Новая племянница

Новая племянница

Автор – Vicky

Перевод AlexBragin

Учеба в университете подходила к концу. Оставались только последняя курсовая и дипломная работы. Казалось бы, не так много и нужно: тихое место, где можно включить компьютер, и писать, писать, писать… Была только маленькая проблема. М-да… Мои гранты и ссуда на обучение кончились уже месяц назад. А теперь, завершив посещение лекций, я лишился и права на общежитие. Подсчет наличных капиталов дал неутешительные результаты: их с трудом хватило бы на скромное двухразовое питание. Но ведь надо еще и платить за жилье! Погружаясь все глубже в отчаяние, я с надеждой обреченного просматривал объявления о найме жилья. Цены повергали в трепет. Вдруг одно из них вернуло меня к жизни:

Пансион в частной квартире в обмен на легкую домашнюю работу.

Красивый дом в викторианском стиле на тихой улице. На мой стук дверь открыла высокая, суровая с виду женщина. Своей массивностью она напоминала линкор, а лицо ее было круглым, как полная луна. В первые же секунды неловкого молчания я успел оценить невероятных размеров бюст и широкие бедра домовладелицы. Если бы не габариты, можно было бы сказать, что она неплохо выглядела: волосы собраны в безупречную строгую прическу, умеренная косметика, на ногтях свежий маникюр. Строгое темно-бордовое шелковое платье подчеркивало пышные формы, прозрачные с легким блеском нейлоны и классические черные туфли на небольшой шпильке заканчивали ее облик. Женщина любила драгоценности: их сверкание было заметно на руках, запястьях и шее.

Она смотрела на меня сверху вниз в течение целой минуты, в то время как я смущенно переминался в дверном проеме. Наконец, мне пришло в голову представиться и спросить об объявлении.

“Я – хозяйка этого дома, миссис Фэйрчайлд, ” – объявила она и, без каких-либо дополнительных объяснений взяв меня за руку, провела внутрь. – “Пройдемте. Посмотрим дом, начиная с кухни.” Она оглушительно стучала каблуками, ее пальцы сжимали мой локоть железным обручем, и я изо всех сил старался не отставать. Дом был наполнен красивой мебелью. Через некоторое время мы оказались в “моей комнате”, в которой помещался спальный гарнитур, наверняка, купленный некогда для девушки, белого цвета с золотой отделкой, с резной деревянной кроватью под балдахином в центре, массой типично женских штучек, вроде занавесок с большими розовыми цветами, и длинным рядом старинных кукол, усаженных на полке вдоль одной из стен. По дороге миссис Фэйрчайлд объясняла, какого рода "легкую домашнюю работу" будут от меня требовать, и сейчас же вручила сверток, в котором оказался длинный полупрозрачный белый передник, отделанный красным кантом, с короткими рукавами-фонариками, плиссированной юбкой и широкими лентами, завязывавшимися сзади.

“Это вы будете носить, выполняя работы по дому. Мне хотелось бы, чтобы вы сохраняли свою одежду в хорошем состоянии. Я буду требовать от вас тщательной уборки. Есть какие-либо вопросы?” – она стояла, уперев руки в бедра, и смотрела на меня свысока. Пугливая мысль о том, могу ли я удовлетворить требования столь строгой женщины, прокралась в мою голову, но делать было нечего. Я только покачал головой: нет.

“Превосходно. Перевозите свои вещи. Я хотела бы, чтобы вы приступили сегодня же”. Не дожидаясь моего согласия, она снова вцепилась в мой локоть и повела вниз, интересуясь, когда я приеду с вещами. Я мямлил, говорил, что мне нужно некоторое время, чтобы все собрать и что лучше бы начать завтра. Услышав про “завтра”, она замерла, повернулась ко мне, схватила мой подбородок большим и указательным пальцами, заставляя взглянуть себе в глаза.

“Я сказала вам, что хочу, чтобы вы начали сегодня! У меня для вас много работы, и мне не хочется тянуть резину, мой дорогой. Через четыре часа я жду вас с вещами. Понятно?!” Это прозвучало как приговор. Я был в шоке. Но она продолжала держать мой подбородок. Я смотрел в ее серые глаза, чувствовал аромат ее духов, кружилась голова и в то же время… Черт! В это трудно поверить, но. .. мой член стал заметно твердеть! Как это было понимать? Что происходило?! С чего бы это вдруг?! Неожиданно для самого себя я кивнул головой и сказал: “OK”. Красные губы домовладелицы расплылись в улыбке. Она неожиданно погладила меня по щеке и прижала свой палец к моим губам. “Превосходно!”

Упаковывая свои вещи, я долго думал о том, стоит ли связываться с такой домовладелицей. Миссис Фэйрчайлд меня пугала. Было очевидно, что она не привыкла к возражениям. Я вспомнил предназначенный мне передник. Что за каприз?! И какие еще ждут впереди?! У меня возникло ощущение, что это было только начало. И в то же время я не мог выкинуть ее из головы. Вспоминал и вспоминал, как стоял перед ней и смотрел в глаза, чувствуя крепкие пальцы на своем подбородке… Это было… завораживающе. Не было ни малейших сомнений, что не приехать я не мог. Мне надо было видеть ее снова. Оставалось только трусливо успокаивать себя тем, что можно в любую минуту собрать вещи и уехать.

Через четыре с половиной часа я привез на такси компьютер, книги, бумаги и одежду, упакованные в несколько коробок и чемоданов. Перетащив их ко входной двери, нажал звонок. Миссис Фэйрчайлд открыла дверь и уставилась на меня весьма неодобрительно.

“Ты опоздал на 30 минут!” – ее тон был ледяным, и она раздраженно постукивала носком одной из туфель по полу. Не знаю почему, но я начал оправдываться. Она оборвала меня.

“Не хочу слушать! Неси вещи в свою комнату! У нас мало времени и много работы!” Под суровым взглядом миссис Фэйрчайлд, я понес первую коробку вверх по лестнице. Меня подгонял нетерпеливый стук ее туфли. Когда с последней коробкой было покончено, во мне не осталось никаких сил. Я присел на край кровати, чтобы отдышаться.

“Что ты делаешь?!” – Я подпрыгнул как чертик из табакерки. Передо мной стояла разгневанная домовладелица. Она снова схватила меня за подбородок.

“Милый мой, мы НИКОГДА не садимся на покрывало. Это некультурно! И к тому же было бы правильно спросить у меня разрешения сесть. Ты согласен?” Ее рука отклонила мою голову еще дальше назад, и я не мог не почувствовать на себе силу ее взгляда.

“Да, мэм!” Как и раньше, она улыбнулась, погладила мою щеку, задержав в конце свой большой палец у моих губ.

“У тебя прекрасные губки, дорогой мой, тебе уже об этом говорили, наверное?” – она вела большим пальцем по моим губам. Я чувствовал себя каким-то заторможенным. Ее присутствие физически подавляло меня. Я только покачал головой в ответ. Последний натиск пальца был настолько сильным, что почти разделил мои губы. Но тут она вдруг отошла от меня и, обходя кровать, двинулась куда-то мне за спину. Было страшно повернуться и посмотреть, что там происходит. Прежде чем оцепенение спало, на мою голову что-то накинули. Я чуть не закричал от страха, но это оказался всего-лишь мой новый передник. Домовладелица по-хозяйски взяла мои руки и протянула их в рукава, а затем, подобрав ленты, завязала их у меня за спиной, тщательно сформировав пышный бант.

“Так. Теперь приступим.” Пока я разглядывал длинную плиссированную юбку передника, меня снова взяли за руку. Когда миссис Фэйрчайлд показала список того, что надо было сделать, я сразу засомневался, останется ли после такой "легкой домашней работы" время хоть на что-нибудь еще. Под ее пристальным взглядом я вооружился пылесосом и принялся за чистку ковра в гостиной. Оставалось еще не менее половины, как вдруг прибор мой замер. Я обернулся, чтобы проверить штепсель, и увидел, что миссис Фэйрчайлд стоит и держит его в руке.

“Любимый мой, разве в этой обуви можно чистить ковер?!” – в ее голосе звучало искреннее непонимание. Я посмотрел на свои кроссовки. Они и вправду оставляли заметные следы на высоком ворсе пушистого ковра. Домовладелица заставила меня снять обувь, и неодобрительно хмурясь, изучила резиновую основу моих потрепанных кроссовок. “Разве у тебя нет никакой обуви с гладкой кожаной подошвой, дорогой? В этом ходить нельзя!” Когда я сказал ей, что никакой другой обуви у меня нет, она ушла и унесла с собой мои кроссовки. Мне ничего не оставалось, как переминаться с ноги на ногу с трубой пылесоса в руках. Вскоре она вернулась с парой блестящих черных туфель.

“Надевай их!” – вручила она мне пахнущую свежей кожей пару, которая казалась совершенно новой. Я заметил, что ее заостренные каблучки тоже оставляют небольшие следы на ковре, и принялся возражать. Не слушая мои аргументы, домовладелица подтолкнула меня к дивану и взяла туфли в руки.

“Что тебе действительно необходимо, так это научиться быстро отвечать “Да, мэм!”, когда я к тебе обращаюсь!” Произнося эту ворчливую тираду, миссис Фэйрчайлд сама надела туфли мне на ноги, и к моему удивлению они прекрасно подошли. Все это было нелепо, но лишний раз спорить с такой женщиной не хотелось, и я молча вернулся к своей работе. В конце концов работодатель может иметь свои маленькие причуды. Продолжая чистить ковер, я случайно увидел свое отражение в зеркале. Меня чуть не стошнило. Нарядный передник и черные блестящие туфли сотворили со мной нечто странное. Но миссис Фэйрчайлд не давала мне времени, чтобы вертеться у зеркала, подкидывая одно задание за другим. Я только успевал проблеять “Да, мэм” и принимался за новую работу.

Наконец наступило обеденное время. К счастью, кулинария не входила в мои обязанности. Несмотря на усталость, я не забыл спросить у нее разрешение сесть. А вот на переодевание сил уже не осталось. Так я и остался в переднике и туфлях. Домохозяйка поставила передо мной тарелку с едой. Это была говяжья печенка, стручковая фасоль и пюре. Я терпеть не могу печенку, но почему-то не рискнул сказать об этом. Когда же миссис Фэйрчайлд поинтересовалась, почему мне потребовалось так много времени для еды, пришлось признаться, что мясо мне не нравится.

Не говоря ни слова она поставила свой стул рядом с моим и взяла столовые приборы. Мелко порезав печень, наколола на вилку кусочек и поднесла к моим губам. Стоило мне открыть рот, чтобы возразить, и тут же кусок оказался внутри. Я чуть не прикусил язык. И не успели мои челюсти сделать пару движений, как ложка с бобами была прижата к губам. Я сжал их плотнее, но миссис Фэйрчайлд легко раздвинула их. Теперь одной рукой она держала меня за плечо, а другой продолжала кормить как маленького. Я изо всех сил старался угнаться за ее темпом и почти не закрывал рот. Наконец тарелка опустела, и к моим губам поднесли стакан молока. Его наклонили так быстро, что несколько капель упали на подбородок. Она не отпускала руку, пока стакан не опустел. Ужасный обед был окончен. Женщина вытерла мое лицо салфеткой.

“Миссис Фэйрчайлд, я…” – она тут же приложила палец к моим губам и прервала меня.

“Я всегда готовлю только здоровую питательную пищу, и ожидаю, что ты будешь съедать все, что будет положено на твою тарелку. Если ты не справляешься, я буду помогать. И кажется, тебе потребуется чашка-непроливайка: вижу, что со стаканом ты справляешься скверно! Теперь отправляйся наверх, прими ванну и приготовься ко сну.” Она сделала паузу. “Ты слышишь меня?!”

“Да, мэм!”

Она потрепала меня по щеке – я был прощен.

Я был вне себя от изумления. Что происходит? Кто я? Где я? Я действительно сижу за столом в нарядном переднике и женских черных туфлях, и меня только что кормили с ложки как ребенка? Одна часть меня хотела тут же покинуть этот странный дом. Но другая… Другая жадно ловила запах духов, исходящих от миссис Фэйрчайлд, и купалась во властных флюидах, исходивших от нее. Меня словно магнитом тянуло к ней, или точнее, я был словно притянут к ней этим магнитом и никак не мог оторваться. И клянусь, в моих штанах происходили вещи совершенно непонятные. Какой-то части моего организма все происходящее явно нравилось. Только я стал приподниматься со стула, как крепкая рука опустила меня обратно.

“Где тебя обучали манерам, мой дорогой? Ты должен попросить разрешения удалиться из-за стола!” Я недоуменно посмотрел на хозяйку дома. Ее рука все еще оставалась на моем плече.

“Пожалуйста, я могу удалиться?”

“Пожалуйста, я могу удалиться… кто?” – уставилась она на меня неодобрительно.

“Пожалуйста, я могу удалиться, миссис Фэйрчайлд?”

“Очень хорошо, дорогой. Теперь поднимайся наверх и прими ванну.”

Когда я вышел из-за стола, то подумал, что еще довольно рано для того, чтобы ложиться спать, да и принимать ванну не хотелось. Не менее минуты во мне билось желание заявить об этом хозяйке дома, но благоразумие победило. Я послушно поднялся в свою комнату и пошел в ванную. Включил воду и застыл над ней, обдумывая сложившееся странное положение. Сзади появилась миссис Фэйрчайлд с какой-то коробочкой, из которой высыпала в воду порошок. По ванной пошли ароматные пузыри.

“М-м… Миссис Фэйрчайлд, я не люблю ванную с пеной….”

“Ерунда, мой милый! Это смягчит твою кожу и сделает ее ароматной! У тебя будет прелестная кожа!” – Она ущипнула меня за щеку так больно, что я чуть не закричал. – “А теперь быстрее снимай одежду и забирайся в воду!”

В течение минуты я ожидал, пока она уйдет, и только потом разделся и залез в ванную. Почти тут же миссис Фэйрчайлд вернулась.

“Пожалуйста! Неужели я не могу хоть немного побыть один?!” – кажется, жизнь стала выходить из-под моего контроля.

Лицо миссис Фэйрчайлд стало мертвенно бледным. “НЕ СМЕЙ разговаривать со мной таким тоном, мальчишка! Или ты научишься обращаться ко мне с должным уважением, или я разложу тебя на своих коленях и отшлепаю как маленького! Это – МОЙ дом, и я не собираюсь спрашивать твое мнение о том, куда могу войти, а куда не могу! Я зашла убедиться, что ты аккуратно свернул выданный мной передник, и уже вижу, что это не так! И ты должен вымыться как следует, или я возьмусь за твою чистоту сама! Понятно?”

“Да, мэм! Да, миссис Фэирчайлд!” – я опустил глаза. Мне было и стыдно, и в то же время приятно находиться во власти этой женщины. Во власти женщины? Что происходит?! Разве я хотел когда-нибудь подчиняться женщине? Тем более такой большой и уже совсем немолодой? Которая, к тому же, рассматривает меня как двенадцатилетнего мальчишку? Я боялся признаться себе, но почему-то эта ситуация была… приятна мне.

“Очень хорошо! А теперь поспеши! Даю тебе еще 5 минут, или мне придется вмешаться!” Она повернулась и ушла, закрыв за собой дверь. Я быстро вымылся, вытерся, и обернул вокруг себя большое розовое полотенце, которое висело тут же. В спальне меня ожидал небольшой сюрприз. На кровати, с которой уже было снято покрывало, лежало нечто, напоминавшее пижаму. Но не мою. А вот собственную одежду я не смог разыскать. "Пижама", оказалась длинной фланелевой ночной рубашкой с выделенной, более широкой юбкой, розово-красным цветочным узором по лифу, кружевным воротником и короткими пузырчатыми рукавами, отделанными теми же кружевами. У меня голова пошла кругом. Чудеса продолжались?

Миссис Фэйрчайлд вошла в комнату без стука. “Что, ты еще не одет? Торопись, ленивец!”

“Упс-с-с… Миссис Фэйрчайлд, я ценю вашу доброту… Э-э… вы положили мне ночную рубашку, но…”

Владелица подняла руку, останавливая мою смущенную речь: “Среди тех лохмотьев, которые ты высокопарно называл своей одеждой, не было НИКАКОЙ пижамы вообще! Я настаиваю на том, что эта кровать требует соответствующей одежды. А теперь надевай! И поскорее!”

Я стоял, обмотанный полотенцем и понимал, что мой член твердеет с каждой секундой. “Да, мэм, конечно… Но, пожалуйста, не могли бы вы оставить меня одного…”

Миссис Фэйрчайлд просто дернула полотенце, обнажая мою наготу. Руками я тут же прикрыл предательски торчащий член, который удостоился особого внимания и даже легкого понимающего кивка от домовладелицы. Пользуясь тем, что руки мои были прикованы к промежности, она взяла ночную рубашку и натянула ее мне на голову. Пришлось поднять руки и просунуть их в рукава. Расправляя рубашку по телу, миссис Фэйрчайлд не отказала себе в удовольствии пройтись по выпирающему из юбки бугру, заставляя меня невольно согнуться.

“М-м… Мое нижнее белье…”

Миссис Фэйрчайлд уже укладывала меня в кровать и накрывала одеялом. Она присела на постель: “Совершенно необязательно спать в трусах, мой милый. Но если ты настаиваешь, я подыщу тебе что-нибудь приличное.” Женщина наклонилась надо мной и погладила по голове, ее браслеты пощекотали мне лоб. Я не мог оторваться от ее большого лица.

“Теперь я знаю, что ты пытался быть хорошим мальчиком. Но это не так просто. Надо прикладывать усердие, чтобы следовать правилам дома. Чтобы мне не пришлось наказывать тебя.” Когда она говорила это, ее лицо наклонялось ко мне все ближе и ближе, а рука медленно двигалась по одеялу все дальше и дальше, пока не нащупала бугор в моей промежности. Сквозь толщу одеяла и ночной рубашки ладонь нащупала член и стала с некоторым усилием поглаживать его. Через некоторое время ее усилия подействовали, я дышал все тяжелее, пытаясь справится с одолевавшим желанием. “Вижу, тебе понравились и новая ночная рубашка, и новое постельное белье, ” – продолжала она, улыбаясь. – “Не так ли?” Переспросив, она продолжила движение рукой поверх одеяла. “Я спросила: “Не так ли?” Я утвердительно кивнул. На ее лице вспыхнула довольная улыбка: “Я очень рада, мой милый. Уверена, мы будем жить превосходно. Ты знаешь, мне кажется, что “миссис Фэйрчайлд” звучит несколько холодно. Почему бы тебе не называть меня “Дорогой тетушкой”? Как ты считаешь, зайка?” И снова ее рука принялась работать над моим пахом, заставляя меня сжиматься от вожделения. Ее лицо совсем приблизилось к моему и глаза смотрели в глаза. “М-м-м?”

“А-а-а… м-м-м… да, да-да, если вы хотите…” – я еле мог говорить.

“Если хотите. .. кто?” – ее рука нажала сильнее на одеяло. Я почувствовал, что не в силах больше держаться и выстрелил спермой.

“Если… вы… хотите… дорогая тетушка…”

Она снова улыбнулась и быстро поцеловала меня в губы. Я почувствовал на них ее помаду.

“Спокойной ночи, мой драгоценный!” – она подоткнула вокруг меня одеяло еще плотнее, чем до этого, так что я еле дышал. – “Завтра у нас БОЛЬШОЙ день, деточка, так что надо хорошенько выспаться!”

“Да, дорогая тетушка…” – я еле слышал собственные слова.

С этим она покинула комнату, и когда дверь закрылась, я услышал, как в замке повернулся ключ.

Мне потребовалось немало времени, чтобы заснуть, что неудивительно. Провести первую ночь в столь странной спальне, в нарядной длинной ночной рубашке… Я был как на иголках, чувствуя, что любое прикосновение ткани вызывало во мне прилив возбуждения, с которым я никак не мог, да и вправду, не хотел справляться. “Что со мной происходит?” – вставал уже который раз передо мной этот вопрос. Я напрягал свой мозг, чтобы придумать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Или хотя бы понять себя. Но единственное, что было совершенно очевидно, так это то, что в ближайшее время я и думать не смогу о дипломе, не говоря уже о том, чтобы работать на компьютере. Изменится ли что-нибудь в ближайшее время? Похоже, у миссис Фэйрчайлд был составлен свой план, смысл которого пока ускользал от меня. Наконец я уговорил себя отложить бессмысленные попытки что-либо понять и посмотреть на то, как будут развиваться события. Немного успокоенный, я провалился в прерывистый сон.

“Поднимайся, соня!” – миссис Фэйрчайлд откинула одеяло и потянула меня с кровати. Я открыл глаза и убедился, что она давно бодрствует. Волосы были безукоризненно уложены, косметика уже нанесена. Сегодня на ней были кремовая шелковая блузка в сочетании с коричневой шерстяной юбкой длиной до колена, чулками и парой превосходно выглядевших туфель шоколадного цвета на довольно высоком каблуке. “Доброе утро, радость моя!” – она выжидающе смотрела на меня, и носок ее туфельки начал отстукивать уже привычный темп. Наконец я понял.

“Доброе утро, дорогая тетушка!” – я обмер, услышав, как соскочило с моих губ это приветствие. Миссис Фэйрчайлд расплылась в улыбке Моны Лизы. Ее пальцы нащупали мои, и она почти поволокла меня в ванную. Выдавливая пасту на мою зубную щетку, домохозяйка сделала нетерпеливый жест рукой в сторону унитаза. Я стоял как вкопанный.

“М-м… Пожалуйста, миссис. .. Я имел в виду, пожалуйста, тетушка, не могли бы вы выйти?” Не верилось, что я умоляю постороннюю женщину всего лишь оставить меня одного в туалете! Глаза домовладелицы грозно засверкали.

“Ты должен обращаться ко мне “дорогая тетушка” или “любимая тетушка”! Мне казалось, что вчера ты это понял?! Еще одна подобная ошибка, и твои нежные части познакомятся с моей большой расческой. Если же ты желал воспользоваться ванной конфиденциально, то должен был и встать вовремя. Ты же опаздываешь, и значит, нуждаешься в помощи, которую я тебе сейчас и оказываю. Поэтому, чтобы не нарушать наш распорядок дня, предлагаю тебе немедленно воспользоваться горшком. Если же тебе хочется сохранить некоторую приватность, твоя длинная ночная рубашка прикроет все, что нужно”

Пунцовый от стыда, я последовал ее рекомендации, надеясь, что она хотя бы отвернется. Не тут-то было. Миссис Фэйрчайлд смотрела на меня, уперев руки в бока и нетерпеливо постукивая ногой.

“В этой розовой ночной рубашке ты похож на принцессу!” – вдруг смягчилась она. – “Но моя принцесса должна поторопиться – она и так уже опаздывает!” Я даже не спрашивал, куда мы спешим. Все мои мысли были заняты одной маленькой технической деталью, которая никак не позволяла ускориться. Мой дружок реагировал на деспотическую манеру поведения домовладелицы самым непреклонным образом, и мне никак не удавалось с ним справиться под пристальным взглядом стоящей в нескольких шагах женщины. Наконец, отчаявшись его успокоить, я смущенно встал, так и не успев опорожнить мочевой пузырь. Миссис Фэйрчайлд вручила мне зубную щетку и стояла рядом все то время, пока я мыл руки и чистил зубы. Перед тем как подать полотенце, она не только проверила чистоту моих ладоней, но даже, пригнув мне уши, заглянула за них. Прежде, чем я смог что-либо возразить, она снова схватила мою руку и потащила в спальню.

“У нас нет времени на переодевание. Надевай свои шлепанцы и идем вниз!” – она указала на пару пушистых розовых тапочек, стоящих у кровати.

“Но дорогая тетушка, я…”

Миссис Фэйрчайлд оборвала меня:“Неужели я должна и с этим помочь тебе?”

Не желая предоставить ей очередной шанс выставить меня несмышленым ребенком, я быстро надел шлепанцы. Она снова взяла мою руку и повела вниз по лестнице.

Я судорожно пытался найти выход. Несмотря на сладкое удовольствие от постоянного сексуального возбуждения, надо было бежать от дорогой тетушки, прежде чем ее власть надо мной не зайдет слишком далеко. Как только смогу одеться, я обязательно придумаю причину и уйду из этого дома. Вещи можно будет забрать и позже. Но тут я посмотрел на спускающуюся до пят ночную рубашку… У меня же не было даже нижнего белья! Это была проблема, требующая первоочередного разрешения.

Миссис Фэйрчайлд накладывала овсянку в большую тарелку.

“Извините, дорогая тетушка, я понимаю, что встал слишком поздно, но… видите ли… э-э… у меня все еще нет нижнего белья…”

Домовладелица поставила передо мной тарелку с кашей и прежде, чем я осознал, что происходит, повязала мне на шею большой пластмассовый нагрудник.

“Ты все еще переживаешь о своих трусиках, моя маленькая принцесса? Прекрасно! Принимайся скорее за свою вкусную и полезную кашу, а тетушка принесет тебе трусики”. И вышла. Когда она возвратилась, на ее пальце покачивались… Это были розовые шелковые женские трусики, по всей длине отделанные несколькими рядами белых кружев! Я был настолько потрясен, что уронил ложку на пол!

“Тебе повезло! У меня в гардеробе нашлись запасные трусики. Как раз для тебя! Встань и надень их!” Она протянула руку ко мне, и трусики, все еще свисающие с ее пальца, чуть не задели мое лицо.

Это было последней каплей. Я вскочил со своего стула, красный от злости: “Послушайте, я не знаю, что за игру вы затеяли, но мне всего лишь нужна была комната, и ничего больше! Я убираюсь отсюда!!” И хотел выйти.

Миссис Фэйрчайлд схватила мое запястье и выкрутила его. Одним движением она села на стул и бросила меня к себе на колени. Это была удивительно сильная женщина. Ее левая рука нагнула вниз мою шею, а правая задрала мне ночную рубашку до талии, обнажив ягодицы. Я чувствовал, что она взяла что-то, раздался слабый свист вдруг что-то гладкое и твердое с ужасной силой впечаталось в мою бедную задницу. Снова и снова домовладелица обрушивала на меня удары, пока каждый новый удар не стал сопровождаться невыносимой болью. Я старался сдерживаться, но терпеть было выше моих сил, и слезы, сопровождаемые громкими рыданиями, сами собой потекли из глаз.

Наконец экзекуция прекратилась. Я лежал на коленях у хозяйки дома, с голым и ужасно болящим задом, содрогаясь всем телом от плача и никак не мог остановиться. Миссис Фэйрчайлд повернула мое лицо за подбородок и показала мне инструмент наказания, большую волосяную щетку из нержавеющей стали. Она подставила ее к моему лицу задней, полированной стороной.

“Поцелуй ее!” Заметив мое колебание, она прижала щетку к губам, и я почти непроизвольно поцеловал холодный металл. Удовлетворенная, но все еще грозная, она одернула подол ночной рубашки и прикрыла мой позор. Взяла со стола шелковые трусики и снова протянула их мне. Я молча встал с ее колен, принял злополучный предмет одежды и, путаясь в длинном подоле ночной рубашки, неловко натянул на себя. Торжествующе улыбнувшись, она подтолкнула меня к стулу. Перед ним меня по-прежнему ждала тарелка с почти нетронутой кашей.

“Вижу, что ты, моя прелесть, уронил ложку. Придется тебе снова помочь!” – она взяла чистую ложку, села рядом и зачерпнула овсянку. – “Открывай пошире!”

Я был настолько потрясен только что закончившейся экзекуцией, что не смел противиться. Миссис Фэйрчайлд сунула полную ложку в мой рот. Пока я изо всех сил пытался проглотить кашу, она уже подносила следующую ложку.

“Что надо сказать, дорогой?” – погладила она мою щеку.

Несмотря на полный рот, я постарался произнести как можно отчетливей: “Спасибо, дорогая тетушка!”

“Хорошая девочка!” Кормление продолжалось.

У меня кружилась голова, когда миссис Фэйрчайлд положила последнюю ложку овсянки в мой рот. Сидеть на твердом стуле было мучительно, хотя иногда прикосновения гладкого прохладного шелка трусиков дарило непонятно приятные мгновения. Наконец, с улыбкой Чеширского кота на лице хозяйка дома тщательно вытерла мой рот, развернула стул и помогла мне подняться на ноги. Несомненно, она переживала минуты триумфа, а я впадал в отчаяние. Как мне удрать от этого дредноута в юбке, который вообразил себя моей нянькой?

Как будто читая эти мысли, миссис Фэйрчайлд взяла меня за подбородок и повернула мою голову так, чтобы я смотрел прямо в ее стальные глаза. Второй рукой она нащупала под ночной рубашкой самое пострадавшее место моего тела. Я непроизвольно вздрогнул.

“Теперь, драгоценный мой, я прошу прощения, что тебе пришлось познакомиться с тетушкиной щеткой, но ты и сам понимаешь, как важно с самого начала следовать правилам дома. Сейчас, когда ты позавтракал, чувствуешь себя лучше?” Давление ее теплой ладони на мое больное место немного усилилось.

“Да, дорогая тетушка, спасибо, ” – я сам покраснел от той противной кротости, которую источал мой голос.

Хозяйка дома снова улыбнулась широкой торжествующей улыбкой. Твердо удерживая мой подбородок, она большим пальцем обводила мои губы. “Конечно, теперь у тебя, моя принцесса, есть маленькая проблема, ” – сказала она, и внезапно ущипнула меня за задницу, так что я взвизгнул от боли. Как только мой рот приоткрылся, миссис Фэйрчайлд вставила большой палец между губами. Наклонившись к моему лицу, она причмокнула, и я, не желая того, причмокнул тоже. Получилось, что я сосал ее палец.

"Очевидно", – продолжала она умильно ласково, – “что после моего вынужденного урока, ты не в состоянии некоторое время носить эти грубые обтягивающие брюки, которые носят сейчас и молодые люди, и девицы. Придется подыскать моей красавице что-нибудь более подходящее!” Сердце сжалось от страха. Мне стало казаться, что все происходящее – часть какого-то дьявольского плана, осуществлению которого я тем не менее не в силах противостоять. А пока миссис Фэйрчайлд двигала взад-вперед своим большим пальцем у меня во рту.

“У тебя такие милые губки, моя зайка, и я вижу, что ты любишь сосать!” – ее тон становился все более и более покровительственным. А из-за ее пальца, который находился у меня во рту, я даже ничего не мог ответить! Наконец она вынула его, одарив привычным уже снисходительным похлопыванием по щеке. Взяв за руку, она привела меня обратно наверх, но в ее собственную комнату. Через некоторое время она вынесла мне красно-белое платье с широкой плиссированной юбкой.

“В твоей ситуации это должно подойти лучше всего, сладкий мой”, – и протянула мне откровенно женский наряд. Мне хотелось плакать. Я хлопал ресницами и еле удерживал слезы. Если бы я еще и расплакался у нее на глазах, то окончательно выставил бы себя ребенком. Очередной пункт плана висел на руках миссис Фэйрчайлд. Сначала передник и обувь, потом ночная рубашка и трусики, теперь платье. И все чаще звучащие обращения "принцесса" и даже "девочка". Я должен был что-то сделать! Хоть что-то! Но… Но один взгляд на эту женщину лишал меня какой-либо силы. Надо было придумать что-то за пределами прямого противостояния. Я решил быть более дипломатичным и даже подольститься к хозяйке дома.

“О, моя любимая тетушка, какое красивое платье!” – по лицу миссис Фэйрчайлд разлилась блаженная улыбка. И комплимент, и "любимая тетушка" были восприняты с восторгом. “Я действительно ценю ваше беспокойство обо мне, любимая тетушка”, – продолжал я тщательно подбирая слова, – “но должен сказать, что немного смущен. Вы, кажется, забываете, что я гм… м-м… ну, в общем, мужчина, и…”

Улыбка тут же сменилась гримасой гнева: “Право слово! Какая неблагодарность!!! Я только и думаю о твоем комфорте, а в ответ получаю глупую дерзость! Надевай немедленно!” – и она решительно протянула мне платье. Этот взрыв ярости заметно уменьшил мою решимость, а саднящие ягодицы живо напомнили, чем лечит "любимая тетушка" неподобающее поведение. Я снял ночную рубашку, взял протянутое мне платье, и натянул его через голову, от волнения долго не попадая в рукава.

Пока я знакомился с новой для меня одеждой, миссис Фэйрчайлд принесла уже известные мне черные блестящие туфли и передник, а также пару тонких белых носков, отделанных небольшим кружевом. “Быстро, надевай носки и обувь!” Пришлось подчиниться. Миссис Фэйрчайлд повернула меня к себе спиной, чтобы застегнуть платье, а затем завязала ленты передника в бант. Закончив, взяла меня под руку и подвела к большому высокому зеркалу. Я с удивлением уставился в отражение. Какой-то девушке в красно-белом платье, выглядывавшем из-под пышного белого передника, приставили зачем-то мою голову. Если бы мои ноги не чувствовали явную инородность туфель, я бы предположил, что являюсь свидетелем некоего мистического ритуала. Мои руки сами того не желая, ощупывали гладкую ткань передника, и одновременно снова проснулся мой член, словно потянувшись к понравившемуся ему объекту в зеркале. Я устал с ним бороться.

Миссис Фэйрчайлд подошла сзади и обняла меня, соединив свои могучие руки на моей груди. Моя голова легла на ее массивную грудь. В зеркале над моей макушкой появилось растроганное лицо домохозяйки.

“Какая прелесть! Как прекрасно! Ты выглядишь… изумительно! Как живая фарфоровая куколка! Скажи, тетушке, что тебе понравилось новое платье!”

“Спасибо за новое… платье, тетушка… дорогая тетушка!” – еле выдавил я, с трудом произнося новое для себя слово.

Это ее не удовлетворило, и она недвусмысленно положила одну из своих ручищ на мою несчастную задницу и похлопала ее. Мягко похлопала, поднеся губы к самому моему уху.

“Скажи, что оно тебе очень понравилось, Принцесса!” – проговорила она почти шепотом, как будто нас кто-то мог подслушать.

Я знал, что был побежден, и не только грозившим физическим наказанием. Хуже всего было то, что весь мой организм, не говоря уже о самой страстной его части, давно напрягавшей гладкую шелковую материю новых трусиков, включился в предложенную "тетушкой" странную игру, и какой-то своей частью был совсем не против продолжения. Духи миссис Фэйрчайлд дурманили сознание, горячее дыхание у уха сбивало с мысли, а сердце наполнялось сладкой истомой…

“О, дорогая тетушка, мне ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛОСЬ мое новое красивое платье!”

Слова были совсем не мои, они были из какой-то другой роли, но я все лучше осваивался с этой ролью, и дались они уже совсем не так тяжело.

Однако у миссис Фэйрчайлд был еще один пунктик: “А кому понравилось новое платье, Принцесса?” Я видел в зеркале, с каким наслаждением она произносила эти слова и почувствовал, как ее объятия окрепли. Сцена явно доставляла ей удовольствие.

“Вашей Принцессе понравилось новое платье, дорогая тетушка.” – я стыдливо опустил глаза.

Она обнимала меня перед зеркалом и смотрела в него так, как, наверное, смотрят маленькие девочки, держа на руках свою новую, только что подаренную куклу, во все глаза впитывая новый образ. Но вот сентиментальные чувства вновь уступили место деловой хватке. Теперь, когда я был надлежащим образом одет, домовладелица объявила длинный список работ по дому, и вскоре я уже чистил, натирал, мыл, убирал… Сначала миссис Фэйрчайлд сопровождала меня, направляя мои усилия, отдавая указания и делая многочисленные едкие замечания в адрес неумелой прислуги. У меня не было и минуты передохнуть, а ее огромные туфли-крокодилы все вели и вели куда-то, ухоженный палец находил все новые и новые предметы для уборки. Только когда я принялся полировать лакированную поверхность многочисленной мебели в гостиной, она наконец-то оставила меня одного. К тому времени я уже отчаянно искал способы выскользнуть из все более и более удушающих объятий "дорогой тетушки". Парадная дверь была заперта на ключ, на окнах первого этажа висели декоративные, но вполне внушительные решетки. Я хотел было найти телефон и позвонить “911”, но вдруг заколебался. Что скажет полиция, когда увидит меня в платье и нарядном переднике? Сама мысль о возможных вариантах вызывала нервную дрожь.

Наконец настало время обеда, и миссис Фэйрчайлд позвала меня в столовую. Не успел я войти, как она нахмурилась и приказала остановиться.

“Право, моя Принцесса, сколько раз тетушке придется напоминать тебе, что надо почтительно приветствовать ее, когда входишь в комнату, и просить разрешения удалиться, когда выходишь? Боюсь, только что ты заработала очередную встречу с расческой!” Я почувствовал, как лицо мое побелело.

“Но я не хочу портить твой обед, дорогая, поэтому вернемся к этому разговору позже. Мне кажется, твои манеры нуждаются в тщательном контроле, чтобы привести их к пристойному для благовоспитанного человека уровню. С этого момента всякий раз, когда ты входишь или покидаешь комнату, где находится тетушка, или если ты хочешь обратиться к тетушке, ты будешь делать любезный реверанс. Тем самым, моя девочка будет помнить о необходимости соблюдать манеры. А теперь покажи, моя милая, как ты умеешь делать реверанс, приветствуя свою любимую тетушку!” С торжествующей улыбкой миссис Фэйрчайлд застыла в своей обычной позе, уперев руки в бока.

Дрожащими пальцами я захватил края юбки с каждой стороны, скрестил ноги и присел в робком реверансе. “Здравствуйте, дорогая тетушка!” – от волнения прозвучало очень хрипло.

“Нет, нет, любимая, все это надо делать бодрее, присесть надо ниже, скромно опустить головку, похлопать ресничками и только после этого нежно посмотреть на меня! Теперь попробуй снова!” После многочисленных попыток у меня получилось, наконец, изобразить что-то, хоть как-то удовлетворившее дорогую тетушку. Я с ужасом думал о том, что будет происходить за обедом. Однако на сей раз, хоть миссис Фэйрчайлд и разрезала ножом еду на маленькие кусочки, все же разрешила мне есть самому. Когда с обедом было покончено, она подала сок, налитый в детскую кружку с крышечкой и соском, кружку-"непроливайку". Я не посмел возмутиться.

Весь дальнейший день был заполнен бесконечными работами по дому, и в конце я уже валился с ног от усталости. Миссис Фэйрчайлд, казалось, находила большое удовольствие, раз за разом входя и выходя в комнаты, где я убирался, или подзывая к себе, чтобы я постоянно приседал вверх и вниз в глубоком реверансе, как чертик на пружинке. Наконец наступило время ужина. Я сильно устал, да и тушеное мясо никогда не было моей любимой едой, поэтому принялся за еду не слишком резво, по мнению моей домовладелицы. Она быстро достала пугающий розовый пластмассовый нагрудник, отобрала у меня ложку и принялась кормить сама. Потом принесла уже знакомую детскую кружку, в которой на этот раз было отвратительное теплое молоко. Я не мог ничего с собой поделать и отставил кружку. Заметив такую реакцию, хозяйка придержала рукой мою голову, взяла молоко и поднесла сосок к моим губам. Пришлось пить. Она держала мою голову до тех пор, пока не осталось ни капли. Поскольку я не успевал глотать молоко, небольшая его струйка просочилась на подбородок, а с него – на нагрудник. “Надеюсь, теперь Принцесса и сама убедилась, что нагрудник ей совершенно необходим?!” – едко подвела итог миссис Фэйрчайлд.

После ужина она отвела меня наверх, в мою комнату, чтобы я принял ванную и лег спать. Там меня ждал очередной неприятный сюрприз. Все мои вещи куда-то исчезли. Сердце провалилось в пятки. Стало понятно, чем занималась хозяйка дома, пока я убирался на первом этаже. Миссис Фэйрчайлд сделала вид, что не заметила мою реакцию. Она приказала раздеться, а сама пошла набрать ванную. Я попытался развязать бант своего передника, но он был затянут с такой силой, что все мои попытки не увенчались успехом. Когда домовладелица вернулась в комнату, она застала меня в совершенном отчаянии.

Пунцовый от стыда, я тем не менее не забыл присесть в реверансе, и кротко попросил "дорогую тетушку" помочь мне развязать передник. Это, кажется, ей очень понравилось.

“Моя милая маленькая девочка нуждается в помощи? Ей трудно снять передничек? М-м-м-м?” – подтрунивала она надо мной распевно. Я только кивнул.

“Да, пожалуйста, дорогая тетушка.” Улыбаясь, она протянула руку и игриво ущипнула меня за щеку. Затем повернув меня кругом, она легко развязала узел и помогла мне снять передник. Но на этом не остановилась. Она раздела меня полностью, несмотря на все мои уверения, что я могу это сделать и сам.

“Тише, моя сладкая, тише! Тетушка же видит, что ее прекрасная Принцесса ОЧЕНЬ нуждается в помощи!” Вскоре я остался в одних розовых шелковых трусиках, которые предательски оттопыривались. Миссис Фэйрчайлд потрогала их. “Моя дорогая девочка, видимо, ОЧЕНЬ ЛЮБИТ свои шелковые трусики, не так ли?” Я стоял не шелохнувшись. Хозяйка хмуро смотрела на устойчивый бугорок, затем вздохнула и спустила трусики вниз, на уровень лодыжек. “То есть, ты еще ни чему не научилась, моя крошка?” Она взяла из большой сумки, которую принесла с собой, предмет, вид которого вырвал стон из моей груди. Это была печально знакомая щетка для волос из нержавеющей стали. Миссис Фэйрчайлд присела на край кровати и поманила меня пальцем.

“Нет! Пожалуйста, не надо!” – запричитал я без какой-либо надежды. Она только снова поманила меня пальцем. Дрожа как лист, я приблизился к ней, и она протянула расческу:“Целуй! ” Вне себя от позора, я все же поцеловал расческу. Вдруг, домовладелица протянула руку и ухватила меня за твердо стоящий член, воспользовавшись им как ручкой, и подтащила к своим коленям. Она подтянула юбку выше колен, засунула мой орган между своих бедер и плотно сжала их. Я оказался лежащим на ее коленях с голыми ягодицами. И тут на мой и без того воспаленный зад обрушились сильнейшие удары. Раз за разом расческа свистела в воздухе, вызывая острую боль. Я вздрагивал и корчился на коленях у суровой женщины. Эти рывки заставляли мой член тереться между бедрами миссис Фэйрчайлд, и вдруг я почувствовал, что несмотря на град свирепых ударов, возбуждение во мне растет и растет.

“Кажется, Принцесса любит, когда ее шлепают, не так ли?!” – домовладелица смеялась надо мной и продолжала экзекуцию. А мое голое тело продолжало крутиться на ее коленях. От смеси боли и удовольствия я совсем потерял голову и вдруг взорвался в оргазме. Тело дергалось в экстазе, как тряпичная кукла, а миссис Фэйрчайлд только увеличила скорость и силу ударов. Наконец она остановилась, и я упал, тяжело дыша, на ее колени. Она похлопала меня по затылку, и опустила расческу вниз так, чтобы я смог поцеловать ее. Что и было проделано с судорожной поспешностью.

Миссис Фэйрчайлд укоризненно поцокала: “Смотрите, что наделала моя непослушная девочка! С этим ведь надо что-то делать, не так ли, моя Принцесса?” Я мог только кивать, с ужасом ожидая ее реакции.

Тогда тетушка подняла меня со своих коленей и указала на пятна мутной жидкости, заляпавшие ее чулки и заднюю часть туфель.

“Вылижи языком эту гадость сейчас же, непослушная девчонка!” Я на коленях бросился к ее ногам, и впился в покрывавший их гладкий полупрозрачный нейлон, облизывал, сосал, получая внезапно от этого извращенное удовольствие. Затем все больше входя в раж, бросился к блестящим туфлям и облизал и их. Я был настолько увлечен самим процессом, что даже не чувствовал вкуса собственной спермы. Во рту осталось только ощущение чего-то соленого. Миссис Фэйрчайлд, казалось, от всей души наслаждалась этой сценой, и когда я закончил, сняла туфли и, подтолкнув меня в затылок указала на освободившиеся ступни. Я поцеловал каждый палец на ее ногах, чтобы доказать, как сильно-сильно я “люблю свою самую обожаемую тетушку.” Волны сладкого унижения заливали меня, когда я подчинялся каждому жесту этой женщины.

Потом была ванна с душистой пеной. Бедные ягодицы загорелись огнем, когда попали в воду. Тетушка наклонилась надо мной и принялась тщательно мыть мои волосы. На этот раз возражения умерли где-то внутри меня, так и не добравшись до языка. Очень не хотелось нарваться на наказание, а хозяйка, видимо, была полна решимости выкупать "свою девочку". Она вымыла мои волосы, затем энергично натерла тело мыльной мочалкой. Затем сунула руку в покрытую пеной воду и нащупал член, который тут же ответил ей вниманием. Это вызвало у нее довольную улыбку.

“О, я вижу, моя Принцесса любит, когда ее купает Тетушка, правда?! Ты – маленькая ленивая девочка, да, моя куколка?” Я покраснел и пытался вывернуться из ее руки, но она продолжала забавляться с моим дружком. Наконец мне разрешили выйти из ванны. Я пересел за маленький столик и завернулся в огромное розовое полотенце. Миссис Фэйрчайлд энергично высушила мои волосы. Из ящика столика вынула ярко-розовые бигуди и бутылку с лосьоном для укладки волос. А потом достала свою страшную расческу. Я замер. Но тетушка только игриво помахала мне этим жутким оружием, и принялась мирно расчесывать мне волосы, стараясь выдержать ровнейший пробор посередине. Время от времени она смазывала прядь лосьоном и закручивала на ролик бигуди. Я сидел и, замирая от ужаса, смотрел на свое отражение в зеркале.

“М-м… А-а… Ах, дорогая тетушка… Моя самая обожаемая тетушка… пожалуйста, я не думаю…“ Хозяйка прижала палец к моим губам, приказывая замолчать.

“Ни слова больше, моя зайка! Твои волосы выглядели ужасно и настоятельно требовали укладки!” Она что-то мурлыкала себе под нос, продолжая натягивать пряди на ролики и делала это с такой силой, что вскоре голова моя была как в огне. Вскоре я весь покрылся кругляшками бигуди. Тогда миссис Фэйрчайлд достала розовый ночной чепчик, атласный, отделанный кружевом, и надела мне на голову поверх массы роликов. Но это было еще не все. Из того же ящичка она вынула пилку для ногтей, какие-то металлические скребочки и две бутылки прозрачного лака для ногтей.

“Не понимаю, как бы с такими запущенными ногтями моя Принцесса обошлась без помощи тетушки?!” Присев рядом со мной за столик, она взяла мою ладонь, чем-то скребла по ногтям, подпиливала пилкой, покрыла сначала одним лаком, затем другим. Я безучастно отдался ее воле, не имея уже никакого желания сопротивляться. Наконец тетушка отложила все инструменты в сторону, сказала мне оставаться на месте, пока не высохнет лак. Я сидел и смотрел на собственную пародию в зеркале: розовое полотенце на плечах, розовый атласный чепчик на голове и блестящий лак на ногтях! Вскоре домохозяйка позвала меня в спальню. Одеяло было откинуто, на постели лежали новая ночная рубашка и новые трусики. Трусики были розовые, но на этот раз отделаны не только рядами белых кружев, но и крошечными белыми бантиками. Розовая ночная рубашка из блестящего атласа была короче, чем предыдущая. Кроме белых кружев ее лиф украшали ряды розовых эластичных нитей, за счет которых на груди образовывалось подобие пышных округлостей.

“Тетушка знает, что ее дорогая Принцесса хотела спать в трусиках, и я, конечно, хочу, чтобы ты чувствовала себя самой счастливой!” – она сняла с меня полотенце и помогла надеть трусики и ночную рубашку. – “Что надо сказать, любимая?”

Реверанс получился уже сам собой: “Спасибо, дорогая тетушка, за красивую ночную рубашку и трусики”. Она уложила меня в кровать и плотно укутала одеялом. Мне никак не удавалось пристроить голову на подушке из-за впивающихся в нее бигуди.

“Какая хорошая маленькая девочка!” – тетушка присела на кровать рядом со мной и одной рукой принялась поглаживать поверх одеяла мою промежность, а другой рукой ласкала мое лицо. Я не мог отвести взгляд от ее глаз, и только отчаянно пытался сдержать возбуждение в члене.

“Работа по дому была сегодня тяжелой для моей Принцессы? Ты выглядишь усталой, моя крошка!” Она продолжала поглаживать лицо, ее пальцы, поглаживавшие мои уши, переместились уже к губам. Я был настороже, но под действием руки, настойчиво обрабатывавшей мой член, с трудом сохранял спокойствие. “У тетушки на завтра приготовлен длинный список работ по дому. Но может быть, для такой деликатной девочки как ты, моя дорогая, это слишком тяжело? Принцесса хотела бы немного отдохнуть, м-м-м?” Ее пальцы уже танцевали на моих губах, а давление на промежность усилилось.

Я открыл рот, чтобы как-то ответить, и хозяйка тут же вложила в него указательный палец, поглаживая мой язык его кончиком. “Если Принцесса наденет другое красивое платье для Тетушки, то у нее может быть ЦЕЛЫЙ свободный день! Как тебе это нравится, моя душенька? Только кивни мне головкой, любимая”.

Я чувствовал, что здесь кроется какая-то ловушка, но рука ее уже так близко подвела к меня оргазму, а палец так ритмично работал во рту, что мысль свою я никак не мог довести до конца. "День отдыха" звучало так соблазнительно… так соблазнительно… И к тому же все равно, я бы целый день ломал спину в платье, может, и не очень нарядном, но какая разница? И голова моя сделал маленький кивок: вверх и вниз.

Лицо тетушки взорвалось такой торжествующей улыбкой, что меня чуть не вытошнило. Она наклонилась, поцеловала меня в губы долгим влажным поцелуем, а напоследок привычно ущипнула за щеку. После этого энергично встала: “Превосходно, моя любимая! Я с трудом дождусь утра!! Сладких снов, моя милая Принцесса!” С этими словами миссис Фэйрчайлд выключила свет и закрыла дверь снаружи на ключ.

Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Сквозь сон не покидало ощущение, что с головой происходит что-то неправильное. Когда же я протянул руку, она нащупала атласный материал чепчика и ролики бигуди под ним. События предыдущего дня встали перед глазами, и меня обуял страх. Я был в панике. Надо как-то выбираться отсюда! Я чуть ли не минуту вылезал из-под одеяла – так плотно подоткнула одеяло моя домовладелица. Опустив ноги на пол, я тут же поднял их. Пол был холодный. Нехотя нашарив розовые пушистые шлепанцы, которые стояли рядом с кроватью, я отправился к окну. Комната располагалась на высоком втором этаже. Решетки на окне не было, и недалеко находилась водосточная труба. Можно ли по ней спуститься? Я попытался открыть большое французское окно, но оно и не собиралось поддаваться. Вдруг мне представилось, как эта картинка выглядела со стороны. В розовой длинной ночной рубашке и розовом чепчике, под которым накручены бигуди, я пытаюсь вылезти в окно! Стало немного смешно, и одновременно во мне проснулось возбуждение самого плотского свойства.

Вдруг в замочной скважине двери заскрежетал ключ. Я замер. В комнату вошла хозяйка. Ее волосы были убраны в тугую аккуратную косу, которая подчеркивала широкие скулы лица. В ушах сверкали золотые сережки. Как всегда со вкусом подобранная косметика сочеталась с темным цветом помады и лака для ногтей. На женщине был дорогой красный костюм и кремовая шелковая блузка, дополненные бордовыми туфлями на высоком каблуке с неожиданно игривыми белыми носами. Выглядела она еще более внушительно, чем обычно. Если такое вообще могло быть.

“Я вижу, моя маленькая зайка уже выпрыгнула из кроватки!” – остановилась она передо мной, положив руки на бедра. Застигнутый врасплох, я не нашелся, что ответить, и молчал, пока носок ее туфли не начал отбивать свой страшный "сигнал тревоги".

Мои руки сами ухватились за кружевные края ночной рубашки, а ноги подогнулись в поклоне. Старательно наклонив голову и вкладывая во взгляд всю свою скромность, как учила хозяйка дома, я пропищал: “Доброе утро, любимая тетушка!”

Миссис Фэйрчайлд тут же взяла меня за руку и повела в ванную, где пронаблюдала за моим утренним туалетом. После чего меня усадили за столик, и она с нескрываемым любопытством удалила с моей головы розовый ночной чепчик, а затем аккуратно сняла бигуди. Волосы развалились на груду маленьких завитков. Домовладелица принялась с энтузиазмом их расчесывать, закрепляя уже обработанную часть розовыми заколками. Далее меня ожидала настоящая пытка: тонкими щипчиками она выдергивала лишние волосы из моих бровей, превратив их к концу длительной процедуры в тоненькие арочки идеальной формы. Я мог только стонать и наблюдать в зеркале за процессом изменений.

Когда пытка закончилась, миссис Фэйрчайлд повела меня в свою комнату. Там на кровати была разложена разнообразная одежда. Тетушка помогла мне снять с себя ночную рубашку и трусики.

“Надевай!” – и подала белые колготки. Путаясь от смущения, вздыхая и краснея, я неуклюже натянул их на ноги. Миссис Фэйрчайлд с удовольствием провела по ним рукой, разглаживая невидимые складки. Добившись идеального натяжения, она надела мне поверх нейлонов розовые трусики. Конечно же, мой член не мог не отреагировать на прикосновения гладкого упругого материала. Темно-красные губы миссис Фэйрчайлд растянулись в улыбке.

“О, смотрите, смотрите, как нашей Принцессе нравится ее новая одежда! И это ведь еще только начало!! Ах, какая ты непослушная девочка!” – миссис Фэйрчайлд укоризненно качала головой, вгоняя меня в краску. – “Но тетушка уже забыла о вчерашнем вечернем происшествии!! Моя Принцесса не может делать такие неприглядные вещи прямо в свои трусики, не правда ли? М-м?” Она подняла мою голову за подбородок и посмотрела прямо в глаза, а потом легонько ущипнула за пунцовую от стыда щеку. Взяла с кровати странно выглядящий предмет. Это были какие-то нелепые розовые атласные ножны, к которым крепились три розовые ленты. И кажется, внутри чехол был отделан… мехом? Миссис Фэйрчайлд приспустила вниз мои трусики и колготки, схватила моего напрягшегося дружка и натянула атласную трубочку на него. К моему удивлению, ножны действительно имели меховую подкладку. Естественно, вся конструкция тут же устремилась вверх. Добившись устойчиво вертикального положения, моя хозяйка принялась крепить чехол лентами. Одну из них она протянула мне между ног, две другие – по обе стороны бедер, связав их между собой… пониже спины. Третью проложила по ложбине между ягодицами и присоединила к двум первым. После чего колготки и трусики были возвращены в прежнее положение.

“Ты, моя зайка!” – приговаривала тетушка, в очередной раз тщательно разглаживая их рукой, и почему-то только в верхней части и только спереди. Раз за разом ее ладонь проходила по спрятанным под трусиками атласным ножнам, заставляя меня напрягаться. От малейшего прикосновения мех этого необычного чехла щекотал мое достоинство, и я с большим трудом сдерживал возбуждение. Когда миссис Фэйрчайлд закончила меня гладить, очередное неприятное происшествие было совсем близко. Я был почти в прострации. И потому, наверное, уже слабо реагировал на происходящее. А меня ждал следующий предмет одежды – короткий белый атласный корсет! Тетушка наложила его на мою талию и стала деловито шнуровать на спине, затягивая туже и туже, так что в конце я уже еле дышал. Дальше последовал черед короткой – до середины бедра – нижней юбки. Белая, шелковая, она была оторочена полосой кружев. И наконец миссис Фэйрчайлд взяла с кровати что-то похоже на огромное белое нейлоновое облако. И прежде, чем я успел как-то отреагировать, водрузила этот ворох материи мне на голову, протянула через руки и туловище, опустила на талию. Это была пышная многослойная юбка с подобием кринолина, украшенная белыми атласными бантами и лентами. Длина ее достигала примерно середины бедра. Мой ум отказывался понимать смысл происходящего. Зачем мне нужна такая одежда?

Пока я приходил в себя, миссис Фэйрчайлд, чуть ли не мурлыкая от удовольствия, исчезла из поля зрения. Она вернулась из своей гардеробной, держа перед собою платье: “Посмотри, моя милая, разве оно не восхитительно?!”

Я не слишком разбираюсь в женских нарядах, но мне показалось, что это было платье даже не для девушки, а скорее. .. для девочки. Белое, шелковое, с широким кружевным воротником, короткими рукавами-фонариками, пышно украшенными кружевами. Расшитый розовыми цветочками узкий, обтягивающий лиф, высокая талия, подчеркнутая розовым атласным поясом. Широкая юбка с большими складками, несколько рядов розовых атласных бантиков и, конечно, кружева в большом количестве. Я еще не успел рассмотреть ее до конца, а миссис Фэйрчайлд уже протягивала мои руки в рукава этого цветастого наряда. Продолжая что-то напевать себе под нос, домохозяйка принялась застегивать длинный ряд жемчужных пуговичек на спине платья.

“Бог мой, сколько пуговиц!! Боюсь, без помощи тетушки тебе никогда не выбраться из этой прелести! Но это не беда! Тебе стоит только пожелать!” Она наложила на талию розовый атласный пояс и завязала на спине огромный бант. Мое сознание отказывалось понимать происходящее, колени дрожали, а сам я был настолько слаб, что вот-вот мог упасть в обморок. Словно прочитав мои мысли, миссис Фэйрчайлд усадила меня на кровать. Платье взметнулось вокруг меня, юбка встала торчком до самого лица, почти полностью перекрыв вид. Мне казалось, что я тону в кринолине и тяжелом атласе. Миссис Фэйрчайлд что-то надевала мне на ноги, но я даже не видел что. Закончив, она поставила свою ничего не понимающую "Принцессу" на ноги. Я послушно позволил натянуть на свои руки белые кружевные перчатки. Тетушка взяла меня за локоть и подвела к высокому зеркалу.

Это было ужасно! Передо мной стояла рослая 12-летняя девочка, отправившаяся с родителями в церковь или на какую-то странную вечеринку. Теперь можно было рассмотреть обувь. В зеркале из-под юбки выглядывали черные, лакированной кожи туфли типа Мэри-Джейн, которые так любят покупать своим внучкам патриархальные бабушки. Пока я пялился на свое отражение, сзади подошла миссис Фэйрчайлд с ехидной улыбочкой на губах. Как раз тогда, когда я подумал про себя, что хуже уже быть не может, она надела мне на голову широкополую белую соломенную шляпку с широкой розовой атласной лентой на тулье. Розовые ленты, свисавшие из-под полей сбоку, она протянула вниз, завязала их тугим бантом у подбородка. После чего вручила мне черную детскую сумочку из такой же кожи, что и туфельки.

“Посмотрите на маленькую Принцессу!! Ах, как мы сегодня повеселимся!!” Тетушка обняла меня за талию. Кровь застучала в моих ушах, член разрывался от желания и… Я снова посмотрел на свое отражение в зеркале, и вдруг затрясся в бурном оргазме! Ноги обмякли, тело дрожало, а густая жидкость полилась в меховые внутренности атласного чехла, спрятанного под слоями нейлона, шелка и атласа.

Дав мне немного прийти в себя, миссис Фэйрчайлд взяла меня за руку и вывела из своей спальни. Мои широчайшие юбки оглушительно шуршали на каждом шагу, колготки холодили ноги, а туфельки Мэри-Джейн поскрипывали свежей кожей. Никогда еще я не чувствовал себя так неуютно в одежде – обтягивающие колготки, сдавливающий корсет, торчащий в стороны кринолин, туго-сидящее шелковое платье, облепленное бантами и кружевами, не говоря уже о широкополой шляпе, ленты которой впивались в подбородок… Все это вместе давило на меня с каждым сделанным шагом. И ко всему этому член, находившийся в теплой липкой влаге, впитавшейся в мех розового чехла.

Миссис Фэйрчайлд остановилась у туалетного столика, взяла какой-то флакон с пульверизатором. На меня с шипением налетела волна духов нежно цветочного аромата, заметно отличавшихся от тех, которыми пользовалась сама домохозяйка. Это только увеличило степень моего непонимания ситуации. После тетушка открыла шкатулку для драгоценностей и закрепила у меня на шее золотой медальон в форме сердечка. Полюбовавшись на это великолепие со стороны, она на радостях ущипнула меня за щеку, так что я ойкнул, и потянула за собой. Мне оставалось только не отставать от ее стремительного шага, пытаясь справиться на ходу и с кринолином, и с туфлями, и с шляпкой.

Я быстро понял, что сделал ужасную ошибку, променяв передник и боль в спине на этот маскарад. Миссис Фэйрчайлд объявила, что если уж я такой неженка, чтобы работать по дому, то придется научиться ходить, говорить, сидеть, стоять, словом, вести себя как положено “молодой особе”. Лучше бы чистить ковры и полировать мебель! Домовладелица устроилась на мягком удобным кресле, а я был вынужден ходить взад и вперед по гостиной.

“Нет, нет дорогая, так никуда не годится! Ты должна научиться ходить изящно! И перестань сжимать свою сумочку, словно это школьный портфель!! Тетушка хочет, чтобы ты держала локоть около талии, а руку подняла вверх и чуть отклонила в сторону! Еще немного! Вот так! Твоя очаровательная сумочка должна свисать с запястья, в то время как рука в перчатке изящно повернута в сторону! Теперь попробуй еще раз, и не забудь придерживать второй рукой юбку, так чтобы немного отставить ее от ног. Пошевели немного бедрами, зайка… Хорошая девочка!!……” Это продолжалось и продолжалось. Минуты тянулись и тянулись, а я все ходил и ходил по комнате, туда, обратно. Как я мог сделать такую глупость и променять работу по дому в простом хлопчатобумажном платье на эту изощренную пытку! Да, тетушка нашла себе забаву!

Дела становились все хуже и хуже. Следующим пунктом программы было выработать “милую девичью улыбку”, и я снова зашагал по гостиной. В многослойных одеждах становилось все жарче. Лицо под соломенной шляпой раскраснелось, потекли капли пота. Только когда я почувствовал, что готов упасть в обморок, она разрешила мне сесть. Но стоило повалиться на диван, как тетушка неодобрительно защелкала языком. Тут же начался урок правильного "сидения", и я теперь не ходил вперед-назад, а вставал и садился, вверх-вниз, как чертик из табакерки, прилежно стараясь "пригладить свои юбки", скрестить ноги приличным образом, "изящно" держать руки на коленях и т.д.

Казалось, эти уроки необыкновенно возбуждают саму преподавательницу. Ее руки постоянно и часто без какой-либо нужды прикасались ко мне, поглаживали лиф платья, одергивали юбки, поправляли шляпку, похлопывали по обтянутому шелком и нейлоном заду. А хуже всего было то, что мои секретные атласные ножны снова устремлялись вверх с пугающим меня напряжением. И "дорогая тетушка" раз за разом с шумным одобрением отмечала этот факт, периодически ощупывая чехол под юбками.

“О-о, моя Принцесса, тебе, конечно же, понравилось новое платье! Теперь в этом нет никакого сомнения! И тетушка чувствовала, что так и будет, уже в тот момент, когда положила на тебя глаз!” – поддразнивала она меня тоном взрослого, снисходящего до разговора с маленьким ребенком. Я чувствовал, что могу умереть от смущения. Надо было что-то предпринять!

Посмотрев на часы, я к своему ужасу понял, что прошло всего два часа. Но больше мне не вытерпеть! “О, дорогая тетушка, почему я должен одеваться как 12-летняя девочка?! Это так обидно! Пожалуйста, позвольте мне переодеться во что-нибудь более подходящее!” – обратился я к ней с мольбой в глазах.

“Двенадцати? Ну, что ты, милая! Я бы сказала, что в этом платье ты выглядишь как восьмилетняя девочка! Детки всегда думают, что выглядят взрослее! Это так смешно!” – глаза домохозяйка вспыхнули от радости, и она снисходительно потрепала меня по щеке. Моя надежда тут же сменилась отчаянием. “Но ведь Принцесса помнит, ” – продолжала женщина нараспев, – “что она сама сказала тетушке, что лучше будет носить красивое платье, чем делать грязную работу по дому. И я только выполняю ее желание. Наш день развлечений только начинается, моя куколка! Пока же давай вернемся к работе.”

День тянулся от одного унижения к другому. Даже во время еды невозможно было ускользнуть от навязчивого, восторженного внимания домовладелицы. Она повязывала мне на грудь розовый пластмассовый нагрудник, конечно же, чтобы "защитить такое красивое платье" и настойчиво помогала кушать, когда, по ее мнению, я работал ложкой недостаточно быстро. Была и еще одна проблема. Из-за розового атласного чехла я не мог посещать самостоятельно уборную. Каждый раз, когда мне надо было сходить в туалет, тетушка следовала за мной, чтобы помочь достать из-под юбок, колготок и трусиков ножны, развязать их, и только тогда у меня был шанс получить облегчение. Домовладелица при этом рассматривала влажные меховые внутренности чехла и отпускала едкие замечания.

“О, моя маленькая девочка так обожает необычные нарядные платья, что от одного пребывания в них ее маленький клитти не только становится твердым, но и постоянно брызгает жидкостью. Моя Принцесса любит одеваться как маленькая девочка, правда?!!” Она нависала надо мной, когда я, пытаясь справиться с платьем и юбками, усаживался на унитазе. Справиться с буйством моего, как она называла, "клитти", в такой ситуации было чрезвычайно трудно.

День продолжился уроками дикции. Миссис Фэйрчайлд учила меня, как должна разговаривать "молодая особа". Она настояла на том, чтобы я говорил тоном выше и в женской манере. Мне приходилось раз за разом благодарить тетушку, мою самую обожаемую тетушку, за каждую деталь своей одежды этим новым голосом, и признаваться на все лады в том, что “люблю наряжаться красивой девочкой.”

Когда я уже начал хрипеть, а не говорить, мне дали отдых. Но не прошло и пяти минут, как моя домовладелица появилась в больших солнцезащитных очках, натягивая на руки длинные лайковые перчатки. На сгибе локтя у нее висела элегантная красная сумочка из лакированной кожи.

“Мы уходим! Приведи себя в порядок, возьми сумочку и следуй за мной, моя милая!” Видя мое замешательство, она взяла меня за руку и повела к парадному входу дома. Я замер от ужаса.

“Ч-т-т-т-то – вы делаете! Я н-н-н-не могу… пойти туда…. вот в этом!” – я пытался вырвать руку и убежать.

Миссис Фэйрчайлд, не разжимая стального захвата, опустила свою сумочку на столик и задрав кверху мои многочисленные юбки, пребольно ущипнула меня за зад.

“Только что ты заработала еще одно наказание, моя милочка!! Ужасная грубость! Как ты смеешь обращаться ко мне таким тоном?! Немедленно сделай реверанс и попроси прощения у тетушки!” Она отпустила мою руку и встала в позу демонстративного ожидания.

При воспоминании о расческе меня затрясло. Я постарался сделать реверанс с максимальным уважением и униженно попросил у “самой обожаемой тетушки” прощения. “Но дорогая тетушка, почему я должен выходить из дома?”

“Потому, милая, что у тетушки и ее любимой Принцессы заказан сеанс в салоне красоты!” Я чуть не упал в обморок от таких слов. “Тетушка хочет, чтобы ее Принцесса была самой красивой девочкой! И не спорь! Я знаю, что в глубине души это то, чего желает сама Принцесса, но в чем не хочет признаться из-за глупого упрямства и дурного воспитания!” Я пытался отрицать, но в то же время чувствовал, как напрягся мой "клитти" в своей атласной ловушке. И каждое ядовитое слово, слетавшее с улыбающихся губ тетушки, стремительно приближало меня к оргазму. Как будто читая мои мысли, она засунула руку под мои юбки.

“Давай, посмотрим, хочет ли Принцесса пойти в салон красоты в ее нарядном платье, м-м?” Она задрала юбки и похлопала меня по огромной выпуклости в трусиках. “Я так и думала!” – удовлетворилась она осмотром. И этого простого поглаживания мне хватило, чтобы разразиться оргазмом. Тетушка обняла меня и прижала к себе, пока не прошла окончательно сладостная дрожь тела.

“Боже мой, Принцесса снова наполнила свои прекрасные ножны липучкой, не так ли? Что ж, сейчас у нас нет времени, надо спешить в салон!” Признав свое полное поражение, я покорно протянул руку тетушке, и мы покинули дом. Каждый шаг был настоящим кошмаром. Я представлял, как смешно выгляжу со стороны. Но до автомобиля нам удалось добраться без происшествий. Миссис Фэйрчайлд пристегнула меня ремнем на заднем сидении, словно ребенка, и повела машину в Салон красоты Анри.

Припарковавшись, мы вошли в аккуратное здание. Его владелец, Анри, приветствовал нас.

“Здравствуйте, мадам! И это та маленькая Принцесса, о которой вы нам говорили?! Здравствуйте, девушка!” Домовладелица сильно сжала мою руку. Я, выйдя из оцепенения, сделал реверанс и произнес по возможности любезно: "Здравствуйте, месье Анри!" Мое лицо при этом густо покраснело, что вызвало громкий смех стилиста по прическам.

“О-о, это было роскошно!! Проходите, дорогая, мы все рады вас видеть!” Я мечтал провалиться сквозь землю, но тетушка решительно подтолкнула меня вперед.

Мне хотелось съежиться в одну маленькую незаметную точку. В окружающих зеркалах многократно отобразилась нелепая фигура молодого мужчины в белом шелковом девичьем платье, обильно украшенном розовыми бантиками, в юбке с пышным кринолином, шуршащем на каждом шагу, в блестящих туфельках Мэри-Джейн, в обтягивающих руки перчатках, одна из которых сжимает детскую сумочку, и с локонами, выбивающимися из-под широкополой, украшенной розовыми лентами соломенной шляпы! Вот так зрелище! Сотрудники мистера Анри, не скрывая, глазели на меня, вскрикивали от восхищения и, смеясь, хлопали в ладоши. Посетителей в салоне почти не было, только одна женщина средних лет сидела под сушилкой. Она невозмутимо уставилась на меня, и помахала рукой моей домовладелице. Видимо, они хорошо знали друга, что только добавило мне смущения.

Но худшее было впереди. Меня ввели в отдельный кабинет и приказали раздеваться. Прежде, чем я успел выразить малейшее сомнение, дорогая тетушка удалила мою шляпку, стянула с меня перчатки и принялась расстегивать платье. Что было делать? Я молча стоял и покорно ждал, пока она удалит всю одежду. Это даже доставило удовольствие — избавиться от тяжелого платья, юбок и особенно сковывавшего дыхание корсета. Но когда тетушка собралась снять с меня колготки, я вздрогнул, помня, какой необычный предмет находится под ними, а особенно то, сколько вязкой, дурно пахнущей жидкости находится на его меховой подкладке.

Но тетушку это нисколько не остановило. Она сняла с меня и трусики, и колготки, после чего продемонстрировала всем присутствующим розовые ножны. Сделав эффектную паузу, она развязала крепившие их ленты, и сняла чехол, обнажив мой член.

“Ах, моя бедная Принцесса входит в такой азарт, когда надевает нарядное платье, что нуждается в небольшой дополнительной защите, ” – пояснила миссис Фэйрчайлд помощнику мистера Анри, который с ошеломленным видом взирал на эту сцену. Домовладелица снисходительно потрепала меня по щеке. Мне оставалось только терпеливо сносить все акты приготовленного представления. Я был в полной власти своей "дорогой тетушки".

Мне приказали лечь на массажный стол. Вдруг мои ноги обожгло — это был горячий воск!

“Ч-т-о-о…?“ Прежде, чем я смог сказать слово, миссис Фэйрчайлд развернула огромный шарообразный леденец на палочке и сунула мне в рот.

“Ни слова, моя сладкая!! Соси свой леденец и помалкивай!” – женщина, которая обрабатывала мои ноги, ее звали Сандрой, засмеялась и продолжила мучительную процедуру. Мне невероятно повезло, что Бог избавил меня от буйной волосяной растительности, но когда Сандра закончила, то не осталось и того немногого, что было. Абсолютно ничего, абсолютно везде, не считая бровей. Даже в самом интимном месте. Это был долгий, трудоемкий процесс, и когда он подошел к концу, женщина нанесла смягчающий лосьон алоэ на каждый дюйм моей еще молодой и нежной кожи.

По окончании процедуры, тетушка натянула на меня шелковые трусики, помогла подняться на ноги и зацепилась за пояс своим пальцем, чтобы я никуда не ушел. Вместо одежды на меня накинули просторную лиловую накидку.

“Теперь Принцессе лучше воздержаться от несчастных случаев!” – проворковала мне тетушка на ухо, вызвав у Сандры еще один приступ смеха. Мы снова вернулись в главный салон. Там меня усадили в кресло. Специалист по маникюру, Лурдес, немедленно занялась моими пальцами, и на руках, и на ногах. А в это время месье Анри совещался с тетушкой по поводу моих волос, перебирая их пальцами, отвечая на вопросы домовладелицы и нисколько не интересуясь моим мнением. Миссис Фэйрчайлд попросила его осветлить их и сделать перманентную завивку "Ширли Темпл".

Мой леденец на палочке уже закончился, и я не мог больше сидеть тихо. “Пожалуйста, дорогая тетушка, я не хочу перманентную завивку! Я…” Миссис Фэйрчайлд строго посмотрела на меня и, порывшись немного в сумочке, достала свою расческу из нержавеющей стали. Я задрожал от испуга.

“О, смотри-ка, Принцесса, что это? Это же твоя любимая щетка! Неужели ты не хочешь ее поцеловать?” Она поднесла щетку к моим губам. Обмершими губами я прошептал: “Да, дорогая тетушка, спасибо!” – и поцеловал расческу. Сандра и Лурдес завыли от смеха, умоляя домовладелицу повторить этот фокус, на что она с удовольствием согласилась, объяснив попутно глубокий смысл сцены.

После этого я уже не смел произнести ни слова, и месье Анри и его сотрудницы деловито приступили к очередной процедуре. Убедившись, что сопротивление окончательно подавлено, миссис Фэйрчайлд также отдалась в руки парикмахера и маникюрши. С моего места было видно, как ей аккуратно накладывают лак цвета насыщенной лаванды. Я посмотрел на свои ногти. Теперь они были ярко кораллового цвета. Краску на волосы наносил сам месье Анри, он же занимался перманентной завивкой. Вскоре пряди волос были туго натянуты на ролики, и я присоединился к домовладелице, сидевшей под большим феном. Она довольно улыбнулась, взяла мою руку и полюбовалась только что отполированным ногтем указательного пальца.

“Ну, милая, как тебе нравятся новые розовые ноготки? А новая прическа?! Она будет восхитительна, я уверена!” Ее палец добрался до моего рта и прошелся по губам. Я мог почувствовать запах свежего лака для ногтей. Немного поиграв с моими губами, женщина коснулась кончиком пальца языка.

“Да, дорогая тетушка, ” – покорно ответил я, попутно обсасывая палец, продолжавший исследовать мой рот. Ее манипуляции дали быстрый и заметный результат: на моей лиловой накидке явно обозначился бугорок. Сотрудники салона смотрели на эти сценки со все возрастающим интересом. Я попытался скрестить ноги, чтобы замаскировать свою реакцию, но мимо внимания домовладелицы она не прошла. Она усмехнулась, глядя на мои тщетные усилия, но к счастью, не успела на них отреагировать.

Ее волосы уже высохли, и молодой человек пригласил тетушку завершить макияж. Можно было слегка перевести дух. Я гораздо дольше сидел под феном, и уже заволновался, не загорится ли моя голова. Наконец, ролики были удалены, и месье Анри уложил пружинистые светлые локоны в девичью прическу. Затем вернулась мастер макияжа, и я со все увеличивающимся ужасом следил за тем, как она наводила румянец на моих щеках и наносила розовую помаду на губы.

Меня привели обратно в комнату, где обрабатывали ноги. На этот раз сотрудники салона сами помогали мне одеться под строгим присмотром дорогой тетушки. Атласные ножны надела едва сдерживавшая смех Сандра. Впрочем, ее я стеснялся меньше всех. Удаляя волосы с моей кожи, она могла вдоволь насмотреться на мои мужские секреты. Не смущаясь, она протянула одну из лент через ягодицы и связала ее с остальными не менее туго, чем могучая тетушка. Не прошло и десяти минут, как я снова вернулся в свои нижние юбки, корсет, кринолин, белое шелковое платье, колготки и туфельки. Мне велели держать шляпку и перчатки в руках, чтобы можно было рассмотреть и новую прическу, и маникюр. Когда я повторно вошел в главный зал, здесь собрались почти все сотрудники салона. Вид у моей домовладелицы был триумфальный. Она со значением посмотрела на меня. Не трудно было догадаться, чего от меня хотели.

Покраснев, я собрал свои юбки и сделал реверанс собравшимся сотрудникам салона, поблагодарив их за все, что они сделали. Во время реверанса сверкнула вспышка. В панике вскинул я голову, и именно в этом испуганном состоянии застала меня вторая вспышка фотоаппарата, который держала в руках вездесущая Сандра. Тетушка сделала мне знак, и пришлось еще несколько минут позировать всем желающим запечатлеть этот необыкновенный визит. Миссис Фэйрчайлд заверила месье Анри, что теперь я буду посещать салон “регулярно”. Девушки-сотрудницы с восхищением и даже завистью щупали мои кринолин и платье. “Как красиво!”, “Восхитительно!” наперебой раздавалось вокруг. Следуя инструкции дорогой тетушки, я нежно поцеловал каждого сотрудника и сотрудницу, включая месье Анри. Несколько посетителей, собравшихся в зале, получили немало удовольствия. Наконец тетушка надела на меня шляпку, завязала ее ленты под подбородком и, взяв за руку как маленького, повела обратно к автомобилю.

Тетушка плотно пристегнула меня ремнем безопасности на заднем сидении. Она была явно взволнована моем новым обликом: макияжем, локонами завивки, выбивавшимися из-под шляпки, пышным кринолином, настоящим колоколом возвышавшимся над моими коленями. Наклонившись надо мной, она взяла мое лицо в ладони.

“Ты становишься такой милой, Принцесса! Но лучшее еще впереди!” И прежде, чем я смог ответить, она отклонила мне голову назад и впилась в мои губы жадным поцелуем. Вкус ее помады смешался со вкусом моей. Язык настойчиво бился в заднюю стенку гортани. Насытившись, она отпустила меня и села за руль. Кружилась голова, не было ни одной мысли, а член в своих ножнах рвался в небо и упирался в многочисленные юбки. Я чувствовал, что глубже и глубже проваливаюсь в шелковую ловушку домовладелицы, и даже боялся признаться себе, что слишком слаб, чтобы с этим бороться.

Вечером на кровати меня ожидал новый комплект из трусиков и ночной рубашки. На этот раз они были сделаны из тонкого розового материала с нашитыми сверху бледно-желтыми атласными кроликами в виде украшения. Подол ночной рубашки был сделан в виде короткой многоярусной юбки с полосами желтого шелка, нависавшими одна над другой. После того, как тетушка укрыла меня одеялом и тщательно заправила его, она направилась к полке, висящей не стене и взяла с нее одну из старинных фарфоровых кукол – Принцессу в тщательно исполненном платье. Миссис Фэйрчайлд присела рядом со мной на постель.

“Поцелуй на ночь свою куколку, моя любимая!” – голос моей домохозяйки был даже более слащав, чем обычно. Я осторожно поцеловал фарфоровое личико. “А теперь вы с Присциллой будете сладко спать всю ночь, мои крошки. Завтра у моих куколок будет БОЛЬШОЙ день!” Ее многообещающая усмешка вселяла страх. Еще один БОЛЬШОЙ день? У меня опять было раздвоение личности: мой мозг вопил об очередных ужасных оскорблениях, а мой член насмехался надо мной, становясь все тверже в тонких, гладких трусиках с желтыми кроликами.

Проснулся я от странного ощущения у своей щеки. Медленно разлепил веки, и чуть не умер от страха. На меня смотрел неестественно голубой глаз с длинными загнутыми вверх ресницами. Я чуть не подскочил к потолку и даже не сразу вспомнил, где нахожусь. Только мгновение спустя до меня дошло, что глаз находился на молочно-белом фарфоровом лице куклы Присциллы, в обнимку с которой я проспал всю прошлую ночь. Едва сердце успокоилось, как рука нащупала на голове жесткие локоны перманентной "Ширли Темпл", и знакомое чувство обреченности нахлынуло на меня. Почему-то самый большой ужас навевало отсутствие каких-либо волос вокруг члена. Каждое движение вызывало соприкосновение с кожей гладкого шелка трусиков. Это было… Как будто прохладная рука мягко ласкает твоего рвущегося в бой дружка. Но прежде, чем я смог собраться с мыслями, дверь открылась, и в спальню вошла домовладелица. Ее лицо расплылось в широкой улыбке.

“Доброе утро, Принцесса!” – произнесла она нараспев. – “Мой ангел и Присцилла хорошо выспались сегодня?” Ее голос источал мед. Пока она откидывала одеяло и искала розовые шлепанцы, я разглядывал ее тщательно продуманный наряд. На ней был обтягивающий белый костюм. Жакет был решен в военном стиле с большими золотыми пуговицами. Узкая юбка длиной до колена. Белоснежные лакированные туфли с золотыми пряжками на высоких каблуках. Руки в тончайших белых кожаных перчатках, которые исчезали в широких рукавах жакета. Толстый золотой браслет поверх перчатки на запястье, большое золотое кольцо на указательном пальце другой перчатки. Массивные круглые золотые сережки в ушах. Косметика более резкая, чем обычно, тени для век достигали тонких арок бровей, тушь на ресницах была гуще, а на полные губы нанесена насыщенная красная помада, выделявшая рот на фоне белого ансамбля.

“Моей драгоценной маленькой девочке понравился наряд тетушки?” – спросила она, заметив, как пристально я ее разглядывал. – “Возможно, когда Принцесса подрастет, она тоже сможет носить такую красивую взрослую одежду!”

Тетушка взяла меня за локоть и быстро повела вниз. В своих туфлях на высоких каблуках она возвышалась надо мной даже больше обычного. Впрочем, это не мешало ей идти так быстро, что я едва поспевал. В ее спальне на кровати уже были разложены многочисленные предметы одежды.

“Тетушка много думала над тем, о чем милая Принцесса говорила вчера. Помнишь, малышка?” – она протянула руку в перчатке и больно ущипнула меня за щеку. – “Ты сказала, что не хочешь "одеваться как 12-летняя девочка", а желаешь надевать что-то "более подходящее". Хорошо, Принцесса, твое желание исполнилось!”

С этими словами она раздела меня догола, сняв и ночную рубашку, и трусики. По коже, недавно подвергшейся эпиляции, пробежал холодок. Тетушка взяла в руки нечто белое, отделанное розовым атласом, и усадила меня на кровать. Подняла мои ноги и подложила эту белую материю под ягодицы, запаковала промежность, после чего скрепила концы странной конструкции двумя английскими булавками с розовыми пластмассовыми головками. Только тогда я понял, что на меня надели подгузник! Подгузник с подкладкой из розового атласа! Прежде, чем я успел выразить свое возмущение, она протянула по моим ногам толстые резиновые детские трусики. Натянуть их на подгузник было не просто, настолько он был велик, но домовладелица справилась с этой задачей и туго затянула шнурок на поясе трусиков. Тетушка с удовольствием похлопала меня по обтянутому гладкой толстой резиной заду, ставшему невероятно пухлым. Затем наступил черед белых с розовыми сердечками колготок. Поверх них на меня надели ярко-розовые атласные трусики с белыми ягнятами и с широкими кружевными оборками по талии. Резинка на обширных трусиках позволила легко натянуть их на подгузник.

Затем тетушка наложила на мою талию короткий, покрытый розовым шелком корсет, еще обильнее украшенный лентами чем тот, который я носил вчера. Миссис Фэйрчайлд повалила меня на кровать лицом вниз, уперлась коленом в ту нежную часть, что была закрыта подгузником, и зашнуровала корсет так туго, что едва не довела меня до обморока. Дышать было почти невозможно. Потом через голову мне надели на пояс нечто шелковое, короткое и розовое, настолько короткое, что эта, скорее всего юбочка, не закрывала даже мои огромные трусики. За ней последовали три другие нижние юбки, ничуть не длиннее первой, сделанные из прочного тюля и органзы. Назначение всех этих рулонов красивой материи оставалось для меня загадкой, ибо розовые трусики по-прежнему были видны. Ошарашенный, я сидел на краю кровати, стараясь дышать как можно ровнее.

“А теперь – гвоздь программы!” – торжественно объявила тетушка. Она вынесла из гардеробной блестящее розовое платье, которое ломилось от количества атласных бантиков, лент, вышитых цветочков, кружев и блесток. Но вот беда – и оно было очень коротким. Все в этом платье было чрезмерным. Нарядный кружевной воротник был до нелепого широким. Короткие рукава-фонарики настолько объемными и плотными, что руки невозможно было прижать к туловищу. Их богатая кружевная отделка терялась в нагромождении белых шелковых бантиков. Лиф платья прорезала сетка сверкающих розовых металлизированных нитей, которые дополнялись вышитыми цветами и блестками. Высокая узкая талия подчеркивалась широким розовым поясом, который сзади продолжался лентами, образовывавшими огромный эффектный бант, напоминавший крылья бабочки. У платья была ультракороткая розовая шелковая юбка. Многослойная, многоярусная, она расширялась в стороны. Пестрое сочетание лент, бантов, кружев и стразов покрывало всю ее поверхность.

Я еще не пришел в себя после того, как на меня надели подгузник. Поэтому не в силах был не только сопротивляться, но даже рассмотреть хотя бы половину деталей этого сверкающего, переливающегося монстра. Мгновение, и его уже протаскивали через мою голову и руки, поражая волнующим ароматом новой одежды. Не дожидаясь моей реакции, тетушка принялась застегивать длинный ряд перламутровых пуговиц на спине, а потом туго затянула пояс. Не удивлюсь, если платье весило всю сотню фунтов. Я посмотрел вниз. К моему ужасу, пышные многослойные юбки со всеми их лентами и кружевами отходили от талии почти под прямыми углами и ничуть не закрывали просторные атласные трусики.

Когда миссис Фэйрчайлд посадила меня обратно на кровать, вздыбившиеся многочисленные юбки почти доставали до лица. Хотя на мне уже были колготки, домовладелица натянула на ноги шелковые носочки, отделанные кружевом. Вместо скромных черных туфелек, которые были на мне вчера, она принесла пару ярко-розовых лакированных. Многочисленные стразы украшали и пряжки, и канты новой обуви. Я встал. При малейшем движении юбки оглушительно шуршали, а туфли скрипели. Пока я с трудом осваивался в своем новом платье, миссис Фэйрчайлд вернулась к кровати и принесла то, что можно было назвать только розовой детской шапочкой. Она надела ее мне на голову, постаравшись, чтобы мои светлые локоны выбивались из под кружевной оторочки. После этого она туго завязала широкие розовые ленты под подбородком. Последним штрихом к моему облику стала розовая сумочка из лакированной кожи, которую мне повесили на запястье, и кукла Присцилла, зажатая в другой руке.

“Моя Принцесса, конечно же, хотела бы надеть свои чудные длинные перчатки. Но сегодня, милая, никаких перчаток. Так хочется полюбоваться на твои аккуратные ноготки!!” – ворковала домовладелица. “Вот видишь, любимая, ” – продолжала она, – “ты оказалась права. Вчерашнее платье было слишком взрослым для моей девочки! Зато вот это подходит для моей конфетки гораздо лучше!”

Казалось, что мое сознание растворилось в шелково-кружевной трясине. “Но, но, . .. тетушка… я же не это имел в виду…! Я…”

Но следующее слово замерло на губах. Миссис Фэйрчайлд ответила мне такой, не подберу другого выражения, дьявольской усмешкой, что сердце замерло. Она подняла руку и покачала каким-то предметом. К моему еще большему ужасу я смог разглядеть, что это была соска, очень большая, просто огромная соска, свисающая с розовой ленты. И не успел захлопнуться мои раскрытый от удивления рот, как в нем оказался упругий латексный сосок. Тетушка ловко завязала ленту на шее.

“Не надо больше слов, моя лапочка!! Я прекрасно знаю, что ты любишь пососать! И тетушка постаралась тебя порадовать! А теперь ты покажешь ей свой самый мивый-мивый реверанс, чтобы обожаемая тетушка увидела, как тебе понвавивось к'ясивое-к’ясивое пватье! Ну, моя малышка, скорее! Нам еще много надо сделать сегодня!”

Она сюсюкала со мной как с годовалым младенцем! Мне хотелось и плакать, и корчиться от охватывающего все тело возбуждения! Только привычка повиноваться каждому слову тетушки спасла меня в тот момент. Не знаю, мог ли быть реверанс, сделанный в подгузнике, достаточно "милым", но я постарался сделать так, как ей нравилось. Миссис Фэйрчайлд восприняла мои старания как лучшее признание ее личного триумфа. Она взяла меня за руку и подвела к зеркалу. О-о!!! Стоило мне взглянуть на отражение, как судорога сильнейшего оргазма разбила тело. Горячая жидкость выплеснулась в подгузник.

Домовладелица поцеловала меня в горящую, пунцовую щеку и повела вниз, в гостиную. Море необычных ощущений заливало мое сознание. Тугая атласная лента терла подбородок, детская шапочка обтягивала голову. Корсет сжимал талию и не давал ни вздохнуть полной грудью, ни наклонить туловище. На бедрах при ходьбе шумно колыхался колокол многочисленных юбок. Бедра, плотно обтянутые колготками, чувствовали необычную прохладу, а промежность, укрытая шелковыми трусиками, трусами резиновыми и подгузником наоборот была как в печке, кроме начинавшего остывать следа спермы. И ко всему этому добавлялись новые розовые туфельки Мэри-Джейн, к необычной посадке которых еще надо было приспособиться. Но самым непривычным для меня была большая соска во рту. Сначала я не хотел ее сосать, но быстро натекла слюна, и раз за разом проглатывая ее, я втянулся в мерное посасывание гладкого латексного наконечника. Каблуки белоснежных туфель хозяйки дома грозно стучали сзади, и я старался выдержать темп, хоть и плохо видел, что творилось под ногами. На одной руке у меня покачивалась розовая сумочка, другой я судорожно прижимал к груди фарфоровую куклу Присциллу.

Когда мы добрались до столовой, я мечтал только о том, чтобы плюхнуться на свой стул. Но миссис Фэйрчайлд напомнила мне, что воспитанной девочке положено сначала делать реверанс. Проделав обязательную церемонию, я смог наконец сесть, и тетушка повязала мне на шею большой розовый пластиковый нагрудник с красной надписью "МОЯ МАЛЫШКА". После этого она поставила свой стул рядом и устроилась на нем, тесно прижавшись ко мне. Аромат ее духов дразнил ноздри, и совсем рядом, перед глазами, жирно блестела ярко-красная помада на губах. Указательным пальцем женщина поддела пластмассовое кольцо соски. Я бросил на нее затравленный взгляд и получил в ответ властный и уверенный. Она медленно потянула на себя кольцо, так чтобы наконечник все еще оставался во рту. Но вместо того, чтобы удалить его, задвинула обратно, пока широкий розовый щиток не уперся в губы. Сосок задел заднюю часть горла, вынуждая меня инстинктивно облизать его. Этой реакции тетушка и добивалась. Она принялась раз за разом повторять эту процедуру: то вытаскивала соску, то снова задвигала обратно, следя, чтобы я послушно совершал сосательные движения. А мне не оставалось ничего делать, кроме как следить за движениями ярко-красного пятна лака на ее пальце. “Как моя девочка любит сосать свою пустышку-малышку!” – с удовольствием подвела она итог короткого тренинга.

“Ах, моя любимая, ” – продолжила домовладелица со слащаво-приторной интонацией, – “тетушка ТАК рада, что ее милая маленькая Принцесса наконец-то одета, как положено!” В то время она продолжала одной рукой игры с соской, а другой стала ласкать меня, теребя локоны завитых волос, поглаживая голову сквозь детскую шапочку, нащупывая грудь через лиф платья, распуская складки юбок, а потом перешла к бедрам. “И Тетушка уверена, ” – продолжала она тоном, каким обычно взрослые говорят с маленькими детьми, – “что моей Пвинцессе тове нвавится так одеваться! Правда, моя милая?” Когда она произносила эти слова, ее рука поднималась по моему бедру все выше и выше, а другая рука по-прежнему работала с соской.

Мне было стыдно. Потому что я снова почувствовал, как напрягается в своей мягкой теплой темнице мой ненасытный член. Мне хотелось покачать головой: "нет", но домовладелица в это время так глубоко засунула соску в горло, что я откинулся назад и отрицательного кивка не получилось. Вместо этого вышло несколько более активных, чем обычно движений челюстью.

“Теперь, моя сладкая, ты можешь не стесняться тетушки!” – ее ладонь легла на мою промежность. “Тетушка теперь хорошо знает, что на самом деле ее Пвинцесса обожает наряжаться в красивые платья, ” – продолжала она, – “и моя маленькая крошка только и мечтает носить к'ясивые на'ядные пватья каждый день, правда?” Ладонь нащупала и без того твердый ствол под многослойным прикрытием и начала ритмично надавливать на него. В то же самое время соска двигалась во рту в том же постепенно ускоряющемся темпе. Мой член рвался к блаженству и выметал из головы все прочие мысли.

“Скажи тетушке, ты действительно хочешь носить к'ясивые на'ядные пватья каждый день?” Темп движения ее рук вдруг замер, и какая-то часть меня тут же испугалась, что уже подступавшее наслаждение ускользнет, так и не подарив экстаз. Но тут после маленькой паузы игра продолжилась с новой силой. Я еще раз попытался подавить в себе желание, но тщетно. Она смотрела мне в глаза с умильным выражением лица взрослого человека, который знает, что все равно добьется от ребенка желаемого. Я пытался отвести глаза, но соска, сновавшая во рту, никак не давала это сделать. “Ну, скажи-и-и, моя ра-а-а-дость, ” – продолжила нажим тетушка, – “Ну-у-у-у….”… Эта широкая властная улыбка… “Ну-у-у-у же-е-е….”

И тут я почувствовал, что моя голова кивнула: "да", и сразу тело начало дергаться в конвульсиях оргазма! Моя хозяйка повторила несколько раз кивающее движение головы, двигая соску в нужном направлении и словно закрепляя в сознании не прозвучавший, но оформленный ответ. И только тогда, натешившись, убрала руку с трусиков и вытащила соску из рта, позволяя ей повиснуть у меня на шее.

“Хорошо, моя Пвинцесса!” – она снисходительно погладила меня по голове, глядя, как я с трудом перевожу дыхание. – “Тетушка так рада, что ты хочешь наряжаться как маленькая красивая девочка! Я думаю это замечательное и правильное решение! И тетушке уже не терпится показать свою нарядную маленькую племянницу друзьям! Но сначала – завтрак!”

Она вышла и вернулась с подносом, на котором стояла глубокая тарелка с каким-то колыхающимся варевом и большой рожок с молоком! Поставив их передо мной, она взяла ложку и отправила в мой рот первую порцию чуть подслащенного месива.

И не успел я проглотить первую, как моих губ коснулась следующая.

“Глотай быстрей, куколка!” – нараспев подгоняла меня тетушка, и я как мог, старался выполнить ее просьбу.

К тому времени, когда последняя ложка отвратительной массы исчезла во рту, мое лицо и нагрудник были покрыты настоящей коркой от засохшей каши. Но ни отдышаться, ни утереться не удалось. Тетушка тут же засунула мне в рот коричневый резиновый наконечник рожка и заставила выпить все молоко до последней капли. Краем глаза я видел свое отражение в зеркале. Это было еще то зрелище: откинутая назад голова в розовой детской шапочке, из-под которой выглядывают светлые кудряшки, страдальческая физиономия под ними, рожок, поддерживаемый твердой рукой женщины в белом костюме, и щеки, ритмично надувающиеся и опадающие вокруг этого рожка. Чтобы молоко не текло на подбородок, я вынужден был работать, как насос. И сопел, как насос. Но наконец, ушла последняя капля.

“Ой-ой-ой, посмотрите, какая неряшливая у тетушки детка?!” – выговаривала мне домовладелица, с притворным "взрослым" неодобрением цокая языком. – “Придется тетушке покупать высокий стул для своей маленькой булочки, или ее обеденный стол будет всегда в потеках каши и молока!” Сердце сжалось. Хоть я и пытался убедить себя, что это не более, чем шутка, но все, что происходило со мной в этом доме свидетельствовало скорее об обратном. Эта женщина могла сделать все, что угодно.

Хозяйка разрешила мне встать из-за стола. После обязательного реверанса и “спасибо за завтрак, моя обожаемая тетушка” она отвела меня в ванную. Это было как будто повторением кошмара. Сжимающий корсет, многослойные юбки, из-за которых я не видел пол, платье с такими рукавами, что приходилось идти с растопыренными локтями, подгузник в промежности, из-за которого приходилось идти с широко расставленными ногами. И холодные липкие следы двух оргазмов внутри резиновых трусиков. При движении я напоминал себе механическую куклу, такую же угловатую и нескладную.

В ванной тетушка не дала мне умыться самому. Она протерла лицо и руки губкой, после чего поправила румяна на моих щеках и розовую помаду на губах.

“Теперь нам надо что?” – пропела хозяйка своей маленькой девочке. – “Пора проверить наш гузь-гузь, да, пупсик?!” Теперь она говорила со мной исключительно этим сюсюкающим тоном. И почему-то меня это явно возбуждало. Но в этот раз тетушка явно ждала ответа.

“Да!” – ответил я, но тетушка недовольно покачала головой.

“Да, моя дорогая тетушка!” – поправился я. Но ей опять не понравилось.

“Пова нафей Пвинцессе менять гузь-гузь, да, мивая?!” – еще раз со значением повторила хозяйка.

“Да, гузь-гузь, довогая тетушка!” – неуверенно прошепелявил я фальцетом, и по звучному поцелую, отпечатавшемуся на лбу, понял, что на этот раз угадал.

Теперь хозяйка стянула с меня сначала атласные трусики, потом белые колготки, потом резиновые трусики, и все это многослойными путами осело на лодыжках. Она расстегнула булавки, вынула подгузник и поднесла его к моему лицу. Я почувствовал запах своей спермы и разглядел мутные разводы на розовой шелковой подкладке подгузника.

“Ай-ай-ай, непослушная малышка!! Тетушка видит, что Пвинцессе так сильно нравится ее новая одежда, что ей нужен специальный гузь-гузь! Да-а-а?”

“Да, гузь-гузь, довогая тетуфка!” – пролепетал я растерянно.

Только теперь я вспомнил, что с самого утра не ходил в туалет. “У-ум-м… Обожаемая тетушка, можно мне… м-м… воспользоваться туа… то есть, горшочком?” – обратился я с надеждой.

Миссис Фэйрчайлд посмотрела на меня с интересом. Этот взгляд не сулил ничего доброго. Неужели мне запретят пользоваться туалетом? И что тогда взамен?! Страшно подумать! Наконец хозяйка махнула рукой в сторону унитаза: “Принцесса хочет пи-пи?” Я закивал, краснея от смущения. Мне пришлось скакать к нему на двух ножках, как зайчику на детских утренниках, потому что ноги мои были до сих пор опутаны спущенными колготками и трусиками. Домовладелица стояла рядом со мной, ревниво наблюдая за тем, как я справился со своими делами, а потом вытерся и вымылся. Все так же подскакивая на двух ногах, взмахивая, как крыльями, своими юбками, мне пришлось направиться в ее спальню. Там я лег на кровать, и самая обожаемая тетушка закрыла мне промежность свежим подгузником с атласной подкладкой. Только тогда она подняла наверх резиновые трусики, колготки и большие атласные трусики. Я сделал глубокий реверанс, и низко склонив голову (разглядывая при этом многочисленные стразики на своих лакированных туфельках), тепло поблагодарил дорогую тетушку за то, что она поменяла мне подгузник.

“Ах, ты моя самая желанная крошка!!” – умилилась женщина и продолжила. – “Сегодня к тетушке в гости придут леди из бридж-клуба. Они про тебя уже кое-что слышали и очень хотят познакомиться. Я думаю, чтобы произвести благоприятное впечатление на этих уважаемых леди, ты должна, моя милая, что-нибудь спеть и станцевать”. Прежде, чем я cмог переварить эту бомбу, тетушка протянула руку к огромной соске, которая все еще висела на моей шее на широкой розовой ленте, и вставила ее в мой рот. Потом она включила проигрыватель и раздалась знакомая с детства “The Good Ship Lollipop” [На прекрасном леденце-кораблике]. Обожаемая тетушка устроилась в своем кресле, скрестила ноги, а я в это время пытался справиться с нервной дрожью. Когда наши взгляды встретились, ее губы образовали ярко-красный блестящий кружок и послали мне воздушный поцелуй.

“Теперь, давай посмотрим, как танцует моя сладкая крошка!!”

После некоторого замешательства мне удалось изобразить под музыку какие-то движения, засевшие в памяти еще из начальной школы.

“Очень хорошо, деточка!!” – держа пальцами кружевную кромку розового детского платья, я поставил одну розовую туфельку позади другой и склонился в глубоком реверанс, все еще тяжело дыша после танца. Двигаться в этой тюрьме из шелка, атласа, кружев, тюля, да еще с подгузником между ногами, было очень трудно. А дышать во время танца, держа огромную соску во рту, вдвойне тяжело.

Все еще развалясь в мягком кресле, домовладелица пальчиком подозвала меня к себе. Самодовольная улыбка играла на ее полных темно-красных губах. Я послушно просеменил к ней. Она хищно похлопала своей тяжелой рукой мои ягодицы, укрытые под многочисленными юбками, складками, трусиками. Ее пальцы уже нырнули под обрез резиновых трусиков и обхватили мой вздыбившийся "клитти", но тут…

"Дин-дон". Именно в этот момент в передней раздался звонок. Я невольно захныкал, в предчувствии нового оскорбления, а миссис Фэйрчайлд широко улыбнулась, продолжая сжимать моего дружка.

“Замечательно, вот и наши леди!! Я надеюсь, что моя мавенькая Пвинцесса будет вести себя ИДЕАЛЬНО! Тетушке не хотелось бы шлепать свою детку на глазах у уважаемых гостей!”

С этими словами домовладелица встала, взяла меня за руку и повела, высокая и недоступно безупречная в своем белом костюме и туфлях, вниз, в прихожую. Как заколотилось мое сердце! Мало было тех унижений, которые я пережил за последние несколько дней! Теперь еще придется предстать в этом ужасном детском наряде перед подругами миссис Фэйрчайлд!

Остановившись перед входной дверью, дорогая тетушка, слегка волнуясь, вынула соску из моего рта, оставив ее висеть на розовой ленте, поправила шапочку, вытащила из-под нее несколько локонов, перевязала бант под подбородком, ревниво осмотрела тот, что был завязан на талии, прошлась рукой по юбкам. Все было в порядке. Она показала мне, чтобы я "надул губки" и согнул запястье под правильным углом, позволяя розовой детской сумочке висеть под наиболее эффектным углом зрения.

“И не забывай делать реверанс. И мило улыбаться. И говорить надо сладким-сладким голосочком мавенькой Пвинцессы. И пусть моя маленькая куколка очень постарается. Помни, любое нарушение будет наказано!” В конце этой маленького инструктажа она ущипнула меня на щеку и открыла дверь.

На крыльце стояли три женщины. Стоило им увидеть меня, как все трое расплылись в широчайших улыбках и принялись обмениваться восклицаниями вперемешку со взрывами смеха.

“О, мой Бог, как она восхитительна!!!! На этот раз, дорогая, ты превзошла саму себя!”

“Только посмотрите на него! Какое платье! Какая шапочка! Невиданно!!!!”

“Боже, она настолько аппетитна, что мне хочется ее съесть! Тут же!!!”

Чуть не прикусив язык, со стучащим от волнения сердцем и пунцовыми от стыда щеками, я послушно присел три раза в реверансе и, выпятив, как учила тетушка, губы пропищал: "Как у вас дела?" На мгновение передо мной открылась улица, легкий ветерок скользнул по разгоряченному лицу, и дерзкая мысль: "А не убежать ли отсюда?!" осторожно поскреблась в мозгу. Я даже представил, как бегу по мостовой в своем платье и шапочке, но тут… Дверь закрылась. Рядом со мной стояли четыре женщины, ощупывали меня, щипали, подталкивали. И не умолкая, говорили.

“Ну не ангел ли?!” – воскликнула первая гостья, невысокого роста худая женщина, с седыми коротко подстриженными волосами. На вид ей было около 60 лет, кожа уже покрылась старческими дряблыми морщинами, что не мешало использовать яркие голубые тени и красную помаду с блеском. На ней был изысканный черный костюм, шею, запястья, пальцы украшали крупные драгоценности. Она с нескрываемым изумлением погладила меня по голове.

“Какая ты крупная девочка!!! Как необычно, что тебе нравится наряжаться маленьким ребенком!” – вторая женщина была явно удивлена моим странным видом. Немного старше 40 лет, высокая и стройная, с пышными светлыми волосами. На ней было дорогое кашемировое пальто. Она не сводила с меня изумленных глаз, заставляя мои уши гореть от смущения.

“Подойди к мамочке, дорогая!!” – третья женщина была огромна. Похоже, она весила не меньше 250 фунтов. Ее большое, круглое лицо выражало крайнюю степень нетерпения, и прежде, чем я понял, чего ей надо, она могучими руками сильно прижала меня к своей массивной груди. Потом ее жадные губы нашли мои, и огромный язык заполнил мой рот. Я замер в ее медвежьих объятьях. После продолжительных исследований у меня во рту, она, наконец, отпустила свою жертву, поправила мою шапочку и потрепала по щеке. “Она просто великолепна! Я ее обязательно должна получить, хотя бы на время!!!!!” Взяв меня за руку, полная леди повела меня в комнату. Я заметил, что миссис Фэйрчайлд получала от этих сценок огромное удовольствие.

“Устраивайтесь поудобнее, дорогие дамы. Мне хотелось бы, чтобы вы получше познакомились с моей маленькой Принцессой. Уверена, мы замечательно проведем время!”

Я не знал, чего ожидать, направляясь в комнату за огромной приятельницей миссис Фэйрчайлд. Плюхнувшись на кожаный диван, она одним движением усадила меня на свои колени. Мои юбки задрались, как сломанный зонтик, вывернувшись наизнанку и обнажив замечательные кружевные оборки на атласных трусиках. И тут же я почувствовал, как пухлая рука все еще неназванной леди змеей проскользнула под слои нейлона и тюля. Ее огромная ладонь покрыла мою промежность, нащупав твердо стоящий член сквозь все трусики, колготки и даже подгузник. Я застонал, откинулся назад, попав головой словно на огромную надушенную мясистую подушку, непроизвольно открыв рот. Стоило моим губам разойтись, как женщина вставила между них свой большой палец. Я чувствовал ее горячее дыхание у самого уха. “Пососи большой палец у мамочки, крошка!” Она прихватила влажными губами мое ухо, и отправила вторую руку в мою промежность, взяв, таким образом, меня в стальной захват. В этих обстоятельствах я не стал дожидаться последствий непослушания и принялся послушно сосать ее толстый палец, в то время как она продолжала ворковать мне на ухо, целуя и полизывая его. А где же остальные дамы? Я бросил взгляд на комнату. Миссис Фэйрчайлд и две ее другие гостьи уселись в кресла и с удовольствием посмеивались над разворачивающимся перед ними зрелищем. У моей домохозяйки на лице играла блаженная улыбка триумфатора. Я продолжал барахтаться в железных объятиях ее подруги. Но заметив мой беспомощный, умоляющий взгляд миссис Фэйрчайлд только поудобнее скрестила ноги и послала мне короткий воздушный поцелуй. Этого было достаточно. Одновременно со слезами обиды, хлынувшими на лицо, на меня обрушился и оргазм. Я с удвоенной силой принялся сосать палец моей новой "мамочки", а в ответ она, уже не стесняясь, залезла своей огромной лапой во влажный, перепачканный спермой подгузник, сжав дергающийся в остаточных конвульсиях член. Мое тело тряпичной куклой повисло на ее груди и коленях. “О, моя маленькая Принцесса! Какой нежностью ты прониклась к миссис Трэммелл! Любовь с первого взгляда! А ведь вы даже не представлены друг другу!” – смеялась надо мной домовладелица, и подруги ответили ей взрывом хохота.

Я все еще не мог отдышаться в жарких объятиях миссис Трэммелл. Шапочка сбилась на бок, во рту по-прежнему находился ее палец, а корсет, туго затянутый еще утром, совершенно лишал сил. Моя гладкая кожа, все еще покалывающая после проведенной накануне эпиляции, была покрыта капельками пота. Многослойный девичий наряд, который водрузила на меня обожаемая тетушка, превратился в настоящую баню. В жар бросало при малейшем движении или возбуждении, которые стараниями миссис Фэйрчайлд возникали постоянно. Три пышные юбки и жесткий, украшенный лентами и кружевами подол платья были фактически вывернуты наизнанку. Их кромки щекотали подбородок, а пальчик миссис Трэммелл обводил маленькие розовые сердечки на моих поблескивавших белых колготках. Каждый раз, когда я в ответ дергался, юбки издавали оглушительный шелест. Силы меня покинули. Я чувствовал себя утомленным и слабым, как настоящий ребенок. С утра, когда дорогая тетушка облачила меня в новый девичий наряд, это уже был третий оргазм! Леди продолжали весело обсуждать только что увиденное, но вдруг миссис Фэйрчайлд два раза резко хлопнув в ладоши, прервала их милый разговор.

“Минуточку, минуточку, дорогие дамы! Боюсь, моя крошка Принс была не слишком учтива!” – и сменив светскую интонацию на снисходительно-взрослую, медовую, тетушка обратилась ко мне. – “Моя маленькая непослушная зайка!!! Тетушка, конечно, понимает, как понравилась ее милой девочке новая подруга, миссис Трэммелл. Но не нарушила ли моя куколка правила приличий? Ай-яй-яй-яй!!” Ледяной ужас пробрался в сердце. Кажется, приближался очередной раунд унижений. Я, собрав последние силы, попытался встать с коленей миссис Трэммелл. Тщетно. Я был слаб, как котенок. А великанша вместе с подругами от души смеялась над моими жалкими попытками освободиться от ее власти. Наконец, она сняла меня со своих коленей, придав в последний момент заметное ускорение тяжелым шлепком под зад. Гладкие кожаные подошвы розовых туфелек скользнули по полу и понесли дальше. Все четыре леди засмеялись, глядя, как я судорожно хватался за воздух руками, пытаясь удержаться от падения.

“Мы только что убедились, что моей маленькой Принцессе придется еще много упражняться, чтобы добиться хороших манер!” – обратилась с улыбкой к подругам миссис Фэйрчайлд. Она со значением посмотрела на меня. Я догадался, что надо сделать. Сначала повернулся к миссис Трэммелл. Взявшись пальцами за края платья, я скрестил ноги и присел в глубоком поклоне. Самым нежным из имевшихся в моем распоряжении голосов произнес: “Как ваши дела, мэм? Я – маленькая Принцесса, племянница дорогой тетушки! Очень рада представиться!” Я удивлялся своей извращенной покорности. Представляться женщине, которая только что своей рукой и на своих коленях заставила меня извергнуть сперму в мой собственный подгузник?!

Огромная женщина завыла от смеха. “Какая вежливая маленькая леди!!! Какая аппетитная сладкая булочка!!! Почему бы тебе не называть меня "мамочка Донна"? Хочешь, моя крошка?” Чувствуя на себе настороженный пристальный взгляд миссис Фэйрчайлд, я энергично закивал головой: “О, да, мамочка Донна, спасибо, очень хочу!!!” И сделал еще один реверанс. Широкий рот "мамочки Донны"растянулся в усмешке. Она посмотрела поверх моей головы на дорогую тетушку. “Чего бы это ни стоило, дорогая, но ты должна отдать ее мне на ближайшие выходные!! Это же сказка!”

Меня пробила дрожь от такой перспективы.

Теперь я повернулся к леди с серьезным выражением лица и седыми волосами. Повторил реверанс и представился. На губах ее играла загадочная улыбка.

“Можешь называть меня миссис Стил, дорогая. И почему бы тебе в знак уважения не встать передо мной на колени и не поцеловать мою туфлю?”

Я не верил своим ушам! Чего она хочет?! Неужели ей мало уже разыгранного представления?!

“Ты слышала, что сказала миссис Стил, Принцесса?!” Тон миссис Фэйрчайлд не обещал ничего хорошего. Она многозначительно открыла свою сумочку. Я немедленно упал на колени перед миссис Стил, и наклонившись вперед, оставил почтительный поцелуй на носке каждой из черных блестящих туфель. Подняв не нее глаза, я увидел, что она одобрительно кивает головой. Вдруг женщина протянула вниз руку, украшенную браслетами и кольцами, и схватила меня за щеку пальцами с острыми, ухоженными ногтями. Сила ее была такова, что я долго не выдержал и вскрикнул от боли.

Миссис Стил холодно улыбнулась: “Какая капризная маленькая девочка!! Быть может, Аманда, ей пойдет на пользу хорошая порция касторки?!”

“Прекрасная идея, дорогая!” Мне еле удалось подавить стон. Я бросил быстрый взгляд на миссис Фэйрчайлд. К моему ужасу, она уже держала в руке свою расческу из нержавеющей стали. Наши взгляды встретились. Я спешно переключил внимание на третью гостью, сделал ей реверанс и представился. Белокурая женщина в элегантном золотом платье выглядела несколько озадаченной, что и неудивительно. “А я – миссис Адамс, дорогая. Ну, и как чувствует себя взрослый мужчина, наряженный двухлетней маленькой девочкой, да еще и в подгузниках, м-м-м?” – осторожно улыбнулась она.

Я начал что-то мямлить в ответ: “Я, то есть, меня….” Желание ответить серьезно сыграло дурную шутку. Вдруг вспомнилось, что дорогая тетушка требовала, чтобы я использовал интонации и словарь маленькой девочки. И в результате, наступила пауза. Я волновался все больше, и так и не смог выдавить из себя ни слова. Но кажется, миссис Адамс мое смущение даже понравилось.

Наконец миссис Фэйрчайлд пришла мне на помощь. “Успокойся, моя милая Принцесса. Ты потом все подробно объяснишь миссис Адамс. А вот дорогую тетушку больше беспокоит твоя непонятная строптивость, ” – она небрежно помахала в воздухе расческой. – “Перед тем как ты исполнишь свою песенку и станцуешь, полезно будет напомнить, что распоряжения взрослых женщин маленькая девочка обязана исполнять, не задумываясь и не дожидаясь повторных понуканий. И чтобы это лучше врезалось в память, придется тебя отшлепать. Как ты считаешь?”

Я, бледнея от страха перед наказанием, на предательски дрожащих ногах сделал реверанс: “Дологая тетуфка, да, Пвинцес быва пвохой девофкой.” Тетушке сценка понравилась, но от наказания меня это не спасло. Держа в руке расческу, миссис Фэирчайлд улыбнулась с довольным видом и обратилась к приятельницам: “Ну, кто окажет честь моей непослушной девчонке?”

Я содрогнулся при мысли, что меня будет шлепать какая-то посторонняя женщина и только потому, что является подругой миссис Фэйрчайлд. Но пока во мне боролись эмоции, чей-то голос быстро ответил: “С удовольствием, дорогая Аманда!” Улыбка на лице миссис Стил не предвещала ничего доброго, а ее рука уже тянулась к печально известной волосяной щетке тетушки. Я сильно струхнул. Нервная дрожь подступила к коленям, и никак не удавалось вернуть самообладание. Мой написанный огромными буквами испуг весьма позабавил миссис Стил. Ее улыбка стала еще шире. Стало ясно, что эта женщина не лишена садистских наклонностей, и унижать меня доставляет ей удовольствие. Пощады ждать не стоило: экзекуция будет проведена самым жестоким из возможных способов. Не повезло.

Перед тем как вручить миссис Стил свою "особую" расческу, дорогая тетушка объявила, что перед наказанием надо снять подгузник.“Боюсь, известие о наказании, ” – язвительно усмехнулась миссис Фэйрчайлд, – “могло сделать свое грязное дело”. Домовладелица достала большое детское одеяло, белое с розовыми игрушечными медвежатами, и расстелила его на ковре. Было видно, что тетушка тщательно подготовилась к визиту подруг, и не хотелось даже думать о том, какие сюрпризы еще ожидают меня впереди.

В ответ на красноречивый приглашающий жест я покраснел, но не сдвинулся с места. Тогда уже миссис Трэммелл поднялась со своего места и, успокаивающе помахав рукой в сторону миссис Фэйрчайлд, заверила, что сейчас “позаботится о прелестной крошке”. То есть обо мне. Без какого-либо стеснения она уложила меня на одеяло, как куклу, обхватив сзади ноги и надавив на грудь своей могучей лапой. У нее так ловко это получилось, что не успел я оглянуться, как она уже распаковывала мой украшенный лентами и кружевами "свадебный торт" и задрала юбки наверх. Теперь они щекотали мой подбородок совсем рядом с розовым ленточным бантиком шапочки. Миссис Трэммел спустила вниз, на лодыжки, мои атласные трусики и блестящие колготки. Затем пришла очередь резиновых трусиков. Пропустив пальцы под тугой шнурок-пояс, она спустила их на мои голые, бритые ноги. Показался подгузник с розовой атласной подкладкой, на которой были легко заметны следы моих последних выбросов.

“ Ах, какие очаровательные девичьи ножки выглядывают из пушистого гузь-гузь!!!” – восторженно закудахтала миссис Трэммелл, хлопая и пощипывая мне бедра. Только отдав должное моим сомнительным прелестям, она принялась расстегивать булавки, скрепляющие подгузник. В это время я услышал чьи-то шаги, приближающиеся ко мне. Лежа на спине, я увидел белые лакированные туфли с золотыми пряжками, которые могли принадлежать только миссис Фэйрчайлд. Они остановились в считанных дюймах от моего лица, настолько близко, что, кажется, я чувствовал запах кожи. А вскоре послышался и недовольный голос домовладелицы. “Право, Принцесса, разве тетушка не учила тебя хорошим манерам?” Я сразу понял свою ошибку. “Пасибо, мамофка Донна!” – пропищал извиняющимся голосом. Но миссис Фэйрчайлд этого было мало. “Когда взрослый человек делает тебе комплимент, тетушка хочет, чтобы ты выражала благодарность словами, если сделать реверанс не представляется возможным”. Ее подруги ответили снисходительными улыбками. “ Но боюсь, ” – продолжила тетушка медовым голосом, – “мой маленький непослушный ангел заслужил примерное наказание. Ты будешь принимать порцию касторки перед каждой едой. И твои туалетные привилегии в отношении маленьких дел будут пока приостановлены”. У меня вырвался стон, а миссис Стил разразилась злобным скрипучим смехом.

Тут миссис Трэммел справилась наконец с подгузником. “O-o-o-o… Похоже моя маленькая сладкая булочка не теряла времени, сидя на коленках у мамочки Донны!” – прокомментировала она следы на атласной подкладке подгузника. На этот раз леди смеялись долго и громко. А миссис Трэммелл уже наложила свои большие теплые ладони на мой маленький клитти. Она устроилась поудобнее, присев на колени между моими раскинутыми в стороны ногами. Продолжая ласкать одной рукой мои гениталии, громадная женщина протянула вторую руку за сумкой. Оттуда она вытащила баночку с вазелином и резиновую перчатку. “Пока маленькая Принцесса не получила свой шлеп-шлеп от миссис Стил, надевать новый гузь-гузь не стоит. Но зато уже сейчас мамочка Донна может подготовить на будущее нашу маленькую сладкую булочку! Хм-м-м?” С этими словами она натянула перчатку на правую руку, открыла баночку с вазелином и обильно смазала указательный палец “Не-е-е-т, пожалуйста, мамочка Донна, я………..”

Одной рукой она снова взялась за моего дружка, а другой стала ощупывать мой зад. И вот я уже почувствовал в заднем проходе холодное прикосновение смазанной вазелином резиновой перчатки. Нащупав заветную дырочку, миссис Трэммелл слегка увеличила давление, и гладкий палец легко скользнул внутрь почти на всю длину. Я задыхался и, против желания, начал стонать и корчиться. Но это не помогло: палец только глубже входил в задний проход, а член вдруг ожил в руке огромной женщины. Ее огромное лунообразное лицо расплылось в такой довольной улыбке, как будто о лучшем подарке она и не мечтала. “Моя сладкая конфетка, кажется, любит, когда ей смазывают дырочку, не так ли?!!!!!!!!! Не волнуйся, булочка, мамочка Донна сделает все хорошо! Ты будешь довольна!!” Ее смеющееся лицо нависало надо мной, ее колени не давали мне свести ноги, ее рука держала мой член, и лежа на детском одеяле, я чувствовал себя беспомощным, как ребенок.

Мне оставалось только закрыть глаза и отдаться на милость этой великанши. Ее рука продолжала свою ритмичную работу, я изредка постанывал от растущего возбуждения, и старался не вспоминать о том, что меня окружает. Возвращение к действительности было не слишком приятным. Сквозь закрытые веки проникла резкая вспышка. Приоткрыв глаза, я увидел, что миссис Адамс держит в руках фотоаппарат. Улыбка на надменном лице выражала крайнюю степень удовлетворения. Я впал в легкую панику и заметался на своем одеяле, как олень, пойманный в фары проезжающей машины. Тогда она сделала еще несколько снимков.

Вдруг миссис Трэммелл вынула палец из задней дырки и, воспользовавшись моей паникой, засунула его мне в рот! “Ну-ка, девочка, оближи!” Какая гадость! Я, едва двигая языком, слизал остатки вазелина и, о, Боже, еще не известно чего, с пальца резиновой перчатки. Все это время миссис Адамс продолжала щелкать фотоаппаратом. И мне подумалось, что всегда, когда считаешь, что дела не могут идти хуже, жизнь опровергает это пессимистичное предположение. Наконец, когда все кроме меня получили свою порцию удовольствия, мамочка Донна убрала палец из моего рта, и ущипнув за щеку тысячный раз, встала с одеяла. Она вернулась к своему месту на диване, тяжело плюхнувшись на него могучей задницей.

“Вставай, девочка!” – это уже был голос миссис Фэйрчайлд. Я так привык повиноваться ее голосу, что вскочил на ноги, даже не попытавшись надеть спущенную на ноги одежду, из-за чего потерял равновесие и чуть не свалился обратно на пол. Гостьи зашлись в истерике от смеха. С трудом и уже под вспышками фотоаппарата, я смог выпрямиться. Так и застыл в сбившейся на сторону розовой детской шапочке, в помятом, хоть и разукрашенном лентами и бантиками девичьем кукольном платье, с торчащими во все стороны белыми нейлоновыми юбками, с резиновыми трусиками, колготками и атласными трусиками, сбившимися в гармошку на лодыжках. В этой несчастной позе миссис Адамс сделала еще несколько безусловно удачных снимков. “Ты говорила, Аманда, что он был аспирантом в университете?” – спросила она, убирая в сумочку фотоаппарат и закрыв ее звучным щелчком. Я вздрогнул и посмотрел вокруг. “Уверена, его преподаватели и сокурсники уже задавались вопросом, куда он делся, ” – продолжила миссис Адамс, с истинным наслаждением садиста упиваясь ужасом, разлившимся по моему лицу. – “Возможно, стоит отправить некоторые из этих фотографий в студенческий городок. Пусть все полюбуются, какие ему тут устроили каникулы!”

Ее губы затряслись от смеха, к которому в полном изнеможении присоединились подруги. Я хотел ответить ей что-нибудь, но осекся. В голове быстро всплыли инструкции дорогой тетушки о том, что маленькие девочки должны быть заметны, но не слышны! И что сладкие куколки не должны сами обращаться к взрослым, если их не спросили о чем-нибудь явно. Но как она могла?! Неужели она сделает это?! Или только дразнила?! Как можно отправить кому-нибудь эти гнусные фотографии?! Ведь все узнают?! Я был в полной панике. Хотелось закричать, затопать ногами, вырвать сумочку с фотоаппаратом из рук миссис Адам и бежать, куда глаза глядят. Но я не смог. Настолько велика уже была надо мной власть дорогой тетушки.

Все эти эмоции, должно быть, пробежали по моему обезумевшему от ужаса лицу. Я с мольбой переводил взгляд с одной женщины на другую, теребил края платья, переминался с ноги на ногу и тщетно пытался унять дрожь в непослушных ногах. Кажется, миссис Адамс только и ожидала такой реакции. Она подошла ближе:“Посмотри на себя, моя сладкая булочка. И это соискатель на звание доктора? А доктором чего собирается стать эта милая девочка? Доктором в какой области знания? В области подгузников и реверансов?”

Она смеялась мне в лицо!

“Диплом будет очаровательно смотреться в твоей детской комнате, моя милая!”

Миссис Фэйрчайлд подошла, встала рядом с миссис Адамс и пожала ей локоть: “Тебе, кажется, удалось вылечить этот противный маленький стручок моей Принцессы!!!” Она, смеясь, показала на мой голый член, маленький и вялый, как вареная лапша.

Раздался дружный хохот.

Вдруг я услышал настойчивое “тук, тук, тук.” Это миссис Стил выразительно постукивала по ладони тыльной стороной знаменитой волосяной щетки тетушки. “Мы, кажется, забыли кое о чем, не так ли?” Она села на стул и поманила меня пальцем с ярко-красным лаком на ногте. Слова не потребовались. Мелкими семенящими шагами, преодолевая сопротивление висевших на лодыжках трусиков и колготок, я направился к миссис Стил. На то, чтобы пересечь комнату потребовалась, кажется, вечность.

“Держи руки правильно, Принцесса, локти – внутрь, запястья расслаблены!!” – даже на пути к наказанию, моя обожаемая тетушка пыталась делать из меня еще более женственное создание, чем сами женщины. Когда я приблизился к миссис Стил, она резко схватила мои руки и рывком повалила к себе на колени. Я упал головой вниз, и на лицо мне свесились многочисленные ленточки, украшавшие шапочку. Миссис Стил подтянула свою кожаную юбку к верху и защемила член между ногами, обтянутыми гладкими блестящими колготками. Мои лодыжки были почти связаны скопившейся там одеждой. Экзекуторша крепко взялась левой рукой за мой затылок, ощутимо впившись в него ногтями. Она опустила холодный металл тыльной стороны щетки на голые ягодицы и принялась рисовать на них круги. “Ты готова, дорогая?” Я попытался исполнить "Да, мишиш Штил" своим лучшим девичьим фальцетом, и этот момент тут же был зафиксирован фотоаппаратом миссис Адамс. Не успел я отреагировать на вспышку, как раздался свистящий звук и "ХЛОП!" – удар обрушился на мою голую задницу. Меня разорвало взрывом боли. Прежде, чем я смог прийти в себя, следующий удар – "ХЛОП!" – впечатал в затянутые нейлоном колени. Удары сыпались один за другим так часто, что слились в одну непрерывную жгучую лавину боли. Я разрыдался, слезы хлынули по щекам. Тем не менее град ударов падал с неослабевающей частотой, становясь все сильнее и болезненней. Опытная рука миссис Стил направляла свое оружие все ниже, спускаясь с ягодиц на бедра.

Вдруг удары прекратились. В течение нескольких секунд боль, казалось, даже не ослабла, а наоборот сконцентрировалась. Я почувствовал, как щеки буквально вспыхнули огнем. Хватка на шее ослабла, но зато в полыхающие болью ягодицы впились ногти миссис Стил. Я взвыл от боли. Однако оказалось, что это было еще не самое худшее. Что-то стало ввинчиваться в задний проход. Я повернул голову: миссис Стил вставляла в мою дырку ручку волосяной щетки! За счет остатков вазелина, щедро размазанного мамочкой Донной, это оказалось не так сложно. Вставив в меня орудие пытки, миссис Стил просто скинула мое тело со своих коленей и встала. Я упал на колени и заплакал как пятилетний ребенок. И каждое сотрясение тела вызывало колебания щетки в темно-красной от побоев заднице, напоминая о моем позорном положении.

И вот я лежу там, на полу, и рыдаю, и кажется, это продолжается целую вечность. Проходит, не знаю сколько, времени, прежде чем в сплошном вое появляются первые паузы. Дыхание постепенно успокаивается, и теперь только редкие всхлипы взрывают тишину в комнате. Я успокаиваюсь, и лишь гротескно торчащая расческа напоминает о пережитом унижении.

Раздался стук каблуков. Около моего красного заплаканного лица появились острые, блестящие каблуки белоснежных туфель миссис Фэйрчайлд. “Оближи, моя крошка. Ну же!” – указательный палец был направлен на носок ее туфли. Взявшись одной рукой за пятку, а другую подложив под подошву, я стал облизывать гладкий лакированный носок. В ноздрях играл запах свежей кожи, на языке появился новый необычный вкус, постепенно разогревавшие мои ощущения. “Так-так-так, моя сладкая булочка, ” – укоризненным тоном констатировала дорогая тетушка. – “Только посмотри на себя!!! Как не стыдно! Твоя шапочка, твое платье – в беспорядке, косметика размазана, трусики все перепутаны!!! Позор!!! Видимо, я была слишком снисходительна с тобой, Принцесса!! А тетушка надеется, что ее малышка всегда будет оставаться прекрасной, как куколка!”

Мой потрепанный внешний вид на самом деле ничуть не огорчал миссис Фэйрчайлд. Только сейчас я понял, что это была игра без шанса на выигрыш. Ее цель? Мое постепенное сползание все ниже и ниже по наклонной плоскости ко все более и более униженному и беспомощному состоянию сисси. И только миссис Фэйрчайлд было ведомо, до какого предела будет продолжаться это падение. Пока я облизывал ее туфли, она нагнулась и взялась за расческу, торчащую у меня из задницы. “Ну, что ж, а теперь…” – протянула она, и я почувствовал, как ручка волосяной щетки проворачивается в моей дырке. Мне не было больно, скорее унизительно. Я заскулил и закрутился, стараясь не отрывать губ от носка туфли. Это вызвало смех и домовладелицы, и ее подруг. Наконец она вынула из меня щетку, и я испытал чувство облегчения. Которое продлилось недолго.

“Ну что ж, теперь, Принцесса, поднимайся!” Я встал сначала на колени, а потом и на ноги. Это было не так просто, учитывая висящие на лодыжках колготки и трусики. Я немного поколебался, пытаясь понять по выражению лица тетушки, должен ли поправить одежду на глазах у уставившихся на меня трех леди. “Как я уже сказала, моя куколка – в полнейшем беспорядке. Нам надо привести тебя в надлежащий вид и поменять подгузник перед тем, как ты выступишь перед этими уважаемыми леди со своей песенкой и танцем. А теперь давай, скачи в свою комнату быстро-быстро, как зайчик!” – и она захлопала в ладоши, словно подгоняя глупое животное.

Я уже лишился сил не только сопротивляться своей хозяйке, но и хотя бы думать. Каждый ее взгляд мной воспринимался как команда. Скачками на двух ногах я попытался двигаться к лестнице, чем вызвал приступ гомерического смеха у сидевших в комнате женщин.

“Право, Принцесса, тебе, наверное, больше подошли бы ползунки, а не платье! Ты могла бы тогда ползать – это больше соответствует твоим умственным способностям! Надень же колготки и трусики!!!”

Это оказалось совсем не так просто! Топорщившиеся во все стороны юбки совершенно закрывали мне вид, и приходилось действовать почти на ощупь. Особенно тяжело пришлось с резиновыми трусиками. Любое движение вызывало страшную боль в только что отшлепанных жестокой рукой ягодицах. Пытаясь натянуть их я подвывал, как маленький.

Миссис Стил не могла не прокомментировать мои громкие стоны. “В чем дело, малышка? Твоя попка еще горит? Учти, милая, в этот раз наказание было всего лишь теплым признанием в любви по сравнению с тем, как тебе достанется в следующий раз. Если ты, конечно, будешь плохо себя вести!” Нет, вести себя плохо я не мог. Одна мысль об этом наводила на меня ужас. Я попытался осторожно натянуть резиновые трусики, но тетушке моя медлительность не понравилась. “Я сказала быстрее, как зайчик, а не быстрее, как черепашка!!!” – и она шлепнула меня тяжелой рукой по еще голому заду. Я взвизгнул от острой боли и рывком надел трусики. Наконец можно было идти. Я, осторожно поднимая ноги и поддерживая пышные, шелестящие юбки, вышагивал рядом с домовладелицей. Мы поднялись по лестнице. Я направился к своей двери, но дорогая тетушка показала жестом, что надо продолжить движение. Мы прошли по коридору и спустились в холл первого этажа по другой лестнице. Она остановилась перед дверью, достала ключ из сумочки и отперла замок. “Добро пожаловать в твою новую комнату, моя маленькая фарфоровая куколка!”

Я замер. Это была кошмарная версия детской комнаты. Точнее, комнаты для маленькой девочки. Разукрашена во все мыслимые оттенки розового. На полу – толстый розовый ковер. Непривычно большая розовая детская кровать расписана маленькими игрушечными медведями, зайцами и единорогами. Большой пеленальный стол, высокий стул для кормления, девичий шкафчик, и повсюду – куклы и игрушки. Окна прикрыты белыми с розовым узором шелковыми занавесками, сквозь которые, впрочем, видны прутья закрывавшей оконный проем розовой решетки. Дверь шкафчика была распахнута, и взгляду представали десятки нарядных детских платьев, комбинезонов и костюмов. У меня закружилась голова от этой приторной розовости.

“Да, моя сладкая маленькая детка!” – услышал я сзади голос миссис Фэирчайлд, источавший победное торжество. – “ Моя крошка будет самой красивой и самой нарядной девочкой во всем мире! Она будет всегда жить с обожаемой тетушкой в своей детской комнатке!! Сейчас ты увидишь, что подобрала для тебя любящая тетушка!!! Давай, примерим скорее твою новую одежду, чтобы моя маленькая девочка могла порадовать собравшихся внизу леди и своим танцем, и своими необыкновенными нарядами!!”

И тогда я понял, что моя жизнь кончена. Моя жизнь как мужчины – кончена. Все оставшееся время я обречен играть роль маленькой девочки в подгузниках и нарядных платьицах под присмотром и руководством Самой Обожаемой Тетушки. Голова моя опустилась, и рыдания вырвались из груди. Но даже всхлипывая и растирая слезы по лицу, я чувствовал как темное удовольствие расползается внизу. Мой член снова стал твердым!

Миссис Фэирчайлд улыбнулась этому истерическому припадку и обняла меня. “Какие сладкие слезы у моей милой девочки! Такие сладкие, девичьи слезы!” – и она поцеловала меня, засунув мне глубоко в рот свой язык и сжав так крепко в объятьях, что я чуть не упал в обморок. Мне было понятно, что она никогда не позволит уйти. Никогда. Я заплакал еще сильнее, заливаясь слезами, которые так умиляли ее. Там, впереди, будет еще много слез. Слез и спермы.

Новая племянница. Год спустя.

Перевод AlexBragin

Ресницы, которые регулярно опускались и поднимались перед его глазами, были черными и густыми. И служили наглядным напоминанием о тех красивых тюремных решетках, за которыми он добровольно заточил себя год назад. Решетки были изящными, сладкими и даже слащавыми. Они были скрыты слоями бантиков, ленточек, рюшей, сиянием шелка и переплетением кружев. Решетки были прикрыты большим розовым пластмассовым кругом, который прикрывал его рот. Эта огромная соска – мням-чув-мнюв – не давала ему забыть о себе. Ее длина и форма были подобраны неведомыми умельцами так, что слегка щекотали гортань в нужных местах, мягко подводя к глотательному рефлексу, и как итог – постоянному посасыванию, ставшему за год привычкой. Кольцо соски мерно, с причмокиванием двигалось перед супер-блестящими розовыми пухлыми губами. И уже совсем рядом покачивались жесткие платиновые локоны, густые как лес. Лес, в который хорошо бы было, да видно, не суждено, убежать. К тому же их живописный беспорядок был заключен в длинный розовый, обрамленный пышной пеной белых кружев тоннель шапочки, который выводил взгляд на белый свет. Чтобы пресечь бегство светлых локонов на волю, розовые шелковые ленты стягивали края головного убора под подбородком, и бант, комично пышный бант, нежно щекотал шею. Как красиво, как мило выглядит головка в этой детской шапочке! Ах, каким узким, ограниченным пятнышком представляется мир изнутри! От пугающего несовершенства окружающей действительности спасают длинные, вытянувшиеся по бокам, жесткие поля этого “домашнего чепчика”, как принято его называть, отличая от множества собратьев, более дорогих и экстравагантных, ждущих своей очереди на полках “детской комнаты”. Только если стоять прямо перед зеркалом, будут видны одновременно и перья эксцентричного плюмажа на розовом домашнем чепчике, и ярко-розовые лакированные носки туфель Мэри Джейн, украшенные атласными бантиками и стразиками. И тогда раздадутся величественные шаги, и губы, издающие тонкий аромат помады, прижмутся к розеткам на шапочке, закрывающим уши, и произнесут снисходительным, сюсюкающим голосом слова, от которых кровь прильет к лицу: “Юбки моей маленькой Принцессы стали такими широкими, что требуется большое-большое зеркало? Чтобы смотреться в него и танцевать?!!!!! О, мой Бог, мы просто ОБЯЗАНЫ заняться этим! Немедленно! Мы ведь знаем, как наша нарядная детка обожает пробовать все новое!!!!”

Она громко смеется и, оставив напоследок отпечаток помады на моей щеке, уходит, чтобы насладиться своей новой затеей.

Я уставился на отражение в огромном, во весь рост, зеркале, занимавшем целую стену в моей детской. Много думать — вредно! Ну-ка, пятки вместе, носки врозь, руки разведены в стороны, дальняя кромка детского короткого платьица зажата между единственным оттопыренным пальцем и основной частью розовых стеганых рукавичек, которые сейчас на моих руках. Вчера мое поведение было если и не безупречным, то вполне приемлемым. Поэтому сегодня на мне именно эти рукавички. Хоть с одним пальцем, но все же лучше, чем ничего. Ими гораздо удобнее выполнять все то, что требует Дорогая Тетушка или Мисс Гувернантка. И сейчас я должен стоять неподвижно перед зеркалом. Двигаться должны только губы – мням-чув-мнюв. Ритмично и непрерывно, ведь я должен всем показывать, как люблю сосать свою соску. И так до тех пор, пока Тетушка или Мисс Гувернантка не отдадут другого распоряжения. Вчера был хороший день, я — хорошая девочка, и сегодня мне велено просто стоять, зажав в руках кромку платья. А можно было бы несколько часов сгибаться в реверансе! Лучше не думать. Лучше разглядывать в зеркале многочисленные, прихотливо расположившиеся складки на платье. Или изысканную вязь кружев. Это успокаивает. Но иногда я все же не могу отделаться от дурных мыслей. И события того рокового дня, год назад, непроизвольно встают перед глазами. Слышится голос Дорогой Тетушки:

“Скажи громко, что хочешь носить кьясивые, мивые-мивые пватьица каждый день, моя сдобная булочка, м-м-м-м-м?”

Этот надвигающийся, расплющивающий “м-м-м-м” невыносим даже в воспоминаниях. И если бы во рту не было соски, я и сейчас готов был повторить “Да”, лишь бы избавиться от его давления. И помню, что когда это слово слетело с губ, поток гадкой густой жидкости рванулся в подгузник. Сейчас я знаю, что так хорошие девочки не поступают. Многому научился. Когда я увидел свой детский наряд, вспомнил реакцию на первые платья. Как они меня смущали! А ведь были почти взрослыми и совсем простыми! Пышные многослойные сооружения, в которые я завернут сейчас, громко смеются над тем моим смущением: я сильно недооценил фантазию миссис Фэйрчайлд. Нет, нет, конечно же — Дорогой Тетушки, и никак иначе!

А тогда, глупый, я устроил истерику из-за этого– мням-чув-мнюв! Ха! Я — недалекая маленькая девочка! Так говорит Тетушка, и она, как всегда, права. Это было только самое начало длительного действа! Сначала Дорогая Тетушка застегнула на моей груди пряжки детского поводка, а потом сказала, что когда я буду танцевать перед ней, колокольчики, закрепленные на поводке, будут так “мило звенеть”. И тут я не выдержал. Кровь бросилась мне в лицо, я топнул ногой и заплакал: “Ну, почему – я? Ну почему? Ну, неужели можно придумать платье еще более детское? Еще более нелепое?” Тетушка ничем не выразила ни малейшего волнения, глядя на мою истерику. Она только крепче сжала поводья моей детской розовой сбруи и посмотрела с любопытством. Ее губы растянулись в широкой ухмылке: “Хм-м-м-м… Еще более детское? Вот о чем мечтает моя мивенькая Пвинцесса?! Мы обязательно займемся этим!”

Но меня ждал еще один неприятный сюрприз. Тетушка стала снимать на камеру все мои преображения. Я смотрел бесчисленное количество раз все эти клипы, все те случаи, когда я выражал или смущение, или злость по поводу очередного наряда или аксессуара. Я вел себя не умнее двухлетнего ребенка, и в завершении обязательно раздавался вкрадчивый голос Тетушки: “Хм-м-м-м… Мы обязательно займемся этим!” Когда клипов набралось достаточно много, Тетушка собрала их на специальный DVD-диск, и заставляла смотреть в промежутках между детскими шоу, почти в качестве рекламы. Казалось, эта забава никогда ей не наскучит…

Он не мог забыть, как сидел на полу, в нескольких дюймах от блестящих черных сапог Тетушки, в которых видел искаженное, как в кривом зеркале, свое отражение. Его ноги вытянуты вперед, а многочисленные юбки топорщатся вокруг бедер так, что из-за них почти ничего не видно. Одной рукой он прижимает к себе розового плюшевого мишку. И конечно, во рту его большая соска – мням-чув-мнюв. В кресле напротив сидит Тетушкина портниха и делает пометки в своем блокноте.

“Я хочу, чтобы вы вышли за пределы привычного. Чтобы то последнее платье, которые вы сделали, показалось скучным и слишком простым по сравнению с новым. Чтобы, создавая его, вы пользовались только словами – Чрезвычайное, Возмутительное, Исключительное, Вычурное. Еще больше оборок, украшений, лент, бантов. Сделайте его извращенным, карикатурным, таким, какое в настоящей жизни никто не носит! И позвольте показать, вам, дорогая, кое-что для лучшего понимания”. Здесь она взяла пульт, нажала кнопку, и с экрана телевизора раздался мой истеричный плаксивый голос, в котором отчаянье боролось с усталостью. Мое лицо полыхнуло жаром, покраснело до пунцовости, я бросился в объятия плюшевого медвежонка Тедди и еще активнее принялся сосать свою соску, не смея поднять глаза – мням-чув-мнюв. Тут к лицу приблизился палец Дорогой тетушки, уперся в подбородок снизу, поднимая его так, чтобы мой дрожащий взгляд встретился с ее торжествующим. Так она и продолжала говорить с портнихой, не отпуская мои глаза.

“Знаете, дорогая, почему наша мавенькая Пвинцесса обливается слезами? Она боится, что вы не сможете порадовать ее новым, еще более детским и причудливым нарядом! Сейчас это пугает ее больше всего на свете! Но вы же не хотите, чтобы моя мивенькая девочка проплакала все свои глупые глазки? Поэтому вы очень постараетесь! И я уверена, что сможете! Как вы думаете, сможете?”

И миссис Перкинс разразилась долгим громким смехом.

“О, думаю, что я еще в состоянии порадовать вас, миссис Фэйрчайлд, и вашу очаровательную Принцессу. Есть… есть пара задумок, которые, надеюсь, вас заинтересуют!”

Они засмеялись еще громче, а в ответ на эти унижения мой заключенный в тюрьму подгузника стручок вдруг задергался и выстрелил спермой, заставив все тело изогнуться дугой в экстазе. Дорогая Тетушка ущипнула мою заплаканную щеку. Веселье продолжалось.