Никоретта – 2

Лично для меня женские сиськи сродни Эйфелевой башни. Ну, то есть я на большую грудь думаю: «ух ты, большие титьки, прикольно!» И на эту самую башню подумаю так же. То есть не «ух ты, какие титьки!», а «о-го-го, какая башня!».

Меня всегда привлекало в девушках другое: внутренний огонь, динамика, непередаваемое влечение, которое у интересной женщины идёт откуда-то изнутри, из глаз, из сердца, из… сердца, в общем. Это неуловимо читается в их движении, смехе, повороте головы. И сразу можно сказать, с какой из них можно прямо сейчас, или чуть погодя, после полагающегося ломания для виду.

Похоже сегодня женщины пришли сюда, синхронизировав свои цикловые графики. И большинство их них оказались в стадии овуляции, поэтому доведись мне обратить на них внимание, даже ломаться бы не стали. Меня буквально раздевали глазами в зале. Даже совсем уже древняя старушонка и то умудрилась ущипнуть меня за зад и подмигнуть. Так что я дурел от висящего в зале глобального женского призывного посыла.

Юлька всё видела и психовала ужасно. У нас уже был с ней разговор на эту тему, после того как мы начали встречаться. И про Эйфелеву башню я ей рассказал. Но она продолжала болезненно реагировать на каждый брошенный в мою сторону взгляд со стороны. Особенно если обладательница его имела еще и внушительные формы. Видимо, это был один из ее комплексов – маленькая, да еще и отвисшая после кормления грудь. Я тогда доходчиво донес ей насколько это всё не должно её волновать: "Мы любим друг друга и только это имеет значение!". Она вроде согласилась с моими доводами, но каждый раз все повторялось снова и снова. Как только мы выходили «в люди», на меня сразу скашивались взгляды всего блямонда, а Юлька злилась и психовала.

Вот и сегодня вечер был не в её пользу. И настроение её пошло по наклонной, как только мы вошли в зал. Мой подчеркнуто стильный костюм с зауженными брюками, светло-кремовая рубашка, непринужденный галстук, а главное – молодецкая стать и открытая улыбка, собрала зал. Мы были на открытии «Биеннале современного искусства». В уездном формате это звучное нечто выглядело так пародия на зарубежные оригиналы. Верхушка местной губернской «элиты» собиралась в большом зале с фуршетом и ходила между неоднозначными выбросами фантазии местных краскомарателей и глиномесов. Были еще изделия из металла, скрепленные сваркой, милосердно размещенные в разделе «местные промыслы», не претендующих на "современность" и "искусство". Идея сделать «как в Венеции» принадлежала прошлому губернатору, который не досидел свой срок, но схлопотал новый; оставив недостроенный и разворованный мост и вот эту пародию на европейское культурное событие. Следующему губернатору ездить на «Биеннале» понравилось больше, чем на шашлыки. И мероприятие прижилось.

Машины подъезжали к красной дорожке, разодетые пары или группы проходили по ней, под вспышки немногочисленной прессы, дрожащей под моросившим дождиком. Это в Европе выставки современного искусства – мероприятие для масс. У нас же умудрились премьерный день превратить в попойку для местной тусовки. И конечно, "приличные" люди должны были на ней быть.

Я шел под ручку с Юлей и её сынком – пятилеткой, изображая счастливую семью.

— Ой, какой мальчик! Ой, какая пара! А наши уже выросли. Мы так жалеем!

— Спасибо!

«Этот тоже когда-нибудь вырастет. Жду с нетерпением».

Глаза разбегались от вида фигурантов местных новостей. Бизнесмены, журналисты официальных каналов, пару писак из газет, из тех, что на слуху, блогеры тараторящие в телефоны. К вечеру подтянулись акулы. Все ждали губернатора, мэр уже был здесь. Ну и рыба помельче. Ну и я – ближе к обслуживающему персоналу по местной иерархии.

Женщины старались выглядеть нарядно, у некоторых это получалось через чур. Мужчины, как существа, не умеющие переключаться, тут же сбивались в кучки и обсуждали работу.

Пока не напились, все ходили степенно, останавливаясь у каждой мазни на стене:

— Вы чувствуете эту экспрессию? Ощущаете этот посыл?

— Кажется я ухватил настроение, но еще не понял какое оно.

— Это очень талантливо. Что художник хотел сказать, по-вашему?

— Что у него сталась только черная и зелёная краска, видимо. Думаю, это ода нужде.

— Как тонко, вы находите?

— Нет, не нахожу.

Довольно быстро стало довольно скучно. Я развешивал улыбки как смайл-машина, выдавая по штуке за пятак. Большинство было между собой хорошо знакомо. А я, как человек новый, воспринимался ими на уровне официантов с подносом – незначительное явление, которое можно пока не запоминать, настолько оно кратковременно.

Стоило мне отойти от Юльки, как я тут же получил несколько нескромных взглядов и две визитки в кармашек от женщин средних лет. Одна при этом закусила губу, вторая – сладострастно, с языком, надкусила тарталетку, так, чтобы я видел. И это было не удивительно. Оставленные своими половинами, успешными властными мужиками, глазеющими исключительно на официанток, дамы искали свои варианты.

Видимо, персонал подбирал мужчина. Обслуживали только девочки. Несколько мальчиков было у столов и разливали тем, кто подходил самостоятельно. Я не вглядывался в лица обслуги примеряя на себя обличье будущего члена клуба успешных. И не пялился на их ноги – чтобы не уподобляться поведению местных жирных котов. Я старался смотреть на Юлечку и только не неё. После той памятной ночи со случайной подругой, она будто что-то почувствовала, и мне приходилось работать над отношениями как никогда тщательно. Она мне с этим совсем не помогала. Кроме того, что я продолжал вешаться от отсутствия курева и ненависти ко всему миру, она чуть ли не специально включила наибольшую свою подозрительную суку и не отпускала меня ни на шаг, проверяя тем самым и меня и «наши чувства».

Если бы они, эти чувства, там были, то давно бы у любого кончились; и только моё ангельское терпение и стиснутые в улыбке зубы позволяли мне изображать благополучие. Её выродок от первого брака тоже постоянно лез с играми и вопросами. В общем, мир решил меня выбесить и довести до состояние полнейшей исступлённой ярости. Насилу совершая свой жениховский долг, в глубине души страстно мечтающий повалить эту невзрачную и что-то там возомнившую их себя бабу на пол, разорвать ей трусы и засадить в жопу без смазки, и сношать, с наслаждением слушая её истошные вопли, я уезжал в свою конуру и кидался от все этого на стены.

Мне было крайне важно уехать от неё, чтобы сбросить пар, проораться и выместить ярость на груше, висевшей у меня в комнате. На кулаках от такой "счастливой жизни" уже стали формироваться мозоли, и они тоже беспокоили Юленьку, потому что мои руки «огрубели», а она любила «нежные». Я одаривая её самой своей лучшей улыбкой, просил «мышонка» потерпеть пока не изведу проклятые мозоли кремом для рук.

Теперь я ходил по «Биеннале» между стен увешанных невразумительным дерьмом, в компании ненавистных мне людей, пил говёное шампанское и мечтал найти под столиком лыжную маску и пулемёт с патронной летной, и воспользоваться им по назначению.

— Молодой человек, хотите повторить?

Я как раз оставил Юлю с родителями, а сам отошел, чтобы дать мимическим мышцам отдых, и не мешать «семейным разговорам», зависая у какой-то раскрашенной тряпки, изо всех сил жалея себя.

— Спасибо, у меня есть, – ответил я не глядя.

— Ну может всё же вы хотите повторить? – Опять последовал вкрадчивый вопрос, медленно и расстановкой на слове «повторить».

Я медленно повернул голову складывая в голове гневную отповедь, но слова застряли у меня во рту. Это была Лена! В темном коротком платье и переднике официантки! Стояла и улыбалась будто выиграла миллион! Она была очень, очень, очень, хороша в этом сраном белом фартучке! Я узнал её в первую же секунду! Будто это всё еще было то субботнее утро, и она только что сглотнула ротиком мою сперму!

— Блять!- Непроизвольно выкашлянулось у меня. Я метнул взгляд на Юлю, она стояла к нам спиной. Сколько есть времени, минута, две? – Ты меня преследуешь?

— Вот еще! Я тут работаю. Я же официантка. Я же говорила! – Кивнула она на поднос с фужерами.

— Кому говорила? В первый раз слышу! – Часы в моей голове неумолимо отсчитывали секунды безопасного общения с кем -либо кроме Юли женского пола и моложе 60. Я взглянул на часы; – Через пятнадцать минут у туалетов! – Я буквально приказал ей. Но она понимающе кивнула и отошла к другим гостям.

Секунду назад я был поглощён своими яростными мыслями и вот уже все они крутятся вокруг этой Лены! Откуда эта тварина взялась?! Она отошла, покачивая выпуклыми смуглыми бедрами, а моя мысль понеслась вскачь, моделируя варианты. Я решил для себя, что обязательно должен встретиться с этой девушкой. Мало ли что у неё на уме. Она видела меня с Юлей, может даже догадалась, что у меня на кону, и поняла, что держит меня за яйца. Вот над этим мой мозг сейчас активно и работал, в то время как тело выделяло между лопаток холодный пот. Встречаться у туалетов, которые пришли мне на ум в первую секунду, было плохой идеей. Мне стоило придумать что-то получше. Я лихорадочно отыскал на столике программку и нащупал в пиджаке ручку.

Через оговоренное время я неспешно прогуливался мимо туалетов, делая озабоченный вид, и увидел, как ко мне скользит моя новая знакомая. Она радостно улыбалась мне, будто и вправду рада была меня видеть, но я сохранял деловой вид и молча сунул ей программку, сопроводив выдавленным через зубы сообщением: «Напиши мне!».

После чего еще раз осмотревшись на предмет свидетелей, ретировался с места преступления.

Я не успел дойти до зала как с незнакомого номера пришло первое сообщение – гребаный смайлик. Я уже знал, что это от Лены, и она получили мой номер на той программке. Оставалось договориться о встрече.

Юля уже потеряла меня и беспокойно озиралась:

— Ну, ты куда пропал? – Надула она нижнюю губку.

— Котёнок, вот я! Встретил знакомого с работы, разговорились! Представляешь им дали федеральный грант на три года, совершенно новая тема, уже закупают оборудование! Их главный – просто пробивная машина!

— Мне уже скучно, может поедем? – Поддержала любимая разговор.

— Конечно, милая, как скажешь, вы одевайтесь, я пойду за машиной!

Я уже говорил, что Юля тонко чувствовала все изменения в эфире? Вот и сейчас, в машине она тревожно смотрела с пассажирского сидения, пока я не затыкаясь ни на секунду фантазировал о мифическом знакомом, и его гранте, напридумывав мимоходом его научную ценность и практическую целесообразность. Я не мог остановиться, потому что молчать для меня было еще мучительнее и молил только, чтобы это моё волнение и неунимающаяся дрожь в голосе была списана на размер того эфемерного гранта, так как я неоднократно рассказывал ей о важности собственной научной работы.

Пусть она лучше считает меня карьеристом, чем мужиком, который увидел полчаса назад свою последнюю случайную любовницу и уже назначил ей новую встречу.

Мы зашли в дом. Юля стала сразу ластиться. Отправив сына в комнату, а сама сняв платье и оставшись в одном лифчике и трусиках. Будто под ними было хоть что-то, что могло меня заинтересовать.

Невысокая невзрачная фигурка, крупная, чуть отвисшая задница со следами намечающихся рытвин, затяжки на слабеньком животике, белая почти серая кожа, дрябловатые груди, слившиеся в чашечки, тонкое лицо с умными глазами и русая обесцвеченная стрижка с крупными завитками. Она прижалась ко мне, замурлыкав, запустив руки к ремню:

— Давай Илюшку пораньше спать уложим, я так соскучилась!

— Хорошо котенок, давай так и сделаем! Я тоже тебя так хочу! Но не сейчас же, он же еще не спит!

— Поцелуй меня! – Она поставила мне свои влажные губы. И я вложил всё своё умение, чтобы растопить этот поцелуй. Она раскрыла рот, приняв мой язык и задрожала в настоящем желании. Я обнял её прохладную кожу и запустил одну руку в трусики.

— Ой нет! Не сейчас! – Теплый крутой женский лобок ускользал, вместе со своим терпким ароматом.

— Я хочу тебя немедленно! – Решил я настоять и прихватил за талию, утягивая в ванную. Там стояла стиральная машинка. Стянув в любимой трусики я подсадил её на край.

— Ой, какой ты нетерпеливый! – Ворчала она, а сама уже распускала мой ремень на отутюженных брюках. – Вот он! – Член скользнул ей в руку. Она погладила его, призывно распуская гладкие ноги.

Да чего уж, от сегодняшней нервотрепки он стоял как на школьной линейке. Я подсадил её на самый край, и придерживая белые женские ноги, заправил его в бритую рожавшую промежность. Юлька обняла меня и нетерпеливо задрожала, почувствовав его внутри. Так как она почти сидела, мой член при движении задевал её клитор. Такая поза была очень удачной для неё, и она тут же отозвалась в ней ощутимыми волнами удовольствия. Я стал постепенно наращивать амплитуду, регулируя степень воздействия наклонами её туловища. Между нами смачно зачавкало. Она держалась за мой галстук, второй рукой опираясь на стиралку и кусала губы, чтобы не стонать громко. Сучке нравилось трахаться. Как и всем, конечно. Она была возбуждена и её наслаждение предсказуемо росло. Я тщательно следил за этим. Если бы она сейчас открыла глаза, то столкнулась с моим внимательным наблюдающим взглядом. Вернее, не столкнулась бы, потому, что я бы тут же прикрыл глаза. Но она так не дала – когда в ней был член, она сама была в себе вместе с ним. Когда её стало совсем разбирать, и она подобралась к завершению, которое, к счастью, у неё никогда не задерживалось, мне тоже пришлось изобразить предоргазменную страсть и со своей стороны. Я в меру порывисто обнял её и заскулил на ушко, типа в горячечном шепоте: «Юленька, Юленька, я так тебя люблю, ты такая… такая, а, да…! « и резко задвигал тазом в притворном пароксизме приближающегося конца.

— Не в меня! Не в меня! – Зашептала она, приняв всё за чистую монету, и сама уже сжимая ноги от волн нахлынувшего оргазма.

— Ну что ты милая! Нет конечно! – Я подождал пока её судороги спадут, и тут же вытащил член, отвернулся к ванне и притворно спустил себе в ладонь, дергая тазом в притворном оргазме. "А! А! Да!" – озвучка тоже важна. Оставалось быстро помыть руку под краном и повернуться обратно к любимой: «Боже, это было великолепно! Я тебя так обожаю! Ты прекрасна даже на стиралке! Надо было её включить на отжим.».

— Фу, дурак! Но это же не конец!? У нас вся ночь впереди!?

— Конечно, любимая! Я не дам тебе заснуть ни на секунду!

Хихикая и одевшись мы выбрались из ванной. Малец еще не почуял нашего отсутствия. Юлька отправилась хлопотать на кухне, готовя семейный ужин, я сидел с ней, поддерживая пустой разговор, нервно следя за часами на стене. В нужное время в кармане сработал поставленный мною на телефон будильник. Звонок как на вызове. Я приложил трубку к уху, незаметно выключив напоминание:

— Да, привет! В чём дело?.

— Парень с работы, – пояснил я Юльке, прикрыв ладонью телефон.

— Какой доклад? Завтра!? Он же в пятницу! Завтра? Так рано?! Спасибо, что напомнил, а то у меня все материалы дома! Мужик, выручил! С меня причитается. Даже не протестуй!

Повесив трубку я изобразил задумчивость на лице.

— Что случилось?

— Оказалось, мой доклад будет завтра, я у меня флешка с презентацией дома осталась! Да ладно, завтра встану часиков в пять, съезжу за ней, до пробок!

— Да чего ты будешь в такую рань подниматься! Езжай уж домой, тогда, свой долг сегодня ты уже немного выполнил!

— Ты у меня такая славная! – Прижал я её к себе. И на это раз с искренним облегчением.

***

Лена ждала меня там, где мы и условились. Напротив дворца с «Биеннале» стояла гостиница. Она сидела в холле, привлекая взгляды всех командировочных своей смуглой почти латиноамериканской красотой своих голых коленей. Я остановил её взглядом, когда она начала ставать ко мне навстречу, и прошел сразу к регистратору, где за пять минут и за пять тысяч снял номер. Снова проходя мимо, я кивнул ей, чтобы она следовала за мной, и подождал её у лифтов. Мы ехали на шестой этаж как два посторонних человека. Он шла за мной не задавая вопросов. Номер открылся, номер закрылся. И я схватил её в охапку и зарылся лицом в её смоляные волосы. Её запах тут же вскружил мне голову. Аромат тела, волос, парфюма, женских феромонов: она пьянила меня и вызывала безумное желание. Вся плотная, тугая, молодая и такая смачная! Пошлая смазливая гадина!

Я сгреб её лицо рукой:

— Что ты там вынюхивала?!

Глаза были распахнуты по-детски широко и глядели непосредственно: «о чем ты говоришь?»

Я прижал её к стене, лихорадочно срывая из под короткой юбки её колготки вместе с трусами. Туфли полетели в разные стороны. Я приподнял её на руках нащупывая вход и почти с налёта вошел в её тесную норку. Она пискнула сдавленно как мышь. Но мне было все равно, что там она чувствует, я сжал зубы, чтобы не стонать от её тесноты и нестерпимой привлекательности, и бился незащищенной головкой в этой узкой ране. «Ай!» – я был особенно нетерпелив и глаза её расширились от боли. «Заткнись, дура, а то я тебя придушу!» – я зажал ей рот рукой, размазав по стене, и видел только расширенные и полные боли глаза.

В другой жизни бы это меня остановило, но сейчас я только больше свирепел. Я гонял член между её ног, удовлетворенный её ужасом. Нос её лихорадочно хватал воздух, расширенными ноздрями, глаза выкатились из орбит. Пытка продолжалась долгие минуты. Но тут Лена вдруг закатила глаза будто в припадке и тело её забилось крупной дрожью. Потом она обморочно ослабла на моих руках.

Я, блять, испугался! Может это болевой шок, или я убил её своим хером?! Я подхватил её на руки и потащил обмякшее тело на кровать.

Пока я бегал в ванную за водой, видимо она пришла в себя, потому что встретила меня шаловливым взглядом, в котором не было ни следа от недавнего обморока. «Блять, сука, как ты меня напугала!» – выдохнул я, присаживаясь рядом, и сам выпивая принесенную воду. Она прильнула к моей руке: «Смешной, я просто кончила!».

— Кто ж так кончает, теряя сознание? Надо же предупреждать!

— Я же не знала, что так получится! Со мной так впервые!

— Ага, еще скажи, что девственница.

— Ну ты же знаешь, что нет. Ты со мной что-то сделал! Мне ни с кем не было так хорошо!

Ну что она такое говорила!? Гадина, как она могла!? Она плавила мне мозг этими словами! Почему сейчас, а не полгода назад, а именно, сука, сейчас, она появилась в моей жизни!? Мне безумно хотелось снова её трахать и курить. И не понятно, чего мне хотелось больше!

Я завалил её на кровать, вошел в неё сверху, снова разгоняя беспощадный ритм. Она извивалась подо мной, а потом попросила шёпотом: «придуши меня!». Мне не пришлось просить дважды. Это даже соответствовало моим устремлениям сейчас. Я обхватил её тонкую шею своей ручищей и сжал. Лицо её сразу покраснело, вены набухли, глаза выкатились из орбит. Она пыталась вздохнуть, лихорадочно раскидывая руки, но я жал, внимательно следя за её состоянием и отсчитывая секунды.

Мой член нещадно ходил в её внезапно сильно увлажнившемся влагалище. Сто, сто один, сто два… Тело Лены снова крупно забилось в судорогах, внутри влагалища сжалось и запульсировало, и я тут же выпустил её шею тревожно вглядываясь в лицо потерпевшей. Мгновение она только дергалась закатив глаза до белков, и не дышала, но потом, наконец, вздохнула всей грудью, аж приподнявшись на локтях над кроватью. Будто вбирая в себя обратно выскочившую из неё жизнь. Фух… Опять чуть не испугала, тварь!

Лена открыла полные слез и радости глаза:

— Вау! Это было круто! Я думала, что умерла!

— Сука, ну что тут крутого!?

— Нет, это был оргазм века!! – Она будто обнаружила для себя новую игрушку, пока я в очередной раз приходил в себя от испуга.

— Всё, никакого больше секса, а то ты до завтра не доживешь! Соси теперь! – Скомандовал я и развалился на кровати как был, в костюме со спущенными до колен штанами и торчащим ввысь молодцом.

Лена проворно склонилась надо мной, рассыпав свои черные как смоль волосы, накрыв ими место преступления. Я почувствовал, как её теплые и умелые губки охватили головку и закрыл усталые глаза.

Все тревоги сейчас ушли на второй план. В углу настойчиво пульсировала мысль о сигарете, но даже она, обычно неотступная, сейчас притихла, уступив место настойчивым ласкам Лены. Как она это делает? Её рот как ласковый кисель нежно охватывал мое естество, будто там никогда и не было никаких зубов, а только крем «Птичье молоко». Этот кусок торта нанизывался на мою головку, заставляя меня дрожать от наслаждения. Я отбросил рассыпанные волосы, чтобы увидеть точёное загорелое личико с густыми ресницами, вбирающее в себя толстый ствол и наслаждался зрелищем.

Ещё и ещё, маленькая похотливая гадина! Я придержал её голову, чтобы она не отстранилась и с особым цинизмом, внимательно вглядываясь в лицо девушки, стал спускать ей в рот. Я выждал пока поток иссякнет и держал, пока не убедился, что она все сглотнула. Только после этого я убрал руку с её головы и освободил её. Но она подняла свою прекрасную мордочку и снова сияла как начищенная пряжка.

Что происходит!? Я был с ней таким ужасным, каким не позволял быть ни с одной женщиной ранее! А ей все нравилось! Но, кроме этого, я сам чувствовал себя с ней, будто другим человеком, не сдерживаемым условностями и ограничениями. И просыпавшийся при этом мой внутренний монстр беспокоил меня ничуть не меньше, чем покорная вседозволенность Лены.

Как со всем этим разобраться?! Мне всего лишь требовалось бросить курить! Я знал себя, и чувствовал сейчас то, что не должен был. Теперь помимо борьбы с одной привычкой, у меня наметилась новая привязанность, которая грозила стать для меня еще большей проблемой. Надо было срочно прекращать и давить это в корне!

Так и не раздевшись полностью я все лежал и пытался думать, как всё разрулить складывающуюся ситуацию, пока Лена мурлыкала о чем-то своем, привалившись ко мне возмутительно ароматным телом, дополнительно сводя меня с ума своим запахом.

Как в таких условиях вообще можно было сосредоточиться, вот, скажите?!