МУСОРНОЕ АЛИБИ (детектив)

«Человек, обвиняемый в убийстве, должен доказать свою невиновность.» (Игорь Кабаретье, Советское право, том первый.)

Было три часа ночи, когда я вошел в комнату для допросов. Он не должен был продлиться долго, мы с напарницей провели предварительное расследование быстро, гладко и, на мой взгляд, тщательно. Не хватало только признания подозреваемого, после чего мы могли спокойно отправить его в тюрьму на долгое время… и поставить галочку в отчёт. Единственное, что меня немного озадачило, так это то, что наш клиент не выглядел обеспокоенным, хотя и знал, что был здесь не в качестве свидетеля, а подозреваемого. Даже главного, основного подозреваемого в совершении преступления, да к тому же не в какой-то фигне, а в убийстве!

Я присел на стул напротив него. Слева от меня была моя коллега Светлана. Она, по классическому сценарию, собиралась сыграть роль «хорошего» полицейского, а я предпочел амплуа «плохого». Мне не нравилась эта телевизионная фигня с убийцами, и доброе отношение к ним я не смог бы сыграть при всём моём желании. Светлане же, наоборот, никогда не удавалось быть достаточно агрессивной во время допросов, ей, обычно, было немного стыдно торопить наших «клиентов» с признанием. Иногда я даже думаю, что вполне возможно она и извинялась потом перед теми, кого мы не смогли «расколоть» и отпустили. И в любом случае, она была блондинкой росточком под метр шестьдесят, так что при всём желании не была бы достаточно впечатляющей персоной, чтобы сыграть роль злодейки. Комната имела спартанский вид: стол, три стула, лампа и видеокамера. Невозможно отвлечься на посторонние детали, мы должны были докопаться до сути.

— Ваше имя Пётр Маненков?

— Мои друзья зовут меня просто Петя.

— У тебя здесь нет друзей. Мы здесь собрались такой вот маленькой компанией исключительно для того, чтобы прояснить некоторые факты из вашей жизни, поэтому отвечайте как можно более четко и без стеснения.

— Ладно, тогда меня зовут Пётр Маненков.

— Вам шестьдесят два года, вы живете по адресу: дом номер пятнадцать, улица Кусково, Москва.

— Совершенно верно.

— Вы подтверждаете, что отказались от вашего конституционного права на государственного бесплатного адвоката.

— Да, поскольку через пару минут вся эта глупость разрешится, так что не нужно слюнявить кнопки телефона, вызывая бездарного бесплатного адвоката.

— Вы работаете в компании «Фикус ойл», заместителем директора которой являетесь.

— Верно … ну, теперь как бы и не особо им являюсь, и вы сами знаете, почему …

— Какие у вас были отношения с жертвой?

— Он был нашим директором … и засранцем. И я рад, что он мертв. Кроме того, благодаря этому событию я сам теперь стану директором.

— Вы понимаете, что только что подарили нам мотив… Теперь ни у кого не будет никаких сомнений, почему вы его грохнули?

— Чтобы иметь мотив, нужно быть причастным к объективной стороне преступления. А это не мой случай. Но если вам нужна ещё одна причина порадоваться тому факту, что он мертв, то, пожалуйста. В вашей работе у вас появятся более приятные моменты, чем проводить время с таким мерзким стариком, как я. Например, допрос его жены… ну, его вдовы на сегодняшний день. Вот это классная кукла. Перед вами она появится в трауре, одетая во всё чёрное, но всё равно будет сексуальной. Поэтому я могу вам без всякого стеснения сказать, что когда она приходит в офис в плиссированной чёрной юбке и белой рубашке, расстёгнутой на третьей пуговице сверху и слегка обнажающей её грудь … то там, по её торчащим возбуждённым соскам без всяких обиняков совершенно понятно, что она слишком возбуждена. Просто… перевозбуждена. Вы знаете, что ей всего двадцать восемь? Она на десять лет младше покойника. Ах, и эта свинья лакомилась её телом всё это время! Каждый день! Её грудью, на которую мы все были вынуждены смотреть каждый день сквозь тонкую ткань её блузки. И это ещё не всё! Нам приходилось смотреть на её задницу! Вы видели формы этой попочки? Это задница, просто созданная богом для того, чтобы её наполняли мужские члены… Я могу вам обещать, да нет, поклясться, что, как только выберусь отсюда, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы трахнуть её в задницу. И, поскольку вдове нравятся мужчины старше неё, для меня это не должно быть слишком сложно, верно? Целовать жену своего босса… ладно, не придирайтесь к словам, бывшего босса, это всё равно здорово, красавица она или нет. Чисто моральное удовлетворение. Представляете, он в это время будет жрать червяков в могиле, а я наслаждаться киской его жены… Я уже возбуждаюсь, представляя эту картину. Почему вы так смотрите на меня? Вы считаете, что это ненормально, правда? А почему? Я уверен, что вы тоже мечтаете трахнуть жену своего начальника, верно?

— Конечно же нет. Жена моего начальника старуха лет пятидесяти, так что это было бы негуманно. В то время, как моя любимая жена-красотка уже успела завоевать титул «мисс элегантность» нашего отдела, и мне завидует весь полицейский участок.

(Теперь, во всяком случае, мне было ясно, что этот сидящий передо мной старикан был большой свиньей.)

— Значит, у вас есть мотив… Вы ненавидите своего шефа, устраняете его и поднимаетесь по карьерной лестнице вверх.

— Я не хочу учить вас вашему ремеслу, но, думаю, что неплохо было бы вам иметь как минимум два мотива совершения преступления. Согласны, что ещё один не помешает? И я очень серьезно отношусь к жене босса! Вы должны знать, чего я действительно хочу? Моя мечта, это трахнуть её на столе мужа в его кабинете, за которым он частенько встречал меня, чтобы наорать с порога. Клянусь вам, теперь его жена будет кричать, она будет стонать: «Ооооо!» и «Аааааа!». Я сорву с неё юбку и засуну свой большой член в её горячую киску. Ей понравится мой жирдяй. Она даже попросит большего. Чтобы я засунул его ей в задницу. Я собираюсь напоить её киску своим абрикосовым соком… Вы ведь уже знаете, что у них не было детей? Как было бы забавно, если бы она понесла от меня.

(Дело, вероятно, окажется гораздо проще, чем я думал. И я даже стал получать удовольствие от процесса посадки этого долбаного засранца в тюрьму. Он будет намного меньше смеяться, когда ему придется ждать двадцать лет у зарешёченного окошка в стене, прежде чем он сможет вставить свой член в женщину. Если, конечно, он у него встанет к тому времени. Хотя с самого начала старик не должен был рассказывать всю эту хрень. Его бахвальство — это чисто бессвязная глупая болтовня, нелепые фантазии. Ему было больше шестидесяти лет, сильно облысевший мужик, с толстым пузом и развращёнными мозгами… как он мог даже подумать о том, чтобы спать с женщиной, которую бы не интересовали деньги… это было просто нелепо …)

— Я думаю, что мы очень хорошо поняли ваши намерения по отношению к вдове. А теперь просто признайтесь и облегчите свою участь и совесть, если она у вас, конечно, осталась. Итак, это вы господин Маненков убили вашего шефа господина Иванова…

— Нет, конечно же, нет.

— Да ладно, расслабьтесь и получайте удовольствие. Если вы расскажете, как всё было на самом деле, всю правду, не теряя времени, судья будет вам благодарен. Мы с коллегой тоже!

— Очень хорошо, я вам всё расскажу …

— Так это вы его убили?

— Нет… я к этому не имею никакого отношения, но я не против его вдовы. Я не собираюсь просто трахать её киску… а также собираюсь нафаршировать её своей спермой. Я предпочел бы из приличия не сообщать вам все подробности, но если вы желаете узнать всю правду…

Я встал со своего места и ударил кулаком по столу. С моим двухметровым ростом я был весьма впечатляющ. Большинство подозреваемых дважды подумали бы, прежде чем посмеяться надо мной и продолжать после этого нести подобную чушь.

— Достаточно! Мы знаем, что это вы его убили. Орудие убийства принадлежит вам!

— Орудие убийства? Забавно, похоже, что я читал о таких полицейских уловках в последних статьях на сайте «Криминалинформа», где такие трюки подробно описаны. А что было орудием убийства? Окровавленный подсвечник? Банка крысиного яда? Или более классический способ — кинжал?

— Вы прекрасно знаете, что! Ведь это вы его застрелили.

— Застрелил? Из револьвера? Такому способу убийства не хватает элегантности … Несомненно, в этом случае вам следует обратить свой полицейский взор на мафию или какого-нибудь мелкого местного рэкетира.

— Хватит дурачиться, Пётр Иванович! Револьвер остался на месте преступления, и он ваш! Так что, это ты убил его!

— Итак, мы перешли на ты… Но, по-прежнему, не слышим друг друга. Допустим, мой револьвер «Удар С» остался на месте преступления, возможно, это ловушка, уловка, чтобы я прослыл убийцей. Фактически же был использован другой револьвер.

— Нет, баллистика упряма в своих неутешительных для вас выводах… Иванова убили именно из вашего револьвера.

— Но вы забываете о некоторых вещах … Если речь идет о моём револьвере “Удар С-77”, то я купил его ещё год тому назад. Но увы, потерял. Или у меня его украли. Вы легко можете это проверить, я сделал заявление в полицию две недели тому назад. Так что я больше не владелец этого револьвера.

— Это просто вопиющее доказательство преднамеренности совершения вами этого убийства! Вы никогда не теряли его, вы просто притворялись …

— А кроме того, откуда вы знаете, что он мой?

— У каждого револьвера есть серийный номер, найти владельца несложно.

— За исключением того случая, если он у него был украден, как, например, у меня, как я вам уже говорил. И если бы я спланировал преступление на две недели вперед, я бы точно не оставил там, на месте преступления, этот револьвер, это было бы глупо.

— Никто не сказал, что вы умны.

— Эта ваша фраза значит лишь одно. Вы довольно пристрастны и, похоже, в полиции вы не на очень-то хорошем счету… что касается ума.

— Поверьте, Маненков, после этих слов в тюрьме вы ощутите пристрастное отношение к себе в полном объёме. Но скажите мне, почему вы купили револьвер, это ведь не невинное поведение, свойственное большинству наших добропорядочных граждан … И, наконец, почему именно эту модель?

— Мне поступали угрозы, позже я узнал, что они исходили от одного ревнивого мужа. На самом деле, мне не о чем было беспокоиться, я встретил его лично, объяснился, и он расплылся передо мной в слезах, как кусок дерьма. Был безутешен, когда понял, что я не причина его семейных проблем. Но это было шесть месяцев тому назад, и с тех пор я забыл о револьвере, пока две недели назад не заметил, что он пропал. Что касается модели… ну, эту модель использует полиция, не так ли? Я подумал, что если менты думают, что он им подходит, то он должен быть хорош и для меня.

— Понятно. А теперь, давайте резюмируем … У вас был мотив, у вас было орудие убийства … так что признайте это. Не нужно тратить зря моё время, пишите явку с повинной.

Тут впервые заговорила Светлана.

— Господин Маненков, мы не пытаемся надавить на вас, но все улики против вас. Итак, если у вас есть что-то, что может вас оправдать …

— Оправдать меня? Но … мне не в чем оправдываться. Это у вас даже нет ни одного свидетеля. У вас нет реальных доказательств того, что …

— Господин Маненков, учитывая сложившиеся обстоятельства, у суда не будет ни малейших сомнений в вашей виновности. Так что мой коллега прав, чем раньше вы признаетесь, тем снисходительнее будет судья. В конце концов, покойного господина Иванова мало кто любил, и это тоже может повлиять на благоприятный для вас приговор суда.

— Но … Вы даже не спросили, чем я занимался во время совершения этого преступления. О моём алиби!

— Потому что мы и без вас знаем, что вы делали! Вы нашпиговывали свинцом своего босса.

— Ну нет! Это ваши банальные мечты!

— Действительно? Так что тогда, чёрт возьми, вы делали?

— Я … я не знаю.

— Отлично, очень убедительное, лучшее алиби, которое я когда-либо слышала…

— Не знаю… но только потому, что не знаю, когда он умер! Разве вы не приняли бы меня за придурка, если после этих ваших дешёвых уловок я стал бы собственноручно копать себе могилу. Такое впечатление, что вы решили вернуться в славные девяностые! Со мной такое не пройдёт!

— Ну, если хотите поиграться с нами в невинность … Ладно, ваш шеф умер вчера в одиннадцать часов вечера. Так что вы делали в это время? Давайте-ка я угадаю? Вы, несомненно, спали дома, в своей постели, и никто не может это подтвердить …

— Я… да… нет…я не могу… Может быть я могу…

— Господин Маненков, — перебила его Светлана, — ваш ответ «да», «нет» или «может быть»? Знаете, это немного разные ответы.

— Ну, определённо я могу сказать, что есть кто-то, кто может подтвердить, что в этот час я не стрелял в своего босса. Но это сложно.

— Конечно, — усмехнулся я. — Вы никогда не назовете имя женщины, с которой у вас близкие отношения. Для вас это было бы слишком вульгарно, недостаточно по-джентльменски, не так ли.

— Подождите. Понимаете, она замужняя женщина.

— Господин Маненков, вы рискуете двадцатью годами тюрьмы, — объяснила Светлана, — поэтому, если у вас есть человек, который может дать показания, подтверждающие ваше алиби, то у вас нет другого выбора, кроме как назвать нам его имя.

— Я понимаю, но это… очень грязно. Я вам расскажу, но было бы лучше, если бы девушка вышла из комнаты.

— Девушка, — с издевкой произнесла Светлана, — каждую неделю видит трупы. Можете говорить, у меня крепкий желудок.

— Ладно, если хотите, слушайте, но я вас предупредил, что это довольно грязная история. Итак, мои отношения с этой женщиной начались около месяца назад. Я встретил её однажды вечером в баре. Она жаловалась, что её муж постоянно отсутствовал по ночам. Априори из-за работы, но фактически ей вдруг стало скучно в постели. А потом, скажу я вам, это была красотка, настоящая бомба, реально ходячая огненная задница на аппетитных ножках. Так что, стоило ей просто наклониться, как у меня возникло непреодолимое желание вставить ей в одно место. А потом… её груди … Я не знаю, настоящие ли они, но даже если она их улучшила посредством операции, меня бы это не удивило и не уменьшило моего аппетита.

Во всяком случае, я болтал с ней при первой встрече, как джентльмен, и можете себе представить, как это выглядело со стороны… И вот она мне вдруг, без всякого повода, говорит, что хочет потрахаться. Вы можете представить эту сучку? Вот так, без колебаний, через пять минут знакомства… Она, казалось, думала только об этом. Я сказал ей, что нахожусь здесь исключительно для того, чтобы помочь ей. Мы пошли в туалет в баре, и я едва успел снять штаны и трусы, как она принялась мне сосать! И она действительно незаурядная хуесоска! Её язык… вы не поверите мне, если я расскажу вам, что она умеет им вытворять. Я чувствовал, что кончаю. И, понятное дело, я разрядился прямо ей в рот. Вдруг она оказалась недовольна… Но не потому, что ей пришлось проглотить мою сперму! О нет, ей это понравилось, а потому, что я не трахал её киску до того, как кончил.

Я и раньше знавал горячих красоток, но у неё была просто буйная и загорелая киска. Совершенно серьёзно! Когда она сняла юбку, то под ней ничего не оказалось, только пояс с подвязками, чулки и загорелая на нудистском пляже пизда. Она принялась трогать себя, глядя на меня с некоторым пренебрежением. Однако через пару секунды такого зрелища у меня опять случился стояк и я принялся её ебать, эту сучку… пихать свой член в …

— Хорошо… мы поняли, — оборвал я его рассказ, — но это было месяц назад. И потом она была просто проституткой, это очевидно.

— О нет, она была настоящей классической стервой. Одна из тех, у кого в жизни только одна цель — хороший член в дырке. И вы правы, это было месяц назад, но проблема в том, что ей было мало, чтобы её поимели один только раз! Такая сука нуждается в том, чтобы её постоянно трахали… Она действительно хотела, чтобы я трахал её каждую ночь… Она даже угрожала мне, что если я не буду иметь её во все дырки, она попросит сделать это кого-нибудь другого. Но я считал её безобидной вымогательницей, ведь она всего лишь жаждала усладить свою задницу. Впоследствии эта нимфоманка дала мне свой адрес, чтобы я мог приезжать к ней, пока её муж работал в ночную смену. Итак, вы понимаете, что как только солнце садилось за горизонт, я входил в её квартиру и трахал её, так что вчера я, как обычно, засунул свой член в её киску.

— Я предпочитаю вас предупредить, что женщина, которая изменяет мужу… её показания не будут иметь большого значения для суда …

— Дослушайте мой рассказ до конца, и вы поймёте, что будут! Ровно неделю тому назад всё изменилось, и я уже не был только с ней одной. Вот с какого момента это приключение становится не банальным, а … любопытным. Однажды вечером я пихал ей, как обычно. Я был занят долбёжкой её киски, а она кричала, как поросёнок. Так что по сторонам я особенно не смотрел и закончил тем, что разрядился в её киску, хотя что-то в этот момент меня дополнительно напрягло, и я обернулся назад. И что я там вижу…? Молодая девушка! Её дочь!

Потому что, как выяснилось, у неё есть взрослая девятнадцатилетняя дочь, которая учится в институте в Самаре. Итак, очевидно, что мать удивлена её внезапным появлением в родительской спальне, и, запаниковав, принялась лихорадочно объяснять, что на самом деле не изменяет её отцу… что это просто так случилось, что это был несчастный случай … короче говоря, что бы вы ни делали в такой ситуации, всё выглядит довольно глупо. Я также был явно смущен. Но девушка, она, казалось, совсем нет. Кажется, всё это её забавляло … И тому была веская причина … Как и её мать, она оказалась приличной шлюхой. Я не люблю быть вульгарным, вы это знаете, но другого термина нет. У матери киска горела, а у дочери она пылала. И девушка стала шантажировать мать, предложив ей на выбор: либо она всё расскажет отцу… или я её тоже трахну.

— В этом рассказе нет ничего важного, что могло бы помочь вам, — перебил я Маненкова.

— Вы не верите мне? Тем не менее, это правда. В то самое время, пока убивали моего босса, я чередовал фрикции моего члена между матерью и её дочерью. Ну, если уж совсем честно, то я в основном пинал членом девушку. Она обладает одной из этих райских кисок … Слюни текут при одном воспоминании, какая она бархатная. Когда я заходил внутрь, каждый раз меня посещала мысль, что я попал в рай. Мать знала об этом, поэтому и волновалась. Она тут же предлагала мне свою упругую задницу или сосала мой член. И делала это сразу же после того, как мой член выходил из пещерки её дочери, ещё влажный от её оргазмических выделений…

— Хватит, не могу поверить в эту чушь.

— Во всяком случае, это уже два свидетельства в мою пользу. Кроме того, в ту ночь они пришли уже ко мне домой, и раньше обычного. Муж уходил на работу примерно за час до полуночи, а они так полюбили мой член, что у них не хватило терпения дождаться, пока муж и отец уйдет, чтобы их трахнули.

— Если вы хотите выставить себя дураком, давайте, назовите нам их имена, и мы проверим … и, уверен, они это будут отрицать.

— Это … Вот это меня как раз таки немного смущает. Возможно, вы правы!

— Однако, непохоже, чтобы вас хоть что-то беспокоило, — позабавилась Светлана.

— В этом нет ничего плохого … Но есть только одно но… одна пикантная деталь… – Маненков чуть ли не перешёл на шепот, — муж и отец этих двух цыпочек … он мент.

— Вы серьезно … но … это получается полицейский… который постоянно работает по ночам.

— Да … моя безумная красавица сказала мне, что у него исключительно только ночные дежурства. Как и у вас, мой дорогой полицейский, не правда ли?

Некоторое время я молчал. Могу ли я обвинить его в неуважении к закону, поскольку он лжёт, обвиняя государственного служащего в том, что его жена изменяет мужу-полицейскому? И что он также трахал его дочь? Без сомнения, можно попытаться, но поскольку эта старая скотина всё равно сгниёт в тюрьме за убийство, это были бы ненужные подробности и усилия… Но всё же я не мог позволить этому старику оскорблять моих коллег и их семьи, ничего не противопоставляя этой наглости. И я снова стукнул кулаком по столу:

— Слушай меня внимательно, засранец … Признаешься ты или нет, тебя всё равно посадят в тюрьму. И знаешь, почему? Потому что я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы ты оказался в самой переполненной и самой заплесневелой тюрьме, какую только можно найти в нашей бескрайней стране. Там, когда ты разделишь своё существование в камере на десяти квадратных метрах с пятью другими ублюдками, ты горько пожалеешь о том, что не сумел вовремя заткнуться.

— Но вы должны кое-что понять! – вкрадчиво сказал старикан. — Сначала вы мне говорите, что я обязан говорить правду, а теперь вы кричите на меня за то, что я тщетно пытаюсь донести эту правду до вас! В конце концов, попытайтесь составить свое собственное мнение о произошедшем… И тогда вы поймёте, что не я виноват в том, что у одного из ваших коллег на вашем участке есть сексуальная и распутная жена. Ваш товарищ, конечно, сойдёт с ума, вне зависимости от того, со мной изменяла ему его жена или с кем-то ещё … но что касается его дочери, то она невероятная сучка! Её все трахают. Она сказала мне, что если у неё хорошие оценки в институте, то это потому, что её напропалую трахают все преподаватели.

Маненков меня действительно раздражал … Моя дочь, например, имела хорошие оценки в институте и не спит, при этом … Внезапно мой гнев на этого старика превратился в ярость. Этот придурок не смел говорить этого… Я глубоко продышал про себя пять секунд, пытаясь подавить вспышку гнева. У кого в полицейском участке была действительно сексуальная жена? У кого была дочь, которая училась в институте в Самаре и вернулась домой на прошлой неделе? А вчера моя милая и мой ангелочек не остались дома, они вместе пошли смотреть романтический фильм на вечерний сеанс…?

Я посмотрел на Светлану, но она вежливо отвернулась. Она думала так же, как и я, это было очевидно. Вдруг я схватил ублюдка за шиворот и крикнул:

— Сукин сын. Что ты смеешь болтать? Я тебе сейчас изрежу всё твоё поганое лицо, понимаешь…

— Подожди, Дима, — вмешалась Светлана, — ты сам сказал, что это всего лишь сказки. Его фантазии. Он никогда этого не делал. Реально!

— Вы не верите мне? Это досадно и обидно. Развратная шлюха — это некто Боровикова, эта фамилия вам о чём-нибудь говорит? Она живет на улице Рижской, дом 20 …

Ничто не могло меня остановить, и я врезал ему своей следующей фразой прямо по уху.

— Ты всё врешь засранец! Ты лжешь! Признайся, что нагло пытаешься всех обмануть!

— Вам очевидно не хватает доверия к моим словам, и это печально … Боже ты мой! Как я раньше не догадался? Так это вы и есть господин Боровиков? Вы тот самый рогоносец? Разве вы не знали, что ваши жена и дочь отъявленные шлюхи и нимфоманки? Я считаю, что для хорошего мента вам не хватает интуиции.

— Да я убью тебя, засранец, я убью тебя, слышишь !?

Светлана сдерживала меня, когда я пытался ударить эту сволочь. Он не мог говорить правду. Это невозможно! Это его болезненные фантазии! Моя жена … моя дочь … Невозможно. Пока я работал, они… Я не мог поверить в это, и… я успокоился. Конечно, всё было неправильно. Не нужно паниковать. Вся Маненковская чушь собиралась развалиться сама по себе, это был просто взрыв разума. Я тихо продолжаю:

— Хорошо, мы спросим их, были ли вы с ними прошлой ночью … так что, это и есть ваше алиби?

— Да. И я могу даже сделать его более прочным и убедительным для вас. Я, как бы вам этого не хотелось, не дурак, и прекрасно понимаю, что ни одна женщина в мире не признается, что изменяла мужу, чтобы спасти любовника… По крайней мере, такая шлюха, как ваша жена, если вы не против. С другой стороны, может быть вы и не знаете, что любит эта сучка? Что её заводит? Она просто сатанеет, когда снимают на камеру процесс… как её трахают в задницу… Мой телефон лежит рядом с вашими, в ящике на столе, если вы хотите, вам не составит труда его включить …

Я старался сохранять хладнокровие, но руки мои предательски дрожали, так что Светлана выручила меня и взяла на себя ответственность за включение мобильного устройства. За это время Маненков успел закончить свои объяснения:

— На нём указана дата создания клипа … Но если ещё есть сомнения, то… радио было включено … Я люблю трахаться под музыку, это меня заряжает энергией. Итак, вам достаточно будет свериться с плейлистом радиостанции, чтобы убедиться, что в одиннадцать часов вечера я обильно закачиваю сперму в вашу жену и вашу дочь … Забавно, если задуматься об этой ситуации. Обычно любовник пытается доказать, что не трахает жену бедного засранца куколда! А тут всё наоборот… Ой? Разве это не смешит тебя?

Я оставался неподвижен, лицо моё было бесстрастно. Я просто, как бы со стороны, наблюдал затем, как Светлана взяла телефон Маненкова и запустила видео. Сплошные вопли и междометия вроде «Ааа!» и «Ооо!» доносились до меня. Но, в конце концов я не удержался и забрал у напарницы этот чёртов сотовый телефон. Всё, что сказал этот дебил, оказалось правдой. На видео он был на своей кровати, трахал мою жену раком, и она орала от наслаждения, как течная сука. Дурак бы сомневался, что ей это нравилось… С каждым ударом его тела по заднице она стонала, как будто пребывала в вечной нирване. Но худшее случилось через две минуты, две тягостных минуты, в течение которых я почувствовал, что мои волосы поседели. Вдруг я услышал, как моя дочь сказала: «Мама, с тебя хватит этого кайфа, будем меняться?» После этих слов я увидел, как моя жена встала и взяла в свои руки телефон, затем моя дочь вошла в кадр и начала сосать член этого ублюдка. Моя дочь…голая. Можете себе представить, что я должен был чувствовать. Затем она забралась на кровать и раздвинула ноги, чтобы старый извращенец погрузился в её киску. Он работал своим членом так, как будто это было вполне естественно, словно не был он на сорок лет старше неё. Старик ощупывал её грудь, кричал ей в лицо оскорбления, называл её шлюхой… Моя дочь вопила от наслаждения, и по колебаниям изображения я догадался, что моя жена мастурбировала во время съемок этой сцены. Наконец, я увидел судорогу экстаза на лице старика. Его член оставался в пещерке моей дочери, изливаясь в неё своим соком. Я не мог в это поверить. Как она могла принять такое от него? Затем моя жена положила телефон на стул и пошла к ним в постель… Я остановил видео и сидел, разбитый физически и опустошенный морально. Светлана ничего не осмелилась сказать. Я посмотрел на старика передо мной… Он улыбался. А затем произнёс:

— Я же говорил тебе, что невиновен? И это к счастью для всех нас, иначе, если бы не я, кто бы трахал твоих сук, когда ты на работе. Скажи мне спасибо, что мне пришлось посвятить себя этому занятию… Это требует энергии и …

Он не успел закончить фразу, я выбил стул из под его задницы землю и начал избивать им эту скотину…

****

Спустя два дня…

— Мы сожалеем, что вам были нанесены душевные и физические травмы. И мы благодарим вас за то, что вы не подали жалобу на наш полицейский участок.

Светлана стояла в кабинете покойного господина Иванова, перед его столом, во главе которого на кресле теперь восседал Пётр Маненков.

— Ничего страшного не случилось. — ответил Пётр тихим вкрадчивым голосом. — Когда ты трахаешь жену и дочь мужика с нормальными рефлексами, этого и следовало ожидать. И как вообще поживает этот бравый офицер?

— Кстати… Я пришла, чтобы заодно сообщить вам последние новости. Он был арестован за убийство господина Иванова.

— Как!? Ваш коллега оказался тем самым убийцей!

— Да, эксперты нашли отпечатки его пальцев на револьвере. И мы уверены, что оружие поступило на экспертизу прежде, чем кто-либо, кроме убийцы, смог его коснуться.

— Но почему он это сделал? Ведь он не знал моего босса, у него не было причин убивать его.

— Это правда… Но он наверняка слышал, что у вас роман с его женой. Во всяком случае, он так думает. А если бы он убил вас в порыве ревности, подозрение сразу же упало бы на него, когда следствие бы обнаружило, что вы спите с его женой. Мой коллега опытный полицейский. Он почти всё просчитал. Поэтому решил убить вашего шефа, которого, как он знал, да и многие другие в вашей компании, вы ненавидите. Он был уверен, что вас осудят за убийство, если он применит ваше оружие. Отправка вас в тюрьму, должно быть, казалась ему достаточной местью. Что касается вашего револьвера, он, должно быть, украл его у вас две недели тому назад, поэтому вы и заметили его пропажу.

— Это какое-то безумие… Я бы провел двадцать лет в тюрьме, а бедный господин Иванов умер, как теперь выясняется, из-за меня… и всё это из-за банальной истории о супружеской неверности. Думаю, я пришлю ему в тюрьму видео, где я трахаю его жену и дочь… чтобы он хорошо запомнил меня и грязную комбинацию, которую он хотел провернуть со мной…

— Мой коллега ещё не признался в этом преступлении. Но у него нет алиби, его жена и дочь были с вами в ту ночь… как вы сами прекрасно знаете. Он утверждает, что был дома один. То есть, никто это не может подтвердить… В любом случае, пожалуйста, знайте, что мы приносим вам свои извинения за нанесенные вам побои и ложное обвинение в совершении тяжкого преступления.

— Знаете, если вы действительно хотите, чтобы я вас простил, приходите сегодня вечером в ночной клуб «Безумство» и наденьте что-нибудь посексуальнее этого вашего костюма… Но, если задуматься… Как бы то ни было… я ещё никогда не трахал мента в униформе, так что всё-таки приходите в этой форме…

— Извините … Но … я не …

— В какое место я приклею ваши извинения! Я получил по яйцам в вашем полицейском участке, пока вы торжественно восседали при этом безобразии по соседству с вашим безумным товарищем-ментом! Так что ты, милочка, придёшь ко мне в клуб сегодня вечером, и мы повеселимся! Или может быть, ты хочешь, чтобы я рассказал прессе об этой истории?

— Эээ… нет … но ….

— Послушай меня внимательно, девочка. Ты старалась отправить меня за решётку… Ты хотела вместе с твоим дружком поиметь меня по полной программе, так что теперь я собираюсь вернуть должок и выебать тебя! Поэтому, если ты хочешь извиниться так, как положено это делать в таком случае, сегодня вечером будь добра встать передо мной на колени. И ты не получишь моего прощения, пока я не опорожню свои яйца тебе в рот… Понятно?

— Д-а-а …

Светлана выскочила из кабинета, красная, как рак, от стыда, чуть не плача … Пётр остался сидеть. Через мгновение его лицо исказилось, затем он отодвинул назад кресло на колёсиках. Под столом вдова покойника Иванова, с такая же багровым лицом, как у Светланы, с трудом заглатывала мощный поток спермы, которым ритмично стрелял член Петра. Как только последняя капля исчезла у неё во рту, она встала. Женщина была одета во всё чёрное, безусловно, это был траур по мужу. Она бы выглядела как нельзя более респектабельно, если бы не несколько капель спермы, которые остались на её губах. Но ей было на это наплевать, потому что она была вне себя от гнева:

— Ты собираешься её трахнуть?! И как же тогда я!

— Ты? Я тоже тебя трахаю, разве нет? Почему ты тогда злишься, на что жалуешься?

— Но … я не твоя шлюха! А ты решил, что можешь пойти в другое место и найти там что-то в таком же роде? Кто ты, по-твоему, такой?

— Я? Я ёбарь, а ты сучка ебаная. И ты знаешь почему? Потому что ты преступник, хладнокровная убийца, что тянет на пожизненное. Прямо сейчас полиция тебя не подозревает, но это не займет у них много времени, если дать им подсказку … Так что я трахаю тебя, когда захочу. И когда я хочу трахнуть другую сучку, ты должна заткнуться и тихо ждать своей очереди.

— Сволочь.

— О, избавь меня от уроков морали в твоём исполнении. Это ты пришла ко мне и попросила найти способ убить своего мужа, а не наоборот.

— Но… я до сих пор не понимаю … Как ты это сделал? Почему на револьвере были отпечатки полицейского?

— Всё просто. Я попросил его жену обменять его служебное оружие на моё. Поскольку это одна и та же модель оружия, он ни о чём не догадался, взяв револьвер, на котором, естественно, оставил отпечатки своих пальцев. А ты использовала перчатки, когда держала этот револьвер в своих руках и стреляла в своего мужа, как я тебя просил, чтобы ты не оставила свои отпечатки пальцев.

— А его жена … Как ты её убедил сотворить такое?

— На самом деле, я просто искал жену мента, готовую изменить мужу. Это, если задуматься, не так уж и сложно. Графики работы у мусоров дерьмовые, они мало зарабатывают, и все вокруг плюют им в лицо. Так что я просто тупо искал на участке самую подходящую девушку для осуществления моих планов. У хорошо сложенной женщины нет причин проводить всю жизнь с ментом… Сначала они думают, начитавшись детективов в школе, что жить с полицейским будет интересно, но очень быстро понимают, что это просто скучно. Мне не потребовалось много времени, чтобы убедить её, что она могла бы добиться большего в другом месте, не говоря уже о том, что она легко позволила соблазнить её. Затем мне потребовалось две недели, чтобы заставить эту женщину понять, что её муженёк зря тратит её жизнь, и что она должна заставить его заплатить за уже бесцельно проведённые годы, например, отправив его в тюрьму. Что касается его дочери, это был настоящий сюрприз для меня… и бонус. Она поразила меня во всём. Она убежденный левак, лимоновский большевик, и больше всего в жизни ненавидит полицейских, в том числе своего отца. Поэтому, когда я сказал ей, что у меня есть план, как засадить её папашу в тюрьму, она не раздумывая согласилась. Сегодняшняя молодежь больше не уважает старшее поколение и родителей …

— А теперь … Что будет теперь?

— Теперь, сука, ты положишь свою задницу на стол, и побыстрее … Я не знаю, трахал ли тебя твой муж в попку, но я поклялся следователю и его коллеге Светочке, что заткну дырку в ней своим членом, а ты будешь вопить от удовольствия! И я намерен выполнить своё обещание, тем более что оно дано бедняге, который теперь сидит в камере …

Конец.