Мужчина в зеркале (Перевод с английскиго). Часть 3

Если бы я поступил по-своему, я бы вообще не ходил в спортзал. Мой сексуальный кризис с Коллин вернул мне все те ужасные чувства неполноценности, которые мне пришлось пережить, когда я увидел, как Пейдж на коленях сосет член другого мужчины. Я не мог смотреть ей в глаза, зная, что она была свидетельницей моего глубочайшего стыда.

К сожалению, избежать тренажерного зала было невозможно, не с сержантом Джерри, который командовал. Чтобы убедить его дать мне отсрочку, мне пришлось бы объяснить, что произошло. Даже тогда не было гарантии, что он посочувствует моему положению. Для сочувствия потребуется сердце, которое не только перекачивало кровь к его мускулам Капитана Америки.

Кроме того, я скорее воткну ржавую вилку себе в глаз, чем когда-либо расскажу КОМУ-ТО о той ночи.

Итак, хотя я не мог избежать тренажерного зала, я мог избегать Коллин. Когда я видел ее, я делал вид, что не замечаю. Если бы она шла в моем направлении, мои глаза были бы удобно отвлечены, чтобы сосредоточить мое внимание на чем-то другом. Я придерживался стороны Джерри и тренировался с туннельным зрением. По-детски? Может быть. Но это был единственный способ пережить унижение той ночи.

К сожалению, эти выходки мало помогли решить настоящую проблему, с которой я столкнулся. Наоборот. Та ночь с Коллин ознаменовала воскрешение двух уродливых демонов, которых родила Пейдж. Нет, я не говорю о своих детях (они драгоценные ангелы). Я говорю о противных демонах, тех, которые способны уничтожить самых могущественных людей и превратить их в пустые оболочки.

Их имена — неуверенность и недоверие.

Эти существа постоянно шептали мне на ухо, сводя меня с ума от паранойи. Когда бы я ни видел, как Коллин с кем-то разговаривает, они убеждали меня, что она говорила обо мне. Иногда я видел, как она смеется с другой женщиной, и два моих темных пассажира смеялись вместе с ней, как если бы они вчетвером шутили на мой счет.

Бесполезный, бессильный, скучный человечек!

Она рассказывала обо мне людям? Смеялись ли они надо мной и обменивались намеками типа «вялая лапша» про меня?

Эти необоснованные подозрения заставили меня почувствовать себя более изолированным, чем раньше. Я становился задумчивым каждый раз, когда ходил в спортзал. Я становился все злее и злее всякий раз, когда я ее видел. Довольно скоро я перешел от пассивного игнорирования ее к явному пренебрежению.

Эффект бабочки, который это оказал на мои тренировки, был заметен. Я не старался так сильно, как раньше. Джерри заметил это, и ему это не понравилось. Вообще. Я вообще-то думаю, что разозлился — более точный термин.

«Давай, король Артур! Заработай это прозвище! Что с тобой случилось в последнее время?» — закричал он однажды, когда я сошел с беговой дорожки до того, как истекло мое время. Я вытер пот со лба сухой частью рубашки.

«Я просто не в настроении сегодня». — сказал я между вздохами, тяжело дыша.

Он посмотрел на меня недоверчиво. «Не в настроении сегодня? Мне очень жаль, Ваше Высочество. Не хотите ли вы удалиться в Королевские палаты, чтобы вздремнуть?»

Мое раздражение на него достигло апогея. Я терпел его неуважение и его презрительные выпады в адрес прозвища Наоми для меня все время, пока я его знал. Я молчал всякий раз, когда он упоминал, что я получаю его «драгоценные услуги» бесплатно. Я взял все, что он мне дал, и сделал это с улыбкой на лице.

С меня было достаточно.

«Отойди, Джерри! Я не в ГРАБАНОМ НАСТРОЕНИИ ДЛЯ ТВОЕГО ДЕРЬМА!»

Вы когда-нибудь испытывали чувство мгновенного сожаления в тот момент, когда что-то произнесете? Заявление получилось с гораздо большей силой, чем я предполагал. Каждый слог тяжело висел в воздухе, делая атмосферу вокруг нас тяжелой от напряжения.

Выражение его лица с открытым ртом и неспособность подобрать слова заставили меня отступить. «Я не это имел в виду». — сказал я более мягким голосом, пытаясь смягчить резкость. «Я сейчас многое переживаю. Мне нужен небольшой перерыв. Вот и все»

Он кивнул и посмотрел на меня с улыбкой, которая на самом деле не была улыбкой. Это было больше похоже на предупреждающий знак «тонкий лед». Затем он усмехнулся и сказал: «И что? Хочешь сделать перерыв и позвонить мне через пару недель, когда тебе станет лучше?»

Я знал, что это сарказм. Я не идиот. Тон его голоса сказал мне, что ответ «да» на его риторический вопрос не закончится сердечным рукопожатием.

Но если честно, его предложение звучало идеально. На самом деле оно не требовало от него слишком многого, по крайней мере, я так подумал. Я просто хотел, чтобы он немного упростил расписание тренировок сержанта-инструктора.

«Мне просто нужно немного расслабиться. Вот и все».

Он выглядел так, будто вот-вот взорвется. Но потом что-то внутри него изменилось. К моему удивлению, он пожал плечами и сказал: «Конечно. Почему нет?»

«В самом деле?»

«Да. Это круто». — сказал он безразлично, поднимая полотенце. «Очевидно, ты не можешь справиться со своим дерьмом. Я не хочу тратить свое время на кого-то, кто не может собраться. Так почему бы нам просто не назвать это концом наших совместных тренировок? Я могу уделять больше внимания клиентам, оплачивающим занятия, которым на самом деле не наплевать».

«Что, черт возьми, Джерри?» — недоверчиво сказала я, когда он прошел мимо меня и пошел прочь. Он проигнорировал меня и продолжил идти, поэтому мне пришлось преследовать его и выбежать вперед, чтобы остановить его. «Итак, мне нужен один гребаный день, и ты просто бросишь меня? После всей тяжелой работы, которую я проделал для тебя, ты относишься ко мне так, как будто я не достоин второго шанса?» Он снова протиснулся мимо меня и продолжал притворяться, что я надоедливая муха, которая все время жужжала у него над головой. Наблюдая за его удаляющейся фигурой, я злился еще больше. В конце концов, я закричал: «Знаешь что? ИДИ ТЫ НА ХЕР! Ты не лучше моей эгоистичной сучки-жены!»

Он остановился и обернулся с таким взглядом, который мог превратить твердую породу в магму. Затем он вернулся ко мне.

«На хер меня? На хер меня? Ты неблагодарное дерьмо!» Сказал он, толкая меня. Он использовал только одну руку, но в ней все еще было достаточно силы, чтобы толкнуть меня назад к тренажеру. Затем он подошел так близко, что я почувствовал запах мяты в жвачке, которую он жевал. «Ты знаешь, что ты такое, Артур? Ты гребаный нытик. Ты ожидаешь, что с тобой будут нянчиться и расскажут, какой ты великий. Ты думаешь, что мир обязан тебе добротой, потому что твоя жена не ценила тебя, или ты не был так красив, как твой брат. Ну, БУ-БУ-БУ!»

Шокированное выражение моего лица нисколько не остановило его. Исчезло сдержанное, профессиональное поведение, которое он обычно преподносил как показной знак почета.

«Я не Наоми». Он продолжил. «Мне плевать на твои чувства. Единственное, что меня волнует, — это потенциал, который ты тратишь впустую, потому что тебя больше волнует то, что думают все, чем то, что ты узнаешь о себе. Мне важно, чтобы ты продолжал идти своим путем, потому что ты слишком большой слабак, чтобы контролировать свою жизнь. Твоя жена трахнула другого парня и называла тебя по-разному. Преодолей это. У каждого подрывается самоуважение. Людей отвергают каждый день. Это жизнь. Победители что-то делают с этим. Они встают и усердно трудятся, чтобы доказать, что все те люди неправы. Проигравшие? Ну, они скулят».

Я так и не смог подобрать слова, поэтому моя губа дрожала от гнева. Его слова пронзили меня. Каждое из них было точным попаданием.

Он посмотрел на меня, ухмыльнулся, словно бросая мне вызов, и спросил: «Который из них ты, король Артур: победитель или нытик?»

Я уставился на него совсем ядом, который был у меня внутри. Он не отрывал взгляда. Вместо этого он указал на беговую дорожку и сказал: «Вернись туда и потрать для меня еще двадцать минут».

Я бежал как одержимый. Моя нормальная скорость была 6, 5 километров в час. Я держал 8, 5 все двадцать минут. Мои ноги злобно топал, пока жужжание машины старалось не отставать от меня. Мои шаги были длинными и плавными. Мое сердце так сильно забилось, что я подумал, что оно вырвется из груди.

Но я не остановился. Я был настолько оторван ото всего, что даже не знал, что мое время истекло, пока беговая дорожка не замедлилась и не остановилась, поскольку она признала поражение. Когда я наконец вышел, я отмахнулся от самодовольной ухмылки Джерри и направился в раздевалку.

Я сидел на скамейке, когда услышал, как он вошел. Я сгорбился, упершись локтями в колени, хрипя, чтобы отдышаться. Не говоря ни слова, он сел рядом со мной. Мы сидели в тишине несколько мгновений (кроме того, что мои легкие отчаянно боролись за воздух), прежде чем он наконец сказал: «Я делал предложение жене три раза, прежде чем она согласилась. Она продолжала отказывать мне, потому что была влюблена в другого мужчину».

Я посмотрел на него. В его голосе была уязвимость, которой я никогда раньше не слышал. По крайней мере, не от него. Его жесткое поведение исчезло, по крайней мере, на данный момент.

«Кем он был?»

Он тихонько фыркнул, что могло быть смехом, и сказал: «Он был ее мужем».

Это меня потрясло. Я не знал, как ответить. Я знаю, что это было эгоистично, но его признание в отношениях с замужней женщиной обидело меня на личном уровне. Я должен ли был его жалеть? Он ухаживал за женой другого человека! Даже после того, как он услышал мою ситуацию, у него все еще хватило наглости почувствовать себя жертвой? Он думал, что у нас есть что-то общее?

Он, должно быть, видел приговор на моем лице, потому что слегка усмехнулся. «Он был мертв. Она была вдовой». Он сказал это таким тоном, который говорил: «Расслабься, Артур».

«Оу. « Это все, что я мог сказать, задаваясь вопросом, почему он делится этим со мной.

«Хочешь верь, хочешь нет, но это только усугубило ситуацию», — он продолжил. «Что бы я ни делал, я никогда не мог сравниться с ее святым мужем. Он был увековечен в ее голове. Все в нем было идеально. Его дерьмо пахло розами, они никогда не спорили, и он никогда не оставлял поднятым сиденье унитаза. По сути, я был влюблен в женщину, которая всегда чувствовала, что я не соответствую требованиям».

В его глазах был отсутствующий взгляд. Сказать, что я был удивлен его признанием, было бы не сказать ничего. Он всегда казался намного большим, чем жизнь. У таких парней, как он, не должно быть проблем, не говоря уже о проблемах с женщинами.

«Как ты с этим справился?»

Он покачал головой, сжав губы. «Я страдал какое-то время. Я постоянно пытался доказать ей, что я достаточно хорош, чтобы она могла полюбить. Я поддерживал ее, когда она вела себя как стерва, я пытался дать ей пространство, когда она нуждалась в моем уходе, и я позаботился о том, чтобы наладить отношения с ее детьми. Я был рядом с ней всеми возможными способами. Я сделал все это только для того, чтобы она описала меня своей семье как «хорошего друга».

«Ой. « — Я подумал. Мое лицо, должно быть, отразило это, потому что он кивнул, приподняв брови, как будто он соглашался со мной. Его кивок сказал: «Ага, это случилось».

«Какая женщина не хотела бы тебя? Ты похож на ходячий рекламный щит спортивного питания». — выпалил я.

Он покачал головой, как будто я упустил суть. «Вот именно, Артур. КАЖДОМУ отказывают. Низкая самооценка часто вызывает лишь одно разочарование, независимо от того, как ты выглядишь. На самом деле, хорошо выглядящие люди часто бывают самыми незащищенными. Внешность можно изменить. Ты можешь покупать модные вещи, одежду, ты можешь подстричься или набраться силы воли, чтобы привести себя в форму. Эти вещи помогают повысить твою уверенность в себе, но все это косметика. Проблема в том, что уверенность зависит от того, как тебя видят другие люди».

В его словах было так много проницательности, что я кивнул в знак согласия. «Я понимаю. « — Я сказал. Он похлопал меня по плечу.

«Одна хорошая вещь есть в том, что я делал с Триной, — это то, что я получил урок, я думаю, и ты мог бы извлечь из этого урок». Он сделал паузу, чтобы окинуть меня взглядом, который сказал мне, что он собирается сказать что-то важное. «Видишь ли, я понял, что мне не нужно нести бремя, оправдывая ее ожидания. Если после всего, что я для нее делал, я все еще недостаточно хорош, значит, она недостаточно хороша для меня. Ее отказ не сделал меня менее достойным любви. Это просто означало, что она не могла оценить то, что я предложил ей».

Впервые я почувствовал связь с ним, которая не была как у учителя и ученика. Он был не просто роботом, единственной целью которого было привести меня в форму. Он был человеком. Простой человек, со своими слабостями.

«Но ты все же женился на ней. Почему?» — спросил я, вспомнив, что теперь она его жена.

На его лице появилось отстраненное выражение. «Да, мы поженились. Но не сразу. После того, как она постоянно отвергала меня, я в конце концов прекратил это. Я был так убита горем, что устроился на работу почти в 1300 километрах отсюда. Я не мог оставаться в том же городе, что и она, и не разделять то, что у нас было. Мне пришлось прекратить все полностью».

«Что изменилось?»

Его губы скривились в улыбке от воспоминания. «На самом деле она преследовала меня и сказала, что не будет жить без меня. Она даже предложила бросить работу и поехать со мной в Калифорнию. Тот факт, что она была готова бросить свою работу и перевезти своих детей, сказал мне многое о ее приверженности нашим отношениям. Конечно, в конце концов мы остались здесь, но теперь у меня есть женщина, которая дорожит и уважает меня. Мы счастливы в браке уже пять лет». Он сказал это с гордостью.

«Вау. « Это все, что я мог сказать. Но каким бы впечатляющим ни был его рассказ, я не мог понять его. Я не мог представить, чтобы Пейдж скучала по мне настолько, чтобы преследовать меня. Хотя он имел хорошие намерения, поделившись своим личным триумфом, на самом деле он заставил меня чувствовать себя более разобщенным.

Он, должно быть, прочитал мои мысли, потому что решил переключиться. «Я слышал, как какой-то парень говорил о человеческом правиле 80/20. Это мог быть доктор Фил, я не знаю. Но он сказал, что, когда человек удовлетворен на 80 процентов своих потребностей, он перестает это осознавать. При этом он смотрит на те 20 процентов, которых у них нет, с завистью. Для него 80 всегда будут с ним. Это перестает быть чем-то, за что можно быть благодарным, потому что воспринимают это, как должное. Те 20 становятся для них настолько важны, что они часто рискуют 80, чтобы получить их. Только когда появляется опасность потерять свои 80 процентов, они понимают, как много это значит для них». Я знал, что он говорил о Пейдж. Он чувствовал, что я был ее 80.

Он остановился на мгновение и о чем-то подумал. Затем он добавил: «Вот почему я так жестко к тебе отношусь. Я не хочу, чтобы ты воспринимал вещи как должное. Я хочу, чтобы ты отдавал мне все свои силы, а не чувствовал, что у тебя есть на это право».

«Да, ты упоминал об этом». — сказал я, весело рассмеявшись.

«Ты уже заставил почти всех жалеть тебя. Они хотят, чтобы ты почувствовал себя лучше. Я не собираюсь присоединяться к той вечеринке жалости. Моя работа — вырвать тебя из этого и заставить тебя увидеть, что ты не такой жалкий человек, которому нужно, чтобы его держали за руку. У тебя есть то, что имеет значение. Это то, что заставляет тебя каждый день ходить на работу и преуспевать. Это заставляет тебя навещать своих детей три или четыре раза в неделю, несмотря на то, что я надрал тебе задницу в тренажерном зале. То, чего ты достиг со своим весом, является свидетельством твоей железной воли. Твоя честь и стремление сделать все возможное — вот что движет тобой и делает тебя тем, кто ты есть. Как только ты перестанешь смотреть в зеркало через глаза, ты это увидишь». Он сделал паузу, ударил меня кулаком по руке и сказал: «Ты король Артур, черт возьми! Начни так себя вести».

Вскоре после этого я пошел в душ. Пока теплая вода текла по моей спине и массировала мои ноющие мышцы, я думал о своем разговоре с Джерри. Он был прав. Я провел так много своей жизни, глядя на себя со стороны, что использовал это, чтобы оценить свою значимость. Люди сравнивали меня с Лэнсом, и я тоже. Пейдж думала, что за меня не стоит бороться, поэтому я согласился с ней. Только когда я начал получать комплименты от других людей, я начал чувствовать себя достойным.

На работе я преуспел, потому что мог доказать это, сравнивая свою работу с результатами. Остальная жизнь не так проста. Не существует формулы для проверки своей ценности. Вы просто должны это знать, даже если все остальные этого не знают.

Мне нужно было узнать, кто я внутри. Я должен был перестать слышать Пейдж в своей голове. Ее обидные слова все еще имели надо мной слишком много власти. Я зациклился на этом, наблюдая, как она на коленях сосет член другого мужчины. Эта картина была практически центром пространства между моими ушами.

Пришлось двигаться дальше. Никакая потеря веса не могла помочь мне в этом. Это должно было исходить изнутри.

*************

НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ СПУСТЯ:

«Мммм, Артур. Тони Старк может быть миллиардером в бронированном суперкостюме, а у Капитана Америки могут быть мускулы поверх мускулов, но никто не трахается так, как ты!»

Настойчивый звон в ушах разбудил меня от очень приятного сна. Изначально это сливалось с моим сном. Мой мозг наконец осознал, что он не принадлежит мне, и разбудил меня.

Мой взгляд лениво упал на окно. Солнца не светило сквозь него, потому что было слишком рано для моего будильника. Звук шума, наконец, оказался звонком моего мобильного телефона.

Я протестующе застонал, проклиная того, кто прервал мое запретное свидание со Скарлетт Йоханссон (в роли Черной Вдовы, конечно). Моя рука сонно шарила по прикроватной тумбочке, пока я не нашел тошнотворное устройство, которое разбудило меня. Глазами, которые только наполовину проснулись, я изо всех сил пытался понять, кто звонил. Экран продолжал автоматически поворачиваться, пока я переворачивал телефон из стороны в сторону, чтобы добиться правильного положения. Наконец я остановил его и увидел, что в этом был виноват Лэнс. Еще я увидел, что было всего 4 часа ночи.

«Что, Лэнс?» Я проворчал в трубку.

«Как дела, Арт. Я тебя разбудил?»

Самый глупый вопрос. «Нет, конечно, нет. Ты же знаешь, я всегда просыпаюсь в четыре утра, ожидая твоего звонка». — саркастически сказал я.

«Угу, хорошо. Извини». Он сказал кротко. Однако он не повесил трубку.

Именно тогда мой мозг полностью заработал. В его голосе было что-то странное. Его обычное дерзкое поведение не передавалось через динамик. Его голос звучал отчаянно, почти напуганно.

Это привлекло мое внимание.

«Что случилось? Все в порядке?» — спросил я, когда проснулся и сел в постели. Мой разум перебирал варианты. С ним что-то не так? С мамой? С папой? Кто-то умирал?

«Ничего особенного. Все круто». — сказал он, стараясь казаться беспечным. Затем небрежно сказал: «Кстати, Джули беременна».

Мой лоб в замешательстве нахмурился, когда я сказал: «Кто, черт возьми, такая Джули?»

«Джули. Ты помнишь Джули?». Он сказал, как будто я уже должен был знать, о ком он говорит. Я все еще не понимал, поэтому он добавил: «Вы познакомились с ней в наш день рождения».

Это заняло у меня пару секунд, но в моей голове все же появилось знакомое лицо. «Ты имеешь в виду ту белокурую девушку, похожую на девушку из группы поддержки, с большими… « Я протянул руку перед своей грудью. Он не мог меня видеть, но знал, к чему я клоню.

«Ага. Это та самая». — подтвердил он с ноткой гордости в голосе.

«Она выглядит такой молодой. Ты уверен, что это законно?»

«Конечно, озаконно! Я не педофил». — сказал он, мгновенно раздражаясь. «Ей двадцать».

«Ага. « — сказал я, не убежденный. «Ты проверял ее водительские права?»

«Нет, я не засранец. Но я знаю, что она не несовершеннолетняя. У нее своя квартира».

«Могла освободиться из-под опеки. Дети делают это сейчас». — возразил я.

«Она не была освобождена».

«Откуда ты знаешь? Не похоже, чтобы ты когда-нибудь узнавал что-то о дурочках, с которыми ты трахаешься».

Он разочарованно выдохнул. «Боже! Я знал, что позвонить тебе будет ошибкой. Ты всегда должен быть таким самодовольным, ханжеским придурком во всем?»

«Ты всегда должен быть безответственным подростком?» — Я бросился на него. «Тебе 35, а ведешь себя, будто бы 20. Слышал когда-нибудь о презервативах?»

«Ты такой… « Он подавил гневные слова, которые собирались вырваться из его рта. Затем он сделал вдох, чтобы успокоиться. Затем, когда он заговорил, его голос был устрашающе спокойным. «Знаешь что, Арт? Тебе нужно преодолеть себя. Ты не конец всего, будь всем. Ты всегда сидишь на своем высоком коне, глядя на меня сверху вниз своим самодовольным видом. Ты мог быть маминым и папиным любимчиком, но это не значит, что ты идеален. Ты золотой мальчик — умный и ответственный. Я облажался. Я понял! Я просто хочу, чтобы все заткнулись на хер на этот счет».

Следует ли мне проявить к нему немного сочувствия? Наверно. Но его нытье осталось без внимания. У него хватило наглости сказать, что я был любимым сыном. Он, из всех людей, тот, которому практически поклонялись мои родители.

«Ой! Бедный Лэнс! Его жизнь так тяжела. Спасите ее! Можешь прекратить нести чушь что я был любимчиком. Все знают, что им был ты, Лэнс, большая звезда футбола! Они до сих пор так к тебе относятся, когда ты лажаешь, мама и папа из кожи вон лезут, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Но когда моя жизнь разваливается, знаешь что? Я САМ ПО СЕБЕ! Все, что я слышал, когда рос, было то, насколько ты хорош в футболе и какой ты красивый. Меня всегда сравнивали с ТОБОЙ!»

Его ответ последовал незамедлительно. «Боже мой! Сколько же в тебе дерьма! Мама и папа всегда помогают мне, но все время, пока они это делают, мне читают лекции о том, как я должен стараться быть похожим на тебя. Я так устал слышать это дерьмо! Потом я должен выслушивать, как ты сам, мученик, говоришь, что ты такой самостоятельный, и что никто никогда тебе не помогает. Но ты забываешь, что, когда твоя жена изменяла тебе, это был МОЙ диван, на котором ты спал. Каждый раз, когда она пыталась связаться с тобой, я был единственным, кто пресекал это. На самом деле, я тот, кто ВСЕГДА рядом, когда нужен и когда тебе было тяжело. Ты знаешь, сколько драк у меня было в старшей школе, потому что кто-то говорил о тебе всякое дерьмо? Знаешь? Нет, не знаешь, потому что ты идиот. Так что, пожалуйста, не тыкай мне этой самоуверенной «никому никогда до меня нет дела» чушью».

Я собирался огрызнуться на него. Мой мозг работал над остроумным ответом. Но потом я остановился. Я остановился, потому что я действительно услышал, что он сказал. Когда его слова дошли до меня, меня осенило.

Он был прав.

Он всегда был рядом. Независимо от того, сколько мы ссорились или насколько я его осуждал, он всегда был первым, кому я звонил, когда дела шли плохо.

Я также увидел жизнь его глазами. Я видел, что ему приходилось чувствовать, когда все сравнивают его со мной. Мои родители все время хвастались мной. Я никогда этого не замечал, потому что очень завидовал ему в детстве. Я не слышал о том, как они гордились мной, потому что я всегда был сосредоточен на том, как они гордятся им.

Для меня он все еще был высоким красивым парнем, который мог заполучить любую женщину, которую хотел. Он мог в основном двигаться по жизни без забот. Но когда я посмотрел его глазами, я увидел все по-другому. С тех пор, как он бросил колледж, люди всегда смотрели на него как на неудачника. Мои родители чувствовали, что они должны вмешаться, чтобы спасти его, потому что он был неспособен сделать это сам. Никто не сделал этого для меня, потому что они знали, что со мной все будет в порядке.

Как это повлияло на его самооценку? Слова Джерри обо всех, кто борется с этим, были правдой для человека, у которого, как я думал, было все на свете. Так вот, он звонил мне 4 утра, потому что у него скоро родился ребенок. Он был ошеломлен. Он считал себя неспособным позаботиться о себе, потому что мы относились к нему именно так. Как он должен был заботиться о ребенке?

Итак, он позвонил своему брату-близнецу. Что я сделал? Я отнесся к нему будто он облажался.

«Ты прав, Лэнс». Я сказал, уступая. В моем голосе не было злобы. Никакого сарказма. Это было просто утверждение истины.

На самом деле он не был готов к тому, что я так уступлю, поэтому был застигнут врасплох. Я использовал его замешательство, чтобы уточнить. «Ты всегда был рядом со мной. Что бы я ни делал или ни говорил тебе, ты всегда был тем парнем, на которого я могу рассчитывать».

«Угу, спасибо». — сказал он, все еще немного сбитый с толку.

Я сменил тему и спросил: «Так, как давно она беременна?»

Это полностью ослабило его бдительность. Его голос казался удрученным и тихим, когда он сказал: «Пару месяцев. Она сказала мне только сегодня».

«Черт. Вы двое оставите его?»

«Да. « В этом одном слове была огромная тяжесть. Я мог слышать смятение через динамик.

«Что думаешь по этому поводу?»

Последовала пауза, прежде чем он честно ответил: «Я до смерти напуган, Арт. Как мне вырастить ребенка? Я все еще живу как ребенок. Я не ты. Джошу и Элли повезло, что у них есть такой отец, как ты. Что мой ребенок будет думать обо мне?»

Я вспомнил, как думал тоже самое, когда узнал, что Пейдж беременна. «Что ж, Лэнс, первое, что тебе нужно сделать, это перестать сравнивать себя со мной. Это ошибка, которую я всегда делаю, когда дело касается тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда завидовал тебе».

Я слышал его удивленный вздох на другом конце провода. «Перестань врать мне, Арт. Какого хрена ты мне завидовал? У тебя все есть. Особенно теперь, когда ты похудел».

Я усмехнулся про себя над иронией этого разговора. «Вот и все, Лэнс. Ни один из нас не должен завидовать другому. Я работаю, чтобы изменить то, в чем я не уверен. Почему ты не можешь? Ты хочешь быть более ответственным? Тогда будь более ответственным. Хочешь быть хорошим отцом? Узнай, что это значит, и сделай это».

«Тебе легко сказать». Он фыркнул.

«Ты прав. Сказать легко. Это требует много работы. Но если кто-то может это сделать, то и ты сможешь. Ты один из самых сильных людей, которых я знаю. Я готов поставить на тебя в любое время».

«В самом деле?» — искренне удивился он.

«Конечно! Без сомнений».

То, что я говорил, не было чушью. Возможно, Лэнс и был безответственным, но я всегда знал, что однажды он это перерастет. У меня было ощущение, что этот день наступил.

Следующие два часа мы разговаривали. Чем дольше мы это делали, тем больше у меня было веры в то, что он будет отличным отцом. Он не подходил к этой ситуации, как ко всему остальному. Он волновался. Он думал о том, как его действия повлияют на этого нерожденного ребенка.

Разве не об этом беспокоятся все хорошие отцы?

Я поделился историями неудач с моими детьми. Я надеялся, что это заставит его чувствовать себя менее одиноким. Над некоторыми историями мы смеялись. Остальные были поучительными. Я сказал ему, что судьба, вероятно, подарит ему девочку в качестве Кармы. К его чести, он посмеялся над этим.

Несмотря на все это, я поклялся ему, что буду рядом с ним, что бы ему не потребовалось. И я имел в виду именно это.

Когда мы повесили трубку, солнце выглянуло из-за горизонта и просочилось сквозь жалюзи в моей затемненной комнате. Я понял, что во мне что-то изменилось во время этого разговора. Я немного повзрослел. Я больше не завидовал своему младшему брату. Не потому, что я понял, что он завидовал мне так же, как и я нему, а потому, что я увидел себя в другом свете. Я был ответственным. Я был умным. Это были качества, которыми я должен был гордиться. Это были мои 80 процентов. Я всегда чувствовал себя неуверенно, потому что у меня не было тех 20, но они мне никогда не были нужны. Я был хорош таким, каким был.

Я вылез из постели и приготовился к работе. Я должен был быть сонным, но это было не так. Я чувствовал себя хорошо, лучше, чем некоторое время назад.

************

Жизнь шла ровным темпом. Недели с легкостью превратились в пару месяцев. Это было не слишком быстро, но и не тянулось. Это был прогресс. Мое мнение уже не было таким мрачным.

Была одна вещь, которая была хуже некуда. Джерри чувствовал, что он мне больше не нужен. Моя потеря веса была настолько значительной на тот момент, что не было никаких признаков того, что я когда-либо буду иметь лишний вес.

Но настоящая причина, по которой он чувствовал, что ему нужно двигаться дальше, заключалась в том, что я по-другому смотрел на себя. Моя уверенность возросла, и это было его главной целью. Когда я оглянулся на наш совместный опыт, я увидел, насколько просчитан был его план. Подколы на счет моего имени, язвительное отношение, тренировки в учебном лагере — все это должно было заставить меня перестать смотреть на себя, как на насмешку судьбы.

Честно говоря, он стоил каждого пенни из того, что я должен был ему заплатить.

Во время нашей последней горько-сладкой тренировки дела с Коллин достигли апогея. Я занимался по своему расписанию и отвлекся, когда она прошла мимо. На его лице появилось понимающее выражение, и он спросил: «Ты просто будешь смотреть на нее весь вечер, или ты собираешься поговорить с ней?»

Я даже не осознавал, что смотрю, пока он что-то не сказал. «Извини, Джерри. Я позанимаюсь». — сказал я, схватив гантели, чтобы сделать несколько сгибаний рук. Я быстро сделал по 10 повторений каждой рукой и с громким лязгом поставил их обратно на стойку.

«Смотри, Арт». Он сказал осторожным голосом. «Я не пытаюсь вмешиваться в твои дела. Но совершенно очевидно, что ты хочешь поговорить с ней. Я не знаю, что произошло между вами двумя, но это не может стоить всех тех усилий, которые ты прилагаешь, чтобы притворяться, что ее не существует».

Я огляделся, как будто боялась, что кто-то подслушивает. «Я настолько очевиден?»

«Ты пытался быть неуловимым?» — спросил он со смешком. Он покачал головой, увидев мой испуганный взгляд, и сказал: «Иди и поговори с ней».

«Я не могу. Поверь мне, после того, что произошло между нами, она, вероятно, просто посмеется надо мной и уйдет».

Он равнодушно пожал плечами. «Ну, тогда не говори. Продолжай смотреть на нее через всю комнату, гадая, о чем она думает. Это намного эффективнее».

Иногда я терпеть не могу его самодовольную задницу.

Он улыбнулся и кивнул головой, показывая, что мне нужно идти. Я увидел Коллин, направлявшуюся в раздевалку, поэтому поборол свой страх и побежал навстречу ей.

«Привет, Коллин». Я крикнул, чтобы не дать ей войти. Она повернулась ко мне, и когда она увидела, что это я ее звал, она сразу почувствовала себя неловко и посмотрела в пол.

«Привет, Артур». Она сказала быстро.

Ее изменение в поведении не внушало мне уверенности. Я боролся с желанием притвориться, будто зову ее по какой-то безобидной причине. Тем не менее, я не мог удержаться от стандартной фразы в качестве перехода. «Эээ, как ты поживаешь?» — спросил я с большей застенчивостью, чем мне хотелось.

«Вполне нормально. « — сказала она, все еще не глядя на меня.

Я набрался храбрости и сказал: «Послушай, я надеялся, что мы сможем… ты знаешь… поговорить. Я думаю, что мы должны прояснить ситуацию по некоторым вопросам».

«Ммм, хорошо». Она сказала, быстро кивнув. «Когда ты хочешь встретиться?»

Я попытал счастье и сказал: «Ты сейчас свободна?»

«Ну, сначала мне нужно принять душ. Но мы можем поговорить, когда я выйду. Нормально?»

«Да. Конечно. Это круто. Мне тоже нужно принять душ».

«Ладно. « — сказала она с нервным смехом. «Тогда увидимся.»

Когда она исчезла в раздевалке, я вздохнул с облегчением. Каким бы неловким ни был этот небольшой диалог, я был счастлив, что справился. Я посмотрел и увидел, что Джерри разговаривает с Наоми. Он показал мне большой палец вверх и кивнул, говоря, что я хорошо справился.

После того, как мы закончили принимать душ, мы с Коллин пошли в Золотой Загон, который находился прямо по улице. Когда мы получили свои тарелки с едой и сели, я изо всех сил пытался найти способ начать разговор, который должен был произойти. И снова я немного поболтал. Она поддержала болтовню в течение минуты, но я видел, как ее тревога и нетерпение растут. Я решил, что сейчас или никогда, поэтому перевел дыхание и сказал: «Я пригласил тебя сюда, потому что хочу поговорить о той ночи, когда мы почти… ты знаешь».

Она нервно поерзала на стуле и покачала головой. «Я поняла. Но тебе не нужно объясняться. Все в порядке. Это не впервые, когда мужчина не испытывает ко мне никакого интереса. На самом деле я к этому привыкла. Моего мужа — я имею в виду бывшего мужа — я тоже не привлекала. Я переживу это».

Я был полностью потрясен. «Что?» Я побледнел.

«Да уж. « Она вздохнула и печально улыбнулась. «Его прозвище для меня было Пигги». Ее глаза растворились в ее воспоминаниях. «Он тыкал меня в живот и смеялся надо мной, даже перед своими друзьями».

Я наблюдал, как она пытается держать себя в руках. Шли секунды, и она постепенно расплакалась. Она попыталась встать и убежать в туалет, но я остановил ее, потянувшись через стол и нежно схватив ее за руки.

«Коллин, ты ошиблась». Она посмотрела мне в глаза, и мое сердце болело за нее. «Твой бывший был чертовски дебилом. Я не знаю, в чем заключалась его проблема, но я совсем не так себя чувствую. Ты мне нравишься. Ты сексуальная, веселая, красивая, все, чего я мог желать в женщине.»

«Почему…»

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Затем я рассказал ей свою историю. Я ей все рассказал. Она внимательно слушала, ни разу не перебивая. Когда я закончил, ее реакция ошеломила меня настолько, что я потерял дар речи. Это было последнее, чего я ожидал от кого-то, кому только что излил душу.

Она неудержимо рассмеялась.

«Над чем ты смеешься?» — спросил я в полном ужасе. Именно этого я и боялся.

Она прикрыла рот, чтобы перестать смеяться, но это не сработало. На этот раз я встал и сердито собирался уходить, но она меня остановила.

«Мне очень жаль. Я не смеюсь над тобой. Пожалуйста, присядь». Когда я сел, она сказала: «Я смеюсь над нами. На самом деле, над этой ситуацией. Оба наших супруга сказали нам, что мы толстые, уродливые и плохие в постели».

«Твой муж тоже назвал тебя скучной в постели?»

Она кивнула, пытаясь подавить очередной приступ смеха. Едва сдерживая это, она сказала: «Он сказал, что моя киска была похожа на наждачную бумагу».

Я поймал себя на том, что хихикаю, что было немного странно. «Ой. Ну, моя бывшая сказала мне, что я занимался паршивым оральным сексом и даже не знала, что такое клитор».

Коллин рассмеялась еще сильнее. «Тоже неплохо. « — сказала она, задыхаясь, между смешками. Это казалось настолько неуместным, что было заразительно. Я не мог не рассмеяться вместе с ней. Довольно скоро мы оба так хохотали, что даже не могли говорить. Люди вокруг нас забавно смотрели, но нам было все равно.

Разговор перерос в импровизированное состязание, чей супруг нанесла самое страшное оскорбление. Она победила, но только благодаря большому опыту. Ее муж оскорблял ее много лет. По крайней мере, у Пейдж хватило приличия держать в секрете свое презрение ко мне до последней минуты.

«Что ж, это был удивительный день». Она сказала, улыбаясь. «Я боялась, что была слишком настойчива, и отпугнула тебя. Ты мне действительно понравился, и я не хотела, чтобы ты смотрел на меня так, как он. На этот раз мне хотелось, чтобы кто-то увидел во мне сексуальную женщину, даже если бы это было только на одну ночь. Так что я приложила максимум усилий. Когда ты не… ты знаешь… Я умерла внутри. Это было похоже на то, что я была неудачником».

Я улыбнулся ей в ответ. «Я тоже так думал. Я так старалась не быть тем, кем меня называла Пейдж, что наоборот доказал ее правоту».

Я должен был признать, что чувствовал себя хорошо. На самом деле здорово. Это было иначе, чем, когда я раскрылся перед Наоми и Джерри. На этот раз я разговаривал с человеком, который прошел через то же самое, что и я. Она не понаслышке знала, каково это — быть отвергнутым так, как я. Это заставило меня чувствовать себя не таким одиноким.

«Так что же делают вместе два жалких неудачника, которые плохи в постели?» — спросил я в шутку.

«Ну, неудачник, я говорю, что это дерьмо принадлежит нам». Она ответила. Затем она откашлялась и с притворной серьезностью произнесла: «Здравствуйте. Меня зовут Коллин, и я плохой партнер».

«Привет, Коллин». — сказал я, пытаясь подавить очередной приступ смеха.

Она хмыкнула и отпила еще глоток. Когда я сидел с ней, я был поражен родством наших душ. Несмотря на все плохое, что подкидывает жизнь, она часто может подбрасывать маленькие безделушки по пути. Мы просто должны быть открыты, чтобы их отыскать.

«Почему бы нам этого не сделать?» — серьезно сказал я. «Давай не будем пытаться доказать, что наши супруги неправы. На хер их. Вместо этого мы снова куда-нибудь сходим. На этот раз никакого давления. Никаких ожиданий. Мы просто веселимся и пытаемся узнать друг друга».

Она ярко улыбнулась. «Мне это нравится. Никакого давления. Просто развлечение». Она сделала еще один глоток, а потом неожиданно сказала: «А если нам случится потрахаться, пусть так и будет».

Я чуть не упал со стула, когда она это сказала. Удивительно, но я почувствовал, как мой член немного напрягся, когда она произнесла слово «потрахаться». Я представил, как она обхватила его губами, как на нашем последнем свидании.

Ответ моего солдата на эту мысль был обнадеживающим. Я почти вздохнул с облегчением. Я думал, что мне суждено жить как святоша. Тот факт, что она понимала меня более чем поверхностно, позволил мне немного расслабиться. Я почувствовал связь с ней, которая заставила меня чувствовать себя в безопасности.

«Да. Если нам случится потрахаться… « — сказал я, шутливо скрестив пальцы. Она хихикнула и подняла чашку лимонада. Мы чокнулись нашими чашками.

Мы не знали, что на заднем плане было знакомое лицо. Это лицо наблюдало за мной и Коллин, когда мы смеялись и разговаривали с непринужденностью двух людей, которым искренне нравилось общество друг друга. Если бы я потрудился обернуться, я бы заметил этого человека. К тому времени, когда я повернулся в том направлении, она уже улизнула.

Но я не буду об этом знать, пока…

НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ СПУСТЯ:

Почему Пейдж так усложняет жизнь?

Вот о чем я думал, стоя в дверях спальни Пейдж, пытаясь не придушить ее. Казалось, что каждый раз, когда я проезжал мимо одного контрольно-пропускного пункта в своей жизни, на пути возникал другой.

Я пытался быть терпеливым. Я действительно старался. Но она медлила с подписанием документов о разводе, и это начинало раздражать. У нас были десятки разговоров об этом, и каждый раз она отмахивалась от этого, как будто это не важно. Ее бесцеремонное поведение меня сердило.

По правде говоря, мне надоело быть прикованным к ней. Она была подарком, который продолжал доставлять… головную боль. Я даже не мог заниматься любовью с красивой женщиной, чтобы ее насмешки не прерывали меня. Я очень сильно хотел, чтобы она ушла из моей жизни. Но, как и все остальное в нашем сосуществовании, слишком сложно что-то повернуть и изменить, пока ей не будет удобно.

Ебать ее.

«Я думал, что это должно быть довольно просто, Пейдж. В чем проблема?» — нетерпеливо спросил я, когда она сидела на постели, растирая лосьон по своему телу. Это было новое занятие, которым она занималась в последнее время, когда собиралась ложиться спать. Не имело значения, что я стоял прямо там. У нее даже хватило смелости сидеть и самодовольно выглядеть в новом нижнем белье, которое, вероятно, купил ей ее паршивый парень.

«Честно говоря, ты не можешь ожидать, что я подпишу какие-то бумаги, пока их не проверит адвокат». Она сказала тоном «Я не могу поверить, что должна объяснять это».

«Они лежать на твоем комоде уже почти месяц. Твой адвокат не сможет их осмотреть, если ты НЕ ОТДАШЬ ИХ ЕМУ!»

Она выглядела раздраженной. «У меня еще нет адвоката, Арти. Ясно? Когда он у меня появится, я отдам их ему. А теперь, пожалуйста, успокойся. Ты разбудишь детей. Давай. Сядь. Расслабься. Ты выглядишь напряженным». — сказала она, похлопывая по кровати рядом с собой.

Я пытался не задушить ее. Я посмотрел в потолок и мысленно сосчитал до пяти. «Какого хрена значит, что у тебя еще нет адвоката?»

Она посмотрела на меня с удивлением. Несомненно, мое поведение было тревожным. «Я еще никого не нашла». — сказала она, глядя на меня настороженно. «Я не ожидала, что ты просто кинешь мне бумаги. Я думала, что мы хотя бы поговорим об этом, прежде чем что-нибудь сделаем».

«Я почти уверен, что мы обговорили все, что было необходимо, когда ты назвала меня толстым, скучным неудачником, который плох в постели».

«Арти… « — сказала она плаксивым голосом. Я чувствовал приближение «почему ты продолжаешь поднимать эту тему» разговора. Честно говоря, я тоже немного устал об этом говорить. Это привело только к непрерывному кругу обзываний и тыканий пальцами. Я не хотел отвлекаться, поэтому вернул нас к прежней теме.

«Итак, когда ты планируешь его найти? Ты вообще искала?»

Вместо того чтобы отвечать на вопросы, она перешла к тому, чтобы перевернуть все в моей голове. «Почему ты вдруг так торопишься? Раньше для тебя это не имело значения». — сказала она, сузив подозрительно глаза.

«Почему я так тороплюсь? Ты шутишь? Ради бога, ПОЧЕМУ НЕ ТЫ? Ты одна захотела развода. Именно ты, кому на столько противен твой толстый скучный муж, что ты отправилась искать других мужчин. Я делаю то, что ты хочешь, а теперь ты намеренно усложняешь мне задачу. Почему?»

К ее чести, у нее пропало надменное отношение. Ее лицо смягчилось. «Я не пытаюсь усложнять тебе жизнь». Ее глаза выглядели искренними. Она могла говорить правду. Даже после всего, через что мы прошли в этой разлуке, она никогда намеренно не пыталась усложнять мне жизнь. Фактически, она изо всех сил старалась успокоить свою совесть, пытаясь сделать все как можно проще (учитывая обстоятельства).

Но она лгала мне раньше и добилась в этом большого успеха. Моя вера в ее честность ничего не стоила.

«Тогда подпиши бумаги. Там все на столько честно, насколько это возможно, без каких-либо выплат».

Она поколебалась, прежде чем сказать: «Я просто думаю, что мы должны поговорить кое-о-чем, прежде чем я подпишу…»

«Нет, Пейдж. Не о чем говорить!» Я рявкнул, потеряв последние остатки терпения. Ее рот закрылся. Я понял, что крик на нее не принесет мне того, чего я хотел, поэтому я сделал еще один вдох, чтобы успокоиться. «Смотри… « — сказал я более спокойным голосом. «Я не пытаюсь обмануть тебя. Хорошо? Все, что я делаю сейчас, — это пытаюсь стать лучше и двигаться дальше. Но я не могу этого сделать, пока вся тяжесть нашего брака привязана к моей шее. Это слишком… тяжело.»

Я не хотел быть с ней на столько откровенным. Слова просто вылетели сами по себе. Я сдерживался так долго, что все эти ядовитые чувства стали для меня нормой. Но они портили меня изнутри.

Когда я посмотрел ей в глаза, я увидел в них слезы. «Мне очень жаль, Арти. Я… Я вела себя очень ужасно с тобой», — она признала. Я не бросился защищать ее или попытаться смягчить ее слова. Я просто стоял и слушал. Когда она поняла, что я ничего не говорю, она спросила: «Сможешь ли ты меня простить?»

Хороший вопрос. Могу ли я? Смогу ли я когда-нибудь забыть тот день? Казалось, что все в моей жизни вращалось вокруг того дня. Гравитационное притяжение было довольно сильным.

Однако я обнаружил, что мне не нужно прощать ее. Мне не нужно было, потому что я уже это сделал. Со временем боль, которую я чувствовал в тот день, постепенно исчезла. Теперь это были всего лишь несколько абзацев на страницах моей истории.

«Я прощаю тебя, Пейдж».

Она ярко улыбнулась. «Ты серьезно?»

«Да. Правда. Теперь я просто хочу двигаться дальше».

На ее лице появилось облегчение. «Это все, что я когда-либо хотела от тебя. Мне легче, зная, что ты меня прощаешь».

Я чувствовал, что мы движемся в правильном направлении, поэтому сказал: «Хорошо. Теперь ты можешь подписать бумаги с легким сердцем».

Ее лицо исказило разочарованием. Затем гнев вспыхнул, и ее глаза сузились. «Подожди минутку. Ты пытаешься играть со мной? Ты стоишь там и говоришь то, что, по твоему мнению, я хочу услышать, чтобы заставить меня делать то, что ты хочешь».

Я был сбит с толку и ошеломлен. «Что?»

Она встала с кровати и двинулась ко мне, пока не подошла так близко, что я почувствовал запах эвкалипта от ее лосьона. «Кто она?» — обвиняюще спросила она, глядя на меня.

«Кто что?» — все еще сбитый с толку спросил я. Я сделал шаг назад, чтобы создать дистанцию, но она снова приблизилась.

«Сука, с которой ты болталась. Коллин. Кто она?»

Несколько мыслей пролетели у меня в голове одновременно. Во-первых, вопрос. Откуда она знает о Коллин? Далее реализация. Она ревнует. Наконец, возмущение. Как она посмела считать себя вправе меня спрашивать.

Все, что я мог сделать, это рассмеяться, от чего она только разозлилась.

«Тебе смешно?» — сердито спросила она.

«Гм, да. Это так. Тот факт, что ты не чувствуешь себя лицемерной, спрашивая меня о другой женщине, чертовски забавен».

Она не разделяла юмора. «Кто она такая?» — повторила она, полностью игнорируя то, на что я ей указал.

Мне не нужно было ей отвечать, но я все равно ответил. «Это женщина, с которой я познакомился в спортзале».

Следующие слова из ее рта были настолько чертовски ироничны, что я чуть не обосрался. С осуждающей насмешкой она сказала: «Ты познакомился с ней в спортзале? Конечно!».

Это были слова, которые я сказал, когда мы говорили о ней и Деррике.

«Откуда ты вообще знаешь о ней?» — спросил я, переключая внимание на нее. Ее глаза метались из стороны в сторону, как будто ее поймали. «Я… э… видела тебя в Золотом Загоне несколько недель назад. Ты был с женщиной, смеялся и разговаривал. Я хотела знать, кто она такая, так что… « Она замолчала, как будто не хотела произносить то, что было дальше. С виноватым выражением лица она быстро закончила, сказав: «… Я просмотрела твой телефон, пока ты не видел».

«Ты просмотрела мой телефон?!» — Я недоверчиво ахнул. Я чувствовал себя полностью оскорбленным. Что дало ей право просматривать мои вещи? Она больше не была моей женой.

«Да. Я видела, что ты писал женщине по имени Коллин, и сложила два и два».

Я становился самоуверенным и собирался раскритиковать ее за вторжение в мою личную жизнь, но потом я вспомнил, что тоже немного шпионил. Хотя она и не знала об этом, лицемерие, вызвавшее ее ревность, было для меня слишком велико. Кроме того, это был спорный вопрос. Я не сделал ничего плохого с Коллин и не пытался ничего скрывать.

«Что это значит?» — спросил я вместо этого. «Разве мы не расстались? Одно из условий заключалось в том, что ты могла свободно трахать Деррика ежедневно. Ты же не ожидала, что я буду хранить целомудрие, пока ты наслаждаешься прелестями холостяцкой жизни, не так ли?»

И снова гнев вспыхнул на ее лице, но быстро прошел. Должно быть, она мельком увидела собственное лицемерие.

«На самом деле, я ни с кем тебя не представляла». Она честно призналась. В ее голосе была нотка печали.

Выслушивание ее осознания должно было меня оправдывать. Вместо этого это меня обидело. Я язвительно фыркнул и сказал: «Ага. Ты подумала, что, поскольку я тебе не нужен, моя толстая задница не может никого заинтересовать».

«Ты все неправильно понимаешь». — сказала она защищаясь.

«Слова, подкрепленные твоими поступками».

Ее естественная реакция на споры почти заставила ее что-то сказать. Что бы это ни было, она промолчала. Ей потребовалось немного времени, чтобы переосмыслить свой подход, и она более мягким голосом призналась: «Ты прав, Арти. Полагаю, я не думала, что какая-то другая женщина заинтересуется тобой. Но теперь ты так похудел, и…»

Она не закончила фразу, но ее сообщение было четким и ясным. Когда я был толстым, ей не приходилось беспокоиться о том, что я найду кого-нибудь еще. Она даже меня пожалела. Я вспомнил все сочувствующие взгляды на ее лице, когда мне приходилось глотать желчь, наблюдая, как она идет дальше.

Бедный Арти. Его толстая задница застряла в одиночестве и несчастье, пока я развлекаюсь.

Но теперь, когда я ей нравился, мое движение дальше стало для нее проблемой. Что ж, чертовски плохо.

«Это не имеет значения, Пейдж. Ты с Дерриком. У тебя нет права ревновать».

Мрачная тень отразилась на ее лице. Это был сумрак плохих воспоминаний. «Деррик и я перестали встречаться некоторое время назад». — загадочно сказала она. Она пыталась казаться пресыщенной, но у нее ничего не получалось. Выражение ее лица выдало ее. Там было что-то еще. То, что, как она пыталась представить, ничего для нее не значило.

Я не знал, что говорить дальше. В любом случае я оказался бы засранцем. Я не хотел злорадствовать, но я не хотел выражать ей ложные соболезнования, которые прозвучали бы саркастично. Я просто решил задать вопрос на миллион долларов. «Почему?»

Она выглядела так, будто хотела рассказать, но сдержалась. Вместо этого она пожала плечами и сказала: «Что я могу сказать? Люди встречаются, они веселятся, а потом все заканчивается. Они расходятся и продолжают жить своей жизнью. Не всем суждено бежать в закат вместе. « Она вздохнула и села на кровать, глядя в пол перед собой.

«Мы должны были». — мягко сказал я. Я даже не осознавал, что сказал это вслух, пока не увидел, что она смотрит на меня блестящими глазами.

«Да. Должны». — сказала она с грустной улыбкой. «Но где-то по ходу дела мы перестали общаться. Больше не было смеха, не было разговоров, просто череда дел, счетов и работы». Ее голос задрожал, когда по ее щеке скатилась одинокая слеза. «Тогда я… сделала то, что сделала. Теперь все испорчено. Близнецам трудно со многим справиться, и я застряла, глядя на фотоальбом, желая, чтобы я могла вернуться в прошлое».

По большому счету, Деррик никогда не был нашей проблемой. Я и Пейдж были проблемой для меня и Пейдж. Он был просто кашлем из-за раковой опухоли, убивавшего наш брак.

Я сел на кровать рядом с ней. «Мы оба позволили чему-то ускользнуть от нас. Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Нам просто нужно двигаться вперед, насколько это возможно».

Она повернулась и посмотрела на меня. В ее глазах было что-то, чего я не мог понять. Это напомнило мне, как она смотрела на меня давным-давно. Как будто она впервые посмотрела на меня.

Она глубоко вздохнула, схватила ближайшую к ней руку и сказала: «Я совершила ошибку, отказавшись от нас. От тебя».

«Пейдж… « — начал я, пытаясь убрать руку. Но она держалась крепко. Ее глаза продолжали смотреть на меня, словно пытаясь заглянуть в мою душу. Я не знал, что у нее в голове, это оказалось смесью мыслей. На ее лице разыгралась серия эмоций. Затем на лице появился решительный взгляд, как будто она приняла решение.

Внезапно она схватила меня за лицо и поцеловала.

Ее губы были такими же мягкими, какими я их помнил. Ее руки — те, которые я раньше держал с такой любовью — толкнули меня обратно на кровать. Она прервала поцелуй ровно на столько, чтобы забраться на меня и оседлать мои бедра.

«Пейдж, что за черт?» — смущенно спросил я. Она мне не ответила. Вместо этого она сняла пеньюар через голову. Я был благословлен видом ее обнаженной груди, уставившейся на меня с торчащими сосками.

«Арти, молчи. Ничего не говори. Просто… сделай это. Со мной».

Ее грудь заворожила меня. Мне пришли воспоминания о том, как я их ласкал. Я чувствовал, что начинаю твердеть, несмотря на мои протесты насчет моей мужественности. Он был голоден. Он хотел этого. Было трудно думать, когда он ясно выражал свои желания.

Я чувствовал, как она немного потерлась об меня, прежде чем издать тихий стон. Ее руки с маникюром вцепились в мою рубашку и терли грудь. На ее лице расплылась застенчивая улыбка, прежде чем она медленно наклонилась и положила голову мне между плечом и шеей. Легкими поклевками она начала целовать мою кожу.

Я почти сделал это. Я почти сдался. Как раз, когда я собирался обнять ее, я увидел его.

Деррик. Вездесущий призрак нашей неудачи. Его образ был символом того, почему мы с ней были обречены как пара.

«Пейдж, стой!» — резко сказал я, осторожно отталкивая ее от себя. Она упала на кровать.

«Арти…»

«Нет!» Я прервал ее и вскочил, как будто кровать была в огне. «Ты не можешь продолжать делать это со мной! Я не твоя болонка, которая возвращается, по твоему свисту, после разрыва со своим парнем. Тебе не терпится, потому что ты «сделала ошибку». Ты бросил меня. Точка. То, что ты раскаиваешься, считая, что не должна была так поступать, не означает, что ты имеешь право вернуть подарок, о котором ты просила!»

Сначала она ничего не сказала. Она просто сидела, как будто думала. Затем она мягко спросила: «Ты все еще любишь меня?»

Я не решился ответить. Можно было подумать, что мой ответ будет немедленным, после того, как она поступила со мной. Но это оказалось немного сложнее, чем я думал. Приняв мои колебания за одобрение, она встала с кровати и подошла ко мне. Затем она схватила меня за руки и сказала: «Будь честен с собой. Не позволяй своей гордости отвечать за тебя».

Я думал обо всей нашей совместной жизни. Я видел, как мы ходим на свидания, когда я ухаживал за ней, стыдливо пытаясь произвести впечатление друг на друга. У меня было видение, как она стоит передо мной в свадебном платье и выглядит так, словно ей не хватает только ангельских крыльев. В следующей вспышке мы были в больнице после того, как она родила наших близнецов. Она была так прекрасна, когда лежала, держа по одному в каждой руке.

Я должен был признать, что любил эту Пейдж. Но в то же время я понял, что передо мной стояла не та Пейдж.

Эта Пейдж стояла на коленях в душе с другим мужчиной. Эта Пейдж в ярости набросилась на меня и ранила меня так глубоко, что на восстановление ушел год. На сколько я любил бывшую Пейдж, эту я на столько же не любил.

Но они были одной и той же женщиной.

Забавно было то, что я много месяцев мечтал об этом моменте. Я отчаянно хотел, чтобы она осознала мою ценность и признала, что она хочет меня. Когда-нибудь это должно было заставить меня почувствовать себя целостным.

Однако для меня все изменилось. Я больше не хотел и не нуждался в ее одобрении. Старый я бы ухватился за эту возможность. Я должен был бы усердно работать, чтобы быть человеком, которым она хотела, чтобы я был. Я бы всегда оглядывался через плечо, задаваясь вопросом, собирается ли она снова изменить. Каждое мгновение я бы пытался сделать так, чтобы этого никогда не произошло. Но новый я понял, что не заслуживаю такой жизни.

Как и она, оба эти Артура были одним и тем же человеком. И все же они были разными, как две снежинки.

«Нет, Пейдж». Я честно ответил. «Не так. Больше нет».

Сам того не осознавая, мы прошли полный круг. Я не осознавал тяжести этой фразы, пока она не вылетела из моего рта. Мы официально поменялись местами, откуда началась эта история. Фраза, которая захлопнула дверь перед моим лицом, теперь подвергла ее той же участи отвержения.

Не так

Казалось, будто весь воздух откачали из комнаты. Этого было достаточно, чтобы она задохнулась, прямо перед тем, как слезы потекли по ее лицу. Она выпустила мои руки и медленно попятилась от меня, как будто я был злым монстром. Подойдя к кровати, она села на край и заплакала.

Мне было жаль ее. На самом деле. Я знал, какие эмоции ее переполняли. Быть отвергнутым — отстой. Я знал это, потому что был там.

«Ты врешь. « Она сказала, как будто она не могла поверить в то, что я сказал. «Я знаю, что ты делаешь».

«Мне очень жаль, но нет». — мягко сказал я, пытаясь облегчить отказ. «Многое произошло».

Мучительные рыдания наполнили воздух. Я замер, не зная, что делать. Я не знал, стоит ли мне обнять ее, чтобы утешить, терпеливо стоять там, пока она переживает свои эмоции, или просто выйти из комнаты. В конце концов, я просто стоял там.

Через несколько минут она шмыгнула и вытерла нос. Затем она посмотрела на меня глазами, которые были настолько опечалены, что горели неуместным гневом. «Тебе это нравится, не так ли?»

«Что? Нет!»

Она покачала головой и возмущенно усмехнулась. «Правда? Ты не упиваешься тайком тем, что ставишь суку, которая тебе изменяла, на место? А? Ты говоришь мне, что тебе это не нравится?»

Как она могла подумать так обо мне? Я подумал про себя, наблюдая, как она выплюнула эти слова с ядом глубоко раненого человека. Я подумал пару секунд, чтобы проверить, есть ли правда в том, в чем она меня обвиняет, и обнаружил, что она была частично права. Мне не нравилась эта ситуация, но я бы солгал, если бы сказал, что не ощущал чувства справедливости. Долгое время казалось, что судьба проводит научный эксперимент, подсчитывая, сколько дерьма она может на меня вывалить, прежде чем я достигну переломной точки. Между тем, Пейдж была в ла-ла-лэнде, занимаясь послеобеденным сексом в душе. Весы наконец каким-то космическим образом уравновесились.

«Хорошо». — сказал я, после того как возникла пауза. «Ты не должна мне верить. Итак — ради аргумента — допустим, что мне это понравилось. Можешь ли ты винить меня?»

Она выглядела так, будто собиралась сказать что-то злое, но я поднял руку, чтобы оборвать ее. «Выслушай меня. Ты разочаровалась во мне, Пейдж. Вместо того, чтобы дать мне шанс стать лучше, ты изменила мне и попросила развод. Не только это, но ты высмеивала и унижала меня. Но я все еще придерживался тебя. Я не рассказывал о тебе нашим детям. Я не относился к тебе как к отверженной и не пытался изгнать тебя во время развода. Я дал тебе раздельное проживание, которого ты хотела. Я отступил, пока ты исследовала свою сексуальность с Дерриком, и я не жаловался. Ни разу. Даже после всего этого ты не смогла найти во мне НИЧЕГО, за что стоило бы бороться. Но я теряю несколько килограммов, и внезапно…»

«Это не так. « она внезапно перебила меня. «Дело не в весе. Да, ты меня сейчас больше привлекаешь, но дело не только в этом. Ты другой. Более уверенный в себе. Ты действительно идешь и делаешь что-то. Ты больше не просто приходишь домой и смотришь телевизор. Это ты, такой, каким я все время хотела, чтобы ты был».

Это последнее предложение сильно поразило меня. Тем, кем она хотела, чтобы я был. Потому что тот я, кем я являлся, был недостаточно хорош, чтобы за него бороться.

Она просто не поняла. Честно говоря, я не думал, что она когда-нибудь сможет.

Я мог бы привести серию аргументов, чтобы показать ей, насколько ошибочной была ее эгоистичная логика. Ожидать, чтобы я стал тем, кем она хотела, чтобы я стал, было на столько эгоцентрично, что просто взрывало мозг. Я понял, что мог бы кое-что изменить в себе, чтобы сделать ее счастливее. Каждый приспосабливается к жизни с супругом. Но она не дала нам такого шанса. Поскольку я не был тем, кем она хотела меня видеть, она сочла оправданным уйти.

Какая-то часть меня хотела вбить в ее толстый череп (метафорически, конечно) какой-то смысл. Но в чем был смысл? Мне не нужно было, чтобы она понимала мою точку зрения. Это был первый момент в моей жизни, когда мне, честно говоря, было наплевать, что она думает.

Наконец-то я был свободен.

«Сделай нам обоим одолжение, Пейдж». Я сказал окончательно. «Подпиши бумаги. Торможение никому из нас не помогает».

С этими словами я вышел из комнаты, не оборачиваясь. Спускаясь по лестнице, я слышал, как она плачет позади меня.

*************

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Все кончено. Бумаги, которые я держал в руках, были единственным доказательством того, что я разделял жизнь с Пейдж. Ну, эти документы и двое детей, которые сейчас спорили из-за пульта в моей гостиной.

«Джош! Алли! Не заставляйте меня выходить!» — крикнул я из спальни. Они резко перестали кричать друг на друга. Вместо этого они продолжали препираться приглушенным шепотом.

Я печально вздохнул и сложил документы, чтобы снова убрать их в конверт. Независимо от того, как сильно вы переживаете на счет своей бывшей, боль от развода по-прежнему причиняет боль. Это закрытие важной главы в вашей жизни. Это на столько же болезненный конец, на сколько и новое начало.

Телефон завибрировал на прикроватной тумбочке. Я обнаружил, что было текстовое сообщение от Коллин.

«Что делаешь, любовничек?»

Я усмехнулся про себя, набирая в ответ: «Думаю о тебе. Что ты делаешь?»

«Думаю о твоем языке и намокаю. Хочу снова с тобой увидеться.»

На моем лице расплылась широкая улыбка. Я вспомнил прошлую ночь. Мы с Коллин, наконец, в первый раз занялись сексом. И во второй раз.

Мы шли медленно. Мы ходили на свидания, тусовались друг с другом в наших квартирах, вместе катались на велосипедах. Я даже видел ее детей, как и она моих. Оба знакомства были неформальными и весьма случайными.

Единственным человеком, который придавал этому большое значение, была Пейдж. Она использовала соглашение, которое мы заключили в Контракте о раздельном проживании (мы будем держать наши внебрачные связи подальше от детей), в качестве причины ее гнева. Технически она была права, но мы оба знали, из-за чего она действительно злилась. Тем не менее, я извинился перед ней и пообещал, что больше не буду делать ничего подобного. По крайней мере, пока мы полностью не развелись.

И сегодня наступил этот день.

«Я тоже не могу дождаться встречи с тобой». Я набрал ответ, вспоминая, как она обвилась вокруг моего тела менее суток назад. Ее губы были мягкими, пока они легко скользили по моему телу. Когда они достигли моего живота, мой эрегированный пенис просто просил, чтобы его приласкали. Она посмотрела на меня со злобным огоньком в глазах и сказала: «Здесь нет проблем».

Когда ее теплый рот обхватил его, электрические разряды прошли через мое тело. Всего через несколько минут мне пришлось оттолкнуть ее от себя, прежде чем я потерял всякий контроль и закончил еще до того, как все началось.

Я хотел отплатить за услугу, но она покачала головой и забралась наверх. «Нет, жеребец. Я очень долго ждала, чтобы прокатиться на нем». — сказала она, направляя меня к мокрому входу и медленно опустилась.

И она на нем прокатилась. К счастью для меня, она кончила через пять минут после проникновения, потому что я был не слишком далеко. Для нас обоих это было давно, и этот первый оргазм был крайне необходим.

Мы заснули в объятиях друг друга. В следующий раз, когда мы сделали это (пару часов спустя), это продолжалось до позднего утра.

Вопреки всем моим предыдущим опасениям, я оставил Коллин вполне удовлетворенной. В отличие от Пейдж, она сказала мне, что это именно то, что она хотела. Когда я лизал ее, она сказала мне притормозить. Полегче. Найди клитор и аккуратно помассируй его языком.

«Ооооо. Боже мой! Вот так! Вот так!»

Через несколько минут

она взорвалась так сильно, что ее бедра оторвались от кровати. У меня болели челюсти, я сильно вспотел, но награда того стоила.

Поскольку я был жеребцом, я вложил в нее свое мужское достоинство и начал работать им. Она продолжала подбадривать меня, в то же время говоря, чего она хочет.

«Быстрее!»

«Помедленнее!»

«Помни мои сиськи!»

«Ущипни меня за соски!»

«Слишком сильно!»

«Вот дерьмо! Вот так!»

К тому времени, когда мы закончили, она испытала еще два оргазма. Это была хорошая ночь.

Я задумался о ее бывшем муже. Он сумасшедший? Как он мог сказать ей, что с ней скучно в постели? Это было выше моего понимания. Если она была такой же сухой, как наждачная бумага, когда он занимался с ней сексом, вина лежала на нем. Я нашел ее влагалище очень… гостеприимным.

Мой мобильный телефон вырвал меня из моих воспоминаний. В тексте говорилось: «Я увижу тебя сегодня вечером?»

Готов поспорить! Я думал про себя, набирая свой ответ.

************

Чуть позже я привез своих детей в дом Пейдж. Ее опухшие глаза, когда она открыла дверь, дали мне понять, что она получила те же бумаги, что и я. Был короткий момент зрительного контакта, но она прервала его, когда звавшие дети начали щебетать вокруг нее, говоря, что они голодны.

Она слабо улыбнулась мне, потом попрощалась и закрыла дверь.

Я думал о жизни, когда ехал к брату. В последнее время я проводил с ним много времени. Я знал, что Лэнс переживает очень важный период в своей жизни, и ему нужен был кто-то, кто поддерживал бы его. Я хотел быть рядом с ним так же, как он всегда был рядом со мной.

Сегодня был детская вечеринка Джули. Он хотел быть рядом, но не хотел быть единственным мужчиной. Итак, он пригласил меня приехать. Я считал это частью его поддержки, поэтому решил поменять расписание, чтобы иметь возможность предоставить некоторую поддержку.

Я постучал в дверь, когда добрался до его квартиры. Несколько мгновений спустя, моя мать с улыбкой распахнула его. «Эй, Арт!» — бодро сказала она, обняв меня и заводя внутрь. Затем она крикнула: «Привет, дамы. Это мой второй сын! Снова одинокий!» Из толпы раздались громкие возгласы, отчего я покраснел.

Я повесил пальто и прошел сквозь толпу голодных женщин, которые смотрели на меня, как на последний кусок торта. Я прошел мимо них и подошел к украшенному столу, заполненному подарками. Я положила на него свой, и отправился поприветствовать будущую маму.

Джули сидела на диване. Она помахала мне, не вставая.

«Привет, Арт».

«Привет пузатикам. Как мой племянник?» — спросил я с улыбкой.

Она хихикнула, как всегда, когда я называл ее пузатиком. «Мы еще не знаем, кто это. Это могла бы быть племянница».

«Это его племянник». Лэнс прервал ее, когда принес ей воды и сел рядом с ней. Я сел в кресло рядом с диваном.

«Что ж, я думаю, что в соответствии с Кармой, Лэнсу было бы уместно иметь дочь». — сказал я, заслужив свирепый взгляд моего близнеца. Я подмигнул ему и засмеялся.

«Я снова надеру тебе задницу. Не думай, что я не смогу, потому что ты пошел и набрал форму». — в шутку предупредил он, указывая на меня.

«В любое время, маленький братан». Я выпалил в ответ, напомнив ему, что формально я старший брат. По правде говоря, я иногда задавался вопросом, смогу ли я уделать его сейчас. Я думаю, он это чувствовал. Независимо от того, сколько вам лет, вы никогда не утратите юношеское стремление быть лучше своих братьев и сестер.

«Должны ли вы двое так разговаривать друг с другом? Ради бога, вы взрослые мужчины. А вокруг есть женщины!» Моя мать отчитала нас, когда она вошла в гостиную с кусочком торта на бумажной тарелке. Мы вдвоем закатили глаза за ее спиной.

Вечеринка закончилась через несколько часов. Я помогал маме убираться, пока Лэнс вез Джули домой. Я поднял глаза и обнаружил, что она с любопытством смотрит на меня.

«Что?» — Я спросил, когда стало неудобно.

«Ничего. Вообще ничего. В последнее время в тебе что-то изменилось. Я имею в виду, помимо всего того веса, который ты потерял. Кажется, ты… Я не знаю. Я не могу это объяснить. Но, что бы это ни было, мне нравится это.»

«Спасибо, мама,» — сказал я.

Она отмахнулась. «Не надо меня благодарить. Я всего лишь пожилая женщина, которая гордится своими сыновьями. Когда я впервые узнала, что Джули родит ребенка Лэнса, я так испугалась за него. Я все думала, как он собирается вырастить ребенка, ведь он сам еще ребенок. Он не такой, как ты. Нам с твоим отцом никогда не приходилось беспокоиться о тебе. Мы всегда знали, что с тобой все будет в порядке. Но с ним? Он всегда нуждался в том, чтобы мы заступались за него».

Я покачал головой. «Нет, мама. Он никогда не нуждался в вашем вмешательстве. Ему нужно было найти свой собственный путь. С Лэнсом все будет в порядке. Он сильнее, чем ты думаешь».

Она улыбнулась мне со слезами на глазах. «Я знаю. Теперь я это вижу. Я так горжусь вами обоими». С этими словами она схватила и крепко прижала меня.

К тому времени, как Лэнс вернулся, мы с мамой уже сделали всю уборку. Мне пришлось уехать, потому что мой вечер был распланирован. У меня было горячее свидание с очень сексуальной женщиной.

Когда я сел в машину и завел двигатель, заходящее солнце ярко светило мне в глаза. Мне пришлось опустить козырек, блики не попадали в глаза.

Делая это, я не мог не посмотреть в зеркало в козырьке. Парень, который смотрел на меня, был… мной. Настоящим мной, кем я был все время. Я не видел человека, который похудел или выглядел хорошо. Я увидел человека, который был ответственным, любящим, умным, трудолюбивым, верным и хорошим отцом. Я увидел человека, который действительно хотел быть хорошим человеком, и много работал, чтобы добиться этого.

Это был настоящий мужчина в зеркале.