Отклонение от графика_18

— Нет, я не о том. Просто, набить морду, это слишком мало, и слишком просто. Мы должны его уничтожить.

— Мы?

— Да, все мы. От его действий пострадали и Элька с Ниной, и ещё куча народу. И Анжела, не зря кинулась его валить.

— У неё, могут быть свои интересы. Подожди, не закипай. Принципиальных возражений у меня нет. Я к тому, что мы с ним, в слишком разной весовой категории. Пару недель назад, на меня едва обращал внимание сосед по столу, в офисе. Помнишь, мы говорили, что наши сексуальные извращения, словно выходят из-под контроля. Сейчас ты… то есть, мы собираемся валить одного из серых кардиналов нашего города. Мы хоть что-то сможем контролировать в этом процессе?

— Основную идею я уловила. Ты говорил своей замше, что-то про неоднородность команды и сложность системы. Ты что-то знаешь про окружение Овсова?

— Вообще, ничего. Сказал набор общих фраз, применимых к любой ситуации. Без Анжелы, разумеется, не справиться. Нам важно определить собственное место в этих построениях, и обозначить собственные интересы. Там и дворяне, каким-то местом затесались…

Марина тяжело вздохнула и задумалась.

— Я надеялась на твой талант, выкручиваться из запутанных ситуаций.

— Если ты заметила, это выкручивание создаёт другие, ещё более запутанные ситуации. Кстати, я не выпутываюсь, а нахожу самый логичный и простой способ разрешения… Точнее сказать, мне этот способ, кажется логичным. Чем меньше исходной информации, тем меньше простора для логики. Я же, не Супермен… Кто-то вроде Джеки Чана, не больше.

— Хорошо, что напомнил. Всё забываю, какой ты скромный. Кстати, зачем ты её соблазнять начал?

— Я начал? Я спросил у неё о карьерном росте. Я же не знал, что… мой предшественник себе гарем устроил. Мы ещё переживаем, не много ли у нас секса. Вот, по кому равняться надо.

— Не надо. Для нас секс, это элемент общения. Он позволяет лучше узнать человека и дополнить отношения нотками чувственного наслаждения. Для него же, покорение и подтверждение мужского эго. Мы, хорошие, – Марина назидательно подняла вверх указательный палец. – Тебе захотелось трахнуть эту Любовь?

— Сомневаюсь. Её подход, показался ещё более циничным, чем у той, молоденькой… Наташи. Это будет, вроде секса с резиновой женщиной, которая ещё и дышит.

— Бр-р-р… Жутковато. Меня, она тоже не впечатлила. Вычёркиваем из списка потенциальных… любовниц моего мужа.

— Почему только мужа? Ты прекрасно моими любовницами пользуешься. Я же не претендую на Олега…

— Очень напрасно. Я бы с удовольствием на такое посмотрела.

— Не-не-не… Я имел в виду…

— Ладно, я прекрасно поняла, что ты имел в виду. Ты намекал, что нам надо знакомиться с парнями.

— Нет, на это я вовсе не намекал!

— Игорь, ты такой милый, когда начинаешь объяснять очевидное!

— М-м-м… Давай, лучше спать. Боюсь, что завтра будет очередной наряжённый день. И встреча, с нашим любимчиком…

Интересно, как меня вывезут на объект? Тоже, в инвалидной коляске? Это будет впечатляющее зрелище. Там сейчас идут демонтажные работы… понадобится коляска с полным приводом… Или, попросить костыли?

Пробуждение было приятным, утренний туалет успешным. Завтрак, заготовленный Эльвирой, великолепным. Жена успешно покормила меня с ложечки, развивая талант согласованных действий.

— Потом, будет моя очередь, когда ручки зарастут, – предложил я.

— Скоро, нам обоим это предстоит, когда ребёнок подрастёт. Я вот думаю, может тебе не мучиться с туалетом. Я попрактикуюсь, менять памперсы.

— Не будем доводить до крайности…

В палату зашла сияющая Тоня.

— Доброе утро. Я принесла одежду, – она положила костюм, рядом со мной. – Сказали, вы на работу поедете.

— У вас, перемены налицо, – заметила Марина. – Вчерашние занятия оказались успешными?

— Более чем! Он пришёл в такой восторг, от моего согласия, что перевозбудился и всё закончилось… на входе, – во время разговора, Тоня сноровисто помогала мне одеться. – Он так искренне извинялся и благодарил меня, что я тут же согласилась на второй раз. Член был уже не такой твёрдый, муж был слишком нежен… и всё прошло великолепно. Вспомнила древнее выражение: "Многие знания, во многие печали". Как оказалось, надо было просто отдаться чувствам. Не могу сказать, что это было полноценным сексом, как у вас, но все сопутствующие эмоции, были великолепны. Мне сейчас кажется, что для него не сам секс был важен.

— Вы ему сами придумайте какой-то другой фетиш, – предложил я. – Не напрямую, конечно. Думаю, тут важнее разнообразие и взаимопонимание. Анальный секс, просто первое, что в голову приходит в таком случае. Популярно, нетрадиционно и ходить недалеко. Ваше пошлёпывание попки, очень Марину воодушевило.

— Ой, я потом подумала, как нетактично было с моей стороны. Просто, я сама немного завелась.

— Мне, правда понравилось. Если ещё захотите вмешаться… – ободряюще улыбнулась Марина.

— Да? Вы не против моего присутствия? Я спросить хотела, но стеснялась. Я ещё в одном должна признаться. Я мужу сказала, что познакомилась с парой, которая… с которой можно было обсудить подобный вопрос. И разговор с ними… с вами, меня воодушевил. Он сказал, что рад нашему общению. Конечно, я ничего не говорила конкретно… Он вам очень благодарен!

Почему-то, меня не очень порадовала эта благодарность. Хотя, когда разговариваешь на интимные темы с замужней женщиной, можно догадаться, что она поделится разговором с мужем… с лучшей подругой… с компанией подруг… Нельзя знать заранее, насколько она откровенна в разговорах, и насколько она вообще разговорчива. Надеюсь, это не приведёт к очередным сложностям, с которыми придётся разбираться.

В открывшуюся дверь вкатилась знакомая мне коляска, в сопровождении не менее знакомой Нины. За ней шёл, смутно знакомый парень. Кажется, я его недавно видел. И что они все тут делают? Коляска, понятно… А все остальные?

— Папочка, доброе утро! – Нина подбежала ко мне, целомудренно чмокнула в щёку, раскланялась с Мариной и Тоней. – Мы повезём тебя на работу. Точнее, Миша повезёт. Я просто напросилась, когда узнала, что он едет. Помнишь Мишу, я с ним на свадьбе познакомилась? Можно, я с вами? Я буду тихонько, как мышка… как две мышки!

— Подожди, не суетись. Миша расскажи всё по порядку.

— Вы сейчас едете на объект. Олег Валерьевич выделил меня, помочь вам. Я охранником работаю. Когда об этом узнала Нина, она напросилась прийти со мной. Я пытался возражать и объяснить, что это сугубо деловая поездка.

— Не переживай, ей не так просто объяснить простые вещи. Нина, смотришь смиренно на всё окружающее, с закрытым ртом. Открыла рот, поехала домой. Понятно?

Девушка сжала губы, страдальчески уставилась в потолок и кивнула головой. Парень подкатил ко мне коляску. Я привстал на здоровой ноге, развернулся и уселся. Довольно комфортно. Марина, при появлении посторонних, натянувшая одеяло до подбородка, кивнула мне головой. Я согнул кисть руки и помахал на прощание. У входа нас ожидал микроавтобус, с пандусом. Это у нашей фирмы такой транспорт есть, или ради меня наняли?

С Мишей, у нас не было общих тем для разговора, Нина сохраняла обет молчания, а водитель был занят своим делом, поэтому ехали мы молча. Хорошо хоть, девушка оделась совершенно пристойно. Юбка ниже колен, блузка расстегнута всего на одну пуговку. В очередной раз я удивился, насколько обманчива может быть внешность. Или, насколько мы привыкли обманываться внешностью. Хотя, если мне о чём-то и надо размышлять, так это о нашей встрече с Овсовым. Что ему сказать, особенно при всех, если я не могу прямо его обвинить? Просто сделать вид, что я ни о чём не подозреваю? Нет, это слишком просто. Отойти, поговорить… как это у нас, мужиков принято? Откатиться…

У будущего ТЦ, нас ожидало несколько человек. Трое, из моего отдела, во главе с Любовью. Представители заказчика, во главе с тощим белобрысым парнем, лет двадцати пяти. Ясно, чей-то крайне одарённый сыночек. И, человек шесть подрядчиков, которые будут следовать позади всех, иногда призываемые для решения спорного вопроса. Тут я и оценил преимущество сидячего положения. При разговоре, всем приходилось почтительно склонять голову, при этом сохраняя дистанцию. Понемногу, я начал ощущать себя мафиозным боссом, в окружении подельников… пока мне не сказали, что Владимир Степанович уже приехал и осматривает окрестности.

Как оказалось, к моему появлению, приготовились. Вдоль лестничных пролётов были кинуты доски, по которым Миша довольно ловко закатывал коляску на очередной этаж. Эта деталь, вновь потешила моё тщеславие. Я листал чертежи, которые мне подкладывали на колени, делал мудрые замечания, которые воспринимались благосклонно или с лёгким ропотом.

— Вы позволите, – раздался уверенный голос за спиной. – Подождите здесь, мы поговорим.

Рукоятками коляски завладел невысокий человек с невзрачной внешностью. Вот мы и встретились… Делегация осталась на месте, пока Овсов катил меня в сторону.

— Неплохо наслышан о вас, Игорь Алексеевич. Хочу выразить вам своё сожаление о недавнем происшествии, признать некоторую вину в том, что недоглядел за своими людьми.

Ух, ты! Не ожидал, что наш разговор начнётся с его признания, и не мог сразу сообразить, что ответить. Он воспользовался моим молчанием.

— В последнее время, всё реже пользовался их услугами, и не подумал, что они сами найдут себе развлечение… по способностям.

— Пользуясь безнаказанностью, под вашим именем, – вставил я.

— Совершенно верно. Вашим подругам я компенсировал урон, насколько это было в моих силах. Чем я могу извиниться перед вами, и вашей супругой, решите сами…

— И нашим ребёнком. Марина беременна, и как мне кажется, развлечения ваших подопечных могли бы сказаться не лучшим образом… – и тут, меня понесло. – Нахуй, эту дипломатию! Если бы не мои руки, я с удовольствием оторвал бы яйца и вам. И насрать, на последствия! Вы, как пацан дворовой, который бахал взрывпакеты, и дорвался до авиабомбы. Сука! Как можно не подумать, что подобные исполнители подставят вас, непременно! Не последний человек в городе! Как можно быть таким тупым, одновременно! Хуй с ним, что сволочь и мерзавец, раз пользовался услугами садистов и насильников… Но, такая тупость… у меня аж скулы сводит…

Я резко замолчал, желая вернуть две трети сказанных слов. Заготовленную речь, понесло совершенно не туда. На что мне хватило ума – продолжать сидеть с гордо поднятой головой, не оборачиваясь. А очень, хотелось обернуться. За спиной повисла гнетущая, свинцовая тишина. Сейчас грохнет меня по темечку, и скажет, что последствия драки, не обнаруженные сразу…

— Я согласен с вами, – голос совершенно изменился. – Ещё раз приношу свои извинения. Если желаете, могу прийти к вам, и вашей супруге лично…

— Ни малейшего желания!

— Хочу сказать, в некотором роде счастлив, что они столкнулись с человеком, способным им противостоять. Если бы им удалось проделать всё задуманное…

— Вы бы так опечалились! Ещё парочка поломанных судеб!

Он тяжело вздохнул, и не стал возражать.

— Оставляю за вами последнее слово, в определении компенсации. Обещаю своё полное содействие, и моё покровительство… – он запнулся.

— Да, в данной ситуации звучит крайне двусмысленно, – не удержался я. – Предлагаю, не усугублять. Считайте, что вы всё сказали, я всё выслушал. На данный момент, единственная просьба, избавить от своего присутствия.

Просьба была выполнена моментально. К ожидавшим людям, меня вернул один из свиты Овсова. Белобрысый "сыночек" воспринял перемену провожатого, по-своему. Он снисходительно скривился и отвёл взгляд. Я отметил это краем глаза, не придав особого значения. Смотрел в лежащие на коленях чертежи, вновь проигрывая недавнюю беседу. В голове появлялись двусмысленные и язвительные ответы, едкие и колкие реплики… Почему я не был таким остроумным пару минут назад? Окликнуть Овсова, и высказать ему всё по новой? Ох, я бы его размазал…

— Там, перекрытие, авиабомбой не прошибить, – услышал я недавно использованное слово, и вернулся к действительности.

Да, про это Любовь вчера говорила. В левом крыле цоколя, на три торговых зала приходилась одна вытяжная труба. Для складских помещений, как они использовались раньше, этого было вполне достаточно. По идее, именно заказчик был заинтересован в качественной подготовке помещений. Но, заказчику не хотелось платить за проведение трудоёмких работ и пробивать перекрытия. Насколько помню, цокольный этаж ещё недавно являлся подвальным и принадлежал службе гражданской обороны. Не удивлюсь, если там действительно было бомбоубежище. Можно увеличить скорость воздушного потока, но там такой вой будет… уши завянут. Я не собирался к этому цепляться. На подобные недочёты постоянно закрываются глаза. Это проблема арендаторов и покупателей, которые пожелают оплатить такие помещения, и товар в них.

— В этих залах, будет разложено вонючая китайская дешёвка, от которой и на открытом воздухе, глаза режет, – я постучал пальцем по чертежам. – Система вентиляции, должна соответствовать проектным требованиям, которые делаются по нормативам СЭС.

— Хорошо, запишите эти помещения, как подсобные, – брезгливо скривился белобрысый.

— Вы рассчитываете, что пожарные и СЭС, закроют глаза на несоответствие назначения, примут в эксплуатацию… – разумеется, они так и сделают. Всегда так делают.

Парень даже не удостоил меня ответом, дёрнув губами и поджав плечи.

— Вы знаете, молодой человек, что контролирующие органы могут не только закрывать глаза, по особой просьбе… Они могут и широко открывать их. А по моей особой просьбе, эти недостатки начнут глубоко их ранить, в самое сердце. Они станут на удивление нетерпимы и привередливы…

Чего я взъелся, на этого крашенного? Я готов был излить всю сохранившуюся злость на человека, который не имел ни малейшего отношения к причине гнева. Только эта мысль, заставляла меня сдерживаться. Впрочем, парень не отличался излишней наблюдательностью.

— Я думаю, мы найдём возможность решить эту проблему, – спокойно заявил он, покровительственным тоном.

— Я думаю, вы слабо меня знаете. Я думаю, вам лучше прямо сейчас позвонить Владимиру Степановичу, и уточнить, найдёт ли он возможность решить эту проблему. Я думаю, что у него это может не получится… Думаю, что вы можете оказаться крайним, в такой ситуации…

Закончить разговор напоминанием о личной ответственности, было очень правильно. Этот аргумент действует всегда и безошибочно. Парень озадаченно задумался и кивнул головой.

— Хорошо, я согласую этот вопрос с Владимир Степанычем.

Разумеется, он не стал звонить, и не мог сразу согласиться со мной. Подобная фраза означала признание капитуляции. Я спокойно кивнул головой, решив не развивать свой успех. Мне было почти стыдно, и остальное время я хмуро молчал, периодически со всем соглашаясь. Перед отъездом, мы сердечно распрощались и обменялись рукопожатием. Белобрысый, даже подарил мне понимающую улыбку. Он решил, что я показал характер, перед подчинёнными. Ну что же, так тоже неплохо.

Нина продолжала хранить послушное молчание, даже в машине. Это настолько меня озадачило, что я обратил внимание на взгляды, которые кидал на неё охранник Миша. Неужели, он успел в неё влюбиться… Когда он успел? Они же только на свадьбе познакомились. Разумеется, девушка делала вид, что ничего не замечает.

— И чем она тебя привлекла? – прямо в лоб спросил я.

Парень не стал переспрашивать или делать вид, что не понял о чём речь.

— Она честная, откровенная, красивая… очаровательная…

— Это ему, я показывала сиськи, – пояснила Нина.

— Многие пытаются выглядеть лучше, – робко улыбнулся парень. – Она сразу сказала, что у неё необычная грудь… и показала. Сказала, что она ей нравится, и она хочет остаться с такой. Я сказал, что она очень мило выглядит, и мне нравится.

— М-м-м… Это замечательно, – у меня оставался ещё очень важный вопрос. – Тебя не смущает, что мы сейчас это обсуждаем?

— Она сразу сказала, что она любит своего папу, во всём его слушается и ничего не скрывает. Все девушки пытаются показать себя независимыми и самостоятельными. Мне понравилось, что она не такая…

Пока я думал, стоит ли спросить, что именно ему нравится в послушании, мы доехали до больницы. В открывшуюся дверь машины заглянула Анжела. Миша тут же начал вылезать, подхватив под руку Нину.

— Хотела зайти к вам, но там гости, поважнее меня, – как только мы остались одни, Анжела деликатно чмокнула меня в щечку. – Великолепно, всё прошло просто великолепно! Говорить ему всякие гадости, было бы глупо. Он и так прекрасно знает, какой он подлец и мерзавец. Но сравнить его с заигравшимся пацаном… да ещё так горько сожалеть о его тупости… Это, шедевр! Ты ему так искренне сопереживал, словно это именно он оказался жертвой! Игорь, я хочу тебе отдаться, прямо сейчас!

— Подожди, какие гости? – до меня дошёл смысл первой фразы.

— Сам увидишь. Я заехала к вам, Эльвира передала обед. Сказала, Нина сама разберётся. Ладно, я побежала… Потом, заглянем к вам в гости, с Олегом.

— Подожди. Что там шикарного? Какие сожаления? – моё мышление, явно отставало от темпа разговора.

— Господи, мне ещё объяснять приходится. После изуверского нападения, ты не показываешь страха, ненависти, или желания отомстить. Ты настолько выше этого… Только горечь и сожаление… Такое высокомерие, невозможно сыграть! Ты даже не обернулся!

— Я не обернулся, потому что у меня плечи перетянуты, и голова не крутится. И не было сожаления, и высокомерия. Я понимал, как глупо его материть, и что-то надо было сказать. Кстати, откуда ты так подробно всё знаешь? Опять, подсматривала?

— И подслушивала. Секрет фирмы. Ладно, выздоравливай. Мы, с Олегом, потом заглянем.

Анжелу сменили Миша с Ниной, которые деликатно извлекли меня из машины и доставили в палату, где уже поджидали… Константин Не-помню-отчества, и его супруга Как-её-там… Да, Анжела говорила что-то о гостях. Они-то зачем? Я ещё от встречи с Овсовым не отошёл. Растянув губами счастливую улыбку, я приподнял руку для приветствия.

— Если позволите, решили засвидетельствовать почтение, – мужчина шагнул вперёд, и я ощутил себя в каком-то романе Тургенева. – Можно просто, Константин и Светлана.

Это он деликатно напомнил свои имена? Очень кстати. У меня появилось ощущение, что за спиной никого нет. Наверняка Миша опять сбежал, утащив за собой Нину. По своей воле, она бы не ушла.

— Мы тут внезапно… попали в переделку… – пролепетал я. На большее меня не хватило, события сменялись слишком быстро.

— Анжела нам вкратце сообщила. Мы восхищены вашей отвагой и навыками. В одиночку, со связанными руками… Не хотел бы я оказаться на вашем месте.

— В такой ситуации, обычно согласия не спрашивают.

— Да, к сожалению. Надеюсь, наша помощь оказалась кстати, и хочу повторить приглашение. Думаю, все члены Дворянского Собрания, с гордостью проголосуют за ваше участие. Сейчас осталось не так много людей, которые достоинство крови способны подтвердить достойными поступками.

— Моя мать приучила меня судить о людях по их поступкам, а не происхождению, – эти чистокровные заморочки, меня откровенно напрягали. – Насколько понимаю, Овсов едва не оказался среди членов вашего достойного собрания.

— Буду честен – пыталось противостоять настойчивому стремлению Владимира Степановича меньшинство. Но это было весьма настойчивое и убежденное в своих идеалах меньшинство. В то же время, большинство его сторонников были весьма неоднородны, и каждый преследовал свою цель. В какой-то мере, ваши действия помогли нам поставить точку в противостоянии. Весьма крупную и показательную. Вы смогли подтвердить наше стремление, учитывать моральный облик кандидатов.

— Я не застал Советскую власть, но это звучит как-то, по партийному.

— Мы готовы признавать и принимать положительные аспекты предшественников. Кстати, о моральном облике. Как вы лично отнесётесь к тому, что ваша мать, потомственная дворянка, собирается участвовать в спектакле, весьма фривольного содержания?

Константин склонил голову, а его жена даже шагнула вперёд в ожидании ответа. Я понимал, что сейчас наступил ключевой момент в моей карьере начинающего дворянина. Осуждать, клеймить или отговаривать свою мать? Тем более, что я сам не был уверен в правильности своей поддержки этого мероприятия. Не будь я таким уставшим, возможно, я так и сделал бы.

— Моё личное отношение? Моя мама, взрослая и самостоятельная. Её мнение я уважаю не только потому, что она мать. Если она не видит в этом ничего зазорного, значит, так оно и есть. Чем вызвано моё уважение? Например тем, что она спросила моё мнение, перед тем как дать своё согласие.

Ожидаемой вспышки негодования и презрения не последовало. Скорее напротив…

— Я рад… – он чуть оглянулся на жену. -. ..мы рады, что наше мнение совпадает и в этом вопросе. Некоторые этические ограничения созданы специально, чтобы удерживать в рамках приличия… основную массу, не отличающуюся высокой нравственностью. Разумеется, это не касается безусловных канонов, вроде убийства или насилия.

Слушать его, было сложно. С одной стороны, он говорил вполне правильные вещи, над которыми я и сам размышлял… Но тут же начиналась речь об элитарности, и хотелось врезать ему в морду. Нет, сначала хотелось поесть. Как бы намекнуть, что настало время обеда.

— Дело в том, что моя супруга не отличается знатным происхождением. Да и я сам, немало вобрал пролетарской крови. Чем крайне горжусь…

— Прошу прощения. Возможно, я неправильно выразил свои мысли. Принадлежность к элите, это главным образом духовное явление, и разумеется…

Моя сообразительность исчерпала лимит, и я не мог придумать, как деликатно отделаться от посетителей. Посылать их, со всей пролетарской ненавистью мне тоже не хотелось.

— Костик, кажется нам пора покинуть хозяев, – Светлана взяла мужа под локоть. – Иногда, он слишком увлекается. Но мы действительно рады знакомству с вами. Среди местной элиты, не так много действительно культурных и нравственных людей. Позвольте раскланяться…

— Действительно, вам же нужно восстанавливать силы. Марина… – мужчина подошёл к кровати, изысканно поцеловал руку молчавшей жены, раскланялся со мной и покинул палату, подхватив свою супругу…

…Которая, с каким-то загадочным интересом смотрела на меня. Что мог означать этот взгляд, я не успел обдумать. Ворвалась Нина с объемной сумкой в руках и начала покрывать продуктами накроватные столики. Марина поднялась.

— Давай, помогу раздеться.

— Сначала поем, потом всё остальное. Что-то, мне уже не хочется в дворяне. И надо установить приёмные часы… М-м-м… Пахнет вкусно!

— Что там с Овсовым? Хотя, нет. Поешь, потом будешь рассказывать.

— Анжела сказала, всё прошло отлично, – я старательно открыл рот.

— Анжела? Она там тоже была? Прожуй, потом ответишь…

— Угу… То есть, её не было. Она подслушивала… – в перерывах, между очередной ложкой я пересказал свои приключения, включая скандал с белобрысым и визит Анжелы.

— Непонятно, что тебе было непонятно, – удивилась жена. – Ты действительно, пнул его по больному месту. Я его пару раз мельком видела, но у таких людей, больные места, всегда одинаковые. Поел? Раздевайся, и ложись. Сладкое подаётся только в постель.

— Можно подумать, ты меня сладким, в других местах не кормила, – я избавился от внешней одежды, забежал в туалет и наконец-то завалился в кровать. Как я раньше обходился без послеобеденного отдыха? Хотя, всей этой утомительной суеты, тоже не было…

— Теперь, самое интересное, – я уставился на Нину. – Хвастайся, что у тебя с ним… послушная дочка…

— С кем? – живо заинтересовалась Марина. – Кавалера себе нашла?

— Вовсе я его не нашла. Он сам начал. На танец пригласил… Сказал, какая я красивая. Ну, я решила напугать его своими сиськами… Он, не испугался…

Марина расхохоталась.

— Я тебе потом другие способы расскажу, как парней отпугивать. Сиськами, их не напугаешь. Что потом?

— Всё! Он утром позвонил, сказал, что повезёт вас на работу. Остальное, папочка сам придумал… Нет, не придумал. Просто, Миша пялился на меня всю дорогу. Папа заметил, и спросил. Тот, ответил.

— Сам придумал? А позвонил он тебе, в рельсу? – Марина была неумолима. – Или, номер телефона ему гадалка сказала?

— Вообще-то, я его номер взяла. Просто, когда набрала проверить, что не ошиблась, у него мой номер появился, – Нина мило похлопала ресничками, словно никогда не сталкивалась с таким свойством мобильников, определять абонентов.

— По-моему, здорово, – я не удержался от улыбки. – Наконец-то, мы её пристроим. Заведёт себе нормального мужа, будет его пилить по вечерам, давать по выходным. Обзаведутся милыми детками…

— Папка! – девушка сурово нахмурила брови. – Не скатывайся к семейному принуждению! Я сама ещё не решила.

— Что ты говоришь! А кто у нас послушная, честная и… какая там ещё?

— Я немножко приврала. Девушки, так иногда делают. Я же не такая, как моя мамочка. Она, счастливая бегает по квартире с затычкой в заднице и выбирает, чем её посильнее можно выпороть.

— Вот, блин… – выдохнула Марина. – Я совсем забыла, что собиралась устроить ей экзекуцию. Что-то, мне совсем не хочется.

— Придётся, тётя Марина, – в голосе Нины замечалась некоторая мстительность. – Свои обещания надо держать. Я не стану возражать, если папочка захочет меня выпороть, но мне больше понравится… если ему вдруг захочется…

— Не захочется, – решительно заявил я. – Мне ещё надо отдохнуть и в себя прийти. Хотя, ты хорошо себя вела… Иди, поцелуй папочку…

Девушка засияла восторженной улыбкой, буквально подпрыгнула ко мне и впилась сочным поцелуем. Лезть рукой под длинную юбку оказалось неудобно, но Нина услужливо поддёрнула её вверх. Я сжал рукой упругую ягодичку, и засунул пальцы под трусики.

— М-м-м, – она закатила глаза. – Папочка, а можно я себя поласкаю, пока ты меня целуешь?

— Давай. Можешь даже кончить, – милостиво разрешил я, кинув взгляд на Марину.

Она подсунула одну руку под живот, и сладостные постанывания сменились сосредоточенным посапыванием. Бедра начали подёргиваться, и я смог достигнуть пальцем плотно сжатого ануса, совершенно сухого и неприступного. Как же он плотно сжимал мой член… Может, я не так и устал? Губы Нины расслабились, язычок утратил недавнюю прыткость и глаза блаженно закатились.

— Папочка, спасибо. Мне это так было нужно.

— Похотливая мне дочка досталась. Завтра, приходишь без трусов, со смазанным очком. И не вздумай, сама в него лазать. Ты единственная анальная девственница, в этой очаровательной компании.

— Технически, я уже не совсем девственница, – усмехнулась Нина, сползая с моей кровати.

Быстро привела себя в порядок, собрала посуду и тяжело вздохнула.

— Всё? Я могу идти? Может, тёте Марине что-то надо?

— Не переживай, я могу воспользоваться беспомощным состоянием мужа. Маме, привет передавай.

Наконец-то, мы остались одни.

— Спасибо, что не воспользовался Ниной. Я уже переживать начинаю, что на меня сил не останется.

— Любимая, на тебя, всегда останутся. Подай ноутбук, посмотрю, что там в проекте изменили.

В последнее время, я начал особенно ценить работу. Из опостылевшей обязанности, она превратилась в прекрасную возможность вернуться в мир порядка и спокойствия.

— Тебе мать звонила, – слова Марины прозвучали неожиданно.

— Мне?

— Ты утром, телефон свой оставил. Сказала, что зайдёт, если ты захочешь и перезвонишь. Я убедила её, что ты скучаешь по ней и хочешь, чтобы она зашла. Я, правильно сделала?

— Да… Да, конечно. Она переживала, за нас. Она не хотела показывать, при твоей матери…

— Ты всё ещё, не называешь её тёщей. Никак не привыкнешь?

— Это слово, имеет такой негативный оттенок… Если я начну так называть, то буду бояться её, ещё больше.

— Что-то не заметила, что ты боишься. Похоже, ты вообще никого не боишься.

— Внешняя иллюзия. В душе, я всё такой же, с которым ты когда-то познакомилась. Тогда, я был в душе таким, какой сейчас снаружи.

— Прекрасная комбинация. Такая загадочная.

— Послушай… Должен тебе сказать… Тогда, на свадьбе, у нас с матерью произошёл разговор… о той ночи…

— Ты хочешь… хочешь её… как женщину?

— Что? Нет! Точно, нет. То есть, она вполне привлекательна, как женщина… Возможно, я был бы не против… То есть, конечно, не против… Мне кажется, ей нужно от меня что-то больше, чем просто интимная близость. И я не знаю, насколько больше. Возможно, она и сама этого не знает.

— Игорь, мы как-то говорили, что секс сам по себе, просто физиологическое взаимодействие. Он ничего не решает, и не меняет, если за сексом ничего нет. В этом случае, будет гораздо больше, чем физиология. Думаю, это вообще будет не секс, а нечто иное. Ей нужна поддержка, присутствие близкого человека и подтверждение такой близости. Твоя любовь к матери настолько отличается от любви ко мне, что я не вижу ничего опасного для наших отношений. Это прозвучит глупо, но я не совсем понимаю то, что говорю… но, мне кажется, я понимаю правильно.

— Честно говоря, я сам не понимаю свои ощущения. Мне приятно всё понимать, оценивать и раскладывать по полочкам. Для меня, это очень комфортно. Я понимаю, что всё делаю правильно, и планирую, как поступать в дальнейшем. Как только я начинаю думать о матери, у меня совершенно отключается этот оценочно – складировочный аппарат. Один раз я испугался такого отключения и сбежал. И, за много лет так и не смог понять, что это было и как к этому относиться. Мне бы не хотелось больше бежать. Хотя, меня пугает ещё одно… событие, которое окажется невозможно классифицировать.

— Прозвучит ещё глупее, но я понимаю наши слова и фразы, и совсем не понимаю их смысл. То есть, я ощущаю его, но не понимаю. Давай остановимся на этом замечательном моменте. Я достаточно хорошо тебя знаю, что бы обещать – чтобы ты не делал, и как бы себя не повёл, я с тобой согласна и во всём поддерживаю. Даже, если мы оба этого не понимаем. Нам не хватает ума, понять собственную глубину и мудрость. Хорошо звучит?

— Не дано познать собственную глубину, способному о таком задуматься. Неплохо. Когда мы станем дворянами, напишем это на нашем гербе.

— Игорь, мерзавец! – Марина расхохоталась, и запустила в меня подушку. – Мы о таких серьёзных и великих вещах говорили! Я, прямо аж, душой воспарила!

— Мы же всё равно не понимали, о чём говорим. Биба и Боба…

— У меня подушка закончилась. Я в тебя, судном запущу!

— Не надо опошлять наш ритуал, взаимного писанья. Ты же не хочешь, превратиться в умную и предусмотрительную докторшу?

— В настолько умную, точно не хочу. Я и так, не очень-то легкомысленная. И подмывалась, и спринцевалась, и смазывалась… – Марина стыдливо потупилась и опустила взгляд. – Я перед каждой нашей встречей, готовила попку… если тебе вдруг захотелось бы…

— Перед каждой? То есть, все эти годы? Так что же ты не сказала?

— Как приличная женщина, вроде меня могла бы такое сказать? Милый, трахни меня в попку? Что ты обо мне подумал бы? Вот если бы, ты сам предложил.

— А как, приличный парень, вроде меня, мог предложить такое приличной женщине, вроде тебя? Что ты обо мне подумала бы?

— Хорошо, что мы поняли свою неприличность и начали предлагать друг другу всякое…

Зазвонил мой телефон. Марина включила его, и поднесла ко мне.

— Да, мам. Добрый день! Заходи конечно!

Я не успел сказать Марине, что сейчас придёт мать, как приоткрылась дверь.

— Её тут нет? – спросила мать, заглядывая в щель.