ОБМЕН

ОБМЕН (TRADING UP) by Seadog777

*(от переводчика: в английском языке "Trading Up" означает "менять что-то менее ценное на более ценное" либо "продавать менее дорогую вещь с целью покупки более дорогой)

Мой старший брат Билл лежал на газоне перед моим домом без сознания, неподвижный, словно бревно, лишь хрипло дыша. Я стоял рядом и смотрел на машины на моей гравийной подъездной дорожке. Я видел своих родителей, сидящих в зеленом внедорожнике отца. Мать, прислонившись к плечу отца, плакала. Мои свёкры были в их синем внедорожнике. За их шокированными лицами маячило лицо моей шлюхи-жены Анны.

Я поцеловал кулак, помахал им рукой, а затем махнул, приглашая подойти. Похоже, никто больше не хотел выходить. Жаль. Билл застонал и зашевелился. Это заняло некоторое время, но в конце-концов ему удалось встать. В этот момент я ударил его кулаком в живот, снова отправив его на землю, на этот раз на четвереньки.

— "Хватит!" – услышал я крик отца.

Подняв голову я увидел, что он стоит на земле за открытой дверью. Билл всё ещё пытался вдохнуть.

Я продемонстрировал отцу средний палец.

— "Отвали, старик, или ты хочешь быть следующим?"

Затем я пнул брата, снова лишив его сознания.

Я услышал, как застонала моя мать. Отец полез обратно в джип. Я знал, зачем. Он никогда и никуда не выбирался без своего дробовика. Как только он закрыл дверь, раздался выстрел, и его боковое зеркало взорвалось. Все закричали и пригнулись. Мой отец положил ружье и поднял руки.

— "Я просто хочу поговорить, сынок. Только и всего".

— "У тебя была такая возможность, но ты выбрал Билла".

— "Он тоже наш сын. Мы лишь пытались сохранить семью", – сказал отец, медленно подходя ко мне и держа руки перед собой.

— "Слушай, старик. Я, так и быть, посижу в кресле на веранде, пока ты будешь уволакивать этого жалкого однофамильца с моего газона".

— "Больше никаких выстрелов, сынок?"

Я поднял правую руку и сжал ее в кулак. Мой отец развернулся и пошел к своему внедорожнику. Я, повернувшись, подошёл к дому и сел в удобное кресло на открытой веранде. Родители вышли из машины и пошли ко мне. Не успели они пройти пол пути, как появилась моя снайперша. Она вышла через парадную дверь с винтовкой 22-го калибра и уселась мне на колени.

— "Рене!" – задохнулась мама, прикрыв рот руками.

Услышав, как хлопнула дверь машины, я поднял голову.

— "Отвали, блядь, от моего мужа! Он мой! Он мой!" – кричала Анна, подбегая к нам.

Билл уже встал, опираясь на отца.

— "Ты забрал много моих денег и присвоил их "- сказал Билл.

— "Заткнись, черт возьми, Билл. Ты сам навлёк на себя это", – ответил мой отец.

Мы с Рене рассмеялись.

— "Ты ошибаешься. Я обменял деньги на твои шесть дополнительных сантиметров хуя и способность дольше не кончать" – ответил я.

— "Нееееееет!" – завопила Анна.

Мы смотрели, как она подбежала к Биллу и ударила его сзади прямо по яйцам. Билл снова упал на землю. Анна рухнула на колени рядом с ним и замолотила кулаками по его лицу.

— "Ты, придурок, это ты во всем виноват!" – повторяла она, пока её родители не оттащили её от него.

А внимание моих родителей было приковано к Биллу. Их первенцу. Их знаменитому сыну. Их богатому сыну. Билл был выбран "Ангелами Анахайма" в восьмом раунде драфта Высшей лиги бейсбола. Первый сезон он провел в командах "Три-Сити" и "Рокет Сити". Второй сезон он провел в качестве подающего в Солт-Лейк-Сити, а затем подписал контракт на третий. Перед уходом на пенсию Билл провел шесть сезонов в "Анахайме".

За свою девятилетнюю карьеру Билл заработал двадцать шесть с лишним миллионов долларов, и продолжал зарабатывать деньги на спонсорских сделках. Каждый год он получал шестизначную сумму и новый грузовик от автосалона, а также пятизначные суммы от банка и местной пивоварни. Это только то, о чём я знаю. Он купил нашим родителям новые машины и оплатил их дом. Он всегда выставлял напоказ свои деньги и славу. Но со мной он обращался, как с дерьмом, потому что я не был таким спортивным, как он. Он всегда добивался своего и считал, что всё должно принадлежать ему.

Что касается меня, то я зарабатываю шестьдесят пять тысяч в год как техник по отоплению, вентиляции и кондиционированию воздуха. За последние три года я заработал чуть больше тридцати семи тысяч на продажах своих электронных книг. Я не был миллионером, но я получал достаточно, чтобы оплачивать счета. Мы ежегодно брали небольшой отпуск. У нас было немного сбережений. Похоже, Анне этого было недостаточно.

Билл снова стоял, но на этот раз подогнув колени и ссутулившись.

— "Почему ты так злишься на меня, Шон? Это она продалась, как шлюха, за пару баксов".

— "Ты, придурок, я тебе яйца оторву!" – кричала Анна на Билла, пытаясь вырваться из хватки отца.

Мой брат Билл сделал несколько шагов назад. Он выпрямился и начал кричать:

— "Я Билл Макинтош, ёб вашу мать! Я богат! Я знаменит! За что мне всё это дерьмо!"

— "Это была не пара баксов, а два брака и десять тысяч долларов" – вздёрнула голову Рене.

— "Это был всего один брак, ты, сука, ворующая мужей! Мы всё ещё женаты!" – выкрикнула Анна.

— "Только на бумаге, но не в моем сердце" – ответил я.

— "Я искала тебя три года, Шон. Разве это ничего не значит?" – взмолилась Анна.

— "Это ты ничего не значишь для меня с того момента, как я узнал, что ты спала с моим братом".

— "Ты отомстил, теперь, пожалуйста, возвращайся домой, Шон. Я сделаю все, что ты попросишь. Прости меня. Мне так жаль", – умоляла она.

В воздухе повисла пауза, все ждали моего ответа. И тут всеобщее внимание привлёк детский лепет: "Мама, мама". По тропинке приближались няня с нашим сыном. Я убрал винтовку за кресло. Все, кроме нас с Рене, в ошеломлённом молчании наблюдали, как наш сын взволнованно поднимается по ступенькам на крыльцо и падает в объятия Рене.

Я подошёл к няне, чтобы поблагодарить и рассчитаться. Вернувшись, я увидел, что Анна стоит на коленях и плачет. Родители утешали её, одновременно пытаясь помочь ей встать. Мои родители стояли в полном шоке. Мама закрыла рот руками. Отец просто смотрел. На лице Билла играла высокомерная ухмылка.

Я подошёл к своему креслу, и мой сын протянул ко мне руки. Я взял его на руки, обнял Рене и оглядел всех присутствующих во дворе.

— "Это наш сын, Деклан Оливер Макинтош"- с гордостью объявил я.

Пока мать вела к машине всхлипывающую Анну, на крыльцо поднялся её отец. Он протянул руку.

— "Мне жаль, что все так закончилось".

— "Мне тоже" – ответил я, пожимая ему руку.

Когда он пошёл к своей машине, чтобы уехать, мой брат процедил:

— "Поверить не могу, что нашёлся хоть кто-то, решившийся родить тебе этого сопливого ублюдка".

Вдруг мы увидели, как моя мать повернулась и изо всех сил ударила Билла по лицу.

— "Не смей больше так говорить о моем внуке, Уильям Джексон Макинтош-младший!"

От пощечины мой брат отступил на несколько шагов, схватившись за лицо.

— "Пора укладывать Деклана спать. Убирайтесь с моей территории"- сказал я, и направился в дом.

Мы с Рене искупали Деклана и надели на него пижаму. Мы дали ему выбрать книгу, и пока Рене читала ему, я проверял, нет ли в шкафу и под кроватью чудовищ.

Поцеловав его на ночь, мы пошли в гостиную и сели на диван. Сняв ботинки и носки, мы взгромоздили ноги на кофейный столик. День выдался утомительным, даже не принимая во внимание шумихи, устроенной незваными гостями.

Рене взяла мою руку и поцеловала её. Я поцеловал её руку в ответ. Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— "Как твоя рука?"

— "Нормально".

— "Может, это и нехорошо с моей стороны, но мне было очень приятно видеть, как ты надираешь задницу высокомерному Биллу" – сказала Рене с улыбкой.

— "Правда?"

Рене встала и, улыбаясь мне, спустила на пол свои брюки и стринги.

— "Ух ты, это выглядит восхитительно" – заметил я, снимая штаны и боксеры.

Затем Рене подошла к дивану и, стоя, опустила киску прямо мне на лицо. Она уже была такой мокрой, что я с удовольствием утонул в ее сладком нектаре. Через несколько минут моей мастерской работы она заполнила мой жаждущий рот.

После того как Рене отстранилась от моего лица, она глубоко поцеловала меня с языком. Затем, присев на корточки, схватила мой твердый член и медленно опустилась до самого корня.

Она подпрыгивала и терлась об меня, пережив три оргазма, прежде чем я перевернул ее на спину. Я лёг на неё, она обхватила своими прелестными ступнями мои голени, и мы стали сношаться, словно животные. Целовались, стонали, кусались, царапались, душили. Это был просто бесстыдный дикий секс.

Через пол часа мы с Рене лежали в обнимку на диване, завернувшись в большое и мягкое афганское покрывало, сшитое нашей соседкой. Греясь в лучах посторгазменной неги, Рене нежно поцеловала меня в губы.

— "Думаю, пора начать делать для Деклана братика или сестричку", – сказала она и облизала мои губы.

— "Как насчет того, чтобы начать с медового месяца?"- ответил я.

Рене села, облокотившись на мою ногу. Она взглянула на меня, пожевав нижнюю губу.

— "Она будет бороться против развода".

— "Если и будет, то мы будем противостоять ей вместе, как одна семья".

Когда она наклонилась, чтобы поцеловать меня, мы услышали сильный храп из радионяни на кофейном столике и оба расхохотались.

— "Он храпит в точности, как его мать".

Хихикнув, она шлёпнула меня по груди. "Ты такой засранец!"

— "Зато я твой засранец, будущая миссис Шон Макинтош".

— "Именно так, чёрт возьми", – сказала она и крепко, страстно поцеловала меня.

Потянувшись вниз, она ухватилась за мой растущий член.

— "Я не хочу ждать медового месяца. Возьми меня в постель и застолби эту киску навечно!"

Что ещё я мог сказать, кроме "Да, дорогая"?