Побег в Лето

Бляк — обжигая ладонь, я поставил кружку с горячим свежесваренным кофе, на мраморный столик кухни слишком громко.

И неприятный лязг разнесся по всей малогабаритной квартирке.

Но дело не в стуке, через несколько секунд, произошло — нечто.

Я даже поперхнулся любимой «арабикой»!

Ну ещё бы!— обана, тут девушка полу знакомая, к тому же полуголая гуляет по кухне.

Я спокойно решил попить кофе пока она спит, а она ворвалась как фурия, и полуодетая в моей рубашке.

Вот и всё подумалось: «Приплыл…» как обычно!— и «телка» тут рядом неприглядная без своего боевого «май капа».

«Приплыл» — банальная история: сначала они надевают твои рубашки, как будто своих нет, потом полностью влазиют в твою жизнь.

Меняя её под себя. Поселятся в твою рубашку, и что дальше.

Потом пойдут пеленки, распашонки, подгузники, коляски и всё такое.

Прощай холостяцкая жизнь.

Одному жить спокойней, при моей привычке к приключениям.

Вы спросите: «А как же дети? И кто подаст стакан воды, на старости лет?»

Наверно не доживу до того момента.

Так что ради призрачного «стакана воды» терпеть всё?!

Нет уж, увольте! Лучше кошку завести, и назвать, к примеру — Марго.

— Утро доброе, — немного злясь, поздравила она с чем-то.

Утро добрым не бывает — это я усвоил по своей «доброй» жизни.

Боясь недавних утренних мыслей о тихой семейной жизни, грубо спросил её:

— Чё разбежались? Ты меня выручила. Что ж, спасибо. Вот бери своё отработанное за всё, — протянул ей приготовленную загодя карту, с записанным пин–кодом на бумажке, где на счету приличная сумма денег.

Примерно как три средних месячных зарплат в крупных городах России.

А что? Заработал в Зоне вполне норм.

Получая часть доли с продажи артефактов, и с разных нескучных делишек. Да положить бы деньги на счет, жить на проценты до самой старости безбедно. Видно не судьба тому быть.

***

Взгляд Регины. Утро в квартире Джоника.

Бляк — и я уже на взводе!

С детства не люблю такой шум скребущий по нервам.

Ненавижу! Я ворвалась на кухню, где хозяйничал Джоник, и пожелала ему доброго утра. А Он спросил, сразу перейдя к делу без долгих прелюдий, как он умел: «Что разбежались? Ты меня выручила. Вот, бери своё отработанное».

И протянул платёжную карту с пин–кодом.

— А что ты свои слова меняешь, как кисейная барышня каждую минуту?— ехидно спросила, хотя хотелось кинуть карточку в лицо, чтобы он подавился ей.

— Ты о чем?

— О твоих словах. Ты сам вчера говорил, оставайся сколько надо. Или ты просто хотел затащить меня в постель?

— Глупо как-то для шлюхи, — сказала с горечью.

Гадко находиться с ним в одном пространстве.

Я-то думала, что он нормальный мужчина, правда не очень надеялась, что всё произойдет, как в фильме «Красотка», с любимым красавчиком Ричардом Гиром.

Но не предполагала, что он поступит так по-скотски со мной.

Отблагодаря, таким образом, за спасения паршивой жизни и за бурную ночь. Вот она правда жизни: «Не делай людям добра, чтобы оно не вернулось к тебе задом!»

А он как назло практически раздет, так что ненароком любовалась его телом, вспоминая вчерашнюю ночь.

Ещё рубашка отравляла мозг воспоминаниями о его запахе, обволакивая меня и заставляя хотеть этого ненавистного мужчину.

Стоять на полу холодно ногам, и я решила сесть за стол, где пушистый коврик, да и место свободно возле окна.

Залюбовалась небом, и что, наконец, вставало долгожданное солнце за множеством грозовых дней, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей.

Всегда любила, почему-то, смотреть на небо, чувствуя в нем что-то родственное со мной.

В последнее время, оно довольно странное.

Весь месяц в небесах, или даже больше, непрерывно стояло полнолуние, так не бывало никогда на моей недолгой памяти.

— Я думал, ты захочешь уйти, зачем тебе оставаться? Тебе же нужны деньги.

— В первую очередь мне нужна безопасность. Да ладно, я уйду. Может, хотя бы чая предложишь напоследок?

— Уфф. Ладно. Оставайся. Только не говори потом, что я не предупреждал, — неожиданно поддался Джоник.— Купи что нибудь себе, или в квартиру. Мне ноутбук нужен с интернетом. Сделаешь?

***

Взгляд Джоника.

Вот поворот событий!

Переспали, с кем ни бывает. Всё, разошлись. И точка. Вот коза–береза.

Хрен с ней, пусть остается и живет, ей же хуже будет.

Дал Регине задание, взять мне ноутбук, хотелось быть все-таки в курсе событий, что твориться в мире, а главное в Зоне Отчуждения.

Оставил ей номер своего мобильника, на всякий непредвиденный случай.

Залежался дома с простым порезом, благо на мне заживало всё как на зонной псевдособаке.

«Надо ножки поразмять», — пришел удачный выход из положения, избежать скандала и женских слез.

Пойду, прогуляюсь по городу, а там видно будет.

Как говориться: «вечер утра мудренее».

Переиначивая известную пословицу, на мерку Зоны.

А обутые ноги в кроссовки, выносили меня: за дверь квартиры, этажа, лифта, за дверь подъезда.

Вот я на улице, сбегая с крыльца подъезда, чуть ли не припрыжку, ведя себя как голопузый мальчуган.

«Свобода — мать её!» — обрадовано промелькнула мысль, разминая ноги и себя, ведь я был прикованным к постели пару суток.

Светило яркое солнце, теплыми лучиками добра, прямо как в сказке.

«Ну да, ага, так и в сказку попал?!»— подумал расслабленно, выходя за угол дома, где основная улица с широким тротуаром, прикрывая глаза на ударивший свет от непривычного земного солнца.

Солнце ведь в Зоне Отчуждения, не такое яркое как здесь.

Но это только промелькнуло в голове, отчетливо представилось визуальной картинкой.

Всё не так быстро.

Сначала неспешно оделся, не в трусах же выходить на улицу, накинул на себя толстовку, надел кроссовки, и уж потом вышел за дверь.

Вот так стало.

Уже идя по этажному коридору, в ноги ткнулся маленький комочек шерсти и жалобно запищал, требуя еды и тепла.

Да неужели, так быстро исполнилось мое желание?!

Что ж — пошли со мной.

Где одна, там и две, как говорится, кошки.

Пришлось снова открывать дверь в квартиру.

Пушистый комок мигом забежал в коридор, начиная осваиваться и хозяйственно обнюхивать обстановку.

На издаваемые существом звуки вышла Регина из ванной, наверное, готовясь принять утренний душ или ванну, с умилением спрашивая:

— А кто это у нас? И как мы назовем?

— Опоздала. Я уже назвал её Марго, — говоря твердо.

Как с этими женщинами поставишь себя, так и будет далее в жизни.

По опыту знаю.

— А вдруг окажется кот?— спросила Регина, беря в руки котенка.

Сейчас непонятно кто котёнок: кошка, или кот.

— Ничего страшного, будет Марг, — снова уверенно ответил, смотря на приблудный подарок судьбы, который громко замурчал в руках Регины, выражая благодарность за гостеприимство и спасение от голода. Обычный беспородный котенок.

Весь в пятнах черно–белого цвета, похожий на тигристый окрас.

С белым брюшком, если бы его отмыть.

Да и чумазая мордочка, как бы с пятнышком возле носика, с торчащими усиками. Такой махонький тигренок.

Ладно, пусть живет тоже здесь, как-нибудь проживем втроем.

Да Регине с Марго, будет не так скучно дома находиться.

— Вот тебе ещё задание: возьми Марго корма и молока, свежего, а не просроченного, — сделал новый наказ Регине.

А что, пусть привыкает, что надо делами заниматься.

И снова повторение цикла ухода из дома.

— Закрой за мной дверь, Регина, — попрощался с ней обыденно, шагая по коридору бесповоротно.

Лифт, дверь подъезда, то самое крыльцо дома, по которому спустился, в реальности, не спеша.

Выйдя за привычный угол дома, где основная улица с широким тротуаром, прикрыл глаза на ударивший в них свет, от яркого солнца.

***

— Ба! Какие люди! И без конвоя!— услышал, чей-то почти незнакомый голос сбоку меня.

Яркий солнечный свет ослепил, потому его и не заметил.

Хотя такого человека трудно не заприметить.

Мишаня, Михаил Валунов. Когда-то несколько лет назад, мы с ним начинали службу в «ментуре» простыми сержантами «пепсами».

Здоровый детина под стать фамилии.

Бывший служака из ВДВ, кирпичи об голову ломал на спор, в день «второго августа».

«И как таких амбалов мать рожает? Ого!«— поразился, оглядев его фигуру, да он ещё больше раздобрел с тех пор, как я уволился со службы.

— Здорово Мишаня!— воскликнул, радуясь нежданной встречи с бывшим сослуживцем.

— И тебе не хворать! Привет Джоник, — заявил Мишаня, протягивая ручищу, точнее лапищу, для рукопожатия.

Не люблю руки жать, но тут приходится, как-никак старый товарищ.

— Как ты, давай рассказывай: где был, чем занят?— прогудел, Мишаня, крепко сжимая ладонь.

— Да как — всё по-разному. Только вернулся «оттуда». Вот вышел прогуляться, по старым местам, — кратко объяснил житьё–бытиё.

— А, понятно, — протянул бывший знакомец, в форме при погонах в форменном кителе, пятьдесят последнего размера.

Да, если на меня шустрые карлики вьетнамцы, торговавшие одеждой, подбирали размер «великан», то на него какой тогда налезет: «супер пупер-великан» или «гига-великан»?

— А ты, что да как? Вижу, ты на повышение пошел, — поинтересовался, узрев у него майорскую звездочку.

— Да, участковый я сейчас по району. Недавно драка тут произошла, вот в этом доме, — Мишаня кивнул на мой дом, — так там один «Рембо», четверых парней, уложил в больничку. Вот хожу, отрабатываю сигнал, так сказать, и свидетелей.

— Слушай, а не твоих ли это рук дело?— подозрительно взглянул на меня, бывший коллега.

— Обижаешь, гражданин начальник. Четверых заломать, для меня мелочь. Вот если бы всех пятерых завалили, тогда другое дело.

— Моя работа, — отшутился небрежно, ясно понимая, что у него улик против меня нет, и не имеется.

А подозрения к «делу» никак ни подошьешь.

Презумпция невиновности, понимаешь. Как говорил в свою бытность, один наш российский президент.

— Да шучу я, шучу, — принял насмешливый и дурашливый вид участковый, превращаясь в прежнего Мишаню.

— А ну-ка, проверим, так ли…— и он неожиданно пригнувшись, махнул кулаком, намериваясь попасть мне в «солнышко».

В солнечное сплетение.

… Хмм — среагировав на летящую кулачину в живот, я увернулся в сторону. Уход с линии атаки, называется.

Блок здесь не поможет, против «нагруженного» удара.

Мишаню то я знал, и знал, как он бьет обычно.

Видел как он делает: один удар, и человек, здоровый бугай, пьяный разбушевавшийся хулиган в «отключке».

Это случилось когда мы на службе в ППСе, на тревожный вызов приезжали, в местный кабак «Ред Кемел», который «крышевали» (то есть охраняли) тремя экипажами по очереди.

Почему тремя? Потому что, первый, второй, третий экипажи, громила расшвыривал как котят. Какой-то борец–тяжеловес попался как назло, да и руками он махал неплохо.

«А что я?»— спросите вы. Как что — я сидел в третьем экипаже, и мне было весело смотреть на весь цирк.

Не хотелось мне лишний раз получить оплеуху, за «хрен собачий».

Газ, «дубинаторы»: спецсредства — применять не резон.

Стволы использовать тем более.

За каждый патрон потом затрахаешься отписываться.

Дубинку бугай запросто может вырвать, и сам же её получишь по горбу или по шапке. Благо, если ты одет в неуклюжий «броник» и литую головную «сферу».

Газ — зимой, в мороз –30, тоже не вариант. Аэрозольный баллончик «черемуха–10м» малоэффективен при морозе.

И баллончики у всех экипажей, были почти пустыми, как на грех, и «сфера» без пластикового забрала. Я и говорю: то понос, то золотуха.

Не наш день, то есть вечер.

К тому же полно неравнодушных свидетелей из кабака, вышедших посмотреть на бесплатное зрелище. Да ещё они снимают происходящие на камеры телефонов, нехорошие люди.

А местный «подгубный» всё ярился, чувствуя себя бессмертным героем и безнаказанность при свидетелях.

Ещё бы чуть–чуть, и он, точно распалясь от удальства, кричал бы лозунг: «Гаси мусоров позорных!»

А что?— Толпа поддержала бы, а как же — милицейский произвол творится.

Да он там совершил, какую-то мелочь: так, ущипнул пару раз за задницы вертлявых официанток.

Бывает, что сразу «крышу» вызывать.

Так-то оно так, но наказать человека, теперь придется — арестом «административкой».

Но надо действовать красиво и эффективно.

Потому подал мысль — вызвать Мишаню.

А он был как раз «выходной» в то дежурство.

Пришлось набрать его номер, да и приехать за ним, благо он проживал тогда недалеко от кабака.

Мишаня находился под «градусом», расслабляясь в свой законный выходной.

Ему тоже захотелось приключений, и он без особого разговора прыгнул в наше «183 такси первого маршрута»

183— это специальный номер, или позывной, для переговоров по рациям, нашего «третьего» экипажа ППС.

Первый маршрут — условный район города, который объезжает данный экипаж.

Специфика работы нашей собачьей.

Да, там много такого, «забавного» и «прикольного».

Разводы на дежурства, инструктаж, выдача спецсредств, оружейка — где выдача–сдача табельного ствола, отметки в различных журналах, составление регламентных протоколов — на плановое число пьяных.

Свой специфический язык, с резкой и отрывистой речью, как короткие команды, или переговоры по рациям, где обычный человек мало что разберет. И самое прикольное — текущие обеды и ужины на дежурстве.

Вы спросите: и что тут прикольного?

Как что. Вот смотрите. Допустим, на дежурстве три экипажа, неважно какое дежурство, дневное или ночное.

Своеобразная игра, кто первым сядет за стол обедать или ужинать.

Фишка в том, что пока первый экипаж спокойно питается, другие два экипажа разгребают все сыплющиеся косяки на их головы, работая за двоих. Часы пик, что скажешь, а сотрудникам надо кушать вовремя, по графику, чтобы не похудеть ненароком.

И первый экипаж, откушав выходить на маршрут, а вся рутина уже выполнена, часы пика прошли.

Такой прикол. Вот и была жесткая борьба среди нас, за привилегию — кушать первыми.

Как дети малые, ей–богу.

Так вот. В принципе, больше рассказывать нечего.

Привезли мы Мишаню, он выскочил из машины, без лишних «выстрелов» подскочил к злодею.

И всё. Злодей упал. Даже видно не было удара, тем более замаха.

Далее пока буян был в горизонтальном положение, ребята нацепили на него «браслеты», наручники.

«Нежность–2» — они называются. Тоже такой ментовской юмор.

Конечно, нам потом пришлось расплачиваться с Мишаней за вызов и помощь. Сами понимаете: «дружба дружбой, а благодарить надо».

Снова непроизвольно отвлекся на воспоминания, из прежней жизни.

***

Хмм — среагировав на летящий кулак в живот, увернулся в сторону. Убирая корпус в бок, перекрестным шагом назад.

Тут же, словно танцуя, на носках спортивок, скользнув возле бока Мишани, нанес ему пару легких «шито цуке» по печени, обозначая удары. Двигать левой рукой мог слегка.

Мишаня развернулся, угрожающе вставая передо мной в стойку «камаэ», только ладони сжаты в кулаки.

Чем принимать удар, лучше уйти от него, или нанести первым.

Снова уход от прямого удара кулаком в голову.

Мишаня не шутил.

В танце, стираю дистанцию между нами, подбивом правой ступни, по задней части голени Мишани, и роняю на асфальт.

Мишаня принужденно упал на одно колено.

Затем, обходя его за спину, захват шеи, правым локтем, на удушение.

Одновременно тянусь левой рукой к правой поясной кобуре, расстегивая кнопку.

Щёлк, и «ствол» выскочив из кобуры, оказался в руке.

Который смотрел черным зрачком в голову Мишани.

— Так спокойно, спокойно, граждане. Это следственный эксперимент, — захрипел Мишаня из захвата, предупреждая испуганный народ, который заметивший сцену, столпился поодаль нас.

Осторожно отпустил шею и отстранился.

—Джон, отдай «пм», — обратился Мишаня, он вставал с колена, отряхивая испачканную брючину.

— Ну держи, — протянул ему табельный «ствол», рукояткой вперед.

— Только не давай его больше никому, — пошутил над Мишаней

Смущенный Мишаня, определив «пм» на штатное место, принял снова бравый вид офицера милиции.

— А ты ничего, в форме ещё. Как я погляжу, — похвалил Мишаня, продолжая:

— Слушай Евгений, тут такое дело. Ты же ведь пока без работы ошиваешься. А у нас местечко образовалось тут — инструктора по «рукопашке». Работа непыльная: полдня в спортзале, и свободен.

А зарплата по полному милицейскому окладу. Так как? Пойдешь?

Снова озадаченно хмыкнув, обдумывал неожиданное предложение.

А что? Дома валяться не привык, в Зону возвращаться не хотелось, а тут дельный вариант нарисовался. Сделаться этаким наемником, обучающему воинскому искусству, бойцов «королевской» гвардии.

Чем черт не шутит, как говориться.

Менты–полицейские тоже учатся, даже простые.

То стрельбы в тире или на полигоне, силовые тренировки, занятия по законам, уголовного кодекса, особенно по «закону о милиции–полиции», штудируя его так, чтобы каждая статья–параграф был вызубрен назубок.

Странно слышать от некоторых, что полицейские не знают свой закон.

Даже не в курсе, наверно там так сейчас служба поставлена наперекосяк.

Я утвердительно покачал головой:

— Продолжай.

Мишаня стал объяснять, что и как сделать:

— Короче, сегодня что у нас? Пятница, значит, подойдешь в «управу» в понедельник, там найдешь Черепа. Ты же помнишь его? Давай я тебе свой номер новый дам, звякнешь, если что, — Мишаня засуетился, ища в карманах авторучку с бумажкой.

Ну как же: Череп или Черепанов, Стас Леонидович.

Конечно, я помнил его. При мне он был зам нач. районного ОУРа.

У меня с ним были напряженные отношения. Мужик — крыса, одним словом.

Да его никто толком не любил у нас в отделе.

Не зря ему такую «кликуху» дали — Череп.

Да, а сейчас он, видимо в Управление перешел, на новое теплое место. Карьеру сделал, жополиз.

Что ж, придется потерпеть его, мне же с ним детей не делать:

— Помню, как тут забудешь. Значит в «управе» он сейчас?

— Ага, туда свинтил. Теперь он зам в УВД города, в должности по работе с личным составом, — просветил Мишаня.— Ладно, ладно. Не кисни. Потерпишь. Одно общее дело делаем, как Череп говорит, — ободряюще сказал Мишаня, снова протягивая руку, вместе с записанным номером, для прощания.— Давай. Как устроишься, с тебя «простава».

— Само собой, — ответил, хлопнув Мишаню по мощному плечу.

Что ни говори, а я рад встречи с давним коллегой.

Расцепив руки от пожатий, мы разошлись по своим делам, ещё Мишаня обернувшись, прокричал:

— До связи Джоник, номер знаешь! А свою рану береги, всё-таки.

В ответ помахал ему рукой, показывая, что всё понял и осознал.

Вот Мишаня, вот жук!

До меня дошло, в чём было дело. Во время нечаянного спарринга, принимал правостороннюю стойку, стараясь беречь левое плечо.

А такая стойка была для меня непривычной, вот он и просек!

Да потом удушение провел неправильно, и левой рукой кое-как вытащил «ствол».

«Да уж, прокололся ты Джоник», — мысленно ругнул себя.

Подойдя к остановке, где посадка в трамваи, поехал в «центр», прошвырнутся там по старым местам.

Сидя в тесном вагоне небыстрого трамвайчика, я ехал, мысленно рассуждая о равнодушии в обществе людей.

Вспомнился случай, когда работал в «ментовке», наглядно показывая, что я такой же черствый и равнодушный.

Выдался тогда маленький выходной на работе, а с утра нужно сходить по личным делишкам.

Потому не торопясь ранним утром собрался, вышел на улицу.

Мой путь лежал через местный рынок, где шагал излюбленной дорожкой.

Стояла поздняя осень, с нормальным морозцем, с такой промозглой сыростью. Задумавшись о насущных делах, чуть не наступил на спящего человека, точнее это был лежащий на тротуаре бомж.

Как я знал, они здесь тусовались летом, а сейчас странно: лежать и спать, в такую погоду прямо на голом асфальте.

Недоумевая в себе, аккуратно обошел бомжа, направляясь дальше.

Решив все дела, снова возвращался той же дорогой, через местный рынок.

«Да ну!» — удивился, прошло больше часа, а бомж лежал в той же позе.

Поравнявшись с ним, осторожно потыкал в бок лежащего гражданина.

Он ни грамма не пошевелился.

Вот чёрт! Бомж кони бросил, как говориться, замерзнув посреди улицы, видимо он не выдержал перепадов осенних температур.

Быстро осмотревшись по сторонам, я резво удалился с места смерти человека. А что делать… мой мимолетный, долгожданный выходной, а тут сейчас геморроя не оберешься на полдня или больше.

Пусть другие займутся усопшим бомжем кому положено, успокоил так себя, ведь я не при исполнении.

Такой случай. Что говорить о типичных людях.

Тут затренькал мобильник, запрашивая с кем-то соединится.

Оказалась Регина, она попросила помочь забрать документы у бывшего сутенера.

Да уж проблема, и её надо решить с улыбкой на устах, как говориться.

Поразмыслив, решил, что бывший покровитель за «спасибо» документов не вернет, а я не сын миллионера, чтобы раскидывать деньги направо и налево. Потому надо устроить разговор по душам и с пристрастием. Состроив в уме быстрый план, пересказал Регине, она тихо отключилась, водворяя его в жизнь.

Потом меняя на ходу программу дня, поехал на Новую, где проживал Валерка, старый корефан тоже с «ментовки».

Он был на пенсии по инвалидности, после того случая.

Валерка тогда вышел подшофе на улицу, прогуляться в ближний киоск за пивом. А там толпа отморозков столпилось.

Провоцируя на драку, начала кидаться из какого-то пустяка

Он и вытащил табельный "пм": Валерка не сдал его в оружейку, зачем-то. Пальба, стрельба. Он сначала в воздух целился, а ему в бурной куче дерущихся хулиганов, подбили руку со стволом. Так в череп себе и засадил скользя. Отделался раной головы средней тяжести.

Потом больница, лечение, списание на пенсию.

«Дело» замяли, ладно не посадили.

Проведал его, а перед этим в ближайшем маркете взял водки с закуской.

Посидели с Валеркой до вечера, поговорили о том, о сём, вспоминая старые «веселые» деньки.

Я-то с бокалом чая, он со стаканом гранёным, как обычно.

А что ему оставалось делать одному?… работы нет, жена ушла, безнадёга.

Он предлагал тоже выпить за встречу, но я отказался: помня, что меня ждет устройство на работу и встреча–собеседование с Черепом.

Да и Регина, как обычно все женщины, будет ворчать, что опять где-то пьянствовал. А я точно после одной рюмки чая не остановлюсь.

Тут под конец встречи как раз снова позвонила Регина, рассказывая о своих успехах.

Да блин, ещё дельце тут с Геной образовалось: утренняя разминка была, сейчас предстоит вечерняя пробежка, как подсказывала интуиция.

***

Взгляд Регины. День первый. Дела домашние.

Вот же мужлан хренов! Сказать, что я злая, ничего не сказать.

Одолжение он мне делает!

А потом и задания раздает, как будто я его служанка.

Ноутбук ему нужен, видите ли, интересно он хоть знает как им пользоваться?!

Не успела вдоволь насладиться гневом, готовясь принять утреннюю ванну, как входная дверь опять заскрипела поржавевшими петлями, оповещая о чьем-то прибытии.

Вышла в коридор готовая ругаться и увидела маленькое чудо, которое уткнулось в ногу.

Хоть и обычный беспородный котенок, но он с тигриным окрасом и царственной осанкой. Захотелось его сразу одомашнить.

Чтобы у Джоника не возникло мысли выбросить котенка, спросила:

— Как мы назовем это чудо?

Но он обрубил все мои попытки пойти на сближении, сказав как отрезав: — Я уже назвал её Марго.

— А если будет кот?— удивленно спросила.

— Будет Марг, — спокойно ответил он, как будто я вообще никто.

Хотелось возразить, но пока думала — он сбежал, бросив напоследок, чтобы не забыла купить котенку свежего молока.

Мой гневный взгляд достался закрытой двери!

Марго возмущенно закопошилась, напоминая, что её надо покормить.

Не помешало бы её искупать, но не было шампуня для животных.

Поняла, что похода на улицу не избежать, решила сходить в гипермаркет, он сравнительно рядом, и там имелось всё необходимое.

В холодильнике оставалось немного молока, так что для начала кормежки, налила его в блюдце, отрезая ещё кусочек сырого мяса.

Марго сначала принюхалась к нему, ходила кругами вокруг блюдца, потом с жадностью начала лакать молоко, и с диким шипением и рычанием поедать свежее мясо.

Оставила котёнка на кухне, приняла ванну, направилась в магазин.

По дороге навстречу попались менты, вспомнила, что мои документы остались у Гены: я никто и звать меня никак, и меня могут спокойно закрыть в кутузке.

Хотелось бежать от них со всех ног, но понимала, что этим только привлеку внимание, так что пришлось успокаивать сердце и проходить мимо, как обычный человек.

Чего мне только стоило!

Купила в гипермаркете шампунь для животных, свежего молока и немного продуктов, вернулась домой.

Марго нигде не было видно, в итоге нашла её свернувшуюся клубком, спящую и наевшуюся с полным животиком как бочонок, под диваном в гостиной. Вытащив её оттуда, понесла в ванну.

Настроив воду в кранах, начала купание маленького животного.

Марго фыркала и возмущалась, пытаясь вылезти из скользкой ванны, но что поделаешь, дезинфекцию никто не отменял.

Закутав её в теплое махровое полотенце, отнесла на диван, чтобы Марго обсыхала. Подумала, что надо приготовить кушать, и про документы надо решать. Джоник утром записал свой номер телефона.

Не откладывая дело в долгий ящик, набрала номер Джоника, дать ему тоже задание, в отместку за утренние указания.

Кратко описав проблему, ждала его решения.

Недолго думая, Джоник ответил, чтобы я звонила Гене, и назначила встречу, уговаривая встретиться в определенном месте.

Мне требовалось соврать во благо, предлагая якобы отступные, за мои документы.

Делать нечего, я набралась духу, и позвонила бывшему «боссу».

Гена как всегда находился не в духе, сразу начиная орать, выясняя куда я там запропастилось, ведь меня ждет «работа» и клиенты.

Выслушав поток брани и ругательств, спокойно сказала, что «увольняюсь» от него.

Опешив, Гена грубо заявил, что я ему осталась должна: за еду, проживание и «крышу», то есть пока не рассчитаюсь с ним, документов не увижу.

Предвидя такой поворот, как условлено с Джоником, назначила встречу возле Новой улицы.

Огрызаясь запугиваниями, грозя всеми небесными карами, Гена нехотя условился подойти с документами в обмен на деньги.

Губа у него не дура: он запросил сто тысяч рублей.

Ладно, будет тебе даже сто с полтиной, суля ему золотые горы.

Всё будет тебе, несчастный мудак.

Вновь набрала Джоника, передавая нашу с Геной беседу.

Ещё ноутбук надо купить, столько дел свалилось. Невпроворот!

Карточку он оставил, но не сказал, сколько там денег.

Надо проверить в банкомате счет, а то окажусь полной дурой, если выберу ноутбук слишком дорогой.

Решила съездить в ТЦ «Красную Площадь» в магазин «ДНС».

Там относительно недорогая цифровая техника.

Приготовила суп с галушками и картошку с курицей на второе.

Долила Марго свежего молочка, насыпала «вискас» и поехала в магазин.

Понадеявшись, что менты по дороге не повстречаются.

***

Взгляд Джоника. Вечер первого дня.

Время подошло незаметно до вечернего рандеву.

Коротко распрощавшись с Валеркой, вышел из старенького подъезда.

Место встречи, с «дамой» моего сердца, неподалеку от него.

Добрался до условленной точки минуты за три.

Она выбрана не случайно. Отдельно стоящая длинная протяженная пятиэтажка хрущевского типа.

С несколькими проходными арками сквозь здание дома.

Укромное местечко, что ни говори.

А что — стоят в ней пара добропорядочных парней, о чём-то беседующих, не привлекая внимания прохожих и случайного наряда милиции.

Даже если «свидание» неожиданно превратится в выяснение отношений, между двумя влюбленными «голубками».

Так представлял в голове веселую картинку, проходя по тротуару дома, приближаясь к намеченной арке.

Вот и она, осталось лишь сделать десять шагов.

«Шаг первый: Мы признали свое бессилие перед алкоголем, признали, что потеряли контроль над собой».

Осталось только воскликнуть, как сегодня утром: »Обана!»

Этот Геннадий, этот нехороший человек для разговора с девушкой — привел с собой четверых человек уголовного вида, с колючими взглядами, которые угрюмо кучковались рядом с Геной, видимо рассчитывая на легкую поживу с беззащитной «овечки».

Смешно. Интересно, он один боится, что ли общаться с людьми?

Но отступать поздно, да я и не хотел.

Привыкнув к первому правилу Зоны: идти только вперед.

«Шаг второй: Пришли к убеждению, что только Сила более могущественная, чем мы, может вернуть нам здравомыслие».

Непринужденно сунув руки в толстовку, с напускным радушием обратился к Гене:

— Ого! Какая встреча! Может прикурить снова дать?

С удивлением разглядев меня и узнавая, Гена, злорадно усмехнувшись, произнес:

— Ха! А вот хахаль её новый! Значит, тебя подослали, должок отдать?

— Ага! Как договаривались, в обмен на «ксивы», — спокойно проговорил, расценивая ситуацию: смысла меняться не было, неоговоренная подмога Регину и меня не оставит в покое, да и денег с собой нет.

Потому принялся деловито шарится в карманах толстовки, показывая вид, что нащупываю бумажник с денюшками.

«Волки» радостно осклабились, блестя позолоченными коронками, и в предвкушение несложной добычи с очередного лоха.

«Шаг третий: Приняли решение перепоручить нашу волю и нашу жизнь Богу, как мы Его понимали».

Да что такое — ни дня без драки.

«Вот тебе Джоник и пятеро, как заказывал с утра», — отстраненно подумал, обращаясь к «джентльменам удачи»:

— Господа, к сожалению, при мне наличности не оказалось. Сорри плиз, оставил в своем офисе случайно. Может вас, устроит простое человеческое спасибо?

— Какое нахрен спасибо?! Гони бабосы, фраер!

— Да нет у меня с собой. И дома нет тоже денег.

— Если в доме нету денег — привяжите к попе веник!— подбросил совет один из них, видать «петросян» второй.

— И что, поможет?— прикинулся слабоумным.— Могу лишь прикурить дать, — заявил, глупо оправдываясь.

— Братва! Да он просто бакланит с нами!— с блатным придыханием, заверещали все «джентльмены» на разные голоса.

— Слышь малой, хватит разводить нас, честных пацанов.

«Шаг четвертый: Глубоко и бесстрашно оценили себя и свою жизнь, с нравственной точки зрения».

Один из братвы, патлатый упырь завопил:

— Мочи его, пацаны!

Угу. Движением пальца переводя колесико огня зажигалки на максимум, на столб пламени высотой в ладонь.

Крикун значит ты — ну покричи, да погромче!

Рывком кисти, мгновенно поднося готовую зажигалку к волосне патлатого.

Щелк! Буйная шевелюра на головке крикливого заводилы мигом вспыхнула, как сухой хворост, озаряя темень неприглядной арки.

Она озвучилась истошными воплями, уже лысого «вурдалака».

А что — бесплатная стрижка выходит.

«Подстриженный» схватился за обожженный череп, мигом исчез с поля боя на крыльях вечера, как летящий ночной ужас Носферату.

Видимо побежал новые патлы отращивать.

Понятно. Ещё четверо. И желательно обойтись без трупов.

Они не нежные мальчики из института благородных «вьношей», но сам Гена нужен живым и дееспособным.

Для педагогического внушения, так сказать.

Вживаясь в роль советского новатора педагога — Макаренко.

«Шаг пятый: Признали перед Богом, собой и каким-либо другим человеком, истинную природу наших заблуждений».

Пошла жара вечерняя! Да нет, так не пойдет!

Их слишком много, да может кто-то из них оказаться с «пером».

Зажимая зажигалку в кулаке, для усиления удара, переходя в нижний уровень боя, произвел «вертолет».

Прием из русского боя, «Спас» Кадочникова.

Накинувшаяся братва, посыпалась вокруг, как кегли, в боулинге. Страйк!

Бамс!— в голове раздалась яркая вспышка, и завертелись звездочки в глазах. Всё-таки не хило так прилетело.

Удар кастетом из металла вскользь по голове.

«Шаг шестой: Полностью подготовили себя к тому, чтобы Бог избавил нас от наших недостатков».

Жёстко. Что ж, как вы с нами, так и мы.

Адекватно отвечая на сделанное предложение.

Перекатившись прямо на земле, ближе к кастетчику, зацепом стопы, перевёл его в нижнее положение, заставляя упасть на асфальт.

Одновременно взял голень кастетчика захватом своих ног, приёмом из жесткого стиля годзю–рю.

Синхронным движением, ломая её как тростинку.

А что вы хотели? Это годзю–рю.

Такой ломающий и калечащий, стиль карате.

Второй раз за секунды четыре из многострадальной арки, раздался болезненный рев поломанного «мутанта».

Сливаясь в один страдальческий тон.

«Шаг седьмой: Смиренно просили Его, исправить наши изъяны».

Другого шакала, не сбавляя ритма схватки, извернувшись, дернул рукой за ближнюю стопу.

Шмяк. «Бычок» потеряв равновесие, приземлился наземь туловищем и башкой, немного смягчая удар.

Да уж «брат», с падениями и страховками, у вас совсем плохо.

Незачет — как говаривал тренер, в бытность учебы у него.

«Шаг восьмой: Составили список всех тех людей, кому мы причинили зло, и преисполнились желанием загладить свою вину перед ними».

И тут в третий раз, за семь секунд, стены арки огласились мучительным плачем очередного «ангела».

Немного легче. Осталось всего двое боеспособных.

Один из подмоги, и Гена, который трусливо и выжидающе наблюдал за всем происходящим.

Сутенеры они такие, могут только с барышнями обращаться.

Последний из поддержки, дрожа от страха, всё же вытащил нож «выкидуху».

Неумело по-зоновски, он держал его перед собой прямым хватом, производя выпад сбоку правой рукой, наставляя нож в живот.

Раз — уход с атаки.

Два — захват левой рукой, предплечья с ножом, жестко принимая зажим себе на грудь.

Предплечье выгнулось в сторону, выпуская ножик из ладони.

Нож шмякнулся на асфальт, я пнул его в сторону.

Используя рычаг, давим на захваченное предплечье, и заставляем упасть на колени «баклана»

Для усиления действий можно добавить удар правой рукой по плечу.

Что и было исполнено. Готово.

«Баклан» корчился на земле от боли.

Ещё бы: одно мое движение — рука будет сломана.

«Шаг девятый: Лично возмещали причиненный этим людям ущерб, где только возможно, кроме тех случаев, когда это могло повредить им ил кому-либо другому».

Гена, оторопело стоял, понимая исход побоища, намереваясь смазывать пятки. Но я грозно пресёк попытку, потребовал:

— Стоять на месте! Ксивы отдай!

Безоговорочно протягивая раскрытую ладонь.

Сутенер сдался, вытащив из куртки небольшой сверток, вкладывая его в ладонь.

— Там всё?

— Да всё там: паспорт, аттестат, «корочки» всякие.

— Смотри у меня. Если обманул, или ещё раз приблизишься к Регине: найду — шею сломаю. Веришь?— для убедительности, слегка выкручивая руку баклана который был, а сейчас нет, с ножом.

Он запищал от боли.

Кастетчик, вместе с неудачным «падальщиком», испытывая болевой шок тоже стонали в унисон.

— Да понял, понял. Всё, всё, уже забыл её, — понятливо заговорил «благодетель».

— Вот и договорились. Сразу нельзя было так?— отпуская руку баклана, отходя от них.— Да калеку подберите своего. Ему в больничку надо бы, — жалеючи несчастного кастетчика, посоветовал им.

Вроде всё, вопрос решён.

Пора вовремя заканчивать свидание и прощаться.

А то могут нагрянуть нежданные «гости» — наряд милиции, вызванный сердобольными жильцами дома, из-за громкого вечернего переполоха, несущийся с арки.

Весь «разговор» занял не больше минуты.

На прощание буднично обронил:

— Друзья, бывайте, не болейте больше.

«Шаг десятый: Продолжали самоанализ и, когда допускали ошибки, сразу признавали это».

Ладно, займемся самоанализом, время теперь есть.

Про «десять шагов».

Тогда, после смерти семьи, я жёстко запил, часто брал отгулы на службе, появляясь там нередко в нетрезвом состоянии.

«НС» — так называется, на нашем милицейском жаргоне.

Поэтому начальство, понимая мою ситуацию, определило меня пройти куры анонимных алкоголиков.

Вот в мозгу нежданно и всплыли, эти «десять шагов».

Да нет, не помогли курсы, пришлось уйти в Зону, чтобы…

Ну вы поняли. В церковь ходил тоже, бывало одно время.

Вместе с курсами анонимных алкоголиков.

Почти каждую неделю службы стоял, причащался, свечи ставил, крестился, поклоны бил. Как положено.

Только не исповедовался. А как? Если всё в одной исповеди не выскажешь, что на моей душе накопилось.

Тут десять исповедей, вместе с «десятью шагами» мало.

Сложно всё.

Сначала надо пост строгий держать три дня: не пить, не курить, не материться, не прелюбодействовать, не есть мяса, не избивать и убивать людей — невыполнимое условие для меня.

Затем записаться на месячную очередь, оплатить деньги в церковную кассу, затем явиться на исповедь.

Только в кино да в мыльных сериалах так показано:

— «Я вот пришел в храм, замолить грехи: исповедуйте меня батюшка.

И седовласый батюшка, поднимая полы сутаны, сею минуту мчится исполнять прихоть мирского грешника».

Так в кино только бывает.

Я же говорю: сначала пост, очередь, деньги.

И деньги немалые.

Святые отцы не бесплотные ангелы, им тоже надо поесть–попить, мясо молодого ягненка и вина, испить красного кагора, икорки красной и чёрной. Зарплаты как таковой у них нет, которую господь или патриарх России Кирилл им выплачивает.

Всё сами. Вот и кормятся батюшки с подаянием, с пожертвований, и оплатой различных церковных услуг.

А услуг много у них: молебен, отпевание, крещение, заупокойные, исповедь и прочие. Всё платно. Еще раз подчеркиваю — всё платно.

Если денег нет, иди восвояси отсюда.

И понял, что не моё дело: молиться, исповедоваться.

Вот что такое «Добро» и что «Зло», как выбрать ту или иную сторону? Как пропагандирует РПЦ.

Да нет никакой «стороны».

Каждый человек идёт–живёт своим путем жизни.

Смотрите, как получается на самом деле.

Категории абстрактного и абсолютного "Добра" и "Зла" существуют только в дуальном сознании.

В дуальной картине мира, само понятие "развитие" подменяется идеей количественного накопления в рамках одного горизонтального уровня, которое само по себе при накоплении некоей критической массы может дать выход на вертикальный вектор.

А может не дать, и тогда всю жизнь всё Черное будет злом.

Разные секты, эзотерические школы и прочие, любят такие обобщения «раз черное, то зло значит", заставляют иронизировать силой обобщения.

Если человек от природы имеет черный цвет волос… теперь всю жизнь краситься в белый цвет что ли?

Получается, в церквях и храмах торгующих свечами и иконами, Бога нет… весьма самокритично у них всё устроено.

Чтобы развиваться, нужно выстроить «структуру» хотя бы по трем векторам.

Когда дуальный шаблон изменится, отпадет и сам Вопрос.

И появятся другие Вопросы.

Не получается искренне радоваться за чужой народ, когда за свой хочется. Не могут стать близкими славянскому и русскому сердцу всякие: Йехезкель, Хаввакум, и даже Соломон с Самсоном.

Пусть они сами там разбираются в своей библейской истории.

Нет у славянина–русича тех струн, которые, например, у армянина запоют при чтении Библии.

А мы не ветхозаветные! Мы ими не были никогда. Другие корни у нас.

Мы колядовать пойдем. Не понимаем зачем, а пойдем.

Блинов на Масленицу наедимся. На Радуницу напьемся и радоваться будем. Её тысячу лет из нас огнем выжигали.

А мы все равно радоваться будем. Потому как она наша!

Не знаем как? А наша! Туда и душа тянется, к Родноверству.

Там родным кажется.

Да дикарство все культовые верования.

Главное в себе сохранить честь, честь наемника, а остальное неважно.

Переведя дух после разборки, с трудом разжал кулак, в котором находилась зажигалка.

Тут как раз прохожий мимоходом идёт, обратился к нему с просьбой: «Закурить не найдется?»

Прохожий вытащил сигарету, протягивая мне.

Принял сигарету, щелкнул зажигалкой, с удовольствием закуривая, втягивая горький дым свободы и победы.

Так оно. Не мы такие — жисть такая.

Вот смотрите, тот самый самоанализ.

Наглядный пример: однажды купив пачку сигарет, некто прочтёт на одной стороне надпись — курение убивает.

Некто подумает, что это его убивает.

Далее некто повернет на другую сторону пачки, увидит картинку, с надписью рак, он подумает об опасности рака в отношении него.

А есть человек, который сложит два этих понятия и подумает — курение убивает сам рак.

Курит себе в удовольствие и не морочится, но факт курение сигарет частоту мозга понижает, а хороший табак наоборот повышает.

Вспомните индейцев, ацтеков, майя.

Они постоянно курили натуральный табак.

К чему говорю, относительно создания своего пространства.

Может быть так, может и «вошёл», а после «вышел и снова вошёл», и наполнил пространство смыслом и своими собственными установками.

Как в примере, написанном выше, с пачкой сигарет.

Надо слушать зацепленное чувство, которое активировалось, взглядом из толпы, создать алгоритм, как обойти изменить встроенное чувство.

Может самое время дать установку каждому взгляду из толпы, а вдруг это сама бездна их глазами смотрит и интересуется.

Самое время самому выставить статус, и дать команду, может и получится…

Устало, где пешком, где на трамвае, в непотребном виде после схватки, (толстовка порвана, штаны перепачканы, лицо в крови) дошел до дома и коридора квартиры.

Где по-простому, и совсем не торжественно положил добытые документы на трюмо. Не требуя особой награды, сказал лишь, чтобы Регина приготовила, что-нибудь на стол.

Наскоро принял душ, поел и попил кофе.

Перевязаться, кстати, не помешало бы, заменить старые бинты на плече на свежую повязку. Да голова болела после кастета, там образовалась шишка с рваной ссадиной на коже.

Что Регина и делала: с женским состраданием, заливая ссадину йодом, меняя повязку на мне прямо на кухне.

После перевязки и еды еле передвигая ноги, завалился на родной диван.

А Марго сыто урча, отъевшись за день и превратившись в толстый бочонок на ножках, запрыгнула на диван.

Признавая своего хозяина, она устроилась бочком возле меня, прося, чтобы я её приласкал.

Но сил нет, потому положил руку на теплое брюшко.

На Регину сил тоже не осталось.

«Ладно, может в следующий раз повезет…»— подумал, мирно засыпая, под домашнее урчание Марго.

Непростой денек выдался обычной жизни.

Вот и все. Так прошел первый день сумасшедший гражданской жизни.

Без Зоны, сталкеров, и мутантов. Хотя на «гражданке» свои чудовища и мутанты. Из зоны, из настоящей зоны.