Москва товарная или сотня маленьких разочарований. Глава 3

Бывает, мы не вольны распоряжаться собой. Иногда, пребывая в зависимом положении, такая неволя оборачивается трагическими последствиями. Но удивительно, когда кто-нибудь из соображений сугубо меркантильных сам загоняет себя в оковы.

Тусклый, молочный свет падал с потолка и заполнял тесное, квадратное помещение, все стены которого обставлены стеллажами, картонными коробками, ящиками и прочими предметами офисного быта. Стул, чахлый и неустойчивый, теперь служил местом страстного свидания офисным сластолюбцам.

— Киса, умоляю тебя, не кричи так громко, – в запале шептал коренастый мужчина в сером костюме.

Звонкие шлепки, хлюпанье и скрип стула отчего-то не казались менеджеру такими же опасными и демаскирующими, как стоны и крики Ульяны. Не в силах прекратить саму причину сомна характерных соитию сигналов, мужчина после каждого громкого взвизгивания нагибался и докучал напоминаниями о сулящей опасности. Можно сказать, сама поза способствовала подобным выпадам: склониться на спиной, чтобы дотянуться до ушка не составляет труда, когда дама коленями опирается на сидушку, а грудью – на спинку стула. Ульяна покорно принимала скользкие проникновения, сопровождаемые звонкими, жгучими шлепками мужской ладони по самой мягкой из частей ее тела. Член быстро двигался, расширяя эластичные и бугристые стенки влагалища.

Предоставив коллеге полную инициативу и роскошный обзор своей кормы, Ульяна закрепилась на шатком стуле и только вздрагивала толи от резкого тарана, толи от чувствительного, глубокого введения, а может быть от того и другого вместе. Мужчина не позволял стулу скользить тонкими ножками по линолеуму, крепко удерживая партнершу с боков за широкий зад, так что толчки приходились эпицентром на упругие ягодицы. Вот стоны сменились протяжным воем и Ульяна дернулась всем телом, мужчина почувствовал на члене пульсирующее сжатие и сразу за ним полное расслабление эластичной слизистой влагалища. Горячая, скользкая смазка наполнила полость и чувствительно стекла струйками по мошонке и по женским ляжкам.

Отвесив звонкий, как пощечина, шлепок, мужчина несколько вынул член, так что головка почти покинула объятия лоскутов половых губок и грубо всадил обратно. Он неохотно отошел от обмякшей на стуле особы, прошел с поджатым разрезом брюк органом и встал перед спинкой стула. Ульяна сама стянула с напряженного члена презерватив. Она небрежно бросила растянутую резинку на пол и всосала обрезанную головку. Щеки втянулись. Ручками девушка водила вдоль пениса, старательно высасывая все, что только возможно. Наконец, старания принесли свои плоды и горячий кисель брызнул глубоко в горло, поток ослаб, наполнил ротик Ульяны и потребовалась сноровка, чтобы все проглотить, не обронив ни капли. Подбородок, губы и щеки девушки остались чистыми. Ульяна поднялась со стула, на всякий случай провела по губам тыльной стороной ладони, поправила блузку, стянула краю юбки и повернулась к двери.

— Спасибо, Киса, мы в расчете… – самодовольно сказал менеджер в сером костюме, – будут сложности – можешь на меня рассчитывать…

Напоследок мужчина не удержался, чтобы шлепнуть выходящую Ульяну по попе. Выглянув из двери подсобки, девушка спешно прошмыгнула. В коридоре никого. На ходу она поправила пуговички на блузке, проверила молнию на юбке и закрепила бейджик. Жизнь в стеклянных клетках и опенспэйс текла своим чередом: сонные клерки по очереди поднимали телефонные трубки, открывали папки с бумагами, возвращали трубки, передавали их друг другу, в общем, все те действия, которые заставляют нас решить, что жизнь кипит и бурлит. Можно даже подумать, если вы не знакомы с канцелярской жизнью, что здесь совершается работа куда более кропотливая и трудоемкая, чем на стройке за окном. Там, где трудолюбивые муравьи в оранжевых касках и их командиры – в белых весь день снуют, перетаскивая тяжелые предметы; машина забивает в землю сваи, вызывая гулкий удар и запуская раскатистое эхо; экскаватор старательно углубляет котлован, выпуская клубы сизого дыма.

Женщина в строгой офисной униформе с кипой документов закричала на весь этаж: "Назаренко! Ульяна! Я тебя везде ищу! Беги срочно к генеральному!". Как старательно эта канцелярская пчелка выполняет свою работу. И экипировка на ней сидит с иголочки, и кружит она между столами, разносит бесконечные вереницы бумаг от одного стола к другому, от другого к третьему, а потом в обратном порядке. Вот эта старательная дамочка уже полчаса разыскивает, по поручению директора между прочим, менеджера среднего звена Назаренко Ульяну и места себе не находит от того, что в мозговом центре компании не все упорядочено, что не найдена одна трудовая единица, по ее нерасторопности команда директора уже тридцать минут не выполнена. Исключительно этим обстоятельством объясняется издевательски-вежливый тон и ядовитая ухмылка ответственного делопроизводителя.

Ульяна хмыкнула и, не соблаговолив дослушать труженицу-пчелку, гордо зашагала между бесконечных столов на предписанное служебным этикетом свидание. Шеф, с которым не только заговорить, глаза поднять побоится добрая половина клерков, вызвал Ульяну. Связь смертных с боссом была возложена на жрецов – начальников отделов, отчего личность последнего только выигрывала по части таинственности и недосягаемости. На глазах изумленной публики, Ульяна твердой походкой подошла к клетке страшного зверя, отворила дверь и оставила коллег гадать о дальнейшем своем земном существовании.

"Солнышко, очки тебе очень идут", – ласково сказал директор, мужчина крепкий, хоть и переживший пятый десяток, а в условиях российского бизнеса это что-то да значит. Строго говоря, со зрением девушка не испытывала затруднений, а очки служили исключительно дополнением к офисному наряду. Скорее антураж, чем необходимость. Директор не пребывал в числе неведающих по этой части, но с одинаковым удивлением каждый раз вознаграждал сотрудницу комплиментом.

Ульяна хищно посмотрела в глаза босса и модельной походкой, строго по линии, пошла во всеоружии своих чар к директорскому столу. Уверенность и стремительность походки могли бы навести на тревожные мысли, если бы директор не знал цену этого трюка на манер театральных соблазнительниц. Девушка прошла мимо стола с длинным рядом стульев, остановилась, прищурилась и влезла на столешницу. Она растянулась поперек и страстно изогнула спину. Босс не заставил себя ждать. Он обогнул тумбу и вмиг оказался возле своей прекрасной работницы. Склонился над ее телом, возложенным на алтарь, и впился губами в нежно-белую, изящную шейку. Пальцы уже рванули пуговички на блузке, желая поскорее высвободить большой бюст от ненужных оков.

Ульяна была послушной. Она покорно принимала ласки шефа, несмотря на недавний контакт в подсобке. Мужчина оторвал свои губы от благоухающей чаровницы и отошел, расстегнул ремень и спустил до колен брюки. Ульяна, касаясь лопатками края, свесила голову, запрокинув ее назад, широко раскрыла рот и снизу вверх смотрела в глаза босса. Довольная и жаждущая. Директору ничего не оставалось, как стащить трусы и вручить страстному ротику своего полувялого толстячка. Ульяна с видом блаженства приняла большую часть мужской плоти, а директор закончил с пуговичками, распахнул блузку и избавил лифчик от скрепляющего чашечки крючка.

Мужские руки сминали, сжимали, потом снова сминали внушительные сиськи, утратившие тяжесть, обычно свойственную вертикальному положению тела. Ульяна благодарно откликалась на животные ласки стоном и мычанием. Под таким напором эмоций не устоял бы и самый дряхлый из членов. Благоприятные результаты сказались в скорой твердости директорского органа, правда, он принял стойку, не совсем удобную, чтобы девица могла продолжить сдавливать его губами и обвивать языком. Тогда шеф взял руками голову Ульяны с двух сторон и сам принялся с таким рвением вгонять хуй, что стол сдался натиску и заскрипел. Головка проникала глубоко в горло, а тяжелая, сморщенная мошонка с раскачки ударяла даму по лицу. Шлепки чаще приходились по носику, лбу, закрытым глазам.

Директор неистово вгонял пенис в плотное, мокрое колечко, образованное пухлыми губками подопечной. Он не переставал сминать крупные сиськи, пропускал набухшие соски между пальцев и любовался. А любоваться было чем, к примеру, утолщяющим комом в глотке при каждом проникновении члена. Тяжелый молот за окном содрогал землю, ударяя по бетонному стержню. От каждой встречи молота, свая все глубже погружалась в землю. В такт гулким ударам, мужчина вытаскивал пенис и резко вгонял его, упираясь пахом в тонкий подбородок и шлепая яйцами по лицу. Еще и еще и еще…

Не довольствуясь только частью представленного богатства, босс вынул мокрый член. Сладкие губки до последнего сопроводили его сжатием и сдались лишь тогда, когда не смогли дотянуться до кончика головки. Удовлетворенно и размеренно мужчина обошел стол. Сильные руки прошлись вдоль ножек по тонкой материи чулок, задержались на ажурных резиночках на крупных бедрах и занырнули по юбку. В нетерпении он задрал ее, сдернул черные миниатюрные трусики и притянул распаленное женское тело ближе к краю стола. Затылок Ульяны наконец обрел опору. А трусики на полу так и не поведали сколько слизкой, кремообразной массы собралось на крошечном треугольничке материи.

Глаза директора задержались на знакомой, но открываемой каждый раз заново промежности. Область, где сходятся пухлые бедра, розовая, нежная, блестит от выделений и кажется, что волоски, будь они черные и жесткие или светлые и завитушчатые, никогда здесь не росли. Большие половые губы набухли и покраснели, но еще больше налились и выпятились в стороны малые. Нежно-розовые лоскутки манили в глубину между ними, а у свода виднелась заметная горошина клитора. Сколько бы мужчина отдал чтобы припасть ртом к этой манящей расщелине… Если бы не его высокий статус и не убежденность, что это вместилище очередной раз за день оказывает гостеприимство и наслаждается им каждый второй сотрудник его компании. Страсть страстью, а гигиена гигиеной.

Головка легко вошла, раздвинув края свода влагалища. Ствол, слегка изогнутый кверху, продолжил движение и вскоре пизда с хлюпаньем приняла всю его длину. Усилием мышечного сжатия жгучая сотрудница окружила длинный, тонкий пенис босса. Вскоре начались скользкие движения, амплитуда постепенно нарастала и теперь конец тарана, вторя скорушающим ударам молота, долбил в матку. Каждый раз, когда член выходил и увлекал за собой мягкие края, изнутри звучно выходил воздух. В тех случая, когда он резко входил, втягивая нежные лепестки за собой, воздух издавал еще более громкий и неприличный звук, что разбавило хлюпанье пестика в мокрой, раздолбанной ступке.

Под влиянием восхитительного образа и сопровождающих его, чуть менее изящных звуков, директор подобрался к вершине. Ульяна услужливо спрыгнула со стола и опустилась на корточки, вульгарно разведя бедра в стороны. Директор направил свою дубину на лицо подопечной, обжал покрытый влагой ствол пальцами и принялся быстрыми, резкими движениями сдвигать кожу на упругом стрежне члена, при каждом прикосновении пальцев к чувствительной каемке залупы, накал возрастал все сильнее и сильнее. Вот поток, бурливший где-то в глубине, устремился по протокам и выстрелил на лицо Ульяны. Веки под стеклами очков плотно сжались, на горбинке носа образовались складки, губы плотно сомкнулись. Директор старался направлять непредсказуемые выстрелы на очки. В результате стекла почти полностью оказались измазанными порябившимися потеками. Имевшая все основания угождать Ульяна, не снимая очков, провела пальчиком по лицу, чтобы собрать капли и отправила его в ротик. Следующий раз пальчик прошелся по очкам и язык, демонстрируя неуемный аппетит, слизал куда внушительный урожай.

Год? Два? Пять лет? Сколько еще предстоит нашей героине потакать прихотям мало-мальски значимых (а иногда, как в этом случае – самых значимых) руководителей? Может быть, Ульяне стоит признать без ложного стыда всю зыбкость своего положения и остановить внимание на ком-то единственном?