Морской офицер. Часть 12

Вернувшись домой после нескольких часов отсутствия, как только я закрыл дверь, она набросилась на меня. Я вспомнил, что она сказала ранее, и почувствовал, что она все еще хрупка. Я позволил ей раздеть меня, пока не остался в нижнем белье, но когда она собралась спустить его, я удержал. «Ханна…»

«Пожалуйста», – прошептала она.

Я бываю жестким с теми, кто находится под моим командованием, когда мне это нужно. «Ханна, а Эмма, Эми?» Я сворачиваюсь, как одеяло, если они чего-то от меня хотят. «Ты уверена?» Спросил я.

«Я не просто хочу тебя, Нейт, ты действительно чертовски нужен мне сегодня вечером».

Через пару минут мы оба, голые, повалились на кровать. Не было абсолютно никакой прелюдии, за исключением множества поцелуев. Мои пальцы проверили, и, она была абсолютно мокрой. Она наклонилась, чтобы схватить мой член. «Я сам помню, как это делается, Ханна», – пошутил я.

«Просто хочу убедиться, что ты не думаешь, что сможешь исправить мою ошибку, когда сделаешь это снова в первый раз», – парировала она. «Хотя я не говорю, что мы не можем сделать это позже».

Скользя внутри нее приятно и медленно, с миром все было в порядке, как только я был погружен. Ее лицо озарилось той же великолепной улыбкой, которую я помню все те месяцы, что мы провели вместе в Манчестере. «Нейт?» – тихо спросила она, встретившись с ней взглядом. «Лучший член на свете. Легко. Так легко.» Она вздохнула. «Я такая дура. Кстати, это касается нас обоих.»

Мы занимались любовью всю ночь. Ханна хотела только двух вещей. Либо я занимался с ней любовью, пока она лежала на спине, либо я ложился на спину, и она медленно оседлывала меня. Больше ничего, кроме того, что я время от времени уделял немного внимания ее груди, и мои губы действительно нашли свой путь по верхней части ее тела. Ее шея была все такой же чувствительной, какой я ее помнил. Честно говоря, временами оргазм был почти запоздалой мыслью. Иногда мы останавливались и просто целовались в течение десяти-двадцати минут.

Остановившись только потому, что мы засыпали, она прижалась ко мне, стараясь прижать мои руки к своей груди. Она определенно была в гораздо лучшем месте. «У нас все получится, Нейт», – сказала она, и я услышал улыбку в ее тоне. Я знал, когда Ханна была счастлива, просто по тому, как она разговаривала со мной. «Я просто буду чем-то занята, пока тебя не будет. Это то, что я делала каждый раз. Я стараюсь не смотреть новости, пока ты там, но…. Меня пугает мысль о том, что ты где-то там.»

На следующее утро я, как всегда, проснулся рано, оставив Ханну спать, а сам сделал свою обычную утреннюю зарядку в гостиной, прежде чем принять душ и приступить к завтраку. У меня готовились сосиски, бекон и яйца, тосты, вероятно, готовились к поджариванию, когда Ханна вышла и заметила меня за работой.

«Ты готовишь!»

«Солдат или Королевская морская пехота марширует на животе. Присаживайся за стол. Кофе или чай?»

«Чай, пожалуйста».

«Я выпью с тобой кофе через две минуты. Масло для тостов?»

«У тебя Мармит?»

При этих словах я скорчил гримасу. «Все еще не нашел нигде, где продают Вегемайт», – пробормотал я. «Скоро будет мармит для тостов».

«Нейт?» Я взглянул в ее сторону. «Я действительно люблю тебя прямо сейчас».

Я убедился, что ничего не подгорело, прежде чем поставить чайник с чаем на стол, наклонившись, чтобы нежно поцеловать ее. «Что ж, я тоже люблю тебя, красавица».

Я приготовил подставку для тостов и отнес ее к столу, убедившись, что у нее есть сливочное масло и разнообразные джемы. Затем я разложил сосиски, бекон и яйца по двум тарелкам, отнес их тоже к столу и сел на ближайшее к ней место. «Все это довольно аппетитно, Нейт».

«Когда я не на дежурстве, моя жизнь такая же нормальная, как и твоя. Я позавтракаю здесь, пойду на работу, вернусь домой, поужинаю, расслаблюсь, лягу спать. Только когда я нахожусь на службе, жизнь становится совсем другой».

Большую часть времени я проводил, слушая, как Ханна рассказывает о своей жизни. У нее отлично получалось на работе. Она старалась бывать дома по крайней мере раз в месяц и занимала себя хобби всякий раз, когда чувствовала себя одинокой. Мне было неприятно слышать, что она чувствовала себя одинокой, хотя она призналась, что это было только в ее воображении. У нее были замечательные друзья. ее семья была недалеко… но меня там не было, и это только делало жизнь скучной.

Заварив еще один чайник чая, мы перебрались на диван, много обнимались и целовались, перемежая это разговорами. Я знал, что она волнуется, поэтому рассказал ей о некоторых хороших вещах, которые я сделал как в Афганистане, так и в Ираке. Да, это было опасно. Да, временами я был напуган до усрачки. Но я вышел из обоих боев невредимым, не потерял ни одного солдата под своим командованием и достаточно скоро рассчитывал на повышение.

Затем она задала вопрос, которого я ожидал. «Скоро ли тебя снова отправят на службу?»

«Пока ничего не слышал, но если мы куда-нибудь и отправимся, то только обратно в Ирак. Афганистан – это дыра в дерьме. Ирак – это ад на земле. Учитывая мятеж, который начался с тех пор, как был свергнут Саддам, это просто стало гребаной игровой площадкой террористов».

Она крепче прижала меня к себе. «Спасибо тебе за честность, но именно тогда мне действительно становится страшно».

Эми и Эмма вернулись перед обедом, и мы быстро договорились, что отправимся вместе пообедать, чтобы три девочки могли провести время, наверстывая упущенное. Конечно, эти трое попросили меня надеть хотя бы что-нибудь, напоминающее униформу, что меня не смутило, а также убедились, что я надел свой зеленый берет. Моя сестра улыбнулась, увидев это. «Дедушка все еще так горд», – сказала она.

«Его фотография теперь занимает почетное место на каминной полке», – добавила Ханна.

Ханна довезла нас до самого Бристоля, так как там предлагался миллион и один вариант. В итоге мы провели вторую половину дня, бродя по окрестностям после того, как набили свои желудки, заглянув в один или два паба, чтобы пропустить по стаканчику. В конце концов мы нашли место, где можно было выпить послеобеденный кофе с пирожными, и именно тогда три девушки заговорили о том, как все это будет работать. Я собирался предоставить им самим во всем разобраться. Я был счастлив с ними троими.

«Я постараюсь навещать его дважды в год», – сказала Эми. «Нейт все равно держит меня в курсе своих командировок, так что я буду знать, когда прилетать».

«Я живу не так уж далеко», – добавила Ханна. «А как насчет тебя, Эмма?2

Я заметил, как она покраснела. «Я думаю, мне, возможно, придется, по крайней мере, придвинуться немного ближе», – тихо ответила она.

«У меня есть двухкомнатная квартира. Поездка из Бристоля в Лондон занимает всего девяносто минут.»

«Ты уверена?»

«Эмма, я же не собираюсь приводить домой мужчин, и было бы неплохо иметь соседа по комнате».

«Мне нужно будет просмотреть мой текущий договор аренды, но ладно», – радостно заявила Эмма. «Тогда что насчет него?»

«Мы что-нибудь придумаем». Ханна взглянула на меня. «У тебя не будет постоянных встреч втроем, Нейт, хотя, поскольку Эми в гостях, мы все останемся с тобой, пока она не уедет домой».

Я поднял руки в знак капитуляции. «Как бы вы, девочки, ни решили. Важно то, что вы знаете, что я чувствую к вам троим.»

Я признаю одну вещь. Хотя секс втроем – это весело, временами он все равно может быть неловким. Но иметь в постели трех женщин? Я всего лишь один человек, и один или два человека всегда будут чувствовать себя обделенными. Но это была всего лишь ситуация, с которой нам пришлось иметь дело в течение пары дней, прежде чем Эми улетела. Когда она вылетала из Хитроу, мы вчетвером забрались в машину Ханны и поехали на восток.

Мы приехали пораньше, чтобы провести побольше времени вместе. Выходя из дома, я вспомнил, что Эми и моя семья прошли со мной весь путь до ворот. Сейчас это было просто невозможно, поэтому мы перекусили и выпили, прежде чем проводить Эми к месту отправления. Она крепко обняла Эмму и Ханну, прежде чем они оставили нас с Эми вдвоем.

На этот раз никаких слез. Теперь у нас было своего рода будущее. Это должно было быть на большом расстоянии. Это было бы отстойно. Она раз или два упоминала о переезде в Великобританию, но у нее была своя карьера, и ей не нравилась ни идея оставить семью, ни все преимущества жизни в Австралии. «Не уверена, как ты все время переносишь холод, сырость и промозглость?»

«Помогает мне провести восемнадцать месяцев в холоде, сырости и промозглости во время тренировок».

Я понятия не имею, как долго я держал ее в объятиях. Она не хотела меня отпускать. Я, конечно, не хотел, чтобы она возвращалась домой. Но хотя я хотел попросить ее остаться, я знал, что это было бы несправедливо. Мы были бы вместе, а также… нет, если в этом есть смысл. Этот последний поцелуй был почти таким же приятным, как и тот, которым мы обменялись, когда я уезжал. На этот раз, когда мы отстранились друг от друга, она не могла перестать улыбаться.

«Значит, теперь ты никого из нас не отпускаешь?»

«Нет. Больше нет. В конце концов, все образуется.»

«Я люблю тебя, Нейт. Это никогда не изменится.»

«Я тоже люблю тебя, – я наклонился к ее уху, – моя дорогая сестра».

«Не могу поверить, что я влюбилась в своего младшего брата. Но ни о чем, черт возьми, не жалею. Однажды ты вернешься домой. Возьми с собой и этих двоих тоже.»

Она крепко обняла меня, поцеловала в последний раз, прежде чем встать в очередь, чтобы пройти через охрану. Эмма и Ханна присоединились ко мне, и только когда Эми исчезла, я, наконец, вздохнул.

«Готов, Нейт?» – спросила Ханна.

«Да. Дело в том, что на этот раз все не так плохо. Такое чувство, что все улажено. Так или иначе, у нас все получится». Я поцеловал их обоих в щеку. «Давайте, пойдем домой».

«Эти ебаные пезды», – пробормотал один из моих людей. Было много единодушных мнений, некоторые просто называли их проклятиями, несколько уничижительных комментариев, которые в тот момент можно было бы вполне и по-настоящему простить. Мы провели время в Афганистане и Ираке, сражаясь с некоторыми из этих ублюдков. Мы не были первой мишенью. В прошлом году Мадрид подвергся бомбардировке, что стало первым признаком расширения войны. Гибель людей там вызвала приступ страха по всей Европе.

Это было 7 июля 2005 года. То, что мы увидели по телевизору, пробрало нас до глубины души. Война, которую мы вели за тысячи миль отсюда, докатилась и до улиц Лондона. В разгар просмотра телевизора все переписывались с любимыми. Ханна была в Бристоле, хотя я все еще пишу ей, просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Что она дома в целости и сохранности. Но Эмма работала в Лондоне. К счастью, она сначала написала мне, сообщив мне и всей семье, что она в безопасности дома. Поскольку Лондон на какое-то время был перекрыт и у нее не было машины, на которой можно было бы уехать, она собиралась сидеть тихо, но намекнула, что хочет, чтобы я приехал за ней.

Мой телефон засветился сообщениями от всех, кто остался дома. Эми позвонила, как и ожидалось, и я сразу же успокоил ее, хотя мама тоже быстро позвонила мне, почти отчаявшись услышать мой голос.

«Что мы собираемся делать, сэр?» – спросил один из молодых мужчин. За его вопросом последовали другие. Я слышал этот тон во всех них.

«Мы что-нибудь предпримем, когда получим приказ, морской пехотинец». Некоторые перевели взгляд с телевизора на меня. «Нет проблем с тем, чтобы иметь свои личные мысли. Я бы посоветовал всем вам держать большинство из них при себе. Поняли?»

«Сэр», – ответили они в унисон.

Я встал и выключил телевизор. «У нас все еще есть наши задания. Наблюдать за этим непродуктивно. Что бы ты сейчас ни чувствовал, проглоти это пока, продолжай свою работу. Если тебе нужно поговорить, моя дверь открыта. Я останусь на базе сегодня вечером и весь завтрашний день».

Даже те, кто постарше, кивали мне в знак признательности. У них были жены, дети, семьи. Атаки выглядели плохо. Мадрид был ужасен. С тех пор были и другие нападения, многие из них были сорваны, но попытки были. Но это было почти напоминанием о старых временах, когда в Северной Ирландии царил гребаный бардак, а ИРА принесла "неприятности" на берега материка. Враг, с которым мы сражались, казался почти невидимым, особенно если он находился на наших собственных улицах.

В тот вечер я написал Эмме, спросив, не хочет ли она, чтобы я поехал в Лондон следующим вечером, поскольку это пятница. Она жила на юго-западе и сразу же позвонила мне, попросив приехать как можно скорее. Она не испугалась, во всяком случае, не слишком сильно, но со мной она чувствовала бы себя в гораздо большей безопасности. Неудивительно, что Ханна позвонила мне в обеденный перерыв в тот же день, сообщив, что собирается встретиться со мной у меня дома, чтобы пойти со мной.

Как только она села в мою машину, то крепко обняла меня. Я знал почему. Она уже слишком хорошо продумала свою реакцию. Как только я включил передачу и мы выехали на автостраду, ведущую на восток, я взял ее за руку. «Ханна, они не собираются бросить нас в мясорубку в отместку».

«Я знаю. Но трудно не думать о том, что это вызовет адскую реакцию».

«Реакция будет, но она будет умеренной. Это случилось только вчера.» Я сжал ее руку. «Не волнуйся, я некоторое время никуда не собираюсь уходить».

Эмма делила маленькую квартирку с подругой, хотя она уже была внизу и ждала нашего приезда. Мы с Ханной вышли из машины и крепко обняли ее. «Ты можешь оставаться со мной столько, сколько захочешь», – сказал я.

Отвозя нас обратно на запад, мы договорились купить что-нибудь на вынос недалеко от моей квартиры, вручив им пластиковый пакет с едой, пока я нес их маленькие свертки наверх. Только после того, как я закрыл дверь, Эмма, казалось, расслабилась. Я знал, почему она на самом деле была напугана, но притворялась храброй. Каждое утро и вечер она проезжала через одно из мест взрыва, направляясь на работу и возвращаясь с нее.

Поев, я откинулся на спинку дивана. Ханна прижалась слева от меня, Эмма справа, и включили фильм, так что нам на самом деле не нужно было ни о чем думать. Я знал, что сам ничего не смогу сделать. Это была настоящая жизнь. Я не собирался брать себя в руки и в одиночку сражаться с невидимым врагом. Я был морским пехотинцем, и выполнял приказы. Я выполнял свою работу.

Тем не менее, я был не единственным, у кого было жгучее желание пойти и поймать этих ублюдков. Возможно, нарушил бы Женевскую конвенцию, когда дело дошло до обращения с ними как с заключенными.

Но мне удалось выбросить все это из головы, поцеловав Ханну и Эмму в щеку, причем последняя хихикнула. «Спасибо, что приехал за мной», – тихо сказала она.

«Я бы приехал вчера, но я не сомневаюсь, что добраться до Лондона или из него было бы трудно». Я обнял их обеих и нежно поцеловал в губы каждую за них. Я знал, что они уже будут беспокоиться о том, что меня снова довольно быстро отправят в бой. Реакция была бы сдержанной, но нападение на британскую землю? Кто бы ни был ответственен за это, он будет выслежен, будь то дома или за границей.

Никто из нас не был в настроении в тот вечер, Ханна прижималась ко мне, Эмма была еще меньше, поэтому прижималась к Ханне. На всех нас была одежда, так как, несмотря на то, что мы были не в настроении, нагота могла к чему-то привести. Так что им понравилась идея надеть хотя бы одну из моих футболок и трусиков, в то время как на мне все еще было нижнее белье. Эмма убедилась, что моя правая рука вытянута достаточно далеко, чтобы она могла держаться за нее всю ночь.

Эмма и Ханна пробыли у меня неделю. Я каждый день ходил на работу, и мы просто продолжали выполнять свою работу, хотя я слышал множество разговоров от мужчин о том, что следует делать дальше. Я не возражал против разговора, когда они высказывали все, что было у них на уме, и выпячивали душу. Лучше, чем таскать его с собой повсюду. По большей части это был простой случай "Выследить ублюдков и убить их". Это то, чему нас учили делать.

«Думаю, некоторые из вас прочитали слишком много книг в мягкой обложке», – пробормотал я.

«Извините, сэр».

Я отмахнулся от этого. «Ты повторяешь мысли миллионов. Мы утверждаем, что являемся цивилизованным народом, но после такого зверства даже лучшие из нас хотят крови взамен. Мы сражаемся с ними уже три года. Единственное, в чем, я думаю, мы все ошибались, так это в том, что это никогда не произойдет в пределах наших собственных границ. Всегда должна была быть реакция с другой стороны».

Перед отъездом в пятницу командир базы вызвал нас на брифинг. Все мы знали почему. Слухи всегда распространялись до того, как новость о развертывании была фактически подтверждена. Когда мы все расселись, то, что нам сказали, не стало сюрпризом. Через две недели нас отправят обратно в Басру. Дерьмо набирало обороты, и после того, что произошло, британцы не могли показаться слабыми.

«Две недели?» – спросила Ханна, когда я вернулся домой.

«Таковы наши приказы, Ханна. Я ничего не могу с этим поделать.» Я заявил это прямо, но все же взял ее за руку и сжал. «Это необычно, но должен быть какой-то ответ. Мы не можем маршировать по Великобритании в поисках этих придурков, так что Сорок отправится в Басру, Четыре-два отправится в Гильменд. Мне почти жаль этих ублюдков.»

«Мы можем остаться, пока ты не уйдешь?» – тихо спросила Эмма. Я встретился с ней взглядом, и теперь у нее не было проблем с проявлением собственных эмоций. Единственное, чего мы втроем не сделали, так это не рассказали всем в Манчестере, что у нас троих, по сути, были отношения.

«Ты можешь остаться после того, как я уйду, если захочешь».

«Я могла бы просто взять пару твоих футболок, чтобы носить дома», – тихо сказала она.

Я знал, что это была та часть, которую они возненавидели бы больше всего. Ханна ненавидела, когда я уходил каждый раз. Когда я тренировался, это было по-настоящему, но не для нее. Я постоянно навещал ее в Манчестере или Бристоле, но всякий раз, когда я исчезал, она знала, что я не подвергаюсь опасности. Тренировки были жестокими, и существовала вероятность получить тяжелую травму и даже погибнуть, если несчастный случай пойдет трагически не так, но я не сталкивался с постоянной опасностью. Ханна и Эмма обе смотрели новости. В Афганистане сейчас начинались большие перемены, а в Ираке с каждым гребаным днем становилось все хуже.

В обычных условиях нас бы не развернули так быстро, поскольку мы вернулись всего через девять месяцев и обычно проводили дома год до передислокации, но мы жили не в обычные времена. И учитывая, что большинство из нас изо всех сил старались вернуться в бой, в частном порядке было не так уж много несогласных голосов.

В тот вечер, как только мы закончили ужинать, меня потащили в спальню, где две мои двоюродные сестры по очереди оседлали мой член, следя за тем, чтобы мои руки всегда были на их теле. Эмма в конце концов сдалась, села мне на лицо задом наперед, и пара постоянно целовалась, пока каталась на мне верхом. Затем было предложено им встать на колени, наклонившись вперед, бок о бок, трахая одну и одновременно дроча другую. Это была идея Ханны, а не Эммы.

Трахая Эмму, я уделил ее заднице немного внимания большим пальцем. Мы все еще не преодолели этот барьер, но Ханна заметила, плеснула мне немного смазки, и я быстро провел большим пальцем по маленькой упругой попке Эммы. «О черт, – простонала она, – просто твой большой палец кажется огромным».

Ханна встала перед Эммой, наблюдая, как загорается ее лицо, когда ее младшая кузина быстро приступила к работе над ее киской. «Подожди, пока не почувствуешь его член там, Эмма, – простонала она, – но для этого нужна подготовка».

«Хорошо. Завтра вечером?»

Я закашлялся. Ханна рассмеялась. «Ну, по крайней мере, ты стремишься к этому».

Наклонившись над ней, Эмма как следует оттрахалась, так как идея засунуть мой член в ее тугую маленькую попку была чем-то, о чем я думал. Это было то, что мы обсуждали, просто так и не удосужились сделать. Очевидно, я проделывал это с Ханной довольно много раз, и каждый раз ей это нравилось. Если бы в голосе Эммы не звучало такое нетерпение, я бы отказался от этой идеи, но когда я скользнул большим пальцем глубже в ее попку, вырвавшийся стон подсказал, что она определенно готова к этому.

«Она очень тугая, Ханна», – пробормотал я, все еще трахая свою симпатичную юную кузину.

«Так что твоему большому члену придется просто растянуть ее». Она встретилась со мной взглядом, и я чуть не сглотнул от ее взгляда. «Трахнешь ее там, ты определенно трахнешь и меня там тоже. Приятно и жестко. Я хочу весело гулять на следующее утро».

«Черт возьми, – проворчала Эмма, – тебе действительно это нравится?»

«Он единственный мужчина, который когда-либо ебал меня таким образом». Это заставило меня ухмыльнуться. Пока мы были в разлуке, она была с парой других парней. «Откровенно говоря, большая часть секса, который у меня был, пока мы не были вместе, был… так себе… Думаю, я не помогла себе тем, что на самом деле не хотела на них нападать, и, думаю, я тоже не испытывала особого энтузиазма. Не дохлая рыба, но… совсем не то, что я с вами двумя.» Она провела пальцами по волосам Эммы. «Мне действительно нравится, когда ты лижешь мою киску, Эмма».

«Ну, я наслаждаюсь вылизыванием твоей киски, пока мой горячий кузен жестко трахает меня».

Я был занят тем, что просто кряхтел, готовясь погрузить в нее еще один груз. Ханна наклонилась вперед, чтобы поцеловать меня, таким поцелуем, который только спровоцировал бы оргазм. «Наполни ее, Нейт, – прошептала она, – может быть, ты хотел бы положить в нее ребенка?»

Это снова вывело меня из себя. Наверное, это было у меня в голове. Идеал пещерного человека, распространяющего свое семя. Я не уверен, что это было, но всякий раз, когда Эми, Ханна или Эмма упоминали об этом, идея приводила их в полный восторг. Может быть, в глубине души я хотел быть отцом? В остальном у меня было не так уж много времени, чтобы подумать об этом.

Когда я затих, я услышал сдавленный всхлип из-под себя, обменялся обеспокоенным взглядом с Ханной, снова сел на колени и немедленно приподнял Эмму, чтобы она прислонилась ко мне, готовый вынуть мой член, хотя она потянулась назад, чтобы удержать меня на месте. «Мне просто понравилась идея, вот и все», – сказала она.

«Действительно?»

«Боже, я бы ничего так не хотела, как чтобы ты обрюхатил меня, Нейт».

Хорошо… Я этого не ожидал. Она была полностью поглощена своей учебой и карьерой. Я был готов спросить, что заставило ее передумать, но ее чувства, очевидно, изменились с тех пор, как она была в Испании. Казалось, что это было десять лет назад, но на самом деле было всего два или три, самое большее. Ханна встала на колени и тоже обняла Эмму, а я обняла Ханну так, что наша младшая кузина оказалась зажатой между нами. Это вызвало хихиканье.

Следующий день мы провели в Бристоле, так как девочки хотели пройтись по магазинам. Хотя обычно мне было бы до смерти скучно, они сделали идею последовать за ними более привлекательной, зайдя в пару магазинов нижнего белья, и сделали ее еще более заманчивой, немного поработав моделью. Как я в конечном итоге не трахнул одну из них или обеих в раздевалках. Я думаю, у меня больше выдержки, чем я думал, когда дело касалось кого-либо из них.

Я определенно получил свою награду за то, что следовал за ними весь день, поскольку они исчезли на довольно долгое время, как только мы вернулись в мою квартиру. Я услышал шум воды в душе и громкое хихиканье. Просунув мою голову в дверь, они очень мило велели мне отвалить, сделав большие щенячьи глаза, что мне понравился бы мой сюрприз, но пока лучше убраться восвояси.

Откинувшись на спинку дивана и потягивая пиво, я услышал еще больше хихиканья, когда они, очевидно, шли из ванной в мою спальню. Встав, я схватил бутылку вина и два бокала, постучал в дверь своей спальни и объявил, что у меня есть вино. Эмма открыла дверь, обнаженная, как в день своего рождения, взяла мои подарки и поцеловала меня, прежде чем тихо закрыть ее.

«Иди сядь!» – приказала Ханна из-за закрытой двери.

Покачав головой, хотя и посмеиваясь, я откинулся на спинку стула, потягивал пиво, наслаждался мелодиями, которые играл, и просто ждал, когда появится то, чего я ожидал. Я имею в виду, что они позировали для меня, хотя я знал, что они подобрали для себя другие вещи.

Услышав стук каблуков, я не обернулся, но закрыл глаза, зная, что улыбаюсь, когда чувствую их присутствие прямо передо мной. Я почувствовал, как одна пара губ прижалась к моим, слегка приоткрыв мой рот, и почувствовал, как язык скользнул мне в рот. Определенно Ханна. Потом она отошла, и Эмму я знал довольно хорошо, так как она была немного более агрессивной.

Медленно открыв глаза, я увидел, что улыбка на моем лице определенно стала шире, в то время как в моих шортах определенно появилась выпуклость. Эмма всегда хорошо смотрелась в темно-синем. Просто этот цвет больше всего подходил к ее бледной коже. Я понятия не имею, насколько все это было дорого, но она выглядела фантастически. Лифчик был едва на месте, прикрывая лишь часть ее сосков. Гольфы на подтяжках и пара трусиков, которые едва прикрывали ее выбритый холмик. На ногах у нее были четырехдюймовые каблуки.

«Тебе нравится?» – спросила она, удивленная тем, что так нервничает.

«Я люблю тебя».

Затем я повернулся к Ханне. Ее лифчик был из черного кружева, слегка приподнятый, так что ложбинка между грудями казалась еще лучше. В остальном она была одета в тот же наряд, что и ее двоюродная сестра, хотя ее трусики казались такими, что я мог трахнуть ее, не снимая их.

«Черт возьми, вы обе великолепны». Это был еще не весь сюрприз. Они обе повернулись и приспустили трусики, чтобы показать основание пробки в своих задницах. «Срань господня!»

«Не хочешь присоединиться к нам в спальне, Нейт?»

Я схватил каждую за руку и практически потащил их туда, слыша, как они хихикают. Они не торопились раздевать меня, прежде чем опуститься на колени бок о бок. «Сегодня вечером кончи нам на лица», – сказала Эмма. «Мы собираемся сделать все, о чем мечтали, и будем продолжать это до тех пор, пока тебе не придется уйти».

«Уезжай с хорошими воспоминаниями, – добавила Ханна, – хотя я знаю, что ты всегда так делаешь».

Положа руку на сердце, я узнал, что обеим женщинам нравилось отсасывать мне. Эмма с радостью будила бы меня, делая это, в то время как в любое время, когда мы были близки. У Ханны не было проблем с инициацией, она соскальзывала на пол, сидя на диване, и заводила мой мотор долгим, небрежным минетом. Желание в ее глазах, каждый раз, все еще ошеломляло меня временами. Обе с радостью отсосали бы мне без всякой взаимности.

Однако этой ночью было нечто совершенно иное. Они набросились на мой член со всем, что у них было. Мои яйца не были проигнорированы ни на секунду. Они даже разыгрывали драку из-за того, кто отсосет мне больше всех, почти хихикая, когда требовали взять мой член в рот. Мы только начали, и я знал, что эта ночь надолго останется в моей памяти.

«Я готов», – объявил я после довольно пристального внимания.

Они сидели бок о бок, глядя на меня снизу-вверх и улыбаясь в ответ. Часть меня была почти не готова к этому, но они выглядели такими счастливыми… «Сделай это, Нейт», – прошептала Ханна. «Мы хотим, чтобы ты это сделал».

Сначала я оставил симпатичную каплю на ее лице, размахнувшись достаточно сильно, чтобы оставить пару белых полосок на лице Эммы, услышав ее удаляющийся смех, прежде чем я оставил еще пару на лице Ханны. «Черт возьми», – пробормотал я.

Эмма, не теряя времени, снова взяла мой член в рот, Ханна заявила, что мне нужен чистый член, когда я засуну его ей в задницу. «Да, мы переходим прямо к этому», – ответила она на мой незаданный вопрос.

Мне нужно было несколько минут, поэтому, хотя мой член, возможно, и не проскользнул бы в киску той ночью, я бросил Эмму на кровать и занялся с ней сексом своим ртом. Ханна наблюдала за ее оргазмом, а потом тоже захотела немного внимания. Она привлекла к себе дополнительное внимание, когда Эмма присоединилась к ней. Ханна наслаждалась более чем одним оргазмом, когда два языка и несколько пальцев оказались внутри нее.

«Сначала Эмму», – пробормотала она, как только прошел третий мощный оргазм. Мы бы остановились, но она умоляла нас продолжать. Эмма наслаждалась собой, а мне нравилось наблюдать за оргазмом Ханны. Всегда хотел.

Эмма нетерпеливо встала на колени, схватив подушку, чтобы положить на нее голову. Ханна села на колени рядом со мной, шепча мне на ухо, что хочет посмотреть с моей точки зрения, и протягивая мне смазку, чтобы я был готов. Я очень осторожно забрал игрушку у Эммы. Она была невелика, но это был первый посторонний предмет, попавший в ее попку, не считая пары пальцев, когда она мастурбировала, и моего большого пальца прошлой ночью.

Целуя ее сверху вниз, вдоль позвоночника, я прижался губами к ее уху, одновременно вводя свой член в ее щелку. «Готова?» – тихо спросил я.

«Больше всего на свете, Нейт. Я так давно хотела это сделать».

«Признаюсь, когда я впервые увидел эту дерзкую маленькую попку на кровати в Испании, у меня возникли весьма похотливые мысли о моей младшей кузине».

Она повернулась и поцеловала меня. «Я так сильно люблю тебя», – прошептала она.

«Я тоже тебя люблю».

Откинувшись назад, я ласкал ее спину левой рукой, направляя свой член в ее задницу. Сначала я погладил ее головкой вверх-вниз, давая ей привыкнуть к этой идее. Игрушка – это одно, а мой член – совсем другое. Просунув головку внутрь нее, она ахнула, и я немедленно почувствовал, как она сжалась. Это было то, чего я ожидал, снова лаская ее спину, шепча слова нежности, чтобы она расслабилась. Прошло несколько секунд, но я почувствовал, как она отпустила меня.

«Хорошо, красавица, хочешь еще?» Она кивнула, оглянувшись назад. Я заметил блеск в ее глазах. Это было не из-за того, что ей было больно. Я знал, что она хотела этого так же долго, как и я. Просто потребовалось укрепить ее уверенность в себе, и я думаю, что то, что Ханна была с нами, помогло. Я тоже знал, как сильно она любила своего двоюродного брата. Медленно, но верно я придавал ей еще один дюйм, еще один дюйм, двигаясь очень медленно, чувствуя, как она расслабляется, но, что более важно, наслаждается каждой проходящей секундой.

«О боже, это действительно чертовски приятно».

«У нее будет зависимость», – тихо хихикнула Ханна.

Как только я увидел, как весь мой член исчезает в ее заднице, я дал Эмме знать. Она оглянулась и улыбнулась, когда я начал мягко ебать. Ханна обняла меня за талию и была довольна тем, что просто наблюдала. Моя левая рука продолжала поглаживать спину Эммы, заставляя ее расслабиться. Черт, хотя она чувствовала себя напряженной. Тот факт, что я был первым мужчиной, который оказался у нее в заднице, вызывал настоящий трепет, и, судя по тому, что она сказала, я тоже был бы единственным мужчиной.

«Быстрее», – простонала она.

Положив руки ей на бедра для равновесия, я сделал в точности так, как она просила. В то же время, не было никаких сомнений, что она одновременно начала ласкать себя. Я думал, Ханне, возможно, понравилось бы это делать, но она была загипнотизирована моим толстым членом, вонзающимся в задницу ее кузины. И поскольку обе уже помогли мне кончить, я определенно собирался продержаться немного дольше.

«Сильнее», – тихо простонала она.

«Уверена?» Должен был спросить я.

«Да. Боже, да.»

Я крепко схватил ее и начал ебать еще сильнее. Эмма приняла то, что я назвал идеальной позой, раздвинув ноги, чтобы я мог по-настоящему войти в нее. Наклонившись вперед, я поцеловал ее в щеку, прошептал ей на ухо, как здорово она себя чувствует, и просто стопроцентно трахнул ее. Эмма… мне это понравилось. Возможно, это был ее первый раз, но она была бойцом, хотя я думаю, что она испытала облегчение, когда я наконец погрузил свой член и кончил в нее.

После того, как мы отдышались, я прижался к ней носом, заработав еще одно из тех хихиканий, которые я любил слышать от нее. «Нейт, это было охуенно круто».

«Я не причинил тебе вреда?»

«Вовсе нет. Просто твой член в моей заднице кажется даже больше, чем в моей киске.»

«Ну, твоя задница невероятна».

В конце концов я вышел, и Ханна дала мне пару влажных салфеток, так как я не собирался просто переходить от Эммы к Ханне, не вытершись. Затем она толкнула меня на спину и оседлала мои колени, потираясь о мой член, зная, что мне нужно по крайней мере несколько минут, чтобы снова возбудиться. Она наклонилась вперед, чтобы поцеловать меня, убедившись, что я повернулся к Эмме, которая теперь лежала на боку, и тоже нежно поцеловала ее. Улыбка на ее лице была совершенно великолепной.

Ханна, потиравшаяся своей киской о мой член, добилась желаемого эффекта. Эмма встала, чтобы помочь вынуть игрушку из ее задницы, после чего смазала мой член. Ханна ухватилась за основание, и я почувствовал давление, прежде чем скользнул в ее задницу. Положив руки ей на бедра, я знал, что сейчас нужно позволить Ханне сохранять контроль. Иногда ей нравилось, когда я просто уничтожал ее, используя для того, что выглядело как моя собственная выгода, хотя она наслаждалась каждой секундой. Это было именно то время, когда ей хотелось полного контроля.

«Черт возьми, – прошипела она, – прошло слишком много времени с тех пор, как у меня здесь была эта прелестная вещица».

«Чувствую себя так же прекрасно, как и раньше, Ханна», – ответил я.

Эмма прижалась ко мне, пока мы смотрели, как Ханна катается на мне верхом. Иногда она в ответ смотрела мне в глаза. Иногда она закрывала глаза и просто сосредотачивалась на других чувствах. Она изменила позу, совсем чуть-чуть, достаточно, чтобы изменить угол наклона. Она схватила мою правую руку, пососала мой большой палец, затем убедилась, что я нежно потираю ее клитор. Когда она была близка, она скакала на мне быстрее и жестче, чем я мог припомнить, и от того, что делал мой большой палец, ее оргазм был… эпичным.

Как только это прошло, она продолжила скакать на мне в том же темпе. «Трахни меня в задницу», – прорычала она, опираясь на руки по обе стороны от моего тела. Мои руки нашли путь к ее заднице, и я приподнял бровь. «Я сказала, трахни меня, Нейт. Так что еби сильней.» Поцелуй, которым она меня одарила, заставил меня немедленно похлопать по этой маленькой упругой попке.

«Черт возьми, да, – простонала она, положив голову мне на плечо, – Именно так, Нейт. Не останавливайся, пока не кончишь.»

Я поцеловал ее в щеку, положив одну руку ей на задницу, а другой поглаживая по спине. Несмотря на то, что я ебал ее, я все равно заметил улыбку на ее лице, почувствовал, как она поцеловала меня в щеку.

«Ух ты», – это было все, что смогла сказать Эмма.

Я понятия не имею, как долго я трахал Ханну, пока не кончил. Это заняло бы довольно много времени. Все, что она делала, это стонала, охала и даже испытала еще один оргазм. Первый раз в ее жизни, когда она занималась исключительно аналом. Это сделало ее очень эмоциональной. Поцелуи, которыми мы обменялись после этого, были очень интенсивными и страстными. Как только я кончил, ей пришлось оторваться от моего члена, хотя она все еще лежала у меня на груди. «Почувствую это завтра», – сказала она, посмеиваясь про себя.

«Закончили или еще разок?» – нетерпеливо спросила Эмма.

«Сегодня вечером у меня в заднице больше ничего не будет, Эм. Займись, если хочешь еще повеселиться».

Эмма схватила несколько влажных салфеток, когда Ханна соскользнула с меня, и Эмма снова наслаждалась мной по меньшей мере час. Мне действительно почти удалось снова достичь оргазма, но для меня это было все, как только я оставил в ней вторую порцию. Я потащил полукоматозную Ханну в душ вместе со мной и Эммой. Это немного разбудило ее, прежде чем мы вернулись в постель, неудивительно, что мы все разбежались, как только я выключил свет.

Честно говоря, после двух недель, когда я приходил к ним домой каждую ночь, было довольно трудно уйти. Они пришли проводить меня вместе со всеми другими семьями, и я заметил взгляды некоторых моих мужчин, когда две женщины довольно страстно поцеловали меня. Я почти уверен, что они догадались, кто такая Ханна, поскольку я делился этой частью своей жизни, но они бы не знали, кто такая Эмма.

«Я вернусь раньше, чем вы успеете оглянуться», – прошептал я, крепко обнимая их обоих. «Я буду писать по электронной почте и звонить, когда у меня будет возможность».

«Тебе лучше сделать это, иначе я прилечу туда и надеру тебе задницу», – прошептала Ханна в ответ. Эмма ничего не сказала. Это было для нее тяжелее, чем в прошлый раз. Теперь мы были гораздо ближе.

Как и ожидалось, по пути на Кипр я получил несколько вопросов. Они выяснили, что одной из них была Ханна, и я это подтвердил. Что касается Эммы, я сказал, что у нас тоже были очень близкие отношения. Я старался не выглядеть слишком самодовольным, намекая на то, какого рода у нас близкие отношения. Единственное, о чем я им не сказал, так это о том, что Эмма тоже была моей двоюродной сестрой. Было принятие и понимание Ханны. Был не один разговор, который привел к раскрытию секретов из их собственной жизни. Но я подумал, что сказать им, что я сплю с двумя своими двоюродными сестрами, для большинства было бы слишком много.

Приземлившись в Ираке, первое, что мы почувствовали, выйдя из транспортного самолета, была жара. Переезд с мокрой, ветреной материковой части Великобритании в южный Ирак стал настоящим шоком для системы. Обычно у нас было бы время акклиматизироваться, но мы вошли в игру гораздо быстрее, чем обычно. И мы поняли почему, как только оказались на базе. Ситуация была совершенно запутанной. Мятеж был хуже, чем когда-либо. И хотя во время первоначального вторжения к нам могли относиться как к освободителям, из-за всей прочей ерунды, происходившей вокруг, теперь на нас смотрели как на захватчиков, угнетателей или еще хуже…

На этот раз шесть месяцев в Басре были сплошным дерьмом. Был один хороший момент. Я получил свое первое повышение по службе. Как и ожидалось, мой послужной список, непрерывное обучение и благодарности привели к тому, что я официально получил звание капитана Королевской морской пехоты. Я, конечно, сообщил всем дома, как в Великобритании, так и в Австралии, хорошую новость, гарантировав, что отправлю фотографии со своими новыми погонами.

Это был единственный важный момент. В остальное время это было похоже на гребаный разгром. Мятеж почти вышел из-под контроля. Патрулирование было гребаным кошмаром. Мы просто больше не знали, кому доверять. Ни одному из них, если быть честным. Новая иракская армия, которую мы пытались обучить и оставить во главе, оставляла желать лучшего. Уже ходили слухи о графике вывода британских войск из региона. Я совершенно точно знал, что, несмотря на то, что это была наша работа, никто из нас не хотел оставаться там дольше, чем это было строго необходимо. Это место было похоже на пороховую бочку или трутницу, где просто ждали этой единственной искры. Откровенно говоря, большинство из нас знало, что надвигается гражданская война, и она обещала быть чертовски уродливой.

Мне посчастливилось не потерять ни одного человека под моим командованием во время моих первых трех командировок: одной в Афганистан, двух в Ирак. Мой четвертый тур был самым трудным. Триста королевских морских пехотинцев были отправлены в Басру. Мы потеряли шестерых за шесть месяцев, потеряв еще две дюжины из-за различных травм. Трое остались бы с травмами, изменившими их жизнь. Еще у шестерых были травмы, которые привели бы либо к канцелярской работе, либо к выходу на пенсию. Когда мы увидели новости о том, что Четыре-Два в Гильменде стало еще хуже… нам пришлось побороть желание просто спустить псов войны с цепи.

Это было утомительное время. Неудивительно, что так много бывших военнослужащих страдают посттравматическим стрессовым расстройством. Я знал, что не один человек под моим командованием уже страдал от последствий. Все дело в глазах, в том, что они называют "взглядом в тысячу ярдов". Кое-что из того, что мы видели во время патрулирования, могло присниться в ночных кошмарах. Такое дерьмо, которое ты никогда не сможешь забыть. Враг был жесток и беспощаден. Они ненавидели нас, но гражданские, оказавшиеся в центре событий?

Мы старались не испытывать ненависти к врагу. Мы все еще пытались видеть в них людей. Но когда мы видим, как они взрывают рынки и здания, оставляя после себя изувеченные тела и землю, запятнанную кровью… Трудно не возненавидеть их так же сильно в ответ. Мы должны были оставаться профессионалами. Прохладными. Спокойными. Собранными. Делай свою работу, делай ее хорошо. Но, черт возьми, из-за них было трудно не просто пойти вооруженным до зубов, найти одно из их соединений и просто убить их всех.

Моя военная точка получала сообщения от всех, кто остался дома. Это то, что удерживало всех мужчин на земле. Это напомнило нам не только о том, зачем мы здесь, но и о том, что у нас есть люди, к которым мы могли бы вернуться домой. Эми отправляла электронное письмо по крайней мере раз в день, почти как дневниковую запись о том, чем занималась она и ее семья, и всегда заканчивала словами о том, как сильно она скучала по мне и любила меня. Звонить Ханне и Эмме было гораздо проще. Раз в неделю мы проводили с ними час по телефону, хотя по-прежнему ежедневно переписывались по электронной почте.

Из-за ситуации на местах большинство из нас были физически и психологически истощены. Поэтому, когда мы получили приказ провести еще три месяца в Басре, даже самые стойкие из королевских морских пехотинцев чуть не сломались. Мы продолжали делать то, что нам приказывали, но такова была просто ситуация на местах. Время ужина каждый вечер проходило в тишине. Большинство из нас были погружены в свои мысли. Каждый день проводилось обычное патрулирование, но все больше и больше операций проводилось в Басре и ее окрестностях. Сказать, что враг, казалось, был повсюду, не было преувеличением.

Оставаться здесь эти дополнительные месяцы было отстойно. К девятому месяцу это был, пожалуй, первый раз, когда я хотя бы немного задумался о том, чтобы уйти со службы. Любой, кто был там все это время, был совершенно измотан и, откровенно говоря, не мог дождаться возвращения домой. По крайней мере, я знал, что меня не отправят обратно по крайней мере в течение года, особенно после того, как мне добавили дополнительные три месяца.

Получение приказа о том, что наше развертывание подходит к концу, было настоящим облегчением. Я знаю, что не одна фирма волновалась во время нашей транспортировки в аэропорт. Кто-то мог бы подумать, что нам просто повезло, что мы не подорвались на какой-то придорожной бомбе. Прибытие в аэропорт целым и невредимым, перелет на Кипр, наш разбор полетов, затем перелет в Великобританию – все это было намного спокойнее, чем в предыдущих трех турах, в которых я участвовал. Это было не просто полное изнеможение. Это было все. Мы были полностью измотаны.

Продолжение следует…

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376