МЕМУАРЫ ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ НОВЫЙ ГОД ИЛИ ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО (продолжение)

Женщина смогла заснуть только в десять поутру. Начавшийся с четырех утра секс не прекращался даже на пять минут. У меня в очередной раз «заело»! Я никак не мог кончить! Член стоял, словно заледенел. И даже Катькина пи…да не могла его отогреть. Как только я не изощрялся, как только не менял темп, как только не менял позы… ничего не помогло. Подруга испробовала все виды секса: оральный, вагинальный и анальный, — но я так и не «взорвался».

Зато женщина обкончалась! К десяти утра она была никакая! Влагалище и анус не хотели принимать нормальную форму. Их так долго долбили членом, что они, казалось, забыли свои привычные размеры. Но самое интересное происходило с психомоторикой Катерины. Чем больше она кончала, тем промежутки между оргазмами становились меньше. Мало того, она перестала различать, в какую из дырок я ее долблю. То есть после своего шестого оргазма попой она стала воспринимать член также, как и влагалищем.

Я насчитал десять женских оргазмов, но, по-моему, сеструха умудрилась кончить еще два раза подряд с пятисекундным перерывом. После этого она отвалилась от меня и закуталась в простыню, как в кокон, запеленав себя так, чтобы я не мог добраться до ее отверстий.

– Если хочешь продолжать, — заявила она, — то секс будет только оральный. Пися и попа у меня уже сухие и не выделяют смазки. Поэтому необходимо отдохнуть, а то секс из сладостной пытки превратится просто в пытку.

Я не стал возражать, поскольку тоже прилично вымотался, хотя член стоял, а яички даже болели от напряженной пустоты и безысходности. Решил принять прохладный душ, но не помогло. Подумал: «У женщин бывает бешенство матки, а у меня, наверное, членостолбняк».

Катерина спала «мертвым сном». Мне следовало отвлечься, занять себя чем-то другим или другой, но, как на зло, в дверь никто не ломился. Молчал даже телефон! Взял сигарету, но дома курить не стал, а вышел в подъезд, натянув на голое тело тонкие треники и футболку. Поднялся на межэтажную площадку, закурил. В подъезде было прохладнее, чем в квартире, но довольно тепло. Мои надежды, что прохлада подъезда понизит градус моего тела и «стояк» опадет, не оправдались. Мало того, на площадке моего этажа открылась входная дверь и оттуда вышла молоденькая соседка, которая год назад закончила школу. Одета она была тоже по-домашнему: домашние тапочки, голые ноги, тонкий ситцевый короткий халатик. Ко всему прочему, бросилось в глаза, что она в подпитии. Мне и раньше приходилось замечать за ней любовь к спиртному. Но выпивала она, обычно, в компании со сверстниками. Здесь же вышла одна, а шума, который создавали ее гости или музыки, слышно не было. Глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться о ступеньки, держа сигарету в пальцах, она поднялась ко мне на площадку. И только когда поднялась, поняла, что не одна. До того, как она поднялась, я встал так, чтобы торчащий член из штанов, не бросался в глаза. По-пьяному прищурясь, подруга меня признала и заулыбалась.

– О! Привет! — хихикнула девушка. — Тоже куришь?

– Привет! С Новым годом! А где твои друзья-приятели?

– А, все перепились. Я поссорилась со своим парнем и уехала домой. Решила отоспаться, но перед сном вышла покурить, а тут ты стоишь! И один! — снова хихикнула подруга.

– Так я тоже недавно приехал из гостей…

– Святое дело! Новый год же! — согласилась она. — А давай выпьем!

– У меня дома ничего нет уже, — признался я.

– У меня есть, хоть залейся! Пошли, а то одной тоскливо как-то пить…

– Ладно. Давай докурим и пойдем.

– А, ерунда! Я и в квартире курю. Пошли…

Я повернулся, чтобы идти, но соседка замешкалась и словно приросла к полу.

– Так мы идем или нет? — вырывая ее из пьяной прострации, спросил я.

– Да, да, идем, — поднимая на меня взгляд, ответила подруга, думая явно о чем-то о своем.

Мы спустились по лестнице, она открыла дверь и первой зашла в квартиру. Я последовал за ней.

– Дверь закрой на задвижку, — не оборачиваясь ко мне, проговорила девушка.

Найдя задвижку, я послушно выполнил ее просьбу, повернулся, чтобы пройти дальше, но неожиданно наткнулся на соседку. Она стояла ко мне спиной, и случилось так, что в узком полутемном коридорчике я уперся в ее попу, довольно приличную и хорошо оттопыренную, выпирающим из штанов членом.

– Ой! — пискнула она. — Это то, о чем я думаю?

– Ну, не знаю, о чем ты думаешь, — замялся я, пытаясь подобрать слова, — но это довольно распространенное природное явление.

– А я могу удостовериться, что это явление природное?

И не дожидаясь моего разрешения, сильнее упершись попой в член, она жадно ухватилась рукой за него сначала через штаны, а затем, уже без разговоров, залезла ко мне в треники. Я тоже, поняв намерения молодой соседки, не терял времени даром, задирая на ней халатик, под которым нащупал только голое женское тело. И не успела она вытащить на свет божий моего «дружка», как я нагнул подругу и стал медленно задвигать в ее уже мокрое нутро свой горячий и твердый кусок тела.

Он раздвинул ее мягкие и податливые, пахнущие страстью и желанием, губки, проникая вглубь узкого прохода все дальше и дальше, пока не погрузился полностью до яичек в женское чрево. Когда головка члена проникла во влагалище, девушка сладострастно охнула и вздрогнула всем телом, подалась навстречу и замерла, привыкая к новому инородному телу. По мере проникновения головки, а затем и всего ствола пениса, подруга осваивалась с его размерами. Видимо длина и толщина «ключа» вполне устроили ее «замочную скважину». Эти две хорошо смазанные вещицы идеально подошли друг другу. Поэтому на последующих встречных движениях соседка уже сама старалась нанизаться на член, контролируя его вход, чтобы он как можно полнее заполнял ее «норку». От обилия выделенной ее влагалищем жидкости, захлюпало. Но никого из нас это не смутило. Наоборот, придало пикантности нашему половому акту.

Я тоже участвовал в этом процессе, стараясь эффективнее доставить удовольствие подруге. Однако не старался доминировать, а доверился женским ощущениям. И моя тактика принесла ожидаемый мной результат. Молодая женщина «взорвалась», соединив раздвинутые ноги, пытаясь «соскочить» с члена. Но, не тут-то было! Ухватив соседку за бедра, я не позволил ей этого сделать. Наоборот, загнал в нее член под самый корешок и удержал его в ней до момента, пока оргазм не стал спадать. А когда он начал утихать, и подруга попыталась расслабиться, я вновь агрессивно начал атаковать ее вагину с нераздвинутыми ногами.

Девушка заахала и заохала, проникаясь на остатках сбывшегося сладострастия новыми эмоциями, исходящими из ее нутра.

– Боже, боже, боже, боже! — повторяла соседка, не в силах произнести что-то иное.

Второй оргазм состоялся быстрее и был сильнее первого, а от ее эмоциональных переживаний я почувствовал, что сперма готова вырваться из меня фонтаном. На втором движении в женское нутро я постарался продвинуться как можно глубже и расслабился. Сперма рванула из меня, переливаясь через край пиз…нки, а я, пронзенный ударом тока, почувствовал, как свело все мышцы разом и на руках, и на ногах, и на спине. На лбу, руках и ногах выступила испарина, как после парилки. Девушка тоже покрылась потом. Не зря в народе говорят: «Сам пропарился и бабу пропарил на ять!»

Обессиленный и опустошенный я не спешил вытаскивать член из пиз…нки. Подруга от пережитого восторга, видимо в благодарность, тоже не спешила освобождаться от него. И только тогда, когда он, обмякнув, сам выскользнул из вагины, женщина, наконец, распрямилась. Повернувшись ко мне, она с удивлением посмотрела на меня и произнесла:

– Ну, ты гигант! Я даже протрезвела!

Польщенный ее похвалой, я не стал разубеждать соседку и доказывать, что я совсем не такой. И, что со мной такое случается изредка, либо под настроение, либо под «сухостой».

– Меня смущает только то, что ты в меня кончил, — призналась соседка. — В мои планы беременность не входит.

– Если не входит, значит, не забеременеешь, — уверенно заверил я ее. — И, вообще, от меня ты сможешь залететь только в том случае, если я этого захочу.

Соседка недоверчиво посмотрела на меня. Но мое лицо выражало такую уверенность в правоте своих слов, что подруга, вроде, поверила. Сходили в ванную, подмылись. Обернулись в полотенца.

– Так мы с тобой выпьем? — поинтересовалась она.

– А как же! Мы к тебе и зашли для этого.

– Ну, если честно, твой торчащий член в штанах я заметила еще на площадке и так возбудилась, что потекла. Вот и пригласила в гости, в надежде, что ты мне его вставишь в «кисочку».

– Так твое желание сбылось. Пошли «тяпнем» за исполнение желаний!

– Пошли, а то мне так понравилось, как ты мне вдул, что еще захотелось!

Я промолчал, но подумал: «Вот навязалась!» Но прошел за подругой на кухню, где она предложила на выбор: вино, коньяк, водку и шотландские виски. Я выбрал водку, соседка коньяк. Чокнулись, выпили. Женщина ходила, обмотанная полотенцем, причем обмоталась по самые сиськи, которые не представляли ничего выдающегося. Зато задницу с мандой это полотенце практически не закрывало и при малейшем движении эти части ее тела выглядывали наружу. В принципе, я был не против подобного стриптиза, однако такая демонстрация явно говорила о том, что хозяйка квартиры ждет продолжения «банкета».

Однако член, извергнув из себя семенную жидкость, никак не реагировал на женские прелести. Об оставленной дома женщине я не сильно беспокоился. В общем-то, прошло не так уж и много времени, наверное, с полчаса, чтобы моя крымчанка проснулась и забеспокоилась о моем отсутствии. Однако ждать, пока «дружок» возбудиться, предполагая, что очередного оргазма может и не последовать, не хотелось. «Хотя, — мелькнула мысль, — может быть, так даже будет лучше! С чем ушел, с тем и пришел! Словно ничего и не было».

Но нетерпение проявляла и подруга. Поэтому я ей намекнул, что если она желает вторичного оживления члена, то следует быть и самой активней, а не ждать «у моря погоды».

Намек, вновь запьяневшая женщина, поняла и сначала принялась ласкать под полотенцем вожделенный объект руками, а затем, распахнув на мне полотенце, из рук переложила его в рот, опустившись между моих ног на колени. Продолжая дрочить член рукой, она задирала ею кожицу на головке, языком водила по «уздечке», а затем губами втягивала головку в рот и далее ствол члена, пока головка не упиралась ей в горло. И так увлеклась, что начала от удовольствия чмокать, словно сосала конфетку. Впрочем, член стал оживать. В один из моментов она так засосала «дружка», что я не сдержался и сладострастно застонал. Соседка моментально «усекла» мою реакцию и повторила засос. Меня снова выгнуло от остроты ощущений! И подруга продолжила «сладкую» пытку…

Мой стон временами превращался в крик, но я расслабился и не сдерживал себя, чувствуя, что «инструмент» растет и крепнет с каждым очередным засосом. Видела и понимала это и подруга. Поэтому после очередного засоса, она поднялась с колен, не разгибаясь, засосала еще раз и, оседлав меня, вставила «дружка» себе в вагину. Целиком и полностью он в нее не вошел, поэтому женщине пришлось немного поерзать, чтобы заполнить им свое пустое пространство под животом. Когда он вошел во влагалище полностью, соседка, покрутив попой, погоняла его в себе по кругу, а затем начала подпрыгивать, отталкиваясь от пола. Я, ухватив ее за ягодицы, помогая прыгать на члене, заодно контролируя его выход из женского чрева, не позволяя «дружку» выпасть из него.

Большая амплитуда фрикций оказала сильное влияние на возбуждение женщины, которая вскоре начала учащенно и тяжело дышать, а затем и постанывать. Однако прошло пять, десять, пятнадцать минут, а соседка кончать не собиралась, а прыгала в свое удовольствие и ловила кейф. Минуты бежали за минутами, а никто из нас к оргазму не приблизился. Да, было клево! Да, «поршень» работал в «цилиндре», и разогретая смазка хлюпала при движении сочлененных «деталей». Но… эффект «возгорания» не наступал.

Я порекомендовал сменить позу. Сменила. Повернулась ко мне попой. Села на член и снова запрыгала. Правда, темп сношения прибавился, но, хоть теперь удавалось наблюдать весь процесс, возбуждения у меня не прибавилось. У соседки, видимо, тоже. Тогда, минут через пять, я уложил женщину животом на стол и начал уже яростно долбить ее дырочку. Охов и стонов прибавилось, но оргазм не наступал…

Он у подруги наступил неожиданно для меня тогда, когда решил-таки «распечатать» ее попу. Правда, уперевшись в ее анус, думал, что соседка начнет возражать, но запрета не услышал. И только головка члена проникла в ее попу, девушку затрясло, и она «взорвалась»!

Когда оргазм закончился, подруга призналась:

– Я так ждала этого момента! Так желала его! И, наконец, это свершилось! Я тащусь, когда меня «дерут» в сральную дырочку!

Про сральную дырочку я слышал впервые. Это слово меня позабавило, но от подобного названия, почему-то, особенно захотелось посетить ванную и тщательно подмыться. Подмылся с мылом. Прошел на кухню. Налил водки, выпил. Оделся. На ее вопрос о продолжении секса, ответил, что устал и клонит в сон. На ее предложение лечь и поспать вместе с ней, пошутил, что с такой женщиной, как она, не заснешь…

Ушел. Открыл дверь своей квартиры. В доме стояла тишина. Заглянул в комнату, где спала Катя. Она спала попой кверху, подмяв под себя простыню. Вид был настолько восхитительным, что я быстренько разделся, подлег к ней, положив голову между ее ягодиц и прильнув губами к щелочки влагалища, залез в него языком. Ее щелочка меня приятно удивила. Несмотря на то, что женщина спала, проникновение моего языка не осталось без ответа. Выброс смазки к выходу из дырочки произошел толчком, словно выброс спермы из члена. А «путешествие» языка между ее половых губ к клитору, заставило влагалище потечь соками, распространившими запах женского желания. Моя крымская любовница завозилась, затем дернулась и проснулась.

– Хулиган! Что ты делаешь! Ах! — дернулась она, когда я лизнул ей клитор. — Не будь так настойчив. Дай отойти ото сна. Слишком резкий переход! А клитор у меня, если ты еще помнишь, очень чувствительный! Вот. Так хорошо. Даже очень хорошо! О-о-о-о!

Я молчал и продолжал обрабатывать ее «киску», ориентируясь на реакцию своей подруги.

– Боже, как же мне с тобой хорошо! Ну, почему, почему ты тогда так быстро уехал? — в голосе женщины послышались слезы. — Неужели тебе было плохо со мной?

На этот вопрос любовницы следовало ответить, поэтому я оторвался от пиз…нки и произнес:

– Мне было невыносимо хорошо с тобой! Однако к тому времени у тебя уже имелся жених и довольно перспективный, а я тогда был бедным студентом. И о женитьбе не помышлял. Поэтому все так и получилось. Да ты и сама все прекрасно понимаешь! И если бы мне тогда не понравилось, то я сейчас не целовал бы, наверное, твою писю.

– А я муженьку и не позволяю этого делать…

– А другим?

– У меня кроме него и тебя никого не было. Да и за него я вышла замуж, что называется, «по залету». Мы поженились, когда я была на четвертом месяце.

– Кстати, а когда вы поженились?

– В октябре того же года, когда ты приезжал.

– То есть, я приезжал в июле-августе, а в октябре ты была уже на четвертом месяце?

Ты, случайно, не от меня забеременела?

– Нет, нет, нет! Это не твой ребенок, — забеспокоилась Катя, словно испугавшись, что сболтнула лишнего. — В нем ничего нет такого, чтобы напоминало тебя. Впрочем, в нем нет ничего и от муженька, — думая о чем-то, заметила женщина. Я понял, что она, не сомневавшаяся до этого от кого у нее ребенок, засомневалась.

Нет, — решительно заявила она, — тогда у меня месячные пришли.

Я не собирался претендовать на отцовские права, поэтому не стал напоминать, что я кончал в нее и после месячных.

– А говоришь, что у тебя в жизни было только два мужчины, — подколол я ее, пытаясь увести разговор в сторону.

– Мой ребенок похож на меня, — уточнила она. — А в моих словах о количестве мужчин в моей сексуальной жизни можешь не сомневаться, — заверила с гордостью Катя.

– Я пошутил. Мне совершенно не важно, скольких мужчин ты познала. Достаточно одного твоего мужа, который меня опередил.

– Понятно. Теперь мне ясна и еще одна причина, по которой ты со мной не остался. А если бы ты сломал мне целку?

– Остался бы и женился бы. Я слишком уважаю твою семью и обожаю тебя, чтобы посмел отказаться от тебя, лишив девственности. Меня и тогда совесть замучила, что поддался твоему очарованию, но ничего не мог с собой поделать!

– Я тоже. Но мне не было стыдно, когда я вломилась в ванную. Мне не было стыдно в подробностях рассматривать тебя и твой член. Мне не было стыдно писать при тебе. Я была в таком угаре, что забыла, что значит стыд. И ни сколько об этом не жалею.

– Знаю. Я тоже не жалею…

За разговором мы забыли о сексе, хотя моя голова и лицо продолжали находиться между ее раздвинутых ног, которые она развела в сладострастном желании ласк. Ее горячее лоно дышало страстью от орального секса и от накативших воспоминаний. Однако от взаимных признаний желание продолжить ласки разгорелось с новой силой и захотелось доставить Катюхе такое наслаждение, которое бы она никогда не забыла. Мало того, она мне стала дороже и ближе от предположений, что ребенок у нее вполне может быть и моим.

Сам не знаю, откуда во мне проснулась такая нежность к этой красивой женщине, но сексуальная агрессивность исчезла, и я осторожно, едва дотрагиваясь, стал целовать ее писечку. И подруга почувствовала, осознала наступившую во мне перемену. И среагировала своеобразным образом — приподнялась, а затем и села, раздвинув ноги и, схватив мое лицо в свои руки, долго смотрела мне в глаза, нежно и печально.

Произнеся все об испытываемых чувствах взглядом своих изумительно красноречивых глаз, она затем спокойно улеглась, чтобы получить любовное физическое наслаждение. И я его ей доставил…

Затем наслаждение она доставила мне. И так могло продолжаться еще очень долго, если бы мы вовремя не вспомнили о матери, которая должна была вернуться из гостей. Наш любовный секс закончился где-то часа в четыре пополудни, а в пять вечера заявилась веселая и довольная маманя. Стоит отметить, что за целый день 1 января так никто и не позвонил.

И, конечно, первым делом мать бросилась рассказывать о своем «походе»: о подруге, о ее дочери, о ее муже.

– Ой, как же мы все постарели! — удивлялась она. — Годы летят, не успеваешь оглянуться, а тебе уже почти пятьдесят! И как жаль, что живем-то всего один раз. Прошлое уже не переделаешь, а так много хотелось сделать, но, то времени не хватало, то характера. Ребятки, — обратилась она к нам, — старайтесь успеть самое главное — любить, нарожать детей, воспитать их. Вот, Катюша, молодец! Вышла замуж, родила, может быть, еще родит?

– Обязательно рожу! — подтвердила гостья.

«Интересно, — подумал я, — от кого она собирается родить следующего ребенка?» Но подкалывать не стал. Правда, ее взгляд, брошенный на меня, показалось, подтвердил мою догадку о биологическом отце следующего ребенка. Я внутренне похолодел от ее решимости родить второе чадо…

Однако разговор перескочил с этой «зыбкой» темы на другую, затем и вовсе стал скачкообразным, и вопрос о втором ее ребенке ушел на второй план, а далее и совсем затерялся в темах праздника. Женщины болтали без умолку до самого ужина. Мать, то рассказывала, как мы живем, то расспрашивала Катю, как поживают ее родители. Та, в свою очередь, обстоятельно отвечала на ее вопросы, изредка поглядывая на меня. Я тоже иногда встревал в их беседу. Кстати выяснилось, почему подруга приехала в Москву. Оказалось за получением визы на выезд в одну из стран Варшавского договора. Так за разговорами мы плавно перетекли на кухню, накрыли стол, выпили за праздник, за каждого из присутствующих и за каждого из отсутствующих. Мать от спиртного разомлела, а Катя расслабилась и осмелела. Но ее смелость в разговоре замечал только я, но не хозяйка квартиры, которая только хихикала или пьяненько восклицала:

– Ой, в наше время о таком только думали! О времена, о нравы!

– Мир и нравы сильно изменились, — гнула свое гостья. — И если измена мужу ранее считалась большим грехом и такая женщина подвергалась общественному осуждению и даже остракизму, то сейчас это чуть ли не норма. А многие даже завидуют тем, кто имеют мужа и любовника. Не зря же бытует анекдот, где одна своей подруге рассказывает, что, как же везет ее соседке, которая замужем, имеет любовника, так ее вдобавок ко всему еще недавно и изнасиловали.

Посмеялись. Разговор перескочил на детей. Однако в этом вопросе я был «не Копенгаген», поэтому вышел из-за стола и ушел смотреть телевизор. Там шел «Огонек». Через какое-то время ко мне присоединились и обе женщины…

Легли спать поздно, около часа ночи. Я едва дождался, пока мать заснет. А убедившись, что заснула, проскользнул в комнату, где спала Катя. Она не спала, а истекала желанием…

Наши желания мы воплощали в жизнь до шести утра, но, как оказалось, после того, как мать ушла на работу, наши желания сбылись еще не полностью. И мы сразу же после ее ухода бросились в объятия друг друга. В постели и не только мы кувыркались практически до самого ее прихода. С перерывами, конечно, но с небольшими, потому что после того, как мы остались вдвоем, я кончил только раз, а далее начался «сухостой». На телефонные звонки я не отвечал. Как удалось убедиться, наши с ней вкусы в выборе позиций не изменились. Мы оба любили «наездниц», коленопреклоненную позу и позу, когда колени женщины со слегка разведенными ногами почти касались ее груди, а я, обхватив ее за плечи, ложился сверху, не давая ей распрямиться. Во всех этих позах член каким-то образом добирался до самых эрогенных мест ее влагалища, что доставляло подруге максимальное наслаждение с последующим «взрывом» удовлетворения. И, как любая из моих любовниц, испытывая оргазм за оргазмом, Катерина не желала и не могла остановиться. Чувствуя, что от долгого напряжения член устает и становится мягче, она брала его в рот и ласками добивалась его «непокобелимости». Мало того, понимая, что от повторяемости некоторых вагинальных поз мне может стать скучно, женщина подставляла мне свою попу. К приходу матери, мы оба были настолько физически измотаны, а точнее, опустошены, что ночью уснули каждый в своих комнатах…

Утром, наскоро перепихнувшись в ванной, пока мать еще спала, мы разошлись каждый по своим делам. Я, соответственно, поехал на работу, а Катя поехала в посольство с направлением из своего консульства по Крыму.

Работа началась с перекура, где собралась наша «дружная и спитая» институтская ватага. После праздников все были понурые, а у Юльки под глазом стоял синяк, который уже пожелтел, поэтому она большую часть времени носила солнцезащитные очки. Женская часть общества ей, конечно, посочувствовала, а мужская иронично поприкалывалась, правда, не зло.

Одна Александра не на шутку возмутилась и высказалась, что какой это мужчина, если может ударить женщину. При Юльке ей никто не возразил, но когда она удалилась, то мужская часть нашего общества, да и некоторые женщины, сошлись на том, что некоторых подруг стоит и поучить, чтобы не слишком наглели. Александра благоразумно промолчала, но, очевидно, осталась при своем мнении. Наташа продолжала отсутствовать, а Валентину пришлось разочаровать рассказом, что у меня в гостях сестра из Крыма.

– Я смотрю, оттуда часто к вам приезжают, — раздосадовано заметила подруга.

– Точно. Мы рады, когда они нас навещают. Люди хорошие, — ответил я, и женщина не нашлась, что сказать.

Весь день она на меня дулась, а после работы, когда мы вместе ехали на поезде в метро, призналась:

– Я за праздники так по тебе соскучилась! А тут твои родственники нагрянули!

– Ну, завтра или послезавтра сестра уедет, потерпи, — посоветовал я. — Мне, как мужчине, наверное, все-таки тяжелее терпеть.

– Так ты тоже соскучился по мне? — обрадовалась она.

– Еще как! — соврал я Валентине…

Когда я вернулся домой, Катя уже была там. Она радостно встретила меня, поцеловав в щеку, заявив, что визу получила и даже взяла билет на обратную дорогу на послезавтра. Мать тоже находилась в приподнятом настроении. Вечер прошел хорошо, а ночью мы с родственницей снова занялись нашими любовными играми. «Играли» до момента моего ухода на работу, рискуя быть застигнутыми за занятием сексом. Однако обошлось.

В здании НИИ неожиданно для себя столкнулся нос к носу с Катей из Управления. Молодая женщина выглядела прекрасно! «Упакована» была тоже лучшим образом.

– Вот те раз! — от удивления воскликнул я. — А ты, каким образом оказалась в нашем Богом забытом заведении?

– Привет! — в отличие от меня, поздоровалась Катя, которая нисколько не удивилась, а наоборот, обрадовалась нашей встречи. — Нашему производственному отделу поручили доставить по нескольким НИИ отчетную документацию, которую в конце года сдавали ваши начальники. Так что никакого чуда, а сплошная проза…

– Понятно, — заявил я, нисколько не сомневаясь, что отвезти документы в наш НИИ она напросилась не случайно.

– Кстати, тебе горячий привет от Олечки! — с подтекстом произнесла она.

– Горячий? И только на словах? — непроизвольно вырвалось у меня, о чем я тут же пожалел.

Катерина, не долго думая, резко приблизилась, обняла меня за шею и поцеловала в губы. Не ожидая подобных действий, я не успел никак среагировать. Однако не стал превращать поцелуй в страстный «французский» с засосом, а мягко отстранился:

– Спасибо. Ты очень ярко и эмоционально передала ее горячий привет. У тебя талант воплощать слова в поступки! Ты в Новый год, случайно, Снегурочкой на корпоративе не была?

– Не довелось. Да и Дед Мороз был не из наших, а приглашенный.

– А мы Новый год встретили просто, без дедов и внучек, — посетовал я.

– А сам праздник, где встречал? — поинтересовалась Катя, которая не собиралась заканчивать наш разговор.

– Сам Новый год встретил дома с мамой и родственницей с Крыма. Кстати, твоя тезка. А затем поехал к другу, но вернулся от него рано.

– Что так?

– Почудилось, что попал в Содом или Гоморру. Весь дом ходил ходуном от стонов. А воздух был наполнен запахом секса. В прошлом году люди себе такого не позволяли.

– Неужели?

– Во всяком случае, так откровенно, не стесняясь никого, себя не вели. А здесь я увидел, как меняются женами, любовницами, удалось столкнуться и с экстремальными публичными половыми актами. Не то что покурить, плюнуть было некуда, чтобы не попасть на чью-нибудь голую задницу!

– Класс! Вот люди отрывались! — восторженно воскликнула собеседница. — Удалось поучаствовать в вакханалии?

– Может быть, и удалось бы, но почему-то не захотелось. Хоть в сексе я и раскрепощен, но не настолько!

– Эх! Жаль меня там не оказалось! Я бы тебя там изнасиловала!

От такого признания мои глаза полезли на лоб! Фигуристая стройная красавица безо всякого стыда признавалась в желании трахаться со мной. Конечно, несмотря на свою молодость, она уже успела сходить замуж, и терять что-либо ей было нечего. Но таких признаний от малознакомой собеседницы, никак не ожидал.

Ее откровенность меня даже смутила, поэтому постарался обратить эту скользкую тему в шутку.

– Ой, как хорошо, что ты там отсутствовала! А то, говорят, как год встретишь, так и проведешь. А я против насилия особенно в сексе, — примирительно улыбнулся я.

Однако шутливый тон молодая женщина не приняла. А вид у нее стал такой, что волей неволей пришлось напрячься. Глаза ее горели, лицо пылало. Губы от внутреннего жара, видимо, сохли, и ей приходилось их часто облизывать. Я даже отступил от нее на шаг, чтобы не поддаться ее похоти. Слава Богу, что в коридоре, где мы с ней разговаривали, появились наши сотрудники из соседней лаборатории. Катя опомнилась, и ее пыл стал спадать. Глаза, подернутые пленкой желания, пришли в норму, но своего женщина добилась. Я стал смотреть на нее другими глазами. Но шутливому тону не изменил и пообещал:

– В следующем году обязательно возьму тебя с собой на шабаш.

– А не боишься, что, явившись с тобой, выберу не тебя?

– Не боюсь. На то и шабаш. Если ты выберешь не меня, то придется заняться сексом с той, мужчину которой ты заберешь.

– Хм, дилемма… — задумалась подруга.

– А ты думала, что все просто? Нет, дорогая! В этом мире все, либо дашь на дашь, либо не тебя, но и не тебе.

– Я это заметила, — ухмыльнулась Катя. — Кстати ты не находишь, что до шабаша нам следует потренироваться, чтобы не ударить в грязь лицом?

– Не уверен. До следующего года еще далеко. Если наступит такая необходимость, то успеем наверстать. Какие наши годы!

– Действительно. Не престало девушке навязываться парню. Не девичье это дело. А я со своими намеками начинаю выходить за рамки приличия…

Ответить не успел. В коридоре показались сотрудники и сотрудницы, направляющиеся в курилку. Облегченно вздохнул, обрадовавшись, что врать или льстить не придется. Я извинился перед Катей, буркнул, что еще увидимся и примкнул к группе курильщиков.

Дымя сигаретой, задумался. В принципе, ничего не имея против того, чтобы насадить на свой член такую колоритную и эффектную подругу, почему-то с ней постоянно напрягался и чувствовал себя неуютно. Частично это происходило из-за ее высокопоставленного папаши, но если бы дело было только в ее родителях, то я уже давно распялил бы эту девицу. Нет, что-то останавливало меня в ней самой, то ли смущала ее настырность, то ли масляный взгляд, то ли яркая внешность. Не было никакого сомнения, что девица решительно настроилась уложить меня между своих ног. И к своей цели она перла, как танк. А меня это всегда отталкивало в женщинах. Одной Ольги, дополнительной учительницы по математике в десятом классе школы, и первой жены хватило мне на долгую память. С обеими отношения не сложились, в том числе и на физическом уровне, и чувства к ним не появились, правда, по различным причинам. Впрочем, внешне Катя мне нравилась. Меня влекло к ней, но, имея стольких не менее сексуальных подруг, я потерял острый интерес к увеличению числа любовниц. К тому же, в окружении в основном замужних женщин, я так избаловался отсутствием каких-либо обязательств перед ними, что появление еще одной молодой незамужней женщины, как Аленчик, меня уже мало устраивало. Именно поэтому, когда влюбленность в нее рассеялась, как дым, я намного чаще встречался с ее матерью, чем с ней.

Да, конечно, Кате я бы вдул с удовольствием, но никакой даже влюбленности не было и в помине. Поэтому мои резоны в отношении нее не шли дальше «поживем, увидим».

Вернувшись в лабораторию, я застал всех сотрудников на местах. Лаборантка Леночка, сидящая напротив дверей, лукаво мне улыбнулась. В последнее время у нас с ней установился игривый контакт. Девятнадцатилетняя девушка явно симпатизировала мне и томилась в каком-то ожидании. Ее полные «рабочие» губки при моем появлении всякий раз раскрывались, словно хотели что-то сказать или предложить, но пока никаких признаний они не произнесли. Я не торопил ее и ждал. Все должно было вызреть и произойти естественно без прозрачных намеков с моей стороны. Они могли все испортить, смутить девушку или заставить ее думать о себе, как о моей избраннице. Не следовало создавать у нее ложного впечатления о том, что на ней «свет клином сошелся».

Когда я садился за свой стол, Валентина оторвалась от бумаг, обернулась и коротко посмотрела на меня, но сразу отвела взгляд. Усевшись на свое место, я деловито разложил документацию, в которой накануне мне поручили разобраться, и задумался. Конечно, думал далеко не о работе, а унесся воспоминаниями о родственнице из Крыма, о ночном сексе с ней, о ее теле, ласках, о чувственных ощущениях, которые выводили секс на другой уровень.

К сожалению, ее поезд отправлялся из Москвы днем и, несмотря на демократичность рабочего режима, я не мог проводить женщину. Впрочем, она сама сказала, чтобы я не провожал ее.

– Не люблю расставаний и проводов, тем более с тобой. Надеюсь, видимся не в последний раз…

– Надеюсь, — ответил я ей…

Рабочий день прошел спокойно, без секса, как, впрочем, многие рабочие дни. Не следует думать, что не проходило и дня, чтобы я кого-нибудь да не трахнул. Чаще всего в рабочее время удавалось потрахаться раз или два в неделю. Ну, еще раз или два вне работы. И только. Ежедневные трехразовые половые акты в день с различными любовницами случались редко, чаще всего по праздникам, а если быть более точным, то не чаще одного раза в месяц. В остальное время приходилось работать, заниматься домашними делами. Не забывал и о друзьях-приятелях…

Миновало почти две недели, и наступил Новый год по старому стилю. За это время удалось перепихнуться с Валентиной, Юлькой, Светкой-соседкой, Ольгой, Людмилой и Аленчиком. Наташа все еще находилась в больнице на содержании ребенка.

С каждой переспал по разу, не считая Валентины. К этой подруге я прикипел. И она ко мне тоже. Женщина готова была начать жить со мной, о чем не раз уже намекала. Однако, ссылаясь на мать, всякий раз удавалось отказаться от опасного предложения.

Да, я часто ночевал у нее, и мне было в «кейф» обнимать или прижиматься к ее голому телу с еще гладкой бархатной кожей и чувствовать под рукой мягкое влажное женское естество. Или тогда, когда она, чтобы еще больше привлечь к себе, предлагала поэкспериментировать и не вытаскивать из нее член, засунутый во влагалище или попу. Иногда мы засыпали на боку «валетом» после орального экстаза — она с членом во рту, а я, прилепившись губами к ее клитору. Однажды мы даже проснулись в том же положении, что и заснули. Пробуждение, надо сказать, оказалось сладким, и мы, очнувшись ото сна, сразу же вернулись к обоюдным ласкам. Но я никогда не забывал о своей свободе. Не забывал, что есть и другие любовницы. Поэтому, отдавая ей предпочтение, на переезд не соглашался. Он накладывал бы определенные ограничения даже обязательства перед женщиной, которая была старше меня как минимум на десять лет.

В общем-то, видимо, понимая меня, она не настаивала. Ей хватало и того, что между нами происходило.

Так вот, «старый новый год» удался на славу! Во-первых, в этот день я затрахал Юльку. Случилось это в той самой комнатке под крышей НИИ, куда она меня заманила из «курилки» с утра. По тому, что находилось на столе, я понял, что готовилась она к этому дню заранее. Выпивка и закуска, а также много обычной воды в бутылках и кусок мыла с ведром, говорили о многом. Я, во всяком случае, сразу понял, что пришли мы сюда надолго и трах предстоит не шуточный.

Приступили мы к нему сразу же после того, как Юлька заперла дверь. Начали с классики — с вагинального секса, но после того, как я кончил, наступила очередь орального. Подруге много пришлось потрудиться губками и язычком, чтобы восстановить эрекцию члена, зато за труды свои она была вознаграждена сполна. Полчаса я гонял ее в различных позах без передыху. За эти тридцать минут она кончила дважды. А затем я засадил ей конец в попу. Разгон брал не спеша, но женская задница, привыкнув к моему члену, приняла его «как родного». И я оторвался!

Кончили мы одновременно…

И только после того, как мы оба подмылись, не одеваясь, приступили к трапезе. Но, даже выпивая и закусывая, подруга не забывала меня соблазнять, желая продолжения. И я, тяпнув и закусив, продолжил…

Так за сексом и маленькими перерывами время незаметно добралось до обеда. К этому часу женщину уже шатало и от употребленного алкоголя, и от перетраха. К обеденному перерыву я уже так натер ей членом влагалище и анус, что Юля перешла только на оральный секс. Но когда у нее от продолжительного сосания начала отваливаться нижняя челюсть, подруга запросила пощады. Я с удовольствием пощадил ее, так как у меня самого голова уже шла кругом.

Однако прежде чем выбраться из комнаты, мы привели себя в порядок и передохнули.

К себе в лабораторию я вернулся «никакой»! Хорошо, что в этот день «бабки» на работе не было, а Валентина ездила в Управление по каким-то делам. Мое долгое отсутствие заметила только Леночка, которая, иронично улыбаясь, тихо справилась о моем здоровье. Я ей шутливо погрозил кулаком и прошептал в ушко, что она уже не маленькая и должна понимать, что у свободного мужчины время от времени возникают личные интересы, которые важнее присутствия на рабочем месте.

– Ну, ты меня понимаешь, — уверенно заявил я.

– В принципе понимаю, — ответила она, — только не осознанно.

Я не понял, что значит «неосознанно», но заметил:

– Главное, что в принципе, а осознать всегда успеешь…

Девушка загадочно промолчала, а я сказал и прошел на свое рабочее место. Сидящий у окна Володя, проговорил:

– Дождемся Валентины или начнем застолье без нее?

Галя с Леночкой за Валентину вступились, а Гена промолчал. Он сегодня целый день был какой-то задумчивый и, по-моему, «витал в облаках». Я, не будь дураком, загадочно покивал, сам не понимая, то ли соглашаюсь, то ли от усталости. Даже курить не тянуло.

Ситуация разрешилась через полчаса с приходом Валентины. С некоторым опозданием стол накрыли, правда, бутылку с водкой поставили под стол. На столе стояло только «Советское шампанское». Трем сотрудницам, конечно, налили «шампусику», а сотрудники на троих стали употреблять более спиртоносное зелье. Я старался не злоупотреблять, поскольку с Юлькой уже принял достаточно «на грудь». Однако Владимир с Геннадием решили иначе. Всем все поровну!

Их «благородный» порыв не хотелось рубить на корню, поэтому я стал шельмовать, но так, чтобы ребята не замечали. Сидя между Валентиной и Леночкой, предпоследнюю рюмку умудрился растянуть на два тоста, а последнюю и вовсе не допить. На этом бутылку мы прикончили, а с двух честно выпитых рюмок меня не развезло. Валентина, заметив мои манипуляции, взглядом одобрила действия, понимая, что трезвый любовник трахать будет дольше и разнообразнее. Правда, сама она пила в этот день полноценно.

Я не расстраивался. Уже приходилось шпилить ее в подпитом виде. Под действием алкоголя она позволяла выделывать с собой такие штуки, что ни одна молодая подруга даже не сообразила бы, что такое возможно. Но самое главное женщина расслаблялась настолько, что количество оргазмов увеличивалось вдвое. И если обычно в трезвом виде Валентина кончала два или три раза, максимум четыре, то пьяненькой она однажды «взорвалась» восьмикратно. В такие моменты подруга любила вставать «раком», получая от этого наибольшее наслаждение. Правда, подобным образом называть эту позу не любила. Ей нравилось название коленно-локтевая. Я не возражал, но когда я хотел ее немного позлить, то обязательно предлагал ей встать «рачком». Женщина сердилась, но вставала. Эта поза нам обоим подходила более других. А в попу я ей вставлял только в этой позе.

Впрочем, за более чем год наших сексуальных отношений Валентина прекрасно освоилась и с оралом, и с аналом. И тот, и другой вид она практиковала с большим удовольствием. Моя сперма пришлась, по ее словам, ей по вкусу. Думаю, врать ей не было смысла, да и всякий раз облизывать член в сперме ее тоже никто не заставлял.

Поэтому, глядя, как она «хлещет» шампанское, я представлял себе, что она будет вытворять, когда мы останемся вдвоем. Подобные фантазии бодрили и возбуждали. И я с нетерпением ждал окончания вечеринки, которая явно затягивалась. Мало того, Вовка, увидев, что водки больше нет, собрался сгонять в магазин за добавкой. Гена не возражал, но сотрудницы дружно стали отговаривать его от неосторожного шага, заметив, что ему еще надо будет добираться общественным транспортом до дома.

– А милиция, сам знаешь, в последнее время лютует, — подчеркнула Галина. — У меня неделю назад двоюродный брат за хлебом вышел. Был выпившим. И пропал. А вечером того же дня телефонный звонок из милиции. Такой-то проживает по вашему адресу, спрашивают? Проживает, отвечаем. Он у нас в отделении, задержан нарядом в пьяном состоянии. С вас штраф 25 рублей. Хорошо, что еще на работу ему не сообщили…

Володя крякнул с досады, но попыток сбегать в магазин за водкой не повторял. За час до окончания рабочего дня стали расходиться. Первой уехала Леночка, затем Галина, за ней Владимир. Гена вышел в курилку и пропал. В лаборатории мы с Валентиной остались одни.

– Генку дождемся и уедем, — проговорила женщина.

– А если он не появится здесь часа два? Он ведь наверняка у Светки ошивается, а как та себя поведет с ним неизвестно. Может, ну его! Чего время терять!

Валентина хитро прищурив глаза, решительно прошла к двери и закрыла ее на ключ. Повернулась ко мне и сказала:

– А ты не теряй!

Два часа подряд с двумя короткими перерывами мы не отрывались друг от друга. Сначала она отсосала мне, затем я отлизал у нее. За время пока она завелась и разрядилась, у меня снова началась эрекция. И я, дождавшись пока женщина кончит, вставил ей в вагину. Происходило все на столе. Подруга лежала с широко раздвинутыми ногами, и вдуть ей в горячую и мокрую дырочку доставило большое физическое и визуальное наслаждение. Ее влагалище, все еще трепещущее от оргазма, приняло ворвавшийся туда член с особой чувствительностью. Валентина, не остыв от первого «взрыва», начала набирать обороты для повторного. Я старался вовсю! А женщина, закрыв глаза, чуть свесив попу со стола и руками разведя колени, сладострастно отдавалась, удовлетворяя свою похоть. Теребя свои груди и соски, подруга опустила одну руку к лобку и, нащупав клитор, самостоятельно начала стимулировать его. Это, конечно, ускорило наступление второго оргазма. Второй раз она кончила с громким протяжным криком и затихла. Я выбросить в нее сперму не успел, поэтому тоже замер с воткнутым в нее концом.

Придя в себя, Валентина подтянула колени к груди и повернулась на бок. Член провернулся в ее дырочке, как ключ в замочной скважине. «Дверь им была уже давно открыта», но я не спешил его вытаскивать, а решил, что не грех ему будет побыть в этой хорошо смазанной скважинке подольше.

– Ты, что собираешься делать? — поинтересовалась подруга. — Я третий раз, наверное, уже не кончу, устала.

– Устала, отдохни и не трепыхайся, — успокоил ее я, — все сделаю сам.

Сказав это, сделал первое движение. В такой позе я свою любовницу уже давно не трахал. Правда, понравилось, и я запомнил. При сдвинутых женских ляжках член залетал в ее нутро также легко, как и при раздвинутых ногах. И все, вроде бы, происходило, как обычно, только при входе сбоку, отверстие влагалища принимало несколько непривычную форму. Впрочем, эта новизна, как раз, и заводила.

Несмотря на высказанные сомнения, женщина довольно скоро стала подавать первые признаки возбуждения. Я увеличил темп, и возбуждение возросло. Затем эмоции начали накатывать, прорываясь во вздохах, охах и ахах. Охи переросли в постанывания, а затем раздались стоны. И тогда я взвинтил темп!

Буквально через полминуты после этого Валентина, запричитав что-то бабское, «свалилась» в третий оргазм.

– Все, здесь закончили, — слезая со стола, но не пытаясь освободиться от члена в п…де, проговорила женщина.

Однако мой «дружок» был непреклонен. Он должен был выбросить из себя в женское нутро скопившуюся сперму, а пока этого не произошло, вылезать оттуда не собирался. Это поняла и подруга. Поэтому, спустив ноги на пол, она легла грудью на стол, оттопырила попу и похотливо улыбаясь, произнесла:

– Ладно, но только скажи своему «мальчику», чтобы он на этот раз заправил мою «девочку» сполна.

После пятнадцатиминутного долбежа, сперма, наконец, вырвалась из него ей в «норку». В голове что-то взорвалось, тело завибрировало, я даже что-то рыкнул от подобных ощущений, а затем пришла пустота, ноги в коленях слегка подогнулись, а член выпал наружу…

Валентина поспешила заткнуть свою дырочку приготовленной заранее салфеткой и, вздохнув с видимым облегчением, натянула трусы и колготы. Поправила на себе вязанную юбку, а затем, посмотрев на висящий член, взяла его в руку и положила себе в рот. Облизав его и даже позволив себе его пососать, она не стала усугублять и попросила меня одеться. К этому времени дрожь в коленях уже прошла, дыхание стало ровным, и даже пустота отступила.

Приведя себя в порядок, мы решили не дожидаться Геннадия. Оделись и вышли на воздух. На улице было морозно. Дойдя до метро, мы спустились по эскалатору на станцию к поездам. Дождались очередного поезда и с пересадкой доехали до нужной нам станции. Выйдя из метро, сели на автобус и через десять минут добрались до дома, где жила Валентина. Всю дорогу женщина вела себя скромно. Не лезла целоваться, даже не прижималась ко мне. Однако, только войдя к себе в квартиру и сняв верхнюю одежду и обувь, прямо в коридоре, словно пантера набросилась на меня…

До четырех часов утра она держала меня между своих ног, утопая в соках оргазмов и проваливаясь в пустоту после них. Ртом и попой пыталась добиться и моего «взрыва», но тщетно. В конце концов, исчерпав эмоции и устав физически, отступилась, позволила вынуть из себя член и, свернувшись калачиком, прижавшись к моим «причиндалам» попой, сладко заснула. Я тоже отключился…

Нас разбудили солнечные лучи морозного утра, пробившиеся в комнату через окно балкона. Работу мы проспали. Но суетиться не стали, а плюнув на все, снова занялись сексом. Однако долгого полового акта не случилось. Отдохнувший организм, успел выработать достаточно спермы, чтобы долгое время держать ее в себе. Слив в женский уже не оплодотворяемый половой орган все сперматозоиды до капли, член обмяк и вывалился из влагалища. Валентина, правда, попыталась восстановить его эрекцию губами и языком, но безрезультатно. Приняв душ и одевшись, мы отправились на работу. Выйдя из метро, подруга решила зайти в ближайший магазин. Что-то ей понадобилось там посмотреть, а мне сказала, чтобы я ее не ждал. Правда, скорее всего, она решила не заявляться в НИИ вместе, чтобы не демонстрировать явно наших взаимоотношений.

В лабораторию я зашел в момент, когда «бабки»-начальницы там не оказалось. В лаборатории вообще никого не было, кроме Леночки, которая с кем-то беседовала по телефону. Разговор она не оборвала при моем появлении, а, наоборот, начала открыто кокетничать, и в ее диалоге появились нежные слова и интимные интонации, которые должны были сказать мне о том, что она ведет беседу с человеком, который ей далеко не безразличен. Я, конечно, поначалу навострил ушки, но скоро понял, что все произносимое ей в трубку, говорится для меня, чтобы вызвать к себе интерес. От подобного открытия я даже усмехнулся, но не показал вида, что легко разгадал ее тактику. Мало того, чтобы добить ее окончательно, когда подруга закончила разговор, даже не задал вопроса, с кем это она там флиртовала. Безусловно, мое безразличие ее задело за живое. Чтобы как-то досадить и мне, уязвленная лаборанточка, которая вела журнал прихода и ухода сотрудников, спросила:

– А мне как записывать в журнал время твоего появления в лаборатории?

– А как твое сердечко подскажет, так и записывай, — повернувшись и глядя ей в глаза, хитро, но нежно ответил я.

И девушка засмущалась и растаяла. Я молчал, не отрывая от нее взгляда, и она не выдержала, встала и сказав:

– Надо подумать, — вышла из комнаты.

Меня затрясло от смеха, но пришлось сдержаться, чтобы не лишить девушку ее иллюзий в отношении себя. «Мало ли, вдруг еще пригодится на пару палок» — подумал я.

Только вышла Леночка, как появился Геннадий. Поприветствовав меня, он поинтересовался:

– Что ты такое пообещал нашей девушке, что она шла и вся светилась от радости?

– Я пообещал ей лишить ее девственности, — бухнул я в ответ.

– Чего, правда, что ли? — обалдел Генка.

И вот тут, глядя на его физиономию, я заржал. Ржал до слез. Но приятель сохранил серьезный вид и заметил:

– Ты думаешь она еще девственница? Что-то не верится. Ей уже девятнадцать! Девки ее поколения уже в четырнадцать через одну раздвигают ноги.

– По ее поведению и по тому, как она ходит, похоже, что ее еще никто не насадил на член, — сам сомневаясь в том, что говорю, ответил я. — Впрочем, могу и ошибиться.

– Да, в бабу пока не засунешь конец, не поймешь, давала она кому-нибудь или нет, подтвердил Геннадий.

– Мало того, пользуясь подсказками врачей, подруги, которые изображают из себя целок, теперь пытаются вешать парням лапшу на уши, утверждая, что отсутствие крови — это результат того, что они в свое время занимались танцами или гимнастикой, и их девственная плева растянулась от шпагатов. И многие на это покупаются! — заметил я.

– Ну, слава Богу, моей жене выдумывать ничего не пришлось, а мне не довелось подозревать ее в сношениях с другими мужчинами, — облегченно заявил Гена.

Согласиться с ним и что-то сказать в ответ, не довелось, в комнату зашла Лена, а следом за ней появилась и Галина. Потом через пять минут пришла «бабка» и, наконец, радостно улыбаясь, буквально влетела Валентина.

Отсутствовал только Владимир. Начальница, которая даже не поинтересовалась о моем опоздании, шутливо спросила Валентину:

– Валентина Александровна, вам, наверное, сегодня попался шикарный мужчина.

Нисколько не смутившись от вопроса, та мгновенно ответила:

– Не сегодня, а вчера вечером.

– Ой, как вам повезло! — радостно воскликнула «бабка».

– Не совсем, — пожаловалась Валентина. — Оказалось, что он женат и моложе меня.

– Тогда вам повезло вдвойне! Даже втройне!

– Почему? — дружно удивились все женщины лаборатории.

– По нескольким причинам. Во-первых, всегда хорошо, когда мужчина моложе. Во-вторых, всегда хорошо знать с кем мужчина тебе изменяет. И если он изменяет тебе только со своей женой, так это просто здорово! И, наконец, в-третьих, любовнице не придется обслуживать его в плане готовки, стирки, глажки. Разве не так?

Все три незамужних сотрудницы не нашли сразу, что возразить, но и соглашаться с доводами начальницы не спешили. Призадумались.

Доводы уже пожилой женщины казались обоснованными, особенно для Галины и Валентины, которые родить уже не могли и, казалось, примирились с реальностью, поэтому, естественно, вопрос последовал от Леночки.

– Но почему тогда практически любая женщина стремится выйти замуж?

Я промолчал, хотя мне было, что сказать. Вмешался Геннадий.

– Да потому что это заложено в женщине не только на социальном, но и на генетическом уровне. В социальном плане, в сложившемся многие тысячелетия назад патриархальном обществе, женщина всегда была очень зависима от умного, здорового и сильного мужчины. Он был ее защитником и кормильцем. С его помощью она могла рожать здоровых детей и растить их до полного возмужания и зрелости. А в природном плане только женщина способна беременеть, вынашивать и рожать детей. Конечно, в настоящее время многое изменилось. И, чем дальше развивается общество, тем роль мужчины в жизни женщины уменьшается. Однако пока укоренившиеся устои и традиции продолжают сохраняться. И я, надеюсь, не доживу до тех лет, когда женщина начнет пренебрегать мужчиной, когда дети начнут рождаться из пробирки, а человечество станет зависимым от роботов и само превратится в их подобие.

Под каждым его словом я готов был подписаться. Геннадий сумел лаконично сформулировать суть нашего человеческого общества, не унизив женщин и не ущемив достоинства мужчин. Внутренне я ему аплодировал. А женщины не удержались и зааплодировали по-настоящему. Не обделенный чувством юмора и самоуважения, Генка встал и демонстративно раскланялся.

Рабочий день подходил к концу, когда Валентина, улучив момент, спросила меня:

– Ты сегодня собираешься ко мне или поедешь домой?

– Я с удовольствием поехал бы к тебе, но надо побывать и дома, — мягко отказал я.

Подруга не обиделась. Ей мой довод показался убедительным. Я же в свою очередь не мог сказать ей, что мне звонила Ольга и просила быть дома, потому что хотела заехать. С ней я не виделся уже три недели и не смог отказать.

Возвратившись домой, я обрел спокойствие. Мать работала, но на плите оставила кастрюлю с борщом и сковороду с тонко нарезанной жареной картошкой. В холодильнике на тарелке находилась порезанная колбаса «Любительская» за 2,90. Там же, в холодильнике, я обнаружил пол-литровую банку с маринованными огурчиками. Но разогреть и поужинать я не успел. В дверь позвонили. Я пошел открывать, находясь в одних «трениках», думая, что приехала Ольга, но ошибся. Передо мной стояла молодая соседка, которую трахнул на Новый год. Пригласил зайти, чтобы не держать подругу в дверях.

– Ты один? — поинтересовалась она, пожирая одновременно мое полуобнаженное тело и в особенности то место, которое находилось ниже моего пояса.

– Пока один, но скоро ко мне должны прийти, — не стал скрывать я от нее, что жду гостей.

– К тебе приедет женщина? Любовница?

– Странные вопросы ты задаешь, — удивился я, — у меня нет желания рассказывать о своей личной жизни женщине, с которой я однажды вступил в половые отношения.

– Так я и не настаиваю. Не рассказывай. Просто я сегодня до утра осталась одна, и если ты захочешь, то приглашаю навестить меня, а то одной в квартире всю ночь холодно и страшно…

И женщина так умилительно и нежно посмотрела на меня, что пришлось пообещать греть ее всю ночь. Обрадовавшись моему согласию, соседка чмокнула меня в губы и ушла к себе.

А через пять минут в дверь снова позвонили. На этот раз в проеме двери нарисовалась Ольга. Маленькая, худенькая, несмотря на то, что была одета в дубленку. Всю ту же самую дубленку, в которой я видел ее два года назад. И, как всегда с продуктовыми сумками и сетками, которые оттягивали ей руки. Лицо женщины показалось усталым или огорченным.

Пригласив ее зайти, я закрыл дверь и помог снять шубу. Подал тапочки. И только после этого поинтересовался:

– Что-то случилось?

– Нет, что ты, — улыбнулась подруга, — просто устала. Работа, магазины, дорога, час пик…

– Сочувствую. Что-нибудь выпьешь, перекусишь?

– Нет, спасибо. Я столько не видела тебя, что голодна только тобой. Мне не хватает твоих ласк, твоей страсти. Так что, давай не станем терять время на разговоры!

Не посмев возражать, жестом пригласил пройти ее в комнату, где она, не теряя ни минуты, стала раздеваться. Раньше она раздевалась до трусиков, но сегодня сняла с себя все. Поскольку мне снимать с себя пришлось только спортивные штаны, я разделся раньше Ольги, которая, снимая с себя колготы, лифчик и трусы, не отрывала от моего возбужденного члена глаз. Избавившись от одежды, она быстро подошла ко мне и обняла, прижавшись ко мне всеми своими прелестями. Чувствовалось, что женщина действительно соскучилась по моим рукам, моему телу, моему члену. Ее поцелуй оказался продолжительным и страстным, а в момент, когда обе мои руки ухватили ее за ягодицы, подруга приподнялась на цыпочки, раздвинула ноги и, схватив рукой член, заправила его себе между них и начала легонько тереться своими половыми губами о ствол «дружка». Ее мягкие и влажные губы не отрывались от моих губ, а мягкие и влажные губки стали обволакивать ствол и головку. Одновременно с ласками женщина начала подталкивать меня к диван-кровати. И в результате через несколько секунд мы улеглись на кровать в привычную позу, в которой все было отточено до мелочей.

Кончила Ольга быстро, едва успев покрутить попой и немного потереться клитором о мой лобок. Однако оргазм оказался впечатляющим. Ей дольше обычного пришлось дергаться в экстазе на моем члене, и от сладострастных ощущений женщина не просто соединила ноги, а даже их скрестила. Но финал получился необычным, потому что вместо нескольких слезинок радости, подруга по-настоящему расплакалась. Я болезненно переношу женские слезы и всегда пытаюсь скрыться, чтобы их не видеть, но в данном случае деться мне было некуда.

Член находился глубоко в ее вагине, да и женщина находилась сверху, поэтому пришлось начать ее успокаивать всеми известными мне способами, чтобы плачь не перерос в рыданья, а рыданья не превратились в истерику. Правда, Ольга была женщиной сильной и не истеричной, но однажды подобное может случиться со всяким. Что случилось с ее нервной системой, почему она дала сбой, что явилось причиной такого срыва, подруга не сказала, обойдясь бабьей фразой:

– Так, что-то накатило…

Однако покончив со слезами, Ольга села в позу наездницы и поскакала! Ее маленькое тельце, то отбрасывало назад, то прижимало к моей груди, член, как поршень, ходил в ее хорошо смазанном цилиндре, но кончать не собирался. Женские слезы сильно повлияли на мою чувствительную натуру, которая от переживаний отказывалась отпускать несчастную женщину, не доведя ее до нового оргазма.

Поняв это, подруга сначала засомневалась, что сможет кончить вторично после столь эмоционально сильного первого «взрыва», но я уговорил ее попробовать, заявив, что пока не солью в нее сперму, она отсюда не уйдет. Ольга поверила и, разместившись между моих ног со своими сведенными ногами, закрутила попой, давя клитором на мой лобок. Несмотря на ее сомнения, женщина кончила, правда, уже в привычном стиле. К этому времени успокоился и я, а потому, дав подруге успокоиться, сразу же перевел сношение в галоп! «Взорвался» сильно, и так засадил член в узкую щелку, что Ольгу даже подбросило.

– Боже, что сегодня с тобой происходит? Ты какой-то не такой.

– Я какай-то не такая, ты какой-то не такой, дорогая, дорогая, потеряли мы покой! — процитировал я ей народное двустишье.

– Так ты, как и я, соскучился? — поняла она на свой манер.

– А ты думала, что скучать — это только твоя привилегия? — ответил я вопросом на вопрос, чтобы не обижать женщину.

И впервые соврал ей, той, к которой впервые испытал взрослые полноценные чувства, наполненные эмоциональным и физическим сексом, нежностью, уважением и чем-то еще необъяснимым, связующим все перечисленное в один тугой узел.

Я уже давно простил ее за предательство, за ту женскую слабость, полную сомнений о будущем со мной, перед суровой реальностью, которая рисовалась ей сложившимися стереотипами в обществе, которые она не решилась нарушить вторично.

«На чужом несчастье своего счастья не построишь!» «Женщина с приданым». «Предавший единожды — продолжит предавать». Эти афоризмы, конечно, родились не на пустом месте. Они правдивы, они выстраданы не одним человеком.

Но они не истина! Они не абсолют! Существует множество примеров, идущих вразрез с подобными утверждениями. Жизнь много сложнее существующих догматов…

Однако большинство людей верит, если не в Бога, то в народные поверья и традиции. Ольга, как раз, стала заложницей этого. И я не мог, да и не захотел ей помогать преодолевать их. Быть или не быть со мной должна была решить она сама, без моего участия.

Может быть, она приняла наши отношения, чувства и то, что предала ранее любимого мужа, как наказание за то, что в свое время стала причиной разрушения его первого брака, где родился ребенок…

Впрочем, наверное, мои предположения и выводы были далеко не полными или не верными. Она не раскрывала мне мотивов своих поступков. А я, отверженный, растерянный и обиженный, не лез в ее душевные переживания. Однако то необъяснимое, что связывало нас, исчезло, растаяло, испарилось…

И в результате остался только секс с воспоминаниями о прошлом. О безвозвратно ушедшем прошлом…

Порадовав Ольгу своей ложью, я проводил ее до метро, а заодно и помог ей донести сумки с продуктами. Покурил на морозном воздухе и вернулся домой. Переоделся в домашнее. Посмотрел на часы и решил-таки навестить соседку. Вспомнил кстати, что меня уже давно не навещала другая соседка. Вспомнил и забыл.

Сделав буквально два шага, уткнулся носом в соседскую дверь. Нажал на входной звонок. Мне тотчас же открыли. «Ждала!» — подумал я, увидев, как она одета. А одета Рита была сногсшибающе! Сверху на ней был накинут китайский или японский короткий ночной шелковый тонкий халатик, совсем, как пеньюар, который даже не закрывал концы чулок, пристегнутыми застежками от пояса. Впрочем, этот халатик, завязанный пояском, не был предназначен для того, чтобы скрывать красивое нижнее белье женщины. Скорее наоборот, он предназначался для того, чтобы оттенять и приоткрывать его для мужских глаз. «Мужчина любит глазами».

Действительно, на стройном женском теле все это смотрелось очень эротично. Да и запах, который исходил от женского белья и тела, действовал возбуждающе.

Видимо в моих глазах загорелись огоньки страсти, потому что женщина в ответ протянула ко мне руки и плотоядно облизала языком свои губы. Я не сопротивлялся своему желанию и, заключив ее в свои объятия, долго целовал подругу, шаря по всему ее телу руками. Поясок халата уже давно развязался, раскрыв ее обнаженную по пояс фигуру. Соседка тоже не сдерживала себя, отвечая на поцелуи и ласки. Надо сказать, делала она это темпераментно, со страстью, в которой чувствовалось желание отдаться в мои руки и забыться, и улететь туда, где забудутся все заботы и горести.

Поняв ее настроение, наплевав на все прелюдии, подхватил ее на руки и унес в сумрак спальни на кровать, которая угадывалась в слабом свете ночника…

Трахал долго и со вкусом. Устал сам и утомил ее. Отдыхая, выпили как следует и снова занялись сексом. Снова выпили…

Проснулся в полумраке и никак не мог понять, где нахожусь. Увидев рядом обнаженную соседку, вспомнил, что много занимался сексом и много пил. Ощутил, что одна из моих рук находилась между ног подруги. Но когда попытался ее вытащить оттуда, понял, что она находится несколько глубже промежности. Поворошив ею, понял, что она по кисть засунута в п…ду подруги. Попытался вспомнить, как она там оказалась, но не смог. В воспоминаниях проявились провалы. Попробовал рассуждать логически, но тоже ничего не получилось. Хотя, в принципе, ничего необычного, согласно моим понятиям, не происходило. Ну, видимо, перебрав все позы, под утро решили опробовать фистинг. Получилось, если судить по моей руке…

Стало интересно, и я подумал, а что если начать ей делать фистинг, пока подруга спит! Осторожно, даже нежно, пошевелил пальцами руки, поглаживая шейку матки и стенки влагалища. Ритка заворочалась во сне, сладко зачмокала, пошевелила попой, устраиваясь на руке поудобней, но не проснулась. Замерев поначалу, я продолжил внутренние ласки. Женщина, продолжая спать, инстинктивно раздвинула ноги. Тогда я в ход пустил и вторую руку, начав стимуляцию «бугорка Евы». Подруга, находясь во власти утреннего сна, часто задышала. Что ей в этот момент приснилось, она так и не призналась, сказав, что не помнит. Однако ее попа задвигалась, а вагина наполнилась смазкой и соком. Я почувствовал это рукой. Стимулировать клитор стало легче. Пальцы скользили по «бугорку наслаждения», который затвердел, едва его касаясь. А Рита уже не просто часто и тяжело дышала, но и постанывала. И в этот момент она проснулась.

Затрепетали ресницы, но от остроты эмоциональных ощущений ее глаза широко раскрылись, а тело выгнуло при очередном всплеске возбуждения. Окончательно подруга пробудилась, когда начала кончать. Руке внутри вагины стало жарко, даже горячо. Женщину скрутило, и ее тело начало содрогаться в экстазе. За секунду до этого, я успел вытащить руку из ее лона и начал направлять обильно выделившуюся смесь смазки с соком к попе, тем самым размягчая анус, делая его эластичным.

Соседка поняла, зачем я это делаю, только тогда, когда я приставил к ее попе свой член. Испытав анальный секс со мной в первый раз и, не получив отрицательных эмоций, женщина относительно спокойно восприняла мое желание повторного проникновения в нее через попу.

И член проник. Точнее сказать, проскользнул, в раскрывшуюся ему, ставшую эластичной, дырочку, и стал осторожно проталкиваться на глубину. Зайдя под корень, он начал медленное движение назад. «Прокачав» анус и в достаточной степени расширив его, член начал производить более интенсивные движения. Ритка молчала, глубоко вздыхая при каждом напористом входе «поршня», постепенно расслабляясь и набирая возбуждения.

Однако кончить она не смогла, зато я постарался за двоих. Влил в нее столько, что, как только член выпал из попы, из нее потекла сперма. Пошел, подмылся. Выходя из ванной, услышал, как мать вернулась с работы. Порадовался своей предусмотрительно — оставленной ей записки, которую перед уходом в «ночную смену», черканул матери, чтобы не беспокоилась. Порадовался и пошел в спальню радовать молодую подругу. «Радовал» до шести утра! Ставил во все известные мне позы и вставлял во все дырки и дырочки, куда мог только засунуть. Под конец мы оба выдохлись — я больше, Ритка меньше…

(продолжение следует)