Паранойя / Paranoia [1/2]

— Мам! Остановись! Всё это не значит, что я люблю Сэма меньше!

Этими словами, обращёнными по телефону к своей матери, когда она входила в парадную дверь дома, невеста Сэма подвела его к тому моменту, о котором он размышлял годами как об общей концепции, но лишь в течение двух последних недель – как о конкретной проблеме.

— Мама! Хватит! Я сказала тебе об этом, потому что всегда была честна с тобой, но я не спрашиваю твоего мнения или одобрения. Кроме того, я знаю, что вы с тётей Салли поступили точно так же с папой и дядей Робом.

"Интересно", – подумал Сэм, пока его невеста Синди продолжала болтать с матерью, по-прежнему не замечая его присутствия.

Оказывается, в семье его невесты царили определённые нравы. Раньше он не замечал за собой такой проницательности. Но теперь, оглядываясь назад, можно сказать, что это должно было быть очевидно.

— Что? Откуда узнала? Очень просто. Когда вы с тётей Салли начинаете выпивать, то становитесь болтливыми, и, надо же, вы иногда говорите об интересных вещах. Так что, мы – все трое, – знаем об этом уже много лет.

Последовала пауза, и Сэм предположил, что снова заговорила её мать. Теперь тон Синди стал спокойным и рассудительным.

— Значит, ты прекрасно понимаешь, что я чувствую. Да, со мной то же самое. Мне просто нужно испытать это на себе, выбросить это из головы, и тогда я буду готова к свадьбе. После этого я буду самой хорошей девочкой в мире, – сказала она своей матери.

Сэм опустил взгляд на ежегодник колледжа, который держал на своих коленях. На фотографии в середине страницы Синди скорчила рожицу и высунула язык, фотографируясь на камеру. Это была одна из его любимых фотографий. Она показывала её весёлое, немного хулиганское настроение.

Но, смотря на это фото, Сэму больше всего вспоминались прыщи Синди. На последнем курсе школы у неё был тяжёлый случай кистозных угрей, – в тот первый год, когда они начали встречаться. Действительно, это были очень неприятные, опухшие узлы, портившие впечатление о внешности Синди.

Люди из ежегодника, конечно, отретушировали её фотографию, чтобы избавиться от них, но они пропустили один прыщ под самым крылом её носа, у левой ноздри. Из-за освещения и ракурса съёмки, этот прыщ выглядел в альбоме просто как тень.

Но он хорошо его запомнил, потому что в то время постоянно говорил ей, какая она красивая и сексуальная, даже несмотря на прыщ, и настаивая на том, чтобы она оставила болячку в покое и перестала сжимать его, пытаясь выдавить, иначе у неё под носом останется шрам. Конечно же, она не послушала Сэма и, в результате, естественно, у Синди остался шрам.

Это был маленький шрамик, и нужно было хорошенько присмотреться, чтобы увидеть его, но он там был. Синди, похоже, сама этого никогда не замечала, но для Сэма он был важным определяющим ориентиром, когда он пытался понять, с какой именно из идентичных сестёр-тройняшек разговаривает.

*******

Зачем вообще Сэму нужно было думать о необходимости различать потрясающе красивых блондинок-тройняшек, – горячих настолько, что ваше-мороженое-таяло-на-расстоянии-в-15-метров, – кроме как для того, чтобы просто понять, возможно ли это?

Всё просто. ПАРАНОЙЯ.

Конечно, как говорится в пословице: "даже у параноика могут быть настоящие враги". А у Сэма было кое-что похуже врагов. У него были три старших брата. Они не доходили до того, чтобы подвергать младшего избиениям или физическому насилию. Нет, они действовали более тонко.

Они устроили Сэму тотальную психологическую осаду. В детстве, когда его родителей не было рядом, почти каждая проделка с участием его братьев заканчивалась для него ловушкой, издевательской шуткой или отвратительным розыгрышем, которые приводили его в бешенство, зато чертовски забавляли их.

И это были люди, которые по-своему любили его и избивали до полусмерти любого, кто пытался третировать Сэма вне семейного круга.

Он на собственном горьком опыте убедился, что аппетитный шоколадный кекс, предлагаемый с улыбкой, можно сдобрить изнутри невероятно острым соусом для максимально быстрого очищения толстой кишки. Или добавить в булочку с изюмом чью-то отвратительно сопливую козявку.

В результате Сэм быстро осознал ценность осторожности и необходимость смотреть в зубы любому дарёному коню. Или, как в случае с его невестой, – под крыло носа, с его левой стороны.

*******

Однако всё это отошло на задний план, когда Сэм впервые встретил Синди на первой неделе выпускного класса. Он видел её и раньше, но у него были свои друзья, а у неё – свои, поэтому они никогда не пересекались и не общались.

Но на последнем курсе у них случился совместный семинар по английскому языку, и они оказались сидящими рядом в группе из восьми других студентов, плюс их профессор, так что было вполне естественно, что Сэм и Синди наконец познакомились друг с другом.

Колледж вообще стал для него откровением ещё до того, как он встретил Синди. В старших классах школы он никогда не ходил на свидания с девушками. Он был серьёзным учеником, и сложная политика свиданий слишком сильно напоминала ему взрывоопасное общение с братьями, поэтому он никогда не чувствовал себя достаточно расслабленным, чтобы тратить на это время.

В колледже всё оказалось по-иному. Там он имел дело с девушками, чья сексуальность уже была раскрыта. Те, с кем он встречался, обычно были довольно откровенны в своих желаниях. Если они хотели трахнуться с кем-то другим, кроме Сэма, они просто говорили ему об этом и быстро прекращали отношения.

Вот так, мило и прямолинейно. Никаких скрытых намерений. И девушек всегда было больше, чем парней, так что выбор оставался широким. В то время Сэм снова начал доверять. По крайней мере, немного. Может быть, весь остальной мир на самом деле был не таким, как его вероломные братья.

*******

С Синди у него всё начиналось медленно, но отношения быстро накалились. Она была законченной "принцессой-на-подушках", поэтому оставалась не очень активной во время секса, охотно позволяя ему делать с ней всё, что угодно и когда он этого хотел, – в определённых пределах, конечно, – и всегда ценила его усилия.

Ко Дню Благодарения у них всё стало настолько серьёзно, что она потащила его домой знакомиться со своими родителями. Тогда же он познакомился и с сёстрами Синди.

Он не видел их раньше, потому что их отец настоял, чтобы все они поступили в разные колледжи, с целью, как он сказал, "раскидать самородки по разным корзинам". Исходя из того, что Сэм теперь знал, он задавался вопросом, не пытался ли их отец ограничить возможности игр тройняшек с бойфрендами.

Сэм, конечно, знал, что у Синди есть сёстры, но не подозревал, что они окажутся одного возраста и, более того, что все трое – близняшки. Когда он спрашивал её о сёстрах, она всегда становилась немного загадочной, и незаметно меняла тему.

Возможно, шок от того, что он впервые увидел их всех вместе, был своего рода семейной проверкой на пригодность.

На том Дне Благодарения он понял, что то, что он раньше принимал за целую кучу бесстыдных эгоцентричных селфи, развешанных на стене её квартиры, на самом деле могло быть винегретом из фотографий обеих её сестер.

С другой стороны, ей было двадцать с чем-то лет, так что с таким же успехом это могли быть её собственные селфи. Точно определить это было невозможно, учитывая не самое чёткое разрешение фотографий.

*******

Когда Сэм познакомился с двумя другими девушками семьи, он удивил их тем, что не взбесился из-за того, что тройняшки были словно династия цирковых артисток – как, очевидно, поступали многие другие парни, с которыми они до того встречались. Причина же этому была проста.

В начальной школе у лучшего друга Сэма тоже были идентичные сёстры-близняшки, так что подобная ситуация была для него привычной, хотя в школьные дни он ещё не достиг половой зрелости, поэтому ему и в голову не приходило их трахать.

Однако важным было то, что он научился различать сестёр своего друга, так что проделать то же самое с тройняшками было сравнительно легко, хотя он никогда не показывал, что у него есть стратегии по взлому кода "одинаковости". Такое признание по какой-то причине не казалось ему благоразумным.

На примере своих собственных братьев-угнетателей Сэм давно понял, что у него, в случае необходимости, будет гораздо больше шансов отомстить, если он будет казаться более наивным, чем был на самом деле.

*******

Что едва не вывело Сэма из равновесия, хотя ему и удалось скрыть это, так это встреча с их тётей Салли и осознание того, что она и мать девочек тоже были однояйцевыми сёстрами-близнецами. Каковы были шансы? Совершенно идентичные сёстры-близняшки, у одной из которых есть однояйцевые дочери-тройняшки.

Это, по идее, должно было попасть в новости. Однако удивительным было то, что дети тёти Салли были совершенно не похожи друг на друга. Тогда этот факт показался Сэму немного странным, но он не стал на нём зацикливаться. Теперь же это казалось ещё более пугающим и подозрительным.

Когда Сэм немного освоился в семействе своей потенциальной невесты, ему стало легче различать трёх девушек.

Эбигейл, будучи старше остальных сестричек всего на несколько минут, была наименее физически активной из всех трёх, поэтому её лицо было лишь чуть-чуть более полноватым, чем у двух других. Когда у сестёр начинались месячные и усиливался вывод жидкостей из организма, внешняя разница практически исчезала.

У Бонни, средней из сестёр, была очень слабо заметная веснушка под правым глазом. А у Синди, самой младшей, был тот самый шрам от прыща. Кроме того, телосложением Синди больше походила на бегунью, с немного меньшей грудью и хорошо развитыми икроножными мышцами. Её более интимными приметами также служили маленькая родинка на пояснице над правой ягодицей, и ещё одна веснушка, слева от пупка.

У Сэма не было возможности провести столь же детальный осмотр обнажённых, или почти обнажённых, тел Эбби или Бонни. Пару раз он видел их в бикини у семейного бассейна – разумеется, сами бикини были абсолютно одинаковыми, – но обстоятельства не позволяли выделить время, требуемое для проведения тщательного анализа. И, конечно, всегда существовала опасность получения за подобные, излишне дотошные "исследования", парочки пощёчин от девушек.

Но сами сёстры, похоже, считали, что все они выглядят совершенно одинаково. По крайней мере, думали они именно так. Может быть, они полагали, что все остальные слишком глупы, чтобы понять это. Возможно, люди, с которыми они обычно встречались, действительно были слишком невнимательны, чтобы разобраться в этом.

Конечно, все три были очаровательными блондинками с красивой грудью, так что хихиканье и покачивание их соблазнительными округлостями с лихвой перекрывали бóльшую часть мужских интеллектуальных возможностей и, вероятно, обычно быстро прекращали любые дальнейшие расспросы.

*******

Таким образом, когда Эбби однажды на свидании за ужином с Сэмом притворилась, что она – Синди, и спросила его, почему он так внимательно изучает её лицо, он не сказал, что сразу же заметил отсутствие шрама от прыща, как только они оказались на достаточно ярком свету.

Он также не сказал, что заметил, что кожа вокруг её глаз была слегка припухлой. Вместо этого он сказал ей, что смотрел на неё потому, что она была настолько красива, что он наслаждался созерцанием каждого дюйма её очаровательного лица, и чуть не утонул в глубоком синем омуте её бездонных глаз.

Она полностью купилась на расточаемые Сэмом комплименты и покраснела почти до пунцового цвета, чего, кстати, с Синди тоже никогда не происходило, плюс было кое-что ещё, на что он, конечно, не стал указывать Эбби.

*******

А когда Бонни, в свою очередь притворившись Синди, однажды за обедом спросила Сэма, почему он так пристально разглядывает её руки, он не сказал ей, что это потому, что уже заметил веснушку Бонни под глазом и теперь воспользовался возможностью заняться любительской хиромантией, чтобы сравнить основные и второстепенные линии на её руках с линиями на руках Синди, чтобы заполучить дополнительные ориентиры, для возможного использования их в будущем.

Оказалось, что на ладошке у Бонни была побочная линия, идущая по диагонали к указательному пальцу левой руки, чего не было у двух других сестёр, так что это нехитрое исследование того стоило.

Вместо этой важной информации Сэм, разумеется, сказал ей, что его любовь к ней была настолько сильной, что он не мог смотреть ей в глаза, потому что боялся, что заплачет, и она тогда подумает, что он какой-то слабак.

Вместо этого Бонни сама начала плакать, – ещё один момент, который он не преминул отметить, поскольку ни Эбби, ни Синди не были такими сентиментальными, – и попыталась крепко поцеловать его, хотя он увернулся от поцелуя, чтобы крепко обнять её и прошептать ей на ушко, что всё будет хорошо.

*******

Ни в одном из случаев "подмены" он не пытался ни поцеловать, ни, тем более, трахнуть ни Эбби, ни Бонни, разве что чмокнуть в щёчку, и они тоже не преследовали его. В обоих случаях он извинился, напустив на себя задумчивое, противоречивое выражение лица и сказав, что ему нужно побыть наедине со своими чувствами. Они проглотили эту чушь.

Должно быть, сестрички сообщили его невесте о своих положительных впечатлениях от встреч с Сэмом, потому что, когда он видел настоящую Синди после каждой такой целомудренной "подмены", она трахала его чуть до потери сознания.

Вспоминая сейчас об этом, Сэм осознал, что это были практически единственные случаи, когда она сама что-то инициировала в постели, вместо того, чтобы, как обычно, позволить ему сделать всю работу. Не то чтобы он жаловался. Ему нравилось доставлять ей оргазмы, а ей нравилось их получать. Просто она никогда по-настоящему не проявляла активности, разве что только для того, чтобы ускорить свой оргазм.

Сэм так и не смог понять, в чём был смысл всей этой истории. Они что, проверяли его? Или близняшки пытались поменяться просто ради сеанса хихиканья за кулисами?

Как по нему, так это был классический "братский" шоколадный кекс из его детства, с начинкой из пургена и острого соуса.

Одно дело, если бы Синди открыто спросила его, не хочет ли он потрахаться с одной из сестёр, или с обеими, пока она будет смотреть или участвовать, или даже когда она выйдет погулять, пока они не закончат… но она никогда не предлагала ему ничего подобного.

Он пропустил эту двукратную "подмену" без каких-либо комментариев, ни словом не упомянув, что раскрыл ухищрения сестричек. Он не знал, что они затеяли, но в целом это казалось безобидной игрой. В то время.

Подумав об этом ещё немного, он нахмурился.

Проклятая история с этим кексом с острым соусом заключалась в том, что его братья проделали эту "шутку" с ним дважды. Во второй раз они с раскаяньем на лицах поклялись, что сожалеют и хотят загладить свою вину настоящим кексом.

СЮРПРИЗ! ХА-ХА-ХА! Они солгали. Снова. Прямо как Чарли Браун с Люси и футбольным мячом¹.

Всех трёх братьев тогда наказали за эту выходку, но он был единственным, кто всю ночь промучился, курсируя между кроватью и унитазом. Однако Сэм извлёк из этого урок. Теперь он всегда думал дважды.

Возможно, он упустил некоторые возможности на этом пути, например, обмен тройняшками, но, по крайней мере, ему не нужно было беспокоиться о том, что у него начнётся понос или что его вот-вот вырвет.

*******

— Да, мам, я понимаю, – сказала Синди, возвращая внимание Сэма к своему звонку.

— Да, я знаю, что предстоит многое сделать, а у нас всего две недели. Не волнуйся, мы всё предусмотрели. Всю следующую неделю мы будем вывозить всё из дома и оставлять на хранение, чтобы быть готовыми к переезду в новый дом после медового месяца. На следующей неделе всё уже будет готово к свадьбе.

Сэму хотелось крикнуть, что, возможно, им следует пересмотреть дату свадьбы, например, перенести её на "никогда", но он решил, что всё должно идти своим чередом, чтобы не выглядеть здесь главным засранцем. Или такой же дрянью, как Синди и её мамочка.

— Мам, об этом не беспокойся. Обе девочки согласились. Всё будет хорошо, вот увидишь. Поверь мне… . Хо-ро-шо. Да. Я тоже тебя люблю. Поцелуй папочку. Пока.

Сэм расслышал короткий гудок, когда она нажала "отбой", и положила телефон. Затем он услышал, как она направилась в душевую в хозяйской спальне, включила воду и закрыла дверь.

Он выждал ещё немного, пока шум воды не изменился, указывая на то, что кто-то вошёл в душ, и, наконец, встал. От долгого сидения в неподвижной позе у него свело ноги. Сэм, конечно, не ожидал, что ему придётся сидеть так долго, но Синди вернулась домой раньше, чем он ожидал, так что он застрял на том месте, где сидел.

Она не видела его, потому что он сидел за стеной из коробок, в которых хранились все его книги. Это было похоже на книжную крепость, что было иронично, если учесть, что в детстве, когда ему хотелось тишины и покоя, он отгораживался от мира в крепости чтения. Теперь коробки с книгами были его крепостью, надёжно защитившей его в ключевой момент.

Конечно, коробки были свалены в кучу и громоздились в углу гостиной, потому что сами по себе книги не занимали в жизни Синди такого же центрального места, как в его собственной, но раньше он думал, что это один из тех компромиссов, который предполагает женитьба. Наверное, пришло время пересмотреть эту идею.

Сэм оглядел гостиную. Почти все его вещи были уже упакованы, за исключением кое-какой одежды и того, что лежало у него на столе. Он не был привязан к мебели, за исключением своего письменного стола. И любимого кресла с откидной спинкой, которое Синди почему-то ненавидела и говорила, что оно должно будет отправиться в подвал нового дома, потому что оно, по её мнению, ни с чем остальным совершенно не сочеталось.

Наконец, третьей вещью, которую он собирался забрать с собой, был столик из Икеи, который он купил под телевизор и который был у него уже много лет.

К этим вещам, давно привычным для Сэма, он мог бы добавить матрас, который можно было просто бросить на пол, и для его отдыха всё было бы готово. Но подобный декор явно не соответствовал представлениям Синди об идеальном интерьере их нового дома. Возможно, пришла пора переосмыслить и это тоже.

*******

Со своей стороны, Синди ещё почти ничего не упаковала, в то время как Сэм был практически готов к отъезду. Когда он указал ей на это, она отмахнулась и сказала, что всё, что от него требуется – это прийти в церковь и произнести волшебные слова. Невеста же должна была всё подготовить и сделать сама.

После того, что он сегодня услышал, Сэм подумал, что вряд ли теперь он сможет выполнить хоть одну из порученных ему задач.

Но план Синди состоял в том, что на следующей неделе, когда она, наконец, покончит с холостяцкой жизнью (очевидно, предварительно перепихнувшись с бойфрендами своих сестёр), – приедут грузчики, упакуют то, что там ещё осталось, и уберут всё на склад, пока они с Сэмом не вернутся из свадебного путешествия и не будут готовы переехать в новый дом.

Дом, который, конечно же, ещё нужно будет перестраивать, в соответствии с её, Синди, вкусом. А до тех пор, Сэм должен будет жить в квартире с парнем Эбби, Тони, в то время как Синди переедет к своим родителям, пока всё не будет готово к свадьбе.

Вот таким был её план. Но, постойте… как там любил говаривать знаменитый боксёр Майк Тайсон?

"У каждого есть план, пока он не получит по морде".

*******

Сэм посмотрел на часы. До приезда Эбби и Бонни оставалось ещё немного времени.

Согласно разработанной легенде, они обе должны были приехать сюда с едой навынос, чтобы поговорить о свадьбе, после чего "Бонни", но на самом деле Синди, уйдёт из дома, чтобы провести выходные с бойфрендом Бонни – Бобом, в то время как Эбби и Бонни (она же в роли "Синди") устроят здесь сестринскую вечеринку с ночёвкой, что означало, что сам Сэм никакого секса в этот вечер не получит.

Во второй части плана, Синди под видом Эбби должна будет провести субботний вечер с бойфрендом Эбби.

Таким образом, Боб и Тони думали бы, что каждый из них провёл одну ночь со своей девушкой, в то время как Сэм должен был быть уверен, что все выходные он провёл с Синди.

Это было умно, но только до тех пор, пока не стало возможным отличать одинаковых тройняшек друг от друга. Или, если сестрички не были слишком глупы, чтобы соблюдать разумную оперативную безопасность.

Какими они, на самом деле, и являлись.

*******

Двумя неделями ранее, Сэм встретился с Бобом и Тони, чтобы выпить, пока девушки готовились к свадьбе. Трудно сказать, чем именно они занимались. Причёсками, или цветами, или салфетками, или ещё чем-то подобным.

Предполагаемая цель встречи заключалась в том, чтобы парни могли обсудить мальчишник Сэма, планирование которого заняло у них около пяти минут.

Тони настаивал на том, что мальчишник должен будет состоять из трёх ключевых элементов:

1. Пойти в стриптиз-клуб,

2. Нажраться там в дупель, и

3. Не оказаться за решёткой.

Простота плана отлично сочеталась с его последовательной целостностью, которая легко и быстро привела к общему мужскому консенсусу. Таким образом, разговор перешёл на другие темы.

Последующий обмен мнениями неизбежно привёл к мечтаниям о том, как было бы здорово, если бы сёстры согласились поменяться местами, чтобы каждая из них могла трахнуться со всеми троими парнями, причём желательно в одной комнате, чтобы они все могли за этим наблюдать.

В ходе дальнейшего обсуждения Сэм быстро понял, что ни Боб, ни Тони не могут отличить девушек друг от друга. Все их догадки были абсолютно неверными. Очевидно, именно поэтому тройняшкам сходило с рук всё это дерьмо.

Боб сказал, что у Бонни якобы была какая-то уникальная манера поджимать губы, когда она была в напряжении. Тони поделился наблюдением, что Эбби немного высовывала кончик языка, когда о чём-то задумывалась.

Оба они были неправы. Сэм знал, что все трое обычно вели себя одинаково, хотя Бонни и Эбби по отдельности проявляли мелкие отличия в своём поведении чуть более явно, чем две другие близняшки.

Таким образом, Сэм понимал, что эти признаки были своеобразными индикаторами, но, чтобы определить разницу между девушками, полностью на них полагаться было нельзя. Очевидно, обнаружив свои подсказки, Боб и Тони не стали искать никаких других особенностей – вот что значила ложная убеждённость, в худшем её проявлении.

Однако вместо того, чтобы признаться парням в собственной осведомлённости и упустить своё сравнительное преимущество, Сэм просто сказал Бобу и Тони, что все три сестры кажутся ему одинаковыми.

*******

Затем Боб и Тони заговорили о предстоящих выходных с ночёвкой у Сэма и о том, что каждый из них проведёт одну ночь со своими подружками, так что они не будут возражать против их платонического общения с Сэмом в остальные выходные дни.

В этот момент Сэм почувствовал, как у него скрутило желудок. Когда Синди по телефону обсуждала свои планы с матерью, ему было совершенно ясно, что в их доме неотлучно будет находиться только одна сестра: Эбби. Бонни должна была провести с Бобом все выходные, поскольку в предстоящий уик-энд в город приезжали его родители.

На всякий случай, Сэм поинтересовался, когда приедут родители Боба и узнал, что они [специально для bestweapon.in] перенесли свой визит из-за каких-то проблем с ремонтом дома. Вот тебе и Бонни, тусующаяся с родителями Боба.

Для Сэма всё это обретало смысл только в том единственном случае, если отсутствовавшая в его доме девушка две ночи подряд навещала другие дома. И единственная причина, по которой одна из них могла бы шнырять по чужим домам перед свадьбой Синди, при наличии двух "подсадных приманок" в доме Сэма, заключалась бы в том, что этой путешественницей была бы сама Синди.

Таким образом, стародавний обмен тройняшками, о котором Сэм размышлял все эти два с половиной года, прошедших со Дня Благодарения в выпускном классе, выглядел так, словно он наконец-то состоится.

Однако, судя по тому, как всё было задумано и устроено, веселиться должны были только Синди, Боб и Тони. В то время, как Сэм, Эбби и Бонни оставались бы дома, занимаясь рассадкой гостей на приёме, а о сексе не могло быть и речи, потому что Сэм и "Синди" не могли поднимать столь интимный шум, пока одна из сестёр оставалась на ночь.

При таких условиях, "обмен" для Сэма абсолютно не выглядел увлекательным мероприятием.

*******

После прошедшего мальчишника и нескольких дней мучительных раздумий о том, что же ему делать дальше, Сэм решил, что для решения проблемы ему нужно больше информации. В конце концов, без фактических данных всё, что он знал, было построено на предположениях, а не на тщательном анализе.

После нескольких интернет-покупок с доставкой посылок в его офис Сэм, наконец-то, смог начать действовать.

Он расставил по дому несколько диктофонов с голосовым управлением, замаскированных в хаосе собираемых для переезда вещей: по одному в каждой из двух спален, один в гостиной, ещё один в столовой и, наконец, последний прибор – на кухне.

Он пропустил лишь частично законченный подвал, где у него располагался свой личный кабинет. Ни одна из девушек никогда туда не заходила.

Самое замечательное в этих записывающих устройствах было то, что они были подключены к Wi-Fi. Таким образом, Сэм мог либо выводить прямую трансляцию записи на свой компьютер или телефон, либо скачивать разговоры в режиме онлайн.

Он понимал, что находится на шаткой юридической почве, поскольку в их штате требовалось согласие другой стороны, чтобы полученная запись могла быть законной, а здесь он просто подслушивал чужие разговоры. Правда, Сэм оправдывал свои действия тем, что делал это для себя, в целях сбора разведданных, а не для обнародования записи в суде.

В конце концов, ему не придётся разводиться с этой сучкой. Тем не менее, он озаботился покупкой предоплаченного айфона для координации запуска записывающих устройств.

Когда Сэм заканчивал с установкой последнего диктофона, он, выпрямляясь, вдруг замер в шоке, почувствовав холодок в кишечнике, когда ему пришло на ум одно соображение.

Внезапно тот факт, что Синди несколько недель назад перестала принимать противозачаточные средства, высветился для него в ещё более зловещем свете. По её словам, она хотела вывести этот яд из её организма до свадьбы, чтобы они могли сразу же создать свою семью. Однако, по расчётам Сэма, в ночь перед свадьбой у неё должны были начаться месячные, которые затем продолжались бы весь медовый месяц.

Когда он задал своей невесте вопрос об этом, Синди разрыдалась и заявила, что не может контролировать сроки этого чуда женской анатомии, но теперь Сэм в этом усомнился.

Она пообещала загладить свою вину "другими способами", включая обильный предсвадебный секс, и он нехотя успокоился.

Теперь он снова начал расстраиваться, тем более после того, как понял, что самый фертильный период Синди наступит тогда, когда она будет стоять – или, точнее, в данном случае, лежать на своей лживой шлюшьей заднице, и с задранными вверх ногами – перед бойфрендами Эбби и Бонни.

При этом, из разговоров с парнями, Сэм знал, что ни Боб, ни Тони не пользовались презервативами со своими подружками.

*******

Через пару дней после того, как он установил "жучки", Сэм попал в "яблочко".

Однажды вечером, когда ему пришлось задержаться на работе, все три сестры собрались в его доме. Они угощались вином и непринуждённо болтали, а Синди горячо благодарила их за преподнесённый "свадебный подарок".

Хотя девушки были рады помочь Синди удовлетворить её сексуальное любопытство, Эбби и Бонни всё же хотели знать, почему они также не могут поменяться местами, чтобы разделить удовольствия поровну.

Синди сказала им, что они вполне могут подменить друг дружку с Бобом и Тони, но "обменяться" с Сэмом означало бы, что он ей изменяет, а этого она НИКОГДА бы не допустила.

С другой стороны, то, что делала она сама, Синди изменой не считала. Для неё это была всего лишь игра, небольшая отвязная шалость, чтобы попрощаться со своим внутренним диким и взбалмошным ребёнком, прежде чем окончательно, по-взрослому, остепениться, так что здесь всё было в порядке.

В любом случае, она никогда не будет испытывать к Сэму ничего, кроме огромной любви, так что и тут её совесть была спокойна.

Затем либо Эбби, либо Бонни задали вопрос, который всё последнее время мучил самого Сэма.

— Если ты так сильно любишь Сэма, почему ты собираешься трахаться с нашими парнями без противозачаточных?

В ответ голос Синди стал низким и хрипловатым, с какой-то животной страстью.

— Девочки, от одной только мысли о том, что я могу случайно залететь от незащищённого секса с другим парнем, мне становится так жарко и влажно в трусиках! С тех пор, как я решила это сделать, мне приходилось дрочить по три раза в день, в течение последних двух месяцев. И это даже после того, как мы страстно трахались с Сэмом! – возбуждённо выпалила она.

— Послушайте, это будет легко провернуть. В пятницу вечером и в субботу до полудня Боб будет закачивать в меня всё, что у него накопилось за неделю, а потом всю субботу – начиная после обеда и до утра воскресенья – то же самое будет делать Тони.

Едва не захлёбываясь в предвкушении развлечений, Синди продолжала:

— Когда я вернусь сюда утром в воскресенье, мы отправим Сэма за рогаликами и кофе, и пока он дойдёт до магазина и обратно, ты снимешь свою пижаму, я успею принять душ и надеть её. Потом я прощаюсь с тобой, после чего Сэм проведёт весь день, трахая меня без презика.

— Как мы и условились, у него не будет никакого секса в течение двух дней, пока ты, Эбби, будешь находиться здесь, так что он наверняка окажется полностью на взводе и готов запрыгнуть на меня, как только я раздвину перед ним ноги. Всё очень просто! – рассмеялась Синди.

Затем Бонни сказала:

— Ну, хорошо. Пусть будет по-твоему. Но Бобби никогда не должен узнать об этом, и я уверена, Эбби тоже не хочет, чтобы Тони знал, – в особенности, если ты забеременеешь от кого-то из них.

— Если это произойдёт, то я никогда не слышала об этом и, конечно, никогда не соглашалась ни на что подобное. И если я выйду замуж за Бобби, даже не вздумай пытаться заставить его платить за твоего ребёнка. Это полностью твоя проблема.

Эбби тихо добавила:

— Тони никогда не должен узнать, ты слышишь? Если он хотя бы подумает, что я его обманывала… Я не хочу даже думать об этом. Ты же знаешь, какой у него характер. Я уже рассказывала вам о том, как он застукал того парня, который подбивал клинья к его тогдашней девушке, когда они ещё учились в старшей школе. И он чуть не отправил их обоих в больницу.

— Да не волнуйся ты, – успокаивающе произнесла Синди. – Никто никогда не узнает. А если я забеременею от кого-то из парней, Сэм будет растить ребёнка. Хах, он бы даже не подумал, что это не от него. Он слишком доверяет мне и настоящий джентльмен, чтобы хоть в чём-то сомневаться.

Синди на секунду замолчала, а потом фривольно хихикнула.

— О, и мысль о том, что он будет растить ребёнка, который даже не принадлежит ему, потому что он и понятия об этом не имеет, заставляет меня ещё больше возбуждаться и намокать. Так что вы двое должны сейчас же уйти, потому что мне уже не терпится устроить себе парочку разрядок.

Они ушли, и она с громкими стонами сделала то, что хотела. Всё это осталось на аудиозаписи. Это было самое близкое объяснение, во многом совпадавшее с тем, о чём он и сам думал насчёт того, ПОЧЕМУ Синди это делала.

*******

Пока Синди принимала душ, а Эбби и Бонни ещё не приехали, Сэм вышел из дома и сел в свою машину, которую он, на всякий случай, припарковал в конце улицы и за углом.

Теперь, когда он знал, что всё пойдёт так, как запланировала Синди, ему нужно было окончательно доработать свои собственные планы. В принципе, они были просты и могли выдержать удар по лицу, в прямом или переносном смысле.

Во-первых, свадьба, безусловно, отменялась.

Понятие "верность" было для Сэма чётким переключателем "включено/выключено". Не имело значения, что они с Синди ещё не обменялись клятвами. Они были вместе уже почти три года, а помолвлены – около восьми месяцев. Если они не могут быть эксклюзивной парой сейчас, то на что можно надеяться впоследствии?

Что вызывало его гнев больше всего, так это обман и отсутствие уважения. Если добавить к этому тот факт, что Синди планировала сыграть в рулетку со сперматозоидами за две недели до их свадьбы, то он просто больше не доверял ей. Так же, как и её семье.

Семья Сэма, с другой стороны, поддерживала его, причём даже его братья, которые со временем смягчились. Когда он продумал план собственных действий, то позвонил им всем, чтобы предупредить о том, что есть большая вероятность того, что свадьба не состоится, и чтобы его семья попыталась вернуть все потраченные ими деньги на её подготовку.

К счастью, им пришлось отменить только прокат смокингов и бронь гостиниц, хотя и не обошлось без некоторых потерь, из-за приближавшейся даты свадьбы. Кроме ближайших родных Сэма, большинство приглашённых были родственниками Синди, и почти за всё остальное платил её отец.

Два старших брата Сэма добровольно вызвались побить Боба и Тони. Сэм знал, что ни один из парней понятия не имел, что замышляли их подружки, поэтому отклонил предложение своих братьев.

Младший из трёх его старших братьев уговаривал его потерпеть до самого дня свадьбы, чтобы он мог добавить тот самый специальный термоядерный соус ко всему, что гости собирались съесть на банкете. Сэм точно так же отклонил и это довольно соблазнительное предложение. Он заверил их, что справится со всем самостоятельно.

Второе, что нужно было сделать, – это обезопасить сохранность его личного имущества.

Сэм собирался вывезти свои вещи из дома при первой же благоприятной возможности. В принципе, у него было не так уж и много вещей, но всё, чем он располагал, понадобится ему, когда придётся начинать жизнь заново.

Он заехал на склад временного хранения и арендовал складскую ячейку. Затем он позвонил в дешёвую компанию по переезду, рекомендованную ему другом.

Вся контора представляла из себя всего лишь пару восточноевропейцев, с неясным иммиграционным статусом и обшарпанным грузовиком. Они прекрасно справились бы с тем, что ему было нужно. Он назначил их визит на субботнее утро, пока настоящей Синди не должно было оказаться дома.

Третьим пунктом в списке дел было снятие денег со счёта совместного домохозяйства.

До сих пор это была их единственная общая собственность. На совместном счету было около 5000 долларов. Сэм перевёл онлайн 4 штуки на свой личный счёт, посчитав это своим выходным пособием из отношений с Синди: по тысяче баксов за каждый год их совместной жизни, и ещё 1000 – в качестве штрафных санкций за нанесённый ему моральный ущерб.

Не было ни малейшего шанса, что Синди проверит баланс в ближайшее время. У неё был свой собственный счёт, который она использовала для личных расходов, в том числе, возможно, для траха с другими людьми.

Совместный счёт домохозяйства предназначался только для оплаты аренды и коммунальных услуг, а срок аренды дома заканчивался уже через неделю. Переведя деньги, он выключил свой телефон, чтобы иметь возможность спокойно подумать.

Четвёртой задачей была месть.

Это Синди планировала жульничать, поэтому ей и предстояло понести заслуженное наказание. Пока он колесил по городу, избегая возвращаться домой, у него созрел план, который, как он думал, должен был сработать.

Сэм посмотрел на свои часы и с удивлением увидел, что он отсутствовал почти три часа. Было уже восемь вечера, когда он снова включил свой телефон.

Там было несколько текстовых и голосовых сообщений от Синди, спрашивавшей, когда он будет дома, чтобы они могли заказать еду навынос, а он мог бы повидаться с её сестрами, прежде чем "Бонни" должна будет вернуться к Бобу, чтобы "повидаться" с его родителями.

Сэм не собирался отвечать на сообщения, вместо этого поехав к Бобу домой. Это было недалеко. Там, через несколько особняков от дома Боба, стояла машина Тони. Должно быть, "Бонни" загнала её туда.

Машина Эбби, судя по перехваченным Сэмом аудиозаписям, была в мастерской, поэтому Синди должна была пригнать машину Тони, чтобы тот не задавал неудобных вопросов о том, где она была, когда она приехала бы к нему домой в субботу, выдавая себя за Эбби.

Сэм тихо припарковался в нескольких десятках метров дальше по улице, вышел из своей машины и сделал несколько снимков авто Тони, выбирая нужный ракурс таким образом, чтобы можно было легко определить его местоположение. К счастью, на улице было ещё достаточно светло, чтобы всё было отлично видно. Затем Сэм направился домой.

*******

Он проехал мимо своего дома, заметив, что там стоят машины Синди и Бонни, и припарковался перед соседним домом, в таком месте, которое не было видно из его дома.

Выйдя из автомобиля, Сэм подошёл поближе и сфотографировал машину Бонни, стоявшую рядом с авто Синди. Затем он вернулся в свою машину и бегло прослушал записи, сделанные в доме за последние три часа. После этого он свернул на подъездную дорожку.

Ему было любопытно, как близняшки разыграют эту сцену. В реальной жизни, Синди отругала бы его за то, что он опоздал и не отвечал на её звонки и сообщения. Сейчас он был не в том настроении, чтобы терпеть подобное поведение от одного из её клонов.

И, кроме того, Сэму было интересно, кто же из них двоих будет притворяться Синди. По записям, которые он слушал в машине, он так и не смог этого понять.

Итак, он вошёл в дверь и услышал шёпот, который внезапно прекратился.

— Привет, милый! Ты разминулся с Бонни. Ей пришлось уехать, – сказала девушка, которая подошла и целомудренно чмокнула его в губы.

У неё была едва заметная веснушка под правым глазом, и она выглядела немного нервничающей. Что ж, картина для Сэма прояснилась. Настоящая Бонни сегодня исполняла роль Синди.

Сэм сохранял нейтральное выражение лица. Эбби, наблюдавшая за ними обоими, тоже выглядела несколько взволнованной.

Сэм решил усилить градус напряжения, рассудив, что это с бо́льшей вероятностью заставит их совершить ошибку. Он пристально посмотрел на них обеих, внимательно вглядываясь в лица девушек и переводя взгляд с одной на другую, сохраняя при этом невозмутимое выражение лица.

— Что-то не так, девочки? – с олимпийским спокойствием задал он вопрос.

Бонни/"Синди" нервно рассмеялась:

— Всё в порядке, дорогой. Мы просто волновались, потому что ты не отвечал на звонки. Где ты был?

— Кое-где, – сказал он, беря со стола контейнер с китайской едой. Он был голоден и начал поглощать пищу, пока девушки смотрели то на него, то друг на дружку.

— Э-э-э… Хочешь, я разогрею это для тебя, милый? – осторожно спросила Бонни/"Синди".

— Нет, – коротко ответил он.

Она назвала его "милый" [Honey]. Должно быть, именно так она называла Боба, хотя Сэм вроде раньше этого не замечал. Синди же всегда называла его "малыш" [Baby]. Должно быть, они не так много и тщательно репетировали. Это было весьма полезное наблюдение.

На кухне воцарилась тишина. Застыв на месте, девушки просто смотрели на Сэма, пока он молча активно работал челюстями. Он посмотрел на них обеих, по-прежнему не проявляя никаких эмоций.

— Разве вам двоим не нужно заняться какой-нибудь свадебной хренью? – спросил он, подняв бровь и с явным раздражением в голосе.

Обе близняшки вздрогнули. Они явно не ожидали от него какого-либо негативного настроя, да и, вообще говоря, обычно он был в жизнерадостном настроении в их окружении.

Но нарочитая враждебность была важна для того, что Сэм задумал, согласно своему плану.

Столкнувшись с таким нежданным отношением, обе девушки быстро вскочили и скрылись в хозяйской спальне, защёлкнув за собой дверь.

Они так спешили, что забыли про телефон Синди, который остался лежать на кухонном столе за спиной Сэма. Он взял его, переключил звонок только на вибрацию и опустил телефон в карман.

Единственная важная деталь, какую он уловил на тех записях, которые успел прослушать, была в том, что Синди забирала телефоны Эбби и Бонни, пряча тот, который ей не был нужен, в свою сумочку. Это означало, что телефон Синди оставался в доме.

Теперь диспозиция поменялась. Контроль Сэма над телефоном означал, что Синди не получит никаких сообщений от двух своих сообщниц. Стационарного телефона в их доме не было.

Если бы телефон Синди не был по оплошности сестричек оставлен на кухне, Сэм предполагал, что ему пришлось бы как-нибудь отвлечь их внимание, чтобы найти его и спрятать. Что ж, столь счастливое стечение обстоятельств значительно упростило ситуацию и позволило бы ему расплатиться с обманщицами по полной программе.

Итак, ставки сделаны, козыри на руках, теперь пора было начать игру.

Свою игру.

⏰️ Продолжение следует… ➡️

ℹ️ Примечания к рассказу и полезныя сведения

1️⃣ – Чарли Браун, Люси и футбольный мяч – шутка, которая много раз фигурировала в комиксе Чарльза М. Шульца "Peanuts".

Персонажи, задействованные в приколе – Чарли Браун и Люси ван Пелт. Люси говорит Чарли, что подержит футбольный мяч, пока он подбежит и пнёт его. Чарли Браун обычно сначала отказывается это делать, опасаясь, что Люси его подставит. Затем Люси говорит ему что-то, чтобы убедить того поверить ей.

Чарли Браун подбегает, чтобы ударить по мячу, но в самую последнюю секунду Люси убирает мяч, и Чарли взлетает в воздух, прежде чем упасть на спину и пораниться.

Шутка обычно заканчивается тем, что Люси указывает Чарли Брауну, что ему не следовало ей доверять.