Ночное дежурство

В медицинский Артем пошел из-за безысходности. Кому скажи, засмеют. Поступить в один из самых сложных ВУЗов с самой длительной подготовкой, зубрежкой бессонными ночами и наплевательской зарплатой в дальнейшем из-за того, что не нашёл своего призвания? Точно засмеют.

Успешно сдав вступительные экзамены, да, тогда ещё были вступительные испытания, отличные от экзаменов выпускных, в школе, всё по-взрослому, он пошел на лечебный факультет. И в первый же учебный день увидев стайки молоденьких девушек в белых полупросвечивающих халатах, он понял, что попал в очень правильное место. Их было так много, они были такие легкие и воздушные, что у стоящего в холле первого этажа главного корпуса Артёма перехватило дыхание от восхищения и даже некоторого возбуждения.

Это уже потом огромное и восхитительное, многоликое и многоногое женское облако стало у него фрагментироваться на отдельные, зачастую и не очень привлекательные образы. Но тот первый день эротический шок оставил у него неизгладимое впечатление.

Тогда Артем и решил для себя, что попал в женский рай. В дальнейшем его жизнь только подтвердила его впечатление.

Через неделю после начала занятий на пути домой, он познакомился с однокурсницей. Им было по дороге. И она тут же сама напросилась к нему домой. И всё бы случилось. Они уже сидели на диване так близко! Но домой вернулась мать, и проказница быстро ускользнула ни мало разочарованная.

Через три недели в их группе был первый сабантуй (пьянка). И он целовался с двумя одногруппницами. Тогда все пробовали всех в поисках своего варианта. На двадцать одну девушку у них было восемь парней. И каждый имел по несколько воздыхательниц сразу. Разгорались нешуточные подковерные интриги, но до открытых столкновений, к счастью, не доходило. Они были молоды, всё было впереди, и никто не считал, что текущий вариант – последний, чтобы за него так уж держаться.

Артем тоже разрывался между двумя знакомыми девушками. С одной он встречался после занятий, так как она была на другом потоке, и их расписания не пересекались. Со второй они учились в одной группе. Это было намного удобнее, но именно она не проявляла к Артему никакого интереса, рутинно отбиваясь от его ухаживаний.

Так прошёл первый курс. После него следовала обязательная санитарная практика, когда студентами затыкают дыры в младшем медперсонале в больницах. Артем вслед за своей пассией-одногруппницей проследовал в одно из самых тяжелых, как выяснилось, в плане работы – хирургическое отделение. Работу ему дали санитарскую: отрывать жестяные оголовки у пустых банок с инфузионными растворами, замачивать их в ванной с водой, отмачивая этикетки. Пустые банки и отдельно крышки потом в громадных мешках на гремящих каталках отвозились в аптеку на первом этаже. Там их заново наполняли простейшими растворами для вливаний: Рингера, глюкозы или обычного изотонического раствора, и распределяли по отделениям. То есть рейс был с полной каталкой в обе стороны. Потом следовала поездка по подвальным коридорам в прачечную с огромными башнями белья. Транспортом служила все та же каталка.

Несколько часов в ванной, где Артем срезал алюминиевые обертки с горлышек перемежались вызовами в операционную. Нет не «подержать крючки». До этого было ещё три курса. А забрать или отвезти больного.

Надо понимать, что чистая хирургия в областной больнице это, в основном, плановые полостные операции. Наиболее частыми такими вмешательствами были удаление желчного пузыря с камнями у женщин и язвы и камни почек у мужчин. Если с последними всё было проще – тощие высохшие мужчины, то женщины с ЖКБ, желчнокаменной болезнью, это были, как правило, тучные и очень тучные женщины с огромными животами.

По технологии, Артем заводил каталку в палату и оставлял её. Женщина сама раздевалась и ложилась на неё под простыню. Каталка вывозилась и гремя разболтанными колёсами проносилась по длинному коридору до лифта, поднималась на два этажа и оставлялась в предоперационной. Через пару часов путь повторялся. Пациент отходил от наркоза и тут уже самостоятельно с каталки часто выбраться не мог. На помощь приходил весь имеющийся персонал и за края простыни безразмерное вялое тело с дренажами в боку перемещалось на койку.

По правилам, больных надо было возить вдвоём, один спереди, другой сзади. Но штатного санитара, Олега найти в рабочий день было нереально. Он появлялся утром, попадался на глаза, типа, что на работе, и исчезал в неизвестном направлении, поэтому Артем приладился катать моржовые туши любительниц жирного в одиночку толкая каталку сбоку и ловко направляя и тормозя её в опасных поворотах.

Главное в таких поездках было не перепутать ноги. Живой человек всегда должен «ехать» вперёд головой. Артем не понимал такой условности по поводу «ногами вперёд». Но свято придерживался правил, после того как на него в первый день нашипели тетки в палате.

Над санитарами было много начальников: постовые сестры, старшая сестра, врачи, заведующий отделённым. И дальше по иерархии. Собственно, бесправнее санитаров в больнице были только сами больные.

По понятиям, у санитаров нет медицинского опыта и головы, а только руки и ноги, чтобы что-то принести и подтереть. В обязанности санитаров также входил вынос суден и уборка палат. Однако штатная санитарка, на счастье Артёма, делала все это сама.

В отделении посменно работало несколько смен медсестер. Кто-то выходил только на день, кто-то работал сутками, как и некоторые врачи, была и ночная смена. Но Артем больше общался с теми, кто работал днём, так как его смена совпадала с их временем работы.

В сестринскую его пускали только переодеться, остальное время он как изгой бегал по поручениям или сидел в коридоре отделения. Это было самым плохим выбором: как только его видели сидящим без дела, его ему тут же находили. И ближе к концу практики Артем стал поступать как штатный санитар – когда хотел передохнуть уходил бродить по длинным корпусам больницы.

Его одногруппница, ради которой он пошел в это отделение, имела уже сестринские корки и поэтому ей поручили более квалифицированную работу – помогать процедурной сестре. Поэтому виделись они редко, да и особого внимания к нему она всё так же не проявляла.

Зато.

Ох уж это «зато». Как потом выяснилось, на него положила глаз одна из постовых сестёр. Крупная резкая директивная особа. Она внимательно отслеживала его перемещения и методично нагружала работой. Наибольшее наслаждение ей доставляло распекать его за нерасторопность. Звали её Алина. Высокого роста, крепкая, с крупной грудью. Все это было упаковано в халат до колена, под тканью которого отчетливо различался комплект нижнего белья. Тут Алина не скупилась, и оно всегда было белым и ажурным. И разным.

Артема она никак не привлекала. Все же она была постарше его и больше обращалась к нему как начальница. Он опасался её и стремился лишний раз не попадаться ей на глаза. Но она вычисляла его сверхъестественным нюхом.

Сознательно ли она избрала такую тактику или рефлекторно, как бывает, когда человек заинтересовал и ты постоянно обращаешь на него внимание, но вместо комплиментов из тебя неожиданно само-собой лезут гадости. Но плодов ей такая тактика не приносила. Добилась только того, что Артем старался избегать её.

И она это поняла. И волшебно изменила подход. В её смену Артёма стали приглашать на чай в сестринскую, упреки исчезли (может он просто освоил работу?), и Алина уже явственно старалась подойти, задеть бедром, что-то спросить, уточнить, перекинуться парой слов.

Даже толстокожий Артем стал за ней замечать особое внимание к себе, что уж говорить о второй дежурной сестре, подружке Алины. Та уже откровенно подтрунивала над своей подругой.

А та, кажется, влюблялась. Не видя никаких ответных реакций со стороны юноши она тихо бесилась, краснела и нервничала. На губах появилась красная помада.

«Алиночка, какая вы нарядная» – отмечал заведующий отделением встречая её по утрам.

Но Артем всё выискивал глазами свою одногруппницу, и никак на муки Алины не реагировал.

Пошла последняя неделя практики. Потом начинались каникулы, и Артем уже считал дни. Алина пошла в ва-банк.

— А что это практиканты у нас ни разу ночью не дежурили? – Как бы «вспомнив» заявила она в сестринской однажды утром.  – Это не порядок. Надо выйти!

— Хорошо, когда выходить? – Спросил он.

— Сейчас посмотрим. – Алина картинно полистала график, нашла нужное число и показала на него. – 28-го выйдешь на сутки, хорошо?

— Легко! – Артем понимал, что для зачета практики это не обязательно, но ему самому было любопытно посмотреть на больницу ночью.

Опыта круглосуточных дежурств у него не было, и он слабо представлял тяготы с этим связанные. В означенный день, вместо того чтобы идти домой в четыре дня он остался в отделении.

К этому времени врачи, кроме дежурного, уже ушли, сменились и палатные сестры, работавшие днём. Но, к его удивлению, среди ночной смены сестёр оказалась Алина!

Весь день она ходила тихая и к нему не придиралась. Ему даже показалось, что она была сильно взволнована. Подружка из дневной смены постоянно её дергала в сестринскую, и они шептались. В общем, Артем чувствовал некоторую наэлектризованность в воздухе. Но не понимал из-за чего.

Вечером больница замирает. После посещений родственников и ужина, хождения по коридорам утихают. Больные сидят в палатах, кто с книжкой, кто перед телевизором. Заканчивается вечерняя раздача лекарств, выполняются инфузии и подготовительные мероприятия типа клизмы. Тем больным у кого утром анализы, ещё раз строго и по слогам рассказывают в какую баночку что сделать и куда их поставить, можно ли утром есть и в какой кабинет бежать.

Потом верхний свет отключается, и больница погружается в дремотное состояние. В плановом отделении редко бываю экстренные случаи, поэтому обычно ночь проходит спокойно.

Что делают ночью санитары в подобном месте Артем так и не понял. Работы у него никакой не было, он праздно шатался по коридорам и корпусам разглядывая их в необычном для себя полутемном состоянии. Любой звук, днём заглушаемый сотнями ног, сейчас прокатывался по гулким коридорам как по подземным тоннелям.

— Где ты будешь спать?- Спросила Алина его, когда она вернулся. Было уже одиннадцать. Свет в палатах был выключен, а в коридоре оставлена только подсветка над сестринским постом

— Не знаю. – Артем не думал над этим вопросом. В его тогдашнем романтическом представлении дежурство означало бдение на посту. – В сестринской?, – Предположил он.

— Нет, там только для сестёр место. Пойдём я тебе постелила в пустой палате. – Распорядилась Алина.

Артем проследовал за сестрой по коридору. Действительно, последняя палата в мужском крыле до которой он даже ни разу не доходил, оказалась необитаемой. В стандартной шестимесячной палате стояло три простеньких кровати, вернее только их остовы с панцирными сетками и одна многофункциональная госпитальная кровать на колёсах с ручками для изменения положения ног или ложа. Именно на ней было застелено чистое белье и лежал пододеяльник с больничным тощим одеялом сверху.

— Проходи, располагайся, если понадобишься я тебя позову. – Невозмутимо напутствовала Алина его на прощание.

— Хорошо, спасибо, – растерянно пробормотал Артем.

Кровать была высокая. Она заправил одеяло и, раздевшись, запрыгнул на неё. Не поставленная на тормоз, от толчка она со скипом покатилась. Артем чертыхнулся, снова слез, шлепая босыми ногами обошел её со всех сторон и поставил упоры на всех колёса. Теперь кровать стояла как вкопанная – огромный металлический монстр. Немного напрягала высокая спинка из окрашенных в белое труб, но все же это было куда лучше, чем бдение где-то в холле, на скамейке. Принципиально лучше.

Артем подбил хлипкую продавленную подушку и блаженно растянулся на упругом матраце. Сначала сон не шёл. Он думал об отделении и работе. Но потом мысли спутались, и Антон крепко заснул.

Снилось ему что-то сексуальное: теплые девичьи руки гладили его тело. Почему-то живот и ноги. Нежно и неторопливо. Потом скользнули ему в трусы и нащупали его член. Стали осторожно мять его, мягкий и сонный. Наслаждение от такого неспешного поглаживания росло медленно, но всё же нарастало. Во сне Артем забеспокоился – как бы не испортить больничное белье. Он дал себе команду проснуться и открыл глаза. Но ощущение руки на члене у него остались! Глаза быстро привыкали к темноте. На кровати рядом с ним сидела Алина. Она была полураздета: халат был расстегнут, ее большая грудь в лифчике свисала, а сама она внимательно смотрела на то, как её рука водит по члену Артёма, откинув одеяло. Она была так увлечена, что даже не заметила, что тот открыл глаза и проснулся.

— Что … что ты делаешь, – вырвалось у юноши.

Алина вздрогнула от неожиданности, но член не выпустила. Зыркнула на него, будто стыдясь содеянного: «На что это похоже?»

— Ну…

— Ты что, не мужик?! Вот и молчи. Я всё сделаю, – ответила то ли зло, то ли возбужденно.

Что она хотела сделать Артем уже представлял, так как определенный опыт на тот момент уже имел. Куда хуже у него было с принятием самого факта. Строгая сестра-начальница, доводившая его придирками целый месяц, сейчас играет с его членом как увлеченная девочка. Это было нереально, парадоксально и неожиданно.

Но Алина не дала ему шансов сомневаться. Она наклонилась над его вставшим членом, и Артем ощутил её жаркие губы на своей плоти. Женщина засосала его чуть ли не целиком, глубоко погружая член себе в глотку. Руки её лихорадочно гладили живот парня, и тискали мошонку. Она, казалось, упивалась этим процессом. Её тело, касающиеся в такт движениям груди, спина, обтянутая халатом и показавшаяся из-под него круглая попа, белели в темноте. Артем положил на её ягодицу руку и стал гладить тёплую и гладкую кожу.

Алина оторвалась от его члена и забравшись на кровать перекинула через него ногу, устраиваясь. Распахнула халат, сдвинула на бедро трусики и снова взяла член в руку, деловито поболтав им между своих складок нащупала раздвинула и запустила, затолкала его внутрь себя. Со вздохом она опустилась на него на всю глубину. Артем гладил её колени.

Кровать тихонько брякала железом при каком качке, поэтому Алина сначала задвигавшись активно, притормозила и стала тихонько и плавно качаться, почти полностью насаживая или выпуская член, одновременно прижимая и тиская свою грудь, вывалив её из лифчика.

Так неспешно она качалась на Артеме. Лобок в обрамлении отодвинутых трусиков темнел на её белом теле. Где-то там, у неё между ног, его возбужденный член нырял в глубину строгой и требовательной сестры хирургического отделения. Он чувствовал её неуемную теплоту и влагу, сочащуюся при каждом погружении. Между ними всё намокло, текло на простыню, но Алина не останавливалась.

— Какой ты сладенький и глупый. Нельзя так тётю Алину долго мучить! Неужели ты не видел, как она страдает и хочет? – Простонала она.

Артему нечего было ответить – если он что-то и мог предполагать, то считал это слишком нереальным на самом деле.

Влагалище Алины было просторнее, чем у тех девушек с кем он когда-либо встречался. Но женщина компенсировала это невиданным ранее им жгучим желанием, которое сияло в ней как огонь, и ласковым мокрым скольжением.

Алина спустила одну руку к лобку и стала быстро теребить свой холмик. В пустой и гулкой палате разлетался характерный хлюпающий звук. Так она приближалась к финалу. Лицо её перекосилось от усилий, она откинулась назад, всё ещё качаясь на члене. Несколько раз резко дёрнув тазом и прижав руку к вульве Алина с облегченным сдавленным вздохом кончила. И повалилась, ослабнув всем телом на Артёма. Она была не из легких. У него даже сначала перехватило дыхание от тяжести расслабленного тела. Её волосы забивались в нос и пахли больницей. Она лежала на нём без движения, уткнувшись лбом в подушку у его плеча.

— Ты меня наверно теперь не уважаешь, – буркнула она ему в ухо. – Плохая тётка изнасиловала мальчика. Так ты думаешь? – В голосе её чувствовались обычные гневные и повелительные нотки.

— Нет что ты, ничего подобного! – Поспешил заверить её Артем шепотом. – Мне очень понравилось, спасибо тебе! 

— Это было неожиданно, – добавил он чуть помолчав.

— Ага понравилось, ты, кажется, даже не кончил с такой старухой как я!

— Ерунду говоришь, мне всё понравилось, я просто не успел.

— Хорошо, миленький, подожди немного, тетя Алина отдохнёт и сделает тебе хорошо.

Артем гладил её по спине и упругим большим ягодицам, пропустив руки под халат.

Член его успокоился и выскользнул от протекающего влагалища. Алина встрепенулась.

— Сейчас миленький, сейчас всё сделаем! – Она была похожа на хлопочущую тетушку, предлагающую племяннику завтрак.

Женщина поднялась и перевернулась, заправила мокрый от её выделений член себе в рот. И снова повторился настойчивый жадный минет. Она засасывала его, требовательно надавливая губами и языком. Это вернуло его в рабочее состояние

— Трахни меня сзади, пожалуйста! – Сказала она запросто, будто они жили вместе не первый год.

Они попробовали было сделать это на кровати, но сильные толчки Артёма вызывали у железного монстра резкие металлические звуки, которые, казалось, слышала вся больница. Тогда они спустились на пол, Алина уперлась руками в спинку кровати, Артем примостился сзади. Но и так звуки были слишком громки.

— Пошли к окну! – Позвала Алина.

Упёршись в подоконник, она широко расставила ноги приглашая Артёма сзади. Халат был снят, а трусики спущены на бедра. Темная промежность манила его. Он подошёл сзади и нащупал членом её сочащуюся щель. «Ах» – Сказала Алина и наклонила голову, когда он погрузился в неё. Теперь ничего не скрипело, и юноша схватился на женскую талию помогая себе резко насаживать девушку на свой член.

Мягкие ягодицы гасили шлепки. Артем разогнался. Алина мотала головой сильно закусывая губы, чтобы не вскрикнуть. Наступила финишная прямая. Артем долбил с бешеной скоростью и почувствовал, как сперма толчками брызгает во влагалище.

Алина, крепко расставив ноги приняла его заряд. Повернулась. Артем чувствовал, что ей не хватило.

Он привлёк её к себе поцелуем. Она с готовностью прильнула к нему. Большая упругая грудь прижалась сосками к его груди. Она опустил руку и нащупал мокрое горячую щель. Алина благодарно переступила упавшие трусики и раздвинула ноги пошире.

Его пальцы стали ласкать её вульву, нащупывая чувственный клитор. Алина вцепилась в его плечи руками и не отрываясь жадно хватала его губы своим ртом.

Она будто задыхалась, дышала шумно и глубоко. Видимо, она уже была на подходе, потому что хватило только несколько движений по налитому бугорку клитора, чтобы Алина зашлась в судороге, сжав ноги и дергаясь тазом в его объятиях.

Она повисла на нём, ослабнув. Он придерживал её рукой за талию.

— Господи какой ты сладкий. Я не могу. – Зашептала Алина.

Она толкнула его к кровати, и сама забралась рядом, на боку, сложив на него ногу и руку. Голову поместив ему на плечо.  Артем не представлял, что делать дальше, как себя вести, что говорить. Ещё днём это была просто сестра хирургического отделения Алина. Опытная и требовательная. И не очень недружелюбная. Сейчас же она, как довольная кошка свернулась на его плече, обнимая его как постоянная подружка. Ему было приятно вот так, неожиданно переспать с женщиной, в то же время он был нешуточно озадачен. Как быть дальше? Требуются ли от него какие-то действия, чтобы не оскорбить её чувства? Встречаться с Алиной в его планы не входило никак. Озадаченный он пялился в потолок, размышляя. Алина вздрогнула засыпая.

Очнулся Артем от её громкого окрика. «Засоня, вставай уже утро!». Она стояла в дверях полностью одетая с мензурками на подносе. Был уже восьмой час, и больница ожила и гудела, а их смена заканчивалась.

— Ты только белье собери,  – уже тише заговорщики посоветовала она.

Артем быстро собрался. Снял белье. В середине простыни морщилось большое желтое пятно. Он скомкал всё в клубок и по дороге бросил в мешок для прачечной.

С Алиной они в тот день больше не разговаривали. В восемь утра он ушел домой.

Несмотря на сексуальное приключение, суточным дежурством он был не доволен, промучившись весь следующий день дома: и спать хотелось и никак не получалось заснуть так как за шторами за окном вовсю грохотал яркий день.

С Алиной до конца практики он еще "встречался" лишь однажды. Она назначила ему свидание в клизменной. Процедурная запиралась изнутри, и он торопливо и опасливо взял её, стоя сзади и откинув с попки на спину её халатик, пока она упиралась руками в кушетку, а потом также помог ней кончить своими пальцами. Она был большая девочка и все понимала. Может в её голове и проскальзывала шальная мысль о серьезных отношениях с этим мальчишкой, но глядя на его почти детское наивное лицо, она с сожалением отбрасывала подобные фантазии: "бери, что дают и будь, что будет".

Артем был благодарен ей за её любовь, внимание и страсть. И никогда в его голове тот эпизод значительной давности не трактовался как харрасмент на рабочем месте. Хотя по сегодняшним меркам именно так бы всё и было.