Первое апреля. День первый

Рассказ " April 1, Day One " англозычного автора cookingwithgas

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Каким-то образом мы застряли с организацией первого весеннего барбекю. Это я, Рональд Уилсон, по прозвищу Хэм, но об этом я расскажу позже. Моя жена Хейли была очень довольна собой в это первое апреля. Мы были женаты почти три года и купили наш дом сразу после рождественских каникул.

Мы с Хейли любили наш дом и особенно наш маленький тупичок в Наталбани, штат Луизиана. Я знаю, это слишком громко сказано. Забавно, но мы находились примерно в 12 километрах по другую сторону от Олбани, по межштатной автомагистрали 55, поэтому большинство местных жителей шутили, что первые люди, поселившиеся там, должно быть, по какой-то причине ненавидели Олбани, но были слишком тупы, чтобы выговорить слово "нет".

В этом районе проживало несколько пар примерно нашего возраста. Некоторые с детьми, а некоторые без. Мы были одной из таких пар, и Хейли прекратила принимать противозачаточные средства в конце февраля, чтобы мы могли начать создавать семью. Мы получали много критики от наших друзей-соседей и обеих пар родителей.

Я готовил на гриле. Совершенно новый гриль, на котором готовили на гриле и коптили на древесных гранулах. Это был совместный рождественский подарок от Хейли и ее родителей. Я оглядел свой двор, наблюдая, как пятнадцать или двадцать соседей веселятся и отлично проводят время, пока я переворачивал и утрамбовывал грудинки. Я уже собирался подать закуски из хвостов аллигатора, когда понял, что мне нужно отлить.

Когда я свернул в коридор, то резко остановился. Прямо за дверью ванной Дэйн Уилсон романтично целовался с Хейли. Его рука была у нее под блузкой, и я понял, что Хейли не надела лифчик на торжество.

Почему моя жена целовалась с моим другом? Это был единственный вопрос, который я задал себе, прежде чем начать действовать. В мгновение ока я оказался рядом с ним, схватил его за затылок и ударил о стену в нескольких сантиметрах от лица моей жены. К сожалению, удар пришелся в дверной косяк, а не в гипсокартон, и нос Дэйна разлетелся вдребезги, когда он обмяк. Прежде чем он успел упасть на пол, я сильно пнул его по мошонке. После того, как он упал на пол, почти потеряв сознание, я несколько раз пнул его еще для пущей убедительности.

Во время всей этой суматохи большинство наших гостей уже собрались в доме. Меня держали и оттаскивали как минимум трое парней, а Хейли рыдала и выла. Трое или четверо соседских парней вытащили меня через заднюю дверь на веранду. Я беспокоился о закусках.

В тот момент меня беспокоили несколько вещей, о которых я расскажу позже, хотя, несмотря на то, что я потратил столько денег на грудинку, я не хотел, чтобы она пережарилась. Мужчины удерживали меня несколько минут, пока внутри царила суматоха. Я услышал, как кто-то вызывает скорую помощь и присит мокрые полотенца. Хейли все еще кричала: – О боже мой!

В конце концов я убедил своих обеспокоенных соседей, что со мной все в порядке, поэтому они подвели меня к лестнице, ведущей вниз, на задний двор, и велели оставаться на месте. Через несколько мгновений я услышал вой нескольких сирен.

Вы могли бы подумать, что в таком маленьком городке, как Луизиана, вы сможете защитить добродетель своей жены в собственном доме, но оказалось, что это не так. Полицейский, которого я знал по старшей школе, Харли, надел на меня наручники, давая понять, что ему очень жаль.

В офисе местного шерифа меня задержали и бросили в камеру, ожидая, пока меня отвезут в окружную тюрьму. Мой отец не понял бы, поэтому я позвонил своему двоюродному брату Джареду. Я рассказал ему о случившемся, чтобы папа нанял мне адвоката.

Позже, когда я сидел в окружной тюрьме, я был достаточно спокоен, чтобы подумать.

Какого черта моя жена целовалась с Дэйном? У меня и в мыслях не было, что она сделает что-то подобное. Она всегда была такой любящей и уделяла мне много внимания. Это, должно быть, из-за этого придурка, Дэйна. Мы немного потусовались с тех пор, как переехали в этот тупик. Играли в дартс в местном пабе, и несколько раз ходили на речную рыбалку.

То, что я о нем знал, было немногим. Мы говорили только о мужских делах. Я знал, что он вырос в пригороде Нового Орлеана и что он учился в престижной юридической школе на севере. Он так и не закончил школу, потому что бизнес его отца разорился. Одна вещь, которой вы научитесь в нашей глуши, – это замечать, как человек ведет себя. Если и было что-то, что мне не нравилось в Дэйне Вудсоне, так это то, как он вел себя со мной там, на реке, но в компании людей он был другим человеком.

Как я понял, он пытался доказать что-то себе, и пытаясь доказать что-то всем остальным. У меня сложилось впечатление, что он не слишком хорошо относился к себе из-за своей неудачи в колледже. Я имею в виду, что у него все еще была хорошая работа в качестве юриста в окружном центре. Для сравнения, я два года отучился в местном колледже и работал графическим дизайнером в местной типографии.

Это все еще не объясняло, почему моя жена целовалась с ним в нашем коридоре.

Я думал, что защищаю ее честь, но, оглядываясь назад, вижу, что она совсем не сопротивлялась. В этом не было никакого смысла, учитывая, что творили их губы и где была его рука. Наверное, я немного переборщил.

Да, у меня был вспыльчивый характер. Это проявлялось и раньше. Мама с папой всегда злились и беспокоились обо мне одновременно. В старших классах я играл на позиции защитника и полузащитника средней линии. Это было на первом курсе. После трех игр сезона я вернулся на тренировочное поле после наступления темноты, надеясь найти свои часы. Бабушка подарила мне их на день рождения, и я окажусь в глубоком дерьме, если потеряю их.

Я посветил фонариком на скамейку запасных и уже собирался сдаться, когда услышал приглушенный женский голос со стороны трибун. Я посветил фонариком в том направлении. Там были Билли Рэй и Элмер, двое парней, которых я знал с начальной школы. Билли Рэй зажимал девушке рот рукой.

Я крикнул: – Эй, что происходит? – и направился в их сторону.

Элмер вышел из-под трибун. – Это тебя не касается, Ронни. – Он сказал это как предупреждение. К тому времени я был уже достаточно близко, чтобы разглядеть, что это была Марли, девушка, в которую я был влюблен еще в старших классах.

— Я спросил, что здесь происходит? – Я проигнорировал заявление Элмера.

Элмер допустил ошибку. Не сделав удар, но замахнулся. Он ужасно ошибся, и я ударил его по нижним ребрам, заставив согнуться пополам. Пока я продолжал идти к Билли, он выставил Марли перед собой, одной рукой все еще зажимая ей рот, а другой обнимая за шею.

— Просто уйди, Ронни, – предупредил он. Его голос звучал не так уверенно. К тому времени я уже довольно хорошо представлял, что происходит.

— Отпусти ее, Билли Рэй, – приказал я. – Или ты получишь взбучку.

— Я не могу, Ронни, – он выглядел отчаявшимся. – Я не собираюсь садиться за решетку по обвинению в изнасиловании. Подойди еще ближе, и я убью ее.

Я не был самым умным, но Билли всегда отставал на несколько клеток мозга. Его сестра была на год старше его и всегда шутила: – Кукурузный хлеб этого мальчика еще не готов.

— Итак, – сказал я уже спокойнее, – ты собираешься убить ее, потом меня, а потом спрятать все улики? – Он думал об этом. – Потому что за два убийства полагается от пятидесяти до пожизненного, а за попытку изнасилования, вероятно, около трех. И, Билли, я могу обещать, что ты не убьешь меня, даже в свой лучший день.

Я думаю, Билли уже собирался отпустить ее, но увидел, что Элмер нападает на меня сзади.

Элмер был здоровенным парнем, выросшим на ферме. Он сильно ударил меня, и, клянусь, он сломал мне ключицу. И тут со мной что-то случилось. В приступе слепой ярости, даже много времени спустя, я мог вспомнить лишь краткие фрагменты последовавшей драки. И Билли Рэй, и Элмер оказались в больнице. У Элмера был ушиб мозга, и его усыпили на несколько дней. У Билли было сломано запястье, три пальца, два ребра и раздроблена коленная чашечка. Его лицо напоминало местную грязевую трассу в день гонок.

В итоге я получил перелом ключицы и провел ночь в больнице. Родители Билли Рэя и Элмера предъявили обвинения в нападении, но именно отец Марли пришел мне на помощь. У него был брат, работавший окружным прокурором, и отец Марли уговорил их снять обвинения. В тот год мне не довелось играть в футбол, но я неожиданно стал популярен.

На втором курсе все было по-другому. Я упорно трудился, чтобы попасть в стартовый состав. Я сильно бил, по крайней мере, так мне говорили. Местные команды соперников стали называть меня "Водонос", как в фильме Адама Сэндлера. У моих товарищей по команде ничего этого не было, и я получил прозвище "Хаммер", которое позже превратилось просто в "Хэм".

В отличие от того фильма, я не получил стипендию. Мы так и не попали в сборную штата. Наша команда была отстойной, кроме меня и защитника, и по итогам сезона мы проиграли со счетом 6:5. Наш городок был слишком мал, чтобы скауты тратили свое время впустую. Я никогда не возражал, потому что у меня было много друзей, и я был известен как слон в посудной лавке.

Марли оставалась рядом на протяжении всего выпуска. Она направлялась в Техасский университет, поэтому мы тихо попрощались, хотя она поддерживала связь на первом курсе. Она также была той, кто убедил меня поступить в местный колледж. Мне очень понравилась эта девушка.

Моя следующая стычка произошла сразу после окончания последнего семестра перед получением степени бакалавра. Это была глупая драка в баре, и меня до сих пор беспокоит, почему я ввязался в нее, вместо того чтобы выбежать за дверь. У меня не было друзей в баре, и, хотя я знал многих парней, я не принимал участия в драке. Я был пьян и впал в ярость, когда получил удар пивной бутылкой по голове. Однако удача снова была на моей стороне, поскольку судья разобрался с зачинщиками и отпустил примерно пятнадцать из нас с предупреждением. Обвинения остались в наших записях.

Итак, я сидел и ждал утра, чтобы сбежать и поговорить со своей женой. Но этого не произошло. Папа не смог найти мне адвоката так быстро или не очень старался, но в итоге я нанял государственного защитника. У судьи Таббса было сердитое выражение лица, когда прокурор зачитывал обвинения и рассказывал о травмах Дэйна. Наверное, я немного сошел с ума.

— Мистер Уилсон, – обратился он ко мне. – Я не склонен разрешать внесение залога в этом деле. Предполагается, что вы попытаетесь сбежать.

Я обратился к своему адвокату и сказал ему, что едва могу позволить себе бензин, не говоря уже о билете на самолет.

Меня задержали и вернули в окружную тюрьму. Три часа спустя меня отвели в комнату, где сидели мой адвокат и Хейли. Он рассказал о том, что будет дальше, и объяснил, что папа наконец-то нанял для меня адвоката, с которым я встречусь на следующее утро. Он еще раз объяснил, в чем меня обвиняют, и велел мне никому не говорить ни слова, даже моему сокамернику. Затем он оставил меня наедине с женой.

— О, Хэм, – воскликнула она, когда он вышел из комнаты. – Я так сожалею о своей роли в этом. Я просто ужасно себя чувствую!

То, что она сказала, не имело никакого смысла, поэтому я просто сидел и смотрел на нее. Казалось, она наконец-то поняла это.

— Это была шутка, Хэм, – причитала она. – Глупая первоапрельская шутка. Зачем тебе понадобилось причинять ему такую боль?

Забавно, когда ты так сильно любишь кого-то и доверяешь ему, или, может быть, просто забавно, когда я так поступаю. Она вдруг показалась мне чересчур драматичной, но вела себя не иначе, чем обычно.

Я не мог решить, было ли это из-за того, что я был так зол на нее, или что-то еще, но, казалось, я видел ее насквозь.

— Шутка? – Недоверчиво переспросил я. – С чего бы это… почему?

— Мне очень, очень жаль, Хэм, – по крайней мере, ее голос звучал виновато. – Он сказал, что это будет забавно… и наша шутка будет пользоваться успехом у соседей. Он сказал мне, что все знали, что ты был большим крутым парнем в старшей школе. Я так гордилась нашим домом, тобой на барбекю, что, наверное, по глупости согласилась. После… после того, что случилось, я поняла, что это был глупый поступок.

— Глупым поступком, – ответил я, – было бы поступить так, как ты описала. За исключением того, что я видел, как вы двое целовались. Это был не первый раз. Он положил руку на твою обнаженную грудь. Первоапрельский розыгрыш не пройдет, Хейли.

Она несколько мгновений изучала мое лицо, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы подтвердить мои слова. Она не увидела ничего, что могло бы ее успокоить.

— Зачем тебе понадобилось изображать из себя настоящего солдата? – она сменила направление. – У тебя большие неприятности, Хэм. Ему понадобится операция на носу. У него сломаны ребра из-за того, что ты втоптал его в пол. Я слышала от его брата, что он потерял оба яичка и, возможно, у него хроническая болезнь пейрони.

В эту игру могут играть двое. – Ты была в больнице, чтобы навестить своего любовника, не так ли? – усмехнулся я.

Хейли явно разозлило, что я не такой умственно отсталый, как она думала. – У нас серьезные проблемы, – ее голос стал громче. – Я решила узнать, не могу ли я помочь тебе, напомнив ему, что мы оба начали все с этого дурацкого розыгрыша. Ему все равно. Он хочет крови. Он сказал, что ты отправишься в тюрьму, и он будет ждать тебя, когда ты выйдешь.

— Отлично. – вздохнул я. – Теперь я должен беспокоиться о том, что какой-нибудь чокнутый евнух будет преследовать меня. Убедись, что он знает, что мой список "друзей" намного превышает его. Что бы ни случилось со мной, это случится и с ним – трижды.

— Брось нести чушь о мачо, Хэм, – сказала она мне. – Мы совершили очень большую ошибку, но тебе грозит тюремный срок. Я не могу так жить. Я никогда не видела тебя таким. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то вел себя подобным образом. Теперь я боюсь тебя.

— Кажется, ты не замечаешь очевидного, Хейли, – я приблизил свое лицо к ее лицу. – Кто сказал, что я хочу жить с тобой? Я позволю тебе пожить в доме, пока я не разберусь с этим, но потом тебе следует составить план, где ты будешь жить.

— Это и мой дом тоже, – она становилась все более дерзкой. – В документах указаны наши имена. Ты мой муж, и поэтому тебе лучше вытащить голову из задницы, иначе у тебя все пойдет наперекосяк.

— Убирайся нахуй, – тихо прорычал я. Сначала она не двигалась, тогда я протянул к ней руку, и она подпрыгнула. Конечно, мое запястье было приковано наручниками к стулу. Хейли встала, глядя на меня с… Не могу сказать, что когда-либо видел такой взгляд раньше. Это было отчаяние или… жалость?

У двери она тихонько постучала, а затем обернулась через плечо. – Я вернусь через несколько дней, Хэм. Когда ты достаточно успокоишься.

Моя будущая бывшая жена страдала галлюцинациями.

Тогда я был уверен, что он подкатил к ней. Она восприняла это как приключение. Теперь она пыталась надрать мне задницу. Только что умоляла, а в следующую минуту угрожала и требовала. Я бы ни за что не смирился с этим, даже если бы меня посадили в тюрьму. Возможно, я совершил ошибку, женившись на ней, но будь я проклят, если они с евнухом решили расстаться.

Несколько часов спустя я сидел в том же кресле и встречался с Джонатаном Тернисом, адвокатом, которого нанял мой двоюродный брат. Он был крупным высоким парнем с пышной шевелюрой и внушительной внешностью. Мне понравился его подход "без всякой ерунды".

— У мистера Вудсона серьезные травмы, – сообщил он мне. – Если вас признают виновным, вам грозит от трех до пяти лет лишения свободы. Если мы сможем доказать, что вы защищали свою жену и дом, что ж, это самое лучшее, что может быть. Это будет зависеть от судьи, которого мы выберем. Я считаю, что лучшая стратегия – это перевести вас в режим полной защиты. Вы увидели мужчину, который напал на вашу жену. Это означает, что вы не наблюдали за происходящим и просто отреагировали.

Я был вынужден согласиться с ним. Мы поговорили о том, как выстроить дело вокруг этой защиты, и о том, чего я мог ожидать в суде, если бы не решил признать свою вину. Залога не было.

Я потратил некоторое время, объясняя, что хочу, чтобы мистер Тернис передал моему двоюродному брату. Я планировал перевести платежи за дом на отдельный счет в банке, но не выплачивать ипотеку. Хейли не смогла бы себе этого позволить, если бы не попросила помощи у своих родителей.

Я надеялся, что окажусь на свободе до того, как банк примет решение о взыскании долга, но я не собирался продолжать платить за то, чтобы моя жена жила там, не имея денег. Этот шаг, вероятно, также побудит ее переехать в другое место – возможно, к родителям или к евнуху.

С работой было по другому. Джаред поговорил с одним из моих лучших друзей по работе, Дэрином Макдональдом. Типография была небольшой и находилась в частной собственности. Отсутствие сотрудника не очень хорошо для бизнеса. Если они не смогут уложиться в сроки, они потеряют клиентов. Дэрин сделал все, что мог, чтобы уладить отношения с владельцами. Он добился успеха, но только на время. Вопрос о моем трудоустройстве висел в воздухе.

Четыре дня спустя Хейли снова пришла ко мне, но я отказался. Я понятия не имею, была ли она расстроена, разочарована или почувствовала облегчение. Два дня спустя мистер Тернис рассказал мне подробности сделки о признании вины, и я отказался от нее. Мы собирались в суд.

Все это заняло почти сорок пять дней. Хейли была вместе с моим двоюродным братом Джаредом и моими родителями. Сначала они сидели вместе, вероятно, из солидарности. Однако после первой недели я видел Хейли только изредка. Когда мои родители посетили тюрьму, они сказали мне, что она разозлилась из-за того, что я отказался с ней встречаться.

Пока обвинение излагало свои доводы, мистер Тернис поговорил со мной во время утреннего перерыва.

— Мне нужно, чтобы вы поговорили со своей женой, – начал он. – Во время судебного разбирательства присяжные обращают внимание на многие вещи, Рональд, и когда они видят, что ваша собственная жена не поддерживает вас, они начинают сомневаться. Нам нужно выступить единым фронтом. Я знаю, вы расстроены из-за того, что она сделала, но помните, наша стратегия заключается в том, чтобы сделать мистера Вудсона агрессором, а вас обоих – жертвами.

Я понял, о чем он говорил, и сам думал о том же. Черт возьми, если она смогла разыграть такое представление, то и я смогу.

Хейли показалась мне обеспокоенной, но, возможно, она просто была измотана. Я не мог сказать больше, что стало еще одним печальным открытием.

— Привет, Хэм, – торжественно произнесла она. – Как ты держишься?

— Все в порядке, – сказал я ей без особых эмоций. – А ты?

Она не ответила, но, казалось, оглядывала комнату, избегая моего взгляда. – Мы закончили, не так ли? – наконец спросила она.

— Не уверен, – пожал я плечами. – Нам нужно во многом разобраться, прежде чем я смогу ответить на этот вопрос. Может быть, ты начнешь с объяснений и прекратишь эти безумные первоапрельские шутки?

— Это не то, о чем ты думаешь, – ответила она. – Это была шутка. Проблема в том, что я не могу понять, почему я вообще согласилась на это. Я знаю, это выглядит некрасиво – как, должно быть, это выглядит, – но, клянусь, это был всего лишь один случай. Как я могу заставить тебя поверить мне?

Я подумал об этом, воздерживаясь от ответа. Я хорошенько обдумал это в своей камере.

— Хорошо, Хейли, – я глубоко вздохнул. – Я буду говорить спокойно и расскажу тебе правду. Полагаю, я многим обязан тебе. То, что я увидел, не было похоже на то, что было в первый раз. В этом не было ничего неловкого. Твои глаза были закрыты. Одной рукой ты обнимала его за шею, а другой – за талию. Я видел, как он без колебаний ласкал твои сиськи. Вы выглядели как старые любовники. Итак, вы были знакомы с ним до того, как он переехал в этот район, или вы подружились за те несколько месяцев, что прошли с его приезда?

Хейли пыталась вести себя спокойно. Она клялась, что познакомилась с ним всего несколько месяцев назад на прогулке по соседству, на которой мы оба были. Я ей не поверил. Ее поза, ее глаза – ничто не казалось мне правильным. Хуже всего было то, что я видел ее такой, какая она есть. Я был в шорах, когда мы полюбили друг друга и поженились. Теперь я видел эгоистичную девушку.

Судебный процесс продолжался, и Хейли была в суде, вероятно, по настоянию моего адвоката. Самой большой проблемой было то, что все наши соседи отвернулись от меня. Их показания противоречили нашей запланированной защите. Думаю, я не мог их винить. Они не хотели жить на улицы с сумасшедшим.

Я не могу утомлять вас подробностями, потому что большую часть времени в суде я не обращал на это особого внимания. Мистер Тернис устроил грандиозное шоу, рассказывая о хронологии событий и о том, как я отреагировал за доли секунды. В конце концов, этого оказалось недостаточно. Я был осужден. Я никогда не забуду выражение лиц моих родителей. Даже Хейли плакала. Три дня спустя я стоял перед судом, чтобы выслушать свой приговор и все, что хотел сказать судья.

— Мистер Уилсон, – он прочистил горло. – Присяжные, состоящие из ваших соседей, признали вас виновным. Несмотря на то, что инцидент произошел в вашем собственном доме, было установлено применение чрезмерной силы. Я искренне сожалею о жестокой, так называемой, выходке, совершенной вами, и надеюсь, что время, проведенное в тюрьме, послужит вам примером для размышлений. Я надеюсь, вы научитесь контролировать свой характер, который проявлялся в других случаях, чтобы стать полезным членом общества. Настоящим я приговариваю вас к одному году заключения в тюрьме штата.

Он стукнул молотком, и на этом все закончилось.

Я научился контролировать свой характер в течение первой недели в тюрьме. Мой сокамерник взял меня под свое крыло. Он был пожизненно осужденным, который убил свою жену и ее любовника в супружеской постели, поэтому, думаю, он питал ко мне слабость. Я прошел ускоренный курс о том, когда, как и где использовать свой сдерживаемый гнев. Остальные вскоре поняли, что из всего "свежего мяса" я, вероятно, не стоил затраченных усилий.

Во время судебного разбирательства я отсидел ровно пятьдесят четыре дня в окружной тюрьме. Мистер Тернис сказал мне, что это должно быть зачтено в конце годичного срока. Он дал мне возможность подать апелляцию, но, учитывая обстоятельства, что я уже был на мели, лучше всего было просто отсидеть свой срок.

Я пробыл там почти два месяца, когда Хейли наконец навестила меня. Я не ожидал, что когда-нибудь увижу ее снова, так как она узнала, что я не выплачивал деньги за дом. Я ожидал, что она сделает мне предложение, оплаченное ее родителями. То, что она пришла сказать, превзошло все мои ожидания.

— Хэм, нет смысла ходить вокруг да около, – начала она. – Я беременна. У нас будет ребенок!

Думаю, мое бездействие дало ей возможность продолжить. – Разве это не чудесно, малыш? Мы станем родителями, и у тебя будет достаточно времени, чтобы пообщаться с нашим ребенком.

— Чей это ребенок? – Спросил я с отсутствующим взглядом. Она повернулась, чтобы посмотреть.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? – она взяла себя в руки и перешла в наступление. – Я же только что сказала тебе! У меня ни с кем не было секса, ублюдок!

— Я на это не куплюсь, – холодно заявил я. Хейли начала плакать фальшивыми слезами.

— Что с тобой случилось, Хэм? – закричала она. – Ты разбиваешь мне сердце!

Я просто сидел и смотрел на пустую стену. Наконец Хейли встала и направилась к двери. – Хэм, мне нужно, чтобы ты нашел способ платить за дом. Нам сейчас как никогда нужно жилье. Поговори со своими родителями, пожалуйста.

Вместо этого я связался со своим адвокатом. Когда я рассказал ему, что сказала моя якобы любящая жена, он покачал головой. – Она сказала вам, на каком она сроке?

— Я не спрашивал, и не обращал внимания.

— Что вы хотите сделать? – мрачно спросил он.

— Я хочу, чтобы ее обследовали как можно скорее. Дайте мне имя адвоката по бракоразводным процессам.

— Рон, – он по-отечески положил руку мне на плечо. – Вам даже не по карману оплатить мой счет, и вы не знаете, останетесь ли вы на работе, когда выйдете на свободу. Как насчет того, чтобы я нашел формы в Интернете, заполнил их, добавил дополнительный час к вашему счету, а вы попробовали заставить ее подписать? Я, конечно, могу оформить документы на установление отцовства.

Переполненность тюрем – это проблема даже в Луизиане. Удивительно, но я не смотрел в зубы дареному коню. Я был освобожден, отсидев три месяца плюс пятьдесят четыре дня, как мне кажется. Единственным недостатком было то, что мне пришлось носить браслет на лодыжке в течение первых двух месяцев испытательного срока.

То, что меня освободили, было чистой удачей. Через пять дней банк сменил бы замки в доме. Хейли притворилась, что очень рада моему возвращению домой. Первым делом, отправив Хейли за пиццей, я поговорил с двоюродным братом.

Он сказал мне, что деньги с моего второго счета покрывают только около девяноста процентов от общей суммы задолженности по ипотеке, за вычетом процентов. Ему придется внести свою лепту, если я хочу сохранить дом. Я быстро согласился.

Когда Хейли вернулась, мы сидели и спокойно ели.

— Мы потеряем дом, – я изобразил грусть по этому поводу. – Я узнал об этом сегодня.

— Я не хочу ни о чем говорить сегодня вечером, – сказала она с ложной надеждой. – Мы можем разобраться с последствиями этого беспорядка завтра. Сегодня вечером, после ужина, все, чего я хочу, – это заняться любовью со своим мужем. Прошло слишком много времени.

Она, несомненно, была полна сюрпризов. Я знал, что она получила письмо и Тернис заранее предупредил ее, что ее ожидает уведомления об установлении отцовства.

— Хейли, – я посмотрел на нее так, словно даже не знал ее. – Я знаю, что ты получила уведомление. У нас не будет секса, пока я не увижу результаты, которые подтвердят, что это мой ребенок.

Хейли запиналась и скулила. Она кричала, что я веду себя жестоко. Она закатила истерику, и это не прошло бесследно. Я начал понимать, что такое актерская работа, и меня от этого затошнило. Затем я подумал о своем сокамернике и его поучениях. Стул вылетел у меня из-за спины, когда я вскочил в гневе.

— Оставь меня в покое! – я сжал кулаки. – Когда я увижу результаты, мы сможем поговорить о нашем будущем, но не раньше.

Хейли побледнела и направилась в нашу спальню, даже не оторвав от меня взгляда. Позже я пошел открывать дверь спальни, и она крикнула: – Спи на диване!

На следующий день, после того как Хейли ушла на работу, или чем она там занималась в это время, я позвонил в банк вслед за своим двоюродным братом, который производил платеж. Я хотел узнать сумму выплаты.

Затем я нашел риелтора, миссис Элис Бернс, которая пришла ко мне во второй половине дня. Каким бы чудовищем ни стала Хейли, она по-прежнему содержала дом в идеальном порядке. Мы заработали бы немного больше, чем стоил дом, тысяч на тридцать, может, чуть меньше, но я смог бы заплатить мистеру Тернису, так что меня это устраивало.

Я попросил риэлтора установить табличку как можно скорее.

Затем я предложил дополнительный процент, если она сможет продать его за тридцать дней. У меня уже было довольно четкое представление о том, как будет проходить тест на отцовство. Она улыбнулась и сказала мне, что спасибо, но нет. Она была достаточно хороша, чтобы продать его.

Хейли вернулась домой с работы поздно. У меня было предчувствие, что евнух еще не полностью выздоровел, и я задумался. Хейли пришла и передала мне конверт с результатами экспертизы. Если бы она даже заметила табличку "Продается", то, вероятно, подумала, что ее повесил банк.

— Надеюсь, ты счастлив, – проворчала она. – Я так зла на тебя, Хэм, что у меня даже глаза разбегаются. Я понятия не имею, как ты собираешься загладить свою вину, но на это уйдет много времени и уйма подлизываний.

Я задумчиво попытался понять, что же я вообще в ней нашел. – Спасибо – таков был мой односложный ответ.

Позже, когда я сидел и смотрел футбольный матч, я открыл результаты. Я не мог поверить своим глазам. Возможно ли, что она просто взяла результаты и не задала врачу никаких вопросов, или она надеялась, что я не прочитаю отчет? Результаты показали, что вероятность того, что отцом был я, составляли 2, 03%.

Некоторое время спустя она, вальсируя, вошла в гостиную и села на другой конец дивана. – Мы можем прекратить все это и немного поговорить о нашем будущем? – спросила она очень мило.

— О каком будущем? – спокойно ответил я.

Она как-то странно посмотрела на меня. На секунду я подумал, что она просто неправильно меня поняла.

— Теперь, когда ты знаешь, что ребенок твой, – сказала она, словно не понимая моего вопроса. – Нам нужно прояснить ситуацию и продолжать жить своей жизнью.

— В этих документах написано, что я не отец, – сказал я как ни в чем не бывало. – Что ты задумала? Очередной розыгрыш?

Она сразу же перешла в оборонительную позицию. – Хэм, какого черта? – она заговорила громче. – Здесь написано, что ты отец. Девяносто восемь процентов.

Я протянул ей документ. – Я не верю, что ты настолько глупа, Хейли. – Я вышел на задний двор. Хейли так и не вышла, и, как обычно, дверь спальни была заперта, когда я позже проверил.

На следующий день Хейли не пришла домой после работы. Мне показалось, что в доме что-то не так, и после дальнейшего осмотра выяснилось, что большая часть ее вещей пропала. На пульте от телевизора была записка, в которой говорилось, что она ушла, ей было жаль, да-да-да. Я уже начал задумываться, не переживаю ли я "День сурка"? Снова и снова повторялось Первое апреля.

Сидя там, без ее присутствия в доме, я начал кое-что соображать.

Мог ли евнух подучивать ее, чтобы она попыталась склонить меня к насилию? Может, отправить меня обратно в тюрьму, чтобы они могли наслаждаться друг другом и сохранить большую часть моих вещей? В этом был смысл, но зачем беспокоиться? Почему она просто не сбежала с ним?

Я написал ей: "Трусиха". Или все-таки чокнутая? Я подумал, что было бы полезно покончить с этим. Именно тогда я понял, что она никогда не уважала меня. Она считала меня настолько глупым, что могла продолжать играть со мной, пока я не выдохся. Я был уверен, что Вудсон подстрекал ее к этому.

Это был спокойный вечер дома. Я и не подозревал, что, находясь в тюрьме, я уже списал Хейли со счетов. Я знал, что она мне не нравится, и я не люблю ее, но было приятно просто посидеть дома без нее. Это продолжалось недолго.

Было 2:03. Так показывал мой старомодный будильник. Я едва мог разглядеть часы сквозь дым. Вскочив с кровати, я выбежал через дверь спальни в коридор. Было много дыма. Черт, дом был в огне!

Дело дошло до того, что пытаться потушить его было уже невозможно. Я бы умер от отравления дымом, даже не успев начать тушить. Я побежал обратно в спальню и распахнула окно, чтобы оценить ситуацию.

Под окном рос куст гортензии. Это было немного, но могло смягчить удар, если бы я смог приземлиться и перекатиться. Это было большое "если". Вместо этого я решил обернуть верхнюю часть тела одеялом, предварительно натянув штаны. У меня не было времени. Один. Два. Два с половиной.

Внизу, на уровне земли, было намного жарче. Я перекатился, но не так, как представлял себя в кино. Наверное, не годился для каскадера. Когда я встал, было легко понять, что я вывихнул лодыжку. Я вытащил телефон из кармана брюк и набрал 911, но вдалеке уже слышались сирены.

После бурной деятельности я присел на заднюю ступеньку машины скорой помощи, перевязывая лодыжку. Когда они впервые доставили меня на свою вышку, мой браслет на лодыжке вышел за ограждение. Полицейские были настолько любезны, что отсоединили его.

А потом меня ждал приятный сюрприз. Сначала я не узнал ее в кепке шерифа. Это была Марли.

— Как дела, Хэм? – она лучезарно улыбнулась. Поскольку я посмотрел на нее как на сумасшедшую, ее улыбка увяла.

— Прости, Хэм, – извинилась она. – Не время шутить. Я рада, что с тобой все в порядке.

Мы поговорили о пожаре. Она сказала мне, что следила за моим делом и даже в тюрьме сделала все возможное, чтобы я был в безопасности и не попал в беду. Это было неожиданно, но вызвало у меня теплое чувство. На самом деле, возможно, это было просто из-за присутствия Марли.

— Ты думаешь, это она сделала, Хэм? – казалось, она не была уверена, задавая этот вопрос.

— Я не знаю, – честно признался я. – Она только что съехала, после того как попыталась солгать мне о тесте на отцовство своего ребенка. По-моему, она на грани психического расстройства.

— Мы можем поговорить об этом завтра? – она не стала дожидаться ответа. – Прямо сейчас мне нужно сменить твое местоположение. Ты все еще под домашним арестом, хотя у тебя больше нет дома.

Она не шутила, когда в половине девятого постучала в дверь моего двоюродного брата. Она отвезла меня туда после всех расспросов и осмотра моей лодыжки парамедиками. Марли была сама деловитость, когда мы пошли на кухню, и я предложил ей кофе.

— Мы проверяем твою бывшую… Я имею в виду твою жену и, возможно, этого Дейна Вудсона на предмет поджога твоего дома. Мне нужны подробности того, что произошло с тех пор, как ты вышел из тюрьмы.

— Значит, это было подстроено намеренно? – попросил я разъяснений.

— Это все еще находится в стадии расследования, так что я мало что могу сказать, но да, там были подозрительные химические ускорители.

— У меня была копия теста на отцовство, который потребовал мой адвокат, и оказалось, что она беременна от кого-то другого. Я не могу с уверенностью сказать, что это был Вудсон, но вероятность этого очень высока, если только она не путалась с разными парнями, пока я сидел в тюрьме. Он также угрожал расправиться со мной за избиение, которое я ему устроил и из-за которого я оказался в тюрьме.

— Мы все об этом знаем, – призналась она. – Тупой ублюдок сказал это в своих показаниях под присягой в тот первый день в больнице.

Джаред все еще был в постели, но Марли наклонилась ко мне, как будто делилась секретом. – Хаммер, если бы это был он… Что ж, я хотела бы знать, могла бы я помочь тебе в твоей ситуации?

— Например, чем? – Удивленно спросил я. – Его посадили бы в тюрьму… за это?

— Послушай, ты был таким… ты помог мне выпутаться из очень сложной ситуации, – она сделала паузу. – Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Я чувствую себя обязанной тебе. Это чувство усугубляется тем, что часть твоего послужного списка была связана с тем, что ты сделал, чтобы уберечь меня от изнасилования.

Я просто смотрел на нее. Отчасти я был загипнотизирован ее красотой и улыбкой. Она была так же великолепна, как и всегда.

— Поджог – одно из самых труднодоказуемых преступлений, – начала она в другом направлении. – Не потому, что у нас нет хороших криминалистов, а потому, что хорошие юристы знают, как их обойти.

— Если твоя жена могла быть причастна к этому, – продолжила она, – мы хотим попытаться зафиксировать это. Как ты думаешь, ты мог бы помочь с этим?

Марли установила в гостиной Джареда систему видеонаблюдения. Моему двоюродному брату пришлось заплатить за оборудование, чтобы он мог заявить, что это система домашней безопасности, и чтобы это не рассматривалось как тайная операция. Он был рад это сделать. По плану я должен был пригласить жену к себе под предлогом возможного примирения. Мне пришлось ждать, когда Марли сообщит мне, когда это произойдет. Она пообещала мне некоторое удовлетворение после окончания встречи – не такого рода удовлетворение, как она сказала.

Это заставило меня задуматься, есть ли у меня шанс добиться свидания с Марли. Казалось, она все еще испытывает ко мне какие-то чувства. Несмотря на это, она научила меня, что говорить и о чем спрашивать, когда я встречусь с Хейли. Наша цель состояла в том, чтобы разозлить ее настолько, чтобы она рассказала нам то, чего она не хотела. Вспыльчивость Хейли могла помочь добиться более или менее пристойного признания.

Даже если бы мы с Марли остались просто друзьями, я бы не возражал. Я потерял работу и дом, и меня признали виновным в совершении преступления. К счастью, риелтор разорвала наш контракт. Я хотел продолжать жить своей жизнью.

Неделю спустя мне позвонили. Марли несколько минут репетировала, прежде чем дать мне зеленый свет. Хейли, судя по всему, очень хотела поговорить. Возможно, это сработает.

Джаред держался подальше от своего дома, чтобы дать нам пространство и, надеюсь, успокоить Хейли. Когда она пришла, я протянул ей пиво, и мы сели лицом друг к другу в гостиной. Ее узкие джинсы и свободный топ тоже были уловкой. По крайней мере, я кое-чему научился.

Для начала я глубоко вздохнул. Мы с Марли обсудили стратегию, как выглядеть сдержанным, подавленным и готовым уступить.

— Как у тебя дела, Хейли? – Начал я.

— Не очень, Хэм, – ответила она. – Я скучаю по тебе. Мне очень жаль, что так получилось с домом. Я знаю, банк все равно его продавал, но у нас с ним было столько хороших воспоминаний. Я надеюсь, что у меня будут хорошие новости, Хэм. Может быть, это поможет мне начать вспоминать что-то новое.

Она, должно быть, бредит, или она действительно думала, что я такой тупой. Даже от одного ее вида меня затошнило.

— Посмотрим, – сказал я несчастным тоном. – Думаю, сначала нам нужно быть честными. Если я не смогу найти способ доверять, то в этом нет никакого смысла. – Она нерешительно кивнула.

— Мне нужно знать, – медленно спросил я, – как у тебя с ним все началось?

Ее взгляд стал напряженнее, и она сдержала улыбку, радуясь, что я задал вопрос о ее парне, а не о пожаре. Вот тогда я и понял, что она у нас в руках.

— Хорошо, Хэм, – ответила она. – Ты спокоен, да? Ты не выйдешь из себя?

Я сказал ей, что я спокоен. – Он начал флиртовать со мной на соседской вечеринке в прошлом месяце. – Она потирала руки, лежащие на коленях, что было явным признаком нервозности. Это было также то, что она делала, когда лгала.

— Я флиртовала в ответ, Хэм, – призналась она. – Мне жаль. Я была поражена. Он красив и сделал мне приятное своими комплиментами. Он заходил несколько раз, когда ты был на работе. Третий раз был за неделю до того, как мы устроили вечеринку, и у нас был секс.

— Понятно, – я все еще играл роль. – Это было в нашей постели или где-то еще?

Хейли заплакала. Она едва держалась на ногах, а мы, по сути, только начали. – В нашей постели, – всхлипнула она. – Прости, я знаю, это больно осознавать. Я не знаю, почему я это сделала.

Она была хороша, надо отдать ей должное. Было, мягко говоря, обескураживающе, что то, чему я тогда стал свидетелем, я уже видел раньше в своих предположениях.

— Мы сделали это еще раз, у него дома, – продолжила она. – Перед вечеринкой.

— А на вечеринке? – спросил я, – Это было сделано для того, чтобы намекнуть на это?

— Возможно, – пожала она плечами. – Я не знаю. Он был там, когда я вышла из ванной, и поцеловал меня без предупреждения. Я сказала ему остановиться. Что нас могут легко обнаружить. Когда он снова наклонился ко мне, то сказал: – Просто скажи неандертальцу, что это первоапрельская шутка. – Что я и сделала.

— И ты решила, что лучшая стратегия – не принимать сторону твоего мужа? – Мне нужно было сосредоточиться на ее чувствах ко мне и последующих действиях.

— Я не знала, что делать, – наконец-то ее голос звучал честно. – Я сходила по нему с ума. Все смотрели на меня с удивлением… жалостью. Я действительно пришла повидаться с тобой, но ты был так зол. Я испугалась. Я не думала, что он доведет свои обвинения до конца. Потом я навестила его в больнице, чтобы попытаться убедить его снять обвинения, и выяснила, какой непоправимый ущерб ты ему нанес.

— А потом ты узнала, что беременна, – сказал я в качестве утверждения. – Почему ты решила, что я соглашусь на это?

— Я была в отчаянии, Хэм, – она заплакала еще сильнее. – Все рушилось. После того, как тебя осудили, я решила пойти к нему и спросить, не согласится ли он взять меня к себе и вместе растить нашего ребенка. Мне так жаль! Я подумала, что если ты пробудешь там год, то между нами все будет кончено.

Это был момент истины. – Значит, я вышел раньше, а ты помогала ему поджечь мой дом? Все твои грандиозные планы пошли прахом?

— Нет, Хэм, – она была на грани истерики. – Я дала ему ключ, детка. Вот и все. Он обещал, что тебя не будет дома, когда он это сделает!

Вот и все. Я посмотрел на нее с презрением, и я знаю, что она это почувствовала. – Ну, это просто показывает, кому ты можешь доверять. – Двусмысленность заставила ее задуматься, на кого я намекаю – на нее или на себя.

— Прости, Хэм, – не выдержала она. – Я здорово облажалась. Ты можешь простить меня?

— Нет, – сказал я, вставая. – Я не могу. Я совершил ошибку, приведя тебя сюда. Я надеялся на чудо. На все, за что мог ухватиться. Ты подтвердила худшее.

— Ты не… – она осознала свою ошибку и запаниковала. – Не втягивай меня в то, что ты собираешься делать, Хэм. Пожалуйста! Мне нужно думать о ребенке. Не разрушай жизнь и ребенку тоже.

Я проводил ее до двери, а затем написал Джареду. Он, в свою очередь, связался с Марли. Я взял холодного пива и тяжело опустился на стул, размышляя, не лучше ли было на самом деле согласиться на просьбу Хейли. Потребовалось всего несколько наносекунд, чтобы понять, что все происходящее было следствием ее действий.

Час спустя я услышал звонок в дверь. Сначала я подумал, что Джаред забыл свой ключ. Вместо этого на коврике лежала маленькая картонная коробка. Возможно, это была бомба!

Я внимательно осмотрел и затем вскрыл упаковку. Внутри я нашел записку и одноразовый телефон. В записке говорилось: – Посмотри видео, затем уничтожь телефон, коробку и записку.

Я с удовольствием сел за стол. В записке был указан шестизначный пароль для телефона. На домашней странице было всего три приложения, и я открыл видео.

Было темно. Камера, казалось, была направлена на землю у чьих-то ног. Я слышал приглушенные крики мужчины, вероятно, с кляпом во рту. Судя по звуку, он умолял сохранить ему жизнь.

Включился свет, и в поле зрения попала огороженная территория, заполненная чем-то похожим на грязь. В поле зрения появился плачущий мужчина, обнаженный, если не считать какой-то тряпки во рту. Двое других мужчин подтащили его к забору и вытащили кляп.

— Помогите! Помогите! – закричал он.

Заговорил другой голос, по-видимому, за кадром. – Продолжайте, – усмехнулся он. – Здесь тебе никто не поможет.

Камера была установлена на столе или столбе. В поле зрения появился третий мужчина. Я не мог в это поверить! Это был Билли Рэй! Он помог двум другим поднять Дэйна Вудсона и перебросить его через забор. Вудсон вел себя как марлин, которого катают за лодкой, извиваясь и виляя из стороны в сторону. Черт, этот парень умел кричать.

Дэйн приземлился в грязь голым задом. И тут я увидел и узнал это движение. Эти чертовы парни отвезли Вудсона на одну из местных ферм по разведению аллигаторов. В двадцати минутах езды от Наталбани их было четыре. Я рассмеялся, подумав: – Надеюсь, они не отвезли старого доброго датчанина к тому, кто взимал плату за семейные экскурсии.

Три аллигатора, один из которых был очень крупным, набросились на бедолагу.

Дэйн отчаянно лягал крупного зверя у своих ног. Двое других медленно приближались с двух сторон. Этот придурок ударил одного из них в глаз. Очевидно, Дэйн никогда не боролся с аллигаторами. Все знают, что их нужно бить по морде.

Это заняло несколько минут. Аллигаторы всегда заняты собой и не работают в команде. Билли Рэй подошел и взял камеру, приблизив ее к месту действия.

— Привет, Хаммер, – радостно сказал он. – Это за то, что ты изменил мою жизнь в школе. То, что ты остановил то, что мы делали с Марли, изменило мою жизнь. Я все еще должен надрать тебе задницу. Этот парень здесь, и он не будет тебя беспокоить. Слышишь?

Здоровяк, наконец, добрался до бедра Вудсона, и его могучая челюсть с громким щелчком опустилась на живот бьющегося человека и затряслась из стороны в сторону, едва не разорвав старого доброго датчанина пополам. Двое других быстро расправились с верхней частью его тела.

Я еще раз просмотрел видео, затем бросил все в камин Джареда и щелкнул выключателем на стене.

****************************************************

На следующий день Джаред показал детективам записи с камер наблюдения. Три дня спустя Хейли была арестована. СМИ предположили, что некий Дэйн Вудсон, любовник, сбежал из города, оставив беременную бывшую жену взваливать на свои плечи это бремя.

Три месяца спустя Хейли была осуждена и приговорена к десяти годам лишения свободы. Было бы меньше, если бы меня не было дома во время пожара. Она отдала свою маленькую девочку на усыновление. Я так и не навестил ее.

За неделю до Рождества мы с Джаредом устраивали барбекю. Там были Дэрин Макдональд и его молодая невеста. Несколько моих бывших одноклассников из школы провели большую часть дня, играя в "кукурузную нору".

Мистер Тернис и его жена Джули зашли ненадолго. Я думаю, он сделал это потому, что я все еще вносил платежи.

Билли Рэй тоже присутствовал. Он отвел меня в сторону и объяснил, что с ним произошло после того, как я помешал ему совершить самую страшную ошибку в его жизни. Скажем так, он был рад услужить. Бедняга Элмер погиб пятью годами ранее, когда на него обрушился кран, когда он работал на нефтяной платформе.

Позже той ночью мы с Марли лежали в постели. Оказывается, эта прекрасная леди была так же заинтересована в том, чтобы я снова стал здоровым, как и я в том, чтобы она стала моей новой девушкой. О, простите! Женщиной! В конце концов, она полицейский.

— Знаешь, детка, – сказал я, когда она, задыхаясь, прижалась головой к моей груди. – Я чувствую, что это первый день новой жизни…нашей новой жизни.

Она ответила не сразу. – Я думаю, – она подняла свое милое личико, чтобы посмотреть на меня. – Я думаю, что 1 апреля было для тебя "первым днем".

Кто я такой, чтобы спорить?

Конец.

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да – пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.