Молодой любовник Марины Ивановны

Когда теплые брызги душа успокоили ее большое тело, руки Марины Ивановны Скворцовой начали намыливать ее пухлую попу. Было удивительно, как много может изменит всего один день, размышляла женщина, которая была всего в нескольких неделях от празднования пятьдесят первого года на земле.

Вчера и почти каждый день до этого душ не ощущался так. Затем ее тело почувствовало себя старым, уставшим и непривлекательным. Это было вчера, и хотя Марина Ивановна съеживалась, когда она проходила мимо зеркала по дороге в душ в то утро, вид этих дополнительных шести килограммов или около того к её уже и так немаленькому весу заставил ее хотеть, чтобы она больше ходила в спортзал, вид этих лишних килограммов на ее теле, посылающих покалывания вниз по позвоночнику, когда она вспоминала, чем они были вызваны.

Этих следов – царапины на спине и тот синяк на ключице, который, по мнению Марины Ивановны, мог быть вызван засосом, – не было вчера. Они были вызваны….Марина Ивановна усмехнулась, когда вспомнила своего любовника.

Ее возлюбленный. У Марины Ивановны никогда не было ни одного из них раньше. Ее муж Семён был единственным, кто когда-либо прикасался к ней за последние двадцать шесть лет, и только пара парней были с ней до их брака, но теперь появился другой. У нее был молодой любовник.

Мысль о том, что она, такая правильная женщина, была для Марины Ивановны абсурдной, потому что она не была такой женщиной. Не была, но теперь стала. Она изменила своему мужу.

Это произошло с его одобрения, рассуждала Марина Ивановна, когда она схватила бритву из и провела лезвием по внутренней стороне своих пухлых рук. Именно Семён сказал ей, что она может! Как он так грубо сказал ей: «Трахайся с кем кого хочешь!».

Это было после того, как Марина Ивановна обнаружила, что ее любимый муж Семён делал это с другими женщинами, и в течение нескольких лет. Трахал любую, кого он хотел, и когда она разговаривала с ним по этому поводу, он не только не отрицал этого, он, казалось, наслаждался тем, что это вышло наружу.

Она была толстой. Она была уродливой. Она была скучной, сказал ей Семён, и хотя у Марины Ивановны было искушение сказать своему супругу, что те же слова могут быть применены к нему, она прикусила язык, но когда он предложил развестись и жить отдельно друг от друга, она была тем, кто сказал «нет».

Оставайся ради нашего сына Петра, сказала Марина Ивановна – практически умоляла – в тот день несколько лет назад. Марина Ивановна воспитывалась в неполной семье, и она не хотела, чтобы их сын тоже терпел это, поэтому, хотя это был обман, они остались вместе ради сына.

Семён продолжал трахать других женщин и время от времени приходил домой, чтобы сыграть отца, хотя Марина Ивановна чувствовала, что и в сексе, которые все еще горели внутри нее.

Она пару раз флиртовала с курьером по доставке почты, но в ретроспективе молодой парень, вероятно, подумал, что она шутит, или, точнее, что она была шуткой. Чего бы хотел симпатичный молодой парень с жалкой старой женщиной, к которой потерял интерес даже ее муж?

Но это было до вчерашнего дня, подумала Марина Ивановна, подняв руки и побрив подмышки, о чем она редко беспокоилась в последнее время по той же причине, по которой она редко пылесосила под диваном. Кто смотрит? Но это было до вчерашнего дня.

Ее возлюбленный посмотрел, и хотя вид ее неопрятных подмышек нисколько не остановил его, Марина Ивановна хотела убедиться, что она была в лучшем состоянии для него, если он вернется снова сегодня, поэтому пышные пушистые волосы стали гладкими под скольжением бритвы. Конечно, не было никакой гарантии, что он вернется, но она предположила, что вернется, и этого было достаточно, чтобы заставить ее с нетерпением ждать завтрашнего дня впервые за долгое время.

Выйдя из душа, Марина Ивановна высушила себя, и когда мягкое полотенце пробежало по ее соскам, пухлые соски набухли, как и под его прикосновением накануне. О своем прикосновении Марина Ивановна размышляла с улыбкой. Это было больше похоже на растерзание, на то, как он нападал на ее грудь, пальцами, разминая и сося, как сумасшедший, и хотя привязанность была грубой и животной, Марина Ивановна не только терпела это, но и наслаждалась этим.

Высохшая, она вышла из ванной комнаты и направилась в свою спальню. «Их» спальня, напомнила себе Марина Ивановна, как будто слабый запах табака сигарет Семёна её мужа не был достаточным напоминанием. Кровать была не заправленной, Марина Ивановна не собиралась ее убирать, потому что, надеюсь, она снова воспользуется. Использовался кровать так, как её не использовали до вчерашнего дня.

Марина Ивановна достала новое нижнее белье из сумки и подняла его, покачивая головой от абсурдности того, что она женщина в возрасте покупает такое наводящую на размышления нижнее белье. Она даже не думала, что они делают такие вещи в таких размерах, она думала, когда держала кружевной, темно-фиолетовый бюстгальтер, который она купила прошлым днем.

Марина Ивановна хотела хорошо выглядеть для него, поэтому после того, как он предположил, что такое тело, как ее, заслуживает лучшего, чем серое и плохо сидящее нижнее белье, которое он нашел под ее одеждой, она побежала в торговом центре и купила очень сексуальное нижнее белье.

Марина Ивановна сняла ценник в три тысячи рублей со спины, но оставила бирку размера, поэтому, когда он снимет с нее шлейку позже, он мог видеть размер бюстгальтера, на который она была подогнана. По какой-то причине он был очень заинтересован в этом, и прошло так много времени с тех пор, как она купила бюстгальтер, что бирка размера на бюстгальтере, который он снял с нее, была слишком изношена, чтобы он мог читать, и Эллен даже не помнила, какой размер бюстгальтера она носила.

Марина Ивановна не помнила, какой размер она купила последней, но с тех пор она, должно быть, выросла, потому что знала, что она не была шестого номера. Когда молодая девушка измерила ее и сказала, что это ее размер, Эллен подумала, что продавщица сумасшедшая, но она была так смущена тем, что была топлес перед какой-то стройной продавщицей, которая даже не выглядела так, как будто ей нужен бюстгальтер, что она просто кивнула и купила то, что продавщица выбрала для нее, вместе с соответствующими фиолетовыми трусиками.

«Отлично», — вздохнула Марина Ивановна после того, как застегнула на её больших грудях бюстгальтер и почувствовала, что ее грудь полностью заполняет чашки, и бюстгальтер хорошо держал грудь, но и должна была признать, что он хорошо выглядит. Чертовски намного лучше, чем изношенные старый, что ее раньше не смущало.

Ее возлюбленному нравилась ее большая грудь. Для него они были не выменем грустной старой коровы, а объектами, которыми можно восхищаться, ценить и даже растерзать. Сколько времени прошло с тех пор, как парень так поступил по отношению к ней? Ее память была не очень хорошей сейчас.

Всасывая живот, Марина Ивановна посмотрела на свое отражение и надела подходящую фиолетовую ночнушку, которую она купила, чтобы пойти вместе со своим нижним бельем. три тысячи рублей казались большими деньгами для неё, кто редко тратил на себя, но поскольку их общие деньги с мужем, по-видимому, были использованы для большого количества напитков, ужинов и кто знает, что еще для подруг Семёна за последние несколько лет, Марина Ивановна чувствовала себя правомочной их тратить.

Вот и все, заявила Марина Ивановна, выйдя из спальни и направившись на кухню, чтобы выпить еще одну чашку кофе и дождаться прибытия своего возлюбленного. Это было после одиннадцати, когда он появился вчера, и сейчас было девять тридцать. Будет ли он вовремя, желая ее так же сильно, как и вчера, или он заставит ее ждать?

Марина Ивановна надеялась, что он будет рано, потому что, несмотря на то, как ее тело чувствовало себя после того, как он имел ее более трех часов подряд, это было вчера, и теперь она хотела большего. Хотел его, и было забавно, что до вчерашнего дня Марина Ивановна не особо задумывалась о Павле, своем возлюбленном.

В конце концов, какая пятидесятилетняя женщина в здравом уме подумает о друге своего сына как о потенциальном любовнике? Марина Ивановна даже не думала о нем как о взрослом, хотя ему было восемнадцать лет, того же возраста, что и ее сын. Павел все еще выглядел как ребенок, хотя неопрятные волосы, большие уши и глупая улыбка, и вплоть до того, как это произошло, Эллен продолжала смотреть на Павла.

Теперь, когда Марина Ивановна потягивала кофе и смотрела в окно кухни в сторону двора, она ждала и надеялась, что Павел скоро появится. Марина Ивановна надеялась, что вчерашний день никогда не был каким-то заблуждением, хотя из-за болезненности в давно забытых местах для секса она знала, что это было очень реально.

Более реалистично, Марина Ивановна надеялась, что вчера был не просто случай скучающего молодого человека, ищущего что-то, чем заняться в дождливый день, и пришедшего в надежде, что он найдет мать своего друга скучающей, одинокой и отчаянной, хотя слова, которые он сказал, казались искренними. Он сказал, что хотел ее всю свою жизнь и никогда не имел смелости действовать в соответствии с ней раньше, и когда Эллен смотрела в окно, она вспомнила вчерашний день, когда все началось.

Накануне…

Звонок в дверь испугал Марину Ивановну, заставив ее уронить кофейную чашку, которую она ополаскивала в раковине, и она переживала, когда она чуть не разбилась. Кружка с изношенными изображениями Санкт-Петербурга была сувениром счастливых дней её брака, и поскольку все ее счастливые дни были в прошлом, она дорожила чашей все равно.

«Павел», — спросила Марина Ивановна поглядев в глазок входной двери, который звонил в ее дверь. "Петр – он на работе. Он устроился на работу».

«Я знаю», — сказал Павел. «Я тоже работаю там же, но у меня выходной».

«Да?», — сказала Марина Ивановна, когда они неловко смотрели друг на друга через глазок входной двери, и через некоторое время Павел спросил, может ли он войти.

«Конечно заходи», — сказала Марина Ивановна, отойдя в сторону, чтобы Павел мог войти, и когда она прижалась к нему, она была удивлена, увидев, что Павел теперь немного выше, чем она, хотя, к ее огорчению, она имела больший вес чем он.

— Что нового у тебя? — спросила Марина Ивановна. «Готов к поступлению в институт?»

«Я думаю», — сказал Павел, перекладывая свой вес из стороны в сторону, и Марина Ивановна была удивлена, увидев, как мало Павел изменился за эти годы.

В отличие от ее сына, Павел не стал намного выше, и у него все еще было детское лицо с ямочками в придачу. Единственным очевидным изменением были волосы, которые покрывали икры молодого человека, с обнаженными под мешковатыми шортами.

— Как твоя мама? Марина Ивановна весело спросила после того, как Пол отказался от ее предложения кофе.

«Ты не хочешь знать», — сказал Павел с недостатком эмоций.

«Что-то не так?» спросила Марина Ивановна, так как она знала маму Павла в течение многих лет.

«Она выгнала меня из дома», — сказал Павел. «Вот почему я приехал сюда».

«Ну, молодые люди в наши дни бывает уходят из дома», – сказала Марина Ивановна».

«Нет, она хотела выгнать меня из дома, чтобы ее друг мог подойти и трахнуть ее».

«Да и что дальше произошло?, — спросила Марина Ивановна, ее смущение проявилось, когда она начала ополаскивать в раковине посуду, которые не нуждались в полоскании.

Мысль о том, что у матери Павла есть мужчина, была тревожной, так как они были примерно одного возраста. Наталья так звали маму Павла была симпатичной женщиной и очень сексуальной, поэтому неудивительно, что кто-то будет ей интересоваться, хотя она была замужней женщиной с хорошим мужем, а вместе с тем то, что ее сын знал об этом, было очень неправильно.

«У нее есть любовник?», — сказал Павел, когда он подошел, чтобы прислониться к раковине, и Марина Ивановна почувствовала себя неловко, когда увидела, что глаза Павла устремлены на ее грудь.

«Это… Я не знаю, что сказать», — заикалась Марина Ивановна.

— Ты знаешь последнего любовника, — сказал Павел.

"Я не думаю…"

«Пухлый старый ублюдок с маленьким членом», — сказал Павел. «Я наблюдал за ними один раз через замочную скважину. Мужик не продержался и минуты. Вы знаете, о ком я говорю, не так ли, Марина Ивановна?»

"Павел…"

«Вы не должны смущаться», — сказал Павел. «Он дурак!».

Марина Ивановна хорошо знала, о ком говорит Павел, и она бурлила при мысли о том, что ее муж имеет замужнею женщину, мать друга их сына.

«У вас очень большие груди, чем у моей мамы», — сказал Павел, положив руку ей на плечо. «Мамина грудь как доска. Не так, как у вас».

— Павел! Марина Ивановна сказала, сделав шаг назад, глядя на Павла в шоке от того, как он говорил о своей матери. «У твоей матери прекрасная фигура и груди. Ты не должен говорить такие вещи».

— Почему? Павел спокойно сказал, «Ты знаешь, я всегда был без ума от тебя!».

«Это неправда!».

«Конечно, это так», — сказал Павел, когда его глаза поднимались и опускались вниз по матери его друга, чье сладострастное тело Рубенса не могло быть скрыто даже в мешковатой рубашкой и спортивными штанами, которые она носила. «Ты знаешь, я всегда смотрю на тебя, когда прихожу к вам в гости».

«Влюбленный в мать твоего друга — это не так…»

«Да это так!», — спокойно сказал Павел. «Я мужчина и я влюблен в тебя!».

— Ты такой, не так ли? — сказала Марина Ивановна с усмешкой.

«Ты скажи мне ты мне веришь», — сказал Павел.

Марина Ивановна покачала головой, когда они смотрели друг на друга, но затем, когда глаза Павла опустились вниз, Марина Ивановна последовала за его взглядом, пока она не увидела то, что Павел хотел, чтобы она увидела.

Марина Ивановна отдернула глаза, когда увидела непристойную выпуклость, из-за которой мешковатые шорты Павла торчали так, но ее глаза продолжали возвращаться каждый раз, когда она пыталась отвести взгляд.

— Хочешь его увидеть? — спросил Павел, когда его рука подошла к молнии шорт. «Держу пари, что у вас не было члена в течение долгого времени. Петр сказал, что ты и твой муж, за которого ты замужем, не имеете секса уже давно».

— Пожалуйста, не делай этого», — сказала Марина Ивановна, когда молния Павла медленно опустилась.

«Почему? Мне не стыдно за себя. Разве ты не хочешь видеть, как ты волнуешь меня?» — спросил Павел. «Разве ты не хочешь, чтобы кто-то занимался с тобой любовью так, как ты того заслуживаешь?»

«Я замужем!».

«Чушь собачья. Петр говорил мне…»

— Он послал тебя сюда? Марина Ивановна закричала, когда она встала у плиты. «Это какая-то шутка, которую вы, играете со мной?»

«Я не шучу, и Петр никогда не сделает этого с тобой. Он убил бы меня, если бы знал, что я здесь. Он любит вас. Не то, чтобы я любил тебя, и я бы никогда никому не сказал ни слова».

«Ты должен уйти, Павел. Мне льстит – но я старая толстая женщина. Я слишком стар для…»

«Я думаю, что ты горячая в сексе. Позвольте мне показать вам», — сказал Павел, расстегнув ширинку своих шорт.

Марина Ивановна отвернулась, и когда звук пряжки ремня ударил по напольной плитке, она отвернула голову и закрыла глаза.

«Я не понимаю. Это так не похоже на тебя», — успела сказать Марина Ивановна.

— Посмотри на меня, Марина Ивановна, — умолял Павел. «Клянусь, я никогда не делал ничего подобного раньше, но я хочу тебя так сильно. Посмотрите на меня… пожалуйста».

«Пожалуйста?» — прошептал Павел, а затем Марина Ивановна открыла глаза и повернулась лицом к подруге сына. «Я не ребенок. Я мужчина».

«Боже мой!», — ахнула Марина Ивановна, когда посмотрела на Павла с его шортами вокруг лодыжек, вид огромного члена, направленного прямо на нее, в отличие от всего, на что она когда-либо смотрела до этого в порнофильмах, которые ее муж заставлял ее смотреть, член качался вверх и вниз, как доска для дайвинга, когда Павел выходил из своих шорт.

— Видите? — сказал Павел, протянув руку вниз и схватив свой член и покачивая им, двигаясь к ней. «Когда ваш муж однажды подошел, чтобы трахнуть мою маму, я посмотрел на то, что вы получаете всю свою жизнь, и это не такой как у него, не так ли, Марина Ивановна?»

«Нет», — сказала Марина Ивановна, и это был не ответ на его вопрос, а попытка заставить его остановиться, заставить его снова поднять шорты и притвориться, что этого не происходит, но он был рядом с ней и положил руку на ее запястье, опустив ее вниз. "Павел – пожалуйста".

«Я хочу тебя так сильно», — говорил Павел, ее руки терзали ее грудь сквозь слои одежды, и его рука больше не заставляла ее руку обнимать его член, потому что она продолжала держать его, чувствуя, как горячий орган пульсирует в ее объятиях.

"Павел, я не готова к этому", – хныкала Марина Ивановна, пока расстегивались пуговицы и снимался ее рубашка.

У нее не было макияжа, и она еще не была в душе. Ей нужно было время- но она знала, что если она выйдет из рук молодого человека и успеет подумать – ничего даже не случится, и она почувствовала, что Павел знает это, потому что он не сдался, когда он двигал пожилую женщину к кухонному столу.

«Я всегда фантазировал о том, что у тебя волосатая киска», — прошептал ей в ухо Павел, нащупывая ее, как животное, подтягивая ее бюстгальтер, не отцепляя его. «Из-за того, что ваши подмышки такие волосатые, вы некоторое не бреетесь».

Лицо Марины Ивановны горело от смущения, когда руки Павла ненадолго прощупывали ее руки по дороге, чтобы начать снимать ее бюстгальтер, но его реакция на то, что его пальцы нашли там волосы, не показала никаких признаков того, что его энтузиазм был ни в малейшей степени подавлен.

Павел целовал ее шею и плечи, слюнявость была больше похожа на это, но в то время как его техника была примитивной, дикое поведение Павла возбуждало Марину Ивановну. Когда Павел схватил ее за запястье и поднял руку, она не остановила его, когда он ненадолго уткнулся лицом в джунгли под мышкой, прежде чем, наконец, отцепить ее бюстгальтер.

— О, милая, — застонал Павел, когда ее груди тянулись вперед и вниз, движимые силой освобождения от бюстгальтера, а затем его руки грубо растерзали их, и ее соски выскакивали все дальше возбуждаясь.

Марина Ивановна знала, что ее спортивные штаны были стянуты, а затем сняты, и, хотя прикосновение Павла было далеко не нежным, то, как он пальцем обхватил ее и потянул за волосы ее киски, сделало ее мокрой.

Марина Ивановна могла бы сказать «нет», но она не могла найти слов, и она могла бы предложить им лечь в постель вместо того, чтобы позволить Павлу наклонить ее над кухонным столом, но в некотором смысле Марина Ивановна подумала, что именно так должно происходить это ее первое прелюбодеяние. Быть жестоко взятой этим молодым человеком, который вел себя как дикарь, было уместно.

На самом деле ее главной заботой, когда она чувствовала, что Павел движется позади нее, было то, что он попытается вставить свой массивный член в ее анус, но он просто нервно возился, а затем быстро перешел от маленького волосатого отверстия к большему, хотя, когда друг ее сына представил свое опухшее мужское достоинство ее давно не имевшей мужского члена киске, Марина Ивановна боялась, что отверстие любви не сможет вместить его.

В конце концов, хотя ее страхи были необоснованными, член Павла должен был изо всех сил пытаться войти в пожилую женщину с такой маленькой прелюдией, но как только он пронзил ее и начал двигаться внутрь и наружу, Марина Ивановна забыла о боли, и вскоре она стала сильно и громко кончать.

Чувствуя, что она колеблется в сознании и выходит из него, Марина Ивановна лишь смутно осознавала, что член Павла дергается внутри нее, когда он наполнял ее матку своим горячим семенем, а затем она рыдала в столешнице. Павел ненадолго утешил ее, прежде чем провести ее вниз в спальню с ее спущенными спортивными штанами сзади, когда они висели на лодыжке, когда она шла.

Марина Ивановна заставила себя отвести взгляд из-за всех фотографий в спальне. Семейные фотографии ее с человеком, который эволюционировал и де-эволюционировал от жены к любовницам, и теперь, хотя она чувствовала, что ее заставили, Марина Ивановна теперь была похожа на него.

Ничто не кричало об этом факте больше, чем взгляд на себя в зеркало. Видя, как семя Павла сочится из ее киски, было одновременно вульгарным и сексуальным, белая сперма, казалось, лилась из нее, как лава, и висела на ее лобковых волосах, заставлял холодок спускаться по ее позвоночнику, когда Павел укладывал ее в постель.

Марина Ивановна думала, что Павел просто укладывает ее в постель, чтобы отдохнуть и взять себя в руки, возможно, надеясь, рассказать своим друзьям, как он только что трахнул старую мать Петьки, но он просто встал на колени рядом с ней и нежно разминал ее грудь, рассказывая ей, как это было здорово.

Марина Ивановна не протестовала, когда колени Павла немного сместились вверх, пока его левое колено не оказалось сбоку от ее головы, а затем, проявляя юношескую ловкость, ловко поднял правую ногу над ней и прижали правую ногу к матрасу, лицом к подножию кровати.

Его вялый член теперь висел над лицом Марины Ивановны, очень похожий на дамоклов меч из плоти и крови, и замужней женщине казалось, что член Павла был таким же большим, как и прямостоячим, с толстой головкой, у ее носа, когда он лениво качался. Его мясистые яички были на ее лбу, и не было никаких сомнений в том, чего он ожидал, поэтому она открыла рот, и он опустил в него свой член.

Марина Ивановна ощутила мускусный вкус, и поняла, когда она сосала, что это исходит из ее киски. Тот факт, что ей удалось засунуть губы только на полпути вниз по члену, говорил о многом, так как она смогла глубоко глотнуть эрекцию мужа, не моргая.

Затем Павел наклонился вперед, держа свой член в ее рту, а затем она почувствовала его лицо в своей киске, Павел был недоволен тем фактом, что он облизывал грязную киску, и, хотя его язык не был талантлив, тем не менее, чувствовал себя хорошо.

К этому моменту член Павла начал застывать, Марина Ивановна теряла член во рту, пока он не выскочил и не оказался немного вне досягаемости, хотя движущееся прикосновение Павла оставило его яички в пределах досягаемости ее рта.

Когда Марина Ивановна сосала морщинистые яйца, она слышала стон содержимого сверху вместе с еще более неистовым куннилингусом, она ходила взад и вперед от яйца к яйцу. В какой-то момент Марина Ивановна вспомнила, как смотрела между широко расставленными ногами Павла и задавалась вопросом, что подумает парень, если она рискнет в этом направлении.

Она даже могла видеть там розовое кольцо, выглядящее нетронутым, и Марина Ивановна небрежно позволила своему языку дрейфовать вверх по хребту на нижней стороне мошонки Павла, прежде чем остановиться.

Сколько раз Семён её муж не мог снова стать жестким или вообще тяжелым, и он заставлял ее делать то, о чем она раньше не знала? Семён назвал это «делать противно», и с ним так оно и было, но тогда она хотела сделать его счастливым, поэтому она сделала то, что он ей сказал, потому что это обычно заставляло его выпрямляться.

Павел, однако, не нуждался в такой помощи, потому что его член был твердо прижат к ее ключице, поэтому он слез с Марины Ивановны и снова сел на нее, но на этот раз не было никакой дикого секса.

На этот раз Павел был нежным, с поцелуями по всему лицу, шее, плечам и даже подмышкам, а затем он ввел этот удивительный член в ее ожидающую киску, и это было похоже на нож, проходящий через масло.

Павел использовал свой негабаритный член, как опытный хирург со скальпелем, дразня и возбуждая ее кончиком в одну минуту, а затем погружая его по всей длине в нее в следующую. Марина Ивановна снова кончила получая, очень мягкий оргазм по сравнению с первым, но, тем не менее, удовлетворяющий, а затем второй раз вскоре после этого.

«Я собирался кончить Марина Ивановна», — сказал Павел после того, как ее глаза закатились на свои места, и хотя то, что ее называл Марина Ивановна, было немного отталкивающе, она проигнорировала это.

«Хочешь, чтобы ты кончил Павел», — сказала ему Марина Ивановна, когда капли пота с его бровей обрушились на нее, и она схватила его бицепсы и сжала жилистые мышцы рук, которые поддерживали его над ней. «Хочешь, чтобы ты наполнил мою киску своим семенем».

«Вот и все», — настаивала Марина Ивановна, когда Павел прикусил нижнюю губу и вонзился в нее все сильнее и быстрее, когда он, казалось, был на грани оргазма. «Твой член чувствует себя так хорошо, а ты такой чертовски большой».

"Ааа!" Павел вскрикнул, когда его лицо искривилось, и тогда Марина Ивановна почувствовала, как член извергается внутри нее, с горячей спермой, успокаивая ее дикие внутренности, которые не привыкли к такого рода деятельности.

Павел уперся в локти, в то время как они оба отдышались, ее верхняя часть туловища слегка раздавила ее грудь, но Марина Ивановна едва почувствовала легкий вес Павла на ней и сказала ему об этом, когда он спросил об этом.

«Нет, приятно снова почувствовать обнаженное тело против моего», — заверила его Марина Ивановна. «Даже если мы оба потеем, это все равно чувствуется… !»

Женщина закричала, когда отработанный член Павла, наконец, выскользнул из нее, ощущение заставило ее смеяться, и Павел прокомментировал это.

«Твой смех. Мне всегда нравилось слышать это, когда я приходил к вам», — сказал он, прежде чем поцеловать нос Марины Ивановны.

«Больше не используйте его», — сухо ответила Марина Ивановна, покачивая головой над тем, что стало с ее жизнью за последнее десятилетие.

«Когда вы говорили грязно раньше», — сказал Павел, расслабляясь рядом с Мариной Ивановной, и когда они столкнулись друг с другом, он продолжил. «Это было так здорово!».

«В то время это было немного не в моей голове. Не очень женственно», — ответила Эллен.

«Вы это имели в виду? О том, что я хороший?»

«Вы шутите? Вы были – скажем так, вы более чем хороши. Я подозреваю, что женщины будут выстроены для тебя довольно скоро».

«На самом деле не заботьтесь ни о ком другом, кроме тебя», — сказал ей Павел, больше похожий на застенчивого парня, которого она знала так долго.

«Я репетировал все о сегодняшнем дне так много раз, но в конце концов я был уверен, что не получится», — объяснил Павел, подпирая себя на одном локте и позволяя своей руке бегать по ее женственному телу. «Я даже представлял, как ты выглядишь обнаженной, хотя я занимаюсь этим уже довольно давно».

«Ничего похожего на реальность, чтобы вернуть человека на землю», — сухо заметила Марина Ивановна, наблюдая, как Павел сжимает ее грудь, прежде чем его рука опустилась вниз.

«Ты даже горячее, чем я думал, но эти груди? Я имею в виду, что я знал, что у тебя большая грудь, но эти?» Пол восхищался, глядя на выдающиеся глобусы на матери своего друга?»

«Когда-то я была, но я давно не покупала бюстгальтеры, и они, кажется, продолжают расти, как и все я», — посетовала Марина Ивановна, чувствуя руку Павла на животе.

«Я хотел бы купить вам несколько новых бюстгальтеров. Те, которые заставляют ваш бюст торчать наружу и не скрывают их. Мама носит такие бюстгальтеры, но это ей не помогает».

«Ей повезло, что ей не пришлось носить эти такие груди», — сказала ему Марина Ивановна. «Болит спина, и это того не стоит, особенно когда их игнорируют — до сегодняшнего дня!».

«И это», — заявил Павел, когда его пальцы достигли линии ее лобковых волос, необрезанный треугольник расползся в эти дни высоко и широко. «Мне это нравится».

— Боже мой!, — пробормотала Марина Ивановна, когда Павел сгребал пальцами сквозь густые джунгли. «Очевидно, что я не занимался садоводством в течение довольно долгого времени».

«Там или где-нибудь еще — пожалуйста, не лги», — возразила Марина Ивановна, когда любопытная рука Павла взяла ее запястье и принесла его обратно через голову, чтобы он мог исследовать пушистую лощину под ее мышкой. «Я так смущена».

«Почему? Я думаю, что это сексуально. Иногда, когда ты был на кухне и носила что-то с короткими рукавами, я пытался заглянуть под рукав, если ты поднимала руку».

«Я понятия не имела, что кто-то может видеть», — покраснела Марина Ивановна. «Раньше я был очень привередлив к этому, но в последнее время…»

«Ну, на самом деле мне все равно, потому что ты была бы сексуальна для меня, несмотря ни на что, — заверил ее Павел и отметил, — моя первая девушка тоже не брила подмышки».

«Я думала, что с хиппи покончено, а волосы исчезли?» Марина Ивановна вслух задумалась. «Ну, я могу сказать тебе, что если бы у меня была какая-либо идея о том, что что-то из этого произойдет, я бы достала бритву сегодня утром».

«Если я вернусь завтра, я увижу, как ты выглядишь с гладкими подмышками?»

— Завтра?

— Конечно. Только, пожалуйста, не брейте свою киску, потому что я ненавижу это», — предупредил Павел.

«Не беспокойся об этом», — усмехнулась Марина Ивановна, и когда она посмотрела вниз, она увидела, что член Павла, хотя и не твердый, добирается туда. — Ты шутишь?

«Ничего не могу с этим поделать», — пожал плечами Павел, перекатываясь на спину и покачивая своим членом. Это твоя вина».

«Если это то, что лежит рядом толстое и волосатое…»

«Не говори этого», — сказал ей Павел, и по его глазам она могла сказать, что он серьезен. «Не разрушайте это для меня».

«Извини», — ответила Марина Ивановна, изо всех сил пытаясь встать на колени и потянулась, чтобы забрать у него член в себя. "Не уверена, смогу ли я пройти еще один раунд или нет, но…"

Женщина склонила голову и взяла пухлой ручкой член в рот, и когда она начала двигать губами вверх и вниз, Марина Ивановна почувствовала, что он начал реагировать почти сразу.

«Ты потрясающий, — сказала Марина Ивановна, сжимая большой член вокруг основания левой рукой, и после того, как она перевернула правую руку и схватилась чуть выше другой, — разве это не то, как вы, ребята, хотите?»

«Нужна другая рука», — прокомментировала Марина Ивановна, так как большая часть головки в форме гриба была оголена. «Ты знаешь, я не имела дела с членами в своей жизни — только с одним за последние двадцать лет — но у тебя действительно хорош!».

«Я знаю. Раньше надо мной много смеялись другие ребята», — сказал Павел.

«Не девушками, держу пари. Не то, чтобы это действительно имело значение, но…»

«Не был с таким количеством девушек. Одна девушка засмеялась.», — признался Павел.

«Наверное, испугалась», — сказала ему Марина Ивановна, чувствуя руку Павла на спине.

«Тебе это нравится, понимаешь?» — спросил Павел, когда он сжимал мясистую ягодицу Марины Ивановны, и когда женщина в замешательстве сжала нос, он уточнил. «Анальный секс?»

— Это в моей? Марина Ивановна комично сказала, глядя на громадный член. «Дорогой, ты бы разорвала меня на части. Я делала это пару раз давно, но это было больно, и тот член не был таким большим, как у тебя».

«Я никогда не делала этого раньше».

«Кроме того, для этого нам понадобится какая-то смазка, а у меня нет ничего, кроме масла?» — смеялась она, содрогаясь от перспективы, но когда увидела, что парень надувается, она сказала Павлу, что подумает об этом.

«Если ты действительно не придешь в себя в то же время и действительно остановитесь завтра, я получу что-то, что мы можем использовать, чтобы попробовать».

«Я буду нежным», — пообещал Павел, и хотя Марина Ивановна кивнула, она сомневалась, что это будет иметь значение, но то, что парень хочет ее так сильно, делает ее храброй.

«Но теперь я должна позаботиться об этом», — заявила Марина Ивановна, глядя сначала на часы, а затем на эрекцию, которая имела каплю спермы в отверстии.

— Павел застонал, когда голова Марины Ивановны начала покачиваться вверх и вниз, и когда она начала сосать все сильнее и быстрее, Павел спросил: «Посмотри на меня, пока ты сосешь мой член, Марина. Да, именно так и называй меня теперь. Ты такая сексуальная. Я хочу снова ввести член в твою киску».

«Не уверена, смогу ли я взять его ребенка», — сказала Эллен, вынимая пульсирующий член изо рта достаточно долго, чтобы ответить.

«Я собираюсь кончить очень быстро, клянусь Марина», — пообещал он. «Просто сядь на меня сверху и покатайтесь на мне несколько секунд, и я знаю, что я кончу от того, что просто посмотрю на твои сиськи».

«Хорошо», — согласилась Марина, но когда она оседлала Павла и поднесла пульсирующий член к киске, она сделала условие. «Если рядом нет кого-то другого, больше нет Марины Ивановны. Зовите меня Марина».

«Хорошо, Марина», — согласился Павел, наблюдая, как мать его друга немного гримасничает, когда она пронзает себя монолитом. «Теперь наклонись вперед и хватайся за изголовье надо мной. Для баланса».

«Равновесие?» — прошептала она, чувствуя, как ее висячие груди схватывают нетерпеливыми руками, и когда Павел разминает плоть, она смеялась и сомневалась в причине. — Вот почему?

— Да. милая», — стонал Павел, когда его оргазм проносился по его телу, и после того, как он пришел, Марина осторожно слезла с парня.

«Ты человек своего слова», — согласилась Марина, чувствуя, что сперма Павла выливается из нее.

«Я ненавижу говорить это, но ты знаешь?» Марина вздохнула после того, как они некоторое время отдыхали в объятиях друг друга, прежде чем она кивнула в сторону часов.

«Я знаю, я бы не хотел, чтобы Петр видел нас такими», — ответил Павел, когда он встал и пошел сначала в ванную, а затем на кухню, чтобы собрать свою выброшенную одежду, прежде чем вернуться.

Марина улыбнулась, когда Павел вернулся, его вялый член плюхнулся, как хобот слона перед ней.

Марина вспомнила, как подумала об этом, когда позже той ночью, после того, как Петр вернулся домой и они поужинали в одиночестве, Семен, наконец, вернулся домой и вошел в спальню, где Марина была под простыней в темноте. Он пробормотал что-то о сверхурочной работе, не зная и не заботясь о том, проснулась ли она, чтобы услышать это, и когда он ходил голым, Марина молча покачала головой.

Ее обманули, хотя в глубине души ей пришлось признать, что она была добровольным соучастником этого события. Марина Ивановна была обманута, и не из-за корявого маленького члена, который покачивался под животом ее мужа.

Для нее это никогда не имело значения. Важно то, что, когда Семен вернулся домой в эти дни, этот член был в чьем-то рту, или киске, или кто знает где. Это было то, что было неправильно, и хотя это не полностью сняло ее вину за свой день, это помогло ей.

И, как всегда, муж на другой стороне кровати не делал никаких авансов или не предлагал ничего, приближающегося к привязанности, если только вы не были достаточно отчаянны, чтобы считать ворчание в животе или пух в качестве внимания.

Вот почему для Марины Ивановны сон в ту ночь был легким.

Было девять сорок, когда звонок в дверь потряс Марину из ее мысленного повтора вчерашнего дня, и она почти поскользнулась, когда бежала по коридору, замедляясь, когда она достигла кухни и отдышалась, прежде чем открыть дверь.

Павел держал в руках одну розу, он вручил ее замужней женщине, взгляд, был прикован на Марину.

"Милая!" Павел прошептал, когда его глаза смотрели в массивную грудь Марины, теперь любовно уложенную в более подходящую позу, и когда женщина игриво положила свою свободную руку за шею и позировала, чтобы продемонстрировать другое видение своего тела, которое она заставила Павла прыгнуть вперед, чтобы задушить Марину большим поцелуем с любовью.

— Лучше, да?

— Нет, — прямо сказал Павел. «Просто по-другому. Я сказал тебе, что люблю тебя так и во всех отношениях».

«Ты отдохнул?» — спросила Марина, взяв Павла за руку и отведя его в спальню. «Я знаю, что мне нужно было восстановиться».

«Не беспокойся обо мне», — усмехнулся Павел и, чтобы доказать это, стянул шорты, чтобы показать свою, казалось бы, постоянную эрекцию члена. «Я постараюсь не быть таким грубым сегодня».

«Не будьте слишком грубым, хотя Павел ?», — объяснила Марина, когда она подошла к комодам и показала Павлу смазку для анального секса, которую она купила. «У тебя будет еще один вариант, чтобы ты мог насладится мной».

«Ты уверена Марина?».

«Эй», — ответила Марина, когда она подошла к Павлу и натянула его футболку на голову. «Я сомневаюсь, что использование моей задницы может тебе не понравится любимый…. ».