Нечего говорить: Оливия – No Need to Talk, Pt 03: Olivia (by saddletramp1956)

Нечего говорить: Оливия

No Need to Talk, Pt 03: Olivia

by saddletramp1956

— ————————————————————–

Часть 3: Оливия

Тринадцать лет спустя:

Я откинулась на маленькую кровать в своей комнате, позволяя воздуху от потолочного вентилятора обдувать меня полностью. Ожидая прихода сна, я достала пожелтевшее письмо, написанное давно моим биологическим отцом, и в сотый раз перечитала его.

"Моя дорогая Оливия", – начиналось оно. "Я надеюсь, что это письмо застанет тебя в безопасности и добром здравии.

"Я хотел бы еще раз обнять тебя, чтобы сказать тебе, как сильно я тебя люблю и как много ты для меня значишь. К сожалению, этого не произойдет. Я обещал твоей матери, что дам тебе знать, что произошло и какого мужчину она выбрала тебе на замену отца, так что поехали.

"В тот день, когда ты уехала в Канкун со своей матерью и Майклом Симпсоном, я узнал, что у меня диагностировали неоперабельную опухоль головного мозга. Врач сказал, что это агрессивная опухоль, и я, вероятно, не протяну и месяца. Я пытался рассказать твоей матери, но она отмахнулась от меня, сказав, что я "выживу". Она также сказала, что будет лучше, если я порву с тобой отношения как можно быстрее. Это, по ее словам, была идея Майкла.

"Пока ты была в Канкуне, частный детектив узнал все, что мог, о парне твоей матери, и то, что он выяснил, было совсем не хорошо. Твоя мать сказала, что у него невероятные связи, и она была права. Политики, судьи, лидеры бизнеса, называйте как хотите. Но в его сети также было несколько очень сомнительных персонажей – людей, которые пользуются молодыми женщинами вроде тебя.

"Работая с моим адвокатом Робертом Хортоном, мы сделали все возможное, чтобы защитить тебя от влияния Симпсона, и я могу только надеяться, что нам это удалось. Я также сделал все, что мог, чтобы убедиться, что тебя будешь финансово состоятельна до конца своей жизни.

"Я могу только надеяться, что у тебя было хорошее детство и что твой дядя Билл смог получить над тобой опеку. Мне так жаль, что я не мог быть с тобой, чтобы наблюдать, как ты превращаешься в прекрасную женщину, которой, я уверена, ты являешься сейчас, но я хочу, чтобы ты знала, что за те несколько лет, которые мы провели вместе, я любил тебя больше самой жизни.

"Со всей моей любовью и поцелуями, папа".

Со слезами на глазах я аккуратно сложила письмо и вложила его обратно в конверт, прежде чем аккуратно упаковать его в свою сумку. Папа – то есть мужчина, которого я теперь называю папой, который на самом деле мой дядя Билл, – подарил мне письмо на мое 18-летие вместе с бухгалтерской книгой, в которой было больше цифр, чем я могла себе представить.

Папа объяснил, что мой отец очень много работал, сделал несколько разумных инвестиций и продал свою компанию перед смертью, чтобы я получила результаты его тяжелой работы вместо моей матери. Папа был попечителем фонда вместе с мистером Хортоном. Все мои расходы на образование были бы покрыты, и я получала бы ежемесячную стипендию, которая увеличивалась по мере того, как я становилась старше. Доверительное управление перейдет ко мне, когда мне будет 30. Я давно не плакала о своем отце, но тогда я это сделала.

Я вспомнила ту поездку в Канкун так давно. Я помню, что была в замешательстве, почему папа не смог поехать с нами. Мама привела какой-то предлог и сказала, что, возможно, он мог бы присоединиться к нам позже, если сможет освободиться от работы. Но этого так и не произошло. Я умоляла ее позволить мне поговорить с ним, но она всегда говорила, что он слишком занят, чтобы поговорить со мной. Эта ложь сейчас терзает мою душу.

Я хорошо провела время, плавая в океане, и встретила много разных и интересных людей. Был один мужчина по имени Хулио, которого Майкл назвал своим другом. Это он сделал нашу фотографию на пляже – ту, которую Майкл отправил папе. Хулио казался достаточно милым, но было в нем что-то, что заставляло меня нервничать.

По большей части, я хорошо провела время, но я ужасно скучала по своему отцу. Было несколько ночей, когда я слышала маму и Майкла в их комнате, и я знала, что она делала с Майклом то, что раньше делала только с папой. Возможно, в то время мне было всего восемь лет, но я не была глупой. Я была почти уверена, что моему отцу это не понравилось бы.

Было несколько ночей, когда я плохо себя чувствовала из-за носовых пазух, поэтому мама давала мне небольшую дозу лекарства. Обычно это помогало мне заснуть, но в этот раз все было по-другому. Я часто просыпалась на следующее утро в замешательстве, не помня, что произошло накануне вечером, и это пугало меня.

Когда мы вернулись, папы не было дома. Мама сказала, что он, вероятно, работает, поэтому я пошла через улицу поиграть со своей лучшей подругой и рассказать ей о своей поездке.

Следующее, что я помню, мама позвала меня и сказала, что мы должны встретиться с Робертом Хортоном, папиным другом и адвокатом. Когда мы добрались до офиса Роберта, меня попросили поговорить с женщиной по имени Дженнифер.

Она показалась мне доброй женщиной с приятной улыбкой, и мы хорошо поговорили о моей поездке. Затем она сказала что-то о желании убедиться, что со мной все в порядке, поэтому отвезла меня в больницу, где врачи взяли у меня кровь. Я немного волновалась из-за разлуки с мамой, но Дженнифер была очень милой и казалась весьма обеспокоенной, поэтому я согласилась и не стала поднимать шум.

Когда Дженнифер привела меня обратно в офис Роберта, мамы и Майкла там не было. Роберт, бабушка и дядя Билл усадили меня и объяснили, что папа умер от чего-то в голове. Они держали меня, пока я рыдала. У меня так и не было возможности попрощаться с ним и сказать, что я его любила.

Но стало еще хуже. Они сказали, что мама и Майкл сделали что-то плохое, забрав меня у моего отца без его разрешения. Они сказали мне, что полиции нужно поговорить с ними, и они, вероятно, уедут на некоторое время.

Тем временем, они сказали, что я останусь с дядей Биллом и тетей Лизой. Меня это устраивало, потому что они мне действительно очень нравились, и я всегда хорошо проводила время со своей двоюродной сестрой Мари, которая была на год старше меня.

День или два спустя я увидела кое-что по телевизору, что действительно обеспокоило меня. Они говорили о моей матери, и они говорили о ней какие-то ужасные вещи. В то же время они восхваляли моего отца как героя и столпа общества. Дядя Билл выключил телевизор и сел рядом со мной.

"Почему они говорили эти ужасные вещи о маме?" Я спросил.

"Я думаю, они не знают ее так, как мы", – сказал дядя Билл. "Не обращай на это внимания, хорошо?"

Несколько дней спустя дядя Билл сделал заявление, когда вернулся домой с работы. Федеральное правительство взяло маму под стражу.

"Что это значит?" Спросила я. Мне было страшно. Я потеряла своего отца и не хотела потерять еще и маму.

"Я точно не знаю", – сказал он. "Может быть, им нужны ее показания, чтобы посадить действительно плохих людей в тюрьму". Зная то, что я теперь знаю, я понимаю, что он пытался уменьшить мою боль, поскольку мне не разрешали видеться с ней с того дня в офисе Роберта.

"Увижу ли я ее когда-нибудь снова?" Спросил я. Я помню, что боялся ответа.

"Я не знаю. Я надеюсь на это", – сказал дядя Билл. "Посмотрим".

Но я ее больше никогда не видела. Вскоре после этого объявления мы получили известие, что мама покончила с собой, находясь в федеральной тюрьме.

Теперь я была ребенком без родителей, сиротой. Это было очень одинокое слово.

Вся моя жизнь была кончена, и я была безутешна несколько дней. Мы только что похоронили папу, а теперь умерла и мама. Я целыми днями плакала навзрыд.

Все старались изо всех сил утешить меня, но безрезультатно. Не раз я думала, что единственный способ увидеть их снова – это умереть. В моем детском разуме я думала, что если бы я была мертва, как они, тогда мы все снова были бы вместе.

К счастью, дядя Билл и тетя Лиза поняли, что со мной происходит, и обратились за помощью. Потребовались месяцы и много долгих бесед с доктором Кэти и пастором Джейкобом, но я наконец смогла двигаться вперед. Но чего-то не хватало. И снова Билл и Лиза пришли мне на помощь, только на этот раз помогла Мари.

"Милая, ты знаешь, что мы с твоей тетей Лизой очень тебя любим, не так ли?" Спросил дядя Билл.

"Да…"

"И Мари тоже тебя любит".

"И я вас, ребята, тоже люблю", – ответила я.

"Ну, поскольку твоих родителей. .. больше нет, мы хотели бы заменить их, если ты не против", – сказала тетя Лиза.

"Что ты имеешь в виду?" Я спросил.

"Мы хотели бы. .. усыновить тебя как нашего ребенка. Мы хотели бы быть твоими новыми мамой и папой", – сказал дядя Билл.

"И это сделает тебя моей младшей сестрой", – сказала Мари с улыбкой. "Я всегда хотела иметь сестру".

"Ты была бы моей старшей сестрой?" Спросил я. Идея снова иметь родителей со старшей сестрой показалась мне хорошей.

"Да. Разве это не было бы весело?" Спросила Мари. Чем больше я думал, тем лучше это звучало для меня.

"Это было бы весело", – сказал я. "Обещай, что не бросишь меня?"

"Мы никогда не бросим тебя, милая", – пообещал дядя Билл. И так получилось, что мой дядя Билл и тетя Лиза стали моими новыми родителями. А моя кузина Мари стала моей новой старшей сестрой. В тот день я впервые за несколько месяцев радостно улыбнулась. Я больше не была сиротой!

С того момента у меня было хорошее детство. О, конечно, время от времени случались небольшие ссоры, но мы всегда заканчивали день улыбками, объятиями и поцелуями. Мои новые мама и папа были замечательными любящими родителями, а Мари оказалась лучшей старшей сестрой, о которой только может мечтать девочка. Мы делились друг с другом всеми нашими секретами и даже несколько раз ходили на двойные свидания, к большому огорчению наших спутников-мужчин.

Папа любил ходить на стрельбу и часто брал нас с Мари с собой на стрельбище. Он научил нас безопасному обращению с оружием, а когда мы стали достаточно взрослыми, купил каждой из нас винтовку калибра 22. Он убедился, что мы прошли курс безопасности при стрельбе, прежде чем разрешить нам стрелять, и тщательно контролировал нас, когда мы ходили на стрельбище.

Я обнаружила, что мне нравится стрелять – очень! И я оказалась чертовски хороша. Папа был поражен, наблюдая, как я всаживаю один патрон за другим прямо в яблочко. Мари тоже была довольно хороша, но не так хороша, как я.

"Черт. У нас здесь есть наша собственная маленькая Энни Оукли", – похвастался папа, глядя на мою мишень. "Хочешь попробовать пострелять из моего Сэвиджа?" Конечно, я хотела! Он показал мне, как заряжать винтовку, и внимательно наблюдал, как я прицеливаюсь.

У этой винтовки был гораздо большая ьтдача, чем у моей 22 калибра, но я испытала такое удовлетворение, особенно когда увидела, что пуля попала в яблочко с 200 ярдов. Папа закричал, когда увидел мишень. Мари ахнула, когда посмотрела на мишень в бинокль.

"Напомни мне никогда не выводить тебя из себя, сестренка", – съязвила она. К тому времени вокруг нас собралась группа людей, чтобы отпраздновать мою стрельбу.

"Знаешь, в местной средней школе есть команда по стрельбе", – сказал один мужчина. "Тебе следует попробовать себя в этом. Держу пари, ты бы преуспела".

"Да? Что заставляет тебя так говорить?" Спросил папа.

"Я тренер команды. Дин Оллред", – сказал мужчина с широкой улыбкой, пожимая папе руку. "Мы всегда ищем новые таланты. Как вас зовут, юная леди?"

"Оливия Коулман", – сказал я.

"Коулман. Есть какие-нибудь отношения к Эндрю Коулману?" Я знала, что библиотеку переименовали в честь моего отца после того, как стало известно о его смерти. Я нервно посмотрела на папу и была благодарна, когда он ответил за меня.

"Эндрю был моим братом", – тихо, но с гордостью сказал папа.

"Он был хорошим человеком, твой брат", – сказал Дин, кивая.

"Да, он был. Лучшим", – сказал папа.

"Что ж, мисс Коулман, почему бы вам не навестить меня при первой же возможности? Вы знаете, где находится школьный крытый тир, не так ли?"

"Да, сэр, хочу", – сказал я ему.

"Хорошо. Я с нетерпением жду скорой встречи с тобой", – сказал Дин с еще более широкой улыбкой. Он пожал папе руку и ушел. Я и не подозревала, что эта встреча заложила основу для всей моей следующей жизни.

На следующий учебный день я встретилась с Дином, и он устроил мне экскурсию по полигону. Мы поговорили о безопасности на полигоне, и он показал мне спортивные винтовки, которые школа использовала для соревнований. Эти винтовки были намного дороже, чем 22-й калибр, который подарил мне папа.

"Хочешь попробовать?" Спросил Дин.

"Конечно", – сказала я. Я надела охотничью куртку, очки и беруши. Дин показал мне правильное положение лежа и наблюдал, как я заряжаю магазин пятью патронами. Он сидел позади меня и наблюдал, как я сделала свой первый выстрел. Выстрел был сделан высоко и справа, поэтому я очистил оружие и отрегулировал мушку, как он мне показал.

Когда Дин кивнул головой, я перезарядила магазин и выпустила оставшиеся патроны, которые попали в яблочко. Я очистила оружие и позволила Дину осмотреть его, чтобы убедиться, что в патроннике нет боевых патронов. Он забрал у меня оружие и приблизил мишень к линии огня.

"Впечатляет", – сказал он. "Я могу с этим поработать. Ты можешь проводить здесь час после школы три дня в неделю?"

"Да, сэр, я могу это сделать", – заверила я его.

"Хорошо", – сказал Дин. "Конечно, ты знаешь, что тебе придется следить за своими оценками, если ты хочешь остаться в команде?"

"Да, я так и думала", – сказала я. Я знала, что внеклассные занятия были привилегией, а учеба – первоочередной задачей.

"Пусть ваши родители подпишут формы согласия, принесите их обратно, и мы поможем вам начать. Добро пожаловать в команду", – сказал Дин. Мы пожали друг другу руки, и я практически парила всю дорогу домой.

"Ты уверена, что это то, чем ты хочешь заниматься?" Спросила мама.

"Да, это так", – сказал я.

Мама посмотрела на папу, и я мог видеть невысказанное общение между ними. Папа просмотрел документы, прежде чем кивнуть головой.

"Хорошо. Мы позволим тебе сделать это, но ты держи свои оценки на высоте, слышишь меня, юная леди?" он спросил.

"Спасибо, папочка, я люблю тебя!" Я взвизгнула, обнимая его. После того, как он отпустил меня, я обняла маму, сказав ей, что я тоже ее люблю.

Следующие три года я провел в команде, овладевая всеми видами огнестрельного оружия, от винтовок до пистолетов и дробовиков. Моей любимой игрой были соревновательные винтовки, и я почти всегда попадала в первую десятку, приводя свою команду к одному чемпионству за другим.

Мой выпускной год в средней школе был лучшим, и я привела команду к чемпионату штата по стрельбе на дальние дистанции, опередив следующего лучшего ученика на несколько выстрелов. Мы выиграли это соревнование, и я получила приз за свои усилия. Я была занята чисткой винтовки, когда услышала приближение мужчины.

"Мисс Коулман?" спросил мужчина. Я подняла глаза и увидела хорошо сложенного мужчину в униформе, ленты покрывали всю половину его груди.

"Да?" Я спросил.

"Я сержант-майор Бретт Уилкерсон, армии США. Я видел, как вы стреляли сегодня. Должен сказать, я очень давно не видел такой стрельбы. Поздравляю ".

"Спасибо, сержант-майор", – вежливо сказала я, впечатленная его выправкой и формой.

"Есть идеи, чем ты планируешь заниматься после окончания средней школы?" спросил он.

"Я еще не совсем приняла решение", – сказала я ему, что было правдой. К тому времени я получила первый взнос из своего траста, но еще не решила, куда хочу поступить в колледж.

"У вас природный дар. Было бы обидно видеть, как он пропадает впустую. Как бы вы отнеслись к тому, чтобы вам платили за то, чтобы вы занялись этим серьезно?" Я не ожидала этого и не знала, что думать. Попадание по бумажным мишеням и металлическим дискам – это одно, а стрельба по живому человеку – совсем другое.

"Ты имеешь в виду… как снайпер?" Я спросил.

"Что-то в этом роде, да. Армия тратит много денег на подготовку своих снайперов. Из того, что я вижу, это приходит к вам естественно ".

"Я не знал, что в армии девушкам разрешают быть снайперами", – ответил я.

"Было время, когда мы этого не делали. Но за последние несколько лет армия изменила свое отношение ко многим вещам. Кроме того, одними из лучших снайперов в истории были женщины. Ты знала это?"

"Нет, не знала", – сказала я ему, несколько удивленная.

"Конечно, вам пришлось бы пройти дополнительное обучение, пройти квалификацию, как и всем остальным. Но вы, кажется, в хорошей физической форме, очень хорошо владеете огнестрельным оружием, и я подозреваю, что вы могли бы сделать все, что вам взбредет в голову ".

"И что бы я получила взамен?" Спросила я.

"Дайте нам четыре года, и Армия оплатит ваше обучение в колледже, предоставит вам ветеранские льготы, и вы будете испытывать удовлетворение от осознания того, что добились успеха своими силами. Что вы думаете?"

"Мне нужно подумать об этом, сержант-майор. Поговорите с моими родителями", – сказал я.

"Конечно. К этому не стоит относиться легкомысленно", – сказал он, вручая мне визитную карточку. "Подумайте об этом, мисс Коулман. Поговорите со своими родителями. Тогда приходи ко мне в офис, и мы еще немного поговорим, хорошо?"

"Хорошо", – сказала я, беря его визитку.

"Приятно познакомиться с вами, мисс Коулман. И еще раз поздравляю", – сказал сержант-майор уходя.

Мама, папа и Мари пригласили меня на ужин, чтобы отпраздновать мою победу, но я думала не о праздновании. Это было из-за чего-то, что сержант-майор сказа, чтобы я справилась сама. Чем больше я думала об этом, тем больше мне это нравилось.

"Я знаю тебя, милая. У тебя что-то на уме", – сказал папа, когда мы вернулись домой. "Ты была ужасно тихой с тех пор, как начались соревнования". Я рассказала ему о визите сержанта-майора и о том, что он мне предложил.

"Я думаю, что хочу это сделать", – тихо сказала я. "Ты и ну, мой другой папа, оба служили в армии. Я бы хотела пойти по вашим стопам".

"Я ценю это, милая, но ты должна понимать, что рекрутеры славятся тем, что обещают одно, а дают совсем другое. Мне бы не хотелось видеть, как ты возлагаешь большие надежды только для того, чтобы они рухнули. Кроме того, ты действительно хочешь быть снайпером?"

"Я чувствую, что это было тем, кем я должна была быть, папа. Я не могу этого объяснить".

Он долго смотрел на меня, но я просто оглянулась. "Ты понимаешь, что в армии, при развертывании, целями являются люди, и твоя работа – убивать их. Это тяжелое бремя для любого ".

Я кивнула, вспомнив все классические фильмы, которые мы смотрели вместе. "Самый длинный день" был одним из моих любимых.

"И цели стреляют в ответ, милая. Ты можешь быть сильно ранена или даже убита". Папа был беззаботным парнем, хотя я много раз видела его серьезную сторону; но я никогда не видела его таким серьезным.

Я подумала об этом, потом решила. "Если со мной что-то случится, я сохраню свой траст. Если случится что-то плохое, я буду решать, кому достанутся деньги, верно?"

Его глаза сияли, когда он сказал: "Это верно". Затем он встряхнулся, как будто был немного смущен.

"Но как насчет колледжа? У тебя достаточно денег, чтобы поступить куда захочешь", – возразил папа.

"Я знаю. Но я хочу зарабатывать на жизнь по-своему. Ты научил меня, что лучшие вещи в жизни – это те, которые мы зарабатываем для себя", – возразила я.

"Ты хочешь сказать, что действительно слушала меня?" Спросил папа с улыбкой, заставив нас обоих рассмеяться.

"Я всегда слушала вас, даже когда вы думали, что я таковой не являюсь", – сказала я. "Я просто хочу, чтобы вы, гордились мной".

"Мы всегда гордимся тобой, Оливия", – сказал папа. "И я знаю, что твой другой папа тоже гордился бы тобой. Это то, чем ты действительно хочешь заниматься?"

"Да, это так", – сказал я.

"Тогда пойдем поговорим с твоей матерью". У меня был такой же разговор с мамой, но на этот раз папа был на моей стороне. Вытерев слезы, мама признала, что я взрослая и могу сама принимать решения. Ей не понравилось то, что я решила, но, тем не менее, она гордилась мной. Мари, которая в том году только поступила в колледж, чувствовала то же самое.

Через два дня после этого мама и папа пошли со мной в офис рекрутера и поговорили с сержант-майором Уилкерсоном. К тому времени, как мы закончили, я подписала документы и собралась отправиться на обучение рекрутов после окончания средней школы.

Мой постоянный парень, Ларри Грин, был недоволен моим решением. Мы не строили никаких серьезных планов, но обсуждали возможность совместного поступления в колледж. Это больше было невозможно, но мне очень нравился Ларри, и я подумала, что мы могли бы наладить отношения, даже если бы это были отношения на расстоянии.

Мы закончили ночь, отдав друг другу нашу девственность. Я настояла, чтобы он воспользовался презервативом, и, к счастью, мама прописала мне противозачаточные после того, как мне исполнилось 18. Мы возились с одеждой друг друга и сумели это осуществить. Не могу сказать, что это был лучший опыт, но мне не с чем было сравнить. Тем не менее, это было то, что я никогда не забуду.

Подготовка рекрутов оказалась не такой уж плохой, как я думала, во многом благодаря мудрому совету отца. Я закончила школу лучшей в своем классе и больше всего на свете гордилась нашивкой, которую заработала.

После краткого визита к моей семье я потратила почти несколько месяцев, переходя с одного учебного курса на другой. Продвинутая пехотная подготовка была непростой задачей, но я с честью справилась с ней, даже обойдя некоторых солдат-мужчин, которые считали себя современной версией Рэмбо. Именно тогда я стала "11В", солдатом пехоты.

Меня определили в пехотный батальон, и там я научилась выпрыгивать из разных самолетов и получила значок парашютиста. Они подвергли меня целой серии тестов, которые включали психологический скрининг. Конечно, у меня был квалифицированный специалист по стрельбе из винтовки, который добился почти идеального результата.

Физически я была в отличной форме, отчасти благодаря тому, что не курила и не пила. Я неизменно получала чрезвычайно высокие баллы в тестах на физическую форму и довольно часто превосходила своих коллег-мужчин. К концу моего первого года я стала рядовым, наконец-то получив квалификацию для снайперской школы.

Что касается Ларри, мы отдалились друг от друга во многих отношениях. В колледже он встретил милую девушку, и, честно говоря, я чувствовала, что переросла его. Мы попрощались по электронной почте, пожелав друг другу всего наилучшего в жизни.

Я попросила место на курсах снайперов-разведчиков, и именно там я действительно преуспела. Это не значит, что мне было легко – далеко не так. Во-первых, я была единственной женщиной в классе, а во-вторых, некоторые из моих одноклассников были закаленными ветеранами, и многие из них уже служили в спецназе. Все они смотрели на меня свысока, как на "наемницу для разнообразия", и с моей стороны потребовалось много тяжелой работы, чтобы заслужить их уважение.

Большинство из них думали, что я отсеюсь в первый же день, когда состоятся группового упражнения, чтобы проверить наши физические способности и потенциал для меткой стрельбы и разведки. У меня получилось, но у некоторых других не получилось, что удивило оставшихся солдат-мужчин.

Остальная часть тренировки – по крайней мере, для меня – была веселой, хотя и не походила на прогулку в парке ни по какому определению. Мужчины в моем классе неоднократно давали мне порцию дерьма, но однажды это закончилось, когда Аарон Харкер, сержант спецназа, загнал меня в угол у моего шкафчика после дневных занятий.

"Как получилось, что вы так хорошо управляетесь с этим M110?" – спросил он, имея в виду винтовки, которые мы использовали на том этапе нашего обучения.

"Это просто, сержант Харкер", – сказала я. "Я просто притворяюсь, что целюсь тебе в яйца. Я полагаю, что если я могу попасть во что-то такое маленькое, то я могу попасть практически во что угодно с расстояния 800 ярдов ". Ухмылка Харкера исчезла, когда другие мужчины поблизости захихикали. После этого у меня больше не было проблем.

На самом деле, к тому времени, когда курс закончился, несколько мужчин пришли ко мне за советами, включая Харкера. К тому времени почти треть студентов, которые начинали, бросили учебу, а остальные искали любую возможность, которую могли найти.

После выпуска я вернулась в свой батальон, который теперь направлялся на Ближний Восток. Именно тогда я совершила свое первое подтвержденное убийство. Сначала я подумала, что меня сейчас вырвет. Тренировочные мишени не разбрызгивают кровь. Но мне удалось собраться и продолжить свою миссию, переместившись в другое место, чтобы уничтожить мою следующую цель.ааа

Однако не все мои цели были живыми солдатами. Иногда мне приказывали провести разведку и передать информацию в штаб батальона. В других случаях мне поручали вывести из строя часть вражеской техники. Удивительно, как можно вывести из строя целую радарную установку одной пулей в пучке оптических волокон.

К концу моего второго года службы меня повысили до специалиста. Однажды после того, как я вернулась с поля со своим наводчиком, первый сержант позвал меня в штабную палатку, сказав, что командир хочет меня видеть. Когда я нервничая доложилась капитану, он успокоил меня, а затем вручил мне комплект бумаг.

"Вас перевели на другое место, специалист Коулман. Вы должны вернуться в Форт Мур", – сказал он, имея в виду армейскую базу, когда-то известную как Форт Беннинг. "Собирайте свои вещи, вылет через два часа. Есть вопросы?"

"Почему меня переводят, сэр?" спросила я.

"Не знаю, специалист. Эти приказы исходят сверху, так что спрашивать не мое дело. Я хочу, чтобы вы получили благодарность за вашу работу здесь. Вы проделали отличную работу, и нам будет вас не хватать. Я надеюсь увидеть вас снова когда-нибудь в будущем ", – сказал он, пожимая мне руку.

"Спасибо, сэр", – сказал я. Я собрала свое снаряжение, попрощалась со своими товарищами солдатами, пожелала им всего наилучшего и отправилась к транспортному самолету с приказам на руках.

Когда я прибыла в Форт Мур, меня сразу же перевели в подразделение, где я познакомилась с командой, с которой работаю сейчас. Главный – бородатый мужчина в зеленой униформе без опознавательных знаков принял мои бумаги и оглядел меня.

"Специалист Коулман, прибыла по приказу, сэр", – сказала я, отдав честь. Мужчина ухмыльнулся, затем кивнул головой.

"Ты Коулман… Чудо-девочка, которую обещал мне Вашингтон. Надеюсь, ты так хороша, как о тебе говорят".

Чудо-девочка? Откуда это взялось? Ошеломленная, я ответила вопросом. "Куда меня назначили, сэр?"

"Вам приказано делать то, что я говорю. И первое, что ты сделаешь, это бросишь это дерьмо "сэр". Ты видишь какие-нибудь знаки отличия на этой форме?"

"Нет… Итак, как мне тебя называть?" Спросила я.

"Ты можешь обращаться ко мне "босс". Все здесь так делают".

"Хорошо… босс. Почему меня уволили из моего подразделения? Почему я здесь на самом деле?"

"Кто-то в Вашингтоне, кажется, высокого мнения о твоей работе. Я не могу сказать больше, пока мы не уедем, что произойдет первым делом утром. Но сейчас я хочу, чтобы ты избавилась от всего, что кричит "Армия США". ленточки, знаки различия званий, жетоны, нашивки, что угодно с твоим именем на нем – все. Понятно? Оставь свое снаряжение здесь. Все, что нужно, будет предоставлено, и ты сможешь вернуть свои вещи, по возвращении. С этого момента ты призрак ".

"Куда мы направляемся?"

"На юг. У нас будет приятная небольшая прогулка, затем мы вернемся через несколько дней. Ты не должна никому ничего говорить об этом, в любое время, никогда. Поняла?"

"Я поняла, босс", – сказала я. "Могу я теперь быть свободна?"

"Ты не ребенок, Коулман. Ты знаешь, что тебе нужно делать. Теперь иди и сделай это ". Я вышла из палатки и последовала за другим седым мужчиной в палатку поменьше.

"Это твоя", – сказал он, держа полог откинутым. "Ужин в 18.30".

"Спасибо", – сказала я, входя в маленькую палатку. Там была раскладушка, маленький столик и фонарь. Я сложила свое снаряжение, сняла камуфляжную форму, затем приступила к выполнению приказа "босса". Это заняло некоторое время, но я, наконец, сняла все нашивки и опознавательные знаки со своей камуфляжной формы.

Когда пришло время, я присоединилась к Боссу и остальным в главной палатке за ужином, который состоял из походных пайков. Пятеро других мужчин были такими же седыми и солеными, как босс, и очень мало говорили со мной.

"Хорошо", – сказал босс, закончив есть. "Выступаем в 04.30. Упаковывайтесь налегке, толко на пару дней. Ты можешь оставить свою косметику и духи здесь, Чудо-девочка. Кстати, ты сейчас с прокладкой?"

"Нет, а ты?" Выпалила я в ответ, раздраженная снисходительным отношением этого человека. Он ухмыльнулся, а остальные засмеялись.

"Просто будь здесь в 04.00. Не опаздывай".

"Не опоздаю". Я направилась обратно в свою палатку, когда Смитти, один из других мужчин, догнал меня.

"Чего ты хочешь?" Сердито спросила я.

"Ничего", – ответил он, защищаясь. "Просто не принимай это на свой счет, ладно? Босс потерял немало людей на этих маленьких миссиях, поэтому он ни с кем не очень дружит. Я подумал, что тебе, возможно, будет интересно узнать."

"Спасибо за информацию", – сказал я. "Мне лучше подготовиться и пару часов поспать".

"Да, хорошо", – сказал он перед уходом. Я взяла нашивки и знаки отличия из другого комплекта формы, затем разделась и привела себя в порядок, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. В этом маленьком комплексе не было душа, и я начала чувствовать себя несколько неряшливой. После того, как я прибралась, я положила в свой рюкзак столько, чтобы хватило на два дня, затем добавила письмо отца в качестве запоздалой мысли.

На следующее утро я был в главной палатке в 0355, ожидая появления Босса и остальных. Когда они прибыли, Босс вручил мне пистолет и два полностью заряженных магазина, затем достал винтовку с оптическим прицелом из коробки и вручил ее мне вместе с горстью патронов.

"Мне не нравится пользоваться оружием, из которого я никогда раньше не стреляла. Откуда мне знать, что оно вообще сработает правильно?" – Спросила я.

"Потому что я так сказал", – прорычал он, прежде чем швырнуть в мою сторону широкополую камуфляжную шляпу. "Оставь армейскую шляпу здесь. Пошли".

Мы сели в два хаммера и с ревом помчались к аэродрому, где ждал транспортный самолет без опознавательных знаков. Мы забрались на борт, и самолет взлетел, прежде чем повернуть на юг. После того, как самолет набрал крейсерскую высоту, Босс собрал нас вместе, чтобы ознакомить с планом.

"Это твоя цель", – сказал он, протягивая мне фотографию латиноамериканца средних лет. Я почувствовала, как мое лицо вспыхнуло, когда я посмотрела на фотографию. Я видела этого мужчину раньше, но в то время мне было всего восемь лет. Он выглядел почти так же, как и раньше, за исключением того, что был старше и немного прибавил в весе.

"Ты в порядке, Чудо-девочка?" Спросил босс. "Ты выглядишь так, словно увидела привидение".

"Кто этот мужчина?" Спросила я, решив не дать этим мужчинам понять, что я видела мужчину на фотографии.

"Его зовут Хулио Кабрера. Он занимается всевозможными гадостями – наркотиками, торговлей людьми, называйте как хотите. Они пытались заполучить его в течение последних 20 лет, но ему всегда удавалось ускользать от поимки. На этот раз они исключают возможность захвата ", – сказал Босс. "Думаешь, ты сможешь с этим справиться? Ты ведь не брезгуешь видом крови, не так ли?"

"Нет, я справлюсь с этим", – холодно сказала я.

"Так будет лучше. Смитти будет твоим наблюдателем. Остальные из нас рассчитывают, что ты его уберешь. Он любит купаться ранним утром с одним или несколькими своими товарищами по играм. Мы не хотим никаких дополнительных жертв, поэтому тебе нужно быть особенно осторожной. Как только он выйдет, остальные из нас вступят в дело и спасут заложников ".

"Сколько, по вашим оценкам, их, босс?" – спросил один из других мужчин.

"По нашим оценкам, около пяти женщин и до 20 детей", – сказал босс.

"Как ты думаешь, сколько охранников у него вокруг этой гасиенды?" – спросил другой мужчина.

"Разведка говорит, что до 15. Вот почему нам нужно действовать быстро, нанести сильный удар и убраться к чертовой матери из "Доджа". Изучите эти фотографии. Я расскажу о деталях вечером, когда мы прибудем ".

Я время от времени отсыпалась во время поездки, как и остальные. Когда мы прибыли, два хаммера доставили нас в наше временное жилье, где мы разделились и расположились на ночь. Босс собрал нас в общей зоне и проинформировал об операции.

Я была впечатлена представленным уровнем детализации. Я была еще более впечатлена, когда поняла, что мое положение не только выше, чем у гасиенды, но и что я буду спиной к солнцу. Посмотрев на карту, я прикинула, что моя цель будет примерно в 750 метрах от нас. После брифинга мы немного поели, а затем разошлись по своим отдельным комнатам.

Лежа здесь, на своей кровати, глядя на вращающийся вентилятор над головой, я начала чувствовать себя немного похожей на персонажа Мартина Шина в начале "Апокалипсиса сегодня". Я не психанула и не ударила зеркало, как это сделал его персонаж, но я начала задаваться вопросом, на что будут похожи мои дела после службы и смогу ли я когда-нибудь жить нормальной жизнью, с нормальными отношениями.

Босс хотел, чтобы я изучила фотографию лица Хулио, но мне это было не нужно. Его образ уже врезался в мою память с того месяца, который я провела в Канкуне с мамой и ее парнем. Я не могла припомнить, чтобы он совершал какие-то конкретные действия против меня, но я помнила, что чувствовала себя жутко рядом с ним. Наконец, почувствовав усталость, я завела будильник на своих часах и провалилась в сон.

На следующее утро мы собрались в главном зале и наскоро позавтракали яйцами, беконом и кофе. Когда мы закончили, босс отдал свои последние распоряжения и спросил, есть ли у кого-нибудь вопросы. Никто не ответил, поэтому он кивнул головой.

"Пора выдвигаться. Всем седлать коней", – приказал он.

Когда мы прибыли на место моей высадки, босс жестом указал нас со Смитти выходить. Мы вышли из грузовика и направились к выходу, не сказав больше ни слова. Я изучила карту и знала, куда идти, поэтому я указала путь. Это был крутой подъем через заросли, и Смитти тяжело дышал, когда мы достигли нашей цели.

Я немедленно приготовилась к выстрелу, когда Смитти установил прицел. Винтовка, которую дал мне Босс, выглядела подержанной, но оптика была более совершенной, чем все, что я когда-либо использовал раньше, и шла в комплекте с лазерным дальномером. Не то чтобы мне это было нужно, но было приятно иметь.

"У меня дальность стрельбы 746 метров", – сказала я Смитти.

"746 метров, понял", – ответил Смитти. С горы дул легкий ветерок, но ничего такого, что могло бы повлиять на мой выстрел. Я зарядила винтовку пятью патронами и приготовилась стрелять.

"Это за тебя, папа", – прошептала я.

"Что?" Спросил Смитти.

"Ничего", – сказала я. Я посмотрела на часы и увидела, что у меня есть около минуты до прибытия команды на место. Через электронный прицел и увидела, как обнаженный Хулио забирается в свой бассейн, не подозревая, что его жизнь вот-вот оборвется. В каждом углу бассейна стояло по охраннику, с винтовками наготове. Очевидно, не ожидая неприятностей… или шоу. Соблазнительная обнаженная женщина с длинными темными волосами забралась к нему на колени, и я увидела, как Хулио улыбнулся, когда она насадилась на его член.

Она извивалась то так, то этак, и мне пришло в голову, что Хулио сможет испытать "радость" от того, что он приходит и уходит одновременно. Я мысленно потребовала, чтобы тупая сука убралась с моего пути, чтобы я могла произвести прицельный выстрел.

Пока я смотрела, Хулио откинул голову назад, входя в женщину у себя на коленях, давая мне возможность произвести выстрел. Я мысленно засекла их ритм и увидела, как он открыл рот, когда его голова откинулась назад. Вот и все. Я нажала на спусковой крючок и секундой позже увидела, как пуля попала ему между глаз, забрызгав бассейн кровью и мозговым веществом.

Женщина с криком вскочила, когда безжизненное тело Хулио упало в бассейн. Один из его телохранителей обернулся и взял оружие наизготовку. Я вложила в патронник еще один патрон и всадил пулю ему в голову, затем повторила действие еще два раза, пока идиоты паниковали и осматривали окружающие джунгли вместо того, чтобы укрыться.

Последний охранник сбежал, растворившись в зарослях, перегораживающих дорогу обратно к гасиенде. К тому времени я услышал стрельбу, доносящуюся со стороны гасиенды, и понял, что прибыла команда. Смитти сообщил в сети, что один охранник возвращался из бассейна.

"Нам лучше идти", – сказал Смитти.

Я осмотрел место происшествия. Вокруг здания было слишком много листвы для любых надежных выстрелов, а дорога отсюда была почти полностью невидима, так что я не мог обеспечить какой-либо прикрывающий огонь.

"Принято", – прошептала я, контролируя свое начальство. Смитти доложил о завершении задания. Мы быстро собрали вещи и направились обратно к месту встречи. Я видела, как головная машина приблизилась к нашей позиции, когда мы прибыли. Мы быстро запрыгнули внутрь, когда она на мгновение замедлила ход. Ничего не сказав, мы помчались к аэродрому, где нас ждал транспорт.

Я оглядела членов команды. Никто не выглядел раненым, хотя у одного из парней были две оспины на бронежилете, которые он раздраженно теребил. Две женщины и семеро детей сгрудились посередине, защищенные, насколько это было возможно без бронежилетов.

Женщины молчали, сбитые с толку, в то время как дети хныкали от страха. Воспоминание о себе восьмилетней кольнуло меня в сердце, когда я представила, через что они прошли.

Босс и двое других поместили заложников внутрь транспорта, а остальные из нас установили защитный периметр. Не годится, чтобы кто-то из мстящих последователей всадил пулю кому-то в спину или в один из двигателей.

Как только последний гражданский сел, мы последовали за ним. Двигатели заурчали, как при землетрясении, самолет оторвался и взял курс на север. Мы держались низко и двигались быстро. Даже скрытный транспорт избегает радаров, когда может. Каждый удар вызывал вздохи у заложников. Босс сел рядом со мной, когда я смотрела в окно на сельскую местность внизу.

"Неплохо, Чудо-девочка", – сказал он с легкой улыбкой. "Совсем неплохо. Для протокола, я всегда рад видеть тебя в моей команде".

"Спасибо, босс", – ответил я.

"Меня зовут Джексон. Райан Джексон", – сказал он, протягивая руку.

"Оливия Коулман", – сказала я, принимая его руку.

"Рад познакомиться с вами, Оливия Коулман", – ответил он.

"Приятно познакомиться, Райан Джексон. Итак, как у нас дела?"

"Все выбрались, и никто не пострадал. За исключением плохих парней, во многом благодаря тебе", – сказал Райан. "Кстати, когда мы вернемся в Мур, там будет ждать транспорт, чтобы отвезти тебя в округ Колумбия. Твои вещи уже были погружены в транспорт. Я подозреваю, что кое-кто хочет с тобой встретиться".

"О? Кто?" Спросила я.

"Мой босс", – сказал он. "Теперь и твой. Отдохни немного, Оливия. Ты это заслужила".

"Спасибо", – сказала я, когда он встал со стула. Я закрыла глаза и заснула, мечтая о более счастливых временах, в основном о моем биологическом отце, катающем меня на качелях.

Я проснулась, когда самолет начал снижаться к Форт-Муру. После того, как мы приземлились, женщин и детей вывели из самолета и посадили в автобусы, которые доставят их в больницу базы. Остальные из нас собрали свои вещи и попрощались. Райан проводил меня к частному самолету, который должен был доставить меня в Вашингтон.

"Было очень приятно работать с тобой, Оливия", – сказал он, пожимая мне руку. "Я уверен, что мы еще увидимся".

"Я тоже, Райан", – сказала я.

"Тебе лучше идти. Босс не любит, когда его заставляют ждать", – добавил он с улыбкой. Я села в самолет, а Райан вернулся к транспорту. Санитар проводил меня к месту, и я увидела, что мое снаряжение было положено на сиденье напротив.

Моя синяя армейская форма была аккуратно выглажена и висела на пластиковых вешалках, готовая к ношению. Я посмотрел на санитара, который сообщил мне, что я могу принять душ и переодеться в туалете, как только самолет наберет крейсерскую высоту. Конечно, подумала я. Босс, вероятно, не захотел бы встретиться со мной в грязной полевой форме.

Через несколько минут после того, как мы взлетели, санитар подал мне сигнал и вышел из каюты, предоставив мне необходимое уединение. Я быстро приняла душ, затем переоделась. Полет прошел чертовски гладко после бешеного спринта из… в какой бы стране мы ни были. После нанесения минимального макияжа и расчесывания волос, я осмотрела себя в зеркале. Мне понравилось то, что я увидела, затем вошла в каюту.

Санитар увидел, что я переоделась, и жестом пригласил меня подойти. Я последовала за ним и услышала, как он постучал в дверь каюты. Раздался женский голос, и санитар открыл дверь.

"Специалист Коулман готов принять вас прямо сейчас, мисс Коулз", – сказал мужчина.

"Впусти ее", – приказала женщина внутри.

"Да, мэм", – ответил санитар.

"Мисс Коулз примет вас сейчас, специалист Коулман", – сказал он.

"Спасибо", – сказала я. Санитар отошел в сторону, и я вошла в маленькую каюту. На мгновение я погрузилась в ошеломленную тишину. Женщина, сидевшая за маленьким столом, была более старой версией моей биологической матери. У меня не было сомнений в том, кто она такая – я прожил с ней восемь лет, и с тех пор ее фотография висела на стене моей спальни.

В ее волосах была седина, а на лице несколько морщин, но я знал, что это она. Честно говоря, я не знал, обнять ее или дать пощечину. Моя военная подготовка сработала, и я встал по стойке смирно.

"Специалист Коулман, прибыл по приказу, мэм", – сказал я, отдав честь, хотя мои зубы были стиснуты.

"После всех этих лет приятно снова встретиться с тобой, Оливия", – сказала она с улыбкой. "Пожалуйста, присаживайся. Нам есть что обсудить, и я уверен, что у тебя уйма вопросов."

"Да, мэм, несомненно", – сказала я.

"Позволь мне сразу сказать, Оливия, я думаю, что армия хорошо поработала с тобой. Ты неплохо выглядишь в этой форме. И я очень горжусь всем, чего ты достигла".

"Спасибо", – тихо сказала я.

"Я хотела бы быть рядом с тобой. Я хотела быть, но…"

"Почему?" Спросил я, перебивая ее.

"Почему? Почему, что?" Спросила Анита / Энн.

"Почему ты ушла от моего отца, когда знала, что он умирает? Почему ты не дала мне попрощаться с ним?" Я спросил.

"Справедливые вопросы. Позволь мне рассказать небольшую историю, прежде чем ты осудишь меня слишком строго. Я признаю, что совершила несколько очень серьезных ошибок. Ошибки, которые привели меня туда, где я сейчас. Я была глупой, эгоистичной, самовлюбленной стервой, которая попала под чары мужчины, который, как я думала, был бы лучше для нас обоих. Он был богат и влиятелен, и у него была невероятная сеть, которая охватывала весь земной шар.

"Хотя я и не знала, с чем это было связано на самом деле. Я также понятия не имела, что твой отец был даже богаче Майкла. Все счета оплачивались вовремя, и мы жили скромно, по крайней мере, в моем представлении.

Майкл убедил меня, что он просто "мастер по ремонту компьютеров". И, оглядываясь назад, я почти уверена, что на самом деле он хотел заполучить деньги твоего отца и нас для его сети по торговле людьми.

"Он постоянно унижал твоего отца. И через некоторое время он заставил меня поверить во все, что говорил. Когда у твоего отца начались головные боли, это положило конец нашей личной жизни. Он потерял потенцию из-за постоянных головных болей и последующей тошноты.

"Я была слишком эгоистична, чтобы беспокоиться о здоровье моего мужа. Я была молода и красива и заслуживала внимания и… удовольствия, и Майкл Симпсон активизировал свою игру.

"Он убедил меня развестись с твоим отцом и даже подал документы. Он сказал, что было бы лучше, если бы все связи между тобой и твоим отцом были разорваны мгновенно. В тот день, когда я отвезла тебя к моей матери, я сказала ему, что мы уезжаем.

"Твой отец сказал мне, что умирает, но я отмахнулась от него, думая, что он просто разыгрывает мелодраму. Я не знала об обратном, пока мы не вернулись. Клянусь тебе, я не знала, что он действительно умирает. Я горько сожалею о том, что сделала, Оливия. По отношению к Энди и к тебе. Меня обвинили в том, что я вывезла тебя из штата без его разрешения. Меня также обвинили в… других вещах… потому что меня считали сообщницей Майкла.

"Следователи узнали, что Майкл был связан с некоторыми очень плохими людьми – людьми, которые были связаны с наркотиками и торговлей людьми. Одним из этих людей был человек, которого ты застрелила ранее сегодня – Хулио Кабрера.

"Мне была предоставлена возможность сотрудничать с федералами, чтобы помочь уничтожить сеть Майкла. Либо это, либо годы тюрьмы. Я была нужна им из-за моего знания сети и моей способности читать стенографию Майкла и коды. Я приняла предложение, но это означало бы, что Энн Коулман должна была исчезнуть – навсегда. Это означало, что я никогда не смогу увидеть тебя снова. Это было моим наказанием. Ты не представляешь, как сильно я скучала по тебе последние 15 лет ".

"И ты понятия не имеешь, каково это, когда тебе говорят, что ты сирота", – ядовито парировала я. Гнев угрожал подавить мою военную дисциплину. "Ребенок без родителей. Я даже подумывала о самоубийстве, просто чтобы быть с тобой и папой. К счастью, мама и папа оказали мне необходимую помощь как раз вовремя. Тетя Лиза и дядя Билл удочерили меня, ты знаешь."

"Да, я знаю", – тихо сказала ошеломленная Анита. Ее глаза расширились, а руки сжались от моего откровения о самоубийстве. "И я рада, что они это сделали. Я следил за ватвоей карьерой, начиная со времени твоего последнего школьного соревнования. Да, я была там, на трибуне. И я та, кто попросил сержанта-майора поговорить с тобой."

"Значит, я снайпер из-за тебя?" Спросила я с резкостью в голосе.

"Нет, ты снайпер, потому что ты надрывала задницу, чтобы заслужить титул. Максимум, что любой из нас мог сделать, это открыть дверь. Но ты заработала все это сама. Я следила за твоей армейской карьерой, и я очень впечатлена.

"Когда появилась возможность, я назначила тебя в команду Джексона. Я чувствовал, что после всего, что я сделала, меньшее, что я мог сделать, это дать тебе шанс добиться справедливости для твоего отца".

"О? Что ты имеешь ввиду?" спросила я.

"В то время я не знала, что Майкл согласился отдать тебя Кабрере в качестве платы за то, что он использовал его против твоего отца в моем бракоразводном процессе".

Во второй раз я была ошеломлена и молчала. Тошнота бушевала у меня в животе. Через несколько мгновений я, наконец, ответила, сумела ответить. "Ты хочешь сказать, что твой парень собирался позволить этому подонку забрать меня?" Язвительность в моем тоне могла бы растворить башню танка.

"Да. Когда я узнала это, я поняла, что должна была сделать. Я была близка к тому, чтобы самой убить Майкла, но Хулио опередил меня. Он поручил нескольким своим людям позаботиться о нем в тюрьме, чтобы замести следы. И я поняла, что, по его мнению, мне тоже суждено стать жертвой торговли людьми, поскольку он должен был знать, что я не соглашусь с твоим исчезновением. Но это еще не все. "

"Еще?" Откровения были ошеломляющими.

"Да. Хулио несколько раз пытался похитить тебя после того, как он отправил Майкла, но мы смогли помешать его усилиям. Это было частью моей "сделки". И федералы подумали, что это может заставить его совершить ошибку и попасть в ловушку. Он, как известно, легко не сдавался. Этого не произошло.

"Билл и Лиза внимательно следили за тобой, и у них было много неизвестной помощи. После четвертой неудачи он сдался. Но я никогда не забывала и поклялась, что прикончу его – голыми руками, если потребуется ", – выплюнула Анита / Энн, ее лицо покраснело.

"Они сказали, что я никогда не смогу связаться с тобой, но они никогда не говорили, что я не смогу защитить тебя. И это то, что я делала, насколько могла.

"Тогда ты стала опытным снайпером, способным позаботиться о себе, хотя я чуть не истекала кровью каждый раз, когда ты отправлялась на поле боя. Я выбрала тебя для эту миссию, потому что знала, что ты сделаешь то, чего я не смогла бы сделать сама. Скажи мне правду, Оливия. Каково это – убрать… этого…?"

"Это было… приятно", – призналась я. Затем внимательно посмотрела на нее и увидела страдание на ее лице. Прошло тринадцать лет, но она все еще заботилась обо мне. Я даже представить себе не могла, какую боль она, должно быть, испытала, когда поняла, что ее держали за дуру и в процессе этого она потеряла своего единственного ребенка. Затем мое сердце растаяло, и потекли слезы.

"Оливия…"

"Мама", – воскликнула я, когда она обняла меня. Мы обе некоторое время плакали.

"Я так сильно скучала по тебе", – плакала она. "Я никогда не переставала любить тебя. Мне так жаль за то, что я сделала. За то, через что я заставила тебя пройти. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?"

Образ моего отца, умирающего в муках и одиночестве, промелькнул в моей голове. Затем одна из них изменила ему, когда он боролся с болезнью и изо всех сил пытался сохранить бизнес… для нас.

"Разрешаешь говорить свободно".

Она выглядела смущенной. "Конечно".

Я размахнулась и дала ей пощечину… сильую. Она чуть не отлетела назад. Я не была звездой рукопашного боя, и я никогда не била другого человека вне тренировок или в полевых условиях, но я позволила ей это. Мой отец заслужил некоторую месть.

Она прижала руку к щеке и уставилась на меня, когда я сказал: "Это за измену моему отцу, за заговор против него и за то, что оставила его умирать в одиночестве". Я снова сильно ударила ее другой рукой. "А это за то, что бросила меня и заставила думать, что я сирота!" Мой гнев утих, и я снова крепко ее обняла.

"Ты хочешь знать, смогу ли я простить тебе все это. Это будет нелегко, но я думаю, что со временем будет так. Но никогда больше не делай со мной ничего подобного".

"Я… не буду", – сказала Анита / Энн, потирая щеки. "Думаю, я заслужила это, и, вероятно, гораздо больше. Ты здорово распалилась".

"У меня был хороший учитель", – сказал я ей. Она усмехнулась сквозь боль.

"Это моя девочка", – сказала она, качая головой, на ее щеках пылали отпечатки моих ладоней, и она вытирала слезы с моего лица так же, как она делала, когда я был ребенком. Мы наконец успокоились и привели себя в порядок, взяв большую часть коробки с салфетками на ее столе. "Итак, что ты планируешь делать, когда твое время в армии закончится?"

"Я не знаю. Я думала о том, чтобы пойти в колледж, стать специалистом по компьютерам, как папа".

"Ты думаешь, что действительно могла бы отложить свою снайперскую винтовку после всего, что ты сделала, и стать кротким ИТ-гуру?" скептически спросила она.

"Я не знаю. Я могла бы попробовать", – сказала я. Затем добавила: "Я могу себе это позволить".

Она слегка поморщилась, но кивнула. "Ты очень похожа на своего отца. Очень. Оба твоих отца служили в армии и имели завидную репутацию и коробку медалей, о которых я никогда не знала. Я уверена, вы могли бы делать все, что захотите. Но у меня есть другая идея."

"О? Что?"

"У меня здесь для вас набор заказов. Не хотели бы вы поработать со мной в Министерстве внутренней безопасности?"

"Делать что?" спросила я.

"Что ты сделала с Райаном в Колумбии. В мире много таких людей, как Хулио, и их нужно привлечь к ответственности. Ты можешь помочь мне сделать это, если хочешь. Признаюсь, у меня есть скрытый мотив – я бы хотела снова познакомиться со своим единственным ребенком. Конечно, ты никогда никому не можешь сказать, с кем ты на самом деле работаешь или чем занимаешься. Что скажешь?"

Что мне сказать? Что я могу сказать? У нее уже есть набор заказов. Я всего лишь специалист – даже не сержант. Я точно не могу отказаться от приказов, не ожидая возмездия, и я уверена, что в конечном итоге меня назначат куда-нибудь в очень неудобное место до конца моей службы в армии.

Она увидела мою внутреннюю борьбу и кивнула, как будто я прошла какой-то тест. "В интересах полного раскрытия, Оливия, задание, которое ты только что выполнила, является примером того, чем ты будешь заниматься. Ты будешь "неофициальной" с совершенно секретным личным делом в защищенном архиве. Ты не будешь носить знаки отличия и будешь часто бывать в других странах без разрешения их правительств.

"Ты будешь действовать в соответствии с указом президента о "Явной и реальной опасности", но в случае поимки ты не сможешь признаться, что работаешь на правительство США, а заявишь, что действуешь как частный наемник. Из-за этого тебя могут подвергнуть пыткам или казнить во многих местах по всему миру. На армию было оказано большое давление, чтобы заставить их отказаться от одного из своих лучших снайперов".

Мне не понравилось, что она сделала с папой, но я не могла использовать это как предлог, чтобы отказаться от предложенного. Часть меня хотела восстановить связь со своей биологической матерью, но другая часть меня хотела убежать от нее как можно дальше. Кумовство заставляло меня чувствовать себя некомфортно.

"Что мне сказать своей семье? Где я буду жить?" Спросила я, затягивая время.

"Ты можешь сказать им, что выполняешь задание Министерства внутренней безопасности, работая над специальными проектами. Ты никогда не сможешь упомянуть об истинным характере своей работы, и ты, конечно, никогда не сможешь упомянуть меня. Энн Коулман мертва, и она должна оставаться таковой. Я уверена, ты понимаешь необходимость оперативной безопасности ".

"Понимаю", – тихо сказала я, стараясь не показывать своего раздражения. Я была солдатом, награжденным боевыми наградами, а здесь была гражданская, моя мать, живущая отдельно, которая тыкала меня носом в OpSec. Это раздражало больше, чем немного.

"Что касается того, где ты будешь жить… Я приготовила для тебя хорошую квартиру в Александрии, в штате Вирджиния, а также машину. Твое назначение включают повышение до капрала, так что ты будешь получать пособие на гражданское жилье. Но я должна предупредить тебя, что исходя из специфики работы, тебе придется много путешествовать."

"Конечно", – сказала я. "Как долго продлится это задание?" Я была немного раздражена. .. и встревожена… приближался контроль. Армия предоставляла казармы и питание. Это было ожидаемо. Моя мать договорилась о квартирах и машинах, и кто знал, что еще может быть проблемой. Я хотела, чтобы ко мне относились как ко взрослой, что бы она не смотрела на меня как на восьмилетнего ребенка; опытного и опасного, но, тем не менее, ребенка.

"По крайней мере, ближайшие два года. Когда твое время в армии закончится, мы поговорим еще. Если в то время ты захочешь продолжить учебу в колледже, мы отпустим тебя с благодарностью благодарной нации. Однако, если ты захочешь остаться и продолжить, мы примем другие меры".

"Я могу с этим жить", – сказала я.

"Хорошо", – сказала Энн / Анита. "Добро пожаловать в команду, Оливия. Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой и узнать тебя получше".

"Как и я", – ответила я. Хотя я действительно хотела заново познакомиться со своей биологической матерью, часть меня была против.

Анна / Анита встала и раскрыла объятия. После небольшого колебания я обняла ее в ответ. Я должна признаться, что мне было приятно еще раз почувствовать ее объятия. Тем не менее…

"Что ж, мы скоро приземляемся. Почему бы тебе не вернуться и немного отдохнуть?" После того, как мы приземлимся, я отвезу тебя в твою новую квартиру и объясню, так сказать "правила дорожного движения".

"Хорошо", – сказала я, выходя из салона. Я заняла свое место в задней части самолета и выглянула в иллюминатор. Я прошла полный круг, но не могла не задаваться вопросом, с чем – и с кем – я столкнусь в течение следующих двух лет.

Однако одно я знала наверняка. Хулио Кабрерасам всего мира лучше быть осторожнее. Я засыпала и видела улыбающееся лицо моего отца, одобрительно кивающего.

"Помни, Оливия. Куда бы ты ни пошла и что бы ты ни делала, справедливость на твоей стороне", – сказал он в моем сне. Я не знаю, что он имел в виду, но это определенно звучало хорошо.