Олька в парке

Однажды зимой в нашем городском парке произошла такая история.

Мы с приятелем Федькой как раз шли с занятий. Последней парой у нас была история, очень скучный предмет, и мы были рады наконец оказаться на свежем воздухе. Мы шли, ковыряя ботинками снег, шутили и смеялись, обсуждая наши дела.

Вдруг мы заметили забавную сцену. По главной аллее парка, где обычно гуляют старики и мамаши с колясками, торопливо шла совершенно раздетая девушка.

На ней было только кружевное белье, узкий бюстгальтер и совсем узенькие белые трусики – стринги. И еще, девушка шла босиком, прямо по снегу. И это в такой мороз. У нас невольно передернуло плечи от одного ее вида. Прохожие невольно оборачивались, и провожали ее ошеломленными взглядами, в которых читалось возмущение и недоумение.

— Смотри, это же наша Олька, с параллельного потока. Я ее знаю, один раз я даже у нее контрольную списывал, – сказал мне Федька.

Девушка то торопливо шла, то бежала в припрыжку, то останавливалась, потирая босые ноги одну об другую. Потом она снова торопливо шла, демонстративно игнорируя окрики и шуточки прохожих. Она была стройная, симпатичная, с длинными темными волосами, которые спадали ниже ее плеч. Ветер шевелил ее волосы, и она их непроизвольно рукой поправляла, как делают девушки на свидании с кавалерами.

Мы с Федькой прибавили шагу, стремясь выйти на главную аллею и по пути пересечься с девушкой. Когда девушка поравнялась с нами, Федька окликнул ее.

— Олька это ты? – крикнул ей Федька, – что ты тут делаешь раздетая?

Девушка непроизвольно подняла голову и хмуро поглядела на нас, когда услышала свое имя. Это видимо вывело ее из какого-то оцепенения.

Увидев наши с Федькой улыбки, девушка непроизвольно улыбнулась в ответ тоже.

— Федька? – откликнулась она и остановилась. Это дало нам время подойти к ней ближе.

— Тебе не холодно так ходить? – спросил Федька задорно, – ты что захотела в ледышку превратиться?

— Холодно, – ответила она недовольно, – я вы как думаете? Очень холодно. Ноги вот уже совсем замерзли.

И она подняла и показала нам свою босую ступню, уже порозовевшую от холода, и пошевелила озябшими пальчиками.

— И зачем ты так ходишь? – поинтересовался Федька, продолжая разговор.

— Ой, вы не поверите. Это долгая история, – ответила Олька, видно не желая вдаваться в детали своей личной жизни перед двумя малознакомыми пацанами, – пропустите.

— Подожди, Олька, – сказал я. Мне стало жалко эту девушку, хотя я видел ее впервые. – Может мы тебе помочь чем-то можем?

— И как вы мне поможете? – спросила она настороженно.

— Ну, согреем, например, – импровизировал я, не зная что еще ей сказать.

— Ну, давайте, грейте, – согласилась девушка, и вдруг прижалась ко мне всем своим дрожавшим телом и захныкала.

Представляете, к вам вдруг прижимается незнакомая раздетая девушка, стоит и хныкает. Ну что тут делать?

Прохожие начали на нас оборачиваться, и мы почувствовали себя неловко.

— Оль, – сказал ей осторожно Федька, давай мы с тобой зайдем куда-нибудь? Ты погреешся, и нам все расскажешь. Идет, да?

Олька кивнула, отстранилась от меня, и хлюпая носом, сказла,

— Извини. Я не знаю даже как тебя зовут.

— Антон меня зовут, – назвался я. – Так ты пойдешь с нами куда -нибудь погреться?

— Ага, пойду, – девушка кивнула. – А куда?

Мы с приятелем озадаченно поглядели друг на друга.

— А вон, в кафешку напротив, там через улицу, возле выхода из парка. – переложил Федька.

— Ой, туда далеко идти, – засомневалась Олька. – Ну ладно, пойду, больше мне все равно идти некуда. Я и так босая, что мне еще остается?

— Ну, пошли, что ли, – поторопил ее Федька, и мы направились с ней к выходу из парка за которым находилось кафе.

Федька озабоченно накинул на нее свою куртку. Она благодарно кивнула ему, и улыбнулась.

Когда мы прикрыли девушку курткой, зрителей и зевак поубавилось, только те, что проходили поближе, замечали её босые ноги и удивлялись.

На нас с Олькой все по пути конечно же смотрели. Мы представляли собой довольно колоритную группу, два смущенных одетых парня, и с ними девушка, в расстегнутой куртке и босиком. Интересно, что о нас прохожие тогда думали?

Пару раз нас прохожие останавливали и беспокойно спрашивали, все ли в порядке.

Олька смущенно от них отмахивалась, мол, все в порядке, проходите, граждане, и нам дайте пройти спокойно. Так мы и шли с Олькой некоторое время, 10 минут наверно или больше.

— Ойй, блять, как мне холодно, – приговаривала девушка, шагая с нами рядом по заснеженной аллее.

Она останавливалась и смешно топала на месте ногами, стараясь их согреть. Потом она улыбалась и шла дальше.

— Что очень холодно? – спросил у неё Федька участливо.

— Нет, вы знаете, – ответила Олька, – так мне еще ничего, я привычная. Но вот босиком по снегу ходить — это просто пиздец. Просто пиздец, представляете?

Девушка ругалась матом как сапожник. Но учитывая обстоятельства, ей это было простительно, подумал я. Неизвестно еще, как бы я ругался, окажись я на ее месте.

— Нет, не представляем, – ответил ей Федька честно, – я никогда по снегу босиком ходить не пробовал. А ты, Антон, как?

— И я тоже не пробовал, признался я.

— Ну вот, – сказала девушка снисходительно, – я так и думала. Все современные мужики слюнтяи. Даже и не думали закаляться, как видно.

Мы с Федькой немного смутились. Это девушка еще имела наглость нас задевать.

— А ну, я тоже попробую, – расхрабрившись заявил Федька. Он остановился и стал расшнуровывать ботинки.

— Ты что делаешь? – удивленно спросил его я. – Нам одной снегурочки тут мало что-ли?

Олька прыснула со смеху, несмотря на то что она сама явно чувствовала себя ужасно.

— Ну попробуй, герой, – съязвила, она останавливаясь.

Федька разулся, снял носки, и демонстративно потопал по снегу босыми ногами на глазах у нас с Олькой. Потом он заявил,

— А ничего, неплохо, и с гиканьем запрыгал босиком по усыпанной снегом клумбе, разбрасывая ногами снег.

— Ууух, -Ааах, – веселился Федька, его это явно забавляло.

Тут и я не выдержал, забыв о том что девушка с нами уже давно идет раздетая, и ей ужасно холодно. Не хотелось себя слабаком показывать. Я тоже спешно расшнуровал ботинки, снял носки, и запрыгал по заснеженной клумбе с Федькой вместе, гикая и толкаясь.

Даже Олька, хмурая поначалу, развеселилась, и стала с нами по клумбе гоняться, веселясь и хохоча, привлекая изумленные взгляды прохожих. Мы с Олькой и Федькой всю клумбу истоптали следами босых ног.

Через 1 минуту, мы с Федькой остановились, запыхавшись. Ноги у нас уже с непривычки прямо горели от касания с холодным снегом.

— Ух, с меня хватит, – буркнул Федька, обуваясь.

Мы стали с ним поспешно обуваться, натягивая носки и ботинки.

— Ну вот, я же говорила, что мужики слабаки, – подвела итог Олька, с грустью. – Поняли теперь каково это по снегу босиком ходить? А я вот так уже полчаса хожу, наверно. Вот, знайте.

И она вздернула голову, откидывая назад свои волосы.

Мы смущенно зашнуровали ботинки, и подхватив под руки девушку, поспешно зашагали к выходу, за которым, через дорогу, находилось кафе.

Нам нужно было перейти широкую улицу по светофору, по пешеходному переходу. Пока был красный свет мы стояли на месте с толпой пешеходов, глазевших на раздетую Ольку.

Посыпались смешки и комментарии, мол, «не холодно так, красавица?» Олька их игнорировала, топчась ногами на месте, или отвечала, «А вы сами попробуйте, тогда узнаете, не холодно ли будет.»

Когда нам загорелся на светофоре зеленый, пешеходы заспешили на другую сторону, и мы с Олькой вместе с ними.

На другой стороне у края дороги образовалась большая лужа наполненная темной стылой водой с плававшими льдинками. Пешеходы старались ее обойти или перепрыгнуть. Некоторые неудачники, спеша, попадали ботинками в лужу, и ругались, если в ботинки им попадала вода.

Мы с Федькой удачно перепрыгнули лужу и оказались на сухом месте на другой стороне. А вот Олька, в своей манере, не стала прыгать и обходить, а просто пошлепала босыми ногами по луже напрямик, не обращая внимания на ледяную воду.

Пешеходы вокруг только рты раскрыли от изумления.

Когда Олька к нам присоединилась, мы спросили у нее, мол, ну как?

— А никак, – огрызнулась Олька, она была сердитая, – у меня уже так занемели ноги от холода, что я ничего не почувствовала. Ничего, представляете? Мне уже все равно, по снегу я иду, или по лужам. Ощущение одинаковое.

— Ты так ноги себе отморозить можешь, – заявил Федька, – давай, пойдем уже скорее в кафе, будешь оттаивать. Мы тебе что-нибудь горячее купим, ты ведь не при деньгах совсем, наверно?

— Не при деньгах, – вздохнула Олька, шевеля замерзшими пальчиками на ногах. – А то стала бы я вот так раздетой ходить.

Мы с Олькой быстро зашли в кафешку, где усадили девушку за столик в углу, возле батареи, а сами поспешили заказать что-нибудь горячего и вкусного. Вернулись к ней через минуту, с горячими беляшами, и со стаканами невкусного, но горячего кофе.

— Ой, спасибо, мальчики, – обрадовалась Олька, и накинулась на горячие беляши так, как будто она два дня ничего не ела. Да так он наверно и было.

Мы подождали пока девушка поест, и только потом засыпали ее вопросами, нам хотелось узнать, что же с ней приключилось.

Довольная Олька, поев и согревшись, начала нам рассказывать свою историю. Она нам полностью доверилась к тому времени, как к близким друзьям, иначе она нам этого не рассказала бы.

****

Рассказ Ольки в кафе после того как она согрелась и покушала беляшей с кофе.

— Я бы хотела утопиться. Или замерзнуть насмерть. Правда, ребята, не смейтесь. У меня такое ужасное утро вышло, что просто жить больше не хотелось. Вот я и подумала, что когда я утоплюсь, или замерзну, и меня найдут, тогда близкие, которые меня до этого довели, пусть пожалеют об этом, когда в газетах мою фотографию увидят.

Олька тяжело вдохнула, и даже слезинка у нее из глаз выкатилась.

— Но сейчас ты же не желаешь топиться? – спросил ее Федька озабоченно. – Вот еще не хватало.

— Нет, сейчас уже не желаю, – ответила девушка грустно.

Она подумала и продолжила,

— Спасибо вам, вы двое меня отвлекли от грустных мыслей, и показали, что есть еще интересные ребята на свете. А когда мы с вами вместе босиком по клумбе бегали, я совсем развеселилась, почти. Может мне еще рано топиться, как вы думаете?

— Ну что ж, мы рады, – заверил ее я поспешно. – Ты не топись, пожалуйста. Лучше расскажи нам свою историю. Мы никому не расскажем, верно?

— Верно, – заверил ее Федька, – ты расскажи нам, что у тебя приключилось. Когда другому расскажешь, всегда легче становится. Может, мы подскажем чего. Мы же тоже не дураки, понимаем. Бывают такие минуты в жизни, что человеку несладко приходится. А если люди поймут, то легче становится. Точно.

Олька вздохнула и стала нам рассказывать.

— У меня был парень, Сашка, красивый такой. – она вздохнула и закатила глазки мечтательно.

— Я с ним в прошлом году познакомилась. Ну и сразу стала с ним жить. Только моя мама его сразу невзлюбила. Говорила что он козел и бабник. У него, говорит, баб таких как ты миллион, и ты миллион первая дура будешь.

— Но я ей сначала не поверила и все равно с ним жить начала. Через месяц мы поссорились, и тогда я к маме вернулась. А потом опять к нему. В общем, так продолжалось целый год, туда-сюда. Это меня так извело, что я совсем учебу в инстутуте забросила. – девушка вздохнула.

— В общем, мы с ним снова в очередной раз поссорились. Я прибежала к маме. А утром, сегодня, я призналась маме, что беременна, от него. Мама рассердилась на меня, набила меня по щекам, и вытолкала вон, вместе с отчимом. Кричали что я уже взрослая, и чтобы сама со своим Сашкой разбиралась. Я к Сашке с утра пришла. Прихожу, а дверь не заперта. Я тихонько зашла, решила ему сюрприз устроить. Сняла пальто, сапоги, разделась до белья, вот, как сейчас, и на цыпочках зашла в его спальню. А там обнаружила его в постели с какой-то сучкой. А эта блядь когда меня увидела, еще и раскричалась, мол, кто она такая? Мы с ней чуть не подрались. Сашка вскочил, стал у меня прощения просить. Только у меня в глазах все потемнело, и бросилась бегом вон из его дома. Даже одеться забыла.

— Вот я и остановилась на улице, смотрю, а я раздетая в одном белье, и люди на меня таращатся. И мне тогда так плохо сделалось. Я решила пойти и утопиться. Или ходить пока не замерзну. Я представила как мою фотографию в газетах увидят все кто меня довели, и Сашка, и мама, и этот отчим, тоже блядун, козел к стати. Он ко мне тоже приставал между прочим, когда я с мамой жила. – Олька опять вздохнула. – нечего теперь делать. Только пойти и утопиться. – И Олька опять захныкала.

— Подожди, успокойся, – приобнял ее Федька. – Ты лучше на мир по другому посмотри. Я тебя понимаю, кажется. У меня тоже в прошлом году суицидные мысли появлялись. Довела меня одна девушка. Вот так же как этот твой Сашка, она меня мучила. То со мной, то бросала, то опять со мной. Не поймешь, чего ей не хватало. Насилу тогда из этого выкарабкался.

— Правда, что ли? – посмотрела на него Олька. – Ой, мне тебя так жалко. – И она его вдруг обняла. Федька смутился.

— Ладно, успокойся, – погладил ее по спине Федька, – это дело прошлое. Давай лучше поговорим, как тебе помочь. Если суицидные мысли появляются, это серьезно. Они рано или поздно доконают. Самому без помощи друзей из этого не выбраться.

— Но у меня нет друзей, – всхлипнула девушка, – есть несколько подруг, но они не такие.

— Мы будем твои друзья, – предложил ей Федька, – идет?

— Ой, идет, – обрадовалась девушка, – а что вы делать будете?

— Пойдем для начала ко мне домой, там погреешься, – предложил Федька. И мы пошли с Олькой к нему домой. Тут нам от кафешки идти недалеко оказалось.

Мы вышли из кафешки, и торопливо пошли домой к Федьке. Раздетая Олька семенила босиком в след за нами по заснеженному тротуару. На нее по дороге снова народ оглядывался.

— Куда идешь так, барышня? – кто-то спросил.

— Домой иду, – сердито бросила в ответ Олька. Настроения что-то объяснять у нее очевидно не было.

Мы зашли в Федькину квартиру, он сразу чайник поставил, затем мы с ним усадили девушку на диван, и стали по очереди руками Ольке ножки тереть. У нее ноги действительно сначала такие холодные были, и как она их не отморозила. Мы долго их терли руками, пока её ноги не потеплели и покраснели. Олька довольно расслабилась. И немного согрелась к тому времени. Мы ей стакан горячего чаю с коньяком дали, и она с удовольствием его выпила. После этого Олька немного захмелела, на щечках появился здоровый румянец.

— Ну, как ты, Олька? – спросили мы с Федькой озабоченно.

— Ничего, ребята, лучше уже, – прошептала она закрывая глаза и нежась в тепле.

— Что-нибудь еще хочешь? – спросил ее Федька.

— Ага, – сказала она мечтательно. – Еще ебаться хочу, и так, чтобы член был большой и сильный, не меньше чем был у этого Сашки.

Мы с Федькой переглянулись и подмигнули друг другу.

— В это мы тебе точно с удовольствием поможем, – заверили мы Ольку.

Олька улыбнулась пьяно, сбросила с плеч Федькину курточку, и затем сама стала раздеваться, вот не вру, так она и сделала. Расстегнула свой лифчик и с хихиканьем показала нам свои груди. Ее груди были небольшими, девичьими, но с заметно большими сосками.

Олька спустила с себя трусики, оставшись совсем голой, и снова уселась на диване между мной и Федькой.

А потом Олька вздохнула и откинулась на диване. Она задрала одну голую ногу на спинку дивана, дав нам любоваться своим лобком и открывшейся нам голой аккуратно выбритой писечкой, наружными половыми губами и щелочкой посередине.

Я стал поспешно спускать с себя брюки, и Федька тоже. Но Олька наш пыл немножко осадила.

— Ну что же вы, мальчики, – сказала нам Олька, – полижите меня там сначала.

Я опустился, примостившись у нее между ног, и стал лизать и целовать ее половые губы, водить по ним языком, покусывать и лизать ее заметно большой клитор. Олька вздыхала и улыбалась. Ей явно стало хорошо, она похоже забыла о все своих невзгодах.

А потом мы с Федькой залезали на нее сверху и по очереди трахали. Олька стонала, кричала, всхлипывала, дергалась, закатывая глаза. В общем, мы Федькой ее тогда как следует выебали.

В конце, я ей всадил, и кончил у нее в вагину, чувствуя как сперма толчками туда выливается. А Федька вытащил, и кончил Ольке на лицо и на губы, в полуоткрытый рот.

Когда мы наконец все кончили и успокоились, Олька помылась, потом Федька предложил ей домашний халат своей мамы, и Олька с удовольствием в него закуталась.

— Ой, спасибо, мальчики, – сказала Олька, мечтательно закатив глаза, – вы меня так выручили сегодня. Я уже и не знала стоит ли жить. А вы мне просто чудом помогли. И так меня расслабили, не хуже того Сашки. Мне о нем теперь и вспоминать не хочется, фу.

— Ну так вот для этого друзья и есть, – засмеялся Федька. – Мы тебе с удовольствием в этом поможем, сколько захочешь.

Мы все засмеялись. Олька смеялась очень заразительно. Похоже, что ей после секса с нами и в самом деле стало хорошо и все отлегло. Вот что хороший секс делает.

Федька глядел на Ольку прямо-таки обалдевшими глазами. Влюбился видимо парень.

Потом я ушел, чувствуя что Олька осталась в надежных руках. А Олька потом так и осталась тогда жить у Федьки с его родителями. Он объяснил им что Олька приехала издалека и что ей пока жить негде, вот она и поживет у них. Так она там и осталась. Не возвращалась больше ни к Сашке, ни к своим родителям.

Олька больше о своем Сашке не вспоминала. Она целиком отдалась любви с Федькой и выкинула Сашку, своего прежнего неблагодарного ухажера, из головы. Учебу Олька быстро нагнала, когда ее личные дела устроились.

Позже я их встречал часто на занятиях в институте, Федьку и Ольку. Они все время ходили парой вместе.

Еще выяснилось, что Олька после того случая пристрастилась к закаливанию и зимнему купанию. Так она и продолжала закаливаться и даже купалась в проруби, пока весна не началась. Она утверждала, что холод у нее стресс снимает. Однажды я видел как Олька в купальнике лезла в прорубь и там плавала. А Федька тоже там бы вместе с ней, держал ей полотенце чтобы вытереться. Олька была озорная и веселая. В глазах после купания у нее мелькали искорки. Она весело вытиралась и надевала шлепанцы и халат чтобы домой добежать.

В конце весны Олька с Федькой сыграли свадьбу. Я был у них на свадьбе шафером. Мне было немножко грустно и обидно, что не со мной Олька осталась, но что поделаешь.

****