Пятна на свитере. Часть 1

Преподаватель физкультуры отказался ставить Ирке зачет. Ирку это возмутило до глубины души. Как же так? Она — спортсменка, гимнастка, кандидат в мастера спорта! В начале семестра она принесла справку из спортивной секции, и преп по прозвищу Свисток освободил ее от физры в обмен на обещание, что она выступит в соревнованиях за институт. Но никаких межинститутских соревнований по гимнастике всю зиму не проводилось, и Свисток заявил, мол, если бы Ирка состояла в обществе «Буревестник», он бы поставил ей зачет, а так как она в «Труде», то за все свои непосещения получит прогул, и Ирку из института вышвырнут.

Утром по дороге в институт Ирку догнала однокурсница и закадычная подруга Ленка.

— Привет! Ты идешь в поход?

— В какой поход? — удивилась Ирка.

— На майские праздники. На четыре дня. Свисток сказал: всем, кто пойдет, зачет автоматом поставит.

— Не знаю, первый раз слышу.

— Точно тебе говорю. Я сама только вчера вечером узнала. Подойди к Свистку, у тебя же проблемы. Пойдем, а? Замутим там…

— Я не против.

«Замутить» было бы неплохо — на природе, в палатке. Романтика. ..

* * *

Ирка с Ленкой лесбиянки. Интимные встречи им удаются от случая к случаю у кого-нибудь дома. Чаще всего у Ленки, когда родаки куда-то уходят и получается выгнать нахального младшего брата, который вечно сует свой нос.

Один раз он вломился в комнату, когда они были уже почти раздеты, Ленка только-только сняла с Ирки бюстгальтер. Братишка застыл в дверях с открытым ртом, А Ленка заорала на него:

— Пшел вон! Мы тут платья примеряем!

Пацан скрылся.

— Сейчас в ванную дрочить пойдет, — усмехнулась Ленка

— А он что? Уже?

— А что такого? Тринадцать лет уж парню. Да ты себя вспомни, когда начала.

***

Свой первый оргазм Ирка испытала в одиннадцать лет. В гимнастической секции они разучивали новое упражнение на бревне. Сначала надо было сесть, корпус назад, упор сзади за спиной, а обе ноги поднять вверх. Потом развести ноги, руки перенести вперед, и махом ног назад принять упор лежа. У Ирки никак не получалось. Она застревала и ложилась животом на бревно, пытаясь закинуть ноги на снаряд и принять упор лежа. В этот момент ее лобок и всё, что под ним соприкасалось с бревном и это доставляло приятные ощущения, которые хотелось повторять еще и еще. Женщина-тренер злилась на нее, заставляла повторять снова и снова, а Ирка словно того и добивалась. Наконец, злополучное упражнение у нее получилось, но когда после тренировки она отправилась в душевую, ее пися вдруг начала изъявлять какие-то странные желания. Хотелось потрогать ее, помять, потереть. Ирка просунула меж бедер ладонь и крепко сжала ее, при этом большой палец лег вдоль половых губ. Ирка пошевелила этим пальцем. Да, это именно то, что хотела ее пися.

В душевой висел густой пар, стоял шум воды, гомон девчачьих голосов и смех. Ирка не слышала этого. Девчонки с визгом носились по проходу, брызгаясь водой, а Ирка отвернулась к стене и продолжала сжимать бедра и шевелить фалангой большого пальца.

В душевую вошла тренерша и быстро навела порядок, девчонки перестали беситься. Тут она увидела Ирку, стоящую под струями спиной к проходу. По напряженной позе девочки, стиснутым бедрам и вздрагивающей попке женщина сразу догадалась, в чем дело.

— Ира! — строго произнесла она.

Девочка резко обернулась, освободив руку. Взгляд ее был испуганным, а щеки пылали. Она была еще где-то высоко в облаках.

— Всё, девочки, заканчиваем и по домам! — сказала тренерша громко, а потом тихо обратилась к Ирке и погрозила пальцем: — Нельзя так делать!

Нельзя, но очень хочется. Ирка долго боролась с собой, но дня через два решила повторить ощущения. Перед сном, лежа в постели, она запустила руку в трусики и нащупала в верхнем уголке писи бугорок, доставляющий такие сладкие ощущения. Она стала водить вокруг него указательным пальчиком. По промежности на простынку потекла теплая влага, а все тело начало содрогаться, словно его изнутри толкали чьи-то руки. Внезапно возникла острая резь внизу живота, а потом благостная теплая волна разошлась оттуда по всему телу. Секунду назад она вся была словно сжата тисками, и вдруг наступило ощущение свободного полета, искры замелькали в глазах, а потом по всей душе разлилась радость, как от просмотра чудесного кинофильма со счастливым концом.

***

Ирка с Ленкой сошлись прошлой осенью, когда ездили на картошку. Раньше была такая традиция — отправлять первокурсников в подшефный совхоз на сельхозработы. Спали студенты в клубе — там несколько комнат и кинозал частично освободили от мебели и поставили кровати. Так получилось, что Ирку с Ленкой поселили вдвоем в кинобудке. Аппаратуру оттуда выносить не стали, а две койки поставили рядом.

Ирка в то время тщательно скрывала свое пристрастие к мастурбации, считая это собственным пороком, и померла бы от стыда, если бы кто-нибудь узнал об этом. Три дня на «картошке» она воздерживалась. Да и условий там никаких — уединиться негде. Днем никуда не отлучиться, туалет типа сортир без кабинок, разве что на «М» и «Ж» поделенный. Душ принять негде, мылись в общественной бане, но там, естественно, полно народу. На третью ночь она решила рискнуть. Легла в одной ночнушке без белья. Ленка. засранка, читала книжку до полуночи. Наконец, выключила свет. Ирка выждала минут пятнадцать. Вроде бы Ленка размеренно дышит, наверно уснула. Ну что, рискнуть?

Лунный свет едва просачивался в маленькое оконце, бросая слабый отсвет на зачехленный киноаппарат. Сквозь окошки-амбразуры, через которые объективы проекторов светят на экран, из зала доносился мужской храп — там спали мальчишки, студенты из их группы. Ирка легла на спину, подняла колени, чуть развела ноги и привычным движением нащупала клитор. Взглянула на соседнюю кровать. Ленка лежала к ней спиной и тихо посапывала. Ирка уставилась в потолок и представила, как очкарик Гена, самый тихий мальчик в группе, над которым все подсмеиваются, но который, почему-то, ей больше всех нравится, подходит к ней, гладит по волосам, целует в щечку, а потом начинает мять и щупать ее грудь. Ирка свободной рукой принялась мять и щупать свою грудь, не прекращая другой рукой тискать писю.

Сексуальные сцены Ирка стала придумывать сравнительно недавно. Раньше ей было достаточно тактильных ощущений от собственных ласк. Она вообще ни о чем не думала, ей просто нравилось, как отзывается ее тело на прикосновения ее собственных рук к эрогенным точкам. Но впервые увидев Генку, она пожалела слабого и тихого паренька и начала испытывать к нему какие-то нежные чувства и сексуальную тягу. «Уж не любовь ли это?» — все думала она. Хотя нет. Любовь должна быть не такая. Любят сильных, брутальных, высоких… Да и вообще, о любви, о браке она пока не мечтала. Она мечтала о сексе.

Ирка пялилась в потолок и представляла, как Генкины пальцы гладят ее половые губки, нащупывают клитор и начинают тереть его, тереть, все чаще, сильнее…

У Ирки участилось дыхание, она забыла обо всем и начала двигать попой, раскачивая панцирную сетку кровати. Она отбросила одеяло. Она потеряла контроль над собой, из груди вырывалось постанывание, она сглатывала слюну, мешавшую стонать, ее попа ходила ходуном, она ощущала остывающую влагу на простыне, которая сочилась и сочилась из влагалища непрерывным ручьем. Сейчас, сейчас, еще чуть-чуть! Сейчас она представит, как теплые мужские руки раздвигают ей ноги, как горячая влажная головка члена упирается ей в вагину…

И вдруг она явно почувствовала, что чьи-то горячие руки развели ее колени в стороны, а рукой, ласкавшей клитор, она коснулась чьего-то носа. Ирка опустила взгляд с потолка на свои ноги и увидела Ленку. Ленка стояла между Иркиных ног на четвереньках, попа ее торчала кверху, а голова расположилась возле Иркиной писи. Ленка была совсем голая.

Ирка взвизгнула от неожиданности, стыда и испуга. Она хотела отпихнуть Ленку и загородить срам ночнушкой, но Ленка удержала ее руки.

— Тихо! — прошептала она. — Расслабься.

И Ирка расслабилась. Ленкин язык двигался вверх-вниз вдоль половой щели, останавливался у клитора, совершая вокруг него круговые движения, пытался проникнуть внутрь влагалища, но его не пропускала девственная плева. Ленкины губы целовали Иркины половые губки, засасывали клитор, Ленкины руки ласкали Иркину грудь и ягодицы. Ирка сама не помнит, что происходило дальше, она вся отдалась ощущениям и под конец выгнулась, встав на мостик, и забилась в оргазме.

Когда Ирка пришла в себя, она обнаружила, что все еще лежит с раздвинутыми коленями, а Ленка сидит напротив нее, тоже раздвинув ноги, и теребит свою пизденку.

— Ты… — шепотом заговорила Ирка. — Ты это… и ты тоже? Тебе нравится?

— Мне все нравится, — Ленка прилегла рядом с Иркой и обняла ее. — И себя ласкать нравится, и мальчишек нравится, и девчонок. Хочешь, и ты меня поласкай. Можешь пока не языком, если стесняешься. Пальчиком. Хочешь?

Ленка взяла Иркину руку и подвела к своей промежности. Ирка первый раз в жизни коснулась не своих, а чужих гениталий, нащупала клитор. Ленка вытянулась в струнку и чуть застонала, задергалась и, получив оргазм, расслабилась.

— А ты еще девушка? — спросила она Ирку.

— Ага.

— Я так и поняла. А я уже нет.

— У тебя… было? С кем?

— Ну как… Сначала я сама.

— Как это?

— Ну как. Первое время только снаружи себя ласкала… А потом захотелось что-нибудь всунуть. Мне двенадцать лет еще было. Сначала я авторучку туда. Ну, тоненькую, простую. А потом взяла карандаш «деловой», толстый такой. Как волшебная палочка в «Чародеях», помнишь? И кровь пошла. Я перепугалась, а потом поняла, что произошло. И понеслось. Потом морковку туда. Я презик на нее надевала, чтоб приятнее было.

— А презик где взяла?

— У отца стащила. А потом через год по-настоящему. С парнями.

— Ничего себе! В тринадцать лет?

— Ну да. А что?

— А расскажи, как. Тебя совратили?

— Скорее я. Их.

— Их?

— Ага. Их трое было. Правда, трахали меня только двое. Один мой ровесник, другой года на два постарше, а третий, тот совсем пацан, лет десяти. Мои родители в деревню поехали к каким-то родственникам и меня с собой взяли. Мне скучно одной, вот я и подружилась с соседскими ребятами. Мы на речку купаться ходили. И как-то раздухарились, тот, который старше нас и говорит, а давайте голышом купаться. И пацаны разделись, а я стеснялась все. А потом самый младший… Его наверно ребята подговорили, он поднырнул и трусы с меня сдернул. Я в одних трусах купалась, лифчика тогда еще не носила. Вот сдернул трусы с меня и убежал с ними. Ребята из воды вышли и кричат: «Давай, давай, выходи, не бойся!» Ну, думаю, и ладно, фиг с вами, любуйтесь. И выхожу. Они уставились на меня, письки вверх торчат, а этот, постарше который, и говорит: «Смотрите, а у Ленки на пизде волос еще нету. Мелюзга, не созрела. Рано ебать ее». А меня это даже задело. Я уж два года как… сама себя трахаю. И целку расковыряла уже. И говорю: «Сами вы мелюзга! Между прочим, я уже трахалась!» А они: «Да ну?!» Я говорю: «Вот вам и ну. Может, кто проверить хочет?» И раком встала; «Ну, — говорю, — кто смелый?» Я вроде как прикалывалась, думала, они заробеют и не станут по-настоящему. А тот, постарше который, подошел, за бедра ухватил меня и сунул. Ну и давай туда-сюда. Кончил, и говорит: «Да, она не целка!» И тут второй, мой ровесник скромненько так говорит: «А мне дашь?» А мне понравилось, к тому же не кончила еще. И говорю: «Ну ладно, и ты давай!» Вот и он тоже меня ебет, а мелкий, который трусы с меня снял, вокруг прыгает, писюн свой дрочит. «И я, — говорит, — я тоже ебаться хочу!» А они ему: «Мал еще! Пиписька не выросла!». Короче, с темя двумя я потом еще… В сарае… И мы по-всякому, и трахались там, и я им сосала, и они мне лизали.

— Как же ты не залетела?

— А не могла. У меня еще месячных не было. Я поздняя.

— А с девушкой ты как?

— А это потом, осенью. С одноклассницей у меня сидели, дома никого не было. Мы о сексе разговорились. Я ей про этот случай рассказала. А она спрашивает: «А это приятно, когда лижут?» Я говорю: «Ага! Классно так! Хочешь, я тебе?» И, короче, я ей отлизала, потом она мне. Так мы с ней лесбиянками стали. Только после школы она в другой город уехала…

* * *

Все оставшиеся десять дней на картошке каждую ночь подруги удовлетворяли друг дружку. Ирке тоже понравилось делать куни. И ложиться сверху на Ленку, изображая мужчину. Они и морковку принесли с поля, выбрали самую подходящую по форме и по размеру, вымыли ее, почистили, и Ирка изображала мужика. Вернувшись в город, они при каждом удобном случае предавались лесбийским занятиям. Но удобные случаи выпадали редко. У Ирки мать была домохозяйка и почти не отлучалась из дому, а при ней девчонки стеснялись уединяться. У Ленки тоже получалось далеко не всегда. Поэтому девушки обрадовались предстоящему походу, они рассчитывали завладеть двухместной палаткой, вволю поразвлечься, да еще получить зачет по физре.