Папа, не надо! (мой сумасшедший первый раз): окончание

Дверь ванны скрипнула, открывшись, и закрылась в восьмой раз. Отпустив свой член, брат неловко вывалился из ячейки шкафа, и споткнувшись, громко бухнулся на ламинат.

Но я так и не отпустила его руки.

— Ты че?! – вытирая скользкие пальцы о свою левую ляжку, окликнула его шепотом я – Куда ты? Давай кончим, не уходи ты! – ещё тише, но с жалобными нотками прошептала я.

— Пусти! – он вырвал ладонь из моих горячих пальцев, и встав, тихо откатил дверь шкафа-купе.

В квартире по-прежнему была абсолютная темень, слышались только голоса с балкона приглушенные стеклопакетами. Брякали рюмки, щелкали зажигалки, мужики распивали и курили на балконе всей толпой, оставив маму в ванной.

Виталька, мой брат, на цыпочках вышел из шкафа и покрался вперед по коридору.

Я видела только его силуэт со спущенными трусами. Он крался, пружинисто покачивая стоячим шлангом, в косых лучах лунного и фонарного света со двора.

Брат, разминая свой стояк, украдкой заглянул в комнату и убедившись, что отец тоже на балконе, двинулся дальше.

Раскидав руками пальто и брюки, я выбралась со своей долбанной полки и прямо с голой задницей спрыгнула на пол чулана. Подскочила к двери и окликнула его.

— Ты куда пошел?! Слышишь?! ЭЙ?! – зашипела я, видя, как брат крадется к ванной – Ты че, вообще ку-ку, что ли?! ВИТАЛЬКА, стой! – я яростно покрутила ногтем у виска.

Из моей нетраханной щели с недовольным бульканьем протекло на пол, и я, сделав шаг поскользнулась на этой сопле. Чуть не грохнулась, только чудом успев схватиться за дверь и косяк шкафа.

Зеркала задребезжали.

— Да тихо ты, дура! Не греми! – шикнул на меня брат, повернувшись в пол-оборота – Никто не узнает! Сиди там, я щас!

Я в полном ах…е смотрела как Виталька в слабом цвете сумерек взялся за ручку двери ванной. Приоткрыл её тихо скрипнув петлей, и вошел внутрь, закрыв за собой.

Затаив дыхание, я прислушалась, вытаращив глаза и приоткрыв рот.

Из ванной снова послышался первый стон…

— Вот ебан…тый! – стиснув кулаки, громким шепотом выругалась я – Конченый просто, шизоид!

Тем временем, стоны в ванной становились всё чаще и громче.

Шлепки ритма нарастали, превращаясь в хлюпанье сквирта.

Не припомню, чтобы мама так стонала под кем-то из гостей. Теперь прям слышно было, что её не просто пользуют, а она наслаждается, без всякой фальши.

Конечно она не знала, что её трахает Виталька, но явно чувствовала, что-то гораздо большее, чем просто фрикции в животе.

— Пиз…ц! – снова зажала рот руками я, и бухнулась спиной в стену – Это че ваще?! – пробубнила себе я, потрясенно хлопая ресницами, и не понимая, как мне это развидеть и расслышать, не получив психоз.

Прикрывая рукой свою рыжую, ворчливую от смазки щель, я в два прыжка подскочила к двери ванной. Зажав пальцы между бедер, чтобы не булькало, прислушалась к происходящему внутри.

В ванной продолжались шлепки о бедра или ягодицы мамы, я не знаю, но она продолжала иступлено стонать под моим братом.

В этот момент дверь балкона открылась, и мужики высыпали в зал. Весело переговариваясь, они торопливо зашагали к ванной, вместе с нашим отцом.

— Вот смазка, держи Лёх – подал папа кому-то флакончик – Внутрь ей заправишь, только нежно, пожалуйста, без грубости.

— Всё нормально будет! – заверил трахарь, взяв флакон из его рук.

Тут я поняла, что полный пиз…ц происходивший в квартире, превращается в абсолютный.

Если эти придурки зайдут в ванну, то увидят маму под Виталькой, и явно насчитают девятого, в своей компании. Отец спалит, и это будет такой треш, что ни словами сказать, ни пером не описать.

Прижавшись спиной к двери, я лихорадочно соображала, видя, как еле заметные тени маминых трахарей приближаются к ванной.

Первые двое вошли в прихожую из зала, перекрыв мне путь к шкафу.

Видимо Виталька тоже их услышал, и моментально закрыл рот мамы, приглушив её бешеные стоны почти до ноля.

— Ну так че? – заговорили «гости» с отцом в темноте – Опять в ванной, или может на диван пойдем?

— На диван – ответил отец, и заскрипев ножками стула, поставил его среди комнаты – Только у меня просьба опять. На боку её берите, под одеялом.

— Да не вопрос! – отозвался низкий, мужской голос.

В следующее мгновение, меня коснулась рука посреди темноты.

— О, вышла уже, Рай?! – усмехнулся кто-то.

Мне обходительно поцеловали руку, приложив её к губам и потянули за собой, в зал, на диван.

Тупо глядя в пол, и всё ещё надеясь выкрутиться, я покорно шла следом, не переставая соображать.

За спиной, в ванной, снова зазвучали сдавленные стоны мамы и хлюпанье её сквирта.

— Ложись! – меня вежливо подтолкнули в спину, и отвесили ласковый шлепок по тяжелой ягодице.

— Пиз…ец, просто пиз…ц – безмолвно сматерилась я, понимая, что спасение Виталика, и остатков морали нашей еб…нутой семейки теперь лежит на моих веснушчатых плечах.

Встав коленями на край дивана, я со вздохом стянула футболку через голову вывалив груди, и легла на правый бок, натянув на себя одеяло.

Отец сел на стул посреди комнаты, и глядя в почти полной темноте, начал гонять кожу на своем шланге. Делал он это медленно, неотрывно всматриваясь в очертания.

Я просто лежала, приподнявшись на локте, и молча ждала, когда вставят.

Моя щель ещё не остыла на тот момент, и продолжала булькать после бешеных ласк в шкафу. Но желание дикого траха уже спадало, уступая место здравому смыслу, насколько это выражение тут вообще приемлемо.

С моих ягодиц грубовато отбросили одеяло, верхнюю его часть я удержала рукой у грудей.

За спиной, стоя над моей бледной и голой задницей, кто-то зашелестел упаковкой презервативов.

— Дай-ка ножницы, Сань! – попросил голос надо мной.

Отец встал, хлопнул дверцей шкафа и отыскав ножницы наощупь, подал ему. Затрещал вспоротый целлофан, потом вскрытая обертка, и щелчок раскатанного по члену презерватива.

Отец снова сел на стул, продолжив молча двигать кожу от пунцовой головки до корня своего здоровенного прибора. Было заметно, что он сдавливал шланг, прокачивая его с удовольствием и усилиями.

Наклонившись вперед, он сплюнул, и обмазал рукой весь прибор, вместе с шарами.

Я всё видела, потому что он сидел на стуле прямо под луной, светившей через щель в шторах.

И длинный стержень с венами видела, и худые пальцы папы на нем, и качавшуюся от его движений волосатую мошонку. Видела темноту между стулом и шарами. Я даже запах этой промежности теперь знала, просидев два часа в шкафу, у ширинки отцовских брюк.

Довольно кряхтя и подшучивая с остальным, сзади меня улегся первый из трахарей. Он прижался ко мне своим жилистым, и волосатым телом, обдав горячим дыханием шею и ухо.

Как вам когда ни будь пристраивался сзади волосатый, тощий мужик, с таким агрегатом, что он горячил всю длину разреза задницы?

Вот и ко мне нет…

Продолжая смотреть на размеренные движения руки отца, я почувствовала, как мужик приподнял рукой мою тяжелую ягодицу. Он пристроил свой упругий шланг к моей нетраханной щели, и начал понемногу входить внутрь.

Я чувствовала только скольжение сморщенной резины между булок, и то, как его прибор уперся в низ моего живота изнутри.

— Какое же тело у тебя шикарное! – прошептал мужик мне в ухо, покрывая крупным мурашками мою шею, руки и плечи.

Он задвигался, глухо хлопая волосатым пахом по моей заднице, под одеялом. Толчки были сильными, но возбуждение не росло. Наверное, это был худший первый раз в мире, и самый дурацкий.

Единственное удовольствие, которое я получала, было осознание каменного стояка у еб…щего меня мужика. Ну и легкие волны наслаждения от щели к аналу.

Если бы я не промокла до этого, мне точно было бы больно.

Тот самый фантазер, который мечтал сесть на спинку дивана, так и сделал. Взобрался посмеиваясь, и вывалил болт к моему лицу, постучав по щеке.

— Бери в ротик. Давай… – шепнул он, водя упругой головкой по моим губам.

Мужик сзади сделал ещё десяток толчков, захрипел мне в ухо, больно стиснул мои груди своими пальцами, и разрядился в презик. Вытащил член из меня, и с щелчком стянул резинку.

— Где мусорка у вас? – вставая, спросил он у отца.

— Вон, пакет в углу я приготовил, брось туда – не сводя взгляда с моего направления ответил ему папа.

Я косо смотрела на своего отца в ответ, бессмысленно и с причмокиванием отсасывая чужой прибор в темноте.

Иногда, незнакомец вытаскивал головку члена из моих губ, и тыкал меня лицом в свои теплые яйца. Я покорно лизала их, как послушная собака, мечтая, чтобы этот мужик просто кончил уже. В такие моменты я теряла отца из виду, но ненадолго.

«Пусть эта мотня у моего лица разрядиться спермой, и уберется от моего рта побыстрее» – это всё, о чем я тогда думала.

Хоть на волосы пусть кончит, хоть в мне в рот, уже было просто наплевать.

От его обнаженного члена пахло ферментом, и я прекрасно понимала чьим. Я хорошо помнила, где этот шланг побывал до моего рта.

Первого трахаря моей щели сменил второй, потом третий и так далее.

Только любитель давать в рот, до сих пор не кончал.

Кто-то извивался у моей задницы, то ли изображая страсть, то ли показывая, какой он умелый. Другие просто иступлено хрипели, качая членом под мою мокрую ягодицу и больно вытягивая мои соски.

Я терпела, и покорно гоняла головку языком в своем рту.

— Да, бл…дь! – вдруг прохрипел мужик, дающий мне в рот, и потянул меня к себе за затылок.

Короткая и ослепительная вспышка памяти моментально отбросила меня в грязный двор пятиэтажки.

Выпускной, кафе, Алена на скамейке.

Моя истекающая слизью, упругая и узкая щель среди ночных кустов. Распухшие как фрукты, скользкие губки под моими пальцами.

«Сходи за гандонами!» – щелкнуло ещё одно воспоминание того вечера.

«В ж…пу даешь?» – вспомнилось снова.

Вернувшись в реальность темной комнаты, я судорожно сглотнула и непроизвольно дернула бедрами вперед, снимая свою щель с члена.

Завела левую руку себе за спину, и под всеобщее молчание стянула со шланга презерватив.

Скользкая резинка, с легкой болью, громко щелкнула по моим пальцам.

— Вставляй так, не бойся… – произнесла я, понимая, что теперь отец точно узнает мой голос. Не говоря больше ни слова, я вернула обсосанный член в свой рот.

Папа промолчал.

Я услышала только новый плевок на ладонь, и движения его руки по члену ускорились. Мне было слышно, как торопливо и горячо задышал отец.

В этот момент, в ванной, ритмично и громко застонала моя мама.

Отец молчал.

В мой рот, ударила струя склизкой горечи из пульсирующего, горячего штыря. Мужик надо мной затрясся и захрипел, наконец-то кончив.

Подавившись, я закашлялась.

Глаза защипало от слез, и мои губы невольно сплюнули тягучую сперму и слюну прямо на белую простынь.

В мою вагину разрядился трахавший сзади.

Он схватил меня своими ручищами и прижался, будто пытался слиться с моей спиной и расплющенными ягодицами в единое целое. Поконвульсировав членом и задницей в плотную ко мне, он отодвинулся, вытягивая шланг из моей хлюпающей щели.

Продолжая смотреть на меня через темноту, отец поднялся со стула.

Встав коленями на диван, он сделал три шага вперед и рывком перевернул меня на живот. Взял тюбик со смазкой и щедро заправил гель мне в анал.

Я четко ощутила, как внутри моей задницы разливается прохлада от искусственной смазки.

Взобравшись сверху, и подмяв меня под себя, отец пристроил толстый член между моих расплывшихся ягодиц, целясь в тугую, темную дырочку анала.

Мама в ванной перешла от тихих стонов к воплям от оргазма под сыном.

— Машенька, родная моя, я ведь с самого начала понял, что ты не ушла никуда… – шепнул мне в ухо отец, лежа всем весом на моей спине и мягкой заднице.

Я вздрогнула, и попыталась оглянуться на него, но властная рука папы вдавила меня щекой в горячую простыню.

– Если ты против, доченька, то я уберу член и забудем? Что думаешь? – спросил он, касаясь губами мочки моего правого уха.

Мою вагину и анал свело сладким спазмом, едва головка члена коснулась колечка.

— Папа, не надо! – с мольбой прошептала я, со стоном сгребая ногтями простынь – Вставляй!

Закусив губу, я глухо завыла. Уткнулась лицом в диван, от немыслимого наслаждения и боли.

Ещё мгновение, и мы с отцом слились в единое целое.

*******

Всё, я кончила, и надеюсь, что вы тоже.

Споки-ноки! 💋💋💋

*******

Дорогой читатель, спасибо за интерес к моему творчеству.

Не забывайте оценивать рассказ звездочками. И пожалуйста, не пишите грубых комментариев.

❤️❤️❤️Благодарю вас заранее❤️❤️❤️