От ненависти до любви

Я потерял отца, когда мне было четырнадцать. Страшная болезнь непощадила его. Я был полностью опустошён. Целый год моей жизни тянулся настолько тяжело, что я не перешёл в следующий класс. У меня не было сил учиться, да и желания тоже. Часто я прогуливал занятия, так как сидеть за партой со счастливыми одноклассниками было просто невмоготу.

Мы остались одни с мамой. Немного придя в себя, она начала встречаться с мужчинами, объясняя это тем, что мне нужен отец и мужское воспитание. Но ни с одним из них она не общалась долго. Обычно всё заканчивалось одним или двумя свиданиями. Я был втайне рад, что из её свиданий ничего не вышло. Я понимал, что это эгоистично, но ничего не мог с собою поделать. Тогда я ещё был угрюмым подростком, пытавшимся собраться с мыслями после потери отца.

До того, как отец заболел, я хотел вступить в школьную футбольную команду. Я очень любил футбол и часто играл с ребятами после занятий. Мой отец всегда поддерживал меня и даже построил небольшой домашний спортзал, где мы могли тренироваться вместе. К выпускному классу у меня уже были хорошо развитые мышцы и стройная фигура.

Я часто любовался своей мускулатурой в зеркале, проводя рукой по безволосым, твёрдым мышцам. Моя рука частенько при этом подбиралась к твёрдому члену, обхватывала его и нежно гладила. Другая рука скользила вниз к мускулистой попке, сжимая упругие ягодицы. Я взрослел, и мои руки становились смелее. Всё чаще они оказывалась между моих «холмов». Я начинал с осторожных прикосновений к внешнему краю ануса, а вскоре перешёл к полному проникновению внутрь пальцами. Когда мне исполнилось восемнадцать, я почувствовал прилив смелости и купил свой первый фаллоимитатор в секс-шопе. Я стал использовать его чуть ли не каждый вечер.

Среди сверстников я держался довольно замкнуто. Я был довольно хорош собой. Головы многих одноклассниц и даже некоторых одноклассников поворачивались вслед за мной. Я был всегда подтянут и уверен в себе при росте в 185 см и весе 85 кг. Я был тихим бесконфликтным учеником, скрывавшим все свои мысли под густыми тёмно-каштановыми волосами. Я был ярким типом ученика-одиночки.

Все мои приятели, с которыми я поддерживал связь, окончили школу за год до этого, так что мой выпускной год был просто отстойным. Никто особенно не интересовался моей персоной. Да и я, честно сказать, ни к кому не проявлял интереса. Тем временем моя мама начала встречаться с кем-то новым, и между ними завязались некоторые отношения. Пока я в новогоднюю ночь запихивал в себя искусственный пенис, они где-то веселились до рассвета. Этот парень, судя по всему, уже никуда не собирался уходить от неё.

В начале февраля мама решила, что пора нас познакомить. Ещё задолго до предполагаемой встречи я настроился на то, что буду его ненавидеть. Мама пригласила его на ужин и велела мне красиво одеться. Я открыл ему дверь, когда он постучал, и чуть не рухнул на пол. На пороге я увидел чертовски красивого парня, который пришёл, чтоб завоевать сердце моей мамы. И я чуть было не забыл, что должен его ненавидеть.

Он был моего роста, бритый налысо и коренастый. У него были блестящие карие глаза, лёгкая дружелюбная улыбка на узких губах и два ряда ровных белых зубов. Его рубашка была расстёгнута, демонстрируя верхнюю часть мускулистой груди. Она обрамляла плотно скроенный живот и плечи. Я был уверен, что когда он пройдет мимо меня, я увижу задницу, достойную того, чтоб её изваял сам Микеланджело.

— Ты, должно быть, Коля? – и он протянул мне руку в знак приветствия. Я проигнорировал его. – А меня зовут Кирилл.

— Николай, – поправил его я, отходя от двери.

— О, Николай, тысяча извинений! – услышал я за своей спиной. Он закрыл за собой входную дверь. – Приятно познакомиться! – сказал он.

Я снова проигнорировал его и направился в гостиную.

— Я слышал, что ты неплохой спортсмен!

— Ма! Твой воздыхатель уже явился, – крикнул я, закатывая глаза.

После такого приветствия вечер не задался. Я вёл себя подчёркнуто враждебно по отношению к ним обоим, поэтому меня вскоре отправили в мою комнату. Я заметил, что Кирилл раз или два едва сдерживался от того, чтобы не наброситься на меня прямо через стол. Я лишь ненавистно улыбался ему, не имея ни малейшего желания продолжать начатую трапезу.

Мама всё чаще и чаще приводила его домой, заставляя нас встречаться. Как бы мне ни нравилось смотреть на него, я всё же ненавидел его, когда они бывали вместе. Чем больше я пытался дать понять, что не хочу быть рядом с ним, тем больше мама старалась втянуть меня в их совместные развлечения. Я оказался в аду, который создал себе сам.

Как-то у них возникла идея провести три дня на природе в каком-то кемпинге. Точнее, в какой-то хижине в лесу. Кирилл должен был забрать меня из школы и отвезти туда, а мама присоединилась бы к нам после работы.

По крайней мере, таков был план. Но он не осуществился. Почти три часа я просидел в машине на пассажирском сиденье, надувшись, с наушниками на ушах, заглушая громкой музыкой все внешние звуки. Я не хотел слушать Кирилла и его музыку. Когда мы добрались до дороги из гравия, которая вела вглубь леса, я заметил, что мобильная сеть начала пропадать. Между деревьями я полностью потерял сигнал.

Я раздражённо замычал, вытаскивая наушники из ушей. Батарея на моём телефоне всё равно разряжалась. Мы остановились перед домом, который выглядел так, будто его только что построили для съёмок какого-то триллера.

— Мы на месте, – сказал Кирилл весёлым, раздражающим меня тоном. – Это моё убежище от остального мира.

Когда он вышел из машины, я остался внутри.

— Давай, вылезай! Здесь будет здорово! Тут есть водопровод и электричество, так что сможешь зарядить аккумулятор телефона.

Я глубоко вздохнул, закатил глаза и вышел из машины. Я достал из багажника несколько пакетов и пошёл к старому коттеджу. Это был довольно милый домик с плиткой на крыльце и несколькими комнатами внутри. Мебель стояла накрытая простынями, на которых виднелся слой пыли.

— Можешь положить свои вещи здесь, – и он показал куда, а затем вышел на улицу за остальным багажом. Я поставил пакеты на единственный стол и огляделся.

— Не боись! Будет классно! – сказал он с озорным блеском в глазах. – Мы можем посидеть тут, если ты сдёрнешь простыни с мебели.

Я неохотно повиновался и остался только для того, чтобы подключить телефон к зарядке. Но он по-прежнему не принимал сигнал.

— Здесь нет сети, – прокомментировал Кирилл, раскладывая свои вещи. – Мне пришлось поставить солнечные батареи, чтобы иметь хоть какое-то напряжение.

Я скривился, услыхав эти слова. Неужели он и в самом деле думает, что всё, что мне нужно – это смотреть, как он и мама воркуют у меня на глазах, кормят друг друга из клювика, а я не имею возможности отвлечься от них, связавшись с внешним миром.

— Там есть ванная комната, есть горячая и холодная вода, – добавил он, указывая на маленькую комнату в углу. – А диван раздвигается до размеров кровати.

— Значит, мне придётся спать на полу? – спросил я с ядом в голосе, скрестив руки на груди. Мы не взяли никакого спального мешка, и я не собирался так просто уступать.

— Нет, к чему такой экстрим! – он улыбнулся, довольный. – Просто ты будешь спать со мной.

Он внимательно наблюдал за тем, как меняется выражение моего лица, когда я пытался придумать злобное замечание по поводу мамы, спящей на полу.

— Она не приедет сюда, умник, – медленно проговорил он, смакуя моё удивление. – Нам с тобой нужно узнать друг друга поближе и провести какое-то время один на один.

— Ну, ни хрена ж себе! – ответил я. – А если ты мне не нравишься? И мне не нравится, что ты встречаешься с моей мамой. И мне почему-то кажется, что мы с ней будем счастливее, если ты исчезнешь. Надеюсь, что это достаточно исчерпывающая информация?

Кирилл перестал распаковывать коробку, которую только что принёс в дом, и повернулся ко мне. На его лице сияла такая широкая улыбка, что мне захотелось завыть.

— Ты думаешь, что ты – это всё, что нужно твоей матери? – спросил он, погладив внушительную выпуклость спереди на своих брюках. – Вот причина, по которой мы продолжаем встречаться. И ничто не помешает мне… как ты недавно выразился, «быть её воздыхателем».

Моё лицо запылало красным цветом. Он повернулся ко мне своей стройной мускулистой попкой. Злость кипела во мне, пока я распаковывал остальное снаряжение, которое он взял для нас обоих.

— Где моя одежда? – крикнул я, бросая последний пустой пакет на пол. – Ты взял для меня что-то на смену, кроме того, что на мне надето?

На его лице снова появилась раздражающая широкая ухмылка. Как же я ненавидел его!

— О, кажется, я забыл про ваш багаж? – сказал он с сарказмом, играя на моих нервах. – Возможно, у меня и найдётся что-то, в чём вы могли бы ходить все выходные. Но только если вы измените своё отношение ко всему происходящему.

В домике воцарилась тишина. Я сел на диван и надулся. Мне хотелось позвонить маме и наябедничать ей. А также рассказать, какой придурок этот её парень, и как он ко мне относится.

Кирилл же тем временем приготовил для нас бутерброды, подал мне тарелку и сел рядом. Я наблюдал за ним краем глаза, потому что с подозрением относился к тому, что он мне приготовил.

— Просто съешь этот чёртов бутерброд, – сказал он, кусая свой. – Я устал от звуков твоего пустого желудка, так что ешь, давай!

Так я и сделал. А затем отодвинул тарелку от себя и плюхнулся на спинку дивана, пытаясь разозлить его.

— Да, с таким поведением вы не получите сменную одежду, – он рассмеялся. – Ладно, от тебя действительно воняет после восьми часов в школе и трёх часов пути. Иди, прими душ, а я принесу тебе во что-нибудь переодеться.

Я скептически посмотрел на него.

— Что-то не так? Я не хочу нюхать тебя все выходные и на обратной дороге, – сказал он.

Я пошёл в ванную, справил нужду и разделся. Здесь у Кирилла были все принадлежности для мытья и свежие полотенца. Я сбросил свои вещи в кучу на полу. В ванной комнате был и душ, и туалет, на случай, если кому-то срочно приспичит, пока другой человек принимает ванну. Я включил воду и дождался тёплой струи, а потом с удовольствием вошёл в кабинку.

Не успел я насладиться ощущением льющейся воды на своей коже, как услышал, что Кирилл вошёл в ванную комнату.

— У тебя найдётся местечко ещё для одного человечка? – спросил он, проскальзывая за мной.

Я был настолько потрясён этим вопиющим нарушением неприкосновенности частной жизни, что даже не отреагировал, когда он протиснулся мимо меня, чтобы дотянуться до струи из сетки душа.

— Мы должны экономить воду, – прокомментировал он свои действия, отступив на шаг назад и предоставив мне минимум свободного пространства.

— Какого хрена, чувак? – крикнул я, наконец обретя голос. – Личное пространство – ты слышал когда-нибудь о таком!

Я боролся с собой, чтобы не уставиться на влажные рельефные и твёрдые мышцы его груди, холмистый живот и далеко не маленький член, который колыхался у него между ног.

— Я выхожу, – поспешно объявил я.

Но прежде, чем я успел сделать хоть какое-то движение, он обнял меня и притянул к себе.

— У тебя хорошо выраженные мышцы, – сказал он, проводя рукой по моему торсу.

Он немного помолчал, как будто обдумывая свою следующую реплику.

— Видишь ли, чувак, хочешь ты этого или не хочешь, веришь ты мне или нет, но я точно понимаю, что с тобой происходит, – сказал он, отчеканивая каждое слово.

С этими словами он бесцеремонно протянул руку к моему твердеющему члену, а второй продолжая поглаживать свой собственный.

— Я знаю, в чём твоя проблема. Ты очень хочешь меня, но я занят с твоей матерью, и это тебя бесит, – тихо сказал он, медленно делая приятно рукой моему члену. – Всё в порядке. Вы вполне сможете поделить меня между собой, но ей не обязательно об этом знать.

Другой рукой он взял мои ягодицы, просунул между ними палец и стал тереть мою девственную дырочку.

— Пожалуйста, остановись, – попросил я, но как-то неубедительно, потирая свой член о его руку и надавливая ягодицами на другую. – Я не гей, – механически соврал я.

Вскоре ему удалось сломить сопротивление моего тугого сфинктера, и стон удовольствия вырвался из моих уст. Он притянул меня к себе и прижал свой член к внутренней стороне моего бедра.

— Кирилл! – простонал я. – Пожалуйста, ещё, чуть сильнее…

И я потянулся губами к его губам. Но он немного отстранился от меня.

— Э, чувак! Я же тебе не нравлюсь. Или как? – опять со своей улыбкой шепнул он.

— Можно подумать, что ты от меня без ума, – выдал я очередную порцию яда.

— Может, и так… Иначе сидел бы ты сейчас дома с дилдаком в собственной заднице.

Мне стало жутко стыдно, а моё лицо покрылось красными пятнами. Он страшный человек! Всё знает, от него ничего не скроешь. Я почувствовал, что мой член сразу стал опадать. И я опять сделал попытку выйти из кабины.

— Ну, всё, всё! Больше не буду. Хватит уже нам с тобой собачиться!

И с этими словами он снова притянул меня к себе, а на своих губах я ощутил его влажные губы и язык. Его рука так нежно гладила мои яички, что мой член через мгновение уже вновь принял боевое положение. А через пару минут на меня обрушился такой оргазм, какого я ещё никогда не испытывал в своей недолгой жизни.

Я забрызгал своей спермой и себя, и Кирилла. Но, странное дело, он не отстранился от меня, не стал брезгливо обмывать руку от моих выделений. Он продолжал нежно гладить мои яички и член, который и не думал опадать.

Я непроизвольно прижал голову к его плечу, приходя в себя после пережитого. Мне было удивительно хорошо и спокойно. А ведь ещё десять минут назад я ненавидел этого парня и готов был разорвать его на мелкие кусочки, считая его своим главным врагом. Впрочем, так ли уж я его ненавидел?..

Да, это был парень моей матери… И он стал первым, кто подарил мне настоящее мужское прикосновение, которого я так давно жаждал и которого мне так недоставало. Верно, всё-таки говорят, что от любви до ненависти – один шаг. А от ненависти до любви? Судя по мне – и того меньше…