[ОПК-1] Мост / The Bridge

Предисловие от переводчика

Восемь лет назад, RichardGerald опубликовал эту свою авторскую, интересную и неоднозначную историю, а совсем недавно, в одном из обсуждений на BW, некоторые читатели как раз вспоминали о ней, как об одном из безусловно увлекательных произведений в своём жанре.

Об этом, кстати, однозначно свидетельствуют его высокие оценки, более чем 800 лайк-фаворитов и почти 1000 оставленных читателями комментариев на LE.

В общем, решил я перевести сей рассказ, потому что, во-первых, хочу иметь его в собственной коллекции переводов, а, во-вторых… что там во-вторых, узнаете в послесловии 😉

P.S. Перевод посвящается коллегам МаркАврелий, konstantis и Чирокан, чьё недавнее обсуждение сего произведения и отзывы о нём, собственно, и сподвигли меня запилить собственную версию перевода оригинального сюжета.

Желаю приятно провести время за чтением; как всегда, ваши оценки и комментарии приветствуются 😊

Предисловие от автора

Нижеследующий рассказ является вымышленным художественным произведением, и его не следует воспринимать всерьёз.

В этой истории нет описаний откровенных сексуальных сцен, но, тем не менее, она содержит в себе фабулу взаимоотношений, относимых к категории "для взрослых".

*******

МОСТ

Этот мост не был ни длинным, ни широким.

Простая деревянная конструкция, перекинутая через узкую, но глубокую пропасть, и соединявшая собой разочарования прошлого и неопределённость будущего.

Позвольте представиться: я – Лайл Джедерманн, мне тридцать восемь лет. Мужчина, ранее отличавшийся от других мужчин только тем, что был мужем тридцатишестилетней Глории и отцом двоих детей: Роберта, двенадцати лет, и восьмилетней Анны.

В общем и целом, вполне удовлетворительная семейная ситуация, к которой, правда, прилагался весомый набор обязательств.

Чтобы достойно исполнять свои обязанности мужа и отца, я проработал в фирме "Countryman Real Estate" пять лет, прежде чем Габриэль Зило купил компанию у её прежнего владельца, Берни Шляйфера.

Карьера агента по сделкам с недвижимостью не была моей изначальной профессией и, даже более того, не являлась моим предпочитаемым выбором. Я начал свою трудовую деятельность сразу после окончания юридической школы.

К тому времени я уже три года был женат на Глории, и когда заканчивал своё обучение на юриста, она была беременна нашим первым ребёнком. Рынок труда для молодых юристов был тогда не очень-то перспективным, но беременность Глории дала мне сильный стимул найти такую работу, благодаря которой я мог бы прокормить нашу семью, ожидавшую скорого пополнения.

Первой предложенной мне работой была должность клерка в юридической фирме, которая специализировалась на представлении интересов банков при закрытии ипотечных кредитов. И пусть это была не та работа, о которой я мечтал, но это всё-таки была моя первая реальная, оплачиваемая работа.

Кстати сказать, пока я учился на юридическом факультете, Глория работала кассиром-операционисткой в банке, чтобы содержать нас обоих. Она зарабатывала достаточно, чтобы мы могли платить за аренду квартиры и иметь еду на нашем столе.

Я же в свободные часы подрабатывал на разных временных работах, делая всё, что было в моих силах, чтобы внести свой вклад в общий семейный бюджет. Моё обучение держалось на взятых кредитах и стипендии, но своё будущее я связывал с Министерством образования.

Поскольку Глория была глубоко беременна на момент окончания мной юридической школы, мне пришлось согласиться на предложенную работу в банковском секторе. Это была лишь первая из многих последующих уступок строгим требованиям и законам супружеской жизни.

В те ныне далёкие времена банки ссужали деньги индивидуальным покупателям для приобретения домов в кредит. Оглядываясь назад, можно сказать, что это была профессия джентльмена-юриста.

Я сидел в офисе, за столом с табличкой "Сопровождение сделок с недвижимостью", представляя в своём лице банк-кредитор при оформлении закрытия ипотечного кредита. Покупатель платил банку комиссию за мои услуги по оформлению документов, в размере около 500 долларов. Моя юрфирма получала эту сумму на свой счёт, плюс ещё столько же от страховой компании.

В целом, мы зарабатывали по тысяче долларов каждый раз, когда пожимали друг другу руки в конце сделки по продаже жилья. Фирма, разумеется, получала вышеупомянутые деньги, ну, а я – мизерную часть от них, в размере нескольких процентов комиссионных, в качестве своей зарплаты.

Полагаю, всё хорошее рано или поздно заканчивается, и на смену честной скупости со временем пришла безжалостная и исключительная алчность.

Очень скоро после того, как моя жена Глория родила нашего второго ребёнка, маленькие банки начали поглощаться более крупными, которые, в свою очередь, также были поглощены огромными банковскими мастодонтами – корпорациями и конгломератами.

Вместе с мелкими банками, ушли в прошлое и розничные кредиты, а банковское дело превратилось в оптовую торговлю. Все операции масштабировались до промышленного уровня. Каждое утро, приходя на работу, я обнаруживал на своём столе толстенную стопку документов по ипотечным кредитам, которые кровь из носу должны были быть закрыты в тот же день.

Я вполне обоснованно предполагал, что извлекаемая банками прибыль была огромной, но постоянные метания и беготня между кабинетами, в которых зачастую одновременно происходили закрытия множества сделок по кредитам, стали вызывать у меня головную боль и тревожное ощущение, что дальше так продолжаться не может.

За семь лет моей юридической карьеры я так и не стал партнёром, но сумел продвинуться до первоклассного статуса частного контрагента.

Мой заработок базировался на сдельной оплате. При 75 долларах, которые я имел с каждой сделки, я получал довольно-таки солидный доход, если учесть, что в день я закрывал по семь или восемь ипотечных кредитов, работая при этом пять, а иногда и шесть дней в неделю.

Но как долго могло это продолжаться? С какого-то момента где-то внутри меня засело ноющее чувство надвигающейся гибели.

*******

В один из ничем не примечательных дней, со мной связался сам Бернард Шляйфер. Берни, – как он предпочитал, чтобы его называли, – искал, по его словам, умного парня с юридическим образованием для работы в его компании. Его главный менеджер по закрытию сделок с недвижимостью выходил на пенсию, направляясь в сторону Солнечного пояса¹, как раз в то время, когда Берни собирался расширять свой бизнес.

Компания Берни, "Countryman Real Estate", владела правами на застройку местности под названием "Алый лес". В этом масштабном проекте сотня участков уже была утверждена к разработке, а весь амбициозный план Шляйфера предполагал в дальнейшем освоение ещё четырёхсот.

Территория будущей застройки находилась в двух милях от Технопарка, в котором располагался завод по производству чипов "International Foundries". В планах фигурировало создание двух тысяч высокотехнологичных рабочих мест, и Берни горел энтузиазмом взяться за дело, сулившее крупные прибыли.

Шляйфер всегда оставался прежде всего строителем/девелопером. Он не был продавцом или спонсором для малого бизнеса. Если вам нужно было привлечь пару миллионов, продав банкиру свою мечту о строительстве новой недвижимости, тогда Берни был тем, кто вам нужен. Но он не смог бы убедить обычную домохозяйку купить на кухню столешницу из настоящего камня, или так запудрить её мужу мозги, чтобы тот с радостью влез в ипотеку с переменной процентной ставкой.

Как ни странно, когда мы с Берни стали работать в одной команде, то идеально подошли друг другу. Мне нравилось продавать жильё, и я был тем дотошным парнем, который любит вникать во все детали. Я занимался всё теми же документами по закрытию сделок с недвигой, так что это был отлично знакомый для меня процесс.

Кроме прочих полезных бизнес-навыков, мои прежние работодатели научили меня точно определять ценность ключевых центров получения прибыли.

Я убедил Берни в выгодности владения не только его собственной головной компанией, но также и агентством по страхованию жилья, фирмой по перевозкам, дизайнерским бюро по благоустройству окружающего ландшафта, и так далее.

Действуя таким образом, мы быстро превратились в агентство полного цикла с единой универсальной целью. Наша задача состояла в том, чтобы строить и продавать как можно больше домов, а заодно извлекать наибольшую прибыль изо всей инфраструктуры, которая прилагалась к недвижимости.

*******

Итак, Берни начал строить и делал это весьма быстро, со свойственной ему энергией. Я руководил офисом и всеми остальными направлениями нашей деятельности. Берни заключал крупные сделки, а я – мелкие. Он наваривал большие деньги, в то время как я был его самым высокооплачиваемым сотрудником.

Чего было у него не отнять – это умения смотреть на несколько ходов вперёд, поэтому мой босс чётко видел приближение ипотечно-банковского краха. "Bear Stearns" был всего лишь верхушкой айсберга. Инвестиционный банк "Lehman Brothers" был тем самым финансовым "Титаником", который врезался в этот айсберг.

В тот день, когда разразился большой биржевой бадабум, Берни улыбался.

— То, что однажды взлетело, рано или поздно должно упасть, но недвижимость всегда будет снова расти в цене, – предсказывал он. – Если нам удастся пережить этот шторм без сильных потрясений, мы будем готовы к большому росту.

Берни ставил на то, что рынок недвижимости вернётся и отыграет больше, чем успел потерять за время кризиса. Я взялся за дело, засучив рукава, и выжал из сложившейся ситуации всё до последнего цента, которые он затем вложил в ещё более крупные и качественные проекты для своей "Countryman Real Estate".

У Берни оставалась только одна проблема – он был большой рыбой в маленьком пруду, а ему хотелось поплавать в океане, в окружении других, крупных и зубастых акул.

*******

Однажды вечером, выпив после трудового дня, Берни обрушил на меня ошеломляющую новость.

— Я продал компанию, – заявил он.

— Что?! – я не мог поверить своим ушам.

— Расслабься. Новый владелец ничего не собирается менять. Ну… по крайней мере, не сразу.

Берни снова оказался прав. Когда я познакомился с новым боссом, которого звали Гейб Зило, моим первым впечатлением была его молодость. Ему ещё не было и тридцати, а он уже сумел приобрести компанию Берни, не самую маленькую в своей области.

Гейб был и выше ростом, и моложе меня, к тому же внешностью он походил на ожившего белокурого полубога Адониса. Этакий образец современного вундеркинда и суперзвезды бизнеса, словно сошедший с рекламной обложки делового журнала.

Наверное, мне следовало бы завидовать этому молодому человеку, но он был слишком обаятельным и приветливым в общении, чтобы был реальный повод на него раздражаться. Да и в деловом отношении с ним оказалось приятно работать.

Берни было далеко за пятьдесят, и он представлял собой бизнесмена старой закваски. Да, он был амбициозен, но, по своей сути, достаточно осторожен, чтобы идти на непросчитанный риск. В отличие от него, Гейб любил рисковать и постоянно идти ва-банк.

С самого начала знакомства мне было очевидно, что сделка по покупке бывшей компании Шляйфера почти истощила ресурсы Зило.

По существу, Гейб был больше финансистом, чем строителем, и больше менеджером, чем продавцом. Он любил большие обороты и быстрые деньги, и, когда рынок недвижимости, как и предсказывал Берни, восстановился, авантюра нового босса с "Countryman Real Estate" явно принесла ему отличные дивиденды.

Берни уезжал во Флориду, поставив себе целью добиться успеха в этом самом крупном и богатом казино в сфере недвижимости. Прощаясь с ним в вечер перед отъездом, я искренне пожелал ему удачи.

— Давай со мной, малыш, – предложил он.

— Извини, дружище, но нет, потому что я уже не ребёнок. У меня есть жена и двое растущих детей, которых нужно содержать, – ответил я.

— Хорошо… я понимаю тебя, но однажды ты можешь пожалеть об этом, – с сожалением вздохнул Берни, всё же крепко пожимая мне руку.

Я надеялся, что сделал правильный выбор, когда решил остаться в старом пруду, но всё же проверил текущий рынок труда.

От моей прежней юридической фирмы осталось не так уж и много. Стивен Пендер, один из младших партнёров, был одним из тех немногих, кто сумели удержаться на плаву во время краха. Он был рад меня слышать, но его нынешняя зарплата там составляла треть от того, что я зарабатывал сейчас в моей компании.

Поэтому я приложил все свои силы к тому, чтобы "Countryman Real Estate" оставалась крепким орешком. В целом, я был счастлив, работая на Гейба, как мы его называли. Он, со своей стороны, хорошо относился ко мне, позволяя в значительной степени руководить повседневной работой в офисе.

Были ли у меня какие-либо сомнения на его счёт? Да, но единственная претензия, которая у меня была к нашему боссу, была незначительной.

Берни, в свою бытность главой компании, никогда не устраивал официальную рождественскую вечеринку для своих сотрудников. Гейб же, придя ему на смену, впал в противоположную крайность. Он снял одно из самых роскошных заведений курорта Саратога. Правда, это было в межсезонье, но всё равно устройство празднества обошлось фирме в круглую сумму.

На вечеринку, которая состоялась в первую субботу декабря, кроме самих сотрудников "Countryman Real Estate", было также приглашено множество подрядчиков, банкиров, риэлторов и других гостей. Это была большая шикарная вечеринка, на которой присутствовала и веселилась целая толпа народа.

Гейб заправлял всем празднеством, словно король в своём мини-государстве. Что ж, строго говоря, это были его деньги, и, возможно, помимо развлекательной части, вечеринка служила также и его деловым целям. Моё же недовольство возникло где-то около полуночи и постепенно нарастало в течение всей ночи.

Видите ли, я прибыл на вечеринку под руку с самой горячей женщиной в этом заведении.

Я женился на Глории сразу после окончания колледжа. В то время нам обоим только что исполнилось по двадцать два года. Она работала на достаточно бестолковой и нудной работе, только чтобы прокормить нас обоих всё то время, пока я учился на юридическом факультете.

Я всегда буду благодарен ей за это, но незапланированная беременность наступила по её вине, когда она отказалась от противозачаточных, пока я готовился к сдаче экзамена на юриста. Хотя возможно, что в конечном итоге беременность Глории была к лучшему. Мы были хорошими, заботливыми родителями и остаёмся ими до сих пор.

Позднее, пока я изо всех сил боролся с зашкаливающим количеством ипотечных сделок, Глория растила наших малышей, да ещё и успевала учиться по вечерам, чтобы получить докторскую степень по детской психологии.

Когда наш младший ребёнок пошёл в школу, Глория вернулась к работе. Она нашла вакансию в Государственном департаменте социального обеспечения. Примерно в то же время моя жена начала то, что теперь я называю её "карьерой бегуньи".

После рождения детей, фигуру Глории можно было бы описать эпитетом "пухленькая". Толстой жену можно было назвать только в том случае, если сравнивать её с какой-нибудь голодающей моделью с подиума.

Однако, преодолев рубеж тридцати лет, она прошла путь от плавания в бассейне YWCA дважды в неделю и бега лишь на короткие дистанции, когда играла в догонялки с нашими резвыми детьми – до протяжённых одиночных забегов бегуньи на длинные дистанции.

Каждое утро недюжинная сила воли моей жены поднимала её ни свет ни заря, чтобы пробежать свой стандартный пятимильный кросс по пересечённой местности. Когда солнце клонилось к закату, приходило время для её получасовых спринтерских забегов.

Глория показывала самые высокие результаты среди всех местных женщин-бегуний. Только лишь серьёзные спортсменки, выступавшие на национальном уровне, превзошли показанное ей время в местных забегах на 5 и 10 километров. Моя жена трижды участвовала в Нью-Йоркском марафоне, каждый раз заканчивая дистанцию в сотне лучших бегуний.

Я и сам не совсем домосед. По крайней мере, трижды в неделю я посещаю тренажёрный зал, а летом по выходным стараюсь проехать двадцать миль на велосипеде. Правда, несмотря на эти усилия, у меня всё ещё более 5% жира в организме, и я не могу похвастать телом, похожим на скульптуру, изваянную гением Микеланджело.

Я всегда поддерживал Глорию в её начинаниях. Много раз я видел, как она поднималась с кровати перед рассветом и возвращалась уже вся в поту, когда я будил детей. Уважая её за все эти усилия, я одновременно гордился своей женой и тем, какой красивой и сексуальной женщиной она была.

Поэтому теперь, когда я вошёл на рождественскую вечеринку под руку с этой высокой черноволосой красавицей, все разговоры стихли, и множество присутствующих – в первую очередь, мужчины, но и женщины тоже – повернулись, чтобы посмотреть на эффектно появившуюся Глорию.

Её рост был чуть больше 6 футов и 2 дюймов, с учётом того, что она стояла на трёхдюймовых каблуках, и это делало Глорию вровень со мной.

[Таким образом, рост Лайла составлял почти 190 см, а Глории – без туфель – чуть выше 180 см; действительно высокая леди, что есть, то есть – прим. JFC]

Её роскошные длинные волосы цвета воронова крыла ниспадали ей на плечи. Когда она бегала, то заплетала эту гриву в конский хвост, который вызывающе развевался у неё за спиной. В тот вечер эти пышные, иссиня-чёрные локоны чудесно переливались в свете огней бального зала.

Сама Глория тоже постаралась на славу, принарядившись ради этой вечеринки.

На ней было новое чёрное платье, облегающее её тело во всех соблазнительных местах и выгодно их подчёркивающих. В верхней части платья вырез с полукруглыми фестонами лишь слегка подчёркивал декольте Глории, зато нижний его край был нескромно коротким, чтобы наилучшим образом продемонстрировать окружающим её сказочно длинные ноги бегуньи.

Видя Глорию в таком платье, любой посторонний наблюдатель наверняка обратил бы своё внимание на её плоский живот и рельефную попку. Она словно предстала перед людьми объектом скульптурного искусства, только не из холодного мрамора, а живым воплощением блистательной леди, из плоти и крови.

Что ж, моя жена действительно больше не была пухленькой девушкой. Теперь эта великолепная зрелая женщина стояла рядом, обвивая мой локоть своей рукой.

Гейб, не теряя времени, поприветствовал нас и почти сразу увёл Глорию на танцпол. Хотя я признаю, что вместе они смотрелись прекрасной парой (что было неудивительно, ведь он был выше и выглядел подтянутее меня), однако его внимание, оказываемое моей жене, казалось, переходило черту дозволенного.

Гейб переступил эту тонкую грань незадолго до полуночи, когда притянул Глорию к себе и страстно поцеловал её под ветвями омелы.

Я не считаю себя ревнивым мужчиной. Да, у меня красавица-жена, но я ей доверяю. Мы вместе пережили много трудных времён: годы моей учёбы на юридическом факультете, воспитание детей, выплата кредитов на обучение… Мы поддерживали друг друга, когда прошли через болезни, включая выкидыш, случившийся у Глории.

Мне жаль те пары, которые никогда не боролись с трудностями вместе. Я верю, что именно тяжёлые времена сближают вас и делают ваш брак крепким. Мы с Глорией страдали вместе, но, несмотря ни на что, крепко любили друг друга.

На этой рождественской вечеринке раскрасневшаяся Глория, как видно, выпила лишнего и явно наслаждалась всеобщим вниманием, которое она привлекла. Я списал её поведение именно на эти два фактора.

Забрав через какое-то время свою жену, я отвёз её домой. Больше никаких слов по поводу праздничного корпоратива не было сказано, и в последующие дни Глория продолжала вести себя так, словно ничего особенного не произошло.

"Она просто слишком много выпила", – повторял я себе.

*******

Шесть месяцев спустя наступили выходные, в которые страна отмечала День поминовения². Первое полугодие оказалось удачным для рынка недвижимости. Ключевые показатели нашей компании значительно выросли.

Последняя неделя мая стала самой жаркой в риэлторской отрасли за целое десятилетие. На операционный счёт "Countryman Real Estate" текла полноводная река наличности от продажи жилья, которая должна была быть переведена в безналичную форму в первый рабочий день июня.

Мы проверили все поступившие от продавцов чеки, а затем электронными переводами должны были расплатиться с банками, когда офис открылся бы после трёхдневных выходных.

— Ты приедешь в лагерь на выходные? – спросил меня в пятницу Гейб.

Наш новый босс снял домик в горах Адирондак, арендовав его на весь уик-энд, посвящённый Дню поминовения. Он уже несколько недель ни о чём другом не говорил. Его приглашение предназначалось для Глории и меня, но я хотел избежать этого.

— Не знаю, какие планы у Глории, – уклончиво сказал я, пытаясь не давать прямого ответа.

— О, она в деле, – благодушно махнул он рукой. – С нетерпением ждёт этого.

Я бросил на него недоумённый взгляд.

— Мы говорили по телефону, – поспешно добавил Гейб, видя, что я слегка нахмурился.

В тот момент я почему-то не поверил ему. Однако после того, как он ушёл, я [специально для bestweapon.in] позвонил Глории, и да, она была в полном восторге. Полагаю, это был последний момент, чтобы остановить крушение поезда. Но я по какой-то причине не видел этого… наверное, просто потому, что я любил Глорию и полностью доверял ей.

*******

Изучив перед выездом интернет-портал Mapquest, я понял, что поездка до горного лоджа, снятого Гейбом, будет нелёгкой. Я отправился на своей Honda Аccord в пункт проката авто и взял там полноприводный внедорожник, который был необходим, чтобы мы могли добраться до места.

Карта местности говорила, что последние двадцать миль пути будут проходить в подъём по горному серпантину, а финальные три мили – по грунтовой дороге. Мне уже приходилось бывать в Адирондаках раньше, так что я знал, что они могут быть суровыми горами.

Лодж Гейба находился к юго-западу от озера Саранак. Вся поездка заняла почти четыре часа, при этом сигнал GPS работал только до последних оставшихся пяти миль подъёма. Мы свернули с окружной асфальтированной трассы на две пустынные мили просёлочной дороги, которая упиралась в деревянный мост.

Мост был узким, но со стороны выглядел достаточно прочным. Как видно, недавно отремонтированный, он соединял собой крутые края ущелья. Пропасть под ним была не очень широкой, но довольно глубокой. Такой тип рельефа часто встречается в Адирондакских горах. Именно из-за сложного рельефа местности здесь до сих пор сохранился мир дикой природы.

Я медленно и аккуратно пересёк мост, размышляя, есть ли в здешних окрестностях другой запасной выход, хотя ни карта, ни GPS не показывали ничего похожего. Внутри меня почему-то возникло странное ощущение мыши, попавшей в ловушку. Мысль, показавшаяся логичной в этой ситуации, спрашивала меня, нет ли где поблизости кота?

Преодолев ещё три мили по изрытой колеями грунтовой дороге, мы добрались до двухэтажного домика. Он возвышался посреди луга на склоне горы, примерно в тысяче футов ниже вершины. Если посмотреть на север, можно было увидеть дюжину возвышающихся в покрытой дымкой дали вершин Адирондакских гор.

Мы наконец-то добрались до этого отдалённого места, где красовался довольно симпатичный домик, выглядевший как уединённый деревенский лодж для отдыха на природе.

Я припарковал внедорожник на благоустроенной стоянке у дома, рядом с тремя похожими, хотя и гораздо более дорогими на вид автомобилями. Оглядевшись, я заметил, что всё вокруг выглядело новым, аккуратным и тщательно ухоженным.

Сам домик был одним из тех современных бревенчатых строений, которые только на первый взгляд выглядят по-сельски. На самом деле, внутренний дизайн лоджа подчинялся правилам современной архитектуры, под внешним видом традиционного деревенского жилища. Это было большое комфортабельное современное здание, притворяющееся уединённым горным убежищем девятнадцатого века.

Всё здесь было задумано и выглядело так, чтобы произвести впечатление богатства и уюта. Гейб в очередной раз попытался вылезть из кожи вон, чтобы одним только видом этого места очаровать, произвести нужный эффект и вызвать восторг. Я не сомневался, чьи именно чувства и воображение он хотел поразить, и это был совсем не я.

*******

Они встретили нас на крыльце широкой веранды лоджа, уставленной фирменными стульями "Адирондак" и украшенной богатым резным деревянным декором. Всего их было шестеро: трое молодых людей, сам Гейб и двое его друзей по колледжу.

Кен Льюис был самым невысоким из шестерых, его рост был около 178 см, но он отличался своим мощным телосложением, как у тяжелоатлета. Ему, как и Гейбу, было под тридцать. К этому возрасту Кен уже начал лысеть, да и лицо его было не таким красивым, как у Гейба, зато накачанное тело Кена бугрилось мускулами, которые проступали сквозь обтягивающую футболку и шорты-карго.

Глен Сакс был вторым давним приятелем Гейба по колледжу. Ростом около 183 сантиметров, худощавого телосложения, с вьющимися светлыми волосами, он явно выглядел привлекательнее Кена.

Глен стоял бок о бок с белокурой женщиной, крепко обнимая её за талию. Она была представлена нам как Шэрон.

Блондинка Шэрон оказалась симпатичной женщиной со множеством привлекательных изгибов в нужных местах и пышным бюстом. На вид ей было не меньше тридцати пяти лет, возможно даже, что и около 40. По крайней мере, Глен выглядел на добрых восемь, а то и все десять лет моложе, чем Шэрон.

Немного более моложавая женщина, по имени Робин, стояла рядом с Кеном и казалась явно его парой. Она была невысокой пышнотелой брюнеткой лет тридцати с небольшим, в целом очень хорошо сложенной, но при этом с выдающимся бюстом, который выглядел слишком крупным для её небольшого роста.

Последней участницей грядущей вечеринки была высокая женщина с длинными, золотисто-каштановыми волосами.

Её звали Пола Генри, и она была одной из тех женщин, которых за неимением лучшего описания можно назвать притягательно красивыми.

Это было женщина с определённо привлекательными, но резко очерченными, не совсем женственными чертами лица. Её внешность почти прямым текстом говорила о том, что эта леди была умна. Она и сама очень хорошо это знала, и давала понять тем, кто на неё смотрел, что им лучше было бы не забывать об этом.

Изо всех присутствующих женщин она явно выглядела самой молодой и, как нам сказали при знакомстве, была школьной подругой парней.

Все шестеро были очень дружелюбны и чрезмерно счастливы, восклицая, что мы с Глорией "СДЕЛАЛИ ЭТО!". Но подобное приветствие от группы незнакомцев (за исключением Гейба) выглядело как-то слишком эксцентрично.

Гейб был совершенно явно рад видеть мою жену, в то же время почти не обращая внимания на меня – как на что-то второстепенное, а его подруга Пола изучала меня таким оценивающим взглядом, которым смотрят на лабораторное животное перед тем, как его препарировать.

После приветствий, Гейб упомянул о том, что уже приготовленный ужин дожидался только нас с Глорией. Так что, войдя в дом, мы лишь быстренько забросили свои сумки в отведённую нам спальню на втором этаже. Я не мог не заметить, что наш маленький номер находился непосредственно рядом с хозяйской спальней, которую занимал Гейб.

После этого мы спустились вниз и расположились вокруг накрытого стола в главной комнате. Это была огромная гостиная, примерно на 25 квадратных метров, совмещённая со столовой и игровой комнатой.

Здесь, за большим дубовым столом, мы наслаждались разогретыми в микроволновке различными видами готовых обедов для гурманов. Еда была довольно вкусной, хотя и без особых изысков, и дорогой.

Также к ужину были в изобилии представлены различные сорта вин. Я старался следить за тем, что и сколько пил, – насколько это было возможно в ситуации, когда хозяин пытается постоянно наполнять ваш бокал.

Окончив ужин, теперь уже несколько разгорячённая компания отправилась на свежий воздух, посидеть у газового камина на террасе. Там как-то незаметно появились и пошли в ход более крепкие напитки, а заодно и марихуана.

Очевидно, что согласно планам Гейба, это должен был быть "расслабленный" уик-энд, наполненный выпивкой и лёгкими наркотиками. Однако вместо "расслабона" всё это казалось мне несколько искусственным и заставляло меня оставаться настороженным.

Путём осторожных и тщательно сформулированных расспросов, вкупе с острым наблюдением за окружающей меня ситуацией, я начал более тщательно изучать то положение, в котором оказался.

*******

На первый взгляд, я (вместе с Глорией) был приглашён на обычный праздничный уик-энд с моим боссом, двумя его друзьями и их спутницами. Однако изнутри всё оказалось гораздо сложнее, чем это виделось со стороны.

Мне потребовалось всего несколько минут непринуждённой болтовни, чтобы выяснить, что у Робин где-то – но не здесь – есть жених, и что Шэрон – замужняя дама, и у неё дома остались двое детей и муж.

Шэрон и Робин работали в одной компании и, согласно легенде, в данный момент вместе находились в спа-салоне, где проводили "выходные только для девочек". К супружеской неверности обе дамы относились беспечно и говорили о ней с юмором.

Пола не сводила с меня внимательного взгляда, и, казалось, она не очень-то вписывалась в круг этой компании. По первому впечатлению, эта женщина составляла пару Гейбу, однако она никак не отреагировала на то, что тот открыто флиртовал с моей женой.

На самом деле, бо́льшую часть вечера Зило сидел между Глорией и Полой, но разговаривал он почти всё время только с Глорией. Все мои попытки вовлечь в разговор Полу были встречены в лучшем случае вежливым интересом. Насколько я мог понять, она посылала мне невербальные сигналы о том, чтобы я не пытался что-либо предпринимать.

Около полуночи я заметил, что приятно возбуждённые участники вечеринки уже были готовы разойтись по спальням, чтобы завершить вечернее празднество. Но, тихо переговариваясь, они вроде бы между делом посматривали друг на друга и, казалось, все чего-то ждали.

Внезапно Гейб повернулся ко мне и полувопросительно сказал:

— Лайл, ты, должно быть, устал после долгой поездки.

— Да, дорогой, почему бы тебе не отправиться в постель, а я скоро присоединюсь к тебе, – тут же подхватила моя Глория.

— Чёрт, не раньше, чем я опрокину ещё стопочку, – ответил я, хватая бутылку, – если только ты не приберёг это для себя, Гейб.

Говоря эти слова, я изобразил улыбку, хотя внутренне проклинал эту свинью, которая на глазах у всех пыталась соблазнить мою жену. А, кроме того, мне было интересно, что за игру вела Глория? Она была увлечена им весь этот вечер – точно так же, как это было на прошлогодней рождественской вечеринке компании. Может, Глория запала на Гейба? Могла ли женщина, которая вот уже 16 лет была мне женой, влюбиться в моего босса?

В тот вечер это была странная игра в ожидание, но я всё же её выиграл. В конце концов, Глория неохотно поднялась и, провожаемая взглядами остальной компании, ушла вместе со мной в спальню.

В отведённой нам комнате Глория сразу же в одиночестве проскользнула в душ. Я не пытался присоединиться к ней. По видимому, в этом не было никакого смысла. Покинув гостиную, она вела себя немного прохладно, если не сказать сердито, по отношению ко мне.

Когда она вышла из душа, я молча проскользнул мимо неё, чтобы принять свой собственный. Закончив свои дела, я вошёл в спальню, ожидая найти жену уже под одеялом, но она сидела обнажённая на краю кровати и ждала меня.

— Пожалуйста, – произнесла она, приглашающе похлопав ладонью по кровати рядом с собой.

Когда я сел, она повернулась ко мне и, глядя в глаза, сказала:

— Я хочу повеселиться в эти выходные. У нас обоих была нелёгкая жизнь. Но я очень много работала и, думаю, заслужила полноценный отдых.

— У меня с этим нет проблем, – отозвался я. – Ты была прекрасной женой и матерью в непростые времена. Благодаря тебе я смог окончить юридическую школу; ты растила детей на мою мизерную зарплату, пока я снова учился. Ты боролась изо всех сил, чтобы заполучить то великолепное тело, которое у тебя есть сейчас, и до сих пор вносишь в наше домашнее хозяйство более чем весомый вклад. Я горжусь быть твоим мужем, Глория.

Вместо словесного ответа, она просто улыбнулась, а затем наклонилась и взяла мой член в рот. Глория никогда не любила делать минет. Получать куни от меня – это да, но никакой оральной инициативы со своей стороны. Сегодня, видимо, был вечер сюрпризов, и она доставляла мне удовольствие, совершенно ничего не прося взамен.

*******

Утренний свет, струившийся сквозь неплотно прикрытые жалюзи панорамного окна спальни, разбудил меня.

В нашем доме Глория обычно вставала задолго до меня, чтобы совершить свою обычную утреннюю пробежку. Но чрезмерное употребление ей алкоголя и травки накануне вечером дало свои результаты – Глория продолжала спать, раскинувшись на своей стороне постели.

Встав с кровати, я прикрыл жалюзи до конца и направился в маленькую ванную комнату с душевой кабинкой. Отведённая нам спальня была небольшой, но довольно уютной, и с более чем достаточными удобствами.

Приняв душ, я побрился и спустился вниз, в пустующую гостиную, раньше всех. Пользуясь случаем, я решил осмотреть окрестности, прежде чем остальные встанут со своих постелей.

Выйдя из гостиной через стеклянные створчатые двери, я оказался во внутреннем дворике, в котором была устроена яма для костра, а также оборудование для барбекю на открытом воздухе. Патио переходило в приподнятую площадку, где располагались небольшой бассейн и сауна.

Ранней весной в холодном климате этих гор бассейны с открытой водой казались рискованным предприятием, но, добравшись до террасы, я понял, что весь комплекс отлично отапливается. Более высокий склон горы был покрыт множеством солнечных батарей. Таким образом, энергией солнца отапливался как бассейн с сауной, так и, вероятно, весь дом.

Миновав открытую террасу, я подошёл по дорожке к тому, что оказалось небольшим хозяйственным амбаром. В нём не содержалось животных, но всё его пространство было полностью заставлено квадроциклами, снегоходами и садовым инвентарём, включая несколько небольших тракторов.

Проходя мимо этого сооружения, я услышал неподалёку журчание небольшого ручья, который протекал примерно в двадцати метрах позади запертого сарайчика с небольшой дымовой трубой посреди крыши.

Заглянув в единственное маленькое окошко, я разглядел стоящий внутри генератор и бочки с топливом. Бензин, по всей видимости, предназначался для заправки всей этой горно-спортивной и домашней техники, а генератор был необходим на случай вероятных чрезвычайных ситуаций.

Да уж, кто-то действительно обо всём заранее подумал и позаботился. Это место само по себе было изолированным, но, по сути, весьма самодостаточным миром. Очевидно, что оно было подготовлено к любым возможным неожиданностям.

Весело журчащий и пузырящийся ручеёк был маленьким и неглубоким. Я подумал было, что он слишком мелок для рыбы, пока не увидел, как одна из них серебристой вспышкой мелькнула над сверкающей на солнце водой и через секунду исчезла.

— Ты ловишь рыбу? – раздался вдруг голос у меня за спиной.

Вздрогнув, я обернулся и обнаружил позади себя незаметно появившуюся Полу, всё так же внимательно наблюдавшую за мной.

— Нет, но я ловил, когда был моложе и у меня было больше свободного времени, – ответил я ей, снова присев у ручья и опустив кончики пальцев в ледяную воду.

— Жаль, тебе было бы чем заняться в эти выходные.

— А что насчёт тебя – ты рыбачишь? – полуобернувшись и глядя снизу вверх на её освещённую яркими утренними лучами солнца статную фигуру, спросил я.

— Нет. Как и у тебя – нет времени. Что думаешь насчёт того, чтобы позавтракать и прогуляться наверх? – предложила Пола, махнув рукой вдаль. – Мне кажется, проделать такой долгий путь и так и не добраться до вершины – это глупо упущенная возможность.

*******

Пола поставила вариться ёмкость с кофе в кофеварку из нержавеющей стали. В кухонном буфете нашёлся запас готовых завтраков для разогрева в микроволновке. Я, как и моя спутница, выбрал овсянку быстрого приготовления. В доме царила тишина, поскольку из остальных гостей так пока больше никто и не встал.

— Вероятно, они все будут спать допоздна, – заметила Пола. – Так как насчёт этой прогулки? – улыбнувшись, спросила она.

Пола, очевидно, точно знала, где начинается тропа наверх, потому что привела нас прямо к ней. На первый взгляд, вершина казалась не такой уж и далёкой, но даже спустя час с начала подъёма у меня было ощущение, что мы находились от неё так же далеко, как и в начале пути.

— Ты уверена, что хочешь подняться на вершину? – переводя дыхание на одном из более-менее ровных участков, спросил я Полу.

— А что такое? Неужели ты собираешься свалить, старичок? – насмешливо выгнула она бровь, выглядя отвратительно свеженькой и бодрой.

— Просто интересно, что подумают остальные, когда не найдут нас.

— Не волнуйся, я сомневаюсь, что наше отсутствие вызовет какое-то беспокойство, – рассмеялась она, сопроводив свои слова небрежным жестом.

Спустя ещё какое-то продолжительное время, мы, наконец, добрались до вершины, и, судя по тому, что солнце сияло почти прямо над нашими головами, было уже близко к полудню.

Честно сказать, вершина горы меня немного разочаровала. Это была довольно ровная площадка с закруглёнными краями.

Две старинные деревянные скамейки были установлены так, чтобы сидя и отдыхая них, можно было смотреть на восток, а также любоваться прекрасными видами на казавшийся отсюда крошечным домик и группу величественных вершин на юге и востоке.

Подсвеченная солнечными лучами дымка затуманивала дальний обзор, хотя сам воздух на такой высоте казался очень чистым и слегка пьянящим. В середине дня здесь, на гладком плато вершины, задувал прохладный ветерок, но ничего неприятного.

Моя спутница опустилась на скамью рядом со мной, очевидно, решив насладиться открывающимися видами.

— Не возражаешь? – осведомилась она. – Я бы хотела отдохнуть перед спуском.

— Нет, старичку тоже не помешало бы передохнуть, – усмехнулся я.

При этих словах соседка по скамейке одарила меня улыбкой.

— Итак, Глен – брокер, Кен – банкир, а Гейб – девелопер. А вот мы с тобой вроде бы проговорили весь вечер, но я так и не услышал, чем занимаешься ты? – продолжил я.

Она окинула меня оценивающим взглядом. Видимо, решала, стоит ли говорить серьёзно и начистоту.

— Я, так сказать, регулятор. Или, говоря другими словами, стабилизирующий фактор. Я работаю на правительство, мне мало платят, и сама работа очень скучная, – довольно туманно пояснила она.

— Ты когда-нибудь "регулировала" кого-нибудь из наших знакомых? – я мотнул головой в сторону лоджа с компанией внутри, отсюда казавшимся муравьиной постройкой.

— О, в последнее время нет. Когда мы учились в колледже – в те времена да, можно сказать, мне постоянно приходилось выручать парней. Ну, знаешь, прикрыть кого-то из них от разгневанной подружки или помочь со шпаргалками для экзаменов…

— Они всегда балансировали на грани. Впрочем, это то, что делает их такими, какие они есть… – Пола на секунду приостановилась, подбирая определение, -. ..скажем так, особенными молодыми людьми.

— Так это и есть твоя работа? Ты прикрываешь их?

— Что толку закрывать дверь конюшни после того, как лошадь уже выбежала наружу? – хмыкнула она. – Это не поможет вернуть её обратно. Правила только сдерживают развитие событий. Пусть лучше умные люди получат необходимые помощь и поддержку, а остальные будут оттеснены в сторону, чтобы освободить дорогу. В конечном итоге, будет лучше, чтобы каждый получал выгоду в соответствии со своими заслугами.

— Ну, так в чём же заключается твоя функция в эти выходные? Ты, кажется, вчера совсем не выглядела увлечённой вечеринкой Гейба, – прямо спросил я, не горя желанием разгадывать обтекаемые иносказания Полы.

Пола замолчала; похоже, мой простой вопрос застал её врасплох.

Пока она собиралась с мыслями, я встал и сделал несколько шагов в сторону, откуда мог видеть дорогу, ведущую вниз с горы. С этой верхней точки обзора было ясно видно, что другой дороги не существовало – только тот единственный маршрут, которым мы попали сюда.

Я обернулся и испытующе посмотрел на Полу, по-прежнему сидевшую на скамейке. Думала ли она вообще об этой ситуации? Остальные, насколько я уже понимал, были абсолютно безразличны ко всему, кроме удовлетворения своих собственных физических аппетитов.

Но была ли Пола такой же, как другие? Очевидно, что вчера она была сама по себе и больше наблюдала за остальными, чем принимала участие. Может быть, она видит ту же проблему, что и я?

— Полагаю, я здесь просто как назначенный трезвенник, – наконец заговорила она. – Моя задача – проследить за тем, чтобы всё прошло хорошо. Убедиться, что ничего неприятного не случится, а любые проблемы будут решены. Я не хочу вмешиваться в происходящее без крайней на то необходимости.

— Ты имеешь в виду, если и пока твоя помощь не потребуется золотым мальчикам, – уточнил я.

— Не думаю, что я сформулировала бы это таким образом, но, безусловно, ты поймёшь, что то, что лучше для них, в конечном итоге лучше для всех здесь присутствующих.

— Не пора ли нам вернуться вниз? – снова посмотрев на извилистую тропу, ведущую обратно к лоджу, задал я ей вопрос.

— Зачем спешить, спуск вниз наверняка пройдёт быстро, – возразила Пола.

— Да, обратно идти быстрее, но тропа довольно крутая и, возможно, опасная в некоторых местах. Есть вероятность упасть, а я не думаю, что это то, что мне нужно.

— Зачем об этом беспокоиться, когда ты на вершине? – Пола пожала плечами, но, тем не менее, поднялась с лавочки и прошла мимо меня вперёд, начав спускаться первой.

Мы добрались до лоджа без происшествий, но там мои дурные предчувствия не рассеялись, а наоборот, лишь усилились.

Всю компанию мы нашли расслабляющимися у бассейна. Моя жена облачилась в чёрное бикини, которое, кстати, я никогда на ней не видел. Её тело было шокирующе выставлено напоказ сквозь тонкий облегающий материал купальника. Другие женщины выглядели столь же вызывающе в своих мало что скрывающих трусиках и топиках.

Когда мы с Полой приблизились, я увидел, что моя жена сидит на коленях у босса и, приобняв за шею, дарит ему глубокий чувственный поцелуй.

— Мы вернулись! – нарочито громко крикнула Пола, заставив Гейба и Глорию прервать поцелуй, но не отодвинуться друг от друга.

Гейб ухмылялся, как плохой мальчишка, которого поймали на краже печенья, но он знает, что его за это не накажут.

Улыбка моей жены, обращённая ко мне, была слишком широкой и явно фальшивой:

— О, привет, где ты был? – сказала она так, словно разговаривала с каким-то случайным знакомым.

При этом она не сделала даже попытки отстраниться или соскользнуть с колен Гейба, без тени смущения прильнув к нему и продолжая одной рукой обнимать его плечи.

После слов Глории, оставшихся без ответа, повисло неловкое молчание. Я почувствовал, как сами собой сжимаются мои кулаки и затвердевает челюсть. Но в этот момент стоявшая рядом Пола быстро схватила меня за руку.

— Ну, мы явно пропустили обед, а раз уж мы поднялись на вершину горы, то заслужили немного еды, – заявила Пола, утаскивая меня за собой в сторону лоджа.

Когда мы покидали зону бассейна, за своей спиной я услышал взрыв приглушённого смеха.

Не знаю, что именно Пола приготовила на обед. Я даже не помню, ел ли я вообще что-нибудь. Из того, что отложилось в памяти, было лишь то, что она заставила меня выпить порцию "Джонни Уокера".

Виски было неразбавленным и обожгло мне горло, провалившись расплавленным сгустком куда-то в район желудка, отчего я закашлялся.

— Сначала подумай, хорошенько подумай, прежде чем действовать, – серьёзно предупредила она. – Это всего лишь один короткий уик-энд в долгом и хорошем браке, а тебе нужно думать о семье.

Когда мы вернулись на открытую террасу, пары уже переместились из бассейна в джакузи. Мужчины смеялись, женщины хихикали. Моя жена по-прежнему возлежала на коленях у Гейба. Я не мог видеть его или её рук под бурлящей водой, но наверняка предположил, что они оба не бездействуют.

То и дело по кругу передавали косяк, и было ясно видно, что все они были под кайфом. Пола заняла шезлонг в сторонке, откуда она могла наблюдать за происходящим, расположившись между джакузи и мной.

Я подошёл к столику, демонстративно плеснул себе ещё одну порцию виски в стакан, а затем, подчёркнуто подняв голову и не глядя ни на кого из веселящейся компашки, ушёл с ним обратно в дом. Когда я скрылся из виду, то выплеснул пойло на землю.

Вот она, эта странная смесь чувств, накрывших меня, когда я остался один: ревность, смешанная с возбуждением.

С одной стороны, я гордился тем, как сногсшибательно выглядела моя жена, а с другой – был очень разочарован и даже зол. Глория очень долго и упорно работала над собой, чтобы превратиться из пухленькой девицы, на которой я женился, в красивую, сексуальную и спортивно подтянутую женщину, вызывающую желание и вожделение.

Я по праву гордился тем, что мужчины ничего так не хотели, как оказаться в объятиях её сильных, и в то же время нежных и любящих рук. Но что случилось с душой Глории, пока она усердно лепила своё потрясающее тело?

Видеть её с Гейбом было странно сексуально. В какой-то извращённой фантазии я мог представить, как два этих совершенных тела переплетаются в интимном акте соития. Такое видение было поистине кошмарным: наполовину ужасным, и наполовину возбуждающим…

*******

Я бесцельно слонялся по территории вокруг лоджа, с каким-то отстранённым интересом изучая, где что расположено и как всё устроено. Попросту убивал время, не зная, что мне теперь делать и с ужасом думая о том, к чему, казалось, всё медленно, но неотвратимо идёт.

Я понимал, что для того, чтобы принять осознанное решение, мне в конечном итоге придётся собраться и полностью взять себя в руки. С этими мыслями я направился в нашу спальню, сознательно заставляя себя попытаться прилечь и заснуть.

Пока я лежал, пытаясь успокоить свои хаотично пляшущие мысли, вопрос о том, ПОЧЕМУ моя жена, любящая меня всем сердцем, – как мне до этого казалось, – вот уже 16 лет, теперь ТАК беззастенчиво флиртовала и целовалась с другим мужчиной, причём прямо на моих глазах, не давал мне покоя.

Мы вместе с Глорией пережили столько трудных времён: ранняя бедность в нашей молодости, болезни детей, бесконечные попытки свести концы с концами в рамках ограниченности бюджета среднего класса…

Мы только недавно начали подниматься к безопасному и комфортному жизненному уровню, а наши дети достигли того возраста, когда могли сами о себе позаботиться.

У моей жены была достойная, хотя и скромная карьера. Я, со своей стороны, теперь зарабатывал хорошие деньги после стольких финансово трудных лет. Наши долги были под твёрдым контролем, а совместное будущее представлялось светлым и позитивным.

Так зачем же выбрасывать всё это ради такого поверхностного, тщеславного и эгоистичного человека, как Гейб Зило? Под его дерзкой бравадой, да ещё, пожалуй, действительно обаятельной аурой не скрывалось ничего серьёзного. Уберите яркую внешность, и под ней откроется лишь пустота и наглость мажора, родившегося с золотой ложкой во рту.

Гейб ни разу не разрабатывал план участка, не строил дома и не занимался продажами. Он являлся номинальным главой бизнеса, которым управляли другие, гораздо более компетентные люди. Он же был человеком с деньгами, выросшим из богатого ребёнка. Вундеркинд, появившийся из ниоткуда, чьим единственным активом был созданный им самим "успешный" имидж.

О чём только думала Глория? Она сказала, что просто хочет немного повеселиться в эти выходные. Судя по тому, что я видел, ей действительно было весело, но чем всё это закончится?

В конце концов, я ненадолго задремал, а когда проснулся и снова спустился по лестнице, компания уже перешла в большую гостиную. Ужин, по всей видимости, уже прошёл. Выпивка всё ещё лилась рекой, и косяки всё так же ходили по кругу.

Глория снова забралась на колени к развалившемуся на диване Гейбу. Никакого притворства не осталось, и, под действием алкоголя и травки, они оба целовались взасос. Верхние части бикини были сняты со всех женщин, включая Полу, которая, похоже, делила Кена с Робин.

Я прошёл прямо через комнату, направляясь за едой на кухню и не обращая внимания на обнажённые сиськи глупо хихикающих женщин. Когда я поставил разогреваться ужин в микроволновке, в комнату вошла Глория.

— Как дела? – словно ни в чём не бывало, спросила она меня.

— Бывало и получше, – бросил я в ответ, не глядя на неё.

Она, казалось, несколько секунд колебалась, прежде чем поставить меня перед фактом.

— Этот вечер я провожу с Гейбом, – заявила она с некоторым вызовом в голосе.

— Я заметил, – лаконично прокомментировал я, направившись к запищавшей микроволновке.

Она как-то странно улыбнулась, пока я возился, доставая свой ужин.

— Н-нет, я хочу сказать… я имела в виду, что сегодняшнюю ночь проведу в его комнате, – немного нервно проговорила она.

Я застыл неподвижно, стоя к ней спиной с тарелкой в руках, которая обжигала мои пальцы, но мне было всё равно. Важным было то, чтобы она не видела, какую боль причиняли мне её слова в этот момент.

— Что ж, понятно… А как же наши шестнадцать лет брака? – выдавил я из себя, пытаясь говорить ровным голосом.

— Вот именно! – словно бы чему-то обрадовалась она. – Вот почему я могу это сделать. Это всего лишь на выходные. На следующей неделе я снова буду вся твоя, – выпалила она.

— Что, и Гейб не будет возражать? – не удержался я от сарказма в голосе, но Глория как будто не заметила этих ноток.

Она обняла меня сзади, уткнувшись носом в мою спину:

— Конечно, нет, глупышка. Ты нравишься Гейбу. Он говорит, что вдвоём вы добьётесь больших успехов в бизнесе. А это… это просто интрижка. Небольшое развлечение на выходные…

Я по-прежнему не двигался, стоя в молчании и устремив свой взгляд сквозь стекло окна на далёкие и бесстрастные вершины Адирондака.

— Хорошо? – промурлыкала она, словно кошка потеревшись щекой о рубашку на моей спине и подкрепив свой вкрадчивый тон чуть более крепким объятием.

— А разве у меня есть выбор? – деревянным голосом задал я риторический вопрос.

— На самом деле нет, всё уже решено. Я просто говорю тебе об этом, так что теперь ты знаешь, – сказала она, а мне послышалось облегчение в её голосе, как будто она справилась с трудной задачей.

Глория отпустила меня, и шелест удаляющихся шагов подсказал мне, что она вышла из кухни. Поставив на стол тарелку с едой, к которой у меня теперь не было никакого аппетита, я прошёл вслед за женой туда, где кухня выходила в общую гостиную.

Они оба уже были у лестницы, ведущей наверх, к спальням. Когда они начали подниматься, Гейб, идущий сразу за Глорией, оглянулся. Он увидел меня, застывшего на пороге кухни, одобрительно ухмыльнулся и показал большой палец, словно мы действовали заодно. Потом он что-то шепнул Глории на ухо, и она, обернувшись, помахала мне рукой и тоже улыбнулась.

Я развернулся и возвратился обратно на кухню. Очевидно, что всё, через что мы прошли вместе, для Глории ничего не значило. Моя жена бросила и унизила меня, при этом, насколько я мог видеть, не испытывая при этом каких-то особых угрызений совести.

Взяв свой приготовленный в микроволновке ужин, я выбросил его в мусорное ведро. Вместо этого я решил заварить крепкий кофе – ночь обещала быть долгой. Через несколько минут, когда закипела вода, я услышал, как кто-то вошёл на кухню.

Я медленно обернулся и обнаружил, что на пороге, облокотившись плечом о косяк и скрестив руки на груди, стояла Пола и, как всегда, наблюдала за мной оценивающим взглядом.

— Не ожидала увидеть тебя с кофеином. Разве алкоголь не был бы сейчас более уместен? – осведомилась она.

— Каждому своё, – равнодушно бросил я, дёрнув уголком рта. – Может, скажешь, в чём сейчас заключается твоя роль?

В ответ она лишь пожала плечами:

— Я пытаюсь помочь. Слежу за тем, чтобы всё оставалось спокойным.

— И как же ты собираешься это сделать? Переспишь со мной?

Она засмеялась:

— Нет уж, так далеко я не собираюсь заходить, но не вешай нос – скоро ты получишь обратно свою жену, а, возможно, ещё и премию.

— Итак, – констатировал я, – в итоге всё сводится к деньгам.

— Ну, не всегда. Тебе ни к чему поднимать шум, ведь ты работаешь на этого человека. Подумай сам: у тебя есть семья, о которой нужно заботиться. Что ты можешь сделать, кроме как принять то, что тебе предлагают? Это их мир, не твой. Всё просто, таков порядок вещей, – вроде бы сочувственно и мягко, но в то же время непреклонно старалась увещевать меня Пола.

Словно по совпадению, как только она закончила свою речь, сверху донёсся пронзительный крик женского удовольствия.

— Похоже, она хорошо проводит время, – ухмыльнувшись, заметила Пола.

— Что ж, прекрасно. Какие приятные выходные для всех в этих горах… – произнёс я, снова отворачиваясь от неё и смотря через окно вдаль, на постепенно темнеющую вечернюю панораму горного плато.

— Знаешь, эти скалы были здесь задолго до людей. Наше существование для них – всего лишь краткая вспышка во времени. Тысячи лет назад они были покрыты толстым слоем льда, который пропахал их склоны и прорезал ущелья и русла для ручьёв, которые теперь мы должны преодолевать и облагораживать, чтобы сделать наш мир пригодным для жизни.

Кофейник негромко пискнул, и я повернулся обратно. Налив себе кружку ароматного дымящегося кофе, я обхватил её ладонями, снова посмотрел на Полу и закончил:

— Иногда мы почему-то забываем, насколько шатким и непрочным может стать наше существование. Стоит убрать один маленький кусочек паззла, и наш удобный и комфортный мир рухнет. Только тогда мы понимаем, какая это была иллюзия.

Пола снова рассмеялась, откинув голову:

— Боже мой, да ты философ!

Я осторожно отпил глоток бодрящего напитка и покачал головой.

— Нет. Всего лишь человек, который достаточно компетентен, чтобы понимать, ЧТО действительно важно. Пытаюсь отделить реальное и вечное от иллюзорного.

Должно быть, она решила, что я не создам проблем, потому что снова усмехнулась, сделав неопределённый взмах рукой, и оставила меня наедине с моим кофе и моей болью.

*******

Около часа ночи я поднялся по лестнице. Проходя мимо двери в хозяйскую спальню, я услышал громкие крики наслаждения и стоны удовольствия моей жены.

Когда мы с ней занимались любовью, она всегда была очень тихой, но, думаю, для неё он был лучше. Гейб моложе меня и наверняка обладал гораздо большей выносливостью. Лучший любовник, с какой стороны ни посмотри. Полагаю, моя жена нашла то самое развлечение, которое искала, с ним в постели.

Я принял душ, после которого тщательно вытерся насухо, а затем переоделся в свою самую тёплую одежду. Этой ночью на свежем воздухе в горах будет холодно. Сидя в своей комнате во время долгого ожидания, я терпеливо старался не обращать внимания на шум, доносящийся сквозь соседнюю стену.

Было уже больше трёх часов ночи, когда в доме наконец воцарилась тишина. Я выждал ещё около получаса, а затем, стараясь ступать бесшумно, прокрался вниз по лестнице.

В одном из кухонных шкафчиков я обнаружил фонарик и свечи со спичками. Необходимая мера предосторожности, подумал я, – на случай, если суровая реальность вдруг отключит электричество.

Эта ночь выпала по-настоящему тёмной, луна скрылась за плотными облаками, нависшими над плато. Тренированный слух мог бы уловить ночные звуки гор, но для простого городского жителя окружающее пространство казалось погружённым в вязкую тишину.

Я без труда добрался до сарая, рядом с которым побывал ещё днём, и забрал оттуда 75-литровую пластиковую канистру, используемую для заправки бензином спортивной авто и мототехники. Ещё я нашёл и прихватил с собой разводной гаечный ключ.

На двери сарая с генератором висел навесной замок, но механизм петли изрядно проржавел. Гаечный ключ достаточно быстро справился с этим препятствием. Рачительные хозяева лоджа оставили внутри хороший ручной насос для перекачки топлива, просто замечательно.

На то, чтобы полностью заправить канистру, не потребовалось и десяти минут. Еще несколько минут ушло на то, чтобы обойти здание лоджа и выйти к огороженной площадке, где был припаркован мой арендованный внедорожник.

Я поставил канистру сзади, снял машину с ручника и, поднапрягшись всеми силами, покатил пикап вниз, по тихо шуршащей гравием дороге. Позволив внедорожнику проехать столько, сколько было необходимо, чтобы отдалиться от лоджа, я запрыгнул в открытую водительскую дверь, завёл двигатель и уехал.

Я сбросил скорость до минимальной, когда приблизился к мосту, а затем очень осторожно пересёк его. Добравшись до щебёночной дороги, я остановился и вышел из машины. Забрав канистру из кузова, я двинулся обратно к мосту.

Торопиться не было никакой необходимости, поэтому я действовал методично, пятясь спиной и стараясь убедиться, что разливаемый по поверхности моста бензин основательно впитался в деревянную обшивку.

Это была сделанная на совесть и достаточно прочная конструкция. Мост был сооружён надёжно и с любовью, с первого взгляда было видно, что над ним работали опытные строители, мастера давно минувших лет которые делали ВЕЩИ.

Одни безымянные, но весьма состоятельные люди заплатили большие деньги и установили мост, чтобы другие богачи, – те, кто живут за счёт труда и пота простых людей, могли весело и беззаботно провести здесь свои выходные.

Что ж, в эту минуту веселье подходило к концу.

Поставив опустевшую канистру на землю и смахнув рукавом выступивший пот, я зажёг спичку и, укрывая меж ладоней разгоревшийся огонёк от гуляющего в ущелье ветерка, уронил спичку вниз. Она на миг зашипела, а затем поверхность вокруг неё вспыхнула.

Язычок пламени взметнулся вверх и начал набирать силу, из-за чего мне пришлось отступить назад. Не прошло и минуты, как последовал ревущий взрыв жара и волна огня поднялась на высоту моего роста. Я услышал треск деревянного покрытия и выстрелы летящих искр, когда вся площадь моста оказалась во власти всепожирающего пламени. Уже через несколько минут зарево, должно быть, было видно за много миль.

От этого жуткого – и, одновременно, завораживающего, – зрелища трудно было оторвать свой взгляд, но мне было пора. Дело сделано, и мой личный Рубикон был перейдён.

Подхватив пустую канистру, я, словно сбросив тяжёлый груз, пружинистым шагом вернулся к своей машине, на автомате забросил её в кузов и, не оглядываясь назад, медленно поехал вниз, под холодным светом сверкающих в чёрном небе звёзд.

Небо на востоке только начало светлеть, но верхушки дальних вершин уже окрасились в нежно-розовый цвет.

Мне не нужно было торопиться. Даже если кто-либо в эти предрассветные минуты каким-то чудом не спал и мог меня увидеть… что ж, теперь все они оказались в ловушке на другой стороне, отрезанные от мира. Я был уверен, что окажусь очень далеко, прежде чем "весёлая компания" осознает своё положение.

*******

Когда забрезжил рассвет, я съехал с пустынной автострады, чтобы заправиться. Пока бак внедорожника заполнялся бензином, я незаметно оставил пустую канистру возле колонки. Словно один из водителей случайно забыл её… а кто-нибудь другой мог её позже найти. Вместе с ней исчезла единственная связь между пожаром и мной.

Я вернул внедорожник в прокатную контору около 9 утра и забрал оставленную на стоянке свою машину. Добравшись домой, я снова принял душ и надел деловой костюм для офиса.

Мне оставалось сделать ещё два небольших дела, чтобы закончить своё сотрудничество с "Countryman Real Estate".

Берни Шляйфер был хорошим начальником, но его недостатком была забывчивость. Он часто звонил мне, чтобы я забрал что-нибудь, что он забыл в своём офисе. Поэтому у меня были ключи от каждой двери и каждого картотечного шкафа его кабинета.

Гейб же отличался аккуратностью и дотошностью, когда дело касалось его офиса и личных вещей. У него был большой новый письменный стол фирмы "Mahoney" со встроенным в него сейфом.

К несчастью для него, он хранил нужную комбинацию в простой папке с пометкой "Сейф". Да, эта папка лежала в запертом шкафу, но благодаря рассеянности Берни у меня был ключ от него.

Через двадцать минут после входа в офис я открыл сейф, достал из него дневник паролей Гейба и вошёл в учётные записи компании. Было бы очень легко уйти, опустошив все счета, но это не входило в мои планы. Банальная кража не принесла бы мне ничего, кроме тюремного срока.

Я просто перевёл деньги с текущего операционного счёта фирмы на другой, особый счёт. Когда я только начал работать в "CRE", мы с Берни открыли специальный трастовый счёт для депозитов. С каждым новым построенным объектом необходимо было открывать соответствующий трастовый счёт – таковы были требования государства в нашей сфере.

Первоначальный трастовый счёт был пуст, и о нём все уже давно забыли. Этот старый счёт оставался в архивных документах, но больше не числился в нашей бухгалтерии. Долгие годы на нём не было ни цента, пока сегодня я не перевёл туда почти двадцать миллионов.

Одним переводом вся операционная наличность "Countryman Real Estate" исчезла с текущего счёта и, для пущего эффекта, я заодно максимально увеличил кредитную линию.

На первый взгляд, мои действия могли бы показаться пустым жестом. Ведь в действительности у компании ничего не было украдено. Все внутренние активы оставались на месте, ни один бакс не ушёл на сторону. Но потребовалось бы несколько дней напряжённой деятельности, чтобы найти и вернуть эти деньги для использования в текущих операциях компании.

Во вторник, начиная с раннего утра, множество запросов на электронные денежные переводы поступили бы на опустевший операционный счёт. Были бы отменены сотни срочных текущих платежей. Я не был уверен в том, насколько велик оказался бы ущерб, но наша компания всегда занимала в банках больше, чем было у нас в ежедневном распоряжении.

Мы, как и подавляющее большинство аналогичных компаний, существовали в кредит. Лиши нас этого кредита, и для фирмы наступят тяжёлые времена, по крайней мере, на какое-то время.

В сложившейся ситуации, "Countryman" придётся основательно потрудиться, чтобы восстановить своё положительное реноме, а с ним и хорошую кредитную репутацию. Чем дольше будет продолжаться кризис с дефицитом наличности, тем серьёзнее будут проблемы у компании.

Если мне повезёт, Гейб во вторник всё ещё будет торчать на горе. Меня здесь уже не будет, поскольку моим следующим действием после того, как я всё снова закрою и приведу кабинет Гейба в первоначальный порядок, станет написание заявления об увольнении.

*******

Я уже собирался покинуть офис, оставив подписанное заявление об уходе на столе секретарши Гейба, когда внезапно забренькал мой мобильный.

Посмотрев на засветившийся экран телефона, я увидел фотографию Глории. Я проигнорировал этот звонок. Мгновение спустя на нём раздался сигнал входящей голосовой почты. Мне не следовало бы слушать сообщение, но я это сделал.

— Детка, ты где? Говорят, нашей машины нет на стоянке. Я волнуюсь. Позвони мне, – услышал я голос жены, хотя и взволнованный, но только лишь самую малость.

Примерно через полчаса телефон зазвонил снова. На сей раз это был Гейб.

— Привет, Лайл, ты в порядке, приятель? Глория действительно волнуется. Позвони ей. Прямо сейчас!

В конце его сообщения, произнесённого с нажимом, я уловил некоторые угрожающие нотки. Это лишь вызвало безмятежную улыбку на моём лице.

В то воскресенье было ещё три звонка от Глории и один от Гейба. Во время второго сообщения угроза в его голосе была уже явственной, так же, как и требование как можно скорее перезвонить ему. Ага, спешу, бегу и падаю.

*******

В понедельник утром я поехал забирать детей от родителей Глории. Когда я уже выходил за дверь дома, Глория позвонила снова.

— Лайл, я вернусь вечером. Нам нужно поговорить. Если ты получишь это сообщение, пожалуйста, позвони. Я очень волнуюсь. Это глупое ребячество, – сказала она, но, в отличие от вчерашнего дня, на этот раз в её голосе чувствовалась настоящая тревога.

Я же готов был поспорить, что этим вечером она всё ещё не сможет вернуться домой.

Когда я приехал к её родителям, они уже ждали меня.

— Глория позвонила и сказала, что ты, возможно, приедешь один, чтобы забрать детей, – сказала её мать, как-то странно посматривая на меня.

— Ты должен позвонить ей, сынок, – добавил её отец.

— Она сказала, что вернётся вечером. Думаю, будет лучше, если я подожду до этого времени. Есть кое-что, что нам нужно обсудить лично, – стараясь говорить ровно и лаконично, ответил я им обоим. Я не собирался вступать в ненужную дискуссию с родственниками жены, если бы мог избежать этого.

Конечно, тесть с тёщей были недовольны моей сухостью и неразговорчивостью, но они мало что могли сделать. Моя сообразительная дочь поняла, что со мной что-то не так, но я сказал ей:

— Это наша с твоей мамой взрослая проблема, и, по справедливости, мы должны подождать, пока она вернётся, чтобы обсудить её.

*******

Привезя детей домой и отправив их по своим комнатам, сам я закрылся в комнате, которая раньше была нашей с Глорией спальней, и позвонил Феликсу Родригесу.

— Привет, Лайл, как дела? – раздался в трубке его, как всегда, бодрый и энергичный голос.

— Дела так себе, Феликс… в общем, мне понадобятся твои услуги, – ответил я.

Феликс был лучшим семейным адвокатом, которого я знал. Он был хорош и как высококлассный юрист, и как мужчина.

— О, даже так… Что случилось? – озабоченно спросил он.

— Я хочу подать на развод.

— Да ладно, приятель! Нехорошо шутить о таких вещах, – казалось, Феликс не мог поверить в то, что я только что ему сказал.

— Никаких шуток. У Глории был роман с Габриэлем Зило. Ну, ты знаешь, это мой босс.

— Вот чёрт! – с досадой выругался Феликс, а затем, через короткую паузу, продолжил. – Мне очень жаль, дружище. Что я могу сделать для тебя?

Около часа мы с Феликсом обсуждали по телефону детали наших дальнейших совместных действий. Я договорился с ним о следующей встрече во вторник, ближе к вечеру, чтобы начать действовать.

Тем временем, в течение всего понедельника мне продолжали поступать телефонные звонки от запертых в горах любовников. Очевидно, родители жены дозвонились до неё и сообщили последние новости из большого мира. Глория сменяла Гейба, и наоборот. Угрозы исчезли, и теперь сообщения звучали в примирительном ключе.

— Эй, старина, послушай, если я совершил ошибку, то приношу свои извинения. Я не хочу, чтобы то, что произошло в эти выходные, повлияло на наши рабочие отношения. Это было бы плохо со всех сторон, если ты понимаешь, о чём я, – пытался увещевать меня Зило.

Затем, где-то около пяти часов вечера, последовал ещё один звонок, на этот раз гораздо более эмоциональный.

— Лайл, Лайл, пожалуйста, позвони! Здесь что-то случилось. Моста больше нет. Мы тут все в ловушке. Позвони! Мне нужно услышать тебя, – каким-то перепуганным и близким к панике голосом зачастила моя жена. Излишне говорить, что и на эти призывы я не собирался отвечать.

Итак, проблема наконец-то была обнаружена. И как же они собирались её решить?

*******

Утром во вторник я первым делом позвонил Стивену Пендеру, моему давнему коллеге по старой юридической фирме. Мы договорились встретиться за ланчем в тихом сэндвич-кафе в одном из торговых центров.

— Ты уверен в том, что делаешь? – взглянув на меня, спросил Стивен перед тем, как отхватить изрядный кусок сэндвича с тунцом и острым мексиканским сыром "Пеппер Джек".

— Всё уже готово. Я официально подал в отставку, – кивнул я, также вгрызаясь в свой бутерброд.

Как бы подчёркивая этот факт, пока мы оба сосредоточенно работали челюстями, мне позвонила Донна, моя секретарша в "Countryman Real Estate". На этот раз я взял трубку – было любопытно узнать, как там без меня крутятся колёсики.

— Лайл, они говорят, что ты уволился, но ты должен приехать. Здесь творится чёрт знает что. Вокруг меня какой-то сумасшедший дом, все носятся туда-сюда, выпучив глаза, – пожаловалась Донна.

Хорошо, что мой рот к этому моменту ещё был занят дожёвыванием сэндвича, а не то бы я расхохотался от удовлетворения, услышав подобные новости.

— Извини, ничего не могу поделать. Я там больше не работаю. Предлагаю тебе позвонить Гейбу, – проглотив кусок, ответил я ей.

— Говорят, он застрял где-то в горах. Ещё я слышала что-то насчёт моста.

— Боже, как жаль это слышать. Ну, ты не особо волнуйся. Я уверен, что в конце концов все уладится, – постарался я приободрить бедную Донну, прежде чем отключился.

— Есть что-то, о чём мне следует знать? – поинтересовался Стив, выдернув салфетку из держателя и вытирая ей свои жирные пальцы.

— Нет, ничего такого, о чём бы мне стоило беспокоиться. В любом случае, меня всё это больше не касается, – усмехнувшись, я поднял обе ладони вверх.

— Что ж, если ты уверен, я думаю, что смогу улучшить моё последнее предложение на 10 тысяч в год. При условии, что ты сможешь начать в ближайшее время.

— А что насчёт завтра, это будет не слишком рано? – подмигнул я.

— Ну, это было бы просто здорово, – просиял Стив, и мы пожали руки, скрепляя договор.

*******

Мой первый день в компании "Пендер и партнёры" начался утром в среду. После обеда я уже начал потихоньку обустраиваться и привыкать к своему новому месту работы, когда у меня в кабинете появился посетитель.

— Где мои деньги, мудила? – сразу попёр на меня буром Гейб Зило. Вот те на, ни тебе "здрасьте", ни даже "привет", только выпяченная вперёд челюсть, гонор и нахрап.

— О каких деньгах ты говоришь? – невозмутимо откинулся я на спинку своего офисного кресла.

— Ты знаешь, не прикидывайся, деньги с наших операционных балансов. Где они?

— Понятия не имею, возможно, тебе следует поговорить об этом с бухгалтерами компании, – предположил я. От налившегося кровью перекошенного лица Гейба, пожалуй, можно было уже прикуривать.

— Если я это сделаю, то, будь уверен, привлеку тебя к ответственности за растрату, – прорычал он.

Я лишь лучезарно улыбнулся ему. О'кей, похититель чужих жён нашёл способ спуститься с этой горы, но вот загадка: куда же подевались текущие средства?

— Ты что, вообразил себя каким-то хитрожопым адвокатом? – прошипел Гейб, окидывая злобно-пренебрежительным взглядом мой новый кабинет.

— Не-е-ет, ты всего-навсего мудак, который не может удовлетворить свою жену. Твоя Глория ОБКОНЧАЛАСЬ со мной, и я буду продолжать колотить её киску всякий раз, когда у меня возникнет такое желание, – заносчиво бросил он и исчез, хлопнув дверью.

*******

Первая ниточка дёрнулась на следующий день: со мной связалась полиция. Они позвонили и попросили меня приехать в участок, чтобы ответить на несколько вопросов.

— Извините, я только что приступил к своей работе на новом месте. Моё время очень ограничено, но вы можете составить свои вопросы и прислать их в письменном виде, и я вам перезвоню.

Офицер, который мне звонил, сначала несколько опешил, а затем попытался втолковать, что у них так делать не принято.

Однако я тут же объяснил в ответ, что являюсь юристом, и либо всё оформляю письменно, либо вовсе ничего не делаю. Мы потоптались вокруг этой моей позиции, после чего, не сумев сдвинуть меня ни на йоту, он повесил трубку.

Я знал, что полиции придётся как-то подтвердить обвинение Гейба в растрате, прежде чем они смогут начать действовать. Это означало бы расследование ими движения денежных средств фирмы за последнее время.

Я рассчитывал, что в течение нескольких дней они обнаружат таинственно испарившиеся суммы на одном из собственных счетов компании, куда я их перекинул. Всё, на этом криминальное дело должно было закончиться. После это могло превратиться просто в гражданское дело, причём в лучшем случае бесперспективное.

Как оказалось, я переоценил Гейба, его бухгалтеров, а заодно и полицию: им потребовалось целых две недели, чтобы найти исчезнувшие средства. А к тому времени у "Countryman Real Estate" возникли уже весьма серьёзные проблемы. Их кредитные линии были полностью закрыты банками, и для возобновления работы фирмы требовалось немалое вливание нового капитала.

*******

Глория появилась только поздно вечером в пятницу, с нашими чемоданами из поездки. Её ключ не подошёл, потому что я поменял замки. Я встретил её в дверях. Она выглядела как-то неважно.

— Пожалуйста, Лайл, впусти меня. Если не ради меня, то подумай хотя бы о детях, – упавшим голосом произнесла она.

— Не-а, не пущу, потому что ты здесь больше не живёшь. Я припарковал твою машину на улице. Полагаю, ключи от неё всё ещё у тебя, – сказал я.

— Неужели ты так сильно меня ненавидишь? – с несчастным видом спросила она, и её плечи опустились.

— ДА! – отрезал я и закрыл дверь.

*******

Исходя из логики, я предполагал, что она отправится к своим родителям, поэтому попросил Феликса вручить ей заявление о разводе и запретительный судебный приказ там.

Те несколько дней отсрочки, которые были у меня благодаря инциденту с мостом, принесли большие дивиденды. Феликс добился от судьи запрета для Глории приближаться ко мне, а я получил временную опеку над детьми.

Ей потребовалось два месяца и, вероятно, все деньги, которые она смогла наскрести, чтобы более-менее прийти в себя. К тому времени процесс развода был близок к финишу, и всё, что нам оставалось сделать, это уладить некоторые детали.

Гейбу Зило повезло гораздо меньше. Компании "Countryman Real Estate" пришлось закрыть свои двери. Она прекратила свою деятельность сразу после Дня труда³.

*******

На следующей после праздника неделе у меня в офисе появился посетитель.

Он уже восседал в моём кресле для клиентов, когда я вернулся с третьего за день закрытия сделки. Визитёр мог похвастаться отличным загаром и в целом весьма цветущим видом. Этот крепкий мужчина средних лет был одет немного неподходяще для ранней северной осени, которая уже наступила в наших краях.

— Эй, Берни, как дела? Рад тебя видеть, старина, ты, как вижу, неплохо подрумянился на южном солнышке? – отметил я, входя в кабинет и приветственно хлопнув старого бродягу по плечу.

— Я в порядке, – проворчал он, крутя своей бычьей шеей, чтобы получше рассмотреть мой спартанский офис.

— Любопытно, что привело тебя из жаркого климата на холодный север? – спросил я, обойдя стол и усаживаясь в своё кресло. Было у меня предчувствие, что это не случайный визит старого приятеля.

— Ну… так уж случилось, – замялся он. – Если коротко: Флорида кишит акулами, и очень немногие из этих хищников находятся в воде. В общем, я подумал, что лучше будет вернуться к тому, что я хорошо знаю, – он, наконец, закончил обозревать стены и, слегка прищурившись, смотрел теперь на меня.

— О, вот оно как… Ну, что ж, думаю, хорошо, что ты вернулся, – немного сбитый с толку, протянул я, не зная, что ещё сказать на его признание и чего он вообще хотел от меня.

Берни мог прочитать незаданный вопрос в моих глазах.

— Ладно! – припечатал он ладонью гладкую поверхность стола перед ним, немного поёрзал в своём кресле и продолжил:

— Я оставил в зубах тамошних акул приличный кусок кэша. Теперь придётся начинать всё сначала и с малого, но, похоже, мне повезло. Компания, которой я раньше владел, кажется, сейчас вновь доступна, – сказал он, и знакомая мне хитрая улыбка осветила его лицо.

Я посмотрел на него и ухмыльнулся в ответ:

— Ага, так и есть.

Мы оба не удержались и разразились смехом.

— Так чего же ты хочешь от меня, старый пират? – спросил я его, когда мы отсмеялись.

— Что ж, дело вот в чём, – посерьёзнел Берни. – Мне нужен партнёр. Чёртовы банкиры, когда видят мой возраст, считают, что любой бизнес, который я собираюсь начать, не будет иметь продолжения. А у нас с тобой… в общем, была хорошая сплочённая команда, надеюсь, ты ещё не забыл старые добрые времена. Итак, что ты на это скажешь?

— У меня очень мало денег. Не знаю, слышал ты или нет, но прямо сейчас я переживаю развод, – честно предупредил я.

— Да, я слышал об этом, – подтвердил он.

Мне было интересно, как много он знал. Кажется, эта история начала распространяться, заодно, возможно, обрастая всевозможными слухами.

— Послушай, почему бы мне не предложить тебе… э-м-м… десять процентов, – закинул Берни пробный камень.

— Пятьдесят, – отрезал я.

— Побойся Бога, приятель! – старый хитрован всплеснул руками. – Ты ведь только что сказал, что у тебя нет денег, которые можно вложить в наше партнёрство.

— Держу пари, что ты и сам на мели. Но я соглашусь на 45%, – усмехнувшись, я выдвинул встречное предложение, с небольшой уступкой.

— Послушай, ну… 25 процентов – это справедливое предложение, – настаивал этот тёртый калач.

— Недостаточно справедливое. Вот 40 процентов и возможность докупить ещё 10, лет через десять – это звучит по-настоящему честно, – не сдавался я.

— Ладно, по рукам… Я просто надеюсь, что проживу эти десять лет, – после долгой раздумчивой паузы проворчал человек, который, как я знал, собирался присутствовать на моих похоронах.

Таким образом, я и Берни Шляйфер снова вернулись в самостоятельный бизнес. Мы скупили все участки, которые ранее принадлежали "Countryman", а теперь находились во владении банков. При этом мы использовали для покупки заёмные деньги этих же банков, да ещё и выбили для себя существенную скидку. Вот что значит правильная бизнес-репутация в деловом мире.

Я думал, что на первых порах у нас будет множество трудностей, но уже вскоре мы с Берни начали вести очень устойчивый и хорошо нам знакомый бизнес, строя и продавая дома. Жизнь текла своим чередом, и мой развод с Глорией тоже. В основном это была борьба за опекунство и свидания с детьми.

В конце концов, мы выработали сложное соглашение о совместной опеке и посещениях. Вот почему в канун Рождества я возвращался в одиночестве в тёмный и пустой дом.

Глория забрала детей на время Сочельника, а в Рождество они должны были быть у меня. Поскольку в этом году Рождество выпало на воскресенье, они вернулись бы к ней в понедельник, когда у Глории был выходной.

В общем, всё было довольно сложно, и самим детям такие метания совсем не нравились.

*******

Когда я подъехал к дому, то увидел одинокую фигуру, сидящую на ступеньках. Крыльцо было огорожено перилами, защищавшими его от ветра и холода, а козырёк сверху – от падающего лёгкого снега. Лишь когда подошёл поближе, а она подняла голову, я в некотором замешательстве узнал в гостье свою бывшую жену.

— Глория, что ты здесь делаешь? – не слишком-то приветливо спросил я её.

Она выглядела не очень хорошо. Глория похудела ещё больше, чем тогда, когда мы виделись в лодже в последний раз, и её глаза выглядели запавшими и лишёнными живости. Было очевидно, что в последнее время она много плакала.

— Я хочу об… братно, хочу вернуться до…мой, – всхлипывая, повторяла она со слезами на глазах.

— Где дети? – потребовал я ответа, игнорируя её мольбы.

— С моими родителями. Они… дети тоже хотят вернуться домой. Лайл, я… мы хотим снова быть семьёй в нашем маленьком домике. То, что ты сделал со мной… с нами, несправедливо, – шмыгая покрасневшим носом, жаловалась она.

— Я ничего не делал.

— О да, ты это сделал. Я… я совершила ошибку. Н-ну ладно, возможно, это была плохая и болезненная ошибка, но это всего лишь одна ошибка. Ты тот, кто разрушил нашу семью, – поднявшись со ступенек, обвиняюще бросила она, и в её голосе зазвучал гневные ноты.

Тяжело дыша, Глория вытянула сжатые в кулаках руки вдоль тела и, уставившись в землю, сделала сознательное усилие, чтобы немного успокоиться.

— Я пообещала самой себе, что не сорвусь, но, пожалуйста, пойми, у меня проблемы с управлением гневом из-за всего этого, – подняв голову, снова заговорила она приглушённым и усталым голосом.

— Так, значит, это у тебя проблемы с гневом?! – я был просто-таки поражён, услышав от неё эту тираду.

— Брось, Лайл, не притворяйся невинной овечкой, ты совсем не такой, – с ядовитым сарказмом заявила она.

— Я вовсе не дурочка, чтобы поверить в то, что ты просто по какой-то невероятной случайности взял и опередил всех остальных. Не забывай, я твоя жена уже больше пятнадцати лет! Ты никогда не был святым, Лайл. Я знаю, что причинила тебе боль, но никогда не хотела сделать это намеренно.

— Не, ты сейчас серьёзно? – я был ошеломлён. – Неужто ты правда думала, что будешь отдаваться другому мужику прямо у меня на глазах, и это не причинит мне боли? Да ты вопила под ним так, что твои крики, наверное, были слышны по ту сторону гор!

Теперь она отвернулась. Мои слова, очевидно, глубоко задели её. Я видел как поднимались и опускались её локти, когда она вытирала слёзы руками, хотя теперь стояла ко мне спиной. Она вся как-то съёжилась, и её плечи дрожали и тряслись.

Когда Глория заговорила снова, её голос звучал тихо и был полон боли, но в то же время в нём сквозила отчаянная решимость поделиться тем, что долго скрывалось внутри:

— Знаешь, Лайл… Я всегда была толстухой, стоявшей в стороне, и последней из девочек, которую приглашали на танец… а иногда и совсем не получавшая предложения; мне приходилось соглашаться выходить с любым, кто бы ни приглашал.

— Я была хорошей девочкой, поэтому проводила много времени, отбиваясь от грубых нападок и обидных прозвищ. Я ждала подходящего мужчину всю среднюю школу и почти всё время, пока училась в колледже.

— Когда я встретила тебя, то поняла, что нашла того самого мужчину, которого ждала. Когда мы поженились, я была девственницей. Я не делала из этого факта большого дела, но думала, что ты знаешь, что до тебя у меня никого не было.

— Ты не Принц сейчас и уж точно, не был им тогда. Ты был самым обычным парнем, но я любила тебя всем сердцем. Это правда, Лайл. Да, ты был поумнее многих других и более амбициозным парнем, но мы всегда были на мели, и ты не можешь этого не признавать.

— Что ж, я научилась жить с меньшими ожиданиями, потому что любила тебя. Мне всегда было больно видеть, что ты так тяжело бьёшься, чтобы сводить концы с концами.

— Потом появился Габриэль, и всё, вроде бы, стало налаживаться. В нём сочеталось всё, что женщина хочет видеть в настоящем мужчине. И на этот раз… в кои-то веки, красивый и богатый Принц захотел меня. Ты… Лайл, ты не можешь представить, КАК это было лестно! После той рождественской вечеринки он продолжал время от времени звонить мне. Но это было несерьёзно, просто болтовня по телефону и немного флирта.

— Знаешь, внимание, комплименты и прочее… всё то, что красивые женщины получают каждый день. Не то чтобы мужчины на меня совсем не обращали внимания – нет, но только не красивые, могущественные личности из элиты общества. Между прочим, Гейб говорил много хорошего о тебе и о том, как мне повезло, что у меня есть такой замечательный парень, как ты.

— Держу пари, он просто охуенно как любил меня, – заметил я, не скрывая иронии, однако Глория, казалось, этого не заметила.

— Так и было, – горячо подтвердила она. – Он постоянно говорил, как усердно ты работаешь и как он хотел вознаградить тебя за это. Я понимала, что Гейб имел в виду: если я буду мила и любезна с ним, то он позаботится о тебе и твоей карьере.

— Наверное, я позволила ему убедить себя, что ты только выиграешь, если я уступлю ему. Это правда, но, честно говоря, так же верно и то, что я хотела его. У меня в голове был какой-то сумасшедший кавардак, и меня словно магнитом тянуло к нему.

— Я разрывалась между надеждой, что в те выходные случится что-то особенное, и страхом перед тем, что то, что произойдёт, станет роковым для тебя… для нас. Как только мы добрались туда, всё мое сопротивление быстро начало ослабевать. И тогда я обратилась к тебе. Я ждала, что… Я ведь спрашивала тебя…

— Что?! Опять всё дело во мне? Ты шутишь? Ты сказала мне, что собираешься лечь с ним в постель! – вскипел я.

— Ладно, ХОРОШО! Я не говорила об этом прямо, но ты же видел… ты знал, что происходит, и не сказал "НЕТ", – всхлипнула она, поворачиваясь ко мне. Слёзы бежали по её щекам и капали с подбородка. Из покрасневшего носа текло и хлюпало.

— Я ВЕРИЛ в тебя. Как я уже говорил той ночью, мы с тобой были вместе шестнадцать лет. Шестнадцать, Глория! И ты бросила их на чашу весов, на которых одна ночь с Гейбом перевесила весь наш брак. Как ты могла так поступить со мной? – со всё ещё разрывающей внутри болью воскликнул я.

— Но в этом-то всё и дело! – возразила она. – Мы любили друг друга. То, что случилось в горах – это была всего лишь краткая, мимолётная интрижка. НИЧТО по сравнению с тем, что у нас было до и будет после.

Это было просто поразительно. Что бы я ни говорил, всё словно упиралось в какую-то непробиваемую стену с её стороны.

— Глория, ты действительно настолько сумасшедшая, что веришь, что после того, как я своими ушами слышал, как ты визжишь от наслаждения под этим мудаком, у нас может быть что-то общее? – рявкнул я.

— ДА ЧЁРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ, ты не можешь быть настолько глуп!! – закричала она в ответ. – Всё это было только притворством. Я хотела угодить его эго, и нарочно устроила это шоу, вот и всё! Мужчинам всегда такое нравится, им это нужно и они ожидают этого. Я никогда не вела себя подобным образом в постели, и уж ты-то должен это знать, тем более после шестнадцати лет занятий со мной любовью!

— Я знаю только то, что ты сделала. Именно это я видел и слышал. То, как ты унизила меня. Как поставила напыщенного золотого мальчика выше меня. Грёбаного засранца, который ничего не создаёт и только гребёт всё для себя и под себя.

— Ты говорила: могущественный, не так ли? Ну, и где он сейчас? Что вдруг случилось со всей его влиятельностью, когда наступил непредвиденный кризис? А я скажу тебе. Он просто сдулся и сдался. Мы живём в обществе, которое поддерживает немногих надо многими, распространяя повсюду миф о некоей тайной гениальности, которой они якобы обладают. Так поведай же мне, Глория, как этому гению удалось так быстро спуститься с горы?

Она смутилась и отвела взгляд, но всё же ответила на вопрос.

— Гейб… он вызвал вертолёт. К тому времени он уже знал, что ты что-то сделал с его бизнесом. Было совершенно очевидно, что мост загорелся не сам по себе. Он решил, что ты каким-то образом украл его деньги.

— Все остальные, кто был в лодже, начали паниковать. Пола ходила из угла в угол, продолжая твердить, что ничего подобного не должно было случиться. Не может этого быть, повторяла она, в реальном мире так дела не делаются.

Дальше рассказывать ей, как видно, стало труднее, как и смотреть мне прямо в глаза.

— Когда прилетел вертолёт, в нём было место только для Гейба. Остальные из группы были брошены, и нам всем пришлось ждать помощи извне. Думаю, Национальная гвардия в конце концов соорудила временный мост, чтобы вызволить нас оттуда.

— Мы с Шэрон возвращались обратно вместе. К тому времени её муж уже знал всю правду, так что она оказалась в такой же беде, как и я. И жених бедняжки Робин… он разорвал их помолвку.

— Глен и Кен тоже столкнулись с проблемами, но… я думаю, с помощью Полы они выберутся. Получается, основной удар пришёлся только по нам, обычным людям… и Гейб, конечно, тоже пострадал. Но, Лайл, разве недостаточно той боли, которую мы оба уже перенесли? – спросила она, с умоляющей надеждой глядя на меня.

Да, в словах Глории было много правды. Я не был полностью невиновен. Я работал на Гейба, но, в отличие от остальных, никогда не входил в его ближний круг и не участвовал в его извращённых играх. И да, я предполагал, чем всё может закончиться, но до последнего отказывался признаться в этом самому себе. Тем не менее…

— Я не могу забыть и оставить в прошлом всё, что произошло там, в горах, – ответил я ей. – У них не было ничего, кроме ложных обещаний. Если хорошенько присмотреться, то можно было увидеть ловушку. Но никто не смотрел, и всех всё устраивало. Известно, что иллюзия всегда намного лучше реальности.

— Если же говорить о нас… Мы переживали трудные времена, но в последнее время они становились всё лучше. Вы вдвоём – ты и Гейб, отняли у меня чувство уверенности и безопасности моего собственного дома. И я никогда не смогу это вернуть, потому что эти ублюдки показали, что всё, во что я верил и на что опирался, было иллюзией. Мы с тобой были единым целым, а теперь… что ж, теперь это для меня просто разбитая вдребезги иллюзия.

Сказав это, я обошёл застывшую статуей Глорию и направился к двери тёмного и пустынного дома. Ещё недавно он был любящим и тёплым семейным оплотом. Теперь этого больше не было.

Она отказывалась сдаваться.

— Ответь мне вот на что, – донёсся в мою спину её напряжённый, вибрирующий голос, – будет ли тебе лучше одному, без меня, или было бы лучше со мной и нашими детьми у рождественской ёлки сегодня вечером?

Я остановился у порога, уже почти взявшись за ручку двери, а затем медленно обернулся и посмотрел на неё.

Было бы так легко заключить её одинокую, страдающую и исхудавшую фигурку в свои объятия, любить её, вернуть детей домой, чтобы они спали в своих собственных кроватях в канун Рождества, и сделать вид, что того, что произошло, никогда не было.

Но то, что случилось в нашем прошлом, уже никак нельзя изменить. Мы должны помнить об этом и жить ради нашего будущего.

Поэтому всё, что я мог ей сказать, было:

— Я не знаю. Это хороший вопрос, но у меня нет на него ответа.

С этими словами я повернулся, шагнул за порог и закрыл за собой дверь.

👨‍💻 От переводчика

Сюжет основан на литературном переводе оригинальной истории "The Bridge" © 2016 by RichardGerald

Основной текст и стиль рассказа при переводе сохранён, но слегка переработан и дополнен [диалоги, эмоции, описания], в соответствии с собственным творческим воображением JFC и имеющимся в наличии словарным запасом 😎

📸 Изображение, использованное для иллюстративного сопровождения текста, взято из открытых сетевых источников.

Послесловие к переводу

Теперь, как пел Владимир Семёныч, "дозвольте пару слов без протокола" 😄

Во-первых, скорее всего, найдутся читатели, кои обязательно заявят: "Было!", "Повтор", "Уже переводили", как это здесь периодически бывает.

Если что, я и сам в курсе, что впервые сей рассказ перевёл и выложил на BW коллега OstOl три года назад, и его вариант вполне достойный и качественный 👍 Одну из причин моей попытки перевода я изложил в самом начале.

Во-вторых, к этой истории существует альтернативное продолжение / концовка, написанное другим автором, и в комментах трёхлетней давности целая группа наших читателей выражала заинтересованность в ознакомлении с этим дополнением.

Таким образом, я решил пойти навстречу читающей публике и восполнить имеющийся пробел, дополнительно переведя сиквел к оригинальной истории, дабы таким образом охватить как можно более полную антологию "Моста".

Надеюсь, вам понравится продолжение 😉 Если нет – опять же, welcome в комментарии, обсудим, что где не так и чего не хватает для полного счастия 😅

ℹ️ Примечания к рассказу и полезныя сведения

1️⃣ – "Солнечный пояс Америки" [англ. Sun Belt] – это штаты, расположенные широкой полосой на Юге и Юго-Западе США, отличительной чертой которых является тёплый климат с длительным жарким летом и короткой, мягкой зимой.

В "Солнечный пояс Америки" входят: Алабама, Аризона, Арканзас, Флорида, Джорджия, Луизиана, Миссисипи, Нью-Мексико, Северная Каролина, Оклахома, Южная Каролина, Теннесси, Техас, Калифорния, Невада и Вирджиния.

2️⃣ – День Поминовения [англ. Memorial Day] – национальный день памяти США, посвящённый американских военнослужащим, погибшим во всех войнах и вооружённых конфликтах, в которых США когда-либо принимали участие. Отмечается ежегодно в последний понедельник мая.

3️⃣ – День труда [англ. Labor Day] – национальный праздник в США. Отмечается с 1882-го года [на официальном уровне – с 1894-го] в первый понедельник сентября и сопровождается проведением уличных парадов во всех штатах страны.