Myraбайки. История Леси. Эпизод 1: Воровка

Ну что за день такой? Не везёт мне сегодня, не везёт. Впрочем, мне и по жизни не везёт. С самого моего рождения…

Мою маму, работавшую в университетской библиотеке, обрюхатил какой-то заезжий горец, исчезнувший наутро. От него мне досталась смазливая мордашка и восточное имя. Лейсян. Леся. А горца больше никто и никогда не видел. Мама вырастила меня одна. В малюсенькой комнатке студенческого общежития. Я и сейчас там живу. Уголок комнаты отгорожен парой шкафов, скрывая древний продавленный диван и миниатюрный столик. На зарплату библиотекарши сильно не разгуляешься, едва-едва хватает на еду. Насколько я себя помню — денег не было ВСЕГДА. Мама получала скудную зарплату, отдавала долги и кое-как пыталась дотянуть до следующей. Платили мало, если бы не мамина подработка уборщицей, мы бы давно протянули ноги с голодухи. В школе я всегда была «прокажённой», «неприкасаемой». Старая, застиранная-перешитая одежда, отсутствие телевизора-компьютера-приставки, телефона, косметики и модных шмоток — девочки меня избегали. Мальчиков я не подпускала сама. Общаговские дети рано учатся драться.

Окончание школы, бессмысленный поиск работы. Ну кому я нужна? Бедная одежда, стрёмная внешность и отсутствие опыта. В итоге удалось устроиться в школу библиотекаршей, под условие директрисы поступить в педагогический. Проклятье семьи какое-то. Зарплата мизерная, но мне, привыкшей жить впроголодь, хватало. В институт на вечернее я поступила… Потом не стало мамы и я осталась одна. Пришлось подрабатывать уборщицей в школе. Точно, семейное проклятие.

А на прошлой неделе у меня в метро вытащили кошелёк. Со всей моей нехитрой зарплатой. Всё бы ничего, но на позапрошлой неделе я спустила остатки денег на блузку и джинсы. Вот, покрасовалась, дура. Выпрашивать деньги у соседок было стыдно и я отправилась промышлять в супермаркеты. И попалась. Теперь сижу в подсобке под присмотром охраны и жду полицию. Стыдно.

Вместо милиции пришёл молодой человек, увёл меня в какое-то полутёмное помещение и пристегнул к стене. Наручниками. Туго, запястья болят от любого движения. Неудобно — труба отопления, к которой я пристёгнута, идёт слишком низко, мне не выпрямиться. Руки скованы за спиной, на пол не сесть. Вот и стою в неудобной позе, со скованными руками и выставленной попой. Руки понемногу затекают.

Когда молодой человек вернулся, мои туго сдавленные кисти уже ничего не чувствовали.

— Расстегните, больно.

— Потерпишь. Думаешь, в тюрьме легче будет?

— Какая тюрьма? Из-за пары йогуртов?

— Да ты сюда как на работу уже ходишь. Сейчас видеозаписи подготовят, акт составим, и в полицию.

— Не надо полицию, я всё оплачу.

— Утащенное за четыре дня? Сомневаюсь. Документы есть?

— Не имеете права. — Он подошёл ко мне вплотную, прижав к стене и полез обшаривать карманы моих джинсов. Я попыталась ударить его ногой. Когда руки вывернуты, висишь вся скрюченная, а он — высокий и сильный, пнуть противника довольно сложно.

— Пожалуй я передумал. — Сказал он, схватив мою ногу и чувствительно шлёпнув по попе. — Если не хочешь по-хорошему, то мы обойдёмся без полиции.

Отстегнув меня от стены, он легко, словно пушинку, перенёс меня в другой край комнаты. Затёкшие руки не смогли помешать ему снять блузку и лифчик. Треск отматываемого скотча — извращенец прижал меня к полу своими коленями и приматывает мои руки к швабре. Я, конечно, пытаюсь бороться, но силы не равны. В итоге мои руки расставлены в стороны и привязаны к палке, рот заклеен. Я совершенно беспомощна. Палка поднимается, заставляя ноги бессильно болтаться в воздухе. Никто меня не услышит, вместо воплей и криков сквозь скотч доносятся жалкий писк и тихие стоны. Мало того, что я подвешена, как муха в паутине злобного хищника, так я ещё и голая по пояс. А, нет — уже совсем голая. Сильные руки содрали с меня джинсы и трусики. Воя от негодования, пытаюсь пнуть этого негодяя, но он только смеётся. Крутит меня туда-сюда, заставляя беспомощно раскачиваться. Шлёпает по попе. Несколько раз. Больно. Щипает. Затем, снова берёт скотч, ловит мою ногу, затем вторую и, несмотря специально для .оrg на все мои попытки сопротивляться, привязывает меня в очень неприличной позе — подняв и широко разведя мои ноги.

Вишу. Немного раскачиваюсь. Стыдно. Руки привязаны вдоль палки, ноги — к концам палки, из-за этого они подняты на уровень плеч и максимально разведены. Очень неприличный шпагат. Бесстыдный. Я совершенно беспомощна и полностью открыта. От попыток сопротивления я раскраснелась, дышу часто-часто. Страшно. Все мои интимные места выставлены на полное обозрение. А я даже не могу прикрыться. Могу пищать сквозь скотч, стонать, крутить головой да немного двигать попой, вперёд-назад, вот и всё. Скотч держит крепко. Ноги болят от непривычной позы.

Подонок тем временем подбирает с пола мою одежду, садится на стул и начинает её подробно изучать. Извлекает из карманов связку ключей, пару мелких купюр — все мои оставшиеся «сбережения» и замызганный платочек. Брезгливо осматривает мой пожелтевший от старости лифчик и застиранные до дырок трусики. Хмыкает, собирает одежду и уносит. Возвращается с резиновыми перчатками. Подходит и начинает неторопливо их натягивать.

Меня начинает трясти. Как-то не так я себе представляла мой первый раз с мужчиной. Он, конечно, очень даже ничего — дорогая одежда и обувь, красивый, высокий, плечи широкие, сильные руки и накачанное тело, но разве всё должно быть так страшно? Мой мучитель тем временем закончил с перчатками, щёлкнул выключателем, включив яркий верхний свет, и подошёл ко мне.

— Начнём досмотр? — Я попыталась завизжать и отшатнуться, естественно это у меня не получилось. — Боишься? Это хорошо. Плохо, что тут какие заросли. Это надо будет убрать. — Он схватил меня за прикрывающие мою «девочку» волосы и подёргал из стороны в сторону. При этом он подошёл ко мне слишком близко, я извернулась и стукнула его своей головой. Больно. Мне.

— А-я-яй, какая непослушная девочка, надо тебя наказать построже. Воровство, сопротивление при задержании, сопротивление при проведении следственных мероприятий… — Подонок зашёл сзади и засунул палец мне в попу. Я сопротивлялась, как могла, визжала, крутила попой, сжимала со всех сил, но…

— Какая тугая. Ничего, разработаем. — Держит меня за шею одной рукой, а второй ковыряется внутри меня. Больно. Неприятно. Ох. Ох. Нет, больно — моя узенькая дырочка стонет — меня насилуют уже несколькими пальцами сразу. Я беспомощно мычу и плачу. Ох, неужели всё? Или всё только начинается? Хм, мой мучитель вернулся со шлангом. Чем-то мажет. Ооох!!! А-я-яй!!! Больно. Воткнул в меня шланг с толстым наконечником и открыл воду. Как же больно. Живот бурлит. Урчит. Резь. Боль. Пытаюсь кричать.

— Понравилось? — Обжигающие пощёчины возвращают меня в реальность. Голова мотается от ударов. — Подумай над своим поведением, а я пока прогуляюсь. — И ушёл, хорошо хоть не забыл выключить воду. Всё равно — сволочь. Больно. Невыносимо хочется облегчиться. Вода распирает живот изнутри, булькает и настойчиво требует выхода, чему мешает вставленный шланг. Пытка продолжалась целую вечность, наконец этот мерзавец вернулся. С ведром и в непромокаемом фартуке.

— Соскучилась? — Я засопела. — Если не соскучилась, то я могу ещё погулять. — Я зарычала и замотала головой. — Значит всё-таки соскучилась? — Он вопросительно посмотрел на меня. — Соскучилась? — Мне ничего не осталось, как согласиться и закивать. — Ну вот и ладушки. — Резко выдернув из меня верхушку шланга, он заставил меня зайтись в крике. Очень больно. Тугая струя воды полилась в приготовленное ведро. Но мне было не до этого, я орала. Скотч не выдержал и мои вопли заметались по помещению. — Сука. — Выпалил насильник и, коротко размахнувшись, врезал мне в живот. Воздух вылетел из моей груди, я судорожно пыталась побороть спазм и вдохнуть. Не дав мне опомнится, мучитель

запихал в мой рот что-то большое и резиновое, и снова наклеил скотч.

— Ну всё, ты меня разозлила. — Мерзавец принялся больно хлестать меня резиновым шлангом по попе. Я заверещала и, как могла пыталась увернуться от жалящего шланга, крутя попой во все стороны. Получалось плохо. — Ты делаешь только хуже для себя. — Подонок дал мне отдышаться и продолжил мою экзекуцию. Теперь он не старался попасть по попе, лупцуя меня со всей силы. Красные отметины от шланга загорелись на внутренней стороне бёдер, внешней, добрались до спины, несколько «особо удачных» легли через промежность. Мои глаза вылезли на лоб от дикой боли. Я захрипела от душившего меня крика и рванулась так, что затрещали кости. — Понравилось? — Опять пощёчины. — Понравилось? — Я не соображаю, что надо ответить и мою попу снова обжигают удары шланга. — Понравилось? — Я мычу и киваю со всех сил. — Так бы сразу. Ничего, ещё воспитаем из тебя приличного человека. Отдохни пока, мы же никуда не торопимся. — Палач ненадолго ушёл, оставив меня, скулящую от боли. Никогда не думала, что порка это ТАК БОЛЬНО!!! И очень странное чувство полной беззащитности. Пугающий свист шланга, резкая боль в пылающей заднице и резина во рту, не позволяющая прорваться наружу воплям и рыданиям.

Боль понемногу отступала и, отвлекаясь от невыносимого желания почесать горящую задницу, я наконец-то додумалась оглядеть помещение. Довольно просторно. Светло. Кафель на полу. Мои ключи на столе. Фартук. Дверь? ДВЕРЬ НА УЛИЦУ!!! Надо освободиться и сбежать. Скотч, которым был заклеен рот, не выдержал, значит можно порвать и скотч, который держит мои руки. Я задёргалась изо всех сил. Поддаётся!!! Ура, поддаётся!!!

Тем временем мой мучитель вернулся с коробочкой. Я притихла. Эпилятор. Распаковал. Включил. И принялся прореживать мой «последний бастион». Туго натянутая кожа промежности отозвалась дикой болью. А-я-яй. — Хватит дёргаться. — Когда ему надоели мои дёрганья и поповиляния, он отложил эпилятор и вернулся к порке.

К тому моменту, когда волосы наконец-то кончились и моя «девочка» стала гладкой, как коленка, я представляла собой печальное зрелище. Усталая и запыхавшаяся от бесполезной борьбы, вся мокрая от пота, растрёпанная, волосы налипли на лицо, охрипшая. Ноги и промежность болят от непривычной позы. Попа даже не горит — ПЫЛАЕТ. Конечно, ведь мы «возвращались к порке» несколько раз.

Пару минут на отдых, а затем меня помыли. Мылом, шлангом и грубой мочалкой. Я была в шоке. Всегда думала, что мне не нравятся как мальчики, так и девочки, и вообще всё это не нужно. Баловство. Выдумки. Как же. Сочетание моей полной беспомощности и его совершенной безнаказанности заставило меня потерять голову. Грубые мужские руки мяли мою раскрасневшуюся грудь, крутили и тянули набухшие соски, а я тяжело дышала и со сладким предвкушением ждала когда же он наконец-то спустится ниже. Когда же, когда? Спина. Подмышки. Щекотно. Ноги. Приятно. Попа. Прохладная мочалка немного остудила горячие следы от шланга. Когда мочалка наконец-то добралась до моей «девочки», я подалась ему навстречу и бесстыдно застонала. Мужчина заметил это и засмеялся в голос. — Потекла шлюха. — И принялся меня дразнить, заставляя крутить попой, тянуться и тыкаться самым сокровенным местом в грубую мочалку. А потом он добрался пальцами до сокровенного бугорка, вырывая из меня стоны. К этому моменту я была готова на всё. Фиг с ней, с этой невинностью, только не останавливайся!!!

— Думаю, пора заканчивать. — Мы так не договаривались. Как так-то? Импотент что-ли? Я возмущённо зафыркала, а этот подлец взял шланг и принялся обливать меня сильной струёй холодной воды. Я визжала и пыталась увернуться.

Экзекуцию прервал телефонный звонок. Выключив воду, мучитель достал телефон из кармана, ответил на звонок и, разговаривая, ушёл.

Повисев немного в одиночестве, и придя в себя, я задёргалась в своих путах. Скотч ослаб и поддавался. Пару минут спустя мне удалось освободить руку, а потом и освободиться целиком. Спустившись, я схватила ключи со стола, фартук и, немного поборовшись с дверью, выскочила на улицу.

© Myrа@2016 специально для

PS. Если вам понравилось и вы хотите увидеть продолжение приключений, то вашу поддержку ждут на Яндекс-кошельке 410014247696649