Плата за сломанный кайф

Анатолий Михайлович проводил раскомандировку. Проще говоря выдавал задания народу. Михалыч наш начальник, то есть начальник сплава. Нормальный мужик. С премиями не зажимает, сильно не строжится. Уважает его народ. Кроме того, что он мой начальник, он ещё и мой родственник. Его жена – старшая сестра моей жены. Вот такая жизненная коллизия.

Боновщики, среди них как мужчины, так и женщины, должны были отправиться в верха. Нет, в верха едут одни мужики. Куда бабу отправишь от дома, от хозяйства, от детей? Им и здесь работы хватает. Кто коногонит, кто с трелёвщиками зацепщиками, кто на пилораме помогает, кто на шпалостанке. Работы полно, сезон короткий, а народа мало. Все дыры не заткнёшь. Я сам поначалу пристроился в боновщики. Заработок у них приличный, но когда побегал с багром, когда несколько раз проваливался среди леса в пыжах, понял, что это не моё. Я для чего технарь заканчивал? Чтобы с багром бегать? Оно мне надо? К тому же не все, кто проваливался среди лесин, отделывался одним лишь испугом. В своё время нахватался вершков в кузнечном деле от отчима, вот меня и пристроили в кузню. Герман, старый кузнец, на пенсию пошёл. К тому же я дипломированный сварщик. Это я на Севере успел отучиться. А в кузне всяко лучше. Зимой тепло, сухой, с багром не бегаешь. И постоянный калым. Всем что-то нужно то по кузнечной части, то по сварочной.

МИхалыч выдал мне наряд-заказ на изготовление болтов. Эта такая хрень железная, на которой с одной стороны резьба, с другой головка. Этими болтами скрепляют отражатели. Ну да не суть. Заказ большой, я в кузне один, народа не хватает. Я и возмутился

— Михалыч, да на кой хер мне это сдалось? Мне положен молотобоец, а я работаю один и не возникаю. Понимаю, чо народа не хватает. Но тут заказ ого-го, в одну харю тяжко будет. Хотя бы временного помощника давай.

Приняв к сведению моё справедливое требование, Михалыч сказал.

— Давай сегодня с тобой Игнатов поработает, а там видно будет. Игнатов. А где Игнатов?

И осматривает всех в поисках Сергея. Благо под стол не заглянул. А мог бы. Сергей мелкий, под столом запросто уместится. Кто-то сказал

— Так их обоих нет.

Кто-то протянул

— Тогда понятно.

— Что понятно?

— Так Серёжка у стенки спит. Утром перелезал через Таньку и сучком своим зацепился. Теперь вот расцеплять надо. Михалыч, боновщиков с баграми посылай.

Народ грохнул так, что стёкла оконные зазвенели. Михалыч прикрикнул

— Хватит! Развеселились тут. Николай, сходи к Игнатовым, поторопи. А вы все по рабочим местам.

Приказ начальника – закон для подчинённого. Пошёл, благо идти от конторы всего ничего. Во двор зашёл, там бабка Нюша чего-то шараборится.

— Бабуль, привет!

Та распрямила спину, глянула

— И тебе по здорову. По делу, или как?

— По делу. Рабочий день давно в разгаре, а таньки с Сергеем нет на работе. Вот Михалыч и послал поторопить.

— Ах, ты, пропасть какая? Чего это они там, заснули, что ли? Так я будила. Ты сходи, соколик, поторопи их.

Зашёл в дом и услышал из спальни знакомые звуки. Не впервой слушать, как люди сношаются. Танька охала, Сергей что-то мычал. Ради интереса заглянул. Интересно же, как это посмотреть со стороны на еблю других. Серёжкина задница дёргалась между Танькиных широко раздвинутых ног. Слышались шлепки животов. Ух, ты, как завелись! Ничего не слышат и не видят. Я, как вежливый человек, кашлянул, привлекая внимание. Меня же в своё время этике и эстетике учили.

Серёга замер, а Танька высунула из-под мужа любопытную мордашку с целью поинтересоваться: кто посмел помешать? У нас никого особо и не удивишь вот таким практически прилюдным сексом. Когда сплав гуляет и не такое увидишь. Ебутся чуть ли не посреди дороги. У нас народ вежливый. Единственно, что могут сделать, так это пожелать мужику довести женщину до оргазма, а той получить оргазм. Так что я, потому что вежливый, сказал

— Бог в помощь. Сергей, Михалыч мечет икру, огрести от него в таком состоянии раз плюнуть. Давайте быстрее заканчивайте и на работу. Ты, Серый, сегодня со мной в кузне работаешь. Вы давайте, продолжайте, я на крылечке покурю.

Какой кончать? Перебил весь кайф, сломал настрой. Теперь не до сношения. И Танькин взгляд из-под мужа вполне конкретно мне это показал. А ещё было в этом взгляде скорое ожидание мучительной смерти с издевательствами, каких и инквизиторы не знали и не умели.

На крылечке присел. В ногах-то правды нет, как не её и выше, по утверждению классика. Да какая правда в жопе? Бабка поинтересовалась

— А Серёжка с Танькой где?

— А они тебе, баб Нюш, внуков делают. Так стараются, так стараются, того и гляди кровать развалят.

Бабка сплюнула

— Вот ведь утроба ненасытная! Ночью ей давай, утром давай, днём тоже. Мужика уже ветром качает. И откуда она на нашу голову взялась?

— Так деревенская же. Куда глядели, когда сватали?

— Так не такая же была.

— А тебе это кто сказал? Может просто распробовала и ей понравилось. Себя вспомни в молодости. Я пацаном был и то помню.

Бабка замолчала, взгляд отрешённый, будто что-то приятное вспоминает.

— Так я же из мужика своего все соки не выжимала, жалела его.

— А Танька не жалеет. Может потому, что у тебя было с кем, кроме мужа, а у неё нет.

Про недавнюю еблю в сарае промолчал. Меньше знаешь – лучше аппетит. Бабка вздохнула

— Иной раз и думаю: дала бы, что ли, шлёнда, кому да успокоилась.

Засмеялся

— баб Нюш, ты на что сноху толкаешь?

— Ууу, – бабка рукой махнула, – от неё не убудет. Может чесаться перестанет, зуд пройдёт.

И на меня смотрит. Точно, старая, просекла про нас с Танькой. Да и трусы Танькины, на загородке висящие, скорее всего видела. А я при чём? Может обоссала да сушиться повесила. Не успели договорить, как Танька с Сергеем из дома вышли. Сергей смущённо улыбался, а во анька только что большим пальцем по горлу не провела, как в боевиках, показывая, что она со мной сделает. Ой, боюсь! Боюсь!

Танька впереди, мы с Серым сзади. Так и шествуем. Танькина жопа выписывает такие амплитуды, что маятник в часах – ходиках позавидует. До куни дошли. Я замок отпёр и отправил Сергея огонь в горне разводить. Сам на лавочку сел, Танька рядом. Убедилась, что муж делом занят и нас не слышит, прошипела

— Ну ты и козёл! Кончить не дал. Теперь должен будешь.

— А я при чём? Михалыч послал, к нему и претензии.

И вот он Михалыч собственной персоной. Спрашивает

— А Сергей где?

— Огонь разводит.

— Коль, обстоятельства изменились.Белокопытов заболел, так что Игнатова я у тебя забираю, в верха пойдёт.

Тут Сергей из кузни вышел

— Что случилось?

Михалыч ему

— Так, Сергей, иди домой, вещи собери, в верха пойдёшь.

Тут я не стерпел

— А мне с кем работать? Я вам Изаура, бля, которая рабыня? Или мама Женуария? А вы тут все Леонсио гребаные?

Михалыч поморщился

— Не кричи, что-нибудь придумаем.

Танька, змеюка подколодная, встряла

— Я могу в кузне поработать. А что делать?

— Помогать.

— Вот и помогу.- На меня посмотрела и плотоядно улыбнулась, даже языком по губам провела. – Так помогу, что никаких жалоб не будет.

Михалыч обрадовался.

— Так и решим. Я потом наряд закрою, в обиде не останешься.

Все ушли, оставим меня один на один с разгневанной фурией и гарпией в одном лице. Объяснил Таньке, в чём будет заключаться её помощь, включил вентилятор на поддув и работа понеслась. Через некоторое время сполоснул руки в бочке с водой, вышел на свежий воздух. Сел на лавочку, Танька тут же плюхнула свой зад рядом.

— Писец! У меня трусы промокли от пота.

Я пошутил

— Может уссалась?

Танька чувствительно стукнула меня в плечо

— Погоди, устрою я тебе. Сам уссышься. На обед когда пойдём?

— А когда хочешь. У меня сегодня никого дома, так я с собой взял. На скорую руку перекушу.

— Эээххх! _ Танька сладко потянулась. – Устала. Кто бы косточки помял, пожалел бедную женщину.

— Сергей помнёт

— Ты это серьёзно? – Танька смотрит вопросительно. – А ничего, что он в верха на неделю умотал? А ещё ты, сволота, не дал мне сегодня кончить. Ух, гад, пришибла бы! Нет, я передумала. Пришибать не буду. Будешь отрабатывать за мужа моего.

— Тань, у меня, если что, жена есть.

— Жена не стена, подвинется. С твоим здоровьем мало жены, пару любовниц ещё надо. Всё, придумала для тебя наказание. Сейчас на берег пойдём, искупаемся и ты меня отсношаешь.

— Что?

— Выебешь меня, говорю. Не дал мне кончить, вот теперь и отрабатывай три раза.

— Тань, побойся Бога. Каких три, если помешал одному?

— Бога нет, это я ещё пионеркой узнала. И правда, что это я про три. Пять.

— Таня!

— Уже семь. И будет только увеличиваться. Давай, закрывай свою парилку, пошли купаться. – Выгнулась, заведя руки за голову, отчего её титьки просто выперли. – Давно меня на берегу не ебли.

Кузница стоит на берегу реки. Берег крутой да ещё и заросший, потому здесь никто и не купается. И вообще сюда мало кто ходит. Можно раздеваться и купаться, никто слова не скажет, потому что говорить некому.

Спустились под берег. Танька быстро разнагишалась. Я от неё не отстаю. И вот уже два голожопых персонажа плещутся в воде, пот смывают. Танька присела на мелком месте, воду ладошкой подхватывает и свой пирожок моет. Сейчас кормить кого-то будет, так нужно, чтобы чистым был. Подмылась. Я ей спинку помыл с покой. Да какая там попка, жопа вполне приличного размера. И подержать есть за что, и полежать. А уж когда раком стоит, так остаётся лишь любоваться и облизываться. И ведь у своей жены не хуже, может даже лучше, а чужая всё равно привлекательнее.

Промолвил муж, вздыхая слабо,

При виде собственной жены:

Была бы ты чужая баба –

Тебе бы не было цены…

На берег вышли, Танюха, – И когда только успела прихватить! – легла на расстеленное покрывало, раздвинула ноги.

— Давай без поцелуев. Просто выеби. Как в тот раз.

Я поинтересовался

— В какой в тот?

— Пришибу. Еби давай.

Раз женщина просит, да не то, что просит, приказывает, то лови, фашист, гранату. Она у меня уже на взводе и чека выдернула. Того и гляди рванёт.

И рванула граната.

Я никак не пойму, почему у меня на Таньку так реагирует? Нет, на жену тоже бывает по паре раз за раз не вынимая, но вот на Танькину пизду реакция такая, что уже который раз так получается. Так ведь сейчас передохнём, и снова пойду на третий заход. Чую, что так получится. А пока ебу Таню, её пизда хлюпает, полная и своих выделений, и моей спермы. Танька уже не ойкает, молчит, лишь подмахивает. Нравится женщине, так чего же её удовольствия лишать. Тем более, что обещала стребовать с меня долг за доставленную неприятность утром с обломом, когда не дал ей кончить. Интересно, а как будем считать: не вынимая – это раз или всё же два? Спросил. Танька в ответ

— Не вытаскивал, значит один раз. Эй, только не вздумай постоянно вытаскивать и говорить, что это раз, два и больше. Кончил – раз. Не успел вытащить, когда снова встал- тоже раз. Пока хуй в пизде, это всё считается за один раз.

У Таньки из пизды вытекает смесь спермы с её жидкостью. Благо мы на берегу и есть возможность подмыться. А то в прошлый раз домой пока дошёл, всё слиплось. Хотя мы и подтёрлись Танькиными трусами, водные процедуры это не заменит.

Ебу Танечку. И что-то толкнуло попку её проверить. Я же кончить не могу, а если вставить в зад, то дело значительно ускорится.А что там проверять? Задница мокрая, к тому же Танечка контроль потеряла, расслабилась, Вот залупа в задницу и скользнула. Сама. Я не прилагал никаких усилий и даже не покушался. Танька заверещала

— Аааа! Бляяядь! Ты меня в жопу ебёшь! Мамаааа! Больно же!

— Тань, мамой клянусь, не хотел. Он сам заскочил, скользнул не туда.

— Тебе бы не туда засадить! Гад! Скотина!

— Вытащить?

— Я тебе вытащу. Не шевелись, дай привыкнуть.

— Тань, правда не специально.

Так прям она и поверила. Спутать жопу с пиздой – умудриться надо. Это мальчику простительно, а мужик ни за что это не спутает. Спрашиваю

— Тань, а ты Сереге в зад не даёшь?

— Даю. Так у него по сравнению с твоим размер в два раза меньше. И тоньше. Не шевелись, сказала! – Это я попытался чуток пошевелиться в попе. – Говорю же, дай привыкнуть. А то все кишки наружу вытащишь. Давай, только потихоньку. Ох, бля, и до чего же он у тебя толстенный. В пизде худее был и меньше. Ты долго ещё? Кончай давай. Жопа своя, не казённая.

Спустил. Танька высвободилась и для начала врезала мне по башке.

— Гад! Жопа теперь дня два, а то и три болеть будет. Всё, пошли мыться и работать.

— А может помоемся и поедим? Я там взял с собой.

Танька давай ржать.

— Ой, не могу! Заебала мужика, с голодухи ноги не таскает. Нет, сейчас подмоюсь и сбегаю домой, соберу чего поесть. Знаю я, как мужики пайку собирают.

Поели здесь же на берегу. Потом выбрались наверх, я кузню отворил, огонь подшевелил в горне и работа началась. И так покатило, что само собой всё делалось. Так увлеклись, что и на время не смотрели. И очухались лишь тогда, когда свекровь Танькина пришла проверить, чего это ради мы домой не идём, коли рабочий день закончился. И чем мы таким занимаемся, что домой не тянет. Убедившись, что мы действительно работает, потопала назад. Танька посмотрела вслед бабке и зло сплюнула

— Вот же сука старая. Свекровка блядь – снохе не верит. Ты знаешь, какой она в молодости была? Ни один хуй не пропускала. А сноху взялась блюсти. Правда говорят, что самые блядовитые бабы в старости самыми морально устойчивыми становятся. Прямо святые. – Посмотрела на удаляющуюся бабку ещё раз, говорит. – А ведь если её раком поставить, так она ещё ооочень даже ничего будет. В баню когда идём, так бабкина жопа смотрится. Кожа гладкая, ни морщинки. Это она из себя старуху строит, а в душе она, как была блядью, такой и осталась.

— Тань, не пойму что-то: это ты мне её сватаешь?

Танька ржёт

— А что? Посмотрела бы, как бы ты ей в срандель засадил. Вот бы она поиздевалась на хую, повертелась. Я бы даже её подержала, чтобы не соскочила.

Теперь ржали уже оба.

Погасил горн, закрыл кузницу. Попрощались. Танька говорит

— Не забывай, что теперь ты мой любовник. Выебал и в пизду, и в жопу. По понятиям ты, как честный человек, обязан бы на мне жениться, но не стану отнимать тебя у жены. И не ссы ты. Если даже узнает, я с ней поговорю и она смирится. Я же честная женщина, а честной женщине нужно иметь мужа и всего одного любовника.

— Это ты на что намекаешь?

— А что, если твоя жена кому даст, топиться пойдёшь? Дело-то житейское. Лишь бы не забеременела.

— Тань, а вот ты не боишься забеременеть?

— Не боюсь. Даже с радостью приму эту весть. От тебя можно рожать, мужик ты справный.

— А Серёга как про нас узнает?

— Как узнает, так и проглотит. Не ему возникать. Пусть вон маму свою дрючит.

— Да ты что такое говоришь?

— Ну ты и кадр! Ты в каком мире живёшь? То ты не знаешь, что у нас половина посёлка так живёт.

— Не знаю.

— Так узнай. Сергей бабку дрючил до нашей свадьбы. Может и сейчас потихоньку вставляет. Ахун с дочерью живёт, как и Белозерский. Сара с братом пежится. А матерей даже и не знаю сколько дрючит. По крайней мере молодым всем дают. И снох напяливают и свёкор-батюшка, и братья мужа. Все перееблись. Так что и твою жену со временем распечатают. Если уже не распечатали.

— А отсюда подробнее.

— Неее, если бы что, так я бы уже знала. У нас с этим быстро. Завтра половина посёлка будет знать, что ты меня насаживал на берегу. А ведь рядом никого не было. Так что привыкай, любовничек. И откармливайся. Мне понравилось, когда пару раз не вынимая. А в жопу больше не дам. – Помолчала. – Да нет, дам. Куда я денусь. Только чем помазать буду брать с собой. Ну всё, пошла. Ой, бля, неприятно в жопе. Приду, помазать надо. Чего лыбишься? Считай, что целку сломал. Да, у нас на сеновале надо малость кровлю подлатать. Я бабке скажу, пусть сама догадается тебя пригласить. Бабка толстая, на сеновал не залезет. Вот уж где наебёмся.

Танька пошла к себе, я к себе. Иду, пустые яйца позвякивают, как колокольчики под дугой. Хорошо, что жены сегодня дома не будут. Ещё и на неё сил бы точно не хватило. Интересно, а что там Танька говорила про свекровь свою? Жоа, говорит, знатная. А в жопу она даёт?