Обтёрся, сброшенным до этого с себя полотенцем, и вытер подтёки с простынки. Сел на кровать, положил руки на колени и тупо всматриваясь в рисунок обоев, попытался задуматься о нас. Но в совершенно пустой, до звона, голове, хаотично метались лишь обрывки мыслей. Просидел так какое-то время, пока, повернув голову, не заметил тихонько вошедшую голую женщину, молча стоящую у двери, обняв себя руками.
— Ванна свободна. — Даёт команду, Виктория Алексеевна. — Быстро купаться.
— Я вытерся! Полотенцем.
— Ну что за поросёнок. .. Марш в ванну! — Голосом, не терпящим возражений, доставая с полки шкафа и протягивая мне другое, сухое полотенце.
Ну вот, стоит передо мной женщина, с явными признаками целлюлита на бёдрах и попе. Складками жира на животе. Не накрашенная, с усталым, без косметики лицом, которое ты недавно целовал, надеясь, что ваши чувства взаимны. А теперь, эта тварь бессердечная пытается загнать тебя в ванну. Бесит!
Однако, доброжелательный взгляд зелёных глаз, ласковая улыбка с ямочками на щеках, прядь мокрых волос, коснувшиеся щеки, когда наклонилась ко мне, пытаясь заглянуть в глаза. .. От неё веяло таким близким, родным и любимым. .. Как от. .. ну вы поняли. Ведь любому мальчику, хочется быть с женщиной, которая обнимет его крепко – крепко и никому не отдаст. Не нужны тупые доводы логики, глупые признания в вечной любви. Нужно тепло, ласка и уверенность в ней. Что не последний раз.
— Только я голову мочить не буду. — Ну да, да. ..а куда деваться. Не ругаться же с ней!
Пять минут, и я возвращаюсь. Делов-то, а она уже тянет навстречу мне руки.
— Ложись! Надо поспать немножко. Хоть часик. Такой длинный день, так устала сегодня, прямо внутри всё трясётся. — Тащит на кровать, прижимается, как лиана, оплетая руками и ногами, словно берёт в нежный плен объятий. Целует и шепчет, щекоча дыханием ухо. — До сих пор, с трудом верю, что это у нас с тобой случилось. ..
От этих слов, стало безмятежно легко и спокойно. Разморило, от тепла, уютного женского тела. Почувствовал вялость, навалилась усталость и. .. баиньки.
Проснулся от скрипа кровати … нежного поглаживания. Что это – сон? Нет, Виктория Алексеевна. .. Прижалась щекой и уткнулась лицом в мою грудь, обжигая горячим дыханием, и ниже, вниз, к животу и члену, который расслаблено отдыхал. Обняв ногами и вверх-вниз, вжавшись, обжигая мокреющей промежностью бедро.
— Ты классная! — Шепчу в волосы, не открывая глаз, обняв, прижимаюсь, надеясь, что успокоится и заснёт.
Щассс. .. она начинает глубоко, шумно дышать, подбираясь к члену. Повернулся, и просыпающийся писюн коснулся её мягкого живота. Потянулся вверх, и он оказался во впадинке между грудей тёти Вики, а мягкая ручка на моем бедре, и ладошкой гладит попку. Замерла, словно ожидая ответной реакции.
— Пососи!
— Нет! — Шепчет она, но мне не важен ответ. Вялый член никому не интересен. Хочет продолжения – пусть постарается.
— Пожалуйста!
— Ну что, обязательно сюда! — Произносит недовольным голосом. — Тебе других дырок мало. .. Я не любительница минета!
Да без разницы! Чуть сдвинул ее вниз, сам вверх, и вот мой член коснулся милого носика. Взяв в ладошку, погладил им по щеке, как бы настаивая на своём. Провёл по рту, пачкая смазкой приоткрыл, и бархатистая головка с крупной каплей на кончике, бесцеремонно проникает в образовавшуюся щель. Тяжёлый вздох, видно поняла, что это неизбежно, и наконец, обняла его губами. Придерживая рукой за затылок, вставляю глубже, вперед, почувствовав теплый язык. Она не двигалась, поэтому я, держа ее голову, делаю пару медленных фрикций взад-вперед, балдея просто оттого, что он у неё во рту. Результат – член моментально приобретает каменную твердость.
Кровать опять подала голос. На этот раз, уже она, перекинув ногу села сверху, и я ощутил, как сильные мышцы вагины берут меня в сладкий плен. Слегка уколола, зашуршав жёсткими волосками небритой промежности, надевшись до упора. Ощутимо придавив тяжестью своей большой попы и заставив меня наконец открыть глаза.
За окном сумерки. В комнате полумрак. В зыбком свете, голая, с большими грудями женщина, которая смотрит на меня ласковыми, полными любви глазами, кажется сказочной феей из подростковых снов, с посвежевшим и похорошевшим после сна лицом.
Почувствовав мягкую, войлочную нежность её зарослей внизу животика, ощутил, что всё ещё полусонный, вхожу в какой-то сладостный транс. Моё полное сил тренированное тело двигалось свободно, само по себе, без малейших усилий. Член скользнул в горячее влагалище очень легко и быстро. Почти не ощущая на себе давление стенок вагины, немного "плавал", как будто был в невесомости. Сонливость как-то резко прошла, осталась только похоть, отчаянная похоть пацана, попробовавшего запретный плод овладения самым таинственным и желанным местом тела женщины. Я работал тазом, подаваясь навстречу, стараясь всякий раз вбиться, погрузиться до самого корня. Ягодицы исступлённо толкали затвердевший член в скользкое и упругое лоно. Весь окружающий мир перестал существовать. Только чувство приятной неотвратимости, всё больше застилало разум. Так не заводила ещё ни одна женщина! Что за чудесное, восхитительное безумие без конца?! Ещё! Ещё!! Ещё!!! Чавк! Чавк!! Чавк!!!
Вижу, как наконец, мучительно-сладкий укол оргазма пронзил её. Выгнувшись всем телом и громко охнув, обессиленно рухнула на мою грудь, вдавив в кровать. Так, молча, полежали потеряв счёт времени. Наконец, она, отвалилась набок, и я, приподнявшись на локте, рассмотрел лежащее рядом, на постели, тяжело дышащее тело. Располневшие в бедрах, но, стройные ноги, складки на белом животе, и расплывшиеся по сторонам, блины тяжелых грудей, с коричневыми навершиями сосков, на тёмных, пупырчатых ореолах. Выделяется треугольник жестких волос – наверное, она предпочитала не заморачиваться или не было времени. Как же она прекрасна! Обычно после траха с девушками, мужики испытывают к ним лёгкое отвращение. Но только не сейчас! Я-то не кончил, только потом изошёл, и себя замучил. А женщина рядом, была божественно красива в своей доступной наготе. Прошло несколько минут, пока Виктория Алексеевна, первой не нарушила молчание.
— Что смотришь, а я, всё ещё ничего себе девочка! Очень недурна! — Прикрыв одной рукой белоснежные булки с призывно торчащими, как пальцы сосками, окруженными большими, сморщенными, покрытыми мурашками, тёмно-коричневыми ореолами. .. а другой, волосатый лобок, с бесстыдно выглядывающими под ним опухшими, истекающими соками, как у сучки в период течки, растопыренными серьгами лысых, малых губ…
— Может еще разочек? А то я не успел. — Попросил, почти уверенный в её отказе. — Вы же кончили, а я всё никак.
— Что дружок – сухостой. Выдоили тебя. Будешь знать, как настоящие женщины ебутся.
— Хотя. .. зачем спрашивать. .. мне самой хочется повторить. — Продолжила, жарко выдохнув Виктория Алексеевна, даже заёрзав от возбуждения на кровати. Прижала к груди мою голову, вдыхая запах чистых волос. — Только натёр там всё. Давай по-другому попробуем.
Молча повернулась ко мне спиной и встала на колени, широко расставив ноги. Подсунула подушку под живот, и скрестив перед собой руки, легла на них головой. Тяжёлый зад, приподнявшись разошёлся, открыв мокрую, почерневшую от прилива крови и всё ещё приоткрытую писю. В чёрных, густых волосах которой блестели капельки. Расползшиеся большие губы, в окаймлении ушек малых, тоже темнели дырочкой, ещё помня мой член. Покрыта вся эта красота, и даже выпуклый, тёмно-коричневый чернослив попы, какой-то блестящей слизью. Вот бы туда засунуть, ведь она поуже будет. Хотя, какая разница.
— Чего застыл? Давай уж, начинай! Анальный опыт у тебя есть. — Прервал мои размышления голос тёти Вики.
Моё сердце забилось от восторга! Перекатился и сел между гостеприимно раздвинутых ног. Взобравшись сверху, уперся головкой в перемазанный, скользкой анус. Попка поддавалась с трудом. Наверное, туда пробовали и раньше, но не настолько часто, чтобы привыкла. Так что, тесное очко, некоторое время сопротивлялось моему давлению.
— Вы не против. ..?
— А должна. ..? Осторожнее, мне немножко больно. — Тихонько шепнула она, обернувшись. — Постой, не спеши, дай привыкнуть!
Несмотря на это, вскоре член, на удивление легко, целиком заполнил собой задний проход. Дальше пошло легче. Я трахал Викторию Алексеевну в фырчащую попу, отчетливо чувствуя ее резкий запах, казавшийся совершенно невероятным в тот момент. С каждым толчком, заставляя её стонать всё громче, а кровать шаталась и скрипела от этих яростных тычков. Прошлый секс был словно безумный, бешеный, забег от оргазма к оргазму. Но на этот раз не было спешки, и мы более – менее нежно наслаждались друг другом.
Ухватившись за бока, прижавшись плотно к телу, двигал задом, вгоняя свой писюн. Она же, иногда, дергала попой, словно пытаясь скинуть, только получалось это так, будто она подмахивает. И выбраться из-под меня не может, прижатая моей тушкой, только мычит в подушку. Но надо сказать, что я был совершенно счастлив, и целовал каждый миллиметр её тела, до которого мог дотянуться, в то время как мой член продолжал входить и выходить из неё. Когда удалось дотянуться руками, до её грудей, покрутить соски, впервые почувствовал сокращение мышц в попке.
Повернув голову, она поцеловала меня в губы, чтобы подавить громкие охи, когда волны удовольствия прокатились по её телу. Я заметил, что ее лицо порозовело, губы задрожали, а по щеке стекала тонкая струйка пота. Да и меня, окутала тёплая волна, сползла вниз по животу и забилась горячей жилкой между ног, приятной, тянущей истомой заполнив пах. Прошло немного времени, прежде чем она, отпихнув подушку упала на матрас.
— Это было нечто! – Просипела, задыхаясь. — Как знала! Подготовила попку. Помыла там и смазала! Теперь хочу трахаться только так!
Минуту назад, я влил ей в кишку невообразимое количество спермы, и она, боясь запачкать простыню, лежала на животе, широко раскинув ноги, чувствуя приятное расслабление после бурного секса. Молча, в ответ, прижал к себе ее головку, вдыхая дурманящий аромат ее распущенных волос…
— Ты не думай, я не каждому это позволяю. Это, добавляет остроты, как приправа. .. Если мужчина приятен, и всё идёт хорошо. .. Это настолько восхитительно, что я не могу описать. Когда он проникает в твою самую заветную дырочку, куда ты больше никого не пускаешь. .. Даже если это причиняет тебе страдания, ты наслаждаешься болью, понимая, сколько удовольствия получает твой любимый. ..
— А если ей не нравится. ..в попу?
— Это означает, что она недостаточно близка своему мужчине. .. Не настолько близка, как я теперь. .. с тобой. — Повернула голову, заглядывая в глаза. — Ну, а тебе-то понравилось?
Нахальные скромницы в спорте 15
— Угу.
— Не обманываешь? Я должна знать это точно. Ты же говорил, что не любишь анал? — Прижавшись головкой к моей груди. — А то, я чувствую себя ужасно, думая, что травмировала тебя, когда заставила трахнуть в попку.
Вот дурочка! Какой пацан моего возраста не захотел бы этого? Правда минет был так себе – надо бы подучить. Я уже начинал понимать, что в постели, где женщина старше, нет вообще никаких границ и ограничений. И это здорово!!!
— Вот скажи, если бы ты был большим мальчиком, с огромной возможностью выбирать, ты бы выбрал меня?
— Да! Вы умная и красивая!
Сел на кровать в своей любимой позе, сложив ноги калачиком, внимательно разглядывая промежность, выставившую напоказ всю свою внутреннюю, неприглядную сущность. Чёрные волосы слиплись, бёдра и попка измазаны подсыхающей спермой. Хотя и сам не лучше выгляжу. Она продолжает что-то говорить, а я смотрю на её всё ещё расширенный провал ануса, вспоминаю, как только что раком драл эту дырочку, наблюдал, как входит и выходит из неё ствол члена, весь в соплях. Выходит, с фырканьем, до самой головки, багрово-красной, почти чёрной от напряжения, вытягивая за собой колечко сфинктера, снова, рывком погружается внутрь, заставляя Викторию Алексеевну айкать и ойкать.
— Ты куда уставился? Ну насчёт ума – это вопрос спорный! Ведь мне, старой дуре, не семнадцать лет! — Продолжает она, хихикнув. — В моем возрасте мозги иметь положено, а не одну дырку. ..
— Я похотливая сучка, шлюха. .. да! — Произнесла вдруг со злостью к себе, и слезы покатились по щекам. — Глупая, развратная баба! Стыдно смотреть тебе в глаза. ..
— Ну почему сразу шлюха? — Попытался я возмутился, но она продолжала, как будто не слыша меня.
— Назарчик, милый, ты никому и никогда не расскажешь о том, что случилось между нами. — Шепчет, еле слышно, сквозь рыдания. — Это обыкновенная, дурацкая, женская слабость. Не осуждай меня сильно. ..
Села напротив, и стала нежно гладить мои волосы. А я, обалдевший от таких перепадов, совершенно не представляя, что будет дальше. ..сижу, молчу.
— Фу, грязная вся, липкая. — Видно почувствовав протёкшую по попе сперму, рывком развернулась, и вскочила с кровати. Наклонившись, поцеловала в макушку и тихонечко. — Вставай. Поздно уже, нам помыться надо.
Пошли в ванну, и она сама помыла меня. А потом, присев и широко расставив ноги, подмывалась, дав детально рассмотреть весь процесс мытья её распахнутой настежь промежности. Глядя мне в лицо, словно наблюдая за реакцией на свои действия. Только намного позже я понял, что этим она показала своё полное доверие ко мне.
— И пожалуйста не думай, что я каждый раз, прямо так вот буду подставлять тебе свою задницу. И не надейся даже! — Это уже на прощание, у двери на улицу. Помолчала, словно собираясь с мыслями, слегка наморщила лобик и прикусила губу. — Ну, если только изредка. И то, если хорошо попросишь. Понял?
Ну чего-же непонятного. А на улице уже глубокая ночь. Похлеще тусклых, уличных фонарей, дорогу освещает полная луна. Вот в ее неверном свете, я и побрёл домой. Полусонный, практически на одних морально – волевых, как говорит наш тренер.
— Что случилось! Почему так поздно! Мы же волнуемся! Сынок, с тобой всё в порядке, ты не болен? — Захлопотала вокруг меня мать, щупая лоб, и подозрительно поглядывая на моё усталое, осунувшееся лицо. — Кушать будешь?
Да ничего я не хочу – только спать. Под причитания матери, молча иду в свою комнату заваливаюсь на кровать, и всё. ..
