Нечего говорить: Анна – No Need to Talk, Pt 02: Anne (by saddletramp1956)

Нечего говорить: Анна

No Need to Talk, Pt 02: Anne

by saddletramp1956

— ————————————————————–

Анна:

Лимузин, который доставил Майкла, меня и мою дочь Оливию из аэропорта, наконец-то заехал на мою подъездную дорожку. Последний месяц с моим возлюбленным был очень веселым, но я была измотана и счастлива наконец-то оказаться дома… скоро он будет только моим домом.

Я не была удивлена, увидев, что машины Эндрю нет – было уже далеко за 9:00 утра, и я подумала, что он должен быть на работе. Но что-то в этом месте было… не так. Майкл, казалось, тоже это заметил.

"Ваш двор выглядит так, как будто к нему довольно давно не прикасались", – неодобрительно заметил он. "Разве вы не пользуетесь услугами садоводства?"

"Нет, Эндрю нравится самому ухаживать за двором. Для него это предмет личной гордости. Он никогда не оставляет его без стрижки дольше, чем на неделю. Его отец был таким же, – рассеянно ответила я. "Но об этом нужно позаботиться до того, как ТСЖ подаст жалобу".

"Действительно", – фыркнул Майкл, мысль о выполнении ручного труда – особенно всего, что связано с оборудованием для двора – была ему отвратительна. "Не похоже, что он дома. Это хорошо".

"Он, наверное, ушел на работу. Возможно, чинит чей-то маленький компьютерный сбой", – усмехнулась я.

"Ну, запомни, что я сказала. Если он хотя бы подумает о том, чтобы посмотреть на тебя косо, ты сразу же позвонишь мне. Я позвоню судье Стэнтону и добьюсь для него судебного запрета так быстро, что у него закружится голова ", – сказал Майкл.

Мысль о том, что Эндрю выводят из дома в цепях, а соседи глазеют и фотографируют, вызвала улыбку на моем лице. Но я знала, что этого никогда не случится. Эндрю был слабаком и даже пальцем не пошевелил бы.

"Я не думаю, что в этом будет необходимость", – сказала я.

"Это не вопрос необходимости, Энн. Это вопрос победы в игре", – самодовольно сказал Майкл. "Если ничего другого не получится, мы можем вернуться к плану Б. Ты знаешь, у нас есть… друзья… готовые сделать все, что необходимо".

Я знала, что Майкл имел в виду под "Планом Б". Мы подробно обсудили это с колумбийскими друзьями Майкла в Канкуне. Как бы я ни была взволнована, наблюдая, как Эндрю корчится от ложных обвинений в торговле наркотиками, детьми и порнографией, я не хотела причинять Оливии боль. Во всяком случае, не слишком сильно.

Достаточно того, что я забрал ее у Эндрю на месяц без средств связи. У нее бывали приступы меланхолии и угрюмости, что было совершенно на нее не похоже, но мы с Майклом не позволяли этому отвлекать нас. Ей просто нужно было привыкнуть к этому.

"Как ты думаешь, мне следует его немного подзадорить? Может быть, ткнуть его носом в мою неверность?" Спросила я.

"Чего бы это ни стоило, моя дорогая", – ответил Майкл с ухмылкой. "В любом случае, ты хочешь, чтобы я занес твои сумки в дом?"

"Нет, я не думаю, что это было бы разумно. Вокруг много любопытных глаз и треплющих языков. Я не хочу, чтобы мельница слухов работала больше, чем, вероятно, уже есть. В конце концов, никто здесь не видел ни Оливию, ни меня в течение месяца ".

"Как пожелаешь", – сказал Майкл.

Шофер открыл багажник и вышел из машины, когда я крепко поцеловала Майкла. Я вышла из машины, когда он открыл мою дверь, и смотрела, как Оливия вежливо попрощалась с Майклом. Когда она вышла из машины, мы схватили наши сумки и пошли к входной двери.

Я была немного удивлена, когда мой ключ действительно подошел к входной двери. Я прочитала много историй, где наставившие рога мужья меняли замки, чтобы не пускать своих изменяющих жен в дом. И, честно говоря, это именно то, кем я была в течение нескольких месяцев – изменяющей женой. Но не намного дольше.

Прежде чем открыть дверь, я взглянула на большой почтовый ящик, прикрепленный к фасаду дома, и увидела, что он битком набит почтой. Эндрю даже не потрудился проверить почту? Я не беспокоилась о наших ежемесячных счетах, поскольку они оплачивались автоматическим переводом со счета домохозяйства, но, конечно, Эндрю мог принести почту внутрь. Я раздраженно покачала головой.

Я открыла дверь и вошла внутрь, радостно помахав Майклу при этом. Войдя внутрь, я была удивлена, увидев, что все было почти так же, как когда я уезжала месяц назад. И в доме было темно и тихо. Почти. .. слишком… темно и тихо. Как в могиле. На самом деле, все выглядело так, как будто в доме некоторое время никто не был. На всем был даже легкий слой пыли.

"Эндрю?" Я позвала, обходя нижнюю половину дома. "Ты здесь? Мы дома". Мои звонки были встречены жуткой тишиной, от которой у меня по спине пробежали мурашки. Что-то здесь определенно было не так, но я не мог понять, что именно.

"Мамочка, поскольку папы нет дома, я хочу пойти навестить Мелиссу через улицу, хорошо?" Спросила Оливия.

"Конечно, милая", – рассеянно сказала я. "Будь осторожна, переходя улицу".

"Хорошо", – крикнула Оливия. Я поднялась наверх и положила свои сумки на кровать, затем подключила телефон, чтобы он зарядился. Я заметила, что с 4:45 утра было несколько звонков с незнакомого мне номера. Вероятно, спамеры. Эндрю внес наши телефоны в список запрещенных звонков, что остановило 90 процентов нежелательных звонков, но несколько все же дозвонились.

Пока телефон заряжался, я продолжала осматриваться. Вся одежда и туалетные принадлежности Эндрю были на месте, значит, он не выходил из дома. Тем не менее, я чувствовала себя так, как будто я ходила по мавзолею. Я собрала нашу одежду и приготовилась отдать ее в стирку, когда зазвонил мой телефон. Это был тот же номер, по которому звонили несколько раз до этого, поэтому после некоторого колебания я ответила, готовая сказать им, чтобы они убирались восвояси.

"Могу я поговорить с миссис Энн Коулман, пожалуйста?" – спросил женский голос, когда я ответил.

"Да, это я", – ответила я озадаченно.

"Миссис Коулман, меня зовут Кристин Райерсон, и я звоню из отделения паллиативной помощи Бельвью. Мы пытались связаться с вами несколько раз этим утром. Мэм, мой печальный долг сообщить вам, что ваш муж Эндрю скончался сегодня рано утром ".

Я уставилась в стену, не веря тому, что только что услышала. "Что?" Воскликнула я. "Что за черт?! Паллиативная помощь? Это что, какая-то дурацкая шутка?" Потому что это не смешно!"

Звонившая на мгновение замолчала. "Это не шутка, миссис Коулман. Мне сообщили, что ваш муж так и не смог сказать вам, что у него была жестоко агрессивная и неизлечимая форма рака мозга до вашего отъезда в Канкун."

Канкун? Что за черт? Откуда этот маленький придурок знает, что я ездил в Канкун? Если только это не одна из маленьких язвительных шуток Эндрю. Тем не менее, новость Кристин сбила меня с толку. Говорил ли Эндрю правду, когда сказал, что умирает? И каков был мой ответ? "Не будь таким драматичным, Эндрю. Вы выживете".

Голос молодой женщины вернул меня к реальности.

"Итак, тебе нужно, чтобы я приехала и заявила права на тело или что-то в этом роде?" Спросила я, внезапно осознав, что в разводе больше нет необходимости, и улыбнулась.

"В этом нет необходимости, мэм. Мистер Коулман позаботился обо всех приготовлениях в начале этого месяца. Его уже перевели в похоронное бюро Спенсера. Я искренне сочувствую вашей утрате, мэм. Если мы можем что-то сделать, пожалуйста, не стесняйтесь звонить. У нас есть консультанты, которые при необходимости помогут вам справиться с вашим горем ".

"Спасибо, но в этом нет необходимости", – сказала я, прежде чем закончить разговор. Я сидела там, не зная, что и думать, некоторое время, прежде чем услышала звонок в дверь. Что теперь? Я ответил на это.

"Вы миссис Энн Коулман?" – спросила молодая женщина в рубашке поло с надписью "Курьерская служба Acme".

"Да", – нерешительно ответила я.

"Меня попросили доставить вам это письмо, мэм. Вас попросили связаться с мистером Робертом Хортоном, адвокатом, как только вы получите это. В конверте его визитная карточка. Хорошего дня, мэм."

Я подождала, пока молодая женщина уйдет, затем открыла письмо дрожащими руками.

"Энн, – начиналось письмо. "Большое тебе спасибо за то, что позволила мне попрощаться с Оливией. Не волнуйся, я кое-что оставила для нее. Со временем она поймет, что ты сделала и каким отцом ты меня заменила".

Письмо было подписано "Эндрю".

Я фыркнула, раздраженная и озадаченная. Я посмотрела на визитку и увидела номер, написанный черными чернилами и подчеркнутый. Под ним было написано: "Позвоните немедленно!"

Какого черта, подумал я. По крайней мере, я могу получить ответы на некоторые вопросы. Я достала свой телефон и набрала номер.

"Хортон", – сказал Роберт, ответив на звонок.

"Роберт, это Энн Коулман", – сказала я.

"Да, я знаю. Я вижу, вы благополучно прибыли из Канкуна. Как вы, наверное, уже знаете, ваш муж умер сегодня рано утром. Мне нужно видеть вас с Оливией в моем офисе ровно в 11:00 утра, чтобы обсудить распоряжение его имуществом", – сказал Роберт. Я почти чувствовал ненависть, исходящую от этого звонка. Я вспомнила, что Роберт и Эндрю долгое время были друзьями.

"Конечно, Роберт. Мы будем там. Могу я привести кого-нибудь с собой? Для моральной поддержки?" – Спросила я.

Во всяком случае, его тон был еще холоднее. "Это ваша прерогатива, миссис Коулман. Но я должен сообщить вам, что это не судебное разбирательство и не переговоры, поэтому участие мистера Симпсона не требуется и не желательно. Он может сопровождать вас, если будет вести себя прилично. Я правильно понял?"

"Конечно, Роберт", – сказала я, ошеломленная тем, что Эндрю поделился нашими личными делами с другими. Это было так на него не похоже.

"Тогда очень хорошо. Ровно в 11:00. Добрый день", – резко сказал он, прежде чем закончить разговор. Я посмотрела на свой телефон и была ошеломлена – казалось, так много людей знают, что я сделала, с кем я это делала и куда мы ходили. Что еще они знают? Я посмотрела на часы и поняла, что у меня не так много времени, поэтому позвонила Майклу.

"Уже скучаешь по мне, сладкие щечки?" Майкл замурлыкал, когда ответил.

"Ты знаешь, что хочу. Послушай, мне нужна твоя помощь. Я только что узнала, что Эндрю скончался этим утром от опухоли головного мозга. Похоже, он говорил правду, когда сказал, что умирает. Я только что говорила с его адвокатом, Робертом Хортоном, и он хочет, чтобы мы с Оливией пришли к нему в офис ровно в 11:00.

"Я слишком слаб, чтобы вести машину прямо сейчас, так что не могли бы вы, пожалуйста, приехать за нами и быть там со мной? Пожалуйста?"

Тон Майкла мгновенно изменился. "Конечно. Я уже в пути. Я буду там через несколько минут. Не волнуйся".

"Я не буду. Но, Майкл, кажется, все знают, что я делала и где я была", – пробормотала я, запинаясь.

"Итак, твой маленький компьютерный ботаник нанял частного детектива. Большое дело. Если этот Хортон попытается что-нибудь предпринять, он пожалеет об этом. Я тебя прикрою", – уверенно сказал он.

"Спасибо, Майкл. Я ценю это. Я люблю тебя".

"Я тоже тебя люблю", – сказал Майкл. "Просто подумай. Мы можем сейчас сказать об этом открыто, и ты унаследуешь все, что оставил твой муж. Мы свободны и чисты. План Б не требуется."

"Я никогда об этом не думал", – сказала я. Мы закончили разговор, и я почувствовал себя лучше. После смерти Эндрю я получила бы дом, его бизнес, который я бы немедленно продала с большой прибылью, и все, что у него есть в банке. В конце концов, возможно, это был лучший исход, радостно уверила я себя.

Майкл приехал как раз в тот момент, когда я вернулся в дом с Оливией. Она была недовольна, расставаясь со своей подругой, но я настояла. Я сомневалась, что получу много сочувствия от Роберта, но я была уверена, что присутствие Оливии предотвратит любые неприятности. Он вышел из машины и открыл для нас двери. Я посадила Оливию на заднее сиденье, схватила свою сумочку из дома и запрыгнула на пассажирское сиденье.

"Итак, расскажи мне, что произошло", – сказал Майкл, отъезжая.

"Мне позвонили из Bellevue Palliative Care, сообщили, что Эндрю умер рано утром. Затем я получила письмо, которое Эндрю написал перед смертью, в котором говорилось, что он оставил вещи Оливии и что она узнает, каким отцом я его заменил. Там была открытка с запиской немедленно позвонить адвокату Эндрю. Он хочет видеть нас прямо сейчас".

"Я бы не беспокоился об этом. Он, вероятно, просто хочет заставить тебя чувствовать себя плохо из-за того, что ты так бросила Эндрю".

"Да, но, похоже, все, с кем я разговаривала, знали, что я сделала и куда мы пошли", – сказала я, снова начиная чувствовать себя неловко.

"Ну и что? Отпуск в Канкуне не является незаконным. Позвольте мне разобраться с этим персонажем Хортоном".

"Хорошо. Как скажешь", – ответила я.

Мы добрались до офисного здания, где работал Роберт, припарковались и нашли дорогу к его офисному комплексу на 10-м этаже. Когда мы вошли внутрь, я сразу увидела мать Билла и Эндрю. Они оба одарили меня уничтожающими взглядами.

"Энн, похоже, Канкун согласился с тобой", – сказал Роберт мертвым тоном, когда вошел в вестибюль.

"Я Майкл Симпсон, адвокат", – сказал Майкл, надувшись, когда встал между мной и Робертом, чтобы установить доминирование, не давая мне шанса ответить.

"Да, я знаю, кто вы", – сказал Роберт, игнорируя протянутую руку Майкла. "Как я сказал миссис Коулман, это не судебное разбирательство и не переговоры. Ваше участие не требуется и не желательно, и я должен попросить вас уважать тот факт, что это мой офис, и мы занимаемся распоряжением имуществом хорошего человека ".

"Конечно", – медленно произнес Майкл. Роберт посмотрел на Оливию сверху вниз и, наконец, улыбнулся.

"А как ты, Оливия?" Спросил Роберт.

"Я в порядке, мистер Хортон. Спасибо вам", – сказала Оливия своим сладким голосом.

"Это замечательно, Оливия. Видишь ту женщину в синей блузке? Ее зовут Дженнифер, и ей бы очень понравилось, если бы ты навестила ее, пока я разговариваю с твоей мамой. Это нормально?"

"Все в порядке. Ты знаешь, где мой папа? Я действительно скучаю по нему".

Бросив мимолетный грустный взгляд, он откашлялся и ответил: "Да, милая, хочу. Мы поговорим об этом позже, хорошо?"

"Хорошо", – сказала Оливия, прежде чем проскочить по коридору навстречу улыбающейся Дженнифер.

"Давайте пройдем в мой конференц-зал, хорошо?" Спросил Роберт, жестом приглашая всех присоединиться к нему в большой комнате.

Я села туда, куда указал Роберт, и Майкл немедленно сел рядом со мной. Билл и его мать сели через пару стульев, как будто у Майкла были вши. В комнате было еще двое мужчин, которых я не узнала.

"Кто они?" Спросила я.

"О, они… У них будет что добавить позже на собрании. Кто-нибудь из вас хочет чего-нибудь выпить? Вода, кофе, чай, содовая?"

Все согласились, что лучше всего пить воду, поэтому ассистент Роберта вышел из комнаты и вернулся с несколькими бутылками ледяной воды.

"Если вы не возражаете, я бы хотел записать эту встречу, просто чтобы убедиться, что позже не возникнет никаких недоразумений", – сказал Роберт. Все согласились, хотя Майкл на мгновение посмотрел так, как будто мог возразить, поэтому Роберт начал запись.

"Прежде всего, я хотел бы выразить свои соболезнования семье", – сказал Роберт. "Я знаю, нелегко терять сына и брата, особенно такого, как Эндрю. Он также был моим хорошим другом, и нам будет его очень не хватать ".

"Спасибо вам, мистер Хортон", – тихо сказал Билл.

"Пожалуйста, зовите меня Робертом". Он вытащил из стопки папок и скоросшивателей папку из манильской бумаги и поднял ее. "Ms. Коулман, у меня здесь прошение о разводе, которое вы и мистер Симпсон подали против Роберта в этом месяце перед вашим отъездом в Канкун.

"Естественно, безвременная кончина мистера Коулмана делает это ходатайство академичным. Как я уверен, мистер Симпсон может вам сказать, ни один суд в этом штате даже не рассмотрел бы такое ходатайство против кого-то с неизлечимым диагнозом ".

"В его словах есть смысл", – согласился Майкл.

"Однако в ее прошении и сопроводительных записках решительно заявлено о ее намерении отказаться от брака, супружеской постели и питания. Ее заявления мистеру Коулману совершенно ясно дали понять, что она хотела "поменяться местами". Таким образом, хотя само ходатайство о разводе является спорным, его тон остается актуальным для этого обсуждения.

"После того, как вы обслужили моего клиента, он обратился ко мне. Мудро, я бы сказал. Мы внесли ряд существенных изменений в его последнюю волю, и он изменил бенефициаров в своих различных страховых полисах и портфелях акций ".

"А как насчет его бизнеса?" Спросил я. Я никогда не обращала особого внимания на его "маленький бизнес по ремонту компьютеров", как выразился Майкл, но деньги есть деньги.

"Бизнес продан", – ответил Роберт. "Итак, он больше не является частью имущества мистера Коулмана".

"Подожди минутку", – вмешался Майкл. "Разве у Энн не было бы какой-то доли в этом бизнесе? Разве ему не понадобилось бы ее одобрение, чтобы продать крупное семейное имущество?"

Роберт сосчитал до десяти, прежде чем ответить. "Как я уже указывал ранее, ваше мнение не требуется. Но чтобы ответить на ваш вопрос, во-первых, мистер Коулман начал бизнес до того, как женился на Энн, так что это НЕ было семейным достоянием, и, во-вторых, заявление о разводе, которое ВЫ составили и подали, сопровождалось запиской, в которой ясно давалось понять, что она не хочет в этом участвовать ".

Майкл повернулся ко мне с широко раскрытыми глазами. "Ты правда это сделала?"

Я была сбита с толку и начала расстраиваться. Тон Майкла напугал меня, и я внезапно почувствовала себя очень защищающейся. "Ты всегда преуменьшал его бизнес. И мы были женаты довольно долго, и ты сказала, что нам, возможно, нужно, ну, знаешь, немного подзадорить его, поэтому я подумала, что рассказать о том, над чем он так усердно работал, было бы. .. " Я замолчала, увидев, что все уставились на меня, и почувствовала, что начинаю краснеть.

"О", – сказал Майкл, опустошенный.

"Теперь, могу я продолжить?" Спросил Роберт. "Хорошо. Что касается дома… Сегодня утром был подан иск о страховании по ипотеке. Как только этот процесс будет завершен, оставшийся остаток, включая налоги, перейдет к наследству. Документ о праве собственности будет передан в семейный траст, которым будет заниматься мистер Уильям Коулман, брат Эндрю ".

"Что это значит?" Спросила я, ошеломленная тем, что они говорили о доме, который я выбрала, украсила и в котором ЖИЛА.

"Это значит, что я хочу, чтобы вы убрались из этого дома, как только документ будет передан в доверительное управление", – сказал Билл.

"Ты выгоняешь меня?" – Недоверчиво спросила я.

"Ты ушла давным-давно, Мисси", – парировала мать Билла.

"Далее", – неумолимо продолжил Роберт. "Как только будут улажены все окончательные расходы, остатки довольно значительного состояния мистера Коулмана будут разделены: три четверти отойдут в траст Оливии, а остальное поровну разделят между Уильямом Коулманом и его матерью. У меня пока нет точных цифр, но я знаю, что остатка будет более чем достаточно, чтобы хватило до конца их жизни ".

"Сколько стоил Эндрю?" Спросила я, пораженная.

"Всего чуть больше 100 миллионов долларов", – сказал Роберт. "Если бы ты подождала всего месяц, ты была бы очень богатой и респектабельной вдовой", – едко добавил он.

"Неужели он ничего мне не оставил?" Автоматически спросила я, чувствуя себя так, словно меня ударили под дых, и совершенно сбитая с толку этим числом. Я не знала, не обращала внимания ни на какие денежные вопросы. Эндрю позаботился об этом. Счета по кредитной карте были оплачены, это все, о чем я заботилась.

"На самом деле, он так и сделал", – сказал Роберт, вытаскивая маленький конверт из своей стопки. Он протянул его мне, и я клянусь, что он ухмыльнулся, делая это. Я открыла конверт и ахнула, когда увидела фотографию Эндрю, поднявшего средний палец.

"Это специально в ответ на то, что мистер Симпсон прислал ему фотографию, на которой вы трое резвитесь на пляже в Канкуне", – вежливо добавил Роберт.

"Ты отправила ему ту фотографию?" Я испуганно спросила Майкла. Я купилась на доводы Майкла о том, что нам нужно "победить" Эндрю, чтобы заставить его смириться с разводом без неприятной публичной драки, но, возможно, это было немного чересчур. Я намеревалась вставить эту фотографию в рамку и повесить на каминную полку.

"Это возмутительно", – прогремел Майкл, когда Билл и его мать рассмеялись. Двое других мужчин захихикали, увидев фотографию. "Я буду бороться с этим". Должно быть, он увидел выражение моего лица, потому что поспешно исправился: "МЫ будем бороться с этим".

Видя, как взволнован Майкл, я внезапно засомневалась в любви, в которой он часто признавался мне. Я внезапно задалась вопросом, знал ли он, чего будет стоить компания Эндрю, когда он так страстно соблазнял меня.

Тогда то, что сказал Роберт, действительно поразило меня… сильно. Если бы я просто воздержалась, я была бы невероятно богата, и мне не нужно было бы, чтобы Майкл менялся; я была бы ЛУЧШЕЙ. Я могла бы иметь кого угодно, кого захочу. Внезапно я почувствовала тошноту и сделала глоток воды, стоявшей передо мной, заметив, как дрожат мои руки.

"На самом деле я надеялся, что вы скажете что-нибудь в этом роде, мистер Симпсон", – усмехнулся Роберт, вытаскивая другой конверт. "Ты не собираешься никого представлять, пока коллегия адвокатов штата не завершит расследование и не восстановит твою лицензию. Ты знаешь, как они относятся к адвокатам, представляющим их любовников. И есть еще несколько вопросов, но они выходят за рамки компетенции этой встречи."

"Что? Когда это произошло?" Требовательно спросил Майкл.

"Объявление было разослано вчера утром. Я удивлен, что вы не слышали об этом до сих пор. О, подождите – вы были заняты в Канкуне".

"О каких еще проблемах ты говоришь?" Спросил Майкл, на его лице ясно читалась озабоченность.

"Не хотели бы вы обратиться к этому?" Спросил Роберт, поворачиваясь к двум другим мужчинам.

"Да, с удовольствием", – сказал один из мужчин, вставая.

"Кто ты?" Требовательно спросил Майкл.

"Харлан Джонс, прокуратура штата. Это лейтенант Дженнингс, Государственное бюро расследований. Я понимаю, что вы и мисс Коулман вывезли несовершеннолетнего ребенка из страны без предварительного ведома и согласия ее отца. Это правда?"

"Ну", – пробормотал Майкл, запинаясь.

"Да, это правда", – сказала я. Майкл бросил на меня гневный взгляд, и я отмахнулась. "Это правда, и ты это знаешь. Все это знают. Ты сказал, что для Оливии будет лучше как можно быстрее разорвать отношения с отцом."

"Не признавайся", – процедил Майкл сквозь зубы. "Они должны это ДОКАЗАТЬ".

"Уже доказано", – радостно вставил мистер Джонс. "Метка геолокации на файле изображения, который вы отправили со своего телефона, декларация частного самолета, на котором вы прилетели, и наблюдение людей на месте происшествия… ну, это уже в довольно толстом досье."

Внезапно побледнев, Майкл резко повернулся ко мне. "Но ты согласилась с этим", – заявил Майкл.

"Да, это так", – призналась я, не видя причин лгать. Я была озадачена последствиями того, что должно было быть просто внебрачным отпуском. Майкл сказал, что при разводах такое случается сплошь и рядом.

"Итак, вы признаете, что нарушили закон штата о похищении родителями. Что, кстати, является уголовным преступлением класса D в этом штате и влечет за собой пятилетнее тюремное заключение вместе со штрафом в размере 25 000 долларов ". Харлан повернулся к лейтенанту Дженнингсу. "Не могли бы вы, пожалуйста, арестовать этих двух человек, лейтенант?"

На мгновение Майклу показалось, что он бросится к диктофону, возможно, чтобы разбить его, но неуклюжий Дженнингс сделал быстрый шаг вперед, когда Роберт стащил диктофон со стола.

"С удовольствием", – сказал высокий лейтенант, подходя к тому месту, где мы сидели. "Пожалуйста, встаньте, повернитесь и заведите руки за спину".

У меня не было выбора, кроме как следовать его приказу. Я почувствовала, как наручники впиваются в мои запястья, когда лейтенант зачитывал мои права. Со слезами на глазах я повернулась к Роберту.

"А как же Оливия? Кто позаботится о ней?"

"Брат Эндрю, Уильям", – сказал Роберт. "Документы об опекунстве уже заполнены и поданы в суд. На данный момент он является ее законным опекуном".

"Нет", – закричала я. Этого не может быть. Так не должно было случиться. Моя жизнь должна была стать лучше. Я должна была выйти замуж за Майкла и поменяться. Теперь я потеряла все. Мой муж, моя дочь, мое будущее, все эти деньги!

Лейтенант надел наручники на Майкла и начал выводить нас из комнаты, но мать Эндрю встала перед дверью. С выражением ненависти, которого я никогда раньше не видела, она ударила меня по лицу с такой силой, что у меня перед глазами засверкали звезды и я почувствовала вкус крови во рту.

"Дрю любил тебя всем сердцем, а ты обосрала его, пока он умирал. Надеюсь, ты сгниешь в аду, сука!" – взревела пожилая женщина.

"Кто-нибудь из вас что-нибудь видел?" спокойно спросил лейтенант. Все усмехнулись и покачали головами. "Я тоже. Пошли", – скомандовал он.

"Могу я хотя бы увидеть свою дочь?" Спросила я, охваченная паникой, боясь того, что они ей скажут.

"Не сейчас", – ответил лейтенант. Он протолкнул нас через офис, и все увидели, что мы с Майклом оба были в наручниках. То есть все, кроме Оливии. Я была благодарна за это. Теперь я знала, что лучше ничего не говорить в присутствии лейтенанта, поэтому промолчала, надеясь, что Майкл сможет вытащить нас из этого, но у меня было действительно плохое предчувствие.

Они запихнули нас обоих на заднее сиденье черного внедорожника, затем отвезли в тюрьму, где нас разделили и обработали. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой униженной. Два часа спустя меня одели в ужасный оранжевый комбинезон и поместили в камеру предварительного заключения, где я была вынуждена ждать, казалось, целую вечность.

Женщина-помощник шерифа подошла к камере и назвала мое имя. Взглянув на часы, я поняла, что нахожусь там уже более шести часов.

"У тебя посетитель", – сказал помощник шерифа, надевая на мои запястья наручники. "Ты ведь не собираешься доставлять мне хлопот, не так ли?"

"Нет", – тихо сказал я. Она была крупной и напоминала мне домашнюю мать в школе-интернате, женщину, которой нельзя перечить.

"Хорошо. Потому что мне бы не хотелось заковывать тебя в цепи. Но я закую, если придется. Пойдем".

Я последовала за помощником шерифа в маленькую комнату, где меня приковали к столу. Минуту спустя в комнату вошел мужчина – Джон Халтнер, адвокат юридической группы Норт-Энда и один из друзей Майкла. Он поставил свой портфель на стол и сел рядом со мной.

"Как дела, Энн?" он спросил.

"Бывало лучше, Джон. Спасибо, что ты здесь. Я боялась, что меня могли заставить нанять государственного защитника".

"Майкл позвонил и попросил меня представлять вас. Наш партнер, Сэм Грегори, согласился представлять его", – сказал Джон.

"Я не знаю, как я смогу заплатить тебе за это", – сказала я ему тихим голосом.

"Не беспокойся об этом прямо сейчас. Давай просто делать все по одному дню за раз. У меня не было возможности ознакомиться со всем делом штата, но то, что я видел до сих пор, выглядит не слишком хорошо. У вас был приказ об опеке, подписанный судьей, когда вы вывозили Оливию из страны?"

"Нет, я этого не делала. Я оставила Эндрю копию документов о разводе. Ему официально подали на следующий день".

"Нет постановления об опеке? Нет судебного запрета?" Спросил Джон.

"Нет", – повторил я.

Он вздохнул, качая головой. "Это может стать реальной проблемой. Послушайте, прокурор штата будет здесь через пару минут, чтобы обсудить с вами некоторые вещи. Я буду здесь с тобой для этого. Будь честна с ним. Отвечай на его вопросы, но ничего не предлагай добровольно. Понимаешь?"

"Я понимаю. Ты можешь вытащить меня отсюда?"

"Я сделаю все, что смогу, но государство заморозило ваши активы, и они считают, что существует риск того, что вы с Майклом можете сбежать, и изо всех сил добиваются, чтобы вас оставили под стражей до окончания судебного процесса".

"Могу я увидеть Оливию?" Спросила я в отчаянии.

"Я не знаю, но мы постараемся организовать посещение".

Открылась дверь, и вошел Харлан Джонс. С ним была женщина, которую я видела в офисе Роберта, Дженнифер, и еще одна женщина, которая тащила хитроумное устройство на колесиках с большой коробкой.

"Харлан Джонс, офис прокурора штата. И вы. .."

"Джон Халтнер. Я буду представлять мисс Коулман в этом деле", – сказал Джон, пожимая Харлану руку.

"Хорошо. Это Дженнифер Хокинс, Служба защиты детей, и Мелисса Кантрелл, тоже из прокуратуры штата. Давайте перейдем к делу, хорошо?"

Мы заняли свои места за столом, и Джон открыл свой портфель, в то время как Мелисса открыла большую коробку. Она протянула Джону толстую папку.

"На данный момент это ваша копия материалов нашего дела", – сказал Харлан. Он вставил кассету в аудиомагнитофон и начал запись. "Я знаю, что вам были зачитаны ваши права мисс Коулман. Не могли бы вы, пожалуйста, указать свое имя и дату рождения для записи?"

Джон кивнул головой, и я сделала, как просил Харлан.

"Спасибо. Я знаю, что вы уже признались в нарушении закона штата о похищении родителей. .."

"Я не делал такого признания", – коротко сказала я, обрывая его. "Я призналась, что возила свою дочь на каникулы в Канкун. Вы предположили, что я призналась в нарушении закона. Если хотите, получите копию записи мистера Хортона ".

"Очень хорошо", – сказал Харлан, застигнутый врасплох моей вспышкой. Джон улыбнулся, прежде чем что-либо сказать.

"Я бы тоже хотел иметь копию этой записи", – сказал он.

"Я позабочусь об этом", – ответил Харлан, прежде чем снова повернуться ко мне. "Итак, ты собираешься сделать это трудным путем. Меня это устраивает. Давайте начнем с нескольких вопросов, чтобы установить факты, не так ли? У вас есть приказ об опеке, подписанный судьей?"

"Нет", – сказала я ему.

"Есть ли у вас судебный запрет или охранный ордер, запрещающий вашему ныне покойному мужу находиться вдали от вас, вашей несовершеннолетней дочери или вашего семейного дома?"

"Нет", – повторила я.

"Запрашивали ли вы когда-либо перед отъездом разрешение вашего мужа вывезти вашу несовершеннолетнюю дочь из страны на месяц?"

"Нет".

"До того дня, как вы ушли, вы сообщили своему мужу, что намереваетесь развестись с ним?"

"Я этого не делала".

"Вы обсуждали этот отпуск с кем-нибудь, кроме вашего мужа?"

"Да", – сказала я. Харлан посмотрел на меня, ожидая дополнительной информации, но я ничего не сказала добровольно.

"С кем вы это обсуждали, мисс Коулман?"

"Майкл Симпсон. И моя мать", – сказал я.

"Почему твоя мать?"

"Я попросила ее присмотреть за Оливией, пока я сообщу новости Эндрю".

"Ты объяснила ей свои намерения?"

"Да", – тихо сказала я. Харлан кивнул головой.

"Почему вы отказали мистеру Коулману в доступе к его дочери?"

"Майкл сказал, что для него и Оливии было бы легче, если бы все контакты были немедленно прекращены".

"Понятно. Я знаю, что вы подали на развод. Вы планировали помешать посещению мистера Коулмана?"

"Не отвечайте на это", – сказал мне Джон. "Пожалуйста, придерживайтесь установленных фактов, мистер Джонс".

"Установленные факты. Хорошо, мистер Хультнер. Мисс Коулман, кто финансировал ваш отпуск в Канкуне? 30 дней на пятизвездочном пляжном курорте, должно быть, обошлись в значительную сумму".

"Один из деловых контактов Майкла в Южной Америке", – сказала я.

"Этот мужчина?" Спросил Харлан, размещая фотографию мужчины в фетровой шляпе и темных очках.

"Возможно. Я точно не знаю. У Майкла есть контакты по всему миру".

"Ты знаешь, кто этот мужчина?" Спросил Харлан.

"Хулио какой-то. Я точно не помню".

"Его зовут Хулио Кабрера. Он хорошо известный торговец детьми, занимающийся, скажем так, нелегальными материалами для взрослых".

"Подожди минутку", – вырвалось у Джона, прежде чем Харлан перебил его. Мое сердце заколотилось в груди. Это превратилось из неловкого и жалкого в смертельное в одном предложении. У меня закружилась голова.

"Этот мужчина был замечен входящим в ваш гостиничный номер несколько раз в течение вашего "отпуска", мисс Коулман. У нас есть фотографии с отметками даты и времени. Вы также были сфотографированы за ужином и напитками с этим мужчиной. Ты знала, чем занимается этот мужчина, когда танцевала с ним?"

Я была настолько ошеломлена, что не смогла сформулировать ответ. И я не могла признаться, что мы встретились с Хулио, чтобы договориться о запасном плане на случай, если Эндрю решит бороться с разводом. Джон вступился за меня.

"Что вы утверждаете, мистер Джонс?"

"Я утверждаю, что эта небольшая прогулка в Канкун была гораздо большим, чем невинный отдых двух влюбленных, желающих немного позабавиться на солнышке, мистер Хультнер. Мисс Хокинс, не могли бы вы присоединиться к разговору?"

"Конечно", – сказала Дженнифер. "Мисс Коулман, я имела удовольствие поговорить с вашей дочерью ранее. Она очень умная молодая леди".

"Да, она такая", – похвасталась я. "Я думаю, она унаследовала это от своего отца".

"Она рассказала мне несколько интересных историй о вашем отпуске. Ей нравилось проводить время на пляже и знакомиться с разными людьми. Она также сказала мне, что вы дали ей что-то, чтобы помочь ей уснуть несколько ночей подряд".

"Оливия уже некоторое время страдает от носовых капель", – объяснила я. "Я дала ей немного детского бенадрила, чтобы помочь". Внезапно на столе появился пластиковый пакет с маленькой бутылочкой жидкости.

"Это будет из этой бутылки, мисс Коулман?" Спросил Харлан.

"Может быть. Я не знаю".

"Мы нашли это в вашем багаже. На нем повсюду ваши отпечатки пальцев. Вы знаете, что в этом?" Продолжил Харлан.

"Я не химик, так что нет, не знаю", – ответила я.

"К счастью, у нас в лаборатории есть химики, и они смогли сказать нам, что было во флаконе. Да, в нем содержится все, что можно было бы ожидать найти в детском бенадриле. Но в нем также содержится рогипнол ", – сказал Харлан.

"Я отвезла Оливию в больницу после того, как вас арестовали, и сделала ей анализ крови", – сказала Дженнифер. "Они обнаружили следы этого в ее кровеносной системе.

"Частные детективы, нанятые для наблюдения за вами в Канкуне, задокументировали несколько вечеров, когда вы и мистер Симпсон выходили из гостиничного номера без Оливии. В тех случаях было замечено, как вы двое пили, танцевали и в целом хорошо проводили время, оставляя вашу дочь в вашей комнате одну.

"С моей стороны это всего лишь предположение, но я подозреваю, что вы накачали свою дочь, чтобы она крепко спала, пока вы развлекались. Честно говоря, я удивлен, что ваш маленький коктейль ее не убил.

"Из-за этого я рекомендую суду, чтобы опека над Оливией была навсегда передана мистеру Уильяму Коулману, и я рекомендую выдвинуть против вас обвинения в безнадзорности за детьми, угрозе и жестоком обращении", – сказала Дженнифер.

"Мне нужно посовещаться со своим клиентом и просмотреть все "доказательства", которые вы получили на данный момент, прежде чем мы пойдем дальше", – строго прервал ее Джон, но его лицо покраснело.

"Я думаю, это было бы мудро, советник", – сказал Харлан. "Вот моя визитка на случай, если вы захотите обсудить сделку о признании вины. Не ждите слишком долго". Джон взял визитку Харлана и сунул ее в карман. Он подождал, пока Харлан и две женщины уйдут, прежде чем повернуться ко мне. Он выглядел очень взволнованным, как будто с огромным усилием контролировал себя.

"Энн, тебе нужно быть откровенной со мной, если тебе нужна моя помощь", – твердо сказал Джон. "Есть ли хоть капля правды в их утверждениях? Хоть какая-нибудь?"

"Послушай, Джон. Я не горжусь некоторыми вещами, которые я сделала в последнее время. Да, мы поехали в Канкун отчасти для того, чтобы встретиться с человеком, который предложил помощь… рычаги воздействия… Эндрю на случай, если он боролся с разводом. Но я понятия не имела, что он занимался торговлей детьми. У Майкла есть контакты по всему миру, и да, он признал, что некоторые из его клиентов немного на… грязной стороне. Но я не знала об этом. И да, я дала Оливии Бенадрил, чтобы помочь с носовыми пазухами. Но я понятия не имела, что в него подсыпали. Я была удивлена, когда она так быстро уснула. Обычно это занимает у нее некоторое время. После того, как она заснула, мы с Майклом выскользнули из комнаты, но убедились, что дверь заперта, и почувствовали, что она будет в безопасности, пока мы не вернемся".

"Боже мой, Энн. Как ты могла быть такой глупой?" Джон ругался. "Оставить Оливию одну в гостиничном номере в чужой стране? Строить заговор против своего мужа с торговцем детьми?" Если это попадет на суд присяжных, то ваш гусь будет не приготовлен, он будет испеплен!

"Простое наличие этого может привести к тюремному заключению сроком от трех до пяти лет. Давать это ребенку? С таким же успехом вы могли бы навсегда отменить Рождество в этом штате. И как вы думаете, что бы сделали мексиканские власти, если бы поймали вас с рогипнолом?"

"Я не знала, что это было ТАМ!" Выкрикнула я, затем спохватилась. "Что мне делать?" Я умоляла.

"Позвольте мне перечислить все, что у них есть на данный момент. Наш лучший шанс – максимально сохранить это вне суда. Вы закончите в тюрьме – это несомненно. Единственное, что мы можем сделать, это свести к минимуму время, которое вы проведете за решеткой".

"Мне страшно, Джон", – закричала я. "Я ничего этого не хотела".

"Нет, я не думаю, что ты это сделала. Но тебе лучше сказать мне правду".

"Да, Джон. Обещаю", – сказала я ему.

"Хорошо. Дай мне посмотреть, что я могу сделать", – сказал он, складывая все в свой портфель. "Я буду на связи. Ты держись подальше от неприятностей". Он подошел к двери и позвал охранника, который вошел в комнату и снял со стола наручники.

Охранник спокойно позволил мне вернуться в камеру предварительного заключения. Когда мы добрались до основного помещения, я заметила, что довольно много заключенных смотрят на меня с отвращением. Я не понимала, почему, поскольку я никому здесь ничего не сделала, и спросила охранницу, когда она поместила меня в камеру.

"Вы не видели новости, не так ли?" – спросил охранник, казалось, слегка удивленный.

"Нет, не видела". Охранник включил телевизор на новостной канал, где группа обсуждала мое дело. Одной из участниц дискуссии была сотрудница местной газеты, которая сказала, что брала интервью у Эндрю перед его смертью.

"Я не могла не сочувствовать этому мужчине", – сказала женщина. Подпись под ее изображением гласила: "Патрисия Демпси, Daily Record".

"Как же так?" – спросил ведущий дискуссии.

"Представьте, что вы узнаете, что умрете от неоперабельной опухоли, затем приходите домой, а ваша супруга сообщает вам, что забирает вашего ребенка и убегает, чтобы провести месяц со своим любовником", – сказала Патриция.

"Боже мой, это ужасно", – ответил один ведущий.

"Я так и думал. Мы же не говорим о мужчине, который напивается и изменяет своей жене. Это Эндрю Коулман. Мужчина, который пожертвовал компьютерный класс средней школе из собственного кармана и нанимает студентов колледжа из неблагополучных семей в качестве стажеров ", – сказала Патрисия. "Он неоднократно получал признание местного бизнес-сообщества за свою благотворительную деятельность".

"Итак, когда выходит ваша история?" – спросил один из постоянных ведущих.

"Это будет опубликовано в завтрашней утренней газете", – сказала Патрисия.

"Мы обязательно это прочитаем", – сказала ведущая, прежде чем повернуться к камере. "Вдова Коулмана, Энн, была арестована сегодня по обвинению в родительском похищении за то, что они увезли ее восьмилетнюю дочь в Канкун без предварительного ведома или разрешения ее мужа. В случае признания виновной ей может грозить пять лет тюремного заключения. Харлан Джонс, один из ведущих адвокатов, ведущих дело, сказал, что вероятность предъявления дополнительных обвинений остается высокой."

В тот момент я чувствовала себя хуже, чем когда-либо за всю свою жизнь. Только этим утром я была на вершине мира с мужчиной, с которым готова была провести остаток своей жизни. Теперь посмотри на меня. Я хотела вырыть дыру в полу, заползти внутрь и заделать дыру сверху. Неудивительно, что все смотрели на меня, как на кусок дерьма. Чем больше я думал об этом, тем больше понимала – я кусок дерьма. Я действительно облажалась.

Я закрыла голову руками и зарыдала. Мои слезы, однако, были эгоистичными, и я знала это. Все, что меня действительно волновало в тот момент, – это то, как я выгляжу в глазах общества. Неважно, что мой муж умер, так и не получив возможности попрощаться со своей дочерью.

Я вытирала лицо достаточно долго, чтобы выглянуть за пределы моей маленькой камеры. То, что я увидела, напугало меня – сердитые лица других заключенных, смотрящих на меня с ненавистью в глазах. В тот момент я совсем не чувствовала себя в безопасности и молилась, чтобы Джон быстро нашел решение.

Теперь моя жизнь превратилась в ад, но мои мучения только начинались. На следующее утро охранник вручил мне газету. Там была статья о моем случае, которая ни в малейшей степени не была лестной.

На фотографии я выглядела уставшей и изможденной, в то время как на фотографии Эндрю видно, как он получал награду "Достойный гражданин" в прошлом году. Я была вырезана из этой фотографии. Рядом с фотографиями была сопутствующая статья Патриции Демпси об Эндрю.

В статье я прочитала то, чего никогда не знала об Эндрю. Там говорилось о его службе в армии в качестве молодого солдата. Я знала, что Эндрю служил, но он никогда не рассказывал о том периоде своей жизни.

Согласно статье, вертолет, в котором он находился, был сбит. За исключением Эндрю и еще одного солдата, все находившиеся в самолете погибли. Несмотря на ранение, Эндрю вытащил своего товарища по команде из-под обломков, спасая ему жизнь. За этот поступок он получил Пурпурное сердце и Бронзовую звезду. Товарищем по команде был не кто иной, как Роберт Хортон.

Статьи сделали свое дело – они изобразили Эндрю как любимого и уважаемого местного героя, который никогда не поднимал шума из-за своих достижений, в то время как меня изобразили коварной, самовлюбленной шлюхой, которая лишила своего умирающего мужа шанса попрощаться со своей любимой дочерью.

При таком освещении событий я подумала, что мне повезет, если все, что они сделают, это сожгут меня на костре и развеют мой прах по свалке. Я знала, что никогда не добьюсь справедливого судебного разбирательства в этом городе, и решила обсудить смену места проведения с Джоном.

На то утро было назначено мое первое слушание. Это было просто слушание по определению залога. Я надеялся, что суд, по крайней мере, предоставит мне эту сумму, но Харлан утверждал, что существует риск побега. Судья согласился и отправил меня под стражу до суда. После слушания у меня было несколько секунд, чтобы упомянуть Джону о смене места проведения, который согласно кивнул и сказал, что проведет расследование.

После слушания меня перевели в другой тюремный блок, и вот тогда начались настоящие мучения. Похоже, другие заключенные узнали обо мне из новостей и уже судили обо мне в своих мыслях.

Насмешки и угрозы были плохими, но ситуация накалилась, когда я встала в очередь за едой. Одна из женщин-заключенных, подававших еду, пристально посмотрела на меня, затем сглотнула огромный комок мокроты и выплюнула его прямо на мой поднос, сделав еду несъедобной.

"Просто чтобы добавить немного вкуса", – усмехнулся заключенный, вызвав смех остальных. Не в состоянии есть и чувствуя тошноту от этой встречи, я выбросила свой поднос в мусорное ведро и вернулась в свою камеру, к большому огорчению охранников.

"Что, вы собираетесь объявить какую-то голодовку или что-то в этом роде?" спросил один из охранников.

"Ты видел, что эта сука сделала с моей едой в очереди", – сказал я. "Ты стояла прямо там и ни черта не сделала".

"Да, я видела. Я хотела посмотреть, как ты себя ведешь. Вот, съешь это", – сказала она, доставая завернутый сэндвич. "Продолжай, это безопасно. Я поговорю с другим заключенным. Но тебе нужно следить за своей задницей здесь. Тебя не очень-то любят. Вообще. Мы делаем все возможное, но иногда плохие вещи все равно случаются. Ты понимаешь, о чем я говорю?"

"Да, я понимаю. Меня могут здесь избить, изнасиловать или убить, и никому не будет до этого дела".

"Просто чтобы вы понимали ситуацию. На вашем месте я бы держался подальше от других, насколько это возможно. Особенно от этой крупной девушки с татуировкой на лице. Следите за своими "П" и "К". Ничего не начинайте, и мы будем прикрывать вас, насколько это возможно. Поняли?"

"Я поняла", – вздохнула я. "Спасибо за предупреждение".

"В любое время. И это не для твоей лилейно-белой задницы, мне просто не нужны хлопоты и бумажная волокита с еще одной жертвой-заключенным. Если мое имя попадет в заголовки газет, я бы предпочел, чтобы это было как победитель лотереи", – сказал охранник, прежде чем покинуть мою камеру.

В тот день у меня был один перерыв, когда мои родители пришли навестить меня. Это была полная слез встреча между мной и моей матерью. Мой отец обнял меня, но я видела, что он был очень расстроен из-за меня. Мы поговорили об этом деле, и они рассказали мне об Оливии. Она была расстроена, но прекрасно приспособилась к жизни с Биллом.

Охранник закончил наш визит примерно через час и сопроводил меня обратно в камеру. Следующие три дня я жила в страхе, когда охранник пришел сказать, что у меня посетитель.

Я была в восторге, когда увидела Джона в комнате для допросов. Как и прежде, охранник приковал меня наручниками к столу, а затем оставил нас одних.

"Что случилось?" Я плакала, надеясь на хорошие новости.

"Прокурор штата открыт для сделки", – сказал Джон. "Но это может быть не то, чего вы хотите".

"Если это поможет мне выбраться отсюда, я соглашусь", – взмолилась я. "Расскажи мне, что случилось?"

"В этом деле произошли некоторые важные события. Теперь в дело вовлечены федералы. Похоже, твой парень был по уши замешан в нескольких схемах торговли людьми".

"Что?" Воскликнула я, не веря своим ушам.

"Да. Фактически, прокурор штата теперь считает, что именно он подсыпал лекарство вашей дочери. Конечно, это не оправдывает вашу непредвзятость в этом вопросе. Тем не менее, они считают, что часть поездки была предназначена для того, чтобы познакомить Оливию с Хулио как возможной будущей жертвой ".

"ЧТО!" Я закричала.

Он шикнул на меня. "Я позволю прокурору штата объяснить. Он и несколько федеральных агентов направляются сюда. На самом деле, они будут здесь с минуты на минуту", – сказал Джон. Как по сигналу, дверь открылась, и в комнату вошел Харлан с двумя другими мужчинами в костюмах. Четверо мужчин коротко поприветствовали друг друга, затем заняли свои места.

"Мисс Коулман, я надеюсь, они хорошо к вам относились", – сказал Харлан, как будто ему действительно было все равно, но он должен был спросить ради проформы.

"Кроме того, что я постоянно живу в страхе за свою жизнь, да", – огрызнулась я. "Я слышала, что произошли некоторые изменения".

"Да, было. Мы обнаружили доказательства, свидетельствующие о том, что ваш парень глубоко вовлечен в торговлю детьми, и мы считаем, что ваша дочь могла быть одной из его потенциальных целей ", – сказал Харлан. "Это специальный агент Майк Маккензи, ФБР, и агент Джек Карлсон из CCHT".

"Что?" Спросила я.

"Центр по противодействию торговле людьми. Это часть Министерства внутренней безопасности", – сказал Джек.

"И ты собираешься преследовать Майкла Симпсона?" Спросила я.

"Да", – сказал Майк. "Мы считаем, что он является центральной фигурой в довольно крупной глобальной операции. Человек, которого вы встретили в Канкуне, Хулио Кабрера, был лишь частью операции. Мы обнаружили электронные письма между вашим парнем и Кабрерой, в которых предполагалось, что ваша дочь была платой за. .. услуги, оказанные против вашего мужа. Вы знали об этом?"

"Нет, никогда", – выдохнула я, не веря, что Майкл мог причинить вред моей дочери. Он всегда был таким добрым и любящим по отношению к ней. Теперь, услышав, что он замышлял передать Оливию Хулио Бог знает за что, я разозлилась больше, чем шершень.

"Что вы хотите, чтобы я сделала? Вы хотите, чтобы я предоставила доказательства государству? Свидетельствовать против него?"

"Все гораздо сложнее, мисс Коулман", – сказал Джек. "Вы были исполнительным помощником Симпсона в течение трех лет, не так ли?"

"Да, была", – сказала я.

"И сколько ты была его любовницей… девять месяцев или около того?" Продолжил Джек.

"Да", – повторила я.

"Итак, у вас есть… знания… о его операциях, верно?"

"По-видимому, недостаточно глубокие", – ответила я.

"Но достаточно, чтобы ты могла получить доступ к его довольно загадочным сообщениям и понять их, верно?" Спросил Джек.

"Да, я могу", – сказала я ему. Майкл использовал форму стенографии, которая должна была быть загадочной для любого, кто не понимал его кода. Но за эти годы я узнала достаточно, чтобы расшифровать его каракули и короткие заметки.

"Чего мы хотим, так это чтобы вы помогли нам раскрыть его глобальную операцию. Вы сделаете это?" Спросил Джек.

"Прокурор штата уполномочил меня снять все обвинения, если вы согласитесь это сделать", – сказал Харлан. "Пока вы сотрудничаете с федеральными властями, эти обвинения не будут предъявлены".

"Смогу ли я увидеть свою семью? Мою дочь?" Спросила я, и в моем сердце зародилась надежда.

"Боюсь, это будет невозможно", – сказал Майк. "Люди, с которыми имел дело твой парень, очень опасны. Если они узнают, что вы помогаете нам, ваша семья, включая вашу дочь и семью вашего мужа, может оказаться в смертельной опасности. Чтобы это сработало, Энн Коулман должна исчезнуть. Ты понимаешь, что я тебе говорю?"

"Значит, это как… защита свидетелей?" Спросила я.

"Это гораздо сложнее", – сказал Джек. "На самом деле вы будете работать с нами, чтобы пресечь глобальную операцию по торговле людьми. Конечно, вы получите новую личность, и мы обеспечим безопасность вас и вашей семьи ".

"Как вы будете общаться с прессой? Что вы им скажете?"

"Давайте побеспокоимся об этом. Что касается кого-либо, Энн Коулман была взята под стражу на федеральном уровне в рамках более масштабного расследования. Где-то на этом пути Энн Коулман совершит самоубийство, подавленная потерей своей дочери. Ее место займет Анита Коулз ", – сказал Джек.

"Пока вы работаете с нами, мы обеспечим вам прикрытие и безопасность", – сказал Майк. "И обвинения против вас никогда не будут выдвинуты. Возможно, однажды, когда все это закончится, вы сможете увидеть свою дочь. Это высокая цена, которую приходится платить, но могло быть и хуже. Намного хуже ".

"Хорошо", – сказала я после нескольких минут раздумий. Это была не лучшая ситуация, но она была далека от пребывания в тюрьме. И это дало бы мне шанс отомстить Майклу за то, что он подверг мою дочь опасности. "Я сделаю это".

"Хорошо", – сказал Майк, кладя передо мной несколько бланков. "Если вы подпишете эти бланки, мы начнем действовать".

Я просмотрела бланки и показала их Джону. Они показались мне достаточно простыми, поэтому я подписала.

Джек подошел к двери и позвал охранника, который вошел в комнату.

"Вот набор распоряжений о переводе. Мисс Коулман сейчас находится под федеральной стражей, и она уезжает с нами", – сказал он. Охранница просмотрела бумаги, затем поговорила с кем-то по рации. Мы услышали, как кто-то ответил, затем охранник посмотрел на нас.

"Хорошо. Следуйте за мной, пожалуйста. Мне нужно оформить ее освобождение", – сказал охранник.

После того, как мои руки убрали со стола, мы последовали за охранником к двери. На то, чтобы пройти через освобождение, ушло пару часов, после чего я приняла столь необходимый горячий душ, затем переоделась в одежду, которая была на мне, когда меня арестовали.

Я почувствовала себя немного более-менее по-человечески, когда вышла из тюрьмы. Я остановилась и оглянулась на большое здание. Прощай, Энн Коулман, подумала я. Привет, Анита Коулз. И пусть Бог смилуется над куском дерьма, известным как Майкл Симпсон, потому что я бы не стала.