Объявление об знакомстве. Глава 5. Часть 1

Эта глава посвящена светлой памяти дорогой подруги. Забранной у нас, далеко-далеко, раньше ее времени. Для: M.

Следующие несколько месяцев после нашей свадьбы были напряженными для нас с Самантой. Постоянной работы у меня не было, но я получал некоторый доход от создания веб-сайтов для нескольких разных клиентов; компаний и магазинов в близлежащих городах. Художественные таланты Саманты очень помогли мне в создании страниц; ее идеи и вклад оживили сайты так, как мне никогда не удавалось с моим довольно ограниченным талантом.

Я также заполнил свое свободное время посещением пары курсов, чтобы поддерживать свои навыки работы с компьютером в актуальном состоянии; курс по сетевым приложениям и еще один по программированию веб-страниц. Саманта прошла курс по компьютерному искусству, что сделало ее еще более полезной в моей работе.

У нас было тихое Рождество, только я и Саманта дома, вкусная еда, мы сидели в обнимку у камина. Долгие ленивые часы занимались сексом в постели, сексом внизу, наверху. Потом мы говорили о том, как все будет после рождения ребенка. За день до Рождества был сильный снегопад, и на следующий день мы отправились на север. Дороги были вспаханы; поля и деревья были просто великолепны, покрытые чистым, пушистым, белым снегом. Мы нашли прекрасную загородную гостиницу, где можно было вкусно пообедать, затем покатались по сельской местности и вернулись домой.

В середине января я отвез Саманту в город на УЗИ. Живот Саманты заметно увеличивался, поскольку беременность длилась четыре месяца. Увидев, что наш крошечный ребенок уютно устроился в ее животике, мы осознали, что у нас есть ребенок. Деформированная головка ребенка и крошечные ручки отчетливо были видны на экране аппарата. Его маленькое сердечко ритмично билось, наполняя жизнью крошечное тельце. Такое потрясающее зрелище.

Когда я стоял у туалетов в ожидании Саманты, я встретил моего бывшего начальника в больнице. После нескольких любезностей он объяснил, что правительство сокращает расходы и увеличивает финансирование больницы.

— Я был против того, чтобы отпускать тебя в прошлом году, —сказал он мне. —Но тогда все выглядело мрачно. С поступлением нового финансирования мы планируем модернизировать некоторые системы, и я надеялся, что ты сможешь помочь. Никто не знает здешнюю компьютерную систему лучше, чем ты.

—Что ж, спасибо, Найджел, —сказал я. —У меня было много работы с тех пор, как я уехал отсюда, но ничего постоянного. На этой неделе я заканчиваю несколько проектов, и еще один я должен закончить к концу месяца, но после этого я буду свободен.

Саманта вышла из туалета, и я познакомил ее с Найджелом, большим, устрашающего вида чернокожим парнем с Ямайки. Если бы он подошел к вам в темном переулке, вы бы бежали от него в другую сторону. Но как только вы узнали бы его поближе, вы поняли бы, что он был нежен, как котенок, с сердцем из чистого золота. Я сказала Саманте, что Найджел думал, что он мог бы вернуть мне мою старую работу.

—Для начала всего шесть месяцев, —предупредил он. —После этого нам нужно будет посмотреть, продолжится ли финансирование.

—Я сохраню свой график гибким в течение следующих нескольких недель, —сказал я. —Позвони мне, если с работой все будет в порядке.

Через шесть месяцев закончится беременность Саманты. С деньгами за хорошую работу я мог бы быть рядом, чтобы помочь ей с новорожденным.

Найджел позвонил мне пару дней спустя, чтобы предложить вернуться на мою старую работу, да еще и со значительным повышением зарплаты. Наш двухмесячный медовый месяц внезапно закончился, и пришло время столкнуться с реальностью: вставать с постели, ходить на работу и зарабатывать деньги для оплаты счетов. На той неделе мы с Самантой отпраздновали это событие, спланировав совместную дикую сцену.

Саманту не пороли со времени нашего осеннего путешествия на каноэ, которое прошло так хорошо, что в итоге она забеременела. Последние пару недель она делала тонкие намеки. Я мог бы сказать, что она не хотела, чтобы казалось, будто она давит на меня, но для меня было очевидно, что она хотела, чтобы я каким-то образом взял ее, как в те времена в лесу, которыми мы с ней так безмерно наслаждались. Иногда я игриво шлепал ее рукой по заднице, но с тех пор мы не имели никаких серьезных дел с хлыстами и тому подобным.

В прошлый раз с Самантой было нелегко, даже несмотря на то, что она висела за одну ногу на дереве. Я сам немного увлекся этой сценой и сожалел о том, что был так суров с ней. То, что впоследствии она ни о чем не жалела, не имело значения; поскольку в ее животике рос наш ребенок, я не собирался выпускать ситуацию из-под контроля. Мне нужен был профессиональный совет, поэтому вечером я позвонил Майку.

Как я и ожидал, Майк высказал несколько предложений о том, как сделать выходные особенными для нас с Самантой. Той ночью, лежа в постели, я поговорил с ней об этом. Браслеты Саманты были застегнуты у нее за спиной — к моему большому изумлению, она привыкла так спать. Два стальных кольца, которые Билли сделал для нее, были достаточно маленькими на запястьях, чтобы не впиваться в позвоночник, когда она лежала на спине. Первые несколько ночей после того, как ей их надели, я связывал ей руки за спиной, и она всю ночь ворочалась с боку на бок, пока я ее не отпускал. Я никогда по-настоящему не ожидал, что ей это понравится, но однажды ночью она вот так заснула.

На следующее утро она проснулась рано, а ее браслеты все еще были сцеплены за спиной. Я проснулся оттого, что она стояла на коленях над моими бедрами с моей утренней эрекцией внутри ее теплой киски, и она улыбнулась мне, прижав руки к бокам, чтобы показать мне, что они все еще удерживаются вместе блестящими стальными кольцами и замком, который я надел на них прошлой ночью. На следующую ночь, и почти каждую ночь с тех пор, Саманта хотела, чтобы я сцеплял ее руки за спиной перед тем, как мы ложились спать. Иногда я слышал, как она некоторое время ворочалась с боку на бок, но ей всегда удавалось так заснуть, и обычно она крепко спала всю ночь.

—Майк сказал мне, что две его девочки были бы рады помочь в эти выходные, —сказал я. —Как ты к этому относишься? Ты не возражала бы, если бы близняшки немного поиграли с тобой? Лиза более покорная из них двоих, но Майк сказал, что она может давать так же хорошо, как и брать. Он сказал, что Лизель так же искусна в обращении с хлыстом, как и он.

Поручив работу кому-то другому, я остался бы в стороне, так что мне не пришлось бы беспокоиться о том, что порка с Самантой зайдет слишком далеко. Я мог бы наблюдать за ситуацией со стороны и убедиться, что она не выйдет из-под контроля. Увидев, как Саманта вела себя с близняшками в прошлый раз, когда Лиза была в клетке, я подумал, что она, возможно, согласится на то, чтобы одна из них или обе были рядом. Наблюдать, как две красавицы Майка мучают мою возлюбленную, было бы удовольствием и для меня.

Голова Саманты лежала у меня на плече, и я почувствовал, как она разгорячилась, а затем начала таять. Если бы у нее были какие-то сомнения по поводу того, что она может быть с девушкой таким образом, я бы никогда не стал давить на нее.

—Я никогда даже не думала о том, чтобы вот так прикасаться к другой девушке, — тихо сказала она. —Но той ночью у Майка, с Лизель и Лизой в клетке, это было так грязно, так потрясающе. Лизель была так мила со мной внизу.

—Да, мы слышали.

Саманта прижалась лицом к моей груди и захихикала. Она посмотрела на меня. Я продолжил.

—Я бы предпочел, чтобы с нами был другой человек, если я собираюсь выпороть тебя, Саманта. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, и о ребенке тоже нужно подумать. Девочки лучше меня знают, каково это для тебя, и, как я понимаю, они лучше меня знают, как пользоваться хлыстом.

Саманта терлась об меня ногой и ерзала руками, теребя замок, скрепляющий ее браслеты, отчего сталь позвякивала. Казалось, ей понравилась идея пригласить близняшек Майка поиграть с нами.

Я уложил Саманту на спину, а сам сел, затем передвинулся, пока не оказался перед ней на коленях. Я приподнял ее ноги и медленно придвинулся к ней, расставив колени по обе стороны от ее бедер. Саманта протянула руки вниз под свою попку, чтобы коснуться моего напрягшегося члена, направляя его к себе кончиками пальцев. Я придвинулся немного ближе, затем овладел собой, чтобы провести кончиком по ее теплой и манящей щели. Раздвинув кольца ее половых губ, я проскользнул внутрь нее.

Саманта приподняла попку, чтобы соединить руки на пояснице. Она устроилась на них, и в таком положении выпуклость ее животика стала еще более заметной. Я гладил ее ноги и бедра, вокруг лодыжек, и массировал ее мягкие маленькие ступни, в то время как мой член дергался и становился еще больше внутри ее тугой киски.

Я опустил руки, чтобы погладить ее бока и животик. Саманта в последнее время жаловалась, что у нее болят груди, поэтому я очень нежно погладил кончиками пальцев два напряженных бутона ее сосков. Мышцы внутри ее киски ласкали меня. Когда она начала приподнимать бедра навстречу мне, я понял, что она готова, и начал медленное, дразнящее поглаживание ее влагалища своим твердым как камень членом.

Я ускорил темп, и прошло совсем немного времени, прежде чем Саманта вскинула бедра мне навстречу, потираясь клитором о мою лобковую кость, и ее лицо исказилось, когда ее охватил оргазм. Я обхватил руками ее бедра, чтобы притянуть нас ближе друг к другу, и немного наклонился над ней, чтобы усилить давление на нее. Она начала извиваться и громко стонать, извиваясь напротив меня, тереться об меня своим клитором. Я держался и позволил ей переждать это, затем ослабил хватку на ее ногах и начал сильнее входить в нее.

Я долбился прямо во время следующего оргазма Саманты, чувствуя, как напрягается все ее тело, а ее киска сильно прижимается к моему члену. Мне пришлось немного замедлить свои движения, пока она не закончила, затем я трахал ее сильно и быстро, чувствуя, как моя сперма начинает закипать глубоко внутри меня. Саманта теперь кричала, но не от боли. Она дала волю своей беспричинной похоти, когда первая струя моей спермы вырвалась наружу, глубоко внутри нее.

Нога Саманты была перед моим лицом, и я нежно прикусил зубами жесткую кожу. Еще одна порция спермы вылилась в нее, пока я боролся за ровное дыхание. Снова и снова я чувствовал, как сжимаются мои яйца, когда моя сперма выстреливала в сладкое создание подо мной. У меня закружилась голова, и я опрокинулся боком на кровать, увлекая Саманту за собой, мы все еще были соединены вместе, а мой член дергался внутри ее бархатистой гладкой киски.

Я перевернулся на спину, потянув за собой и Саманту, и она вытянула ноги и устроилась сверху, а мой член все еще подергивался внутри нее. Мы обдавали друг друга горячим дыханием. Я поднял руку, чтобы убрать волосы с ее лица, затем впился в ее губы долгим, небрежным поцелуем.

Саманта отчаянно хотела в туалет, поэтому я снял замок с ее браслетов, чтобы отпустить ее. Должно быть, она быстро закончила, потому что я все еще не спал, когда она вернулась. Она протянула мне свой замок, затем повернулась и заложила руки за спину. Я продел замок в два ее браслета и защелкнул его. Саманта уютно устроилась у меня подмышкой, повернувшись ко мне спиной, ее руки нежно поглаживали мое бедро, в то время как моя рука ласкала выпуклость ее живота. Мы оба погрузились в сон.

Саманта тихо всхлипывала, когда я проснулся на следующее утро, ее заплаканное лицо прижималось к моему плечу. Я пальцами убрал волосы с ее лица и прижал ее к себе, пытаясь утешить. Из всех симптомов беременности ее иногда резкие перепады настроения были для меня самыми неприятными. С тошнотой я мог справиться, боли можно было унять нежным растиранием, но иногда ее поведение менялось от радостного до откровенно злого в мгновение ока. Я погладил ее по голове и спустился по рукам к браслетам, все еще сцепленным у нее за спиной. Прошло некоторое время, прежде чем она успокоилась настолько, чтобы рассказать мне, что случилось.

—Мне приснился сон, —сказала она, —Я была рыбой, плавающей в океане. Внезапно за мной погналась рыба покрупнее, и мне пришлось быстро плыть, чтобы убежать от нее. Но потом я поплыла прямо в большую сеть, и она меня затянула. Сеть плотно обвилась вокруг меня, и меня тянуло к лодке на поверхности. Я тянулась и боролась, но сеть вокруг меня становилась все туже. Вот тогда-то я и проснулась

Живот Саманты прижался к моему, и я почувствовал, как что-то скользнуло между нами. Мы оба посмотрели вниз, ожидая что-то там увидеть. Я опустил руку, чтобы коснуться ее.

—Ты почувствовала это? —спросил я ее.

Малыш снова пошевелилась у меня в руке, что-то зашевелилось внутри Саманты.

—Вот снова, —сказала она. Саманта посмотрела на меня. —Мне нужно сходить в туалет.

Я вставил ключ в замок и снял его с ее браслетов. Я помог ей сесть, а затем она встала и пошла в ванную. Я уже встал и приготовил кофе, когда она присоединилась ко мне на кухне. Кофе для меня, чай для Саманты, так как в последнее время она больше не выносила даже запаха кофе. Саманта села, и я дал ей стакан сока, ее витаминную таблетку, чашку чая, кланяясь перед ней.

—Ваш сок, мадам. Ваш чай, мадам.

Эта процедура всегда вызывала у нее улыбку. Пока я готовила нам блинчики, мы обсуждали планы на выходные.

Мы взяли в библиотеке несколько книг на тему «Итак, у вас будет ребенок». Третий триместр, от четырех до шести месяцев, назывался «тихим временем». Маленький комочек клеток, который должен был стать нашим ребенком, к этому моменту благополучно утвердился в матке, прижился и чувствовал себя хорошо. Тошнота Саманты прошла, сменившись другими болями по мере того, как ее тело приспосабливалось к своему новому статусу. Однако младенец на этом этапе уже становился полноценной формой жизни и был лучше способен справляться с внешними стрессами, которые могут нарушить неприкосновенность его уютного жилища. Стресс, который может быть вызван, скажем, тем, что маму привязали к дыбе и безжалостно выпороли?

—Главная причина, по которой я хотел бы пригласить близняшек Майка, —заявил я, — Это чтобы я мог держать себя в руках и убедиться, что с тобой все в порядке. Любой признак беспокойства с твоей стороны, один из нас увидит это и замедлит ход событий. Если ты действительно попадешь в беду, я хочу покончить с этим прямо сейчас; я бы никогда не допустил, чтобы что-то случилось с тобой или с нашим ребенком.

Саманта взорвалась.

—Ты просто хочешь посмотреть на двух хорошеньких близняшек! —сказала она, а затем начала громко рыдать.

Я немного постоял у плиты, наблюдая, как пузырятся блинчики. Я поставил сковороду на холодный режим, немного громко. Саманта съежилась, когда я подошел к ней. Я опустился на колени рядом с ее стулом.

—Саманта, это нечестно, —тихо сказал я. —Ты знаешь, что ты единственная девушка, которую я когда-либо захочу. Конечно, я бы с удовольствием понаблюдал за сценой, в которой участвуют три хорошенькие девушки; какой мужчина с бьющимся сердцем не стал бы этого делать. Между мной и близняшками Майка ничего не будет; я просто предпочел бы, чтобы кто-нибудь другой был рядом, когда мы будем это делать, вот и все. Просто чтобы убедиться, что ничего не пойдет не так.

—А что, если Майк придет помочь вместо них? —прорычала она.

Я встал и вернулся к плите.

—Майк сказал мне, что в эти выходные он занят с клиенткой. Мы можем подождать до следующей недели и посмотреть, свободен ли он.

Саманта молчала, пока я не поставил завтрак на стол и не сел. Она посмотрела на меня своими большими застенчивыми бледно-голубыми глазами, и я увидел, что ее настроение вернулось к настроению Саманты, милой девочки-рабыни.

—Прости, Джим, —сказала она. —Я не знаю, что на меня иногда находит. Я знаю, что ты любишь меня и хочешь только лучшего для ребенка и для меня. И я бы хотела, чтобы Лиза и Лизель были с нами в эти выходные.

—Все в порядке, Саманта. Ты беременна, и твои гормоны не в порядке. Я не виню тебя за то, что ты иногда расстраиваешься.

Саманта одарила меня улыбкой, все было в порядке.

—Но мне придется наказать тебя за то, что ты разговаривала со мной в неподобающей манере, —заявил я.

Была пятница, я приступлю к работе в больнице в понедельник. Наши последние три дня вместе, поскольку я ожидал, что моя новая работа отнимет у меня много времени. По крайней мере, в течение следующих нескольких месяцев, пока все не уляжется. После того, как с завтраком было покончено, я попросил Саманту вымыть посуду и приказал ей раздеться и встретиться со мной в подвале.

Комната отдыха внизу — это приятное большое помещение с ванной комнатой. В центре комнаты была несущая колона. Обычно комнату строят так, чтобы скрыть такой столб, или, по крайней мере, каким-то образом расставляют мебель вокруг него. Колонна занимала центральное место в комнате так, как я это сделал, несколько необычно выделяясь среди кресел и диванов в этом районе. Довольно уродливая вещь, на которую не приятно смотреть, если, конечно, к ней не привязана красивая обнаженная девушка.

На прошлой неделе я подобрал девять метров цепи, не очень тяжелой, но достаточно прочной. Я закрепил один конец вокруг столба замком. Когда Саманта спустилась, я закрепил другой конец цепи вокруг ее правой лодыжки другим замком. Ключи были в нашей спальне. Я заставил ее сходить в ванную, чтобы убедиться, что цепочка достаточно длинная, чтобы она могла дотянуться. Затем я оставил ее внизу, чтобы пойти и позвонить Майку.

Майк был взвинчен, я мог сказать.

—У меня был долгий разговор, —сказал он, —С твоим приятелем Билли в Оклахоме. Он готов сделать два ошейника для девочек.

—Отлично, —сказал я. —Я уверен, что он получит удовольствие от встречи с близняшками.

—То, что я имел в виду, он, казалось, делал немного неохотно, пока я не сказал ему, что деньги не имеют значения. У него есть друг, который сделает для него золотую инкрустацию.

—Золотой?

—Вот увидишь, — сказал мне Майк. — Как Саманта?

—Она внизу, но сейчас вроде как занята. Могут девочки присоединиться к нам завтра вечером?

—Близняшкам не терпится прийти поиграть. В эти выходные у меня дела за городом, так что они все равно застрянут здесь одни.

—Я заскочу за ними в субботу после ужина. Хорошо?

—Супер! Увидимся позже.

—Пока, Майк. И спасибо.

Я спустился вниз, чтобы сообщить Саманте новости. Она сидела на диване, теребя цепь, обмотанную вокруг ее лодыжки, и подняла на меня глаза. Я сказал ей, что близняшки придут завтра вечером поиграть.

—Как долго я буду прикована здесь? —спросила Саманта.

—Пока я тебя не отпущу, я полагаю. Мне нужно кое-что сделать наверху, так что расслабься, посмотри телевизор. Я принесу обед позже.

Я оставил свою симпатичную жену прикованной к столбу в подвале и пошел доделывать веб-сайт, над которым работал. Мне нужно было только еще раз просмотреть файлы, и я нашел пару вещей, которые нужно было исправить, когда я закончил, я приготовил нам обед. Я разогрел банку супа, сделала несколько бутербродов, принес из спальни замок, а затем отнес все это вниз на подносе.

Саманта свернулась калачиком на диване и смотрела ток-шоу. Она нашла старое одеяло, чтобы укрыться, и держала в руках маленькую подушку, баюкая ее, как маленькая девочка любимую мягкую игрушку. Цепь тянулась от ее лодыжки через диван и по полу до конца, прикрепленная к стальному столбу. Она выглядела такой милой.

Я поставил поднос на тяжелый кофейный столик перед диваном. Я заставил Саманту завести руки за спину, затем соединил два ее браслета. Потребовалось довольно много времени, чтобы закончить наш обед, мне пришлось кормить Саманту супом с ложечки и придерживать для нее сэндвич, но мы справились. Она пошла в туалет, и я умыл ей лицо, а потом мы обнимались на диване.

—Хозяин?

—Да, Саманта?

—Как долго я буду прикована к этому столбу?

—На две ночи, сегодня и завтра. Если будешь хорошо себя вести, я позволю тебе спать в моей постели в воскресенье вечером.

Так мило. Саманта прижалась ко мне еще теснее. Я обнял ее. Мы провели очень расслабляющий день вместе в комнате отдыха на цокольном этаже, смотрели дневные телепередачи, крепко прижимаясь друг к другу, касаясь друг друга. Во всяком случае, я. Руки Саманты оставались сцепленными за ее спиной. Я переключал каналы, наконец остановившись на каком-то шоу о путешествиях, пока Саманта дремала. Ее волосы казались такими мягкими под моей рукой, когда я нежно погладил ее живот.

Саманта начала дергаться, затем она ударила ногой, заставив цепь загреметь. Она проснулась от рывка и крика, заставив меня тоже подпрыгнуть.

—Что-то не так?

Она огляделась, видя только знакомую обстановку.

—Мне приснился такой странный сон, —сказала она. —Я была заперта в клетке, как у Майка, только меньше, и я была вся раздавлена внутри. Комната была наполнена водой, но я могла дышать через трубку во рту. Кто-то открыл слив, и вся вода вытекла. А потом я была там, насквозь мокрая, и ждала, когда кто-нибудь выпустит меня. Я выплюнула воздуховод и стал ждать.

Внезапно вода хлынула обратно и начала заполнять комнату. Я не могла дотянуться до трубки для подачи воздуха и не могла снова взять ее в рот. Я тянулась и боролась, но не могла дотянуться рукой до трубки, которая пузырилась в паре сантиметрах от моего лица. И вот тогда я проснулась.

Младший тоже проснулся, и я почувствовал, как он потянулся, представил, как он зевает, озирается по сторонам. Странные сны, еще один побочный эффект беременности. В последнее время у Саманты их было предостаточно, часто она застревала или попадала в опасную ловушку. Я прижал ее к себе, нашептывая ей на ушко успокаивающие звуки. Малышка снова задремала, и я нежно погладил маленький бугорок животика Саманты.

На ужин у нас была пицца и банки кока-колы, и я передвинул замок Саманты так, чтобы ее руки были сцеплены перед ней, чтобы она могла есть. Мы смотрели фильм по телевизору под названием «Человек на чердаке» (прим перев фильм 1995). Восемнадцатилетний юноша влюбляется в замужнюю женщину средних лет, которая держит его в качестве любовника на чердаке своего дома. Ее старший муж в течение четырнадцати лет ни о чем не подозревал, пока однажды они не поссорились, любовник не спустился вниз, произошла стычка, и старика застрелили.

Женщина была доминирующей, а любовник готовил и убирал за парой, муж думал, что это его жена делает всю готовку. В одной сцене женщина говорит молодому человеку: «—Если тебе это не нравится, убирайся!». Он топает вниз по чердачной лестнице, но внизу останавливается, затем покорно взбирается обратно, чтобы поцеловать босые ноги хозяйки. В конце концов, полиция спохватывается, но срок давности по делу об убийстве истек, и эти двое остались безнаказанные.

—Если бы я не была прикована цепью в подвале, я могла бы готовить вам еду, —сказала Саманта после окончания фильма.

—Ты бы предпочла быть прикованной к холодильнику?

—Нет, глупышка. Тебе вовсе не обязательно приковывать меня цепью. Я не собираюсь убегать.

—Но мне нравится, когда ты прикована, —сказал я. —Кроме того, ты наказана за то, что была излишне дерзка со мной сегодня утром.

Я оставил Саманту прикованной в подвале, когда пошел спать. Мы не спали порознь ни одной ночи с тех пор, как она переехала ко мне за месяц до нашей свадьбы, и я не мог заснуть, когда ее не было рядом со мной в постели. Наконец, я спустился вниз, чтобы прижаться к ней на диване. Она тоже не спала, и мы оба некоторое время ворочались с боку на бок.

—Я не могу уснуть, —сказала Саманта. —Не могли бы вы сковать мне руки за спиной, Хозяин?

Я снял замок с ее браслетов перед тем, как уйти от нее, и прикрепил его к цепочке на лодыжке.

—Нет, Саманта. Наказание.

Я лежал на спине; она лежала на мне сверху на узкой кушетке.

—Давайте поднимемся наверх, в кровать, —предложила она. —Ты можешь прикрепить цепочку к каркасу кровати.

—Ты должна остаться здесь, —сказал я. —Наказание.

—Но ты тоже не спишь. Почему ты разделяешь мое наказание?

Мне пришлось немного поразмыслить над этим. Действительно, почему? Почему Саманта хочет, чтобы я причинил ей боль, почему она хочет, чтобы я ее выпорол? Я хотел, чтобы она была прикована цепью к столбу в подвале на все выходные. Почему? Почему такие люди, как Саманта и я, и, казалось, многие другие, вынуждены делать то, что мы делаем, совершенно нелогичные вещи, которые доставляют нам такое сильное удовольствие?

Такое острое удовольствие. Это то, чего мы жаждем, что движет нами, острые ощущения от того, что мы делаем что-то настолько странное, почти отвратительное. Мы сильно рисковали в том последнем плавании на каноэ. Заковав Саманту в цепи и утащив ее в дикую местность без всякой надежды освободиться от сковывающих ее цепей, миллион вещей могли пойти ужасно неправильно. Но не пошли. Весь эпизод, почти две недели подряд, прошел так хорошо. Такое невероятно приятное время для нас обоих.

Теперь я это чувствовал, Саманта тоже. Она извивалась на мне, двигая другой ногой, чувствуя, как цепь обхватывает ее лодыжку. Перебирая звенья между пальцами. Она знала, что останется прикованной к столбу в подвале на выходные, а завтра вечером я пойду заберу близняшек, приведу их обратно, и Саманта получит взбучку от одной из них или от обеих. Эта идея заводила ее, да и меня тоже. Это не обязательно должно было иметь смысл, но это было то, что мы бы сделали, и это наверняка доставило бы огромное удовольствие всем заинтересованным сторонам.

Я поднял руки, чтобы убрать волосы с ее лица, позволяя шелковистым прядям скользить сквозь мои пальцы, когда я провел руками вниз по ее спине к заднице. Мои руки на этих двух мясистых округлостях ее прекрасной задницы. Я прижал ее к себе. Саманта нежно поцеловала меня в губы, как перышко. Затем еще раз, чуть дольше, чуть настойчивее. Ее руки обхватили мою голову, я поднял руки, чтобы обхватить ее голову, и наши губы слились в глубоком страстном поцелуе. Наши языки танцевали вместе внутри сладкого ротика Саманты.

Мы поменялись местами, она легла на спину на диване, я сверху. Я старался не раздавить ее животик, когда просовывал в нее свой напряженный член. Мое сердцебиение бешено колотилось в груди, заставляя мой член пульсировать, окутанный ее скользким гладким влагалищем. Я вытащил его до упора, чтобы несколько раз потереться головкой о ее клитор, затем снова погрузил его в глубины моей прекрасной жены.

Саманта обхватила ногами мою талию, перекинув цепь через мою спину. Я немного подтянул ее, затем несколько раз обмотал цепь вокруг ее запястий. Я придерживал цепь одной рукой, соединяя ее руки между нами. Звенья цепочки и ее браслеты звякнули друг о друга, и этот восхитительный звук погнал меня вперед.

Мои колени, вдавленные между подушками дивана, обеспечивали почти оптимальный угол входа, и поэтому я сильно входил в Саманту. Я крепко держал ее, обхватив цепью за запястья, а другой рукой — за талию. Я не давил на нее, так что ее не раздавило, и мне тоже было удобно. Замок и цепочка на ее лодыжке впивались мне в спину, создавая достаточное количество отвлекающих факторов, что позволило мне продержаться довольно долго.

Саманта испытала три быстрых оргазма, один за другим, когда я замедлил свои движения и увидел, как исказилось ее лицо, почувствовал, как ее тело колышется подо мной. Я остановился, низко наклонился и поцеловал ее. Позволив своему члену выскользнуть, я направил его к ней, поглаживая кончиком ее клитор, касаясь пальцем ее колец.

—Я люблю тебя, Саманта, — прошептал я ей, —Больше всего на свете. Ты моя, Саманта, моя навсегда.

—Вы мой Хозяин, — ответила она, — Вы все для меня. Я ваша, навсегда.

Я направил себя к ее центру, еще раз толкнулся внутрь. Саманта приподняла бедра навстречу мне, и я начал делать это для нее, быстро и жестко, ударяясь о нее, не обращая внимания ни на что, кроме себя и милого, скованного существа подо мной. Саманта кончила снова, ее голос, низкий и гортанный, звучал в ночи в тихой тишине подвальной комнаты.

Маленький огонь, горящий в моем центре, внезапно разгорелся до яркости, ослепив меня. Мышцы моих рук и бедер, жжение от моих усилий, забыто. Сила возросла до невероятного уровня и держалась несколько мгновений. Мои бешеные движения замедлились, когда я какое-то время ехал по гребню, только я и Саманта, где-то там, снаружи.

Поле начало сжиматься, плотно прижимая меня к себе. Затем мой крик оглушил нас обоих, поскольку само мое существо вывернулось наизнанку, хлынув в мою прекрасную Саманту огромным, хлещущим потоком.

***

Позже. Я чувствовал, как рыбообразное существо плавает вокруг, обнюхивая стенки его или ее аквариума. Последнее УЗИ Саманты было на ранней стадии, и пол нашего ребенка был неопределенным. Я мог представить, как он смотрит на меня сквозь стекло аквариума, сквозь кожу на животе Саманты.

—Что за спешка, папочка, мы можем снова покататься?

—Скоро, малыш, скоро. Папа сейчас совсем устал. Мама тоже.

Я оторвалась от Саманты, и она заковыляла к туалету. Одеяло под нами промокло, но я нашел нам другое. Я разложил все подушки с диванов и кресел на полу, соорудил нам постель. Саманта вернулась, волоча за собой цепь, и легла рядом со мной. Мы проспали большую часть субботнего утра.

Я обнаружил изъян в своих планах; в ванной на цокольном этаже не было душа, только раковина и унитаз. Саманта выглядела потрепанной, и от нее пахло сексом. Я хотел, чтобы она была свежей и чистой к вечеру, поэтому мне пришлось снять ее цепь со столба, чтобы позволить ей подняться наверх и принять ванну. Саманта подобрала длинную цепь, которую я оставил обмотанной вокруг ее лодыжки, и поднялась наверх. Я приготовил нам поесть.

Я позволил Саманте хорошенько понежиться в ванне и велел ей вымыть и привести в порядок волосы. После того, как она закончила мыться, я велел ей вернуться в подвал, где я снова прикрепил цепь к стальному столбу в центре комнаты. В подвале было немного прохладно, и я разжег дровяную печь в углу, чтобы согреть вещи и избавиться от сырости. Саманта долго водила расческой по волосам, пока они не заблестели и соблазнительно не обвились вокруг ее тела при ходьбе. Она улыбнулась мне лучезарной улыбкой.

Я вышел, чтобы купить кое-какие продукты и прочее, пока Саманта спала. На улице было холодно и валил снег, поэтому я поспешила выполнить свои дела, чтобы вернуться в тепло моей милой Саманты. Я вернулся в дом и приготовил ей чай с тарелкой печенья, отнес их вниз и посидел с ней немного. Я подбросил полено в дровяную печь.

—Ты собираешься привязать меня к кофейному столику, чтобы меня выпороли? —спросила Саманта.

—Ребенка раздавит, если ты будешь лежать на животе, — сказал я ей. —Может быть, у девочек появится идея получше.

—Чем они собираются меня пороть? Кнутом?

—Я не знаю. Посмотрим.

—Кто это сделает, Лиза или Лизель?

—Тссс, — тихо проворковал я. —Больше никаких вопросов, малышка, посмотрим, что получится. Я собираюсь приготовить нам что-нибудь на ужин, а потом пойду заеду за близняшками. Хорошо?

Саманта опустила глаза.

—Да, хозяин, — сказала она.

Я приготовил нам легкий ужин из салата и овощного рагу с кусочками курицы, запеченной в нем, и свежего хлеба к нему. Я послушно отнес ужин ее высочеству вниз. Почему я выполнял всю работу, пока моя рабыня бездельничала в ее покоях? Почему? Потому что она прикована к столбу. Не имеет смысла, не так ли? Позже она кончит дюжину раз, пока я, я буду сидеть и смотреть…Ура.

После того, как мы поели, я собрал посуду и прибрался, а затем вернулся к Саманте со стаканом сока.

—Я сейчас собираюсь забрать Лизу и Лизель, — сказал я. — Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я уйду?

—Нет, я в порядке. Ты скоро?

— Да.

Я наклонился, чтобы нежно поцеловать ее в лоб, и погладил по голове. Я убедился, что с огнем все в порядке, и добавил немного дров. Затем я поднялся наверх, накинул пальто, вышел на улицу, сел в джип и уехал в снежную бурю, оставив Саманту прикованной к столбу в подвале.

От моего дома до дома Майка добрых сорок пять минут езды. Я позвонил в дверь, меня встретили две очаровательные близняшки, одетые в скудные кожаные сбруи. Тонкие черные бретельки обхватывали их грудь широким поясом посередине, а другой кожаный ремень спускался вниз, между ног, затем поднимался по спине, соединяясь с поясом на талии. Блестящие серебряные пряжки украшали наряды в обычных местах.

Я начинал замечать тонкие различия между ними. За исключением их голосов, в которых у Лизель был лишь чуть более низкий тембр, Лизель была сложена чуть крепче, чем ее сестра. На темном кожаном ошейнике Лизы было выгравировано ее имя на серебряной пластинке с левой стороны; имя Лизель было справа. На запястьях Лизы были два широких кожаных манжета. Девочки натянули зимние сапоги на босу ногу и поверх своих нарядов надели длинные черные меховые пальто, затем Лизель взяла спортивную сумку, стоявшую у двери.

—Девочки, вы поели? — спросил я.

—Да, сэр, — ответила Лизелль. —Мы готовы идти.

—Хорошо.

По дороге домой я спросил Лизелль, есть ли у них что-нибудь на примете для Саманты. Она ухмыльнулась и открыла сумку, стоящую у ее ног, чтобы показать мне набор наручников, таких же, как у Лизы, несколько веревок, цепи с несколькими незакрепленными замками и застежками-защелками, отвратительного вида флоггер и зловеще выглядящий хлыст. А также бутылку хорошего белого вина на потом.

—Лизу уже некоторое время не пороли, — сказала мне Лизель, — Хозяин предложил, чтобы я выпорола ее и мисс Саманту одновременно.

Я начал улыбаться, впервые с утра. У меня были серьезные сомнения по поводу всей этой истории с Самантой и близняшками, по сути, всей идеи с поркой. Образ начал формироваться в моем сознании. Я взглянул в зеркало и увидел широко раскрытые, полные ожидания глаза Лизы, смотрящие на меня в ответ. Прекрасная Лиза и моя прекрасная Саманта. Свисающие вместе с потолка, и Лизель, стоящая над ними со своим хлыстом.

—Внизу в потолке есть пара крепких крюков, — сказал я, — Примерно в полуметре друг от друга. Это то, что ты имела в виду?

—Да, сэр, — сказала Лизелль. —Это должно подойти.

Я попросил показать мне флоггер, который принесла Лизелль. Восемь полосок тончайшей телячьей кожи, мягкой как масло и очень эластичной. Я включил внутреннее освещение, чтобы осмотреть эту штуку по дороге. У флоггера были явные признаки того, что он довольно старый и им часто пользовались.

—Это очень хорошая вещь, сэр, — сказала Лизелль. —Он не оставляет плохих отметин, и ощущения такие…

—Изысканные… — раздался мечтательный голос с заднего сиденья. —Сэр.

—Превосходно.

Моя улыбка стала шире. Мы подъехали к дому и вошли внутрь. Девочки сняли свои пальто, и я повесил их в шкаф, пока они снимали ботинки. Я велел им обеим спуститься вниз, а сам пошел переодеться. В спальне я разделся, затем надел пару черных хлопковых шорт и маленькую черную кожаную жилетку. Я взял ключи от замков Саманты, сунул их в карман, затем спустился вниз.

Три красавицы свернулись калачиком на диване, касаясь друг друга, близняшки заискивали перед маленькой выпуклостью животика Саманты. Саманта подняла голову, когда я вошел, ее улыбка быстро сменилась почти виноватым выражением. Я подошел к печке и подбросил в нее полено. Лизель достала вино из своей сумки, чтобы передать его мне, а я поставил его в холодильник в баре, чтобы оно охладилось. Я включил несколько светильников, затем пересек комнату и встал ближе к центру у столба. Я посмотрел вверх.

Довольно уродливый светильник в виде колеса фургона висел у меня над головой, прикрепленный к обычному на вид стальному кольцу в потолке. Провод и цепь были перекинуты через другое кольцо, затем провод шел к вилке, вделанной в потолок рядом с центральным столбом. Я протянул руку и дернул за шнур, чтобы отключить его. Вытянув руку вверх, я отцепил цепочку от одного кольца, затем, держа светильник, я отцепил его от другого кольца. Я отнес его в угол комнаты и поставил на пол. Саманта посмотрела на меня, потом на два кольца, торчащих из потолка.

Я подошел к большому мягкому креслу откуда открывался хорошим обзором и сел.

—Саманта, — сказал я, — Если тебе нужно в туалет, тебе лучше сходить сейчас.

Саманта оставила близняшек и направилась в туалет, длинная цепь, обмотанная вокруг ее лодыжки, волочилась за ней. Лизель придвинулась ближе к сестре, взяла ее руки в свои и заглянула Лизе глубоко в глаза. Две девушки не обменялись ни словом; в этом не было необходимости.

Через несколько мгновений Саманта вернулась и встала перед близняшками. Лизелль достала другой комплект наручников и передала их Лизе, которая начала надевать их на запястья Саманты. Она немного приподняла браслеты Саманты на своих руках, затем застегнула наручники на ней. Лизелль вручила Лизе две короткие цепочки и два замка. Наручники были застегнуты, а обрывки цепочки болтались. Затем Лизелль встала, держа в руке защелкивающееся карабин, которым пользуются альпинисты, и подвинула Саманту под одно кольцо. Используя деревянный стул, чтобы встать, она прикрепила две цепи к одному из колец на потолке с помощью защелкивающейся застежки.

Цепочки были достаточно длинными, чтобы Саманта не растянулась. Ее руки были немного согнуты в локтях чуть выше ушей. Лизелль повернулась к Лизе, которая расстегивала пряжки на наряде. Лизель помогла сестре снять одежду, положив ее на кофейный столик возле дивана. Она пристегнула две цепочки к двум наручникам Лизы, затем Лиза заняла свое место рядом с Самантой под другим кольцом в потолке. Лизель подвинула стул, чтобы поднять руки Лизы и прикрепить ее так же, как Саманту, к кольцу в потолке.

Лизель подняла стул и поставила его обратно у стойки, затем подошла ко мне и встала рядом с моим стулом.

—Вы хотите, чтобы пленницам заткнули рты, сэр? — спросила она меня.

Я так напрягся, наблюдая за ней, что чуть не расхохотался. С моей стороны это было бы нехорошо.

—Нет, — сказал я. —Возможно, позже, если они станут слишком громкими.

—Хорошо, сэр.

Лизель полезла в свою сумку и нашла несколько заколок для волос, затем подошла к девушкам, чтобы собрать их волосы в пучки на макушке, чтобы они потом не мешались. Лиза и Саманта были достаточно близко, чтобы натыкаться друг на друга чаще, чем, как я думал, им на самом деле было нужно. Лиза слегка приподнималась, чтобы ее бедра касались бедер Саманты, и они прижимались животиками друг к другу и смотрели друг другу в глаза. Им пришлось немного потянуться, чтобы потереться сосками друг о друга, и они проделали это несколько раз, пока Лизель работала над тем, чтобы заколоть их волосы. Саманта не слишком стеснялась находиться так близко к другой обнаженной девушке. В любом случае, скоро у них будет нечто большее, чем просто общее личное пространство.

Лизель закончила с прическами девочек и вернулась, чтобы встать рядом со мной. Мои глаза были прикованы к двум красавицам, подвешенным за запястья в центре комнаты. Глаза Саманты были закрыты, а Лиза тянулась поцеловать ее. Их ноги переплелись, колено Саманты оказалось между бедер Лизы, и она прижалась к нему. Моя рука скользнула вверх по ноге Лизель. Я почувствовал шелковистую мягкость верхней части ее бедра, бугорок мышц с внутренней стороны. Я почувствовал, как оно слегка задрожало от моего прикосновения. Я, наконец, осознал, что мое внимание переключилось с двух красавиц передо мной на ту, что стояла рядом со мной, ожидая начала заказа.

—Нам лучше начать, — сказал я, убирая руку. Я выудил ключ из кармана, чтобы отдать Лизель. — Пожалуйста, снимите цепочку с лодыжки Саманты.

—Хорошо, сэр, —сказала Лизель.

Лизелль подошла к девочкам и наклонилась. Саманта подпрыгнула от неожиданного прикосновения, когда Лизелль сняла цепь с ее лодыжки. Глаза двух хорошеньких пленниц следили за Лизель, когда она подошла к спортивной сумке, чтобы достать флоггер. Она встряхнула его несколько раз, затем начала рубить воздух, ощущая размах инструмента в моей подвальной комнате.

Она попробовала несколько ударов сверху вниз, чтобы обнаружить, что в комнате были серьезные ограничения по высоте. Лизель скорректировала свой удар, чтобы компенсировать это. Она придвинулась ближе к девочкам, затем посмотрела на меня. Я слегка кивнул, почти незаметно улыбнувшись. Лизелль приготовилась.

Лиза стояла с закрытыми глазами, ожидая. Саманта была еще более взволнована, ее взгляд был прикован к Лизелль и хлысту в ее руке. Лизель подняла флоггер так, чтобы мягкие кожаные пряди свисали поближе к широко раскрытым глазам Саманты, затем, как перышко, она позволила им коснуться сначала Саманты, затем плеч Лизы. Лизель мягко натянула кожу на тела двух девушек, на их плечи и шеи, вниз по переду между ними и вниз по спине, ягодицам, ногам, к ступням. Затем снова подняла. Она легонько встряхнула пряди, кончики едва касались кожи девушек, затем продолжила нежно поглаживать их мягкой кожей. Это продолжалось почти полчаса, и к тому времени и Саманта, и Лиза расслабились в своих путах, полностью смирившись с окружающим миром.

Лизелль отвела флоггер назад, затем резко опустила его на верхнюю часть спины Саманты. Рот Саманты открылся в беззвучном крике, когда боль ярко вспыхнула в ее мозгу. Дрова в печи громко затрещали; полено сдвинулось, заставив языки пламени за стеклом в дверце дико заплясать. Лизелль взмахнула флоггером, чтобы оставить задницы Саманты широкую полосу жгучего огня.

Саманта танцевала, в то время как Лиза стояла неподвижно. Лизелль сделала шаг влево и полоснула флоггером по заднице сестры. Лиза вскрикнула, но тут же получила еще два быстрых удара по спине. Затем Саманта получает идеальные удары по обоим бедрам, а затем сильный апперкот между ними, сзади, концы прядей жестко целуют нижнюю часть живота Саманты.

Ни одна часть тела двух девушек не была избавлена от гнева флоггера Лизель, за исключением нежного живота Саманты и ее и без того нежной груди, которые даже при этом получили несколько отметин. Лизелль спокойно обошла их по кругу, нанося удары взад и вперед везде, где появлялась подходящая мишень, недостатка в которых не было. Она замирала на долгие минуты, пока девочки извивались, раздвигаясь или сталкиваясь и прижимаясь друг к другу, потираясь друг о друга.

Первые несколько оргазмов были раздельными. Лиза или Саманта стояли неподвижно, слегка дрожа, когда оргазм захватывал их, пронизывал насквозь. Я был поражен, увидев, как, казалось бы, легко Лизель нашла комбинацию, чтобы довести их обеих до оргазма одновременно. Она возбуждала их, оценивая их прогресс, затем отступала, когда они обе кончали в сильном порыве, сила, высвобождаемая одной, подпитывала другую. Две красавицы дрожали и извивались вместе в порывах необузданной страсти.

Ноги Саманты блестели от ее соков, от которых на полу под ней образовалась обильная лужица. У Лизы тоже было влажно, но меньше, чем у Саманты. Лизелль снова набросилась на них, нанося удары по двум корчащимся красавицам. Лиза и Саманта, извивающиеся и трясущиеся, с высоко поднятыми руками, их запястья были прикреплены к кольцам в потолке. Я сидел как зачарованный, когда Лизелль снова довела их до пика. Пара стояла спина к спине, и она яростно вогнала флоггер между ними, окутывая их задницы простыней восхитительной огненной боли. Крики и громкие всхлипывающие стоны эхом разнеслись по комнате, когда Лизелль отошла в сторону и небрежно прислонилась к столбу, скрестив руки перед собой, пряди флоггера свисали по бокам.

Саманта и Лиза висели неподвижно, за исключением тех случаев, когда их израненные полосатые тела сотрясала мелкая дрожь. Я посмотрел на Лизель, которая спокойно стояла, прислонившись к центральному столбу, наблюдая, как две ее жертвы падают после этого последнего невероятного рывка. Она взглянула на меня, я кивнул ей, и легким движением руки она выпрямилась, чтобы направиться туда, где сидел я, бросив свой флоггер в сторону спортивной сумки, когда проходила мимо кофейного столика. Флоггер приземлился поверх сумки, аккуратно сложенный.

Я встал, когда Лизель подошла, чтобы взять ее за руки. Я нежно поцеловал ее в щеки, правую, левую и еще раз правую.

—Браво, моя дорогая Лизель, — сказал я. —Это было просто прекрасно.

Лизель опустила глаза, немного смущенная моей похвалой.

—Спасибо, сэр.

Сначала я подошел к Саманте, увидев, что она крепко зажмурила глаза от боли, которую испытывала. На ее губах была широкая улыбка, а лицо светилось от удовольствия. Я осторожно положил руку на живот Саманты, и она дернулась, затем открыла глаза. Взгляд Саманты был отсутствующим, остекленевшим, но внезапно ее зрачки сфокусировались, и она увидела меня, стоящего рядом с ней. Ее улыбка стала шире, когда она выдохнула с довольным, мягким, дрожащим стоном.

Я почувствовала это под своей рукой; наш ребенок. Маленькая рыбка резвилась в безопасном тепле своего аквариума. Легкий удар о борт, а затем еще раз. Скользкое перекатывающееся движение, когда младенец поворачивался, исследуя пределы своего нынешнего дома. Возможно, я верил в то, во что хотел верить, но я действительно почувствовал, что разум ребенка каким-то образом коснулся меня. Это было выражением желания узнать о чудесных чувствах, которые испытывала мама.

—Лизель, пожалуйста, принеси…

Лизель уже стояла рядом со мной с деревянным стулом. Я осторожно поддерживал Саманту, пока Лизель стояла на стуле, чтобы расстегнуть стопорное кольцо. Саманта растаяла в моих объятиях, когда ее руки опустились, и я держал ее, пока она осторожно пробиралась к дивану. Саманта осторожно села, а я пошел помочь с Лизой.

Лиза была начеку и, казалось, больше беспокоилась о благополучии Саманты, чем о своем собственном. Ее сестра отцепила ее, и она обнимала меня, по я помогал ей дойти до дивана. Лизель принесла из ванной влажное полотенце, чтобы аккуратно промокнуть пот и соки девочек, затем она вытерла лужицу на полу, пока я открывал и разливал вино.

Мы все пригубили восхитительное вино, в котором чувствовался легкий привкус сладости, который быстро взбодрил нас всех. Я поднял тост за мастерство Лизель и за трех очаровательных дам в моей компании; за хороших друзей, за хорошее времяпрепровождение. Лизель предложила тост за мою прекрасную Саманту и за малышку, которая скоро появится на свет.

Близняшки по очереди ощупали животик Саманты и существо, шевелящееся внутри. Я снова положил на него руку и почувствовал, что он теперь такой полный жизни, счастливый и здоровый, как его мама. Я был уверен, что Саманта или я смогли бы сказать, был ли ребенок в каком-либо расстройстве из-за того, что только что пережила его мама, но я чувствовал только хорошее самочувствие внутри нас четверых, а значит, нас было пятеро в комнате.

Саманта пригубила маленький бокал вина, затем спросила, не заварю ли я ей чаю. Лиза не решалась попросить, но я понял, что она тоже хочет чаю, поэтому наверху, на кухне, я заварил чайник. Немного сыра и крекеров, немного фруктов и печенья, чай и чашки – я отнес все это на подносе вниз.

Все три девушки теперь были обнажены, Лизель сняла свою симпатичную, но, вероятно, чертовски неудобную кожаную сбрую. Они все лежали в обнимку на диване, касаясь и поглаживая друг друга. Саманта была в центре, Лиза массировала ей животик, Лизель — спинку, и она выглядела так, словно была на Седьмом небе от счастья. Я поставил поднос, наполнил свой бокал вином и налил немного Лизель. Я придвинул деревянный стул к столу и сел напротив дам.

Лизель взяла свой бокал и подошла к сестре. Она опустилась на колени у ног Лизы, чтобы дотянуться до чайника, и налила чашку Саманте и одну Лизе. Она протянула Лизе свою, затем осталась стоять на коленях на полу рядом с Лизой, пока та потягивала вино. Лизель не сводила глаз со своей сестры.

Я обошел вокруг, чтобы сесть рядом с женой. Саманта слегка вздрогнула, когда я дотронулся до нее, отметины от флоггера были ярко-красными по всему телу. Я спросил ее, как она.

—Я чувствую себя прекрасно, Хозяин, спасибо вам за то, что позволили этому случиться.

Лиза, такая же полосатая, как Саманта, улыбнулась. Она полезла в спортивную сумку и нашла связку ключей, затем взяла Саманту за руки, чтобы расстегнуть наручники. Она сняла замки и цепочки со своих наручников, оставив черные кожаные ремешки застегнутыми на запястьях, затем посмотрела на меня.

—Сэр, — спросила она, — Можно нам с сестрой остаться здесь еще ненадолго?

—Конечно, оставайтесь на ночь, если хотите. Майк сказал, что вернется только завтра поздно вечером. Нам с Самантой было бы приятно ваше общество.

Лизель все еще стояла на коленях рядом со своей сестрой. Она положила руку на бедро Лизы. Лиза повернулась к ней с кожаными наручниками в руке. Я увидела, как Лизель опустила глаза к полу. Я почувствовала это, и Саманта тоже. Внезапная перемена в комнате. Внезапная смена власти.

Лизелль нервно отхлебнула вина, затем поставила бокал на стол. Теперь, когда Лизель больше не была повелительницей кнута, Лизель рабыня подняла руки к своей сестре и позволила Лизе застегнуть на ней кожаные наручники.

Лиза встала и взяла два стопорных кольца с кофейного столика. Она обошла его, чтобы взять стул и поставить его под два стальных кольца, торчащих из потолка. Лизель, все еще стоя на коленях, подползла к тому месту, где стояла Лиза. Лизелль встала, Лиза забралась на стул, и Лизелль подняла одну руку к кольцу в потолке.

Лиза взяла цепочку, свисавшую с манжеты, и поднесла ее к кольцу. Она на мгновение замерла в ожидании. Она слегка дернула цепочку вверх. Лизель приподнялась на цыпочки. Лиза прикрепила цепочку к кольцу с помощью защелкивающегося крючка, затем потянулась за другой цепочкой. Лизель высоко подняла другую руку, и Лиза прикрепила цепочку к другому кольцу в потолке.

Лизель повисла в наручниках. Ее пятки были примерно в паре сантиметров от пола, а руки вытянуты прямо над головой. Лиза легко провела ладонями по телу девушки, пока Лизель стояла, свисая с наручников, слегка дрожа от предвкушения. Наконец Лиза, тихая, покорная Лиза, подошла к спортивной сумке, чтобы достать длинный плетеный хлыст из черной кожи.

Это был мой дом, и мне выпала сомнительная честь быть здесь хозяином. Лиза признала этот факт, встав передо мной и встряхнув зловеще выглядящим хлыстом. Я почувствовал, как Саманта вздрогнула рядом со мной, увидев, как на ее глазах разворачивается кусок толстой, туго сплетенной кожи. Я должен был убедиться, что это не выйдет из-под контроля. Три слова.

—Никакой крови, Лиза.

—Да, сэр, — сказала она, слегка нахмурив свое хорошенькое личико.

Я видел, как Лизелль подняла глаза, когда я заговорил, но я не был уверен, обрадовалась она или опечалилась из-за того, что я наложил ограничение на сцену. Однако я не собирался объяснять Майку, как так получилось, что его рабыню изрезали в моем подвале этой ночью.

Не было ни нежного наращивания, ни мягкого поглаживающего вступления; Лиза просто начала водить кончиком этого отвратительного хлыста по прекрасному беспомощному телу своей сестры. Она не прилагала особых усилий к поглаживаниям, в этом не было необходимости. Хлыст змеился к месту на теле Лизелль, скорость кончика постоянно увеличивалась, пока он не коснулся ее кожи. Затем он отпал, обнажив ярко-красный рубец. Лизелль застонала от боли или закричала, не имело значения. Лиза просто поддерживала легкий ритм, нанося удары хлыстом по Лизель везде, куда только позволяла ее фантазия.

Груди Лизель и между ног девушки были соблазнительными мишенями, которые Лиза позволяла хлысту посещать снова и снова, лишь слегка контролируя размах, чтобы не нанести чрезмерного вреда. Вниз по ногам, вверх по заднице и спине, повсюду на ней появлялись красные следы жгучей боли. Лизель кончала, огромной воющим потоком. Но Лиза не останавливалась и даже не замедляла движения. Она хлестала повисшее тело своей сестры во время каждого из ее оргазмов, увеличивая их силу, пока та не упала, чтобы на мгновение безвольно повиснуть. Следующая пара ударов, казалось, не ощущалась, пока Лизель внезапно не пришла в себя, и цикл не начал повторяться.

—Хозяин, — услышал я после шестого или седьмого оргазма Лизель.

Я повернулся к Саманте, сидевшей рядом со мной на диване. Она слегка вздрагивала при каждом ударе кнута Лизы.

—Хозяин, пожалуйста? Лизель сыта по горло.

Я снова повернулся к сцене передо мной. Лиза не была в трансе или что-то в этом роде, она была настороже, с широко раскрытыми глазами и держала себя в руках. Она наносила каждый удар осторожно; несомненно, она помнила о физическом и психическом воздействии, которое ее хлыст оказывал на ее сестру. Лизель быстро приближалась к очередному оргазму, который опять взорвет ей мозг. Мне удалось поймать взгляд Лизы, и я поднял палец, одними губами произнеся «—Еще раз». Лиза широко улыбнулась.

Я крепче прижал Саманту к себе, в то время как Лиза почти незаметно ускорила темп. Она сосредоточила удары на заднице Лизель, вкладывая в каждый чуть больше силы. Лизель тяжело дышала, и она начала кончать. Лиза описала хлыстом широкую дугу, позволила его длине обвиться вокруг талии сестры, затем плотно обхватила ее и просунула рукоятку под витки. Лизель задрожала и изогнулась, ее соки хлынула из нее, когда рукоятка хлыста ударилась о ее киску. Лиза смиренно стояла в стороне, как застенчивая маленькая девочка, и наблюдала.

Я встал, мысленно качая головой. Я никогда не пойму, что заставляет кого-то стремиться к такой сильной боли. Со мной в подвале три девушки, одна из которых, моя любимая жена. На всех следы жестокой порки.

«—Это был не я, ваша честь! Я никогда ничего не делал. Это были они. Они сделали это сами с собой». Да, верно.

Я подошел к Лизелль, чтобы осмотреть ее. В нескольких местах хлыст слегка впился в кожу, и в ранах образовались крошечные капельки крови. Я взглянул на Лизу, и она уставилась в пол, виноватая улыбка заиграла в уголках ее рта. Тепло, исходившее от тела Лизель, было таким, словно я стоял рядом с печью.

—Лиза, у вас есть чем натереть Лизель, какой-нибудь лосьон для кожи или что-то в этом роде?

—Да, сэр, — ответила она. — Хозяин использует травяной крем, который очень успокаивает. У нас есть немного в сумке.

—Позаботься о Лизель. Саманта, можно тебя на минутку?

Саманта встала, в то время как Лиза подошла к сестре, чтобы освободить ее. Лизель была едва в сознании, но я взял Саманту за руку и отвел ее в сторону.

Я хотел бы когда-нибудь понять, я действительно пытался. Но эта последняя сцена несколько усложнила задачу. Лизель довольно долго носила эти болезненные отметины. Я наблюдал с другого конца комнаты, как ее сестра изо всех сил пыталась освободить ее от колец на потолке. Я увидел, как Лизелль чуть не упала, сползая на пол, когда цепи освободились. Она застонала, долгий, жалобный звук, похожий на стон нежного зверька, которого растерзал лев.

Я посмотрел на Саманту. Широко раскрытые глаза Саманты искали мои. Тихим голосом я спросил:

—С тобой все в порядке?

—Да, Хозяин.

—Я не расстроен, Саманта. Я пытаюсь понять, почему тебе так нравятся подобные вещи. Посмотри на близняшек.

Саманта повернулась, чтобы посмотреть. Лиза и Лизелль теперь улыбались, когда Лиза начала втирать крем в следы от порки своей сестры. Лизель взволнованно разговаривала с ней. Я продолжил.

—Я не сомневаюсь, что вам, девочки, нравятся эти занятия с хлыстами и прочим, но Лизель, должно быть, сейчас в агонии. Есть и другие вещи, которые мы делаем, которые, должно быть, доставляют больше удовольствия; что привлекательного в том, чтобы получать такую боль?

Саманта на мгновение погрузилась в размышления.

—Хозяин, вы спрашиваете о чем-то, на что у меня нет ответа. Вы видели, какой Лиза была с Лизель, контролирующей ситуацию, хозяйкой своей вселенной. Как я уже много раз видела вас. Когда вы порете меня, моя вселенная сжимается, пока не остаюсь только я и вы, контролирующий каждый мой аспект. Есть только я и боль, которую вы мне причиняете. И я чувствую себя такой цельной.

Вначале это больно, чертовски больно. Но потом все меняется. Боль начинает исчезать и сменяется теплым удовольствием, которое растет и ширится. Ты знаешь, что происходит, я кончаю. Снова и снова, каждый раз сильнее и продолжительнее предыдущего. Тогда нет боли, только удовольствие. Только я и вы. Мне не нужно ничего делать; мне не нужно быть никем. Все, что мне нужно сделать, это полностью отдаться наслаждению происходящим.

Боль возвращается, когда все заканчивается. Я говорю, что это не плохо, потому что не хочу, чтобы вы волновались, но мне больно. Боль — это то, с чем мне приходится иметь дело, если я хочу того, что с ней связано. И я действительно хочу этого, Хозяин, я не могу сказать почему, но это то, через что мне нужно проходить время от времени.

Я взял Саманту за руку и отвел ее обратно к девочкам. Я села рядом с Лизель. Она повернулась ко мне. Она втирала крем в отметины Лизы, и от двух девушек к исходил аромат травяного лосьона. Отметины Лизель были узкими, слегка приподнятыми рубцами, красными по бокам и более беловатыми посередине. Они выглядели болезненными. Я ободряюще улыбнулся ей.

—Тебе лучше? — спросил я.

—Да, сэр. Я чувствую себя очень удовлетворенной. Спасибо, сэр.

Ладно, удовлетворена. Я долил вина в свой бокал и наклонил бутылку в сторону Лизель. Она кивнула мне, и я вылил содержимое бутылки в ее бокал, затем начал собирать чайные чашки и чайник, пустые тарелки. Нуждаясь в том, чтобы чем-то занять свои мысли, я спросил, не хотят ли они напитки, Саманта попросила молоко, Лиза чай. Затем я отнес поднос наверх.

У меня голова шла кругом, пока я ждал, пока закипит вода. Когда я порол мою первую жену Сьюзен, мы в основном делали это в шутку. Тогда мы были молоды и неопытны, и для нас это было не слишком серьезно. Однако в случае с близняшками они не только обе знали, как это делается, но и обе одинаково наслаждались любым концом кнута. У них обеих были навыки, которые приходят только после долгой и упорной практики. С ними это был серьезный бизнес.

Я приготовил напитки и миску с крендельками, нашел еще пару одеял и вернулся в подвал. Саманта лежала на животе, натираясь кремом для кожи от Лизы. Лизель вышла из туалета, когда я ставил поднос. Я отбросил одеяла и подошел к центральному столбу, поднял цепь и замок, затем подошел к Саманте, чтобы снова застегнуть цепь на ее лодыжке. Лиза встала, чтобы сходить в туалет; Лизель заняла свое место рядом с Самантой, любовно касаясь ее спины. На ней все еще были наручники, запертые на замок, с которых свисали короткие цепочки.

Протянув руку, я взял со стола ключи и отпер замки на манжетах Лизель. Я продел один замок в пряжку ее левой манжеты, чтобы соединить его с правым браслетом Саманты. После возвращения Лизы я прикрепил ее правую руку к левой руке Саманты. Я взял свои ключи от замков Саманты и ключи близняшек от замков на их наручниках и отнес их в прачечную, подальше от их досягаемости. Затем я вернулся, чтобы в последний раз взглянуть на трех моих хорошеньких пленниц.

Я планировал просто оставить девочек взаперти на ночь, пока я буду спать наверху в кровати. Когда я повернулся, чтобы уйти, я услышал, как Саманта зовет меня своим милым, слегка хрипловатым голосом. Ее мягкий, низкий, глубоко покорный голос.

—Хозяин?

Я повернулся к ней.

—Да, малышка?

Она стояла на коленях, ее руки были протянуты ко мне, руки красивой девушки были сцеплены с каждым из ее браслетов.

—Пожалуйста?

Я опустился перед ней на колени. Саманта обхватила меня руками и притянула к себе. Она нежно поцеловала меня. Я почувствовал, как четыре руки коснулись моей спины. Две надавливают на меня, две, кончиками пальцев очерчивая на мне маленькие круги.

—Хозяин, — прошептала Саманта, —Эта рабыня очень нуждается в тебе. Ей нужно почувствовать вас внутри себя.

У меня возникло ощущение, что девочки обсуждали это, пока я был наверху. Занимался любовью со своей женой на глазах у двух симпатичных девушек? Или что?

—Саманта, ты понимаешь, о чем просишь?" —спросил я ее.

Я посмотрел налево на Лизель. Она не смогла выдержать моего пристального взгляда и опустила глаза, но не раньше, чем я увидел усмешку и кивок, да. Я посмотрел на Лизу. Она смотрела в ответ, улыбаясь. Саманта посередине.

—Я бы хотел, чтобы мои подруги остались, если вам так угодно, Хозяин. Если вы позволите, могут ли они присоединиться к нам?

Ну и дела, я просто не знаю. Три красавицы одновременно, кто когда-нибудь слышал о таком?

Я встал, чтобы расстелить одеяла на полу, чтобы получилась приятная мягкая поверхность. Я нашел подушку для головы. Я расстегнул свои шорты и позволил им упасть на пол. Мой член, наконец, смог высвободиться, сразу нацелившись на девушек, присевших передо мной на колени. Шесть широко раскрытых глаз смотрели с предвкушением.

Я сбросил свой кожаный жилет, позволив ему упасть у меня за спиной, затем лег на пол и подпер голову подушкой. Три красавицы направились к тому месту, где я лежал. Саманта оседлала мои ноги и опустилась на мой член, в то время как близняшки сомкнулись вокруг меня. Я потянулся к бедрам Саманты, чтобы направлять ее, когда она устроилась на мне, глубоко погрузив мой член в свою горячую маленькую киску. Ее руки легли на мои плечи, потянув за собой руки девушек. Свободные руки близняшек погладили груди Саманты, затем ее животик, затем вниз по моему животу и по моей груди.

Сначала осторожно, так сказать, пробуя воду, Лиза придвинулась ближе к моей голове. Я потянулся, чтобы погладить ее бедро. Киска Лизы с редкими золотистыми волосами была в нескольких сантиметров от моего лица, и я почувствовал запах того, что она предварительно умылась. Я посмотрел на Саманту, которая прижималась ко мне бедрами, образуя маленький плотный круг. Она улыбнулась мне, когда я погладил мягкое бедро Лизы. Я слегка надавил на ногу Лизы, и она подняла ее над моей головой. Я уставился в центр девушки, когда губы приоткрылись, обнажив ее внутреннюю красноту.

Лизель закинула ногу на меня и устроила свою мокрую киску у меня на груди. Она повернулась лицом к Саманте, и я услышал, как Саманта издала такой же дрожащий стон, какой она издает, когда я начинаю посасывать ее соски. Голова Лизель лежала на груди Саманты, заставляя ее тереться киской о мою грудь. Лиза опускалась так, что я мог дотянуться до нее языком. Я начал ласкать ее восхитительную щелочку.

Мои руки скользнули вниз по бедрам Лизы, чтобы встретиться со ступнями Лизель. Я нежно сжал их, затем снова двинулся вверх, чтобы крепче прижать Лизу к своему лицу. Я просунул свой язык внутрь нее, затем вытащил его, чтобы найти клитор девушки. Я провел по нему кончиком. Лиза обняла сестру, играя с ее грудью. Рука, возможно Лизель, раскрыла киску у меня перед лицом. Где-то сзади Саманта скакала на моем члене как сумасшедшая. Я чувствовал, как ее ступни обхватили мои ноги, цепь вокруг ее лодыжки впилась мне в бедро.

Я втянул маленький бугорок клитора Лизы в рот, безумно лаская его языком. Я довел ее до пика, затем сразу же кончил. Это было по-другому — не тонуть в соках киски, когда девушка кончала. Никаких металлических колец, которые бы щелкали о мои зубы. Я скучал по этому. Лиза издала тихий стонущий звук, когда ее тело содрогнулось надо мной.

Саманта замедлилась и напряглась, затем взвыла, когда ее соки хлынула через нее. Рука зарылась между моей грудью и промежностью Лизель. Я снова атаковал киску Лизы.

Лизель, стоявшая посередине, кончила, зажав мое тело между своих бедер, прижимая руку под собой к моей груди. Лиза взорвалась следующей, вжимаясь своим влагалищем в мой рот. Затем долгий громкий вопль Саманты, когда ее влагалище плотно прижалось к моему члену. Возможно, было бы неплохо заставить их кончить всех вместе, но я бы никогда не продержался достаточно долго, чтобы это выяснить. Я был всего в нескольких секундах от крупного извержения.

Я толкнул Лизу, чтобы убрать ее с моего лица. Она поняла; мне нужен был воздух. Она подалась вперед, чтобы прижаться ближе к Лизель, и прижалась своей влажной щелкой к моей верхней части груди. У меня был вид на ее прелестную попку и выше, к спине, когда мой подбородок прижался к ее попке. Она откинула голову назад, ее золотистые волосы рассыпались, щекоча мне лицо, и я кончил.

Я попытался приподнять бедра, чтобы глубже войти в Саманту, но вес трех девушек парализовал меня. Девушки выжимали из меня жизнь, огромный фонтан которой бил через меня в мою фантастическую жену. Я начал басовый ритм своим животным ворчанием; Саманта добавила контральто, ее скорбный вопль заполнил подвал. Близняшки взяли высокие ноты.

Все три девушки приподнялись, и я выскользнул из-под них. Они рухнули грудой девичьей плоти. Я встал, подобрал свою одежду, взял бокал с вином и осушил его. Я подошел проверить камин и опустил заслонку. У двери я приглушил свет.

—Спокойной ночи, девочки, — сказал я.

—Спокойной ночи, Хозяин, — ответили все три красавицы в унисон.

Пошатываясь, я поднялся по лестнице к своей кровати.