Под звуки КиШей. БДСМ-сага. Часть 4. Танец злобного гения

Я мира озорник,

Любитель книг,

Ловкач-игрок,

Жизнь между строк…

Проснулся я по привычке за минуту до будильника, ткнул пальцем в экран телефона, чтобы не заверещал, и оделся.

Марк сегодня у Наташиного «как бы» мужа, так что в садик никого вести не надо, а сама Наташа… Да пусть спит! Психанула она вчера здорово, а первый урок у неё сегодня — как раз у нашего класса. Даже два урока: русский и литература, так что отмажу, тем более что однажды уже так делал, после первой ночи.

Я тихо собрался, взял со стула её жакет и вышел, заперев дверь.

Февраль упорно дул холодной метелью, стелилсч подземкой, неприятно продувая джинсы. В ушах КиШи — Танец злобного гения защищает меня от отита, ну и ладушки.

В школу я вошёл — ещё восьми не было. Пулей взлетел на третий этаж, открыл ключами дверь, включил свет. Жакет — на спинку стула, из шкафа — достать чашку, кинуть пакет чая. Перед звонком — ещё налью горячей воды из-под экрана. Сумочки вот только для полной иллюзии не хватает, ну да Наташа её всегда в шкаф прячет. В общем — выкрутимся, не вопрос…

Как ни удивительно, но первой пришла Даша. В нерешительности замерла на пороге, увидев меня. Волосы почему-то были заплетены в две косички, и висели на груди, как в пятом классе. Только сиськи с тех пор сильно больше стали.

— Странно, я думал, ты сегодня не придёшь, – сказал я. — Проходи.

— Почему ты так думал? – спросила она, сбрасывая рюкзак.

— Ну… После вчерашнего. Наташу, например, я решил сегодня дома оставить.

— То есть как? — она недоумённо посмотрела на меня.

— Так же, как и второго сентября: тихо сидим, занимаемся своими делами. Если кто-то из учителей её спрашивает — говорим, что она недавно вышла. Хорошо? — я строго посмотрел девушке в глаза.

Она безразлично кивнула, одновременно пожимая плечами и доставая учебники. Вид у неё был откровенно пришибленный и расстроенный. Пришлось встать, подойти к ней и присесть на краешек порты.

— Даш…

— Чего? – ответила она, демонстративно не поднимая взгляда от учебника. Дался он ей…

— Урок начнётся — я выйду. Через пару минут выходи тоже. Тут в конце коридора коморка есть, там техничка швабры хранит, ну и всякий другой хлам. Иди туда.

— Зачем? — она впервые за сегодня посмотрела мне в глаза. Злобно. — Ещё раз тебе минет сделать?! Так давай прямо здесь отсосу! Зачем куда-то ходить?!

Она потянулась к моему ремню дрожащими от злости и обиды руками. Пришлось руки перехватить и посадить её на место. Мягко, но сильно.

Я опустился рядом, придерживая её руки, от греха.

— Даш, прекрати, пожалуйста. Я поговорить хочу. Не при всех. И без Наташи. Что бы она ни сделала — отвечать за нее все равно мне. Понимаешь?

Одноклассница насупленно молчала, но высвободить руки не пыталась. Злится и обижается она всё же явно меньше, чем старается показать. Значит — можно обнять… Утыканию своего, сморщенного от обиды, носика мне куда-то в область подмышки она сопротивляться не пыталась, лишь только обняла обтянутую футболкой спину. Мы посидели так с минуту, потом Даша коротко сказала:

— Приду, — и отстранилась.

Как раз в этот момент в кабинет зашёл ещё один наш одноклассник.

Когда прозвенел звонок, я взял с учительского стола кружку и наполнил ее в туалете горячей водой. Вошёл в кабинет, обвёл взглядом класс.

— Народ, Натальи Сергеевны сегодня не будет. У неё проблемы какие-то дома. Сидим тихо, занимаемся своими делами. Если кто-то спрашивает её — говорим, что минуту назад вышла. Окей? На этаже никого нет, но всё равно — лучше внимания не привлекать. Домашки не будет, а за урок она колонку пятёрок поставит.

— О, живём! — Бодро воскликнул будущий ПТУшник Брюханов.

На том вопрос был исчерпан. Ученики негромко загомонили, подоставали телефоны и занялись кто чем, а я — просто вышел из класса, снова достал ключи из кармана, отпер каморку в конце коридора.

В тесной комнатке не было окна, под потолком тоскливо висела единственная лампочка и было довольно пыльно. В помещении 3х2.5 стояла пара сломанных парт, десяток стульев разной степени убитости, древний шкаф технички и куча коробок с разной рухлядью: плакатами времён царя Гороха, учебниками того же возраста, новогодней мишурой и прочим.

Отыскав подходящую тряпку, я протёр от пыли пару наиболее сохранных стульев. Сзади скрипнула дверь, я обернулся, и приглашающим жестом указал на стул:

— Присаживайся!

Мы сели. По-хорошему — дверь бы ещё запереть, но, боюсь, Даша может плохо отреагировать.

— Итак, я тебя слушаю, – сказал я, сложив руки на коленях.

— Нет, это я тебя слушаю! Ты же поговорить хотел!

Руки у Даши были перекрещены на груди, ноги поджаты крестом под стул. Повисла неприятная пауза. Как ни пытался я вчера продумать разговор, всё выходило как-то кривовато.

— Скажи, ты правда меня любишь?

— Нет, блин! Я тебе вчера напиздила, чтобы ты мне домашку списать дал! — злое ехидство, сквозь которое сквозила обида. Руки дёрнулись в тщетной попытке закрыться еще сильнее.

— А подглядывала зачем? И зачем снимала?

— Счастью чужому позавидовать. Узнать, что это в старой суке такое есть, что она моего парня одним взглядом увела, — на глазах девушки выступили слезы.

— Дашуль, успокойся, — теперь можно взять её за руку…

— Я спокойна! — совершенно нелогично выкрикнула она, смахнув свободной рукой соленые капли с носа. Потом сжала сильнее мою руку. — За что ты так со мной? Я же тебе душу открыла, девственность подарить хотела, а ты…

Даша балансировала на грани истерики и решения: разреветься и бежать, либо разреветься у меня на груди. Пришлось помочь ей с выбором… С минуту она всхлипами мочила мою футболку, как вчера в туалете, а я гладил её по голове и молчал. Пусть выговорится.

— Ты же просто бросил меня, подонок! Выкинул, как надоевшую игрушку! Я уже, можно сказать, свадьбу распланировала, почти придумала имена нашим детям, а ты просто довёл меня до дома и сказал, что нам надо расстаться! Ничего не объяснив, не поговорив, — в грудь прилетел несильный удар девичьим кулачком. — Я и думать не знала, что произошло. Всё надеялась на первое сентября. Мечтала, что вот, он одумается, он вернётся… Вот я его удивлю! Накрасилась для него, платье новое купила, чулки… А ты, скотина, корове этой ржавой букет роз подарил. По мне только взглядом мазнул, как по дохлой мыши…

Несмотря на слёзы, обзывательства и постукивания по мне кулачками, это не было истерикой. Девушка просто спускала пар. Выговаривалась. Причём была довольно откровенна. Ещё немножко — и с ней можно будет поговорить более или менее рационально.

— Почувствовала-то я всё сразу. Поверить не могла только. Пока не увидела, как вы целуетесь в этом кабинете. Она же правда старая. Сколько ей?

— Тридцать два. Я вчера говорил. Самый пик расцвета женщины. Ещё пара лет — и будет стремительное увядание. В этом ты права, конечно.

— И что, ты правда её любишь? — девушка отстранилась и посмотрела мне в глаза.

— Я тебе вроде не врал никогда, — пожал я плечами.

— Блин, — тоскливый вздох. — А как же я?

— А что — ты?

— Как ты ко мне относишься?

Пришлось немного помолчать, формулируя.

— Ты мне нравишься. И как человек, и внешне. Мне очень нравилось с тобой целоваться, и отчасти грустно, что у нас не дошло до секса. Мне, несмотря ни на что, понравился твой случайный отсос вчера, а еще больше — как вы с Наташей целовались и синхронно кончили.

Краснота потихоньку уходила из-под Дашиных глаз и к концу фразы немного переместилась к щекам.

— Но? — спросила она.

— Но обманывать Наташу я не буду, и уходить от неё не собираюсь.

Даша снова погрустнела.

— Впрочем… Скажи, тебе самой-то понравилось целоваться с ней?

Глаза молодой сучки резко просохли и, заблестев, смущённо опустились, а щёки налились красным. Блин, как же похоже краснеют они с Наташкой! И как похоже возбуждаются…

Хмыкнув, я сделал девушке жест подняться. Та подчинилась. Хозяйским движением я задрал ей юбку, сдёрнул толстые колготки до колен и запустил пятерню в трусики замершей от такой наглости одноклассницы. Когда я раздвинул ей половые губы и сунул два пальца в узкую пиздёнку, она вскрикнула и схватилась за меня. Даша тяжело дышала мне в ухо, держась за мои плечи, но никаких попыток сопротивляться или протестовать против моего произвола не делала. Неторопливо и вдумчиво ощупав девственную плеву, я нашёл, что в центре она имеет отверстие диаметром с указательный палец, и вытащил руку. Пальцы и полладони были в густой прозрачной маслянистой смазке. Обильно течёт, блядь похотливая…

Демонстративно осмотрев пальцы со всех сторон, я поднёс руку вплотную к лицу девушки. Колебалась она недолго. Быстро облизав свои соки с моей руки, она решительно протянула руки к моим джинсам. Уже не притворно, а всерьез. В глазах было только желание ебаться: зрачки расширены, взгляд расфокусирован. И это — девственница. Что-то сдаётся мне, что девственность эта — «техническая», и в её рту я побывал не первым. Да и попка может быть хорошо разработана.

Я коротко ударил её по рукам:

— А вот туда — не лезь, — строго сказал я, совершенно не стесняюсь стояка, от которого топорщились джинсы. — Я могу попробовать предложить Наташе взять тебя к нам третьей. Как она отреагирует — я не знаю. Может быть обидится на меня смертельно. И в любом, случае без её согласия ничего не будет. Ясно?

— Да, — девушка медленно приходила в себя.

— Спросить ее? — Я заглянул ей в глаза.

— Спроси, — она тоскливо открыла взгляд.

— Э нет, подруга, — я грубо взял ее за подбородок и заставил вернуть взгляд. — Попроси меня, чтобы я понял, что ты правда этого хочешь, а не стелешься в угоду мне.

Это был опасный момент: сейчас она просто скажет «пошёл ты» и уйдет, как нехер делать. Пауза затягивалась, я уже подумал, что так и будет, как вдруг Даша опустилась на колени и, явно подражая поведению Наташи, произнесла:

— Хозяин, попросите, пожалуйста, Наталью Сергеевну, чтобы… — она немного замялась, потом вздохнула и выдохнула: — о сексе втроем.

От Натальи Сергеевны в таком случае я бы потребовал переформулировать, но к Даше пока не стоило цепляться. Первый раз всё-таки, а будет ещё что-то дальше или нет — писами по воде вилано. Поэтому я твёрдо кивнул, позволяя влюбленной мокрощёлке подняться и глянул на часы: от урока прошло двадцать минут. Будить Наташу стоило через полчаса, не раньше.

— И что теперь? — Дашина юбка так и болталась чуть ниже подмышек. Возбуждение во взгляде спало, но не намного.

— А что? Мы же договорились, кажется? Когда Наталья Сергеевна придёт, я с ней поговорю и дам тебе ответ. Думаю, это будет сегодня или завтра. В принципе, сейчас мы можем идти обратно.

— А стояк тебя не смущает?

Не пытаясь поправить юбку, она поставила ногу на стул. Колкотки были толстые, но канареечного цвета трусики сквозь них заметно просвечивали.

— Выйду — пройдёт, — я слегка кривил душой, конечно же выходить никуда совершенно не хотелось. Я же не железный….

— А на меня тебе вообще плевать? Чуть девственности пальцами не лишил, возбудил и собрался уходить? — промурлыкала она, подсаживаясь вплотную. — Нехорошо…

Даша мягко перебралась на мои колени, оседлала, как жеребца, подвинулась ещё теснее, нажав трусиками на стояк. Её руки легли мне на плечи, губы потянулись к моим.

— Не так быстро, сучка! — Я взял ее левой рукой за горло, остановив в пяти сантиметрах от лица. Чуть сжал пальцы. Страха в её глазах не было, только желание.

Она подалась вперёд, обжигая меня хриплым дыханием из призывно открытого рта. Пальцы правой руки сами нашли под блузкой сосок и силой сжали его сквозь ткань. Девушка сжалась, уронив голову, и вцепилась мне зубами в трапецию, а ногтями — в плечи. В отличие от Наташи, она ни капли не берегла мою кожу, скорее напротив: хотела оставить как можно больше отметин. Ну нет, так не пойдёт. Я надавил на шею, заставляя одноклассницу прекратить тереться колготками о грубую ткань джинсов над моим хером, встал, не отпуская, и уложил Дашу на стул спиной. Ноги стояли на полу, разведённые, будто она на мост собиралась вставать, голова свесилась, косички коснулись пола, а руки так и держались за меня.

— Хочешь поиграть, сучка ебливая? Тогда играть будем так, как я решу, — полупрошитал, пролупрорычал я.

Оставив девушку, свистшую со стула, я таки запер дверь, оставив ключ в замке так, чтобы ни подсмотреть, ни вытолкнуть.

Вернулся, встретился с ней глазами. В них, в оскале, в положении руки на стуле, читалась готовность расстаться с девственностью прямо здесь и сейчас: в грязной школьной подсобке, в девять утра. Исцарапать, искусать и покрыть меня засосами так, чтобы Наташа надавала мне пощечин и, рыдая, ушла.

— Хуюшки! Я тебя, шлюшку мелкую, насквозь вижу! — прорычал я, звонко шлепнув прямо по желтому треугольнику.

— Арр! — бешено вскинулась голова Даши, ноги сжались, рука вцепилась мне в штанину.

Надеюсь, нас никто не услышит… Я схватил девушку за подбородок, сжал щёки, пронзил взглядом. Очень хотелось разорвать ей блузку, но пришлось ограничиться колготками и трусами.

Надавив пальцами над трусиками, я рванул капрон, проделав здоровенную дыру, вторым движением разорвал трусики. Повезло, что не крепкие оказались: справился одной рукой и с первого раза. Губы снова жадно потянулись ко мне, а ногти вцепились в спину. На мгновение я оторвал взгляд от Дашиных глаз, посмотрел на дело рук своих. Пизда призывно блестела соком в электрическом свете. В отличие от Наташиных, половые губы Даши были совсем небольшими, а малые так и вообще едва заметны. Горошинка клитора была хоть и крошечной, но хорошо заметной из-под складки капюшона. Приятная такая, аккуратная пизда. Если Наташиной больше подходило определение «смачный пельмень», то Дашиной — «аккуратная капустка». Волосы на лобке были также аккуратно выбриты, за исключением маленького островка над клитором, в виде капли. Действительно — готовилась. Логично. После вчерашнего единственный вариант – идти ва-банк.

Ногти девушки во всю царапали шеринку на моих джинсах, но из-за неудобной позы, которую она не решалась изменить, расстегнуть молнию не получалось. Отняв её руку от себя, я привел её к ней же вниз, и с силой провёл узкой ладошкой по вульве, вызвая судорожный вздох. П ширинку я расстегнул сам, под разбойничьим взглядом яростно дрожащей Даши, провёл прикрытым тканью трусов стержнем по ей по носу, вызвав этим совсем уже бешеное неистовство и неконтролируемое слюноотделение. Дал пощёчину. Смазка обильно выделялась и у меня, так что сознание девушки под действием ударной дозы моих феромонов плыло на два порядка сильнее, чем у меня — от её. Я всё же мужчина, и не абы какой, а всю жизнь пестовавший самоконтроль, а она — всего лишь женщина, к тому же ещё совсем молодая и неопытная.

В какой-то момент её вторая рука, которой она так и продолжала держаться за стул, отпустила опору и попыталась схватиться за маячивший перед ее лицом хуй. Пришлось снова ударить её по руке и по щеке… Ну и подвинуть второй стул Даше под голову. Отдернувшуюся руку я засунул ей под блоску. Дергая и срывая пуговицы, девушка расстегнулась, вытащила из желтого лифа свои сиськи и стала крутить соски.

С трудом сдерживая себя от порыва немедленно выебать одноклассницу и тем самым удвоить сексуальный счёт, я всё же спустил боксеры и мазнул мокрой от смазки головкой по Дашиному лицу.

В этот момент школьницу наконец настиг оргазм. В отличие от Наташиной, одной длинной изгибающей судороги всего тела, Дашу несколько раз тряхнуло чем-то похожим на эпилептический припадок. Поза не изменилась, только тело дрожало на своём месте, не меняя положения.

— После каждого оргазма положено произносить «спасибо, Хозяин», — наставительным тоном сказал я, пряча стояк обратно в штаны.

Одноклассница со стоном перевернулась, скатившись со стульев и оказалась на коленях на полу. Разорванные на пизде колготки, юбка гармошкой на пузе, блузка распахнута, сиськи трясутся поверх бюстгальтера, глаза — безумные. Сфоткать бы…

— Спасибо, Хозяин, — выдохнула она куда-то в пол, так и стоя на четвереньках.

— Молодец! — довольно кивнул я, сев на колченогий стул без спинки и закинув ногу на ногу.

Кряхтя девушка поднялась на ноги.

— Продолжения не будет? — с легкой обидой спросила она.

Я помотал головой:

— Сказал же — нет. Надейся на благоволение Натальи Сергеевны. Приводи себя в порядок и топай отсюда.

— А тебе самому разве не хочется? Ты же не кончил!

— Хочется. Дико и бешено. Но ради любимой я потерплю. И потом ты именно так и мечтала расстаться с девственностью? В школьной кладовке, на пыльных стульях? — я поднял бровь на укладывающую обратно в бюстгальтер грудь одноклассницу.

— Знаешь, сейчас было уже всё равно, — зло сказала она, — И на хрена тогда было одежду рвать? Если ты только подразнить хотел?

— За тем, что могу, и мне это нравится, — жёстко отрезал я, вызвав пунцовую вспышку негодования на лице одноклассницы. Правда молчаливую.

Говорить, что это понравилось и ей, я не стал: всё равно отрицать станет.

Даша насупилась, спустила юбку обратно, прозвенел звонок.

—И как теперь на уроках сидеть и домой идти?

— Ничего, в школе тепло, не простынет твоя пизда, а до дома на такси доедешь.

Одноклассница одарила меня ещё одним бешеным взглядом, привела в порядок волосы, но снова промолчала.

А я любовался: удивительного темперамента барышня. Меньше, чем за час, такая гамма эмоций: обида, раздражение, нытьё, слёзы, возбуждение, покорность, злость… Но самое главное – последствия вчерашнего прошли, как изжога после гастала. Буря свежих стимулов выжгла недавнюю грязь, не оставив и следа. Надо только закрепить…

— Иди сюда… — я поманил к себе девушку.

Даша насупленно подошла. Я крепко обнял её за талию, прижавшись ухом к груди. Размеренно ухало сердце спортсменки. Чем она там занимается? Чуть ли не пауэрлифтингом… Я потянул носом в воздух. Мммм… Кайф! Даша пахла стремительной и пылкой молодостью. Не сказать, что этот запах был хуже или лучше, чем спокойная, уверенная зрелость нашей русички. Он просто был другим. По правде говоря, и запаха-то никакого не было, если не брать во внимание лёгкий флер пота, просто так реагирует мужское осознание на женские феромоны. Ветер просто проносит в голове вихрь невнятных, но очень приятных образов.

Вспомнилось раздражение, которое я испытал, когда Даша влезла в наш разговор у поликлиники. Зря я так с ней. Она же тоже хорошая…

Мои волосы погладили ласковые пальцы. Стало ещё лучше. Но стиснув на мгновение девушку почти со всей силы, я отстранился и встал.

— Не дрейфь, маленькая, — сказала я ласково, щёлкнув Дашу по носу. — Все будет хорошо. Иди в класс.

— Ладно, — кивнула она и, до боли зажав сквозь джинсы мой член, выпрыгнула из подсобки, слегка замешкавшись у двери.

— Подсыпать в душу яд, всегда он рад…

Всего за час прочтет он вас… — тихо пропел я, вынимая из кармана телефон.

Поднял с пола обрывки Дашиных трусов и сунул их в карман.

— Доброе утро, девочка, — сказал я, когда на том конце взяли трубку.

— Доброе… Стоп! А сколько сейчас времени?! — сонный голос встрепенулся.

— Первый урок ты проспала, — в этот момент прозвенел звонок на урок. — Второй у тебя есть на то чтобы встать, одеться, придти на работу и сделать мне минет. Успеешь?

В трубке послышался глубокий вздох окончательно проснувшейся женщины:

— Зная тебя, догадываюсь, что об опоздании на работу я могу не беспокоиться?

— Истинно так. Умничка. Но в следующий раз даже этот вопрос можно не задавать, — подтвердил я. — Жду тебя в подсобке.

— Сейчас буду.

— Такси уже едет. До скорого, Волчонок.

Я отключился и зашел в приложение такси. Три клика — и машина действительно выехала, а банк прислал уведомление о списании денег за поездку.

Быстро сходив до сортира, я выкинул тряпочку, умылся, сполоснул под краном обмякший член. В коридоре столкнулся с Дашей, выходящей из своего туалета. Подмигнул ей, та ответила многозначительным, слегка грустным взглядом и воздушным поцелуем.

Зайдя в подсобку, я ещё раз осмотрел её: вроде бы всё нормально…

Дверь скрипнула минут через десять, заставив меня обернуться. На пороге, в алом пальто, стояла Наташа.

Как ей все-таки к лицу этот цвет…

— Здравствуйте, фрау Вольф, — усмехнулся я.

— Привет, — она тепло улыбнулась, заперла дверь, оставив ключ в замке.

Сумка упала на пол, и, сделав шаг, женщина оказалась рядом. Целовались мы долго, со вкусом и нежностью.

— Что делал? — спросила она, без напоминания, вставая на колени и расстегивая на меня джинсы.

— Ликвидировал остатки вчерашнего инцидента.

— Вот как? — Наташа спустила с меня трусы и поцеловала член у основания. — И как это выглядело?

— Обычно, — ответил я, глядя, как мой висящий друг скрывается за пухлыми губежками. — Поговорил, высушил слезы, погладил по голове.

— Угум! — звук означал просьбу продолжать: Нате нравится ощущение роста члена во рту, и пока он полностью не затвердеет, учительница рта не откроет.

— А она действительно влюбилась, была готова отдаться мне прямо тут… Еле отбился, однако… — значительный взгляд снизу вверх, с полным ртом.

Потом движения головой на елде продолжились.

— И это при том, что она девственница.

Взгляд уже удивленный и вопросительный.

— Да-да, я сам удивился, когда она мне вчера сказала об этом. Но сегодня я пальцами проверил — не врёт.

— То есть как?! — Наташа от удивления даже оторвалась от любимой соски, сжав её в руке.

— Вот так. Сказал же: меня царицы соблазняли, но не поддался я, Мряна Андревна… Потрогать — потрогал, заставил самоудовлетвориться, но к твоему ненаглядному… — я щёлкнул по головке, а потом призывно положил руку на затылок классной руководительницы — притронуться не дал.

Наташа задумчиво провела губами по стволу, слегка прикусила зубами, потом поспросила:

— И что? Сильно обиделась? — она снова насадилась глоткой на хуй.

— Нет, потому что я пообещал ей поговорить с тобой.

— О чем? Она приподняла крайнюю плоть, полностью накрыв ею головку, и засунув кончик языка между ними, описала круг, заставив меня вздрогнуть и слегка застонать от удовольствия.

— Кончу — скажу, — хитро подминул я.

— Вот гад! — сказала женщина, с некоторым сожалением отрываясь от члена уже окончательно. — В пиздёнку меня трахнешь, по-быстренькому?

— Легко! — я отшагнул и помог учительнице подняться: сапожки были на каблуках.

Наталья Сергеевна встала коленями на стул, на котором недавно лежала Даша, и, ухватившись руками за обломанную спинку, оттопырила попку. Резким движением я откинул полу пальто и задрал юбку. Люблю это дело! Опа! Сюрприз! Вместо колготок на учительнице были высокие чёрные чулки с кружевом по краю, а трусиков не было совсем. Чулки новые, я их не видел раньше. Более того, в попке блестела синим камнем анальная пробка.

— Только в попку не лезь, это на вечер, — Наташа довольным взглядом наблюдала за моей реакцией, а потом призывно качнула ягодицами.

С сытым чавканьем её пизда проглотила хуй до основания, получив головкой по шейке матки, а яйцами — по губам. Ухватившись за жопу, на которой уже давно перестали выступать синяки от моих ласк, я стал брать училку со всей яростью и остервенением, рассчитываясь с ней за вынужденный отказ от Даши полчаса назад. Наташа, что было сил, держалась за стул, зубами вцепившись в рукав. Если бы не это, с её эмоциональностью нас бы услышала вся школа.

Женщине хватило семи, край — десяти минут ебли в быстром темпе, чтобы её тело пробил оргазм. Ноги сжались вместе, пизда запульсировала, а уткнувшаяся в войлок глотка издала сдавленный звук, в котором было что-то и от рыка, и от стона, и от воя.

Вынув член, я стал быстро работать рукой, сосредоточился и вовремя подставленный рот Наташи наполнился спермой. В два глотка проглотив её, учительница тщательно облизала член и сказала:

— Спасибо, хозяин.

Она села на стул и посмотрела счастливыми глазами мне в лицо.

Дождавшись, пока я застегнусь, утру с рожи пот и отдышусь, она закинула ногу на ногу и спросила:

— Ну, теперь говори.

Последний раз выдохнув и подвинув стул, я сел напротив.

— В общем, она хочет к нам третьей.

Лицо Наташи в этот момент можно было бы сфотографировать и отправить на выставку с подписью: крайняя степень охуения. Наташа даже не сразу нашлась что сказать, и от двигательной активности её уберегли только мои руки.

— Да что это, мочалка?… — она осеклась, с подозрением посмотрела на меня: — А ты что?

— А я сказал, что передам тебе ее просьбу.

— Не притворяйся! Я спросила, что ты думаешь по этому поводу? — она даже повысила голос.

Я приблизил свое лицо к ее и, глядя в глаза, медленно произнёс:

— А мне понравилось, как вы синхронно кончили, когда целовались.

Наташа задумчиво облизнула губы, в поиске случайно пропущенной белой капли. Но не покраснела, и честно призналась:

— Мне тоже понравилось.

— Ладно, хоть не стала отпираться. Говорить, что не от этого кончила, — кивнул я, не отодвигая лица.

— Там всё вместе было на самом деле. Но есть два возражения. Первое: она мелкая. Второе: я не желаю тебя ни с кем делить. Тем более — с твоей бывшей.

— Ну, насчет мелкости — она старше меня на три месяца вообще-то. Возраста согласия мы достигли, слабоумием не страдаем и сами вправе решать, с кем спать.

Тяжелый задумчивый вздох. С тем, что я как минимум ей равен, а часто и выше неё она смирилась давно, ещё когда покорилась мне, а может и раньше. Но вот на мою одноклассницу это отношение распространить было тяжеловато.

— Что касается второго — не скрою, мне очень хочется её трахнуть. Не меньше, чем посмотреть на вас. Так может лучше это произойдёт в твоём присутствии и под твоим контролем, чем она зажмёт меня где-нибудь в уголке? Я всё же мужчина, и гарантии того, что всегда смогу отказать хотящей меня девушке, дать не могу, — я пожал плечами, вызывав грустный и не менее задумчивый вздох. — И потом: она не бывшая. Мало ли с кем я за ручку ходил пару недель и три раза целовался… — Скептический взгляд. — Уговаривать тебя или заставлять я не буду. Как решишь, так и будет, — сказал я.

— Да нет, в общем-то, я сама не против. В студенческие годы у меня такой опыт был. Мне понравилось, — грустно сказала она. — Только вот я твоя нижняя, а она…

— Она, ниже тебя в любом случае, — решительно мотнул головой я. — Это даже обсуждаться не будет.

— Хорошо, — она кивнула. — Тогда одно условие…

— Волчонок, если есть условие, значит, ты этого не хочешь. А если не хочешь, значит, и не будет ничего, —строго оборвал её я.

— Дослушай, не перебивай! — огрызнулась она.

Я молча кивнул.

— Я хочу от тебя ребенка.

От такого пассажа глаза полезли на лоб уже у меня.

— Да-да, Юр. Ты — моя лебединая песня, последняя любовь. Но ты младше меня на пятнадцать лет, и я отдаю себе отчёт в том, что рано или поздно мы разойдёмся. — Она говорила медленно, тяжело роняя слова. — В итоге я скорее всего вернусь к мужу. У нас общий сын, да и знаю я его хорошо. Примет, и я сделаю так, что он решит, будто и второй ребенок от него. Даже если и будет догадываться, ничего не посмеет возразить.

— Наташ…

— Подожди, я не закончила! Ни признания отцовства, ни тем более — алементов я от тебя не потребую. Мне просто нужен маленький, с твоими синими блестящими глазами. Ты прав, это не может быть условием ни для чего. Это — просьба, которую я ношу в себе с нашего самого первого раза. Просто сейчас вот подвернулся момент ее озвучить… Подари мне подтверждение того, что наши отношения — не сон. Маленькое подтверждение, с глазками цвета Чёрного моря.

Я угрюмо смотрел из-под лобья.

— И когда ты собиралась возвращаться к мужу?

Она пожала плечами:

— Тогда, когда стану тебе в тягость… Когда почувствую, что со мной тебе стало хуже, чем было бы без меня. Год, два… Меньше пяти. Возможно когда ты уедешь учиться в Ульяновск — будет самое время. Посмотрим…

— И ребёнка тогда же?

— Не знаю. Лучше — раньше. Я хочу, чтобы во время беременности со мной был ты, а не муж. Я и первого-то ребёнка не хотела от него рожать… Он — хороший человек, но размазня размазнёй.

Я молчал, потрясённый и завороженный любовью в глазах этой женщины.

— Ну что ты, Юр? — её глаза грустно улыбнулись.

— Все хорошо. Я люблю тебя, Наташ, — я привлёк женщину к себе, крепко обнял, усадил на свои колени. Сказал на ушко: — У нас с тобой будет маленький. Обещаю. Но через год. Если за год ты не передумаешь, то так тому и быть, хорошо?

— Хорошо, — прошептала она, гладя меня по спине.

Снова прозвенел звонок, разрушив идиллию. Мы поднялись. Пора на урок. Мне — учиться, ей — учить. Застёгивая джинсы, я спросил:

— Ну так что с делаем с Телькановой?

— Ничего, пусть приходит вечером, с тортиком. Посидим, поговорим.

Наташа отперла дверь, и мы покинули подсобку.

Реквизиты для донатов: 5536 9140 3350 2638 (Тинькофф Банк).

Комментарии читаю с интересом, но общаюсь только в тг:

Связь с автором (отзывы, реклама, рассказы на заказ, просто пообщаться) – t.me/@taburet93