Мирской секс в Рождество. Часть 1

A Christmas Carnal © eidetic

***

Чудеса бывают в разных упаковках.

***

Примечание автора:

Это заявка на конкурс «Зимние каникулы 2016».

Как и большинство моих историй, она начинается медленно, с предыстории и развития персонажей. Секс приходит позже. Это не история про… Или, по крайней мере, я так думаю. В интересах полного раскрытия, это своего рода попурри, с инцестом, групповым сексом, геем/би/лесбиянкой, первым разом, романтикой и, возможно, кое-чем другим…

Наслаждайтесь…

***

Я ненавижу Рождество.

Это не имеет ничего общего с пресными и неискренними пожеланиями и подарками.

Это не имеет ничего общего с Сезоном Мира и Радости — мы все могли бы использовать его круглый год.

Это не имеет ничего общего с чрезмерной коммерциализацией, круглосуточной.

Это имеет прямое отношение ко всему дерьму, которое произошло в тот день.

В этот день умерли моя мама, бабушка и младший брат. Не в одном и том же году. С разницей в несколько лет, но в один и тот же проклятый день 25 декабря.

В один из дней мой отец бросил нас. Моего брата, двух моих сестёр, мою мать и меня. Просто ушёл и больше не вернулся. Мне было девять.

Прошло семь лет, прежде чем мама смогла получить страховку. Семь лет ада. Семь лет переездов во всё более дешевеющие квартиры после того, как мы потеряли дом. Мама билась изо всех сил, чтобы мы были в безопасности и в здравом уме, и ей это удалось.

В конце концов мы переехали к родителям моего отца, на их ферму. Они приняли нас с распростёртыми объятиями и старались любить нас так сильно, как умели. Они извинялись за действия своего сына и пытались загладить свою вину. Они позаботились о том, чтобы мы, дети, закончили среднюю школу, и даже отправили двоих из нас, мою старшую сестру Шэрон и меня, в колледж. Мой младший брат Дэвид пошёл в армию, а моя младшая сестра Мириам присоединилась к какой-то группе по защите прав ЛГБТ на левом побережье и получила образование помощника юриста. Затем она устроилась в какую-то фирму и стала работать специалистом по связям с общественностью.

Давид был первым, кто погиб не в зоне боевых действий, а был убит пьяным водителем во время службы в Германии. Он попал в аварию в канун Рождества и умер в день Рождества.

Моя бабушка скончалась через четыре года, во сне.

Дедушка был крепким стариком и продолжал поддерживать ферму в рабочем состоянии вместе с моей мамой. Когда он умер несколько лет спустя, мама обнаружила, что ферма принадлежала семейному трасту, который он основал, и мы с ней вместе с моими сёстрами были попечителями. Мама пыталась сохранить ферму в рабочем состоянии, но в конце концов ей пришлось свернуть деятельность и сдать землю в аренду другим фермерам.

Мама умерла, пару лет назад, от обширного инсульта. После этого Шарон продолжала вести хозяйство в прежнем режиме, сохраняя усадьбу и сдавая землю в аренду. Мириам жила в Сан-Франциско, а я в Денвере, работал в IT[1].

О, да. Меня зовут Джошуа, или обычно просто Джош.

Во всяком случае, на момент написания этой истории я сидел в своей квартире, в глубокой депрессии из-за приближающегося Рождества и решал, что делать с праздниками, кроме моего обычного варианта, который заключался в том, чтобы взять двухнедельный отпуск и залезть в бутылку до 2 января.

Я принял радикальное решение поехать «домой» на праздники проведать Шэрон. Это недалеко от озера Девилс, Северная Дакота. Довольно недорогой 3-часовой перелёт, включая 30-минутную пересадку в Джеймстауне и смену часового пояса, а затем аренда автомобиля, чтобы добраться до фермы. Наверное, я вряд ли смогу сильно удивить сестру.

***

Вечер пятницы / Утро субботы

Я должен был это предвидеть. Я забронировал рейс на 8 вечера в пятницу, который прилетал в полночь. И, конечно же, пункт проката был закрыт с 5 вечера и не откроется до 8 утра субботы. Маленький городок, поди разберись. У меня был простой выбор: попытаться найти комнату до утра, провести 8 часов в закусочной или позвонить сестре. Звонок сестре выиграл.

— Боже мой, Джош! — воскликнула она, когда я представился.

На ее стационарном телефоне не было Caller ID[2].

— Где ты? Что ты здесь делаешь? Ты чуть не довёл меня до сердечного приступа! Телефон не звонит посреди ночи, если только кто-то не умер!

Я рассказал ей о том, что у меня случилось после самолета с машиной, и сестра спросила, будет ли нормальным для меня, если она приедет за мной. А арендовать автомобиль я смогу завтра.

— Ну, дороги сейчас свободны, — сказала мне Шэрон. — Мне нужно одеться, и потребуется немного времени, чтобы прогреть грузовик, и час или около того, чтобы добраться до тебя, так что дай мне полтора часа. Хорошо?

Я ответил, что всё в порядке, и я буду в единственном возможном месте… В закусочной рядом с аэропортом.

Мы закончили разговор, и я пошёл и заказал кофе с ужином. Официантка была симпатичной девушкой, вероятно, старшеклассницей, но с животиком примерно месяцев на шесть. В кафе кроме меня был ещё один парень, водитель грузовика. И она. И повар, которого я никогда не видел.

Парень поболтал со мной о моей поездке. Разговор с ним был лёгким, приятным и излишним, пока не прошло время, и Шэрон не вошла в дверь.

— Она к тебе? — спросила официантка, кивнув в сторону входа.

Я обернулся, чтобы посмотреть, и замер. Я знаю, что не видел сестру с тех пор, как мы похоронили маму, но Иисус, как она изменилась! Она была, ну… Округлой. И ей это очень шло. Она больше не была той худощавой и злой девушкой с фермы, которую я знал раньше. Что выглядело не очень хорошо, так это морщины. Казалось, что её жизнь взяла своё.

— Привет, Шэрон!

Я помахал ей рукой, и она улыбнулась. Эта часть сестры не изменилась. Мне всегда нравилась её улыбка. Она подошла к нам, и я встал, чтобы помочь ей снять пальто.

— Всё, что она захочет, и внесите это в мой счёт, — сказал я официантке.

— Просто кофе, спасибо, — сказала Шэрон официантке, когда она скользнула в кабинку напротив меня, и девушка пошла за заказом.

— Боже, Джош, ты хорошо выглядишь! — сказала мне сестра. — Думаю, Большой Город обращается с тобой правильно.

— И да, и нет, — ответил я ей. — Работа нормальная, что-то однообразно, что-то нет. С оплатой всё в порядке. Денвер может стать городом вечеринок для тех, кто этого хочет. Что касается меня, то я предпочитаю читать, писать и бродить по сети. Это оберегает меня от неприятностей.

— Ещё нет девушки? — спросила она, приподняв бровь к улыбке.

— Нет. Слишком много сложностей, — улыбнулся я в ответ. — Ещё нет парня?

— Здесь? — засмеялась Шэрон. — Нет, слишком мало возможностей. Хорошо, так почему же ты вдруг появился на моём пороге? Лучше бы это было не из-за денег, потому что у меня их нет.

— Нет, не из-за денег, — успокоил я её. — Я решил побороть свою ежегодную рождественскую депрессию, проведя её с кем-то, кого я люблю.

За этим заявлением последовало ошеломлённое молчание.

Я не собирался его прерывать. Я хотел, чтобы у Шерон было всё пространство в мире, чтобы сказать мне, чтобы я пошёл к чёрту, или сказать мне, чтобы я развернулся и вернулся в Денвер, или что-то ещё, что она решит сказать. Я в значительной степени игнорировал её после того, как уехал в Денвер. Честно говоря, я видел сестру только на похоронах. В детстве мы были очень близки, поэтому я предполагал, что Шэрон была очень обижена моим пренебрежением, особенно после того, как мама умерла.

Не говоря ни слова, она выскользнула из кабинки и встала рядом с ней. Потом она просто спросила:

— Не мог бы ты помочь мне с пальто?

В её голосе не было никаких эмоций. Она приняла какое-то решение, и для меня оно не сулило ничего хорошего.

Её пальто лежало рядом со мной, поэтому я тоже выскользнул и встал, чтобы подержать его для неё. Вот тогда она и атаковала. Ну, может быть, "атаковала" – не то слово. Шэрон набросилась на меня. Она обвила руками мою шею и поцеловала в губы, крепко и долго.

Я застыл в изумлении. Когда я смог отреагировать, я понял, что мои руки заняты тем, что держат её пальто. Я отбросил пальто, обнял её и поцеловал в ответ. Это была абсолютно не та реакция, которую я ожидал, но я был уверен, что она не собиралась с этим бороться. Мы целовались гораздо дольше, чем положено брату и сестре на публике, и когда мы прервали поцелуй, я увидел влагу в её глазах.

— Тебе понадобилось достаточно много времени, чтобы придти к этому, — сказала сестра, пока мы продолжали обнимать друг друга.

Я ничего не сказал. Я не мог. Почему-то у меня стоял ком в горле.

— Хорошо! — сказала она, отступив немного назад, а затем заметив официантку, стоящую рядом с кофе.

— Ой, извини, — сказала она девушке. — Дай мне самую большую чашку, которая у тебя есть. Я должна спасти моего брата и доставить его домой целым и невредимым.

Девушка усмехнулась.

— Удачи в этом! — сказала она Шэрон. — Твой кофе будет стоять на кассе вместе с его счетом.

Она повернулась, чтобы уйти, но, уходя, оглянулась через плечо и окликнула меня:

— И поздравляю!

— И тебя тоже! — крикнула Шэрон в ответ, кивнув в сторону живота девушки. Официантка слегка покраснела, кивнула и пошла готовить кофе для Шэрон.

— У тебя только этот вещмешок и этот рюкзак? — спросила меня Шэрон, поднимая пальто с пола и надевая его.

— Ага. Одежда в одном, офис в другом, — подтвердил я.

— Тогда заплати и отправимся в путь, — сказала она. — Мы всё равно должны будем вернуться сюда завтра, если ты хочешь взять машину.

— Это не обязательно, — решил я. — Ты здесь и можешь отвести меня в дом. И ты, вероятно, сможешь доставить меня в аэропорт, когда мне нужно будет уезжать. Так что, мне машина не очень нужна.

— Отлично, — кивнула она, когда мы направились к кассе. — У нас надвигается метель, которая на какое-то время сделает поездки опасными. Лучше, если ты вообще не будешь ездить.

Я согласился, оплатил счёт, и мы с Шэрон отправились в путь на её F-350[3]. Снег был повсюду, дороги были расчищены, и у нас не возникло проблем с тем, чтобы добраться до фермы. Грузовик был достаточно тёплым, несмотря на то, что на улице была минусовая температура.

Воспоминание о поцелуе жгло мой разум, но мы не говорили об этом. Вместо этого я провёл большую часть поездки, рассказывая о том, что произошло со времён колледжа, и о том, как складывается моя жизнь в большом, шумном городе, в то время как Шерон была сосредоточена на вождении.

Было почти 3 часа ночи, когда мы добрались до дома. С тех пор, как я покинул его, произошли некоторые изменения, не последним из которых был пристроенный гараж и спутниковая антенна на крыше. Шэрон отвела нас прямо внутрь и дистанционно закрыла за нами ворота.

— Тоже с подогревом, — усмехнулась она, заглушая грузовик. — Я переоборудовала под гараж сарай для хранения вещей. Теперь давай разберёмся с тобой.

Не дожидаясь, она вышла из грузовика и направилась к двери в дом. Я схватил вещмешок и рюкзак и последовал за ней.

Войдя на кухню, я увидел, что многое изменилось.

— Планировка почти такая же, — сказала сестра, снимая пальто. — Вешалка вон там, — добавила она, указывая на ряд крючков возле двери. — Кухня была отремонтирована, гостиная и столовая практически не изменились, подвал был модернизирован и отделан, гостиная была отремонтирована. Туалет всё ещё там, рядом с кухней. Наверху я использую главную спальню, а та, что с солнечной верандой, стала моим офисом. Та, что рядом с моим офисом, стала кладовой. Остальные три комнаты по-прежнему гостевые спальни, хотя тебе, возможно, придётся перенести кое-какие вещи… Я до сих пор использую дровяную печь, дополненную сжиженным газом, в самую холодную часть зимы. Сейчас я в процессе установки отопления от солнечных панелей и электричества от ветряных мельниц, но это ещё далеко не завершено. У меня есть спутниковое телевидение и интернет. Хочешь верь, хочешь нет, но мне повезло. Они просто установили вышку сотовой связи рядом на дороге, так что у меня есть беспроводная связь 4G.

От её никелевого тура[4] у меня перехватывало дыхание.

— Так что устраивайся, — Шэрон снова улыбнулась. — Mi casa es su casa (исп. – Мой дом – твой дом). Тебе нужна помощь в распаковке? Или, может быть, хочешь выпить стаканчик перед сном? Чёрт возьми, как я рада тебя видеть!

— Ого, Шер… Ты определённо перенесла это место в 21-й век, — восхитился я. — И ты живёшь здесь одна? Кажется, это пустая трата…

На заметку, когда мы были детьми, Шэрон была сокращена до Шар, но Шер — это то, как оно произносится, так что я собираюсь писать его именно так.

— Так где же ты хочешь, чтобы я спал?

— Я бы хотела, чтобы ты спал со мной, — она застала меня врасплох, — но тебе, вероятно, будет удобнее всего в своей старой комнате.

Меня немного смутила её интонация. Когда мы были детьми, мы часто жили в тесных квартирах, и мы, дети, в конечном итоге удваивались на одну постель. Пару раз мы все оказывались с мамой в «общей постели», обходясь тем, что есть. Мне всегда нравилось спать с Шэрон. Она была тёплой и уютной, и, будучи старшей сестрой, всегда чувствовала себя в безопасности. Я не был уверен, вспомнила ли она те времена или что-то ещё. Я решил пока перестраховаться.

— Хорошо, я пойду распакую вещи в своей старой комнате, — сказал я ей. — Я предполагаю, что ванна наверху всё ещё работает? Как насчёт того, чтобы ты приготовила нам пару ночных колпачков[5], а я вернусь через минуту?

— Какой яд предпочитаешь? — она снова улыбнулась.

Я начинал быть очень счастливым, что решил вторгнуться в её частную жизнь на праздники.

— У меня есть пара сортов пива, красные и белые вина, виски, ром, водка и пара ликеров. Базовый бар.

— Водочный тоник, с лаймом, если он у тебя есть, или ром и что-нибудь фруктовое, — заказал я. — И спасибо. Я сейчас вернусь.

Я потащил свои вещи вверх по винтовой лестнице на второй этаж в "свою комнату" – ту, что посередине слева. Она выходила на передний двор, хотя сейчас всё, что можно было разглядеть, это снежное одеяло при свете луны. Всё было похоже на шаг назад во времени. Краска не изменилась, и некоторые из моих старых плакатов всё ещё были там. Стояла всё таже полноразмерная кровать, которую мне подарила мама, когда я учился в 7-м классе, хотя матрас и постельное бельё были новыми. Мой стол выглядел точно так же, как я оставил его, когда окончил школу.

Однако шкаф и комод были пусты, поэтому я распаковался в них, засунул свои туалетные принадлежности в ванну и спустился вниз. Шэрон уже приготовила для меня довольно здоровенный водочный тоник со льдом.

— Пойдём в гостиную, — предложила она, и я последовал за ней.

Комната определенно была переделана, и не так, как я ожидал. Она была вся в тёмно-коричневых и кожаных тонах, очень мужественная, с пылающим огнём в кирпичном камине. Было даже несколько старых кресел-мешков «Milk Dud» из 70-х годов.

— Это моё святилище, — пояснила сестра, вытаскивая один из мешков с фасолью[6] перед огнём. — Это тихое и уютное место для моего психического здоровья. Это то, куда я прихожу, когда моя депрессия берёт верх надо мной.

Она со значением посмотрела на меня и указала на ещё один мешок с фасолью. Я подтащил его к огню.

Шерон устроилась в своём кресле-мешке, сделала большой глоток своего напитка и поставила его на журнальный столик позади нас. Я последовал её примеру. Я заметил, что, несмотря на то, что на улице было намного ниже нуля, здесь было уютно и тепло. Очень тепло. Именно тогда меня ждал следующий сюрприз.

Она стянула сапоги и вылезла из джинсов, отправив за ними носки. Потом сняла свитер, и у меня появились очень нечистые мысли. Моей сестре было тридцать шесть лет, но, если не считать изможденного лица и рук, она выглядела потрясающе. Фигуристая с действительно большими сиськами, узкой талией и округлой задницей. Когда она вытащила шпильки из своих волос и стряхнула их до пояса, то внезапно показалась мне богиней. Или хотя бы моделью. Хорошо обеспеченная модель для нижнего белья.

— Тебе придется с этим смириться, Джош, — сказала она мне, повернувшись, чтобы посмотреть на меня в свете камина. — Чем меньше на мне одежды, тем лучше я себя чувствую. Если тебя это беспокоит, ты можешь идти спать, а я разбужу тебя к завтраку утром. Это моё место и я так отдыхаю, особенно в преддверии Рождества… Ты чертовски удивил меня, когда позвонил, Джош, не говоря уже о том, что прямо из аэропорта. Но я очень рада, что ты здесь. Одно твоё присутствие, кажется, помогает держать демонов на расстоянии.

Затем она повернулась и уставилась в огонь, потягивая свой коктейль.

Ладно, я мог это понять. Когда я был дома один, я тоже предпочитал ходить без одежды. Так гораздо меньше ограничений — чувство свободы, на самом деле. Что меня удивило, так это то, как красиво сестра выглядела в свете камина и как напряжно мне становилось. Я разрывался между желанием, чтобы Шерон чувствовала себя безопасно и комфортно рядом со мной, и желанием не опозориться своей похотливой реакцией на неё. В конце концов я попробовал найти компромисс. Я снял с себя всё, кроме трусов.

Она наблюдала за мной, я думаю, ошеломлённая, пока я сел, уютно согреваясь перед огнём, потягивая свой напиток и чувствуя, как ликёр согревает меня изнутри. Я осушил свой стакан.

— Ещё? — спросил я, протягивая его. — Или, что ещё лучше, где выпивка? Я могу сделать это сам.

— Я сама, Джош, — сказала она, вставая.

Боже, так она выглядела ещё лучше! Встала рядом со мной и наклонилась, чтобы взять мой бокал, позволяя своей груди покачиваться, едва сдерживаемой в лифчике. Это было что-то вроде гипнотизёра, раскачивающего часы.

— Знаешь, ты чертовски хорошо выглядишь, Джош, — тихо прокомментировала она. — Теперь ты стал намного взрослее.

Затем она посмотрела на мою промежность. Там, где я держал свои трусы, пытаясь скрыть рвущуюся на свободу твердыню члена. Сильно.

— О, — она широко улыбнулась. — Это для меня?

Прежде чем я успел ответить, Шэрон просто рассмеялась и вышла из комнаты, убедившись, что я действительно хорошо рассмотрел её на выходе.

Она играла со мной. Я знал это, но не знал почему. И, честно говоря, мне было всё равно. Она выглядела очень хорошо, и я реагировал, как любой здоровый 34-летний интактный[7] самец своего вида. Не говоря уже о том, что прошло уже более шести месяцев с тех пор, как у меня был секс, кроме самого с собой. Я отказывался быть запуганным или смущённым Природой.

Когда сестра вернулась, мне пришлось постоянно напоминать себе об этом.

Она вернулась с двумя высокими стаканами, а не с бокалами, которые она унесла.

— Теперь мне не придется постоянно бегать на кухню за пополнением, — улыбнулась она, протягивая мне коктейль, наклоняясь и абсолютно убеждаясь, что я не могу пропустить её декольте.

— В этом есть смысл, — сказал я ей, поднимая свой стакан в притворном тосте.

Она сделала то же самое, и мы оба сделали по глотку.

— У тебя сейчас депрессия? — спросил я, когда она села.

Сестре понадобилось несколько минут, чтобы устроиться на мешке и сделать ещё один глоток. Затем она отставила стакан и сняла лифчик.

— Каждый год на Рождество я впадаю в депрессию, — начала она, глядя на огонь и не глядя на меня.

Я продолжал пялиться на её сиськи.

— Я уверена, что ты знаешь большинство причин, почему. Есть ещё парочка, о которых ты не знаешь, но это приводит к тому, что я чувствую себя очень, очень одинокой. Я чувствую себя оторванной от семьи, от людей в целом. Все важные в моей жизни люди ушли. Ферма помогает мне отвлечься, но она не заменяет людей.

Я кивнул. Я чертовски хорошо знал, о чём она говорит.

— Знаешь ли ты, — продолжала она, помолчав, — что в канун Рождества, когда мне было пятнадцать лет, я потеряла девственность?

Я этого не знал, и это меня удивило.

— На полуночном богослужении. На хорах я отдалась Билли Сэндсу. Большую часть Рождества я плакала или хотела плакать. Через два месяца мы переехали сюда к дедушке и бабушке. Больше я никогда не видела Билли.

Я промолчал. Я решил, что ей нужно поговорить. Кроме того, я всё ещё любовался видом передо мной.

— Рождество было днём, когда я потеряла Трейсера, — продолжала она, по-прежнему глядя на огонь, а не на меня. — Это было после того, как ты уехал в Денвер. Он был лучшим другом, который у меня когда-либо был, даже если он был собакой. Мама пыталась утешать меня, но я была убита горем. Всё это кажется клише[8], но это правда. Чувство утраты вкупе с дерьмом «Счастливого Рождества» просто делает меня несчастной. Если бы у меня не было фермы, о которой нужно было бы заботиться, я бы просто утонула в бутылке недели на две или больше…

— У меня нет фермы, — сказал я ей.

— Именно так я решал свои проблемы или, по крайней мере, так было, — добавил я в ответ на её вопросительный взгляд. — До этого года. В этом году я решил попытаться избавиться от чувства потери, приехав к тебе. У меня не было никаких гарантий на удачу, учитывая то, как я обращался с тобой с тех пор, как уехал в Денвер. Я рад, что ты всё ещё хочешь, чтобы я был рядом. Удивлён, но счастлив.

Я сделал большой глоток напитка и, клянусь, она, должно быть, удвоила дозу водки.

— У меня есть две недели, прежде чем я должен буду вернуться на работу, — продолжал я. — Рождество будет в ближайшую среду. Мне не нужно возвращаться до шестого числа, так что я могу провести с тобой и новогоднюю ночь. Просто скажи мне, чего ты хочешь от меня. Работа по дому, что угодно… Мы сможем побыть наедине друг с другом.

Она мне не ответила. Просто встала и сняла трусики. Теперь она действительно выглядела как богиня в свете камина. Голая киска оказалась сюрпризом, но я думаю, что многие женщины делают это в наши дни. Я посмотрел на неё, как бы спрашивая: какого хрена?

— Я скрытая нудистка, Джош, — улыбнулась она.

Я не знал, дразнит она меня или задумала что-то ещё. Сестра подошла и уселась рядом со мной на мой мешок с фасолью.

— Ты действительно сказал то, что имеешь в виду? — спросила она, прислонившись ко мне.

Я был сильно отвлечен прекрасным ощущением её кожи, но мне удалось кивнуть.

— Ты проведёшь со мной время? И сделаешь всё, что я хочу?» — повторила она.

Я снова кивнул.

Она обняла меня за шею и притянула к себе в нежном поцелуе, более медленном и мягком, чем в закусочной, но очень мощном. Я чувствовал себя так, как будто меня подключили к розетке.

— Я хочу, чтобы ты обнял меня, Джош, — сказала она мне, и наши губы были на волосок друг от друга. — Я хочу, чтобы ты слился со мной. Я так отчаянно хочу снова почувствовать связь. Почувствовать себя живой. Ты можешь это сделать?

Я не знал. Но я, чёрт возьми, собирался попробовать. Я поцеловал сестру в ответ. Я запустил руки в её роскошные волосы и притянул её к себе, точно так же, как она делала со мной. Наши языки исследовали друг друга, а наши руки делали то же самое, нежно лаская лицо, шею, плечи и спину друг друга. Я обвёл контур её бёдер, наслаждаясь женственными изгибами. И ни разу меня не мучила мысль о том, что это твоя сестра! Это будет позже.

Я заметил, что она дёргает меня за трусы. Я приподнял бёдра, чтобы ей было легче их снять, но моя встроенная вешалка для одежды останавливала их. Прежде чем я успел приспособиться, чтобы помочь, она просунула руку за пояс и ухватилась за мой восставший член. Это позволило легко избавиться от остатков моей одежды. И это зашкаливало мое либидо. Она оставила свою руку там, когда прижалась ко мне. Наши тела переплелись в самом чудесном, интимном чувстве, которого я не испытывал с тех пор… Я не мог вспомнить с каких.

Она ослабила поцелуй и немного отстранилась, положив голову мне на плечо, положив свою ногу между моими, а рукой обхватила внизу мою спину, прижимая меня к себе.

— Спасибо, Джош, — тихо сказала Шэрон, и мне показалось, что я услышал подвох в её голосе. — Мне давно нужно было почувствовать мужские объятия. И ты идеально для этого подходишь. Ты знаешь, что я чувствую.

— Да, Шер, — ответил я ей. — Я думаю, что нуждаюсь в тебе так же, как ты нуждаешься во мне.

Я почувствовал, как слеза ударила мне в грудь, прежде чем услышал сопение.

— С тобой всё в порядке? — спросил я, инстинктивно прижимая сестру к себе.

— Да, — пробормотала она мне в грудь. — Просто обними меня, ладно?

Я не собирался делать ничего другого.

***

Субботний день

— Ты хочешь лечь в настоящую постель и поспать ещё немного? — спросила Шэрон, когда я проснулся настолько, что понял, что мы дремлем в объятиях друг друга перед камином.

— Конечно, — пробормотал я. — Но я бы предпочел быть с тобой.

Она усмехнулась.

— Вот что я имела в виду, брат мой, — сказала она мне. — Давай перейдём ко мне в постель. Я поставлю будильник, чтобы ты мог позвонить в пункт проката и отменить свою бронь на машину.

Для меня это звучало как грандиозная идея, поэтому я изо всех сил попытался освободиться от стояка и встать, зачерпнув свою одежду. Мой стакан был давно пуст, но я всё равно поднял его, чтобы вернуться на кухню. Шэрон сделала то же самое, и через некоторое время мы снова прижимались друг к другу под огромным одеялом.

— Надеюсь, тебя не смущает, что я хочу быть так близко к тебе, — тихо спросила сестра, когда мы устроились.

— Не знаю, — честно ответил я. — Я никогда не был в таком положении. Что я знаю точно, так это то, что быть рядом с тобой прямо сейчас абсолютно правильно. И почему-то мне важно, что мы оба голые. Заранее извинюсь за эрекцию.

— О, Джош, не извиняйся! — быстро вмешалась Шэрон, и она была серьёзна. — Я польщена! И успела оценить тебя, если не упоминала об этом раньше. Ты меня возбуждаешь, и это, вероятно, часть чувства живости, которое я хочу. Меня не волнует инцест это или что-то ещё. Связь с тобой важна для меня прямо сейчас, и я благодарю Бога каждую минуту за то, что ты прехал и помогаешь мне. Напомни, чтобы я рассказала тебе остальное позже.

— Ладно, заметка для себя: напомни Шэрон, чтобы она рассказала мне остальное позже, — улыбнулся я, делая вид, что разговариваю в диктофон.

Мы лежали в объятиях, гладили друг друга, а иногда и целовались, пока, наконец, усталость не догнала меня, и я не отключился.

***

Я проснулся один, и солнечный свет струился сквозь кружево занавески – Болтающийся Разговор Саймона и Гарфанкеля[9] внезапно пронёсся у меня в голове – и я понял, что мне нужно встать и позвонить по поводу аренды машины. Я также понял, что пил только кофе, водку и тоник, и мне нужна была ванная. Я сидел на унитазе, держась за голову и желая кофе и аспирина, когда постучала Шэрон.

— Завтрак готов, брат, — сказала она мне через дверь.

— Мне нужно позвонить в аренду, — начал я рассказывать ей, но она перебила меня.

— Уже сделано. Я позвонила им, как только они открылись, сказала, что спасла тебя прошлой ночью, и теперь машина не нужна, и отменила её. Они сказали мне, что есть плата за отмену в размере 20 долларов, и я сказала, чтобы они сняли её с твоей кредитной карты. Они собирались ругаться со мной, пока Джерри не понял, с кем он разговаривает, и что, конечно же, ты мой брат. И я о тебе позабочусь. Спускайся, когда будешь готов.

Я что-то хмыкнул в ответ и закончил свои дела. Затем я направился через холл в «свою» комнату и выудил футболку и спортивные штаны. Одевшись, я спустился вниз.

Ну, может быть, и зря я оделся. Моя сестра завтракала в обнажённом виде.

— Я же говорила тебе, что предпочитаю как можно меньше одежды, — сказала она мне, когда я вошёл, предупредив мой вопрос. — Я оденусь перед тем, как начну заниматься домашними делами. Есть яичница с беконом, блинчики, масло с сиропом, кофе, апельсиновый сок, яблочный сок или молоко. Или сухие хлопья, если хочешь.

Она махнула рукой в сторону буфета.

Горячий завтрак звучал великолепно, и я набил тарелку.

— Так что же мы сегодня делаем? — спросил я, прихлёбывая.

— Ты делаешь то, что хочешь, — сказала она мне, и её улыбка казалась намного ярче этим утром. — А я собираюсь пробежать спасательные круги и позаботиться о животных.

— Метель будет такой сильной? — спросил я. — Раньше прокладывали линии от генератора между зданиями только в том случае, если существовала вероятность отключения электричества.

— Да, всё будет так серьёзно, — подтвердила она. — Говорят о восьми-десяти дюймах (20-25 см) в течение примерно шести часов, а может быть, и больше. Это означает, что у нас могут быть сугробы до второго этажа.

— Когда это должно начаться?

Я был благодарен за то, что не пришлось приезжать в метель.

— Сегодня поздно вечером или завтра утром, — ответила сестра. — У нас достаточно времени, чтобы подготовиться. Это не первый раз, когда пропадает электричество во время зимнего шторма.

Да, такое уже бывало. Я отчетливо помнил, как впервые испытал это в возрасте четырнадцати лет. Дедушка считал меня достаточно работоспособным фермером для того, чтобы помогать ему. Я прошёл ускоренный курс по спасательным кругам, наполнению масляных ламп, созданию запасов воды, складированию дров в подвале и так далее. Мы принесли постельное бельё в гостиную и поддерживали огонь в камине. Когда буря, наконец, отключила электричество, дедушка велел нам всем разбить лагерь в гостиной. Для детей было обнадёживающе то, что трое взрослых были там и, по-видимому, не были обеспокоены. Дедушка был чертовски хорошим учителем.

— Дай мне знать, если понадобится моя помощь, — сказал я Шэрон. — Я здесь, чтобы помогать тебе, а не лениться.

— Ладно, договорились, — согласилась сестра. — Ты заканчивай завтракать, а я пойду оденусь.

Мы так и сделали. Всё подготовили к шторму, то есть. Я узнал, что на ферме было три лошади, полдюжины коз, дюжина овец, куча кур, и Шерон подумывала о том, чтобы завести весной молочную корову. Все они были у неё в старом скотном сарае. Она просто вытащила все стойки, закрыла водосточные желоба и перераспределила их. Сарай отапливался и имел свой внутренний бак с водой. Сестра действительно всё продумала.

После обеда она сказала мне, что готова пополнить в городе запасы, и если мне нужно, было бы неплохо совершить двухчасовую поездку туда и обратно, пока ещё ясно. Я не смог придумать ничего из того, что мне нужно, поэтому я сделал пас. Она показала мне, как подключиться к домашней сети и, следовательно, к Интернету, на случай, если мне это понадобится по какой-либо причине. Я поблагодарил её и потратил некоторое время на то, чтобы разобраться со своей электронной почтой.

— Хочешь ветчину или курицу на ужин? — вот как она вытащила меня из ада электронной почты.

— Как хочешь, Шер, — ответил я ей. — Это я вторгаюсь на твою территорию. Выбор за тобой.

— Хорошо, — сказала она мне с улыбкой. — Ты получишь то, что я подам… И тебе понравится.

Я не собирался спорить.

***

Продолжение следует…

***

Примечания переводчика:

1. IT (англ. Information technology) – информационные технологии.

2. Caller ID – телефонная услуга, которая позволяет получить номер вызывающего абонента. Caller ID number позволяет получать номер телефона, а Caller ID name позволяет видеть и имя и/или фамилию абонента или название организации, где зарегистрирован телефонный номер.

3. F-350 – внедорожник из семейства грузовых пикапов Ford Super Duty.

4. Никелевый тур (англ. nickel tour) – это краткая экскурсия, проводимая человеком, который обладает экспертными знаниями о том, что демонстрируется. Использование слова ‘никель’ лицом, проводящим тур, подразумевает, что он проводится любителем (например, владельцем дома, предприятия, . ..) и что это не настоящий организованный, запланированный или профессиональный тур, а своего рода импровизация в данный момент в интересах посетителя. А скромное "nickel" используется просто для того, чтобы подчеркнуть тот факт, что тур носит своего рода случайный характер и что на самом деле он не стоит такой цены, как "настоящий" тур.

5. Ночной колпак или колпачок (англ. – Nightcap) – это напиток, принимаемый незадолго до сна. Например, небольшое количество алкогольного напитка или стакан теплого молока предположительно могут способствовать хорошему ночному сну.

6. Мешок с фасолью (англ. – Bean bag) – Кресло-мешок. Разновидность мягкой мебели. Представляет собой тканевый или кожаный мешок, заполненный фасолью, гречневой шелухой, гранулами ПВХ, вспененным полистиролом или иным наполнителем.

7. Интактный (от лат. – intactus) – нетронутый, неповреждённый, не вовлечённый в какой-либо физиологический или патологический процесс.

8. Клише (фран. – chiché) – шаблонная фраза, ходячее выражение, речевой штамп.

9. Болтающийся Разговор Саймона и Гарфанкеля – «The Sound of Silence» — песня американского дуэта Simon & Garfunkel. По одной из версий, композиция написана Полом Саймоном в феврале 1964 года под впечатлением от убийства президента США Джона Кеннеди. Песня начинается словами «Hello darkness, my old friend / I’ve come to talk with you again» («Здравствуй, тьма, мой старый друг, / Вновь говорим после разлук»).