Неверная. Глава 3

Ася сидела на поваленном бревне и с озорным выражением смотрела в темноту. Она пребывала в том уникальном состоянии духа, когда тянет на приключения и пережитые неудачи только придают решительности. Было приятно чувствовать наготу – рубашка уверенно прикрывала только спину, попа плотно соприкасалась с шершавой корой, а грудь и живот приоткрывались каждый раз, когда шаловливый ветерок забирался под расстегнутые полы.

— Ты чего не спишь? – внезапно раздалось в темноте.

— Фу, напугал, дурак! Вань, ну кто так делает?

Ася спешно обмоталась свободными краями рубашки и повернулась в пол оборота. Не остался незамеченным взгляд мужчины, скользнувший по загорелым бедрам.

— Закурим? – мужчина любезно протянул пачку.

— Нет, я бросила и тебе советую.

— Сейчас покурю последнюю, – невнятно произнес Иван, зажигая сжатую губами сигарету, – и брошу обязательно.

С минуту посидели в тишине, мужчина сосредоточенно смотрел в темноту и наслаждался табачным дымом, а голоногая фея сидела лицом к собеседнику, обжав ствол коленками.

— Ась, ты не замерзла?

— Не-а.

— Горячая девчонка!

— Еще какая!

Иван повернулся к девушке и тоже перекинул ногу. Высокий, поджарый, с честным и открытом лицом, он испытующим взглядом уставился на Асю. Что-то было в ее внешности и манере, трудно было уловить тонкую грань между кокетством и легкомыслием, ее черты при этом обладали неотразимой привлекательностью. Могло показаться, что она нарочно завлекает мужчину своим видом, предлагает заглянуть под рубашку и получить за смелость награду. В отличие от собеседницы Иван был одет: подвернутые джинсы и бардовая футболка, а потому в их поединке превосходство оставалось за мужчиной, Асе выпала доля защищаться на уровне взглядов и неосознанных жестов.

— Это ты стонала в палатке? – прямо спросил мужчина.

— Я, а что, слышно было?

— Еще как, – Иван дружелюбно усмехнулся, – хорошо, что моя дрыхла, не слышала.

— Ага, хорошо, – Ася опустила плечи и осанка заметно расслабилась, – мой тоже дрыхнет, ничего не слышал.

Мужчина пристально заглянул в глаза разоткровенничавшейся особы, в глазах его был ласковый укор. Ася ответила самой своей обворожительной улыбкой – как тут отказать в снисхождении маленькой человеческой слабости? Она сложила руки на бедрах и полы рубашки свободно повисли, случайные колыхания позволяли мужчине на мгновение ухватить взглядом ее плоский животик и часть груди. В свете луны кожа выглядела соблазнительнее, мозг сам дорисовывал скрытые детали и оттого становилось еще приятнее сидеть рядом с Асей. Если бы не темнота, Иван бы увидел, как зарделись щеки девушки. Бревно уже пропиталось в том, месте, где промежность прижималась к коре и Ася едва заметно елозила по нему.

— Тебе здесь нравится? – Иван не узнавал своего голоса.

— Да, очень, – с энтузиазмом ответила девушка, – если бы купаться еще можно было…

Первоначальная взаимная антипатия постепенно изгладилась, полуночники сидели друг напротив друга и словно касались друг друга взглядами. Мужчина буквально пожирал Асю, она замечала блеск в его глазах, угрожающий наклон тела, участившееся дыхание, да и сама она как бы просила помочь ей устоять. Это испытание невозможно было выдержать, уже на уровне контакта глаз ослабленная ночными происшествиями девушка терпела сокрушительное поражение, таким сильным чувствам просто подчиняешься, даже если считаешь их бессмысленными. Ася не чужда была тщеславия, но теперь, спасаясь от потревоженного хищника, поднялась без дополнительных объяснений и спешно зашагала к палатке.

Не нарочно,  в пылу спешки она невольно подразнила преследователя, пробираясь в узкий лаз палатки – рубашка почти не покрывала пышного тыла и глазам Ивана представилась раскрытая слезливая щелка между сминающихся ягодиц. Ася забралась в убежище, дрожащей рукой опустила молнию и прикорнула к спящему защитнику. Слава спал крепко, лежа на животе и откинув в сторону полусогнутую ногу. Вдруг неожиданно звук молнии разрушил иллюзию безопасности, Иван заглянул в темноту палатки и, ориентируясь на блеск глаз беглянки, пробрался внутрь. Преграды здравого смысла были отброшены, взбудораженный мужчина осторожно влез внутрь и затаился позади Аси. Чувствовалось его тихое дыхание на голой шее, жар его тела и животное возбуждение.

Рука скользнула сзади и деликатно легла на живот Аси. Это была странная ситуация: нужно было бесшумно избавиться от навязчивого соблазнителя, но взывать к его благоразумию уже было бесполезно. Иван нежно гладил живот лежащей на боку девушки, дышал ей в затылок и медленно придвигался всем телом. Глупышка беспомощно лежала и терпела пытку наслаждением, а мужчина в ее присутствии все больше забывал о сдержанности. Единственное, на что его хватало – подавить восторженный ласковый шепот. Рука, обхватившая Асю сверху, добралась до груди, она мяла податливые кули, гладила восставшие соски и пробиралась выше: шея, подбородок, ушко.

На губах Ася ощутила палец и сдалась без боя, она с вынужденной терпеливой покорностью приоткрыла рот и вязкая слюна обволокла фалангу. В ночной тиши раздавался дуэт возбужденных вздохов,  девушка даже забыла, что находится возле супруга, пока чужой мужчина ласкает ее жаждущее тело – первый, кто откликнулся на ее невербальный призыв этой ночью. Иван подсунул под голову девушки правую руку, а вторую направил вниз. Первое же прикосновение к ноге заставило жертву крупно вздрогнуть, согнутые пальцы проскользили от коленки, потом сложились пятерней и занырнули между горячих от выделений бедер. От невыносимой сладости Ася сжала губы и выгнула спинку, отчего попка сильнее прижалась к телу искусителя.

Остановиться было уже невозможно, рука прикоснулась к разомлевшей вульве и пальцы безошибочно ощутили мокроту, тогда движения стали смелее и настойчивее, Иван правой рукой прижимал голову девушки, уткнулся носом в ее затылок и ритмично водил второй рукой в области промежности. Вдруг ласка прекратилась, Ася насторожилась и прислушалась – это был звук молнии, холодная металлическая пуговица прикоснулась к ее бархатистой коже и через несколько секунд возни ощутилось сопливое прикосновение к ягодице. Иван медленно прижимался сзади, но Ася сжала половинки и начала извиваться, чтобы противостоять приятной осаде.

— Тихо, тихо, тихо – хрипло шептал на ухо Иван.

Он запустил руку сверху и снова нащупал влажную тесноту между бедер, уже первое прикосновение пальцев заставило Асю сдавленно фыркнуть и расслабить мускулы. Мужчина надавил тазом и бархатистая головка вдавилась между выпуклых половинок, уже этого прикосновения могло быть достаточно, чтобы эякулировать – так тесна и упруга была плоть искусительницы и так умело было ее кокетство. Ася выгнула спинку и подалась попкой навстречу, между ягодиц стало свободней, теперь она сама старалась насадиться, но без направляющей помощи пальцев дело не обошлось.

Наконец, головка угодила между размякших половых губок и легко прошла внутрь. Все старания могли быть напрасны – член входил под таким неудобным углом, что и сейчас грозил растянуть вход влагалища, распрямиться и выскочить из хлюпающего теплого вместилища. Медленно-медленно Иван начал вдавливать член в скользкий, но неудобно расположенный канал, он сдвинулся, рукой надавил на зад случайной любовницы и мало-по-малу скользкие проникновения приобрели правильное направление. Уже скоро головка раздвинула стенки влагалища и уткнулась в самую матку, а курчавый низ живота прижался к подушечкам горячих женских ягодиц.

Приятная заполненность толкнула Асю на безумство – она сама энергично извивалась и насаживалась попкой на крепкий мужской орган. Вдруг она занесла руку за спину и уперлась растопыренными пальцами в живот любовника, чтобы освободиться от сладкого плена. Ася поднялась на вытянутых руках и на глазах взбудораженного любовника сама встала на четвереньки. Не разбирая в темноте, она прижала ладошки к земле возле спины спящего супруга, а коленки расставила для устойчивости. Она даже не дождалась готовности Ивана – стоило ему подняться, Ася сама подалась назад, уткнулась попкой в его торчащее орудие и давила, покручивая, пока тот не проскользнет в предназначенное для него местечко. Проникновение было резким и скользким, Ася выписывала попкой круговые движения,   не полагаясь на усердие партнера. 

Движения, вопреки обыкновению, не были поступательными, они позволяли приятно стимулировать со всех сторон. Иван смотрел сверху на вращательный танец женского зада, в темноте скудный свет отражался от бархатистой кожи, а само место проникновения оставалось во мраке. Приходилось полагаться на осязание, чтобы представить себе это великолепие. От нахлынувших чувств Ася обессилела, ее руки прогнулись и она грудью легла на спину мужа, постепенно ее извивания прекратились и мужчина продолжил свою часть грубой работы. Иван держал сочную жопу с двух сторон и сильным движением бедер со шлепком вгонял член на всю глубину.

Забыв об осторожности из-за полноты чувств, сначала Ася начала стонать, а потом к ее глубокому голосу присоединился рык мужчины. Звучали шлепки взмокших тел, хлюпала взбиваемая влага – плотская грубость Ивана создавала целый сомн звуков. Ася едва удерживалась на коленях, толчки сзади буквально валили ее вперед, на спину супруга, она даже делала над собой заметные усилия, чтобы не поддаться сиюминутной слабости и растянуть наслаждение. Изменница упивалась ощущением растянутости, плотного соприкосновения гениталий, обостренной чувствительности нервных окончаний, даже лежащий под ней муж был часть другого, черно-белого реального мира.

Облегчение накрыло Ивана, он уже едва держался на грани, когда ритмичные сокращения вагинальных мышц окончательно сломили его сопротивление. Он напряг мускулы промежности, пытаясь сдержать внутренний напор, но осада длилась не дольше нескольких секунд – в сладкой истоме мужчина выдернул член из медового плена и смотрел, как стихийный поток низвергается на голую поясницу Аси. Воцарилась полная тишина, мужчина пошлепал опадающим членом, размазывая остатки спермы, заправил штаны и устало покинул чужую палатку. В разбавленной темноте утратилось чувство реальности, Ася рухнула на землю и подобрала коленки к груди, ее глаза влажно сияли, а кроткая покорность судьбе отражалась в чертах – горькое осознание содеянного уже прокралось в сознание, но крепкий сон прервал запоздалое раскаяние.