Насколько хуже может быть? / How Much Worse Can This Get? © Автор: Tnicoll

Насколько хуже может быть? / How Much Worse Can This Get? © Автор: Tnicoll

Категория: Измена, Перевод

**************************

ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ:

Джексон "Джек" Хили: женат на Дакоте уже восемнадцать лет

Дакота Хили: жена Джексона и мать двух девочек

Шеридан Хили: дочь 13 лет

Хелена Хили: младшая дочь 11 лет

Монтана Эджертон: Старшая сестра Дакоты

Байрон Дюбуа: Любовник

Фрэнни Грейбулл: Административный помощник Джексона

Эннис Х. Диксон: Адвокат Джека

Шайенн "Буч" Джиллетт: Директор по информационным технологиям в компании Джека

**********

Меня зовут Джексон Хили, но большинство людей называют меня Джеком. Я не могу поверить, что уже почти десять минут стою в дверях своей спальни, наблюдая, как моя жена Дакота трахается с каким-то парнем, которого я никогда раньше не видел. У меня было достаточно времени, чтобы записать происходящее на свой iPhone. Мне удалось сделать несколько отличных снимков.

Две влюбленные птички по-прежнему не замечали меня, и, судя по тому, что происходило на моей стороне кровати, у меня было достаточно времени, чтобы сделать еще несколько записей. Но, честно говоря, это уже становилось немного повторяющимся.

Когда я на минуту задумался об этом, парень показался мне знакомым. Может быть, потому, что он был очень похож на меня. То есть он был не моложе, не выше и не в лучшей форме, чем я. Каштановые волосы, голубые глаза, десять пальцев на руках и десять на ногах, как и у меня. Думаю, суть вы уловили. И, самое главное, его член был ничуть не больше моего. Я думал, что все изменяющие жены ищут парней с большими членами, не так ли? Я полагал, что в этом и был смысл, верно?

Так в чем же была привлекательность? Думаю, привлекательность заключалась в том, что парень, с которым она трахалась, был не я.

Я знаю, что это клише из клише, но я вернулся домой на день раньше из командировки и обнаружил на подъездной дорожке вездесущую странную машину, которая и привела меня к этому моменту. Это была еще одна вещь, которая меня беспокоила. Почему моя жена заставила своего любовника припарковать машину, прямо посреди нашей подъездной дорожки? Мы живем в доме, расположенном в тупике с двенадцатью другими домами. Мы были довольно дружной компанией, как и большинство жителей таких районов. Ее не волновало, что кто-то узнает о ее измене?

Застать жену в своей постели, когда ее буравит какой-то кусок дерьма – это, конечно, шок. Но, честно говоря, больнее всего было то, что за восемнадцать лет нашего брака Дакота никогда, и я имею в виду никогда, не приближалась к той сексуальной лихорадке, которую она демонстрировала на моих глазах. Наша сексуальная жизнь была довольно ванильной, но удовлетворительной; по крайней мере, я всегда так думал до нескольких минут назад. Она ни разу даже не намекнула, что хочет такого секса, как сейчас. Очевидно, что ей это тоже нравилось.

За то время, что я стою здесь, она сказала "О, трахни меня, трахни меня сильнее" не менее шести раз. Я могу честно сказать, что за все годы, что я ее знаю, она ни разу не произнесла слово "трах" ни в похоти, ни в какой-либо другой ситуации. Я даже не знал, что она знает это слово. Я также не был адресатом ни одного из других поощрительных выражений, которые она страстно рычала на ухо своему любовнику последние десять минут.

Самым странным было то, что я не испытывал багрового гнева. У меня не было желания схватить пистолет и застрелить их обоих, или достать одну из алюминиевых бит для софтбола одной из моих дочерей и побить их ею. Конечно, я был зол, огорчен, обижен и растерян, как, наверное, и любой муж в моей ситуации. Думаю, что отсутствие ярости объяснялось тем, что я просто смирился с тем, что моему браку пришел конец. А как же иначе? Со временем я, наверное, хотел бы узнать, почему, но сейчас это было неважно. Она сделала это, и это положило конец нашему браку, дело закрыто, конец истории.

Размышляя над тем, что делать дальше, я заметил, что на тумбочке Дакоты лежит нераспечатанная коробка "Троянов". Зачем, черт возьми, иметь резинки, если не собираешься ими пользоваться? После того как у нас родились две дочери, тринадцатилетняя Шеридан и одиннадцатилетняя Хелена, Дакота заставила меня надевать их, пока я не сделал вазэктомию. Она сказала, что двое детей – это все, что нам нужно, но я надеялся попробовать завести сына. Я всегда жалел о том, что не стал более настойчивым в этом вопросе.

Именно тогда я заметил, что чего-то не хватает. Сколько я себя помню, у Дакоты на тумбочке стояли четыре фотографии. Я называл это ее святыней. А теперь двух из них нигде не было видно. Самая большая из них была семейным портретом, который мы профессионально сделали, когда девочки были совсем маленькими. Его не было, как и нашей свадебной фотографии. Я никогда не придавал этому значения, но наша свадебная фотография была самой маленькой из четырех. Возможно, мне придется пересмотреть это мнение.

Однако фотографии наших дочерей, она оставила на видном месте своему возлюбленному. Что это за бред? В них не было ничего особенного. Я думаю, это были просто детские фотографии, которые она поставила в рамку несколько лет назад. Думаю, это были их фотографии из детского сада.

Вы не подумайте, что вопрос о том, куда делись фотографии, был сейчас очень важен. Может быть, у меня был шок или какой-то внетелесный опыт, но для меня этот вопрос стал самым актуальным.

Поразмыслив, я понял, где именно они должны быть. Они должны были лежать во втором ящике ее "просто обязанного быть" дорогого комода Drexel Heritage, рядом с которым я удобно расположился. Я тихонько открыл ящик, и, конечно же, они там лежали. Откуда я знал, что они там окажутся? Следуя своей, как мне всегда казалось, необычной привычке, Дакота прибиралась в доме в день, на который была назначена уборка. Она делала это непосредственно перед приходом уборщиц. В этот ящик она складывала все, что валялось без дела или не имело постоянного места. Однажды я спросила ее, не думает ли она, что уборщицы украдут ее щетку для волос. Она бросила на меня взгляд, похожий на "ты выводишь меня из себя".

Я думал, что дело только в ней, но однажды на соседской вечеринке, в дружеской попытке смутить ее за эту странную привычку перед ее подружками, я со смехом рассказал нескольким из них о ее практике. Вместо того чтобы хихикнуть вместе со мной и поддразнить ее, они просто посмотрели на меня так, словно я самый тупой человек на планете. Конечно, вы убираете дом до того, как приходят уборщицы.

Меня осенила еще одна мысль. Может быть, пряча фотографии, она пыталась выказать мне хоть толику уважения? Почему-то, учитывая обстоятельства, в это очень трудно поверить. Может быть, на этом настоял ее парень?

Не зная точно, почему, но я осторожно и тихо вынул фотографии из ящика. Я решил, что пора уходить. С двумя фотографиями в руках, я выскользнул из дома.

Поскольку было только три часа, я решил зайти на работу: меня не было несколько дней, и, несомненно, на моем столе лежала стопка бессмысленных бумаг, которые нужно было перелопатить. Я приехал и сразу же прошмыгнул в свой кабинет. Наверняка несколько коллег как-то отметили мое присутствие, но я не услышал ни одного приветствия. Я был сосредоточен на том, чтобы запереть себя в своем кабинете, исключая все и всех остальных. Я закрыл за собой дверь.

Сначала я выставил на письменный стол две фотографии, с которыми я скрылся, чтобы они напоминали мне о… ну, не знаю точно о чем, но я все равно это сделал.

Собравшись с духом, я позвонил своему давнему другу Эннису Х. Диксону, эсквайру. Он был адвокатом по семейным делам, но когда-то я знал этого плейбоя как богатенького парнишку-сноба. Мы были соседями по комнате в колледже. Однажды я спросил его, почему такой богатый парень, как он, живет в общежитии с нами, бедняками. Он ответил, что родители хотели, чтобы он общался с людьми, которые ниже его по социальному статусу. Чтобы он понял, почему ему повезло быть богатым. Он настаивал, чтобы я называл его Эннис Х. Когда я сказал ему, что считаю это несколько претенциозным, он просто ответил:

— Ну, я такой и есть.

Трудно не любить парня, который откровенно говорит о том, что он из себя представляет. Но я всегда называл его ЭХ, просто чтобы позлить его. Мне это сходило с рук, потому что я был его лучшим другом, возможно, единственным другом, если честно.

Эннис Х. Диксон, должно быть, продвинулся в своем мире. Потому что, когда я позвонил ему, мне пришлось пройти через трех подчиненных, чтобы добраться до него. Именно так – мне пришлось звонить в его офис, потому что он отказался дать мне номер своего мобильного. Он сказал, что его сотовый – только для клиентов, потому что так легче отслеживать его оплачиваемые часы. Похоже, ему и в голову не приходило пользоваться двумя телефонами. Я думал, что у всех претенциозных придурков их, как минимум, два.

— Джексон, рад тебя слышать. Чем могу быть полезен?

Он никогда не называл меня Джеком, просто чтобы позлить.

— Мне нужен номер твоего сотового, ЭХ.

— О, дерьмо, что случилось?

И я выложил ему все.

— Насколько я знаю, они сейчас все еще занимаются этим в моей постели.

— О, блядь, это действительно зло, чувак. Что ты хочешь сделать?

— Развод, простой и ясный. За исключением того, что я хочу, чтобы она и ее трахаль почувствовали боль.

— Что ж, дружище, тебе повезло по двум причинам. Во-первых, я лучший адвокат по семейному праву в штате. А во-вторых, ты живешь не в одном из этих дурацких штатов, где "нет вины". Я уверен, что ты хочешь первичную опеку, но должен сказать, что это непросто. Это не невозможно, но и нелегко. Еще одна вещь, которую ты должен понять: даже если мы докажем факт супружеской измены, она, скорее всего, будет получать от тебя алименты. Она домохозяйка, а ты зарабатываешь кучу денег, так что тебя даже в штате "виноватых" могут хорошенько поиметь.

— Позволь мне сделать вот что. Я собираюсь натравить своих следователей на Дакоту и ее любовника. Это будет дорого, но если ты хочешь получить опекунство, нам понадобится не только то, что она трахалась с ним в твоей постели. Мы должны знать все о ее любовнике и их романе.

— Сделай это, меня не волнует цена.

— Ты никогда не должен говорить этого адвокату, Джексон. Это все равно, что давать героин наркоману. — Должно быть, он услышал, как у меня перехватило дыхание, потому что он сделал паузу и стал серьезным. — Прости, Джексон, я не хотел отнестись к этому легкомысленно.

— Я не хочу, чтобы ты извинялся, ЭХ, я хочу, чтобы ты был безжалостным.

— Я могу быть безжалостным. Это может занять несколько недель. А для этого мне нужно, чтобы ты некоторое время вел себя нормально рядом со своей женой. Ты сможешь это сделать?

— Да.

Я предоставил ему необходимую информацию и отправил по электронной почте имеющиеся у меня "доказательства". Он прислал мне форму предоплаты; я оформил DocuSign, пока мы еще разговаривали по телефону, и вернул ее. Я отключился от сети гораздо более подавленным, но решительным человеком.

Стук в дверь, вывел меня из состояния жалости к себе.

— Войдите.

Неуверенно вошла моя помощница по административным вопросам Фрэнни Грейбулл. — Все в порядке, босс? — робко спросила она.

— Да, Фрэнни, все замечательно. Я рано закончил дела и решил вернуться домой.

— Я знаю, Джек, но когда ты пронесся мимо меня, не ответив на приветствие и даже не кивнув в знак признательности, я забеспокоилась. Не говоря уже о том, что ты находишься здесь уже больше часа?

— Извини, Фрэнни, просто у меня много забот.

Фрэнни Грейбулл была моей помощницей более пятнадцати лет. Я нанял ее по просьбе своей жены. Она была старой подругой Дакоты, у которой были тяжелые времена. Муж Фрэнни погиб в результате несчастного случая на работе. Он был военным, но служил в штате в не боевой части, поэтому у него был полис страхования жизни всего на двенадцать тысяч долларов. Если бы он погиб в опасной служебной ситуации, Фрэнни получила бы еще 100 тысяч долларов. А с двумя детьми, двенадцать тысяч было не так уж и много. Это было тяжело для нее. Но я ни разу не пожалел, что взял ее на работу, потому что она оказалась действительно компетентным помощником администратора.

— Э, ладно, Джек, я, пожалуй, пойду домой.

Я уверен, что ее это не убедило. Она слишком хорошо меня знала. Когда она собиралась уходить, то заметила фотографии на письменном столе и на мгновение остановилась.

— Это что, новые?

— Да, я решил принести их сюда, чтобы я мог смотреть на них и напоминать себе, почему я это делаю и что для меня важно.

— О, это так мило, босс, хорошего вечера.

— Пока, Фрэнни.

Я собирался что-то сказать ей, потому что доверял ей свою жизнь, но в последнюю секунду вспомнил слова ЭХ о том, что нужно вести себя нормально, и оставил все как есть.

Как можно вести себя нормально, если всего пару часов назад ты видел, как твоя жена трахается с кем-то другим на твоей кровати? Я знал, что пойти в гостиницу не получится. Слишком много людей уже видели меня, поэтому я решил, что мне лучше отправиться домой.

Во время двадцатиминутной поездки до дома, мои мысли работали сверхурочно. Я все пытался придумать, как вести себя нормально. Я все еще не представлял, как мне это сделать, когда подъехал к своему гаражу.

Дакота, очевидно, услышала, как моя машина въехала в гараж. Она встретила меня у дверей гаража. В ее глазах я увидел несколько эмоций. Страх, беспокойство и немного злости – все в одном. Они исчезли так же быстро, как и появились. Она улыбнулась мне своей лучшей улыбкой.

— Боже мой, Джек, ты дома. Мы ждали тебя только завтра?

Да, предательская сука, я дома, так что иди на хуй!

— Я думал, что сделаю вам сюрприз. Я приехал около трех и просто решил закончить день в офисе.

— Ну, мы рады, что ты дома, милый. — Она поцеловала меня в щеку. — Ужин будет готов через несколько минут, но там не так много, поскольку я тебя не ждала.

— Ничего страшного. Я все равно не чувствую себя очень голодным. Пойду переоденусь из этого костюма; такое ощущение, что я ношу его уже несколько недель.

И я начал подниматься по лестнице.

В этот момент меня догнали девочки. Они обняли меня, визжа и смеясь.

— Мы так рады, что ты дома. Мы любим тебя, папочка!

— Я тоже вас люблю, ребятки. Я так скучаю по вам, когда уезжаю в эти поездки.

По крайней мере, они у меня будут, подумал я про себя. Их приветствие придало мне смелости и направило в нужное русло. Я знал, что смогу справиться с обманом, хотя бы ради их блага. Освободившись от маленьких монстров, я продолжил путь к тому месту, которое раньше было моей спальней. Не знаю, что я ожидал увидеть, но все выглядело нормально. Постельное белье пахло свежестью. В комнате было чисто, но это было ничем не примечательно. Наша спальня всегда была нетронутой. Теперь я понимал, почему это так.

Наверное, она заметила, как я в трансе смотрю на ее тумбочку. Две фотографии – единственное, что было неуместным. Я пытался совладать со своими эмоциями, когда меня напугал ее голос.

— Прости, милый. Я случайно сломала рамки, когда убиралась. Я отнесла их в Aaron Bros., чтобы их отреставрировали.

Я только понимающе кивнул головой, не глядя на нее, и продолжил переодеваться. В какой-то момент она ушла… Да, и если вам интересно, она пахла свежо, как маргаритка, как и каждый день, когда я приходил домой.

Мои актерские способности были не самыми лучшими, потому что Дакота нервничала как кошка, на протяжении всего ужина и остальной части вечера. Мне удавалось, в основном, избегать ее, проводя время с девочками, помогая им с домашним заданием.

За ужином, который обычно проходил в очень шумной и веселой обстановке, было жутко тихо. Я знаю, что девочки подозревали, что что-то не так, но они не настаивали на этом. Дакота, в свою очередь, просто смотрела на меня с выражением лица, которое было нечитаемой маской. Если я собирался изобразить из себя "нормального", как того хотел ЭХ, мне нужно было действовать гораздо лучше.

После того, как девочки улеглись на ночь, я налил себе стакан Maker's Mark и развалился в своем потёртом кресле в кабинете. Она называла его "мужской пещерой". Это была единственная комната в доме, которую я мог назвать своей. Она отражала мои вкусы. Я называл ее теплой, привлекательной и удобной. Дакота называла ее "нуворишским конфузом".

Я знал, что мне придется встретиться с ней перед сном, и размышлял, как лучше это сделать, когда Дакота решила эту дилемму за меня. Она вошла с обеспокоенным видом, разминая руки. При обычных обстоятельствах, Дакота избегала бы моей комнаты как чумы. Она направилась к дивану напротив моего кресла.

— Вот, заинька, садись ко мне на колени, — сказал я так легко, как только мог.

И похлопал по коленям. Ее лицо просветлело, она быстро соскочила с дивана и плюхнулась ко мне на колени. Я быстро поцеловал ее в щеку.

— Прости, что я был таким никчемным на ужине. Моя поездка прошла не так, как я планировал, и мне нужно привести в порядок много дел, поэтому я отвлекся.

Она заметно оживилась.

— Все в порядке, Джек. Я знала, что тебя что-то беспокоит. Если ты дашь мне шанс, то сегодня вечером я заставлю тебя забыть обо всех твоих рабочих проблемах.

Но дело в том, что она не заставила меня забыть о своих проблемах. О, мы хорошо занимались любовью. И это было такое же нежное совокупление, как и всегда. Мы всегда много прижимались друг к другу, и с обеих сторон раздавались удовлетворенные вздохи. Я думал, что именно этого она и хотела. Это было совсем не похоже на то, что я наблюдал ранее. Дакота крепко обняла меня и сказала:

— Ты знаешь, я люблю тебя, Джек, по-настоящему люблю. Ты сделал мою жизнь целостной.

Меня чуть не вырвало на месте. Как она могла так поступать? Как может человек так легко измениться? Ее ложь и обман слетали с ее языка, как будто она рассказывала рецепт пирога с заварным кремом. Я сам нашел ответ на свой вопрос: потому что она давно это делает, вот как. От этого вновь обретенного знания по позвоночнику пробежал холодок, а на грудь опустилась тяжесть.

Через несколько мгновений я услышал ее ритмичное дыхание, свидетельствующее о том, что она уже спит. Не прошло и восьми часов, как она баловалась со своим любовником в этой самой постели, а она засыпает по щелчку пальцев. Какой человек способен на такое?

Излишне говорить, что я не сомкнул глаз.

Мне удалось взять себя в руки, чтобы рано утром отправиться на работу. Мне нужно было уехать оттуда до того, как Дакота встанет, чтобы собрать девочек в школу. Я оставил ей короткую запись на доске с сухим стиранием на кухне, которую мы регулярно использовали для этой цели. "Пришлось пораньше уехать на работу, чтобы начать решать проблемы, о которых я тебе говорил".

Каким-то образом, мне удавалось вести себя вполне нормально в течение следующих двух недель. По мере того, как проходили дни в ожидании вестей от ЭХ, мне становилось все легче. Может быть, именно так обманщики становятся хорошими лжецами и скрывают свои дела – достаточно дать им достаточно времени, чтобы потренироваться.

Дакота, напротив, становилась все более тревожной. Она выглядела как человек, у которого было много чего на уме, но на самом деле, никогда ничего мне не говорила. Она всегда была ласковой, но, казалось, из кожи вон лезла, чтобы быть чуткой. Она, наверное, по двадцать пять раз на дню признавалась мне в любви. Она даже делала мне комплименты по поводу того, как я одеваюсь. Ее должны были насторожить пропавшие фотографии, я имею в виду, что они не исчезли сами по себе. Но пока что она придерживалась принципа "не спрашивай, не говори". Я надеялся, что так будет продолжаться еще некоторое время.

Фрэнни тоже вела себя странно. Наверное, потому, что она так хорошо меня знала, что могла уловить малейшие изменения в моем настроении и поведении. Она продолжала настаивать, доводя меня до раздражения, чтобы я заговорил об этом, но я молчал. Я только говорил ей, что на работе на меня давят, и что со мной все будет в порядке. Она всегда знала, когда я лгу.

Еще меня беспокоило то, что она продолжала пристально смотреть на фотографии, стоящие на моем столе. Что в этом такого? Я уже давно смирился с тем, что не очень-то хорошо разбираюсь в женском настроении. Я не мог сказать, была ли Фрэнни грустной, обеспокоенной или рассерженной, но каждый раз, когда она выходила из моего кабинета после просмотра фотографий, я видел на ее лице это непонятное выражение. Думаю, женщинам это удается лучше, чем мужчинам.

Я всерьез начал сомневаться в своем здравомыслии. Я не испытывал никаких эмоций, которые, как мне казалось, должен был испытывать. Я просто начинал чувствовать себя мертвым внутри. Каждый момент бодрствования я чувствовал себя так, словно на моей груди сидит пятидесятифунтовая (23 кг) гиря, мешающая дышать. Я делал вид, что живу. Мне нужно было, чтобы этот кошмар поскорее закончился. В этот момент мне позвонил ЭХ и попросил срочно приехать к нему в офис.

— Да, мы взяли их за горло. Но здесь самое сложное, Джексон. Мне нужно, чтобы ты приготовился к удару. Она встречалась с мистером Дюбуа очень, очень давно, еще до вашей свадьбы. По моим данным, он хвастался, что занимался сексом с Дакотой утром в день вашей свадьбы, за несколько часов до церемонии. По словам Дюбуа, Дакота сказала ему, что собирается подарить тебе небрежные секунды в вашу брачную ночь.

Мне следовало бы прийти в ярость и стать убийцей, но все, что я мог подумать, это сказать:

— Как твои следователи узнали об этом?

— Лучше, чтобы ты не знал, Джексон. Многое из действительно хорошего мы все равно не сможем использовать в суде. И, если бы я не был таким хорошим адвокатом, у нас могли бы даже возникнуть неприятности из-за этого.

Он громко рассмеялся над своей попыткой юмора.

— Черт возьми, дети. Интересно, они мои? — По его взгляду я понял, что впереди еще много плохих новостей. — Это еще не все, не так ли? Срань господня, ЭХ, а может, она тоже замужем за ним? Ты знаешь, один из тех людей, которые ведут две разные жизни с двумя разными семьями, двоеженец, я думаю.

— О, Дюбуа женат, но не на твоей жене. У него есть своя семья. Он женат уже десять лет, у него трое детей, все младше восьми лет. Поджечь его задницу будет легко, если ты на это готов.

— Я не знаю, ЭХ, я не хочу портить жизнь его жене и детям.

— Ну, Джексон, я думаю, ты окажешь услугу его жене и детям. Если ты посмотришь и послушаешь видео с Дакотой и с ним, то увидишь, что он практически рвет тебя и свою жену на куски. Дакота, на самом деле, не присоединяется к нему во всех этих разговорах, но и не отгораживается от него. По сути, мои люди получили информацию о том, что он женился на своей жене только потому, что Дакота не хотела разводиться с тобой, чтобы быть с ним.

— Иисус гребаный Христос, ЭХ, учитывая все, что ты узнал, почему она хочет остаться замужем за мной?

— Мы еще не выяснили этот вопрос, приятель, но мы работаем над этим. Просто дай нам время, дружище.

— Я больше не могу держать себя в руках. Когда мы сможем ее обслужить?

— В самое ближайшее время, Джексон, но я работаю над кое-чем, ради чего стоит подождать.

Жизнь продолжалась. Дакота была очень ласковой. Она заставляла девочек вести себя как можно лучше, и мы занимались любовью немного чаще, чем раньше. Однако в манере наших занятий любовью, ничего не изменилось. Она всегда выглядела очень довольной. Я не думал, что она настолько хорошая актриса, чтобы все эти годы притворяться удовлетворенной. Это делало ее измену еще более тревожной.

О, я был реалистом и знал, что все женщины в какой-то момент своей жизни симулируют оргазм. Ну, по крайней мере, 80%, если верить результатам одного исследования. Однако много лет назад я спросил ее, делала ли она это когда-нибудь, и она ответила "да". Я сказал ей, что это причиняет мне боль, и попросил ее больше так не делать. Мое эго не настолько хрупко, чтобы не выдержать этого, сказал я ей. Я подчеркнул, что мы должны быть открыты и честны друг с другом.

Во всяком случае, может быть, 25-30% времени, когда мы занимались сексом, она не испытывала оргазма. Похоже, ее это никогда особо не беспокоило. Она говорила, что мужчины гораздо больше внимания уделяют оргазму, чем женщины. По ее словам, важнее всего было то, что 100% времени со мной она чувствовала себя в безопасности, в тепле и любимой. Наверное, я был лохом?

Я просто сводил себя с ума, ходил по кругу, пытаясь понять ее действия. Как она может так говорить и при этом изменять мне? Поэтому я решил, что будет лучше, если я сам буду притворяться, пока не покончу с этим. И вообще, какого черта ЭХ ждал?

В следующий понедельник он позвонил мне и попросил еще раз прийти к нему в офис. ЭХ был одним из тех людей, которые на смертном одре будут отпускать шуточки. Он никогда ничего не воспринимал всерьез, но, глядя на него сейчас, я подумал, что ему скоро станет физически плохо.

Он просто медленно кивнул головой.

— Послушай, Джек, я, э-э, я не совсем уверен, что, я имею в виду, как сказать тебе это, но это может изменить твой взгляд на опекунство.

— Они не мои, не так ли?

— Мы не будем знать наверняка, пока не сделаем анализ ДНК, но нет, я не думаю, что они твои. Но это еще хуже.

— Насколько хуже может быть, ЭХ? Если они биологически не мои?

— Они знают, Джек.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — резко перебил я.

— Девочки знают, что Дюбуа – их родной отец. Мои люди получили видеозапись, на которой они вчетвером – Дюбуа, Дакота и девочки – вместе устроили пикник в парке в прошлое воскресенье. Они называли его папой. Он и твоя жена держались за руки, целовались и играли в игры с Шеридан и Хеленой.

В этот момент все потемнело.

Когда через пару минут я пришел в себя, то вспомнил, как Дакота сказала мне, пока я убирал газон в прошлое воскресенье, что собирается взять девочек в парк. Что это за пизда!

Следующее, что я вспомнил, это то, что помощник юриста ЭХ прижимал к моему лбу холодное мокрое полотенце, и я слышал, как он звал меня по имени.

— Джексон, что с тобой случилось? Ты потерял сознание, давай я вызову парамедиков.

— Нет, со мной все будет в порядке. — Я тряс головой, пытаясь восстановить приток крови к мозгу. — Извини за это, ЭХ. Господи, как будто вся моя жизнь была мошенничеством.

— Дружище, ты только что сказал волшебное слово.

— Какое слово?

— Мошенничество. Я тут подумал, что ты более приятный человек, чем я. Но если бы я был на твоем месте, я бы хотел по-настоящему отомстить. Я бы не удовлетворился тем, что предупредил его жену и развелся с Дакотой. Думаю, у меня найдётся способ сделать это. Знаешь ли ты, что брак можно аннулировать за мошенничество?

— Мы женаты уже восемнадцать лет, ЭХ, как, черт возьми, я могу аннулировать брак?

— В нашем штате, если брак заключен по мошенничеству, срок не имеет значения. Вы просто должны подать заявление в течение четырех лет, с момента обнаружения обмана. Я не буду пускать дым тебе в задницу, это будет нелегко, но попробовать, наверное, стоит. Если ты сможешь добиться аннулирования брака, тебе не придется платить никаких алиментов. Скорее всего, тебе все равно не придется платить алименты, но это возможно, в зависимости от решения судьи.

— Что! Ты не можешь быть серьезным. Алименты на ребенка?

—Если только мы не докажем, что Дакота и Дюбуа намеренно и обманным путем заставили тебя воспитывать детей Дюбуа, есть шанс, что ты застрянешь. Но на самом деле, я предлагаю аннулировать решение не по этой причине. Если мы подадим на развод, т вое дело не получит огласки.

— Но если мы подадим на аннулирование брака после восемнадцати лет совместной жизни, держу пари, что об этом будут писать таблоиды и новостные издания. Мы публично опозорим их обоих. Это также сделает наши аргументы в пользу возврата алиментов более реальными. И вот тут я могу получить свои 40%. Я даже могу сделать тебе скидку в 5%. Плюс ты получишь "безжалостность", о которой просил.

— Твоя щедрость трогает, ЭХ. Она меня вот здесь цепляет. — Я постучал по своему сердцу.

— Это еще не все, Джек, мы нашли еще несколько интересных фактов.

Я выслушал все, что он хотел сказать, и мы стали строить планы и прощаться. К тому времени, меня уже ничто не шокировало.

Когда я вернулся в офис, Фрэнни устроила мне засаду.

— Джек! Что с тобой? Ты выглядишь как подогретая смерть. Я сейчас же отвезу тебя к врачу.

— Нет, Фрэнни…

— Но Джек…

— Я сказал, что на этом все закончится, мисс Грейбулл!

Она была шокирована моим тоном, но неохотно ушла. Она выглядела невероятно подавленной. Мне было все равно, потому что я уже получил просвещение в кабинете ЭХ.

Я ожидал этого, и я не был разочарован. Не прошло и тридцати минут после того как я отпустил Фрэнни, как в дверях появилась стройная фигура Дакоты. Она была явно без лифчика, на четырехдюймовых (10 см) каблуках и с декольте до пупка. Черт. Она была хороша собой. Какая потеря.

— Фрэнни позвонила мне. Она сказала, что что-то случилось…

Я язвительно фыркнул, прервав ее. Я пытался, без особого успеха, сохранить самообладание. Пытался сформулировать когнитивный ответ, когда понял, что она смотрит на фотографии. Она искала их, как будто знала, где они должны быть.

Она глубоко вздохнула и опустилась на один из стульев перед моим столом. Трусиков на ней тоже не было. Неужели она думает, что это поможет?

— Ты был там… ты видел нас.

Она выглядела грустной, но ее слова были произнесены лишь с небольшим чувством уныния, в основном, в обычной манере. В любом случае, они резанули меня до глубины души.

— Это ничего не значит, Джек. Это просто интрижка. Это не идет ни в какое сравнение с тем, что у нас есть вместе.

— Скажи мне кое-что, Дакота, я знаю, что это было не в первый раз. Как давно?

— Нет, не в первый раз, милый, но это длится всего пару месяцев. — Она говорила почти искренне.

— Два месяца. Сколько раз?

— По-моему, всего три или четыре раза, детка, и никогда раньше в нашем доме. Я облажалась, все кончено, давай просто забудем об этом.

Ложь слетела с ее языка, без малейшего намека на чувство вины. Она не потела и не сжимала руки. Она не отводила взгляд, даже не моргала. Она просто лгала, глядя мне прямо в глаза. Я понял, что она не намерена отказываться от своего парня.

— Спасибо, что была честна со мной, Дакота. Думаю, большинство изменщиков просто соврали бы и заявили, что это было в первый раз. Как пьяницы, которые говорят: "Честное слово, офицер, я выпил всего две рюмки". Но ты сказала мне правду. Ты дала мне возможность заглянуть в твою душу и увидеть, какая ты на самом деле, и я это ценю.

У меня было, как я надеялся, доброжелательное выражение лица.

Я заметил лишь слабое дрожание ее век при моем последнем заявлении, но не более того. Однако, должно быть, она что-то уловила в выражении моего лица.

— Не делай этого, Джек, это добром для тебя не кончится. Тебе будет больно так, как ты даже не можешь себе представить. В этом нет никакой необходимости. Просто оставь это, и давай жить дальше, как есть. Я люблю тебя, ты любишь меня, и мы оба любим девочек. Пожалуйста, просто оставь это.

— Это звучит почти так, как будто ты угрожаешь мне, Дакота.

— О, милый, прости, если это прозвучало так. Я совсем не это имела в виду. Я имела в виду, что ты контролируешь то, насколько сильно ты позволяешь моим неудачам ранить тебя, ранить нас. Но больше всего, Джек, это заденет Хелену и Шеридан. Они не сделали ничего плохого, это я сделала. Пожалуйста, давай поговорим об этом подробнее, когда ты вернешься домой сегодня вечером. Я знаю, что смогу тебя понять.

— Хорошо, мы поговорим об этом вечером. Но сейчас мне действительно нужно вернуться к работе.

Она подошла ко мне и запечатлела на моих губах жаркий поцелуй, а затем просунула свой язык в мое горло, прежде чем я успел сообразить, что она делает. Может быть, она приняла меня за своего парня?

— Нам так хорошо вместе, детка, не позволяй моей слабости разрушить нашу семью.

Она повернулась и плавно вышла за дверь, как будто ей не было до этого никакого дела.

Я был так потрясен, что просидел в оцепенении с широко раскрытыми глазами около пяти минут, прежде чем нажал кнопку внутренней связи.

— Мисс Грейбулл, зайдите, пожалуйста.

— Как давно вы знаете, мисс Грейбулл? Ведь вы рассказали ей о фотографиях, не так ли?

Молчание. Она протирала глаза носовым платком, сидя в кресле и глядя вниз.

— Я жду ответа.

Она подняла глаза:

— Значит, теперь я мисс Грейбулл, Джек, после стольких лет?

— Да, и пока что я мистер Хили.

— Вы собираетесь уволить меня, Дже… я имею в виду, мистер Хили? Вы же знаете, что мне очень нужна эта работа.

Теперь она открыто рыдала.

— Нет, если я получу от вас правдивый ответ и вы согласитесь дать показания под присягой моему адвокату. Какой ваш вариант?

— Я давно знаю.

Я с отвращением протянул руку и снял трубку служебного телефона.

— Привет, Джорджина, мне нужно поговорить с Уильямом по поводу одной проблемы…

Уильям "Билл" Коди был вице-президентом по кадрам. Фрэнни прервала меня.

— Пожалуйста, не делайте этого, мне очень жаль, мистер Хили. Я знала об этом еще до того, как вы приняли меня на работу.

— Что вы знали, мисс Грейбулл?

Она вернулась к своей двусмысленности. Я сильно хлопнул ладонью по столу. Раздался звонкий хлопок, почти как выстрел. Она подпрыгнула от неожиданности.

— Я теряю терпение.

— Вы знаете о ней, ну, о ее деятельности.

— Мне надоели эти игры, мисс Грейбулл. Я устал задавать вопросы. Расскажите мне историю. СЕЙЧАС! — Я видел, как она пытается решить, стоит ли говорить мне всю правду. — Я не приму ничего, кроме полной правды, Фрэнни.

Я намеренно смягчил свой голос и свое отношение.

— Пожалуйста, Фрэнни, ты должна мне это хотя бы за то, что я тебе помог. Я пытаюсь понять, почему ты вот так предала меня?

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки. Она была близка к гипервентиляции. Затем она рассказала мне все. Байрон Дюбуа был ее двоюродным братом по материнской линии. Она знала о его отношениях с Дакотой, которые начались еще в старших классах школы. И она знала, что Хелена и Шеридан – не мои дети, и что на самом деле то, что Дюбуа стал отцом девочек, было преднамеренным действием.

Это продолжалось и продолжалось, каждое откровение было очередным кинжалом в моем сердце. Но это были ножи не только из-за моей теперь уже испарившейся любви к Дакоте; это были кинжалы от предательства Фрэнни. По какой-то причине, именно сейчас ее предательство ранило сильнее.

— Я полностью доверял тебе, Фрэнни. — Теперь я был эмоциональным. — Почему Дакота так отчаянно хотела, чтобы я нанял тебя?

— Чтобы присматривать за тобой. Она хотела, чтобы я дала ей знать, если ты приблизишься к тому, чтобы узнать о ее другой жизни. — Она опустила голову, словно смущаясь.

Она теперь смущается? Иисус.

— Она также хотела, чтобы я дала ей знать, если ты когда-нибудь изменишь ей. — Ее голос был не более чем шепот.

О, ради всего святого.

— Не знаю, сможешь ли ты мне помочь, Фрэнни, но ты хоть понимаешь, почему она вообще хотела выйти за меня замуж? Не говоря уже о том, что она только что была здесь и признавалась мне в своей безграничной любви и умоляла, чтобы мы остались женаты.

— Ты не поверишь, но она действительно тебя любит.

Я сардонически хмыкнул.

— Да, сейчас это было бы трудно продать.

— Это правда, мистер Хили. Я сама задавала ей этот вопрос много лет назад. Она сказала мне, что действительно любит вас, но ей нужен Дюбуа.

— И это все? Она испортила мне жизнь, потому что ей нужен был твой кузен? — воскликнул я. Я был потрясен, а Фрэнни еще больше замотала головой. — Почему дети, Фрэнни?

— Джек… Я имею в виду мистер Хили… — Я просто показал ей указательным пальцем, давая понять, чтобы она продолжала. — Вы уверены, что хотите знать? Это будет еще хуже, чем вы можете себе представить.

Люди постоянно говорят мне это.

— Насколько хуже может стать, Фрэнни?

Я часто употреблял этот термин, и каждый раз мне становилось хуже. Этот раз не был исключением. Ее слезы прекратились. Она смотрела на меня с жалостью, но я знал, что она не станет лгать или даже скрывать что-то от меня. Мне предстояло узнать чистую правду.

— Дакота сказала мне, что попросила Байрона сделать ее беременной, чтобы ее дети родились от альфа-самца.

На этом месте она сделала паузу и посмотрела на меня, оценивая мою реакцию.

— Наверное, это значит, что я бета?

— Да, она хотела, чтобы у детей были, как она это называла, альфа-родословные, но хотела, чтобы бета, то есть вы, воспитывали их, чтобы они были добрыми и сострадательными. Она знала, что в долгосрочной перспективе ваш характер будет лучше подходить для воспитания ее детей. И Байрон с ней согласился.

— Она также сказала мне, что для полноты жизни ей нужны и альфа, и бета.

Я не смог сдержаться и начал безудержно смеяться. Это было слишком нелепо. Я отпустил Фрэнни, предварительно сказав ей, что собираюсь назначить ей встречу с ЭХ. И что я жду от нее всей правды. Она только понимающе кивнула головой и направилась к двери. Она остановилась и обернулась ко мне.

— Что вы хотите, чтобы я сказала Дакоте, мистер Хили?

— Можешь называть Джеком, Фрэнни. Мне действительно все равно, что ты ей скажешь. Это уже не имеет значения. Спокойной ночи. Подожди! Не то чтобы меня это волновало, но ты думаешь, что я бета?

Она снова заплакала.

— Да, но это не плохо…

— Это все, мисс Грейбулл.

Она всхлипнула, повернулась и поспешно вышла, закрыв за собой дверь.

Я не знал, что я собираюсь делать, но знал, что домой я не пойду. Я воспользовался шансом, что моя подруга Буч все еще в офисе, и позвонил ей. Мне повезло, и я отправился к ней в офис.

Я должен рассказать вам о Буч. На самом деле ее зовут Шайенн Джиллетт, и она является директором по информационным технологиям. Она – отставной командир ВМС США. Ходят слухи, что в молодости она стала первой женщиной, прошедшей отбор в военно-морскую школу BUDS (Базовая школа подводного сноса (разрушение или нейтрализация)). Но из-за разрыва колена, ее шансы не оправдались. Она тверда как гвоздь и ни с кем не сближается на работе. Она – убежденная лесбиянка и гордится этим. Ей не нравится, когда ее называют лесбиянкой. Хотя однажды она сказала мне:

— Если ты собираешься называть меня лесбиянкой, то обязательно пиши "Л" с большой буквы, но я предпочитаю "странная", если только ты улыбаешься, когда говоришь это.

Я не притворялся, что понимаю что-либо из этого, но я был ее другом, практически единственным, кто был у нее на работе. Это произошло потому, что однажды я увидел, как к ней пристает какой-то неандерталец за пределами комнаты отдыха. Когда ей надоело, она физически оттолкнула его, пытаясь уйти от него. Теперь у меня есть политика "живи и дай жить другим", по крайней мере, я придерживался ее ранее, когда речь шла о выборе и предпочтениях людей. Этот придурок перешел черту, и, по моему мнению, он определенно заслужил это и многое другое в моей книге. Когда она посмотрела на меня, с ее лица исчезла вся краска. Она поняла, что может оказаться в глубоком дерьме. Директор компании, толкающий наемного работника, обычно не одобряется, если только вы не являетесь родственником владельца.

Я спокойно сказал:

— Знаете, мисс Джиллетт, ему не следовало так вас толкать. Вы в порядке?

Она быстро улыбнулась мне, наклонилась и что-то прошептала на ухо этому засранцу. Проходя мимо меня, она сказала.

— Зови меня Буч. Все мои друзья так делают.

В течение трех дней, этот засранец был "не звонил и не появлялся". Его уволили и больше о нем не слышали.

И на этом все закончилось. Мы остались друзьями. Я думал, что облажался, когда однажды на совещании руководителей случайно назвал ее Буч. Можно было услышать, как упала булавка, и я подумал, что моей карьере пришел конец. Она и глазом не повела. Она сразу же ответила:

— Хорошо, Сандэнс (обыгрывается имя друга легендарного бандита Кэссиди Буч).

И все было хорошо. Если ты был другом Буч, ты становился другом на всю жизнь.

— Черт, Сандэнс, ты выглядишь как дерьмо! — Сандэнс стала стандартным приветствием для меня после того случая. — Что происходит? В офисе ходят слухи о том, что на твоем краю света происходит много драмы.

— Это еще мягко сказано, Буч. — Эмоционально опустошенный, я опустился на стул. — Мне нужно где-то перекантоваться некоторое время; могу я спрятаться у тебя и Бекки?

Бекки была ее партнершей на протяжении семнадцати лет.

— Конечно, Джек, я должна буду согласовать это с ней, но я не вижу проблемы. У нас много места. Не хочешь рассказать мне об этом?

Я в значительной степени изложил ей ситуацию. Я многого не упустил, но когда я рассказал ей, что сделала Фрэнни и что я собираюсь уволить ее, она подняла руку, чтобы остановить меня.

— Ты не можешь ее уволить, Джек. Ты, по меньшей мере, подставишь нас под иск о незаконном увольнении. Может быть и хуже, если она скажет, что ты мстишь ей за ее личные проблемы, не связанные с работой. Я не знаю, сможет ли она это сделать, но ты не можешь позволить себе рисковать.

— Чушь собачья, Буч, значит, она просто может меня подставить, после того, что она сделала?

— Расслабься, Джек, у меня есть идея получше. Просто договорись с Биллом о ее переводе. Мне нужен новый администратор. — Буч одарила меня по-настоящему злой улыбкой. — И повысь ей зарплату. Тогда она не сможет сказать, что ты ее преследовал. Ты же говорил, что ей нужны деньги?

Я не смог сдержаться. Вернув ей улыбку, я рассмеялся. Это была первая хорошая новость, и, возможно, она положит начало моему выздоровлению на долгом пути назад. Видите ли, Буч проработала здесь около пяти лет, и за это время она прошла через двенадцать, нет, должно быть, тринадцать административных помощников. И это даже не считая тех, кто просто уволился, узнав, что будет работать на нее.

Первые несколько человек, через которых она прошла, пытались подать всевозможные жалобы и иски. Ни один из них не увенчался успехом, потому что Буч ни к кому не относилась иначе, чем к себе. Она вела безупречный учет и не терпела никаких нареканий. Среди административного персонала она была известна как "Ангел смерти", потому что, если ты работал на нее, ты был "ходячим покойником".

В тот вечер у них дома мне пришлось рассказать еще раз всю историю для Бекки. Единственной ее реакцией было постоянное сочувственное покачивание головой. Буч, казалось, разозлилась еще больше. Я был рад, что она на моей стороне.

Немного успокоившись после окончания рассказа, я поведал им о своем разговоре с Фрэнни после ухода Дакоты.

— О, этой пизде просто понравится работать на меня, Джек!

Я решил, что это будет короткая история.

Поскольку я обожаю наказания, я спросил их о комментарии Фрэнни по поводу "беты". Это, ведь, мужская черта, верно?

Буч закатила на меня глаза.

— Конечно, ты бета, Джек. Господи, ребята, вы должны перестать смотреть и читать так много порно! Слушай, я знаю, что в мире порно бета-мужчины должны носить клетки для членов, получать удары веслом и убирать за своей женой после ее свиданий с любовником, но порно – это не реальная жизнь.

— Ты действительно хочешь знать, что такое бета-самец? Это потрясающий любовник, потому что ему небезразлично, чего хочет его партнерша в постели. Он хранит верность и является прекрасным отцом для своих детей. Он может вести с женой разговоры, которые не касаются их сексуальной жизни. Бета-мужчина очень заботится о своей семье. Он действительно иногда стирает белье и убирает за собой. Он надежен и не помешан на контроле. Ему не угрожают ни друзья, ни независимость жены. Есть еще миллион других вещей, Джек. Фрэнни не оскорбляла тебя, она делала тебе комплимент.

— Но как насчет замечания Дакоты об альфа-гене?

В этот момент вмешалась Бекки.

— Об этом тебе придется спросить у Дакоты. Ты знаешь, что в любом случае придется это сделать, хотя бы для твоего спокойствия. Я не претендую на то, чтобы понять ее мотивы, побудившие ее сделать то, что она сделала, но я могу понять ход ее мыслей.

— Что? Ты…

— Расслабься, Джек, позволь мне объяснить, задав тебе вопрос. Как ты думаешь, Буч – альфа или бета?

— Определенно альфа.

— Ты ошибаешься, на работе она может быть альфой, но дома она точно бета. Как ты думаешь, почему я была с ней все эти годы? Когда она дома, она такая же, как бета.

Вот это меня действительно удивило. Я посмотрел на Буч. Она криво улыбнулась и кивнула головой.

— Все верно, Джек, я – альфа в нашем партнерстве. Буч позволяет мне управлять нашими отношениями как в постели, так и вне ее. Она – альфа, нет, это не совсем правильно, она должна быть альфой на работе, что позволяет ей быть бета-версией дома. Ей нужно и то, и другое, чтобы быть полноценной.

— И Джек, правда в том, что в зависимости от обстоятельств мы все перемещаемся между альфа- и бета-характеристиками личности. Если, конечно, вы не социопат.

Глаза Буч были влажными. Она смотрела на Бекки с любовным восхищением. Я знал, что они – родственные души. Я вспомнил похожий взгляд Дакоты. Господи, интересно, это правда?

— Мужчины, наверное, могут делать то же самое, но, как правило, женщины лучше умеют разделять ситуацию. Я думаю, что Дакота говорила Фрэнни правду, когда сказала ей, что ей нужны вы оба, чтобы быть целостной.

В этот момент Буч встала, села на колени Бекки, и они начали страстно целоваться. Я начал извиняться и встал, чтобы уйти.

— Не уходи, Джек, — они заговорили одновременно. — Мы будем вести себя хорошо.

И они засмеялись, смущаясь.

— Это правда, Джек, Бекки – моя родственная душа, но она здесь всем заправляет. Что ты чувствуешь по поводу всего этого?

Мне потребовалось много времени, чтобы собраться и сформулировать свои мысли. Это озарение было новым, и от него болел мозг. Но я пришел к пониманию того противоречия, которое было в моей жизни.

— Знаешь, послушав и понаблюдав за вашим общением, я действительно верю, что она меня любит и нуждается во мне. Но проблема в том, что вместо того, чтобы откровенно рассказать о жизни которая была ей нужна, в начале наших отношений, она превратила мою жизнь в ложь. И сделала она это по своим эгоистичным причинам. Она знала, что я бы на это не пошел, поэтому, чтобы получить то, что она хотела, она солгала мне. Я никогда не прощу ее за это!

— Так что же дальше, Джек? Что насчет твоих детей? Я должна верить, что они тоже любят тебя. И ты сказал нам, что любишь их? Ты не можешь просто отключить их из-за того, что сделала их мать.

— Я не знаю, Буч, я просто не знаю. Я знаю, что мы с Дакотой разводимся. И ничто на этой земле не заставит меня изменить свое решение. Я знаю, что это мелочно, и это может положить конец моим отношениям с Хеленой и Шеридан, но я собираюсь причинить Дакоте и ее любовнику боль, и боль сильную.

— Из любопытства, что вы обе думаете о роли Фрэнни в этой заварушке?

Бекки молчала, но Буч заговорила:

— Не знаю, имеет ли это смысл, Санденс, но в каком-то смысле ее предательство кажется мне еще хуже. Я имею в виду, что твоя жена такая, какая она есть. Я думаю, что при всех недостатках Дакоты, ее поступки были продиктованы ее внутренними представлениями о любви, потребности и сострадании. Но предательство Фрэнни было коварным, расчетливым и непростительным. Предоставь ее мне.

Я кивнул головой, зная, что они все поняли.

— Ребята, я иду спать, спасибо, что позволили мне переночевать здесь.

Мой мобильный телефон гудел всю ночь, означая, что пришло сообщение или звонок от Дакоты. Я так и не прочитал, не прослушал и не ответил ни на одно из более чем двадцати.

На следующий день в офисе, я проработал вопрос о переводе Фрэнни. В понедельник она должна была приступить к работе в качестве помощника Буч. Да смилостивится Господь над ее душой. А пока ее отправили домой с сохранением зарплаты до конца недели.

Я все еще жил у Буч и Бекки. Я был им очень благодарен, и они, похоже, не спешили от меня избавляться. Я полностью игнорировал все попытки Дакоты связаться со мной. Какой в этом смысл? Я дал указание службе безопасности не подпускать Дакоту близко к офису и парковке.

Через несколько дней после этого, ко мне в офис пришел неожиданный посетитель. Это была Монтана, старшая сестра Дакоты. Наверное, это моя вина, что я забыл упомянуть Монтану в службе безопасности. Монтана никогда не относилась ко мне тепло, да и я к ней, наверное, тоже. Когда она была рядом со мной, на ее лице была вечная ухмылка. Как будто она знает что-то, чего не знаю я.

Поскольку у меня больше не было административного помощника, она без предупреждения появилась в моем кабинете со своей фирменной ухмылкой. Может быть, сегодня я смогу навсегда стереть ее с лица.

— Что тебе нужно, Монтана?

Как будто я не знаю.

— Могу я хотя бы зайти и присесть, Джек?

— Конечно, но не устраивайся слишком удобно. Ты не пробудешь здесь долго.

Я указал ей на стул.

— Послушай, Джек, я знаю, что мы с тобой не были лучшими друзьями на протяжении многих лет, но, пожалуйста, послушай меня пару минут, а потом я отвяжусь от тебя. — В ее голосе все еще чувствовалось высокомерие, как будто она разговаривала с капризным десятилетним ребенком. — Ты знаешь, что она любит тебя, Джек, и она сделает все, чтобы исправить свою ошибку. Ты веришь, что она любит тебя?

Я изо всех сил старался подавить смех, но он все равно вырвался наружу.

— Знаешь, Монтана, я действительно верю, что она меня любит, но это неважно. Я не испытываю к ней ничего, кроме презрения и отвращения. Что-нибудь еще? Я очень занят.

— Ты придурок, Джек. Ты всегда им был. Я не знаю, что она нашла в тебе…

— Ну, по крайней мере, в этом мы сходимся, Монтана. Я тоже не знаю, что она во мне нашла!

Я выплюнул это с таким отвращением, на какое только был способен.

— Я пришла не спорить, Джек. Поскольку ты не хочешь с ней разговаривать, она написала для тебя это письмо. — Она перегнулась через стол и протянула мне толстый белый конверт.

Я взял у нее письмо. На лицевой стороне почерком Дакоты было написано: "Для моего дорогого Джека". Я вздохнул и встал. С большим энтузиазмом я подошел к измельчителю. Я положил в него нераспечатанное письмо, все это время не сводя глаз с Монтаны. Теперь ухмылка была на моем лице.

— Ты тупой инфантильный мальчишка, Джек! Тупой выблядок, ты навлекаешь много боли на себя и свою семью.

Она плевалась гвоздями, топая к двери.

— Эй, Монтана, прежде чем ты уйдешь, не хочешь ли ты рассказать мне о Броктоне Бозмане?

Она замерла на середине пути. Она медленно обернулась ко мне.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Ее высокомерие исчезло, и в голосе прозвучало отчаяние. Ее сердитый фасад быстро рушился.

— Наверняка твой муж Трой был бы заинтересован в…

— Нет, Джек, пожалуйста? — Она распадалась на части. — Это не имеет никакого отношения к Трою. Я… я… я просто пыталась помочь Дакоте. Она действительно любит тебя.

Слезы катились по ее щекам. Я думаю, она уже знала, что конец для нее близок.

— Неужели я ничего не могу сделать?

— У тебя есть неделя, Монтана. Если ты не расскажешь Трою все, или попытаешься хоть как-то скрыть правду о своей другой жизни, он получит все. Все доказательства, которые у меня есть, а у меня их много! Он получит их в любом случае, но поскольку я такой хороший парень, я даю тебе неделю, чтобы посмотреть, сможешь ли ты продать Трою свой образ жизни. Но если к концу недели он не придет ко мне лично и не скажет, что ему все это безразлично, он получит все.

— Джек, пожалуйста, я знаю, что ты мне не веришь, но я действительно люблю Троя. Он значит для меня все.

Угу. Я это уже слышал. Примерно за пять минут, она превратилась из высокомерной стервы в печального ребенка. Я даже почувствовал себя немного виноватым за то, что сделал это.

— Как бы странно тебе это ни казалось, Монтана, но я тебе верю. Правда, верю. Именно поэтому я даю тебе неделю. Если бы я не верил, что ты его любишь, он просто получил бы к завтрашнему дню на работе довольно большую посылку.

— Джек, нет, я тебя умоляю…

— А твои два мальчика – это действительно его дети, Монтана?

— Пожалуйста, Джек, ты не понимаешь, все не так, как ты думаешь, пожалуйста, позволь мне объяснить…

Похоже, я получил ответ.

— У тебя есть неделя. До свидания, Монтана, пожалуйста, закрой дверь, когда будешь уходить.

Я начал рыться в бумагах на своем столе. Я не мог больше смотреть на нее. На самом деле, я не так уж хорошо знал Троя, но он заслуживал того, чтобы знать.

Понимаете, люди ЭХ обнаружили, что Монтана, которая была на пару лет старше Дакоты, вела такой же образ жизни. Может быть, Дакота подхватила эту идею от нее, а может быть, они обе от своей матери или из "Космо". Кто знает, это не имело значения. Я услышал, как закрылась дверь. Я поднял трубку.

— Да, ЭХ, сожги их.

— Музыка для моих ушей, дружище, музыка для моих ушей. Но Джексон, тебе придется принять несколько решений, и они будут нелегкими.

— До сих пор, ничего из этого не было легким, ЭХ, что теперь?

Он был очень взвешен в своем ответе.

— Я думаю, что аннулирование брака – это беспроигрышный вариант. С учетом собранных нами доказательств и заявления Фрэнни под присягой, это не проблема. Мы должны подать твое ходатайство вместе с заявлением под присягой на аннулирование брака, а затем вручить его ей. Это проще простого.

— Я собираюсь сделать это громко. Я позабочусь о том, чтобы все заинтересованные СМИ получили информацию об этом. Но если мы это сделаем, ты откажешься от всех прав на посещение/опеку над своими детьми. Тебе не придется платить алименты или пособие на содержание детей, это будет выглядеть так, как будто девочек никогда не было в твоей жизни. — Он сделал небольшую паузу. — Если, конечно, Дюбуа и она не разрешат тебе посещать их, что маловероятно после того, как мы сожжем их тушки.

— Я не могу допустить, чтобы ты бросил меня на полпути, Джексон. Либо ты участвуешь в этом до конца, либо мы просто подаем на развод, и ты уходишь гораздо более бедным. Что ты выберешь, партнер?

Черт, все становится только хуже.

— Черт, ЭХ, мне надо подумать. Я свяжусь с тобой через пару дней.

— Хорошо, Джексон, но я готов пойти прямо сейчас. Дай мне знать.

Я любил своих девочек. Поначалу, когда я услышал, что они называют Дюбуа папой, я рассердился на них. Потом я понял, что все, что они знали – у них было два папы, которые их любили. Это была не их вина. Кто знает, что наговорила им Дакота?

Честно говоря, я не знал, в какую сторону мне двигаться. Я обсудил это с Буч и Бекки, когда вернулся домой в тот вечер. Они, так или иначе, не дали мне ответа. Я не мог их винить. Я все еще сам не решил, в какую сторону мне идти. Но из-за девочек, я склонялся к разводу. И тут Дакота облегчила мне решение. Она поговорила с Монтаной. Какой шок.

После работы я зашел выпить в бар и гриль "Лошадиная голова". Я понятия не имел, почему он так называется. Там не было ни одной вещи, связанной с лошадьми. Но там обычно было тихо, а мне это было необходимо, чтобы разобраться со своими мыслями в одиночестве. Но этого не случилось.

Мои размышления были грубо прерваны.

— Привет, Джек.

— Дакота.

— Нам нужно поговорить, Джек. Но сначала я хочу тебе кое-что показать. Пожалуйста, выйди со мной на улицу.

Она не стала дожидаться ответа. Она просто направилась к двери. Что за черт, я положил двадцатку в свой стакан, помахал бармену и пошел за ней.

Оказавшись на улице, под все еще ярким поздним полуденным солнцем, после того как наши глаза адаптировались, она указала на внедорожник "Шевроле".

— Ты видишь их, Джек?

Я окинул взглядом парковку, прикрывая глаза; я увидел засранца Дюбуа с Шеридан и Хеленой, сидевших внутри. У Дюбуа было кислое выражение лица, но он не смотрел прямо в мою сторону. Он просто смотрел прямо перед собой. Но я отчетливо видел своих девочек. Они отчаянно смотрели на меня и плакали. Дюбуа завел двигатель и уехал. Боже, что натворила Дакота?

Голосом, полным яда, она приняла за меня решение.

— Если мы с тобой не придем к взаимопониманию прямо здесь и сейчас, Джек, ты в последний раз видишь своих дочерей. Если ты разведёшься со мной, ты знаешь, что я получу опекунство. О, ты получишь право на посещение, но я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Я буду обвинять тебя в том, что ты разрушил нашу семью. К тому времени, когда я закончу, они больше никогда не захотят тебя видеть.

Несмотря на все, что произошло, я был ошеломлен ее наглостью. Не за то, что она это сделала, а за то, что втянула в это Шеридан и Хелену.

— Чего ты хочешь, Дакота?

— Я хочу, чтобы мы снова были вместе, Джек. Я хочу вернуть свою семью. Тебе просто нужно смириться с реальностью присутствия Байрона в моей жизни.

— Я знаю, что они не мои дочери, Дакота.

— Конечно, они твои дочери, Джек. Я любила двух мужчин и никогда не знала наверняка, кто из них биологический отец, но я знала, что ты – лучший мужчина, который сможет их воспитать.

— Ты все еще лжешь мне, Дакота. Я всегда могу сказать, когда ты это делаешь.

— Это не так, Джек, с чего ты взял, что ты можешь это определить?

— Потому что твои губы всегда двигаются, когда ты врешь.

Ей потребовалось мгновение, чтобы понять это.

— Джек…

— Отвали от меня, тупая, мстительная сука! Увидимся в суде.

Я направился прямо к своей машине. Уже отъезжая, я позвонил ЭХ.

— Давай, аннулируй брак, ЭХ. Я с тобой до конца. Да, и сожги тоже этот кусок дерьма – Дюбуа. — Я отключился, прежде чем он успел ответить.

Мне было ясно, что какой бы выбор я ни сделал, она будет использовать девочек как оружие против меня. У меня не было выбора. Пора было положить этому конец. Может быть, через несколько лет мне удастся как-то вразумить Шеридан и Хелену.

Я не представлял, что может произойти после того, как Дакота будет подана в суд, поэтому я съехал от Буч и поселился в гостинице. Я уже позаботился обо всех административных и финансовых делах. ЭХ собирался вручить ей временный запретительный ордер (temporary restraining order). Он назвал его TRO. Он сказал мне, что оно будет действовать только несколько недель, а потом мы должны будем прийти на слушание, чтобы сделать его постоянным. Конечно, "постоянный" в нашем штате означал три года.

Но ЭХ возлагал большие надежды на то, что, получив предписание, она тут же нарушит его, придя ко мне на работу, чтобы обругать меня. Или, еще лучше, ударит меня. Он думал, что будет очень здорово, если она пустит мне кровь или сломает одну из моих костей. Он сказал, что если она поступит так, как он надеется, это сделает постоянный приказ беспроигрышным. Иногда я сомневался, на чьей он стороне.

Все, что теперь оставалось делать – это вручить ей документы и ждать слушания. Через два дня Дакота поступила именно так, как надеялся ЭХ.

Она пронеслась мимо стойки охраны, ворвалась в мой кабинет и начала швырять вещи, при этом ругаясь, как матрос. Она дала мне несколько пощечин, прежде чем охранники смогли усмирить ее и задержать для полиции. ЭХ был разочарован тем, что она не причинила мне большего вреда, но он решил, что в любом случае мы сможем сделать приказ постоянным.

Слушание о расторжении брака было назначено через шестьдесят дней. ЭХ был человеком слова. Он позаботился о том, чтобы все средства массовой информации знали, когда, где и что будет происходить. Адвокат Дакоты пытался добиться закрытия слушаний для публики, но судья был готов к перевыборам, поэтому он отклонил их просьбу.

ЭХ был прав: аннулирование брака было делом беспроигрышным. Но он затянул слушание и, проявив удивительно хорошие актерские способности, придал ему как можно больше драматизма. Я получил аннуляцию, он – ток-шоу, а сплетники – повышенные рейтинги.

Через шесть дней после разговора с Монтаной, меня навестил ее муж Трой.

— Черт, я просто не такой сильный, как ты, Джек. Я люблю ее и хочу дать ей шанс. Наши дети уже подросли и скоро уедут в колледж, но они все еще нужны мне в жизни. Вдобавок ко всему, я слишком стар, чтобы начинать все сначала. — Он был очень эмоционален. — Не мог бы ты просто оставить улики при себе? Я боюсь, что если бы я их увидел, то не смог бы это преодолеть.

В его голосе звучало смущение.

— Может, они мне потом понадобятся?

— Ты, конечно, знаешь, что дети не твои, верно? Она, ведь, говорила тебе об этом, не так ли? — Он только кивнул головой в знак согласия. — Трой, она все еще собирается спать со своим вторым "мужем"?

Он отрицательно покачал головой, но опустил взгляд на свои ноги.

— Мальчики мои, Джек, я их отец, независимо от того, кто был донором спермы. Я просто не могу от них отказаться. И она говорит, что нет, что она откажется от этого образа жизни, если я останусь с ней. Это странно, я знаю. Но я думаю, что она действительно любит меня.

Хммм, это было уже другое.

— Я понимаю, Трой. И, возможно, ты действительно сильнее нас двоих. Я просто не могу этого оставить, понимаешь?

Он торжественно покачал головой в знак понимания, пожал мне руку и ушел. Больше я не видел ни его, ни Монтану. Я слышал, что они переехали за пределы штата, как только их двое детей закончили среднюю школу.

В тот же день, когда я встретился с Троем, миссис Байрон Дюбуа получила довольно толстую и тяжелую посылку от FedEx. Дела у господина Дюбуа пошли очень быстро. Возможно, это было ошибкой с моей стороны, потому что, когда несколько месяцев спустя суд присудил Дюбуа вернуть мне алименты, у него уже не было даже горшка, в который можно было бы помочиться.

Я думал, что у ЭХ случится сердечный приступ, когда он узнал, что будет получать только 40% от 250 долларов в месяц. Да, он был так зол, что взял назад свое обещание о скидке в 5%. Правда, он успокоился, когда я спросил его, сколько он получает за свое ток-шоу.

Примерно через полгода после аннулирования брака, я связался с Дакотой и спросил, можем ли мы встретиться, чтобы поговорить. Все говорили мне, что я нуждаюсь в завершении. Что бы это ни было, но у меня были вопросы.

Мы встретились в "Лошадиной голове".

— Ты что, издеваешься? После того, что ты сделал с Байроном и со мной? В аду будет холодно, прежде чем ты увидишь моих девочек. Если ты хоть шепнешь им что-нибудь, я наложу на тебя запрет так быстро, что у тебя голова закружится!

— После того, что я с тобой сделал?! Ты бредишь немного… — Мне пришлось сделать глубокий вдох, потому что вступать в кричащую перепалку было нельзя. — Что, если я сниму запретительный судебный приказ и соглашусь финансировать обучение девочек в колледже? Я знаю, что вы с Байроном выживаете. Как ты сказала, они ни в чем не виноваты. Я знаю, что ты хочешь, чтобы у них была возможность учиться в хорошем колледже.

Я видел, что она смягчается.

— Я не знаю, Джек.

— Послушай, Дакота, я даже посижу с детьми, если вы захотите уехать на выходные или еще куда-нибудь. Я знаю, что они уже в том возрасте, когда им это не нужно, но я просто пытаюсь получить возможность сохранить их в своей жизни. Чтобы показать им, что я все еще люблю их. И я не буду тебе врать – может быть, чтобы объяснить, почему я поступил так, как поступил? Обещаю, я не буду говорить о тебе плохо. Скажу только, что ты хотела вести образ жизни, отличный от моего, и мы оба решили, что будет лучше, если мы пойдем разными путями.

— Дай мне подумать об этом. — Тон ее голоса понизился до почти нормального уровня.

— Ты не против, Дакота, если я задам тебе несколько вопросов? Наверное, это не имеет особого значения, но меня это беспокоит, и я хотел бы получить ответы. Пожалуйста, скажи мне правду – это не отменит ничего из того, что было сделано.

— Как угодно, Джек. — Она начала проявлять нетерпение.

Ее поведение выводило меня из себя, но в том, что касалось ее, многого не требовалось.

— Почему… Ты, фактически, разрушила мою жизнь и ради чего?

Она издала возмущенный вздох.

— Ты сам сделал это с собой, Джек. — Она почувствовала, что я готов взорваться, и, подняв обе руки, продолжала говорить. — Я знаю, знаю, это мои действия разлучили нас, но это ты применил ко мне выжженную землю.

— У меня не было выбора. Ты вырвала мою душу и скормила ее диким собакам. Чего ты ожидала от меня?

— Когда ты узнал, я, конечно, ожидала, что тебе будет больно. Но я думала, что мы сядем и поговорим об этом как взрослые люди и как-нибудь разберемся. Ты знаешь, что Трой и Монтана все еще вместе, верно? Люди разговаривают, Джек, решают свои проблемы.

— Справедливости ради, Дакота, Монтана сказала ему, что бросит своего любовника – не то чтобы я ей поверил – чтобы попытаться сделать их брак нормальным. Мне же ты заявила, что мне придется смириться с присутствием Байрона в твоей жизни.

Видно было, что это ее задело.

Она сменила тактику.

— Я не хотела причинить тебе боль, Джек. Ты должен признать, что до того момента, как ты увидел Байрона и меня, тебе казалось, что у тебя прекрасная жизнь. Я помогала тебе обрести эту жизнь. Я глубоко любила тебя. Мое сердце разбилось, когда ты меня бросил.

— Что ж, это поднимает действительно большой вопрос. Зачем мы понадобились тебе оба?

— Я не знаю, Джек". Она глубоко и медленно вздохнула. "Моя сестра занималась этим, и некоторые из моих подруг тоже. Возможно, ты не знаешь об этом, но такой образ жизни становится все более и более приемлемым.

— О, пожалуйста… — Я насмешливо фыркнул. — Тогда почему бы не обсудить это со мной открыто, до того как мы поженились? Ах да, и кстати, ты действительно трахалась с Дюбуа в день нашей свадьбы?

— Во-первых, кто тебе это сказал? Это полная ложь. Я бы никогда этого не сделала! — Она действительно выглядела недоверчивой. — Во-вторых, если бы я сказала тебе, ты бы согласился на свадьбу? Нет, ты бы этого не сделал. А я тебя очень любила.

— Но иногда мне просто хотелось, чтобы меня трахнули. Пойми меня правильно, мне нравилось то, что ты делал со мной в постели. Но в тебе просто не было этого, чтобы взять меня и не беспокоиться о том, что мне будет больно.

Я понимал, что она была искренна, если не в бреду. Было очевидно, что я не получу ничего похожего на удовлетворительный ответ, поэтому я пошел дальше. Что она могла сказать такого, что имело бы смысл?

— Зачем тебе понадобилось трахаться с ним в моей постели?

— Я знаю, что ты мне не поверишь, но это был первый и единственный раз, когда мы занимались этим в нашем доме, не говоря уже о кровати.

Это определенно подняло мои брови, но почему-то я ей поверил.

— Ну, тогда почему в тот раз?

Она снова вздохнула, но на этот раз с грустью.

— Байрон и его дурацкие альфа-наклонности. Ему просто нужно было надавить, и в момент слабости я сдалась. Глупо, глупо, глупо.

Она была близка к слезам.

— Кстати, о "альфе" и "бете"…

— О Боже, Джек, может, ты оставишь это? Ты был прекрасным мужем, отцом и любовником…

— Тогда почему дети? И не говори мне, что это не было преднамеренно. Я знаю лучше.

Ей, по крайней мере, хватило порядочности сделать виноватый вид, прежде чем ответить.

— Джек, ты, в основном, анонимный менеджер среднего звена в компании среднего размера. Ради всего святого, ты ездишь на минивэне. Твое представление о развлечениях – это сидеть дома в своей ужасной мужской пещере и смотреть спорт по телевизору.

— Идея Байрона о развлечениях – это зафрахтовать самолет и полететь на игру. Или улететь на выходные в Вегас. Байрон водит "корветы" и владеет, или, по крайней мере, раньше владел, собственным успешным бизнесом. Такой образ жизни опьяняет, но не приносит пользы в долгосрочной перспективе…

— Да, но ты с ним, а не со мной.

— Боюсь, это ненадолго.

— Правда?

— Да, жить с этим высокомерным засранцем полный рабочий день – это совсем другое, чем пользоваться им неполный рабочий день. Кроме того, он дерьмовый отец, как я и предполагала.

— Мне действительно не жаль тебя, Дакота. — Какая паршивая ситуация. Мне хотелось задушить ее. — Ты сама застелила свою постель.

— Послушай, Джек. Я знаю, что сильно облажалась с той маленькой выходкой в баре с девочками. Это было глупо с моей стороны, я знаю. Но я была в полном отчаянии и решила, что мне нечего терять. Боже, как бы я хотела отменить эту часть, если не все остальное.

Она на мгновение замолчала, а что касается меня, то я не почувствовал себя лучше от этого разговора, так что черт с ним, с завершением. Я начал вставать и уходить.

— Джек, подожди! — Она схватила меня за руку. — Я все еще люблю тебя, и всегда буду любить. Я хочу, чтобы ты знал, что если ты вернешься ко мне, то у нас все получится. Я обещаю, что никогда больше не увижу Байрона и проведу остаток своей жизни, делая все возможное, чтобы загладить свою вину перед тобой.

Я отдернул от нее руку, встал и посмотрел на нее сверху вниз.

— Извини, Дакота, слишком поздно для этого. Спасибо, что согласилась встретиться со мной. Подумай о том, что я сказал о девочках. До свидания, Дакота.

— Джек, подожди, пожалуйста, не уходи, ты нужен мне в жизни.

Я даже не оглянулся.

Я так и не получил от Дакоты ответа, по поводу моего предложения насчет девочек. Черт, я не знал, осталась ли она с Дюбуа или живет на улице. Меня это не очень волновало. Но незнание о Хелене и Шеридан продолжало грызть меня, иногда доводя до исступления. Они были невинными пешками в этой истории. Правильно ли я поступил?

Два года спустя:

Я сидел в своем любимом дайв-баре по соседству, "У Эмилио". Я прихлебывал уже вторую порцию "Джека" с содовой, когда Эмилио поставил передо мной еще одну и в раздражении покачал головой. Прошло почти два года после аннулирования брака, а я все еще жалел себя. Я знал, что если бы я не давал такие хорошие чаевые, он бы уже давно выгнал меня из своего бара.

Каждый вечер, когда я приходил, а это было почти всегда, он встречал меня одинаково.

— Потрясающе, вот и мистер Солнышко. Постарайся больше не высасывать жизнь из моего заведения сегодня, ладно, Джек?

Видимо, он чувствовал, что я не совсем душа компании.

— Выпивка за счет дамы в конце бара. — Он дернул головой влево. — Ты собираешься пойти поплакать у нее на плече и вообще выставить себя дураком? Она сбежит из этого места, как и все остальные, и это будет мне стоить денег, придурок!

И он пошел прочь, бормоча себе под нос.

А я-то думал, что Эмилио заменил ЭХ в качестве моего лучшего друга. Я оглянулся и увидел приближающуюся Фрэнни. Вот это был сюрприз. Я так и застыл на месте, глядя на нее.

Я видел Фрэнни в здании компании всего пару раз. Я старался даже не замечать ее существования, но однажды она загнала меня в угол возле комнаты отдыха.

— Я не уйду, Джек. Эта сука может уволить меня, если захочет, но я не собираюсь давать ей повод. Я не доставлю тебе такого удовольствия. — И она ушла.

Я сразу же отправился в кабинет Буч. Я был вне себя от ярости.

— Почему эта сука все еще здесь?

— Успокойся, Санденс. Я обращаюсь с ней так же, как и с любым другим административным помощником, который у меня когда-либо был. Она просто лучшая из всех, кого я когда-либо видела. Она принимает все, что я ей делаю. Если она терпит неудачу, она терпит неудачу, но Фрэнни останется до тех пор, пока она выполняет.

И вот она стояла передо мной, все еще административный сотрудник Буч. Это был определенно рекорд. Ее стойкость, в конце концов, убила мою ненависть к ней. Я просто воспринимал ее, как невидимую часть прошлой жизни.

— Привет, Джек, как дела? — Когда я ничего не ответил, она продолжила. — Как ты думаешь, мы могли бы поговорить?

Я выдержал долгую паузу. Может быть, пришло время.

— Да, Фрэнни, думаю, мы можем это сделать.

*****

Примечание для читателей от автора:

Я знаю, что неразрешенные отношения Джека с Шеридан и Хеленой – это большая дыра в сюжете. Я собирался написать одну строчку или, в крайнем случае, абзац, чтобы разрешить эту проблему. Знаете, одна из тех строк: "И он больше никогда не видел ни одну из них". Или: "Три года спустя, он встретил Шеридан и Хелену на семейном празднике. После трудного начала они помирились и жили долго и счастливо".

Но, по правде говоря, я не думаю, что это было бы справедливо. Для этого, это слишком сложная проблема. У меня есть мысли когда-нибудь написать рассказ, который бы завершил эту историю. Если я когда-нибудь это сделаю, он будет написан отдельно, так что, пожалуйста, не кричите на меня по поводу третьей части. Спасибо за чтение.

Написано в конце ноября 2021 года.