Перерыв

В те времена я был ещё молод и работал оператором на большом производстве. Работа была вредная и тяжёлая, коллектив был мужской, но зарплата довольно хорошая.

В обеденный перерыв предприятие нас неплохо кормило. Роскошная фабрика-кухня в два этажа стояла отдельным зданием. На каждом этаже работала столовая. Народу здесь собиралось много, в этих залах можно было увидеть и руководство, и инженеров, и простых работяг. Я любил зал на втором этаже, но не только за вкусную еду. Мне нравилось наблюдать за девушкой, которая приходила сюда обедать – молодой полненькой особой. Скорее всего, она была мелким служащим конторы или техническим специалистом.

Обычно я старался сесть за столик сбоку от неё, чтобы видеть, как при дыхании слегка вздымается её крупная грудь, как юбка облегает бедра и мягкую попочку, как красивые пухленькие ручки держат ложку, как тонкие строгие губы целуют край стакана с чаем…

Девушка не замечала меня, или делала вид, что не замечает.

Я возвращался в свой цех всегда под впечатлением, приступал к работе, время до вечера летело очень быстро.

Я работал "два через два", и скоро наступили выходные. Они тянулись долго: первый день я отходил от тяжёлой работы, потом занимался музыкой, совершал прогулки. Жизнь казалась пустой, бессмысленной и я всё чаще вспоминал свою возлюбленную.

О, эти сладкие мечты о неизвестной тебе женщине!

Кто она? Вдруг возглавляет какой-нибудь отдел и смотрит на всех нормальных людей, как на быдло? Вдруг при знакомстве сладкая сказка её образа разрушится? Мне не хотелось этого, всё шло, как раньше, своим чередом, неизбежно повторяясь.

Жить мечтой и образом – это, наверное, особый вид какого-то психологического отклонения чувственных натур.

Однажды, придя на обед, я не увидел своей пассии. В столовой её не было. Я взял поднос, по ходу движения к кассе наполнил его едой, рассчитался и сел за пустой стол у окна. Время шло, в здание один за другим входили работяги, инженеры… Я начал было волноваться, но тут вошла она. Я обомлел. На ней было длинное синее платье с глубоким декольте. Она никогда так не одевалась. Я даже немного смутился. Смущение прибавилось, когда она подсела за мой столик. Я старался не смотреть на роскошную грудь, но это было невозможно. Её нежные пепельные волосы ниспадали на плечи, большие глаза сияли под пышными ресницами. Казалось, в суп мне налили спиртного и голова шла кругом.

Вдруг она заговорила. Она сказала, что столовая эта очень хорошая и что она будет сильно по ней скучать. Что всегда обедала здесь и всегда на втором этаже, потому что второй этаж самый светлый.

Я молчал поражённый. Её голос казался мне чистым и звонким голосом нимфы. Выходит, такие сказочные существа запросто разговаривают с простыми смертными. Я осмысливал сказанное. Получается, скоро её обеды здесь закончатся?

— Да, – сказал я, — столовая хорошая. Но здесь неподалёку есть неплохое кафе. Я там бываю иногда. Может, Вы составите мне как-нибудь компанию?

Голос плохо меня слушался, но я пытался говорить спокойно и уверенно. Девушка улыбнулась, Свидание было назначено. Мы обменялись телефонами.

Вечером я написал ей в Вотсапп. Она ответила сразу же. Я не удержался и как-то с первых же сообщений перешёл на нежный тон, писал о её красоте, она отвечала иронично. Мы немного флиртовали. Вечер пролетел незаметно. Общение не прекращалось и за полночь. Я чувствовал себя счастливым.

В условленный день мы встретились в кафе. Почему-то я не стал расспрашивать её ни о чём. Всё казалось в данный момент незначительным. Главное свершилось. Хотелось лишь чтобы она послушала ту мелодию, что я сочинил в один из выходных, думая о ней и играя на своём стареньком синтезаторе. Но, наверное, от волнения я бы стал сбиваться. Однако, мы поговорили. Звали её Олей, на нашем предприятии она работала рядовым бухгалтером и уходила в отпуск, с последующим увольнением, так как нашла место получше.

Мы стали вспоминать общие заводские проблемы, ругать начальство, в общем, были на одной волне.

— Я ухожу в отпуск и на следующий же день еду отдыхать на море! По приезду назад я получу трудовую и выйду на новую работу. Как я счастлива, что распрощаюсь с этим местом, с этим дурацким начальством и постоянной сверхурочной работой!

Я глядел в большие зелёные глаза дамы моих грёз и наполнялся искренним сочувствием.

— Единственное, о чем я жалею, это что поеду на море одна, — продолжала Оля, — С этой работой у меня совсем не было никакой личной жизни!

Далее разговор так и петлял вокруг работы и её долгожданного чудесного отпуска пока за окнами кафе совсем не стемнело и не пришло время прощаться. Я попросил счёт.

На обеденном перерыве мы встречались каждый день. Сидели за столиком у окна и разговаривали. Лишь однажды, сидя рядом, я взял её за руку.

Мы помногу общались в Вотсаппе. Оля писала, что в её опять сильно загрузили на работе и она не может встретиться со мной вечером.

"Начальник отправил в отпуска всех своих любимчиков и стукачей, – сетовала Оля, – А я работаю до позднего вечера и прихожу домой совершенно разбитая."

Она просила писать обо всём и даже слать фотографии. И я делал для неё фоторепортажи о своей жизни. Фотографировал ей свою домашнюю музыкальную студию, интересные места с прогулок и даже красивое дерево за окном. Казалось, ей всё было интересно, на любые мои сообщения она отвечала не менее содержательными своими. Оля присылала мне любимые музыкальные треки, писала о фильмах, книгах, о любимых авторах… Мы узнавали друг друга.

И вот однажды, поздним вечером, перед самым сном, она отправила мне необычные фотографии. На них Оля позировала перед зеркалом в красном раздельном купальнике, еле прикрывающем её внушительные прелести. Видно, что зеркало висело в её ванной комнате, а снимала она сама себя на смартфон. "Хочу, чтобы ты оценил мой новый купальник, — писала Оленька, — Интересно, как я буду выглядеть на пляже глазами мужчин. Люблю красный цвет – цвет любви."

Сказать, что я пережил бурю эмоций – ничего не сказать. Что я мог ей ответить? Я написал, что она прекрасна и что я в восторге. Что я отлично знаю приморский городок, в который она едет, знаю там уютный ресторанчик на берегу, знаю тихий красивый парк, знаю, где взять в аренду лодку для морских прогулок…. И я готов поехать с ней и стать её верным гидом. Оля тут же с радостью согласилась.

Понятное дело, что в это время года выпросить отпуск у начальства было совсем нереально. Самые блатные уже были в отпусках, менее блатные брали отгулы, а порядочные люди, вроде меня, должны были пахать до окончания сезона отпусков за первых и вторых. Поэтому я просто отправился к знакомому врачу и оформил больничный.

Взять билет в одно купе с Олей не удалось. Я забронировал одноместный номер в гостинице, где она должна была поселиться. Меня немного расстроило то, что и ехать и проживать придётся отдельно. Но, конечно, ничто не могло омрачить моё счастье.

Как только я бросил рюкзак на свою полку в поезде, я отправился в купе к Оленьке. Там, кроме нас, был ещё один мужчина, поэтому разговор не клеился. Мы сидели рядом и смотрели в окно, как проплывают мимо леса, озёра и маленькие посёлки. Я брал Олю за ручку, обнимал за талию и гладил её бедро. Вдруг на одном полустанке мужчина вышел. Мы остались в купе одни! Какая же это была удача! Я стал целовать алые губы и трогать её тело: грудь, стан… Поезд снова тронулся и набирал ход.

Оленька легла на спину, на подушку перед окном, задрала платье. Я двумя руками быстро снял её трусики. Оля раздвинула ножки. Киска её была небрита. Я почувствовал тонкий, непередаваемый словами, запах женщины и у меня потемнело в глазах от возбуждения. Дальше всё произошло инстинктивно. Я наклонился и стал целовать её между ножек. Вдруг я почувствовал губами бугорок и начал его лизать. Бугорок стал довольно большим, больше хорошей фасолины, а я трогал его языком не останавливаясь. Дыхание девушки становилось прерывистым, судорожным, она начала тихонько скулить. Я не останавливался. Вдруг она сжала мою голову своими крупными бедрами и затряслась в сладких судорогах.

Поезд снова остановился на какой-то станции. За окном сновал народ, люди входили и выходили из вагонов. Оля села и одёрнула платье. Внезапно дверь в купе открылась и вошла целая семья – муж и жена с детьми. Оля так и не успела надеть трусики, хоть этого и не было заметно. Началась посадочная суета, стало тесно, я выскользнул из купе и отправился к своему месту.

Вскоре пришло сообщение в Вотсапп: "Жаль, что не было продолжения, давай в следующий раз возьмём СВ на двоих."

Я лежал на полке, вспоминая пережитое и предвкушая будущее. Путь продолжался.

Прошла ночь и поезд въехал в маленький курортный городок. Мы взяли такси. Мы немножко целовались на заднем сидении. Затем каждый вселился в свой номер.

Вечером я пришёл к ней, предварительно купив в магазине букет цветов и бутылку вина.

Оля открыла мне дверь в шёлковом коротком халатике. Мы сели за стол и зажгли только ночник. Я сказал, что, кажется, будто я попал в сказку. Оля вторила мне словами о том, как удивительно здорово всё сложилось. После пары бокалов нам стало ещё лучше и мы начали целоваться перебравшись на кровать. Я расстегнул её халатик, она была без нижнего белья. Как завороженный, я начал снимать свою рубашку и брюки. Оля поднялась с кровати, встала у окна, а халатик соскользнул на пол. Она стояла передо мной совсем голая, прикрывая руками свою большую грудь, словно немного стесняясь.

— Я всегда тебя хотела, – сказала она, – с того момента, как ты впервые стал пялиться на меня в столовке.

Я замешкался и немного смутился, я смотрел на свою музу, не в силах подойти. Она, понимая моё смущение, повернулась к окну и стала смотреть вдаль, туда, где в темноте среди белых барашков волн качался одинокий клотиковый огонь какого-то судна.

Я, придя немного в себя, подошёл к ней, встал на колени и начал целовать её пышные ягодицы, гладить руками сочные бёдра… Затем поднялся и стал целовать шею. Она нагнулась, оперлась руками о подоконник, выставив мягкую белую попку. Я вошёл в Оленьку сзади, очень легко, было очень влажно. Я двигался и гладил её колыхающееся тело. Она тихонько стонала.

А внизу, за нашими окнами, играло волной и шумело неспокойное море: тёплое и большое, мятежное и настоящее.