Настя

О психологии взаимоотношений и любви между женщинами. Кому фиолетово, просьба попкорном не запасаться, не обижаться, просто пролистайте, и отдайтесь на волю другим душещипательным авторам. Они намного талантливее вашей покорной слуги, я уверена. Это я, тупорылая и лесбийская шлюха. Хотите, шалава? Мне пойдёт любое из этих определений. Назовёте сучкой? Ну так тому и быть.

Из двух зол выбирай меньшее.

В глубине души я всегда ощущала себя мужчиной. Я мечтала иметь мощный торс, покатые плечи, квадратики на животе, ну и огромный толстый инструмент. Я считала, что природа-мать этаким образом надо мной надругалась, вылепив из меня девочку, а вместо фаллоса одарила лишь маленьким клитором. Глаза боятся, а руки крюки! Вот так я поносила создателя, плюясь на своё отражение в зеркале. Я была даже готова пойти с природой на компромисс, и стать сразу шестидесятилетним мужиком, но только со стояком. Амбициозно? А на хрен тогда вообще жить.

Я выросла, став девушкой, и во мне развился некий комплекс неполноценности. Мою внутреннюю сущность являла мужская натура, предопределявшая повадки и влечение. Почему у меня не было подруг, вопрос риторический. Наверное, я была даже красива. Но душа нараспашку кричала моим поклонникам:

Ребят, не старайтесь за мной волочиться. Я из вашего рода-племени. Мне бы поставить этакую, ну как я, в известную позицию, впороть ей по самые не балуйся, и как следует, со шлепками отодрать! Ох, мечта ты моя несбыточная!

Я шла по жизни неудовлетворённая, со скрежетом зубов и болью в сердце, пока на меня не обратила внимание одна симпатичная женщина. Она каким-то образом поняла мою суть, сама завела разговор на данную щекотливую тему, и соответственно соблазнила. У нас завязался бурный роман, и я не считала это позором. Ведь кроме фаллоса у человека есть пальцы, и есть язык. А сексшопы предлагают искусственные члены, имитация коих порой потрясает, не отличишь от настоящего, причём любых диаметров и длин. Не всем по душе такие протезы, но возлюбленную мою вполне устраивали.

Всё закончилось в одночасье.

Поцеловав меня на прощанье, однажды она умотала куда-то за рубеж по загранкомандировке, да так там насовсем и осталась. Я плакала в подушку ночами напролёт, писала предсмертные записки, а утром смывала их в унитаз.

Со временем чувства мои притупились, я поняла, что если не найду себе какое-нибудь занятие, то окончательно слечу с катушек, попаду в дурдом, сопьюсь, или подсяду на травку. Хватит мерять углы и перебиваться случайными заработками, сказала себе я. Пора браться за ум.

Я устроилась офисным планктоном в проектный институт. В мои обязанности входило раскладывать документацию и разносить её по отделам. Работа так себе, но мне подходила. Смущал лишь дресс-код, который требовалось соблюдать, а он состоял из белой блузы, чёрной юбки карандаш, колготок и туфель на каблучке. Само собой, я носила нагрудный бейдж, который предательски выпячивался на моей огромной груди. Я с удовольствием бы надела какие-нибудь шаровары, и говнодавы, и балахон, что избавило бы меня от пристальных сальных взглядов той половины, к которой я себя причисляла. О да!

В один из дней.

Шествуя по коридору, я заметила, что дверь кабинета старшего менеджера по вопросам поставок слегка приоткрыта. Подойдя на цыпочках, я прислушалась. Из глубины доносилась какая-то возня, густо приправленная чмоканьем и шлепками. Что это там происходит? Ах, любопытство. Подкравшись к двери, я заглянула в небольшой проём. Старший менеджер со спущенными штанами сидел в кресле, а его секретарша Милана ему ловко со знанием дела отсасывала. Периодически он приподнимал её голову за волосы и щедро хлестал ладонями по щекам, а развратная девчонка глубоко воздыхала, при этом целуя ему руки. Он держал её за упругую грудь, а она вновь насаживалась на длиннющий ствол, да так, что упиралась губами в его волосатый живот, умудряясь при этом ещё и мошонку полизывать. Начальник сопел и кряхтел, а секретарша стонала. Понимая, что поступаю нехорошо, я извлекла из кармана телефон и поставила камеру на запись. Может быть, буду потом на неё мастурбировать, чем чёрт не пошутит. Меня окатила волна похоти, и я приоткрыла от вожделения губы. Вот бы меня на его место. А ну-ка, поставь её раком, зажми ей рот вместе с носом, чтобы не пикнула, да вдуй ей клина на всю длину. Или на стол её, ноги на плечи, и тоже клина. Или на спину на столе разверни, голову с края стола опусти, и вгони. Тогда будешь видеть, как головка внутри ходуном в горле ходит. А потом ей за щёчку засунь. По личику поводи, и заново в горлышко. Лично так бы и сделала.

Я хищно облизывалась, наблюдая за пошлой сценой широко открытыми глазами, и чувствовала, как трусики начинают намокать.

Наконец, раздался победоносный рык, Миланочка пискнула и закашлялась, едва не захлебнувшись. Красота! Жаль, что так быстро закончилось такое шикарное лицедейство.

Рабочая папка невольно выпала из моих рук, предательски шлёпнувшись на пол. Я моментально спрятала телефон. На мгновение в кабинете воцарилась тишина. Затем шорох надеваемой одежды и голос сквозь зубы.

— Кого там носит нечистая.

— Это я, курьер Настя Потёмкина. Константин Николаевич, вы просили доставить отчёт, – провозгласила я, открывая дверь настежь.

— О чёрт, – пробурчал начальник, застёгивая ширинку.

Я сделала шаг, а Миланочка с растрёпанными волосами выбежала вон, оставив после себя шлейф от французских духов.

— Ты ничего не видела, поняла? – брякнул шеф, пролистывая бумажки.

— Я и так ничего не видела, только чуть-чуть, самую ма-а-лость, – я мерзко хихикнула, отчего начальник привстал и грохнул кулаком по столу так, что карандаши и фломастеры подпрыгнули, врассыпную полетев на пол.

— Потёмкина, ты свободна! Иди, и про всё забудь, ты салага ещё в такие вещи вникать.

Он вздохнул, уселся и снизил тон.

— Настя, со временем ты всё поймёшь. Когда у тебя появятся муж, дети. А они появятся с твоей миленькой красотой. Ты ангел. Но потом тебя бытовуха заест, поверь на слово старому идиоту. Станешь поглядывать на коллег. Муженёк сходит налево. Ты ему отомстишь тем же макаром. А пока с твоей маленькой колокольни ещё ничего не видно. Ладно, ступай себе с богом.

Он озорно подмигнул.

— Я никому ничего не скажу, – заверила я.

— Да и так все уже знают, – начальник махнул рукой.

Господи, муж, дети. А получится у меня этакое светлое будущее со своим порочным влечением выстроить? Ой, не уверена.

Зато я теперь была уверена в том, что хочу трахнуться с Миланочкой. Эта мысль так запала мне в мозг, что я стала прокручивать планы соблазнения красивой секретарши. Я влюбилась в неё? Да, влюбилась. Милое личико, ноги от плеч, умело нанесённая косметика и подиумное дефиле. Лет на семь старше, но так даже лучше. Опытная любовница запросто мне заменит уехавшую.

Я стала подавать Милане знаки внимания. То цветочки поставлю, то порядок на её столе наведу. Подмигну, улыбнусь томно. Со стороны это походило на шутовство, и Милана как дурочке строила мне кривые ухмылки. Моё ухажёрство не работало. Тогда я решила сменить тактику. Оставшись после рабочего дня, я подошла к её столу, стоявшему рядом с кабинетом начальника. Милана прихорашивалась перед походом домой.

— Не крась губы, Милана.

— Настя? Что тебе надо? Что значит не крась губы.

— То, что ты сейчас этими губами кое-что горячо полюбишь.

Пока она пребывала в замешательстве, я достала смартфон и запустила ролик с её страстным минетом. Лицо начальника в кадр не попало, зато Миланочка пребывала во всей красе.

— Ах ты поганка, – выдохнула она, – ты засняла. Что ты ещё наснимала, маленькая дрянь?

— Только это, но и этого будет достаточно.

— Ты хочешь денег? Я дам тебе денег, только не сегодня. Не губи, пожалуйста, уничтожь это. Если увидит мой благоверный, он меня бросит. Он в грязь меня втопчет. Он бизнесмен, а я одна своих дочек не вытяну. Мне придётся из престижного колледжа их засунуть в обычную школу, где учителя не учат, а чёрте чем занимаются, а ученики ни хрена не учатся.

Вот как ты запела, Миланочка. А ты, значит, в рабочее время трудишься в поте лица. Видела я, а на бедных училок бочку катишь.

— Мне не нужны твои деньги, – ответила я.

— Тогда я не понимаю. Не улавливаю смысла твоего шантажа.

— Нет, ты понимаешь.

Милана мило наморщила лобик. До неё, наконец, дошло, и её лицо стало пунцовым. Она смерила меня долгим оценивающим взглядом.

— Хоть ты и хороша, но с женщинами я не могу.

— А ты попробуй, – я достала из сумочки фаллоимитатор, – и это попробуй.

Милана опустила голову и покраснела ещё больше. Через минуту она заплакала.

— Ну почему, – причитала она, – почему я такая несчастная. Все беды на меня валятся. Даже курьерша сопливая требует секса. Куда мне деваться? Ну бери меня, мучь, растерзай своей игрушкой. Только видос уничтожь.

Слёзы катились из глаз секретарши, и она размазывала их по щекам вместе с тушью.

— Прости меня, – сказала я, – я удаляю ролик, прости, этого больше не повторится.

Я сбросила ролик в корзину, и тут же её очистила.

— Видишь, его больше нет.

— Правда? – Милана слабо улыбнулась, – тогда я не понимаю, зачем всё это тебе нужно.

— Затем, что я люблю тебя.

— Что? Что ты сказала?

— Неужели до сих пор непонятно?

— Боже праведный, да ты розовая. Но я же старая для тебя. Найди себе кого-нибудь помоложе.

— Нет, – я топнула ножкой, – я тебя люблю.

— Но это неправильно.

— Я знаю, неправильно. Вся моя жизнь и есть это самое неправильно. Прости.

Её миндалевидные глаза подёрнулись лёгким сомнением

Я развернулась на каблучках и поплелась прочь. Я не хотела её ломать. Даже если бы я своего добилась, то сделала бы её глубоко несчастной. Убьюсь. Отравлюсь. Под машину брошусь.

Ночью я не спала, и с осунувшимся лицом заявилась на работу. Я принесла очередной отчёт старшему менеджеру, и он скептически на меня посмотрел.

— Настя, что случилось? Тебя кто-то обидел? Кто посмел это сделать? На тебе лица нет.

— Константин Николаевич, со мной всё нормально, просто зуб заболел, и спать не давал.

— А-а, ну так иди к стоматологу.

Я вышла из кабинета и прошествовала мимо стола секретарши. Милана меня окликнула.

— Настя.

Я обернулась.

— Если хочешь, приходи. Моего сегодня не будет, а детей я отправила в санаторий.

Я стояла как дура и молча ковыряла носком туфельки ламинат.

— Ну хочешь, я к тебе приеду, – не унималась Милана.

— Ты не сможешь мне дать то, чего я хочу. Из-под палки такие вещи не получаются.

— А я постараюсь.

Милана подошла и нежно поцеловала меня в губы. Во мне заново начала подниматься волна возбуждения. Я тяжело задышала.

— Да ты как ангелочек, – восхитилась Милана, – таешь как свечка.

Отстранившись от девушки, я стремглав бросилась прочь по коридору. Она не понимает. Мне не нужно никаких одолжений. И её ненастоящей ласки тоже не нужно. А что же мне нужно? А нужна мне Миланочка, блин. Не сломаю ей житие, бытие, с её ревнивым бизнесменом? А если взглянуть, ну хотя бы в замочную скважину. Восемнадцатилетняя красотка и замужняя женщина. Найдёт счастье в её объятиях, и тот же дядя Костя, ну менеджер, перестанет к ней липнуть. Наивно? Но для меня всё было серьёзно.