Невыносимый медосмотр Маши. Часть 5

Мысли в ее голове мчались еще быстрее – если кто-то вошел в кабинет, если девочка освободилась, если с ней что-то случилось, если она сошла с ума, если у нее не выдержало сердце? А если там уже полиция, если школьницу ищут дома?!

Будучи около коридора и поста дежурной, она на пару секунд остановилась отдышаться, привела в порядок халат, и нацепив на лицо самое равнодушное выражение, чуть быстрым шагом пошла в своему кабинету в конце коридора.

Проходя мимо дежурной, Грета натянуто улыбнулась, но не замедлила шаг. Та была вся погружена в чтение ее любимой газеты, слюнява палец и перелистывая страницу, а после вытирая его об сальный халат. К счастью, у самого кабинета Греты коридор поворачивал направо, поэтому Грета могла открывать дверь без опаски что дежурная увидит кабинет изнутри.

Уже подходя к кабинету, Грета почувствовала легкий, еле уловимый запах. Так и не разобравшись, что именно взбудоражило ее ноздри, она завернула за угол, птицей подлетела к своему кабинету и прислушалась, медленно и осторожно вставляя ключ в замочную скважину.

К ее дикому изумлению и облегчению, она услышала заглушаемый, но различимый и очень продолжительный стон. Руки Греты мгновенно стали влажными, и при попытке повернуть ключ трижды соскальзывали с холодной латуни. Стон раздался снова

Повернув ключ, девушка замерла в нерешительности. Стон означал что Маша жива, и с ней – возможно – все в порядке. Но такой долгий и продолжительный, и за ним сразу второй такой же? Щеки девушки заалели, когда она вспомнила в каком виде оставила девочку- обклеенная электродами, возбужденная умелой рукой врача, школьница ждала пока начнется «процедура» которую Грета ей приготовила.

Третий стон прозвучал из-за двери кабинета, и затаившая дыхание Грета услышала то, что она боялась – в кратковременной тишине после стона школьницы она распознала тонкий одиночный писк таймера прибора, отсчитавшего очередную минуту.

Если прибор отсчитывает время, то он включен на какой-то режим. Но Грета не выставляла такой долгой программы!

Если только…

Грета вспомнила недокументированную особенность прибора – после выполнения кастомной программы прибор переключается в тот режим который был включен до этого по умолчанию. А до этого она нечаянно выставила Маше третий взрослый уровень электростимуляции, и целую минуту смотрела как девочка корчится в непрерывном оргазме длиной в минуту, прежде чем сообразила отключить прибор.

Так же как тогда – при мысли что стимуляция на максимуме возможно происходит прямо здесь, сейчас, с девочкой за дверью ее кабинета – вызвало в Грете невероятную волну возбуждения. Дождавшись очередного мучительного стона, девушка вслушалась в него и, как ей показалось, стон был немного громче чем предыдущие. Или так было потому что она уже почти приоткрыла дверь?

Решившись, медсестра толкнула тяжелую дверь, и та слегка приоткрылась, открыв взгляду часть кабинета – стол, задернутое шторами окно, яркий свет потолочных ламп, пробивающихся в коридор через образовавшуюся щель. Собравшись с духом, Грета тихо и осторожно вошла, так же тихо заперла дверь изнутри и подошла к ширме. Обнаружив, что внутри она ждет когда же раздаться очередной стон, и рассердившись на себя за свою нерешительность, Грета одним движением откинула тонкую ткань.

То, что она увидела, повергло ее в такой же сильный шок, как и в возбуждение.

Она никогда не сможет изгнать из своей памяти то зрелище конвульсивно дергающейся, заплаканной девочки и слегка раскачивающееся гинекологическое кресло, к которому Грета надежно привязала ее ремнями. Прибор закончил с пятиминутной программой, и работал в обычном режиме до отключения – последнем режиме, на который Грета выставила его в предыдущей процедуре (примененной, кстати, тоже к этой маленькой пациентке), третий взрослый уровень стимуляции. И все два часа которые Грета провела со стажером, и те 15 минут быстрого бега до кабинета после того как смогла его скинуть – все это время прибор работал не переставая. Подавая достаточно сильный, чтобы вызвать специфическую реакцию разрядки и оргазма импульс на каждый из электродов, 58 раз в секунду. На каждый из электродов, закрепленных на половых губах и лобке девочки. На подключенный вместо одного электрода зонд, который уходил внутрь мутировавшего клитора и упирался прямо в проснувшуюся в результате ее, Греты, экспериментов, точку G невинной девочки. И так же подавая ток на зонд в попке подростка, закрепленный напротив чего-то, похожего на недоразвитую простату. Никакой части вырабатывающей эякулят у этой девочки не было, что не помешало ей бурно и восхитительно мило кончить, когда Грета медленно вводила ей зонд-приемник, проезжая по этой особой точке внутри – видимо неразвитый орган тем не менее был весьма чувствителен.

Завершала восхитительную картину пара крошечных электродов на левом и правом виске школьницы, чьи провода тянулись к другому прибору, похожему по размерам и обилию кнопок на телевизионный пульт. Несмотря на то, что ток подаваемый этой коробочкой был почти неощутим, он отлично выполнял свою задачу, держа девочку в сознании и не давая ей отключиться от непрерывной стимуляции.

Грета в прострации уперлась руками в перекладину медицинского столика, чтобы не упасть, пока ее глаза жадно обшаривали Машу на предмет синяков от ремней, ожогов от электродов, синюшности конечностей от недостатка кислорода из-за кляпа – ничего такого не было. А наконец взглянув в блестящие от слез глаза подростка, Грета увидела в них восхитительную смесь дикой похоти, отчаяния, невыносимого наслаждения и адской муки – что подтверждал очередной вырвавшийся из девочки стон и пульсация багрового клитора. На ослабевших ногах Грета свалилась в кресло, в котором планировала наблюдать за ходом ее небольшой шалости пару часов назад, и жадно впитывала в себя этот дикий коктейль зрелища, которое она раньше даже боялась себе вообразить с тех пор как узнала о действии прибора, проходя инструктаж в этом самом кабинете.

Она не знала, что делать – страх за свою карьеру и свободу, если об этом инциденте станет известно хоть одному человеку за пределами кабинета, понимание что непоправимое уже случилось и это никак не исправить, накатившее на нее чувство что терять больше нечего, и нахлынувшее возбуждение от этого зрелища лишили ее способности адекватно мыслить.

Она понимала только одно – она никак не сможет обьяснить Маше почему она устроила над ней пытку затяжным оргазмом в стенах своего кабинета. И никому не сможет – ни ее отцу, ни полиции, ни заведующей, ни своим коллегам. Разве что самой себе.

А значит, ей остается только перейти черту закона окончательно – и сделать так чтобы единственный помнящий об этом человек была она, Грета. Нет, ей для этого вовсе необязательно убивать девочку – достаточно (на этом месте Грета сглотнула) просто дождаться пока накопительный эффект стимуляции не пробьется из центра удовольствия Маши в другие отделы ее мозга и не вызовет резкую потерю сознания, пересилив действие удерживающего девочку в сознании прибора на слабых батарейках. Что почти 100% вызовет мини-приступ эпилепсии, и полученный шок слегка нарушит работу памяти девочки – ровно до того момента, когда она потеряла способность адекватно воспринимать окружающее. По расчетам Греты, это должен быть момент когда она надевает на нее электроды и ее экстренно забирает заведующая из его кабинета, настолько быстро что Грета даже не успела выключить прибор или вытащить штекер электродов.

Значит, просто подождать? Девушка перевела взгляд на багровый и просто гигантский по обычным меркам клитор девочки, обклеенный электродами снаружи и с вставленным внутрь протока желез металлическим зондом. Его легкая пульсация, то поднимающая зонд на миллиметр, то погружающая его в себя еще глубже на два придавала ему сходство с мужским членом во время оргазма. Электроды на половых губах тоже были в порядке – прочные ремни не давали школьнице не единого шанса дернутся настолько резко или энергично, чтобы хоть один из них слетел со своего места. Торчащий из упругой, хорошо развитой попки металлический зонд от сокращений мыщц двигался туда-сюда на пару сантиметров, а от выпадания его надежно страховал еще один ремень на бедрах девочки.

Просто подождать…

Совсем потеряв голову, Грета мастурбировала на зрелище корчащейся в безумно остром непрерывном оргазме девочки. Еще больше возбуждаясь от

взгляда школьницы, от того что Маша, будучи в сознании несмотря на невообразимо мучительную разрядку, которая все не заканчивалась, все видит и наверняка понимает, что сейчас ее просто используют как игрушку для удовлетворения чужой похоти. Уже отойдя от внезапного приступа похоти, Грета вспомнила, как кончала, целуя Машу в губы, и уже от силы своего оргазма крича в торчащий между пухлых губ девочки плотный кляп. Как схватила один из четырех наклеенных по всей длине набухшего клитора электродов, который все же слетел во время конвульсий ее пациентки, и прижала к своему клитору, желая хоть на секунду разделить то, что испытывает по ее вине эта ни разу не мастурбировавшая до входа в кабинет девочка – и как ее пронзил моментальный оргазм, который длился и длился, пока женщина в слезах и стонах от неистового наслаждения чуть не прокусила заблаговременно зажатый во рту свернутый рукав своего халата. Не выдержав ощущений, она выпустила электрод и рухнула на колени, ощущая как на пол проливается влага самого обильнейшего сквирта в ее жизни. Как, оклемавшись от пережитого оргазма, она снизу вверх поглядела на распятую в позе лягушки девочку, все время находящуюся под восьмикратно более сильной стимуляцией прибора и одновременно на пике своего гормонального бума и чувствительности. Вспомнила как в приливе восхищения ее выносливостью припала губами и языком к непрерывно сокращающейся дырочке, и как пила соки ее острейшего оргазма, удерживая рукой ее нежное тело и не давая ей снова оторвать свою мягкую попку от кресла, пока та протяжно хрипела в кляп от дополнительной стимуляции.

Но самой постыдной частью воспоминаний Греты было то, что не прекращая удерживать Машу, она взяла свободной рукой металлический, покрытый бесчисленной смазкой зонд внутри гигантского покрасневшего клитора девочки, и начала поступательными движениями буквально трахать ее чувствительные места внутри узкой дырочки, тараня шариком на конце зонда точку G девочки изнутри. И как, убедившись что место, которое ощутимо выгибалось при каждом введении зонда, находится до начала девственной плевы подростка, не обращая внимания на заглушаемые кляпом вопли девочки при каждом «попадании в яблочко», Грета приложила к найденной точке G тот самый электрод – только уже внутри, поймав эту буквально нашпигованную нервными окончаниями область в ловушку двухсторонней электростимуляции.

Она не могла видеть лица Маши, но почувствовала как все тело девочки напряглось словно перед броском, а частота пульсаций ее дырочки ускорилась вдвое. Когда обильный сквирт выгнувшегося тела девочки залил очки медсестры и ее халат, Грета ощутила нахлынувшее возбуждение, и вместе с ним внутри ее головы возник вопрос – насколько же дикий оргазм сейчас испытывала девочка, если ее железы Скина, истощившиеся в результате двухчасовой пытки, выдали такой выброс жидкости? Но тут ее отвлекла другая проблема – сильнейший спазм влагалища девочки-подростка буквально похоронил пальцы Греты внутри пациентки… по прежнему прижимавшие электрод к точке G пытаемого ребенка.

Грета покраснела при воспоминаниях о том, что на тот момент это ее даже завело. Мысль о том что эта нечеловеческая пытка оргазмом станет еще более жестокой и невыносимой, доводя оргазмирующую пятнадцатилетнюю девочку до крайности и буквально разрывая ее мозг острейшим удовольствием, заставила ее еще больше возбудиться. Так, с зажатыми пальцами правой руки внутри дико конвульсирующей девочки, чувствуя как клитор-отросток сокращается так же как и само влагалище минуту назад, она то принималась долбить зондом по стимулируемой током точке G изнутри, доводя Машу до протяжных криков в заглушающий все и вся кляп, то через минуту отпускала зонд и принималась ласкать собственный набухший клитор, пытаясь незажатой рукой не слишком быстро довести себя до оргазма – в таком состоянии ей это удавалось плохо. Пережив серию оргазмов, девушка снова бралась рукой за торчащий зонд… Пальцы правой руки так и не отпускало из плена сжавшегося влагалища, несмотря на ее попытки и Грета под конец своей спонтанной мастурбации даже задумалась – если рассматривать все с медицинской точки зрения, то девочка сейчас испытывала непрерывно начинающийся несколько раз в секунду пик экстаза, не дающий угаснуть предыдущему, или это был просто один дикий и бесконечно длинный оргазм?

Немного придя в себя, медсестра поняла что ей в любом случае придется найти выход из этой ситуации. Конечно, нелегко было размышлять, сидя на холодном полу с зажатыми пальцами правой руки в вульве дико воющего в кляп и конвульсирующего от острого оргазма подростка на кресле, которое все скрипело и ходило ходуном, но одна опасная идея ей в голову пришла.

Ей всего лишь надо было аккуратно встать, дотянуться рукой до прибора и поиграть с напряжением на электродах. Тогда она хотя бы вытащит пальцы – если спазм девочки прекратится – а дальше ей надо будет просто пассивно ждать пока Маша потеряет сознание, или активно ускорить этот процесс, главное чтобы после она пришла в себя и не вспомнила о событиях последних часов в этом кабинете.

Задача встать оказалась нетривиальной. Весь пол был скользким от любовных соков двух девушек, и рука скользила по кафелю не находя опоры. Но наконец воспользовавшись ножками, которыми кресло привинчивалось к полу, она смогла подняться на ноги. К счастью, ей не потребовалось выворачивать застрявшую руку, и Грета смогла нормально выпрямиться и отряхнуться свободной рукой.

Прямо перед ней Маша, запрокинув голову, то выла в кляп, то пыталась биться затылком о подголовник кресла. Реакция девочки на усиление пытки спустя два с половиной часа издевательств была столь активной, что Грете нестерпимо захотелось оказаться вот так на ее месте – и чтобы другая извращенная медсестра ставила над ней свои эксперименты… долго… не обращая на муки Греты никакого внимания…

Грета облизнулась про себя тому способу, которым она планирует быстро освободить свои застрявшие пальцы. На всякий случай Грета осторожно попыталась пошевелить пальцами, задевая набухшую точку G ребенка своими ноготками. Но безрезультатно.

Медсестра снова наклонилась к школьнице и прошептала в ее ушко:

— Ты очень, очень плохая девочка. Ты решила поймать добрую медсестру в ловушку – на этом месте Грета аккуратным ногтем нажала на электрод на точке G, заставляя Машу с воплем выгнуться на кресле. – Знаешь, я очень хочу чтобы ты меня отпустила, но видимо ты не хочешь. Если ты не можешь сама – то я помогу тебе сделать это!

На этих словах Маша краем глаза увидела, как тоненькая ручка медсестры тянется к прибору…

Пальцы Греты нащупали тумблер переключения режимов и медленно начали поворорачивать его вправо, уводя указатель с желтого в красный сектор до отметки «4». Это был предмаксимальный режим, который Грета никогда до этого не включала и совершенно не представляла, какой эффект он может оказать на нежный девичий организм. Почему медленно? Она старалась растянуть эти мгновения, которыми искренне наслаждалась, от которых замирало ее сердце – те долгие секунды когда она сама, своими действиями причиняла бедной девочке все возрастающие муки стимуляции, которые даже Грета не смогла выдержать дольше нескольких секунд. Должно быть именно тогда в Грете проснулось некоторое садистское начало, но желающее не причинять боль и страдания жертвам, а причинять сильнейшее удовольствие и уже им – удовольствием – заставлять страдать объекты своего издевательства. Грета искренне наслаждалась паникой и мольбой в глазах Маши, а затем – выражением агонии на ее лице, когда ее оргазм поднялся на еще более сильный уровень.

Переведя взгляд на девочку, которая извивалась в состоянии мучительного экстаза, Грета довела регулятор мощности до «3, 1» и приостановилась, отслеживая реакцию Маши. Учащенные конвульсии в кресле был ей наградой – несомненно, благодаря связке электродов на точке G и клиторе, и силе своего принудительного возбуждения, девочка весьма активно почувствовала повышение тока. Насладившись затихающим воплем подростка, переходящем в хрип, Грета еще раз повернула регулятор на «3, 2», увлеченно следя за реакцией своей жертвы. Клитор Греты снова был набухшим, а ее вульва сочилась смазкой, пока Грета масляными глазами наслаждалась ролью палача, максимально затягивая мучения своей подопечной.

— Прости, малышка, что я заставила тебя ждать. Но ничего, я тебя…мм… обязательно освобожу. Потерпи чуть-чуть, – прошептала Грета в ухо измученной девочке, надеясь внутри что это «чуть-чуть» затянется на подольше, и осторожно попыталась пошевелить пальцами. Неудачно. Тогда ее рука снова потянулась к прибору. И еще раз. И еще…

Изо всех сил стараясь удержать бешено конвульсирующую девочку, которая сходила с ума от этой пытки, Грета попыталась аккуратно вытащить пальцы до того как она довернет до упора регулятор – ровно посередине между желтой тройкой и красной четверкой медсестра начала чувствовать сигналы электродов проходящие сквозь свои пальцы. Легкое покалывание, сигнализирующее о том что напряжение на электродах превысило максимум, на который была расчитана программа стимуляции. Она не хотела сама почувствовать на себе силу тока предельных значений, выдаваемых этим девайсом. О том, какие ощущения при этом будет испытывать девочка, чья точка G, огромный клитор и все эрогенные зоны оказались заключены между испускающими сигналы электродами, Грета постаралась не думать. Вернее, ее и страшили и манили эти мысли.

Тут Грета почувствовала, что на отметке «3, 9» внутри вагины девочки прошла волна особенно сильных сокращений. Грета успела воспользоваться этим и вытащить свои пальцы до того как спазм вернулся на место, но она не сумела затекшими пальцами зацепить тоненькую пластинку электрода, так что он остался внутри девочки. На том же самом месте, как приклеенный, он снова оказался зажат спазмом вагины, не давая Маше не единого шанса уменьшить мучения от происходящего с ней безумства.

Ее багровый румянец на щеках, почти закатившиеся глаза, и тонкая дорожку слез которая сама собой текла из двух очаровательных глаз символизировала нестерпимую агонию ощущений. На руках подростка уже не было необломанных ногтей, пальцы ног были сжаты на максимум, а сама она глухо подергивалась и продолжала кончать с закатившимися глазами. Вопли в кляп стали беспорядочными – стало понятно, что данная пытка уже давно перешла в разряд казни на электрическом стуле, только в роли осужденного выступал центр удовольствия в прелестной маленькой головке, к которому и стекались все сигналы от установленных на чувствительных местах электродов.

Если бы кто-то другой мог видеть эту девочку, единственный вопрос который прозвучал бы – как она еще остается в сознании? Но в кабинете были только Грета и сама Маша. И надо сказать, что Грета искренне наслаждалась каждой секундой муки подростка, надеясь что батарейки в удерживающем девочку в сознании приборе не успеют разрядится в самый ответственный момент.

Добившись своего и полминуты помассировав затекшую кисть, Грета снова наклонилась к Маше и нежно поцеловала ее в алые, ярко-красные от прилива крови губы. Этому процессу сильно мешал зажатый между губ Маши кляп и конвульсии девочки, так что после пары бесплодных попыток Грета просто прикусила зубками нижнюю губу девочки, правой рукой взявшись за зонд торчащий из клитора (тихо ойкнув от того что металл вдруг ударил ее слабым током), и начав двигать гладкую трубку туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. Реакция Маши не изменилась, но по ее мелкой дрожи Грета поняла что ее действия возымели эффект, и ускорила свои движения, с силой вгоняя испускающий импульсы зонд внутрь и почти касаясь шариком на конце второго электрода – который был зажат внутри девочки напротив точки G. Каждое касание буквально заставляло Машу сходить с ума, но из-за стянутых ремнями рук и ног подросток могла только кричать от усиливавшегося оргазма.

— Малышка, прекрати быть плохой девочкой, просто отключись, и я не буду тебя больше мучать – тихо и с плохо скрываемым вожделением прошептала Грета, продолжая вгонять зонд на всю длину, безжалостно тараня точку G девочки. К сожалению Маши, она не могла ей ответить, уже почти не понимая где она находится и что с ней происходит, но она все еще была в сознании и могла ощущать проходившие сквозь все ее эрогенные зоны разряды тока, доставляющие ей крайне острое и мучительное удовольствие.

Конечно, никакой реакции от агонизирующей школьницы Грета не добилась, и девушка прекратила терзать клитор девочки, последний раз глубоко воткнув зонд внутрь таким образом, чтобы электроды зонда и на точке G почти соприкоснулись, и оставив их в таком положении. Удобно усевшись на кресло, стоящее возле прибора, она опустила левую руку к своему клитору, а правой она взялась за регулятор повышения мощности сигнала – твердо решив довести сегодня Машу до потери сознания и памяти об инциденте. Облизнувшись и почувствовав как ее сердце начало биться чаще, Грета приготовилась что ее шоу, от которого ее отвлек стажер, все же состоится, пусть и в несколько экстремальном варианте. Ее палец стал мучительно медленно кружить вокруг набухшей горошины клитора, заставляя Грету слегка стонать, пока она медленным плавным движением перевела прибор с четвертого на предельный по мощности пятый режим работы, не отрывая взгляда от девочки. Грета не знала, какой множитель тока действовал сейчас на подаваемые импульсы, но касаться металлических частей зонда в клиторе Маши и любых других проводов ей не хотелось.

Извиваясь от электродов на клиторе, корчась так словно ее бедра пытались трахнуть нечто невидимое, закусив кляп и беспрестанно в него крича, изредка глотая воздух и бесконечно спуская под натиском импульсов которые держали ее на грани потери рассудка, школьница словно очутилась в своем персональном аду удовольствия. Бесчеловечно острый оргазм не приносил ей расслабления, он словно накапливал напряжение в ее очаровательной головке – в том месте где центр удовольствия находился словно под массированной ддос-атакой – и это напряжение росло и росло, поднимая ее чувствительность на запредельный уровень. Казалось, сейчас она не прекратит кончать даже если ей проткнуть клитор иглой – что и делал прибор, вонзая в нее электрические иглы удовольствия сотни раз в секунду. Через ее точку G проходил интенсивный и непрерывный импульс тока – и раздражая все нервные окончания, он создавал не только ощущение сильнейшей стимуляции, но и давал на железы Скина отвечающие за сквирт постоянное фантомное раздражение. Несмотря на то что железы были уже полностью истощены – под действием тока они 58 раз в секунду отправляя в мозг девочки ощущение интенсивного, непрерывного сквирта, который на самом деле не существовал и был просто побочным эффектом электрода на слизистой. Такой же эффект был на чувствительной области в попке – бесконечные сокращения и раздражение нервных окончаний внутри создали для девочки постоянное ощущение чего-то колючего, словно кактус, каждой иглой задевающий нерв и дающий острейшее удовольствие, без конца вводимое и вытягиваемое из нее под аккомпанемент криков и стонов школьницы.

К счастью для девочки, долго молодой организм не выдержал. Практически сойдя с ума от принудительного наслаждения и внедряемой прямо в мозг бесконечными импульсами стимуляции, пытаясь как-то порвать удерживающие ее ремни, Маша отключилась на шестнадцатой минуте непереносимой пытки пятым уровнем прибора, через минуту после того как сели батарейки в удерживающей ее в сознании коробочке, хотя ее клитор продолжал дергаться даже после потери сознания.

Еще через четыре минуты – подождав для верности, и наблюдая как спазмы и брызги подростка не прекращаются даже после потери сознания, Грета поэтапно выключила прибор и начала отсоединять электроды. Приведя все в порядок и начисто вытерев пол от своих и Машиных выделений, она расставила по местам все инструменты которые использовала, включая злополучный электростимулятор, надела запасной халат прямо на голое тело и в таком виде уселась за стол писать карточку медосмотра, просто молча зажав карандаш в руке и ожидая когда девочка придет в себя.

Дальше все прошло по плану Греты – мало что соображающая девочка проснулась на кресле, медсестра помогла ей одеться (руки и ноги Маши не слушались хозяйку) и почти на руках дотащила до кушетки. Там девочка и заснула почти сразу, провалявшись в спасительном сне до окончания работы поликлиники и ни о чем не спросив Грету.

Но что не знала похотливая медсестричка – это то, что с памятью у Маши было все в порядке. Но подросток рещила не говорить никому о пережитом опыте.

Тупая ноющая боль в воспаленном клиторе девочки оставалась еще пару дней, стихая со временем. Уже на третий день утром, встав с кровати, Маша не почувствовала никакого дискомфорта – в ее теле была легкость и воздушность, заставляющая ее позабыть о своей мнимой «болезни» и начать делать уроки. Домашка давно передавалась по интернету и дублировалась в кабинете класса – так что труда узнать темы ей не составило.

Вечером, наполовину догнав свою программу, изрядно зевающая школьница быстро расправилась с ужином и легла спать.

Но на утро девочка почувствовала странные ощущения – как обычно, потянувшись в кровати, она вдруг остро почувствовала фактуру ткани на своем теле, и особенно на сосках, которые напряглись от трения об пижаму и стали очень твердыми. А когда ей пришлось пойти в душ утром после долгого сна. стекающие по телу струйки воды попадали между ног и пробегали по клитору, заставляя ее вздрагивать от неизвестно откуда взявшегося острого желания. К концу водных процедур это желание стало столь нестерпимым, что красная от возбуждения девочка даже не стала вытираться полотенцем, предпочитая обсохнуть на воздухе голышом – опасаясь, что вытерев «там», она не сможет сдержаться, и разбудит весь дом.

Через неделю, оставшись наедине в пустой квартире, Маша впервые попробовала потрогать себя сама, замирая от сладостных ощущений внизу живота.

Ее фантазией во время ласк набухшего клитора вдруг стали мысли о повторном визите в кабинет Греты, и буквально через несколько секунд от накатившего оргазма у Маши потемнело в глазах. Школьница, чьи нервные окончания когда-то беспощадно почти три часа стимулировались током, вдруг обнаружила что может получать оргазм почти такой же силы и длительности, как ее первая стимуляция в кабинете. Мозг – пластичная штука и может образовывать новые нервные связи между синапсами при интенсивном их использовании – таким образом можно натренировать память, знания наук, умение играть в шахматы, например, или в случае Маши – запомнить и воспроизвести ее первый в жизни оргазм, полученный в кабинете от шока включения взрослого уровня электростимуляции. По крайней мере так Маша попыталась обьяснить это самой себе позже, а пока школьница просто каталась по своей кровати с одеялом в зубах, сжимая в руке набухший отросток клитора и стараясь избежать его трения об постель, чувствуя сладкие спазмы внутри себя. Долгих четыре минуты сильнейшего оргазма Маша старалась как-то заглушить стоны, которые могли услышать соседи и удержать себя на кровати. Наконец успокоившись и вытерев слезы, она резко отпустила сжимающую руку с своего чувствительного клитора – и через пять минут, тяжело дыша, снова попыталась – на сей раз медленно – перевернуться на спину, ведь неосторожное касание после оргазма могло снова отправить ее в невменяемое состояние длительной разрядки. Затем попыталась успокоиться и унять возбуждение.

Но дом был пуст, соседей тоже не было – все на работе, и через час она сделала это снова. И еще раз. И еще два раза, отрываясь от своих обычных дел и вспоминая беспомощность и чувство полного бессилия, которое сопровождалось такими сладкими муками в том кабинете. Ее спина изгибалась и голая попка раз за разом дергалась в воздухе, клитор терся о пальцы и о нежную ткань постели, а в голове Маша рисовала картины как ее снова привязывают к тому креслу, накладывают электроды и заставляют без конца кричать в кляп – просто так, ради своего развлечения, без цели и времени. Как Грета занимается своими делами, заполняет бумаги даже не обращая на нее внимание и только иногда кидая взгляд и наслаждаясь ее мучениями.

На следующий день, все еще будучи в статусе «больной» и дождавшись пока ее отец уйдет, Маша попробовала свою первую мастурбацию в ванной. Поставив заблаговременно выставленный на 5 минут кухонный таймер и взяв в руки дешевую насадку, она легла в теплую воду. Отрегулировав напор на самый сильный и поставив горячую, едва терпимую температуру, девочка зажала в зубах свои трусики и направила струю на свой клитор, пообещав себе что остановится только по звонку таймера. Пока ее клитор находился под постоянным тугим напором десятка струй, нежно ласкающих ее воспаленный бугорок, Маша всеми силами пыталась сдержать свои крики, закатывая слезящиеся глаза. Во время добровольного издевательства над собой девочка представляла, как однажды они с классом приходят на ознакомительный визит по профориентации в знакомый кабинет, и врач предлагает на живом примере показать, как работают ее приборы – и вот уже два крепких одноклассника тащат упирающуюся Машу к Грете, которая уже взяла в руки ремни и электроды. Как она снова и снова будет разряжаться на взрослом режиме, извиваясь от острых игл наслаждения в клиторе, и как два десятка любопытных глаз будет наблюдать за ее мучительными оргазмами. И обязательно какой-то любопытный придурок передвинет режим прибора на максимум – так что этого не заметят остальной класс и сама врач – и только Маша будет кричать в кляп и дико кончать связанной и беспомощной перед их любопытными взглядами, а Грета будет думать что все хорошо и ей не придет в голову что надо проверить настройки…

Таймер надрывался лишних семь минут, пока Маша смогла вернуться из своих судорог и фантазий в реальность, красная и задыхающаяся – таковы были ее психологические последствия инцидента в кабинете у доктора.

Через неделю Маша выставляла таймер уже на 20 минут, и пришедший к дверям их с отцом дома почтальон долго и безуспешно стучался, пытаясь доставить письмо. Наконец, устав от бесполезных попыток, и решив что дома осталась только наказанная за что-то беспрерывно воющая собака, он пропихнул жетлый конверт в щель для писем и ушел. Упав на пол, из конверта наполовину вылетели две бумаги – одна, сложенная вчетверо, с какой-то сложной спектрограммой по типу анализа, и вторая – намного более тонкая – с направлением на плановую госпитализацию в ту самую поликлинику, где работала Грета…