Подчинение в Сиэтле. Часть 7

На следующий день они снова поехали в центр, забрали ее машину и еще несколько коробок из ее офиса, затем поехали в полицейский участок в центре города. Субботний день не казался напряженным временем для полиции Сиэтла, и большое здание казалось полупустым. Они провели два часа, заполняя бланки и ожидая на жестких пластиковых стульях, прежде чем им дали какой-либо совет. Очевидно, перегруженный работой детектив не чувствовал особого смысла предпринимать какие-либо дальнейшие шаги. Сотни мужчин соответствовали описанию, которое было у Коула и Моники. Детектив позвонил в службу безопасности здания, и выяснилось, что камеры видеонаблюдения на той неделе не работали, поэтому фотографий нападавшего не будет.

Вернувшись домой на своей машине, Моника выбросила остатки своего испорченного костюма в мусорное ведро и решила продолжать жить своей жизнью. Перенос последних своих вещей в дом, который она теперь делила с Коулом, помог занять ее мысли.

Следующие несколько дней у нее была небольшая паранойя, но к тому времени, когда она явилась на работу на своем новом месте, она смогла успокоиться, по крайней мере, внешне. Работа оказалась именно такой, на какую она надеялась. Концентрация, которая требовалась, чтобы ввести себя в курс дела, помогла ей почти полностью забыть этот пугающий эпизод.

Помимо повышенного интереса к безопасности и внезапного увеличения числа походов в оружейный клуб, единственным долговременным эффектом была неспособность чувствовать себя покорной. Даже когда они с Коулом занимались своими сексуальными Д/С играми, прекрасное чувство, которого она когда-то жаждала, отсутствовало. Это было так, как если бы она хотела отрицать существование этой части своей личности.

Полагая, что природа возьмет свое, Коул просто ждал. Он верил, что такой покорной от природы девушке, как Моника, рано или поздно придется вернуться к своей обычной личности, а он был терпеливым человеком. Он также был очень сильно влюблен и знал, что примет любую форму сексуальности, которую она проявит.

Даже без искры доминирования и подчинения их сексуальная жизнь все еще была активной. У них обоих было здоровое либидо, и совместная жизнь давала им массу возможностей наслаждаться друг другом. Коул позволил ей проявить инициативу и определить, когда они добегут до большой кровати и вместе нырнут под одеяло. Он скорее наслаждался возможностью исследовать эту новую область ее сексуальности. Ее утешало сознание того, что он все еще любил ее, даже когда она не могла быть покорной.

Уютно устроившись в постели первой дождливой ночью северо-западной осени, он почувствовал ее теплую сухую кожу и вдохнул ее здоровый, слегка надушенный аромат. Он решил спросить ее, как она относится к своей покорности. Правой рукой обхватив ее за узкую талию, он тихо спросил:

—У тебя в последнее время были какие-нибудь извращенные желания?

—Это трудно описать, любимый. Я могу сказать, что мои подсознательные чувства все еще там, но когда они пытаются всплыть на поверхность, я просто загоняю их обратно и жду, пока они уйдут, —в ее голосе слышалось едва уловимое напряжение, которое раскрывало масштаб проблемы.

Он прижался ближе, крепче обхватив ее грудь.

—Это печально. Тебя это беспокоит?

—Да… беспокоит, но я не знаю, что с этим делать. Возможно, это займет много времени. Я бы хотела снова стать собой. Я просто слишком боюсь этого. Кажется, я не могу расслабиться и позволить этому вернуться.

—Согласно Руководству Хозяина, я должен хорошенько отшлепать тебя, а затем трахнуть в задницу, но… будучи слабаком-Хозяином, я… я готов ждать столько, сколько потребуется.

Они оба усмехнулись при этой мысли, зная, что он никогда не попытается заставить ее подчиниться.

—Я полагаю, ты могла бы обратиться к психотерапевту, но я не могу представить, что они скажут, когда ты скажешь им, что хочешь вернуть свою покорность, — улыбнулся он. —Может быть, тебе стоит начать все сначала, как будто ты только что впервые открыла для себя эту сцену.

—Хммм… Я думаю, ты что-то там нащупал, —сказала она, потянувшись назад, чтобы схватить его член под одеялом.

Наслаждаясь ее нежной стимуляцией, он подумал вслух.

—Возможно, нам пора посетить какие-нибудь сценические мероприятия. Одна из их основных функций — заставить извращенцев лучше относиться к своей сексуальности. Звучит как раз то, что могло бы пригодиться тебе прямо сейчас.

Она перевернулась и начала заниматься одним из своих любимых занятий. Взяв в рот мужественный орган своего любовника, она лизала, целовала и сосала всеми способами, которые, как она знала, окончательно сведут его с ума.

—Притормози, моя маленькая минетчица. Я все еще думаю о событиях на сцене. Почему бы нам не пойти на собрание нашей местной извращенной группы в этот четверг? В объявлении в сети говорилось, что они устраивают демонстрацию порки палками. Эй, хватит!

Моника толкнула его на кровать и оседлала его твердый как камень член. Обычно ему не нравились позы, в которых он выступал в роли подчиненного, но, увидев ее нежные подпрыгивающие груди так близко к его лицу, он преодолел свое нежелание. У них обоих была очень адекватная кульминация, и они заснули, чувствуя удовлетворение. В течение ночи они несколько раз прижимались друг к другу для более полубессознательных объятий и близости.

В четверг они оба вернулись домой около половины шестого и быстро поужинали. К тому времени, как они въехали в центр Сиэтла, пробок на дорогах было немного. Коул наблюдал за ней в поисках признаков нервозности, но она казалась спокойной. Он объяснил ей, что встречи должны быть исключительно информативными и не угрожающими.

Она все еще немного волновалась, что может встретить кого-то, кого знает по работе. Он объяснил ей, что беспокоиться не о чем. Если вы встречаете кого-то, кого знаете, у него, по крайней мере, столько же поводов для беспокойства, сколько и у вас. Они не собирались причинять вам никаких неприятностей, потому что вы могли бы сделать то же самое с ними. Он сказал ей, что это была вариация старой стратегии гарантированного взаимного уничтожения времен холодной войны, и это была надежная система безопасности.

Многие люди избегали встреч, потому что боялись, что окажутся в комнате, полной опасных извращенцев. Хотя Моника слышала несколько доброжелательных описаний встреч, она все еще немного волновалась. Она также нервничала, потому что место встречи в районе Капитолийского холма было самым близким к тому месту, где на нее напали. Наконец они нашли место для парковки в жилом районе примерно в четырех кварталах от конференц-зала. Моника держалась поближе к Коулу, пока они шли по темной мокрой улице.

Группа собралась в здании, в котором было несколько общественных залов для собраний, которые можно было арендовать за небольшую плату. В соседней зале другая группа, похоже, проводила конференцию, связанную с церковью. Моника усмехнулась, задаваясь вопросом, знают ли они, что за извращенцы собирались по соседству.

Комната выглядела так, словно когда-то была классной комнатой. Там аккуратными рядами стояло около пятидесяти пластиковых стульев и несколько потрепанных складных столиков у входа. Сразу за дверью приятная на вид рыжеволосая девушка в облегающем черном платье собрала с каждого по несколько долларов и раздала буклеты, содержащие анонс мероприятий, статьи и личные объявления. Каждому выдали бейджик с именем, и люди написали имена, которые они предпочли бы использовать.

Они сели в заднем ряду, и она старалась не пялиться на двадцать или тридцать человек, которые уже были там. Как и Коул и Моника, большинство из них выглядели так, словно только что пришли с работы. Там было несколько мужчин в костюмах и спортивных куртках, у некоторых на поясах висели пейджеры или сотовые телефоны. Было несколько сексуальных девушек, которые привлекли больше всего внимания Моники. Ей стало интересно, были ли они профессионалами своего дела.

Комната постепенно заполнялась чрезвычайно нормальными на вид людьми, примерно наполовину мужчинами, наполовину женщинами. Моника внимательно изучала их, стараясь не слишком бросаться в глаза. Менее десяти процентов демонстрировали какие-либо явные признаки извращенности. Она заметила несколько кожаных курток и нескольких людей, у которых, очевидно, был фетиш на пирсинг. Моника никогда раньше не видела человека с пирсингом в переносице. Она спросила себя:

«—Не будут ли эти маленькие серебряные шарики визуально отвлекать?»

Прежде чем она успела осмотреть всех в группе, дружелюбный парень встал перед аудиторией и призвал собрание к порядку. Было очевидно, что ему нравилось руководить группой, и он начал зачитывать серию объявлений.

—В доме госпожи Селены состоится собрание группы писателей-извращенцев в семь вечера в следующий вторник.

—Комитет по встрече женщин собирается каждую среду в кафе «Грань». Приглашаются все женщины, которым интересно узнать больше о сцене. Если у вас возникнут какие-либо вопросы, обратитесь к Джоан. Встань, чтобы мы могли видеть тебя, Джоан.

Одна из наиболее привлекательных женщин с очень длинными черными волосами встала в первом ряду и махала группе. Моника заметила, что у нее красивое тело и на ней были маленькие сережки, похожие на флоггеры.

—Пожалуйста, обратите внимание на колонку Джоан в буклете. Дополнительные экземпляры можно приобрести за три доллара, если вам нужен еще один для друга.

Когда президент клуба закончил с объявлениями, следующим пунктом повестки дня была возможность для всех выступить с вступительным словом. Каждому, кто хотел принять участие, было разрешено встань, назвать свое имя и сказать несколько слов о своих извращенных предпочтениях или опыте. Методика была скопирована с успешной группы в Чикаго и предназначалась для того, чтобы участники лучше осознавали свой конкретный фетиш или сексуальные предпочтения.

Безобидный на вид парень в мятой спортивной куртке встал первым:

—Привет, меня зовут Джон, я работаю на сцене шесть месяцев, и я ничтожество.

—Всем привет, я госпожа Китти, и я являюсь членом этой организации с тех пор, как она была основана два года назад, и я думаю, вы все уже довольно хорошо меня знаете.

—Привет, я Марк, а это моя жена Сэнди. Это наша вторая встреча, и мы просто знакомимся. Мы думаем, что она сверху, а я снизу.

—Меня зовут Лесли, я люблю, когда меня шлепают.

—Привет, меня зовут Фрэнк, я обсессивно-компульсивный куннилингист.

Таким образом, представления проходили по комнате, пока мужчина лет двадцати не встал и не сказал:

—Привет, меня зовут Джо, и я алкоголик.

Зал взорвался смехом, когда все внезапно осознали параллель со встречами анонимных алкоголиков. Коул на самом деле не был удивлен, поскольку сходство было очевидным для него уже давно. Люди, которые боролись с тем фактом, что их форма сексуальности не была принята обществом, нуждались в группе поддержки.

Когда подошла их очередь представляться, Коул вежливо отказался и дал высказаться следующему человеку. Встреча продолжалась почти час, когда объявления и представления, наконец, были закончены. Презентация о порке палками была запланированным кульминационным моментом встречи. Некоторые стулья были отодвинуты назад, чтобы освободить больше места спереди, а на один из длинных складных столов было постелено стеганое одеяло. Докладчиком был парень по имени Конрад, который напоминал слегка взъерошенного эльфа, с длинной бородой и в развевающейся атласной рубашке цвета лаванды. Его энтузиазм по поводу игры в SM был очень заразительным. Когда он обсуждал различные аспекты игры с тростями, аудитория еще больше расслабилась и легко шутила с ним.

Когда все технические и этические темы были исчерпаны, вперед вышла заранее выбранная волонтерка. Это была стройная девушка лет тридцати, которая была хорошо известна как «крепкая задница». То есть она играла роль нижней и любила, когда ее сильно пороли. Одетая в лифчик и стринги, она забралась на покрытую теперь мягкой обивкой столешницу и приняла позу лицом вниз, чтобы представить свои красиво изогнутые ягодицы в качестве мишени для трости.

Конрад продолжал говорить, начав мягко пороть девушку легкими постукивающими ударами. Большая часть зрителей пристально смотрела на разворачивающуюся картину, гадая, как далеко зайдет порка. Многие из них никогда раньше не видели ничего подобного, и их глаза выдавали напряженные мысли, которые проносились в их возбужденных головах. Разминка продолжалась более двадцати минут.

Трость постепенно постукивала сильнее, пока не наступила пауза, затем трость была поднята выше и опустилась с громким свистом воздуха, чтобы приземлиться со слышимым ударом на и без того розовую попку сексуальной волонтерки. Она издала счастливое «Ааааа», к большому облегчению тех, кто на мгновение подумал, что что-то пошло не так.

Моника начала улыбаться, когда поняла, что волонтерка наслаждается собой точно так же, как и она сама в подобных случаях.

Коул видел все это раньше. На самом деле, он сам играл с этой девушкой. Он знал, что она могла вынести гораздо больше. Не желая казаться заскучавшим, он небрежно оглядел комнату, чтобы посмотреть, сколько лиц он сможет узнать. В самом конце комнаты, где, скрываясь от внимания Моники, сидела ее подруга Дженнифер. Она не осознавала, что он смотрит на нее. Он изучал ее лицо в течение нескольких минут, пока она наблюдала за поркой палками, и заметил предательский рассеянный взгляд, который указывал на то, что она была в каком-то покорном состоянии. Прежде чем кто-либо успел заметить, что он не следит за презентацией, он снова повернулся, чтобы посмотреть, как развиваются события за столом.

К этому времени порка перешла к очень сильным ударам с соответствующим длительным интервалом между ними. Конрад все еще радостно читал лекцию о различных видах ударов, и аудитория не могла отвести взгляд. Коул начинал впечатляться. Удары были немного сильнее, чем то, что он обычно готов был делать со своими товарищами по играм. Девушка-доброволец, однако, была на седьмом небе от эндорфинов. Она очень сексуально стонала при каждом ударе, затем дышала короткими затяжками, когда каждый импульс боли достигал центров удовольствия ее мозга. Коул поклялся, что будет играть с ней жестче, если они когда-нибудь снова соединятся.

В конце концов демонстрация закончилась, и группа встала, чтобы уйти или поболтать друг с другом. Коул привлек внимание Моники и указал на Дженнифер. Моника была почти готова окликнуть Дженнифер, когда он слегка покачал головой, давая понять, что это не очень хорошая идея. Возможно, она не хотела, чтобы ее имя произносили перед всеми этими людьми. Вместо этого они поспешили выйти и догнали ее, когда она шла по коридору к главным дверям.

—Привет, красавица! —окликнула ее Моника.

Дженнифер обернулась, и ее глаза расширились, когда она поняла, что ее заметила лучшая подруга.

—Привет, ребята. Я не знала, что вы двое были там, — солгала она.

Моника тепло ответила:

—Мы тебя тоже не видели. Еще рано, давай зайдем в то заведение с великолепными шоколадными десертами и немного поболтаем. Знаешь, его «Шоколад для дилетантов», это дальше по улице.

Дженнифер не смогла отказать, и они все вместе прошли несколько кварталов до небольшого ресторанчика, который славился своим шоколадным тортом «декаданс» и напитками мокко. Когда они сделали заказ, Моника вежливо расспрашивала Дженнифер о ее впечатлении от собрания, в то время как Коул оглядывал других посетителей и смотрел в окно на сырую ночь Сиэтла.

—Итак, Дженни, это первое собрание, на котором ты была? — спросила она.

—Нет, я была на четырех или пяти, — сказала она, опустив взгляд на стол. — Я не хотела никому говорить.

—Ты непослушная девочка! Ты знаешь, что можешь рассказать мне все, что угодно.

—Извини, я не упомянула об этом. Итак, это была твоя первая встреча, верно? Что ты об этом думаешь?

—Для меня это был хороший опыт. Мне понравилось видеть так много других людей вокруг меня такие же извращенцы, как и я. Ты вроде как чувствуешь себя лучше. Но у меня такое чувство, что многие из них ищут партнеров.

—Да, я думаю, именно поэтому я здесь. Ты нашла себе отличного парня, и это напоминает мне о том, чего мне не хватает. Я очень устала быть одинокой, но ты знаешь, какие проблемы у меня были с мужчинами. Кажется, они просто не понимают, что мне нужно. Я надеялась, что смогу найти кого-нибудь в клубе, но пока безуспешно.

Моника на мгновение задумалась, затем начала медленно говорить,

—Дженни, может, ты могла бы поиграть с нами. С тех пор, как на меня напали в прошлом месяце, в нашей химии чего-то не хватает. Думаю, я просто не могу сейчас подчиняться. На самом деле, я чувствую себя довольно доминирующей.

—Поиграть с вами двумя? Как вы думаете, вы оба захотели бы доминировать надо мной? Звучит довольно сексуально, — она снова опустила глаза, —Но я не думаю, что была бы очень хорошим партнером по играм.

Они оба посмотрели на Коула, который спокойно наблюдал за разговором.

—Я думаю, мы могли бы что-нибудь придумать, — сказал он без особого восторга.

Его не сильно привлекала Дженнифер из-за отсутствия у нее женственных форм или, возможно, это было просто из-за того, как она одевалась, чтобы скрыть свое маленькое тело. Тем не менее, все равно было бы забавно поучаствовать в психологической игре. Он знал, что Моника находит ее привлекательной, и был готов согласиться.

—Дженни, у тебя есть электронная почта, не так ли? —спросил он.

—Конечно, разве она есть не у всех?

—Хорошо, почему бы тебе не написать свою любимую извращенную фантазию и не отправить ее Монике? Мы рассмотрим ее и посмотрим, что мы можем воплотить для тебя в реальность.

Ее красивые глаза расширились, и она быстро заговорила:

—Звучит действительно здорово. Я надеюсь, что это сработает. Я пришлю вам свою фантазию в ближайшие несколько дней. Это уже становится по-настоящему захватывающим. Я такая непослушная!

Ее маленький рот расплылся в широкой улыбке.

—Еще кое-что, — сказал он. — Если мы будем играть, а это то, в чем ты, похоже, нуждаешься, сначала ты должна пройти несколько тестов. Я могу подсказать тебе, куда лучше всего обратиться для этого, но все равно потребуется почти неделя, чтобы получить все результаты.

—Я могу это сделать. Позвольте мне записать информацию.

Она достала из сумочки ручку и маленький блокнот. Адрес клиники и номер телефона были быстро записаны ее мелким, аккуратным шрифтом.

Две девушки болтали, идя до машины Дженнифер. Они обсудили, насколько Моника счастлива в своих новых отношениях и на работе. Они также обсудили проблему, с которой она столкнулась, принимая свою естественную покорность после нападения. Подойдя к машине, две девушки обнялись там, на тротуаре, затем Дженнифер подошла к Коулу и тоже предложила ему обняться. Он с радостью согласился и дружески похлопал ее по маленькой попке, подталкивая к машине.

***

В течение следующих нескольких дней Коул и Моника оживленно беседовали о местной сцене SM и об их предстоящем свидании с Дженнифер. Моника прокомментировала, как люди сцены относились друг к другу по сравнению с тем, как они общались с посторонними. Между собой участники сцены с легкостью обсуждали самые интимные и скрытные вещи. Находясь рядом с кем-то, чьи предпочтения неизвестны или кто известен как сексуально консервативный, они хранят строгое молчание о своих извращенных действиях. Это может привести к ощущению двойственности, но для большинства людей это была лучшая альтернатива.

В своей маленькой квартирке на 14-м этаже фешенебельного жилого дома в центре города Дженнифер напряженно размышляла о том, что она хочет получить от своего приключения с Коулом и Моникой. Она знала, что доверяет Монике полностью, и мысль о том, чтобы подчиниться своей сексуальной подруге, была очень волнующей. Она завидовала Монике с тех пор, как они впервые встретились, сначала из-за соблазнительного тела Моники, а позже из-за ее отношений с Коулом. Был также элемент соперничества. Она хотела показать, что может быть такой же покорной, как женщины, чьи истории она читала в Интернете и в многочисленных эротических книгах, которые ждали ее под кроватью, как старые подруги по играм.

Она знала, что ее друзья никогда не причинят ей вреда. Самой пугающей перспективой была мысль о том, чтобы предстать перед ними обнаженной и быть вынужденной участвовать в том, что, несомненно, было бы постыдными сексуальными актами. По крайней мере, она на это надеялась. Она очень стеснялась своего тела, особенно рядом с такими красивыми девушками, как Моника. Одна только мысль о том, что ее насильно разоблачат, заставила ее взмокнуть; она просто не была уверена, сможет ли пойти покончи с этим.

Она также надеялась, что сможет испытать, что значит служить кому-то в качестве рабыни. Многие из ее любимых фантазий включали служение мужчине, который полностью владел ею. Это было не то, в чем можно признаться кому-либо, если только они не разделяют подобную фантазию.

Электронное письмо, которое Моника получила от Дженнифер, оказалось, содержало фантазию, которую они с Коулом оба любили. Дженнифер хотела, чтобы ее обучили в качестве секс-рабыни для богатого бизнесмена. Она предложила использовать имя красивого японского инвестиционного банкира, в которого она была немного влюблена. Поскольку в ее жизни на самом деле не было времени побыть настоящей рабыней, первые 24 часа «заточения» вполне подойдут. Очевидно, что в ее первую ночь следует провести серьезную подготовку.

Потребовалось еще две недели, чтобы уладить детали, но в конце концов все было улажено. У Дженнифер было два стоп-слова: одно, чтобы остановить все, что происходило в это время, и другое, чтобы вообще остановить спектакль. Поскольку она хотела ощутить полную потерю контроля, никакие акты сексуального доминирования не были запрещены. Единственными жесткими ограничениями было то, что Дженнифер должна была быть в состоянии пойти на работу в понедельник утром, и она не хотела никаких постоянных отметин.

Ее заберут у ее дома в полдень следующей субботы, и она останется на ночь до полудня воскресенья. Все, что ей нужно было взять с собой, — это сумка с запасной одеждой.

Как они и обещали друг другу, Коул и Моника заранее обсудили свои сексуальные действия. Он был немного удивлен, когда она посоветовала ему планировать секс с Дженнифер. Его сексуальная жизнь с Моникой полностью удовлетворяла его, и он не чувствовал необходимости в другой партнерше. Однако теперь Моника знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что его либидо будет стимулироваться доминированием над готовой на все девушкой. Она хотела быть уверенной, что ее лучшая подруга проведет самое эротичное время в своей жизни.

Поскольку он не был давно знаком с извращенными потребностями Дженнифер, он хотел быть готовым сделать все, что покажется уместным в пылу игры. Он начал давать Монике ежедневные уроки обращения с тростью и флоггером на случай, если ей покажется более подходящим применить необходимые наказания.

Стоя в подземелье рядом со столом с извращенными игрушками, он протягивал хлыст со множеством коротких прядей.

—Это, конечно, флоггер, не путать с кошкой с девятью хвостами. У флоггера мягкие плоские пряди, которые могут создавать целый спектр ощущений, не нанося серьезного ущерба. Кошка – гораздо более неприятный хлыст, с заплетенными прядями, которые бьют намного сильнее.

Флоггер делают из самых разных материалов. Наиболее популярна кожа, но ты также можешь найти резину, пластик и веревки, среди прочего. Эта модель сделана из тонкой замши. Очень особенная женщина сцены, сделала его для меня несколько лет назад. Он слишком легкий, чтобы использовать его на спине или ягодицах. Он был разработан для груди. Вот, позвольте мне продемонстрировать.

Она задрала футболку и замерла, пока он несколько раз поглаживал ее красивую грудь. Ощущение легких шлепков было довольно восхитительным. Он вручил ей флоггер и показал, как практиковаться на подушках. Следующие полчаса Моника бродила по дому, подбирая подушки, чтобы атаковать их маленьким флоггером.

Когда она освоила его, он дал ей более длинную и тяжелую, сделанную из тонкой гладкой воловьей кожи.

—Ты должна быть осторожна, чтобы концы флоггера не обвились вокруг тела твоего партнера. Когда кончики обхватывают тело, они наносят удар с гораздо большей силой, в том месте, в которого не ожидаешь. Это признак любительского дома, и его следует избегать.

Более тяжелый флоггер производил более удовлетворительный удар, когда она взбивала непослушные подушки, но у него все равно был большой запас прочности при использовании на подруге по играм. Он также показал ей, как пользоваться одной из своих более легких тростей из ротанга. Она обнаружила, что гибкая природа древка не позволяет точно попасть в цель. Попрактиковавшись несколько раз, она решила, что будет использовать эту трость только слегка, если вообще будет. Коул достал одну из своих черных тростей из углеродного волокна, которая была немного легче ротанговой, но почти идеально жесткой. После этого Моника почувствовала себя гораздо увереннее в своей точности.

Когда они закончили тренироваться с инструментами, они сели вместе, чтобы поработать над своими планами. Начал Коул:

—Поскольку Дженнифер раньше не играла в жесткий SM, я не думаю, что нам придется использовать любые более тяжелые инструменты. Моя общая теория игры в SM заключается в том, что ты должен играть в пределах возможностей своего партнера, чтобы он всегда хотел вернуться за добавкой. Теперь я хочу, чтобы ты начала практиковаться с этим.

Он показал ей прямоугольную коробку длиной около 15 сантиметров. Когда он ее открыл, в ней оказалась опасная бритва, подходящая для профессионального бритья.

По мере приближения дня они оба становились все более взволнованными. Коул подготовил подземелье для тренировок Дженнифер. Они были очень уверены, что часть плана SM сработает хорошо, но D/S играть было бы сложнее. Их план состоял в том, чтобы Моника первой начала доминировать над Дженнифер. По мере того, как Дженнифер будет чувствовать себя более комфортно в своей роли подчиненной, она окажется под контролем Коула в его роли «Тренера». Конечно, не было никакой гарантии, что это сработает. Они просто планировали и надеялись на лучшее. Они объяснили Дженнифер, что, по их мнению, БДСМ — это действительно игра. Это должно было доставлять удовольствие всем вовлеченным сторонам, иначе в этом не было смысла.

В субботу утром Коул осмотрел свою машину, которая была припаркована в гараже рядом с черным минивэном. Это был большой серебристый седан «Мерседес», который он приобрел как коллекционный автомобиль. Ему было тридцать лет, и он находился в идеальном состоянии. Задние стекла были закрыты серыми занавесками, а сиденья обтянуты мягкой серой кожей. Он положил несколько важных вещей в отделение для хранения на спинке водительского сиденья, затем пошел в дом, чтобы переодеться в свой костюм.

Коул оделся в старомодный черный костюм, который, возможно, носил шофер в начале века. Классическая шоферская шляпа и завершали образ темные очки-авиаторы. Он осмотрел себя перед зеркалом и позволил своему лицу принять незаинтересованное выражение. Борода и солнцезащитные очки придавали ему совершенно неприступный вид.

Моника надела свое самое сексуальное черное коктейльное платье. Это платье было коротким и с глубоким вырезом, который идеально подходил для длинного жемчужного ожерелья. Она проводила много времени перед зеркалом, следя за тем, чтобы ее макияж был в самый раз, и собирала свои длинные каштановые волосы в довольно строгий пучок, который надменно торчал у нее на затылке.

Задержавшись для нежного поцелуя и шлепка по ее прелестному заду, они направились к машине. Коул теперь был в роли шофера и придержал для нее тяжелую заднюю дверцу. Она вошла в похожий на пещеру пассажирский салон и села на заднее сиденье, обтянутое мягкой кожей. Сев за руль, он завел старый немецкий двигатель, который завелся почти беззвучно. По дороге к дому Дженнифер они не разговаривали, за исключением замечания Моники об удивительной тишине внутри старой машины. В разговоре не было необходимости, так как их планы были составлены и доработаны в течение предыдущей недели.

Был прохладный осенний день с легкой облачностью и достаточно слабым солнечным светом, чтобы чувствовать себя немного неуютно без солнцезащитных очков. Движение было плотным и усиливалось по мере приближения к многоквартирному дому в центре города, где жила Дженнифер.

Когда они приблизились к зданию, Моника воспользовалась своим мобильным телефоном, чтобы позвонить Дженнифер и сказать ей спуститься вниз. Они подъехали к обочине и подождали около тридцати секунд, прежде чем она появилась у входной двери и направилась к машине. В ее руке была небольшая дорожная сумка. Коул выскочил из машины и придержал заднюю дверцу, никак не отреагировав на ее появление. Темные очки, которые он носил, не позволяли ей встретиться с ним взглядом, когда он взял сумку из ее рук и махнул ей в машину, где Моника ждала с левой стороны заднего сиденья.

Дженнифер была одета в простое зеленое платье с белыми пуговицами, черные чулки и черные туфли на низком каблуке. Ее черные волосы длиной до талии были собраны сзади в длинный конский хвост. Когда она села справа, она перекинула волосы через правое плечо. Моника спросила:

—Вы Дженнифер Ли?

—Да.

—Я Моника, ассистентка Тренера, вы будете обращаться ко мне «мэм».

—Да, мэм.

Ее экзотические миндалевидные карие глаза были опущены.

—Не пытайся заговорить с шофером, ему запрещено отвечать.

—Да, мэм.

—Что на тебе надето под этим платьем?

—Только лифчик и трусики, Моника. И эти чулки.

Ее легкий азиатский акцент был немного сильнее обычного. Осматривая салон автомобиля, Дженнифер обратила внимание на занавески, которые создавали почти полное уединение на большом заднем сиденье. Затем она посмотрела в зеркало и увидела, что шофер смотрит на нее. Или это был он? Из-за темных очков и старомодной шляпы было трудно сказать наверняка. По форме бороды она поняла, что это Говард Коул, но этот холодный, механический парень в униформе не был похож на Говарда, которого она знала. Она решила просто думать о нем как о «шофере».

Моника протянула Дженнифер что-то похожее на юридический документ на планшете и предложила ручку.

—Это ваш контракт. Вы увидите, что все в точности так, как мы договаривались. Сто тысяч долларов за один год службы мистеру Ториучи. Вы должны подписать это, прежде чем мы сможем продолжить. Если вы хотите передумать, мы сейчас отвезем вас обратно в вашу квартиру.

—Я подпишу, — сказала она, потянувшись за планшетом и ручкой.

Когда она вернула подписанный контракт, Моника заговорила тихим голосом, деловым тоном:

—Твое обучение начинается немедленно. К тебе будут обращаться просто «рабыня», отказ подчиняться любым приказам будет наказываться, как указано в контракте.

—Я понимаю.

Дженнифер смотрела вперед, пока бесшумный автомобиль выезжал на автостраду, но вместо того, чтобы направиться на север, что было кратчайшим путем к дому Коула и Моники, шофер ехал на юг.

—Ты неправильно обращался ко мне, рабыня. Это твоя первая ошибка. Сейчас мы подумаем о твоем наказании. Сними платье.

Дженнифер почувствовала, как дрожь страха и удовольствия пробежала по ее стройному телу. Казалось невозможным оторвать взгляд от пола, но она заставила свои руки начать расстегивать пуговицы спереди зеленого платья. Начав сверху, она медленно спустилась вниз.

—Когда я отдаю тебе приказ, я ожидаю, что ты немедленно подчинишься!

Резкий тон побудил Дженнифер к быстрым действиям. Она быстро закончила с пуговицами, из-за чего платье осталось открытым почти до колен. Моника никогда раньше не видела свою подругу раздетой и решила, продлить шоу на некоторое время. Они с Коулом планировали час добираться до дома.

—Остановись. Оставь свое платье на минутку. Приоткрой его, чтобы я могла тебя рассмотреть.

Монике понравилась идеальная светло-коричневая кожа, которая красиво оттенялась белым атласным лифчиком и трусиками. Она увидела, что грудь Дженнифер под лифчиком была маленькой, как и ожидалось, а ребра резко очерчены. В течение следующих нескольких минут Моника приказывала Дженнифер медленно раздеваться, постепенно открывая все больше своего тела. Когда платье оказавшись в безопасности в руках Моники, она остановилась на минуту, чтобы изучить маленькую девушку-рабыню. Выступающие тазовые кости и вогнутый живот казались подходящими для манекенщицы. Дженнифер, на самом деле, рассматривала карьеру модели, но ее рост составлял всего 157 сантиметров, и она не соответствовала росту, который предпочитают в индустрии моды.

Дженнифер на мгновение подняла глаза и увидела, что шофер смотрит на нее в зеркало. Даже в темных очках она была уверена, что он смотрит, и внезапное смущение заставило ее быстро прикрыть глаза руками. Моника отреагировала мгновенно.

—Опусти руки! Подвинься вперед к краю сиденья. Заведи руки за спину. Сейчас же!

С отработанным мастерством, которому она научилась у Коула, Моника надела пару хромированных полицейских наручников на крошечные запястья Дженнифер, затем толкнула ее к спинке сиденья.

—Это твоя вторая ошибка, рабыня. Пока у тебя не очень хорошо получается. Я не думаю, что мы можем и дальше откладывать твое наказание. Стой абсолютно неподвижно. Тебе запрещено издавать какой бы то ни было шум. Неповиновение будет строго наказано.

Моника достала маленький перочинный нож из отделения на спинке сиденья и повернулась к Дженнифер в наручниках. Она открыла складной нож и потянулась к верхней части левой бретельки белого атласного бюстгальтера Дженнифер, отделанного кружевом. Острое лезвие маленького ножа легко скользнуло по ремешку, которому затем позволили упасть и безвольно повиснуть на груди Дженнифер. После короткой паузы, позволившей Монике насладиться моментом, правый ремешок постигла та же участь.

Нежно погладив кожу Дженнифер между грудей, Моника использовала нож, чтобы медленно разрезать ткань между чашечками, затем грубо стянула испорченный бюстгальтер и бросила его на пол. Она была несколько удивлена, увидев, что у Дженнифер не плоская грудь. Там была пара маленьких, симпатичных и чувствительных на вид грудей с относительно крупными коричневыми сосками, идеально расположенными в маленьких ареолах. Дженнифер посмотрела вниз на свою обнаженную грудь и увидела, что ее соски увеличиваются, несмотря на теплый воздух в салоне автомобиля. Затем она подняла глаза и снова увидела шофера, наблюдающего за ней в зеркало с этим странным отрешенным выражением. Она заплакала и наклонилась вперед, чтобы скрыть свою наготу, что побудило Монику к действию.

Схватив Дженнифер за волосы, она вернула девушку в вертикальное положение.

—Вот и все. Если ты не сможешь подчиниться, ты заплатишь за это.

Моника вытащила серебряную цепочку из отделения для хранения. На каждом конце цепочки длиной в 30 сантиметров было по маленькому металлическому зажиму. Правой рукой она откинула голову Дженнифер назад, а левой прикрепила по одному зажиму к каждому твердому соску Дженнифер. Грудь Дженнифер быстро поднималась и опускалась в такт ее испуганному дыханию, но она изо всех сил старалась не шевелиться. Тугие, слегка болезненные ощущения от зажимов для сосков были довольно эротичными, и это постепенно привело ее в более покорное состояние.

Моника отпустила шелковистые черные волосы Дженнифер и надела ей на голову мягкую повязку на глаза.

—Хорошая маленькая рабыня, успокойся. Все будет хорошо. У тебя очень красивое тело.

—Мистер Ториучи будет очень рад, если мы сможем как следует тебя натренировать. Давай пока оставим эти маленькие белые трусики. В них ты выглядишь более обнаженной, — сказала она с жадной улыбкой.

Пока старый «Мерседес» плавно плыл в потоке машин, другие водители внимательно изучали необычное транспортное средство. Одному или двоим удалось мельком взглянуть в передние окна, заметив профессионально выглядящего шофера, затем двух человек на заднем сиденье, которые, казалось, были заняты очень интересными делами. Коул осторожно маневрировал, чтобы никто не увидел слишком многого.

Оставшуюся часть запланированного часа Коул осторожно вел машину по окрестностям Сиэтла, постепенно приближаясь к дому. Моника полностью наслаждалась собой, прикасаясь и поглаживая нежную кожу Дженнифер и время от времени слегка дергая за цепочку, прикрепленную к чувствительным соскам. Она обнаружила, что, откидывая волосы Дженнифер назад, ее тело выгибалось в особенно соблазнительной позе. Держа правой рукой красивые длинные черные волосы, левая рука Моники была свободна и постепенно нашла путь к обтянутой атласом промежности Дженнифер. Нежно поглаживая вверх и вниз, Моника почувствовала, как влага медленно проникает сквозь белые трусики, в то время как Дженнифер хныкала и стонала от возбуждения.

Когда голова Дженнифер откинулась назад, ее горло было обнажено самым соблазнительным образом. Моника наклонилась, чтобы поцеловать его, затем провела языком вверх и вниз от подбородка к ключице. К тому времени, как они добрались до дома, обе девушки тяжело дышали и дрожали от горячего вожделения, которое зрело в их телах.

Коул припарковался в гараже и подождал, пока за ними закроется дверь. Затем он вышел и открыл заднюю дверь со стороны Моники. Они помогли Дженнифер с завязанными глазами и в наручниках войти в дом и положили ее на ковер в гостиной перед камином. На ней все еще были белые трусики и зажимы для сосков. Коул щелкнул настенным выключателем, который включил реалистичный газовый камин, и отступил назад, чтобы посмотреть на восхитительную покорную девушку, которая неловко сидела на роскошно мягком ковре.

Дженнифер почувствовала, как тепло от камина прогоняет озноб из ее тела, и услышала, как два человека ходят по комнате. Она не знала, что произойдет дальше, но трепет покорности, зародившийся в ней во время поездки, все еще был там. Ее соски пульсировали от давления зажимов, но она и близко не была, используя свое стоп-слово. Она испытывала и большую боль, чем эта, во время своих самоисследований.

Она была в восторге от того, как до сих пор проходила сессия. Было достаточно доверия, чтобы позволить ей подчиниться, но также было достаточно незнакомых элементов, чтобы сделать сценарий правдоподобным. Она действительно чувствовала, что подчиняется, и мысль о служении мифическому мистеру Ториучи была неотразимой целью. Это было доказательством, что ее основная натура была покорной.

Видеть свою подругу Монику в сексуальном платье и подчиняться ей было одним из самых сильных сексуальных возбуждений, которые она могла припомнить. И из Коула получился настоящий извращенный шофер. Его поведение было пугающим, почти угрожающим. Она чувствовала, что он способен на все, что угодно, и это была очень возбуждающая мысль. Ее зависть к отношениям Коула и Моники грозила вспыхнуть, но ее внимание привлек звук чьих-то шагов, приближающихся к ней.

Невидимый человек подошел к ней сзади и снял повязку с глаз. Это был Коул, и он переоделся в повседневный костюм из белых рабочих брюк и черной футболки. Он больше не играл роль шофера, но все еще имел тот угрожающий вид.

—Добрый день, маленькая рабыня. Я Тренер, и ты будешь обращаться ко мне «сэр», это понятно?

—Да, сэр.

— Моя работа — подготовить тебя к служению мистеру Ториучи. Как ты помнишь, в твоем контракте указано, что требуется мое одобрение, прежде чем ты сможешь считаться пригодной для работы в доме Хозяина. Я ожидаю, что ты будешь без колебаний выполнять все мои приказы. Мой первый приказ тебе — никогда не говорить, пока к тебе не обратятся. Ты поняла?

— Да, сэр.

— У твоей подруги Моники сегодня была очень важная работа. Она должна была заставить тебя соблюдать все обычные правила во время поездки сюда. К сожалению, ты нарушила некоторые из правил. Ты не обращалась к ней «мэм», ты пыталась прикрыться и не смогла сидеть смирно, когда тебе приказали это сделать. Работой Моники было немедленно наказать тебя за все эти нарушения. К сожалению, она была охвачена похотью и проводила время, лаская тебя, вместо того чтобы наказать. По этой причине Моника будет наказана. Ты будешь наблюдать и будешь хранить полное молчание. Твое наказание наступит, когда я буду готов. Не делай свое положение еще хуже.

Он сделал знак Монике подойти. Она была полностью обнажена, если не считать пары черных туфель на каблуках и пары больших золотых сережек. Ее твердые соски выдавали ее возбуждение. В руках она держала широкий кожаный ремешок с короткой деревянной ручкой. Грациозно опустившись на колени перед Коулом, она протянула его ему, отводя глаза. Он взял его в правую руку и погладил мягкую тяжелую кожу левой. Моника перекинула свое пышное тело через спинку кожаного дивана, положив руки на сиденье. Ее приятно округлые бедра казались большими по сравнению с миниатюрными формами Дженнифер, ее задница была прекрасно подготовлена для наказания.

Он оглянулся через плечо и увидел, что Дженнифер наблюдает за ним с широко раскрытыми глазами. Первый удар прозвучал с громким треском. Моника стоически перенесла наказание, лишь слегка постанывая при каждом ударе. После пятого удара Дженнифер явно испытывала эмоциональный стресс, ее маленькая грудь тяжело вздымалась. На восьмом ударе она взорвалась:

—Пожалуйста, сэр, не наказывайте ее больше. Это все моя вина.

Коул посмотрел в ее сторону и сказал:

—Я сказал тебе молчать, маленькая рабыня. Твое наказание будет увеличено, чтобы отразить твое непослушание.

Он перестал пороть Монику после еще двух ударов. Неизвестной информацией для Дженнифер было то, что это была очень мягкая порка по стандартам Моники.

Коул сказал Монике сесть на диван и наблюдать. Затем он повернулся лицом к Дженнифер, которая съежилась в своих белых трусиках и наручниках. Ее глаза наблюдали за ним с явным опасением. Подойдя к ней сзади, он запустил руку ей под волосы и положил свою сильную правую руку ей на затылок. Он сжал ровно настолько, чтобы она почувствовала силу, не больше силы, чем можно было бы использовать для массажа. Запах мускатного ореха и корицы от одеколона внезапно стал очень ощутимым.

Дженнифер успокоилась и расслабилась в ответ на контролирующую руку на своей шее.

—Ты очень красивая маленькая рабыня, но ты такая непослушная, — спокойно сказал он.

—Да, Господин, —тихо сказала она, слегка дрожа перед ним.

Он был довольно пугающим в этой роли, но почему-то она также чувствовала себя странно защищенной. Его рука на ее шее была одновременно контролирующей и успокаивающей.

—Я хочу, чтобы ты признала, что была непослушной маленькой рабыней, и сказала мне, что примешь свое наказание.

—Я была очень непослушной, сэр. Я приму любое наказание, которое вы сочтете подходящим.

Она задрожала самым очаровательным образом.

—Хорошо. Я собираюсь снять эти наручники, затем я хочу, чтобы ты встала на колени.

Он снова легко зашел ей за спину и расстегнул наручники, затем отступил, чтобы дать ей возможность двигаться.

Дженнифер опустилась на колени, поставив ступни на ковер и уперев руки в бедра. Ее плечи ссутулились, выдавая тот факт, что что она стеснялась своей груди, которую все еще украшали зажимы для сосков и серебряная цепочка. Она слегка дрожала, несмотря на тепло от камина неподалеку.

Коул заговорил с ней своим глубоким, властным голосом.

—Подожми пальцы ног под себя, затем сядь на пятки. Правильно. Теперь положи руки на бедра ладонями вверх. Выпрямите спину. Опусти глаза.

Когда она выпрямила спину, ее маленькие груди были гордо выставлены напоказ. Ее бедра также имели более приятную округлую форму, чем ожидал Коул. Он обеими руками погладил ее шелковистые черные волосы и собрал их в конский хвост, который ниспадал ей на спину до самой талии. Затем он несколько минут массировал ее плечи, чтобы помочь установить связь со своей новой нежной подругой по играм.

Когда она, казалось, немного расслабилась, он объявил:

—Теперь пришло время для твоего наказания. Не двигайся ради меня.

Он протянул руку и быстро снял оба зажима для сосков. Прежде чем она успела отреагировать, он схватил ее руки чуть выше локтей и крепко завел их за спину. Стоя на коленях позади нее, он не мог видеть ее лицо, но он услышал резкий вдох, затем мучительный крик, когда боль взорвалась в ее внезапно освободившихся сосках. Она изо всех сил пыталась высвободить руки, чтобы обхватить ладонями свои истерзанные груди, но Коул держал их как в тисках. Моника, наблюдавшая за происходящим с дивана, смогла увидеть плотно закрытые глаза Дженнифер и широко открытый рот.

Дженнифер потребовалось несколько минут, чтобы перестать стонать и пытаться высвободиться. Ее чрезвычайно твердые соски все еще болезненно пульсировали в такт ее учащенному пульсу.

—Если ты сможешь держать руки по швам, я отпущу тебя, маленькая рабыня.

—Хорошо, сэр, я готова.

Она осталась там, стоя на коленях на ковре, глядя вниз на свою измученную плоть и наслаждаясь нахлынувшим на нее порывом покорности. В ее нынешнем душевном состоянии Коул мог сделать с ней все, что угодно, и она искренне надеялась, что он это сделает.

—Следующий этап твоего наказания — тоже испытание. Все, что тебе нужно сделать, это не двигаться, пока я прикасаюсь к тебе. Подойди сюда и сядь ко мне на колени.

Коул подошел к дивану, где сидела Моника, и сел на расстояние около метра от нее. Затем он жестом пригласил Дженнифер сесть к нему на колени лицом к нему, так, чтобы ее колени обхватили его ноги. Ее прелестные маленькие груди оказались прямо перед его лицом. Он чувствовал тепло, исходящее у нее между ног, но подавил желание прикоснуться к ней там. Он приказал Дженнифер сцепить руки за спиной и лежать как можно неподвижнее.

Осторожно, используя только кончики пальцев, он медленно погладил ее. Набухшие и чувствительные соски Дженнифер. Внезапное ощущение заставило ее отдернуться.

—Моника, не могла бы ты подержать нашу маленькую рабыню для меня? Боюсь, она еще не очень хорошо обучена.

Моника поднялась и встала позади маленькой девушки, затем схватила руки Дженнифер и сцепила их в замок у нее за головой. Ограничение было таким же жестким, как и самый строгий бондаж. Дженнифер едва могла сдвинуться на миллиметр. Она едва была в состоянии посмотреть вниз и увидеть руки Коула, которые двигались к ее груди. Что бы ни случилось дальше, это было неизбежно, и Дженнифер почувствовала трепет страха, который, казалось, был сосредоточен глубоко в ее женственности.

Коул продолжал поглаживать, пощипывать и посасывать ее ставшие суперчувствительными соски. Ему нравилось смотреть, как подпрыгивают и покачиваются ее прелестные маленькие груди. Они были похожи на маленькие спелые груши, ожидающие, когда их съедят. Дженнифер могла только дрожать и задыхаться. После нескольких минут этого приятного занятия он опустил одну руку ей между ног, чтобы проверить состояние ее возбуждения, и обнаружил, что ее трусики промокли насквозь.

—Моя дорогая помощница, пожалуйста, отведи нашу маленькую рабыню в спальню и хорошенько выпорой ее, а затем принеси ей сухие трусики. У нас будет небольшой перерыв, прежде чем мы познакомим ее с обучением домашней прислуге.

Моника помогла Дженнифер дойти до спальни и толкнула ее на кровать. Взяв легкий замшевый флоггер, она принялась хлестать свою покорную маленькую подругу по большей части тела. Она с огромным удовольствием приказала Дженнифер показать свои изящные округлые груди жгучему кожаному инструменту.

Когда она тщательно покрыла Дженнифер чувственными движениями, она разрешила ей на несколько минут сходить в ванную и выпить немного холодной воды. В новых трусиках, на этот раз розовых, она казалась отдохнувшей и готовой продолжить. Она хотела что-то сказать Монике это передало бы, насколько она была благодарна за возможность испытать такое подчинение, но она боялась разрушить убедительную иллюзию того, что Моника теперь была ее начальницей.

Снова оказавшись в гостиной, Дженнифер научили, как правильно носить поднос и подавать кофе или чай своему Хозяину и его помощникам. Сначала они начали с пустого подноса, и Коул обучил ее искусству грациозных движений. Она обнаружила, что когда ты голая, все по-другому.

Затем она принесла на подносе старую кофейную кружку, и ей сказали, что она не должна дать ей упасть, даже если кто-то прикоснется к ней таким образом, который обычно был бы оскорбительным. К сожалению, когда Моника в первый раз ущипнула ее за сексуальную маленькую попку, Дженнифер от испуга уронила поднос, который с глухим стуком приземлился на ковер.

Коул приказал ей перегнуться через спинку дивана, положив руки на кожаную подушку сиденья точно так же, как это сделала ранее Моника. Не снимая своих милых женственных розовых трусиков, она получила три средних удара тяжелым кожаным ремешком. Боль была сильной, вероятно, самой сильной, которую она когда-либо испытывала. Никогда не испытывала, но смогла удержать позу.

После последнего удара она на мгновение закрыла глаза и подождала, пока огонь в ягодицах остынет. Затем они продолжили ее тренировку.

Сложность задания постепенно возрастала. На подносе появилось еще несколько чашек. Монике доставило огромное удовольствие провести рукой по внутренней стороне бедра Дженнифер, когда она меньше всего этого ожидала. Ее снова наказали, на этот раз четырьмя ударами, за то, что она уронила две чашки на пол.

После дополнительной практики в чашки была налита вода, и она научилась как наливать больше жидкости из чайника очень элегантным способом. Дженнифер испытывала огромную гордость за то, что смогла выступить перед двумя своими тренерами. Еще дважды она заработала удары ремня в качестве наказания, прежде чем Коул объявил, что ее тренировка домашней прислуги на сегодня закончена.

Дженнифер снова отвели в спальню. На этот раз она была тщательно связана мягкой белой веревкой в позе кабана. Ее запястья и лодыжки были крепко связаны друг с другом за спиной, ее оставили на мягкой кровати, чтобы она расслабилась и подумала. Она немного сопротивлялась прижавшись к веревкам, но это только усилило ее чувство чувственной сдержанности. На самом деле было довольно расслабляюще лежать так, ничего не делая, не принимая никаких решений. Она не спала, но впала в мечтательное состояние, где представила себя служащей суровому хозяину, который орудовал отвратительным кожаным ремнем.

Был ранний вечер, и Моника быстро приготовила ужин. Когда они с Коулом закончили, они пошли освобождать Дженнифер. Приятно расслабившись после тяжелого испытания рабством, она прошла на кухню, ожидая сесть за стол и поесть. К ее большому удивлению, Коул достал миску для домашних животных, наполненную сладкими сухими хлопьями, и другую, наполненную молоком. Поставив обе миски на кухонный пол, он объяснил, что она должна есть и пить, не используя руки.

Он был впечатлен ее энтузиазмом. Он ожидал, что будет сдерживать ее руки, но в этом не было необходимости. Она ела хлопья с молоком, как послушный маленький питомец. Ее розовые трусики и черные волосы красиво сочетались по цвету с розово-черным рисунком на виниловом полу. Когда она закончила, он сказал ей, что они отправятся в подземелье.

—Это не будет тренировкой, —объявил он. —Это проверка твоей способности позволить использовать себя сексуально. Ты должна позволить, чтобы с тобой обращались, причиняли боль или использовали любым способом. Если ты каким-либо образом не сможешь справиться, это будет отмечено в отчете, которую мы готовим для мистера Ториучи.

В подземелье Дженнифер была поражена теплом и уютом большой комнаты. Она узнала запах ароматических свечей по своему предыдущему визиту. Ей было приказано сесть на один конец кожаного массажного стола, пока готовились различные кожаные манжеты и ремни. Лежа на спине, она спокойно ждала, пока ее запястья были прикреплены к дальнему концу стола кожаными наручниками и длинной цепью.

Коул поднял ее ноги и держал их, пока Моника надевала мягкие кожаные наручники на лодыжки, которые быстро раздвигались и поднимались к потолку черными нейлоновыми ремешками. Дженнифер наблюдала, как ее ноги были широко раздвинуты, оставив только мягкие розовые трусики, защищающие ее самые интимные части от всеобщего обозрения. Затем кожаный ремешок обвился вокруг ее талии, и она обнаружила, что крепко привязана к столу. Она слегка свисала с края. Это не казалось совпадением.

Коул подошел к ней с ножницами, и она надеялась, что он не так опасен, как выглядел в тот момент. Медленно двигаясь, он просунул ножницы под боковую панель ее трусиков и постепенно разрезал тонкую ткань. Еще один надрез, и он смог стянуть трусики, оставив ее открытой для его похотливого взгляда.

Глаза Дженнифер расширились от страха и предвкушения, когда она посмотрела на его уткнувшись лицом в широко расставленные колени. Она почувствовала, что дрожит, когда внутренний голос убеждал ее отдать свое тело доминирующему мужчине, который контролировал ее и теперь был в состоянии делать все, что пожелает.

—Хороший куст, — сказал он. — Жаль, что это придется убрать. Мистер Ториучи любит, чтобы все его рабыни были чисто выбриты.

Он потянул ее за волосы на лобке достаточно сильно, чтобы причинить боль, затем использовал их как ручки, чтобы раздвинуть ее половые губы и осмотреть ее розовую внутреннюю плоть.

—Моника, принеси бритвенные принадлежности. Я бы хотел, чтобы ты позаботилась об этом, пожалуйста.

Дженнифер могла только лежать и испытывать сильные ощущения. Сначала Моника положила горячее влажное полотенце на лобок Дженнифер. Через минуту стало очень жарко. К тому времени, когда с Дженнифер сняли полотенце и мягкой кисточкой нанесли на ее тело душистый крем для бритья, она уже часто дышала короткими вдохами. Тепло не только смягчило волосы, но и сделало чувствительной область ее гениталий, так что каждое крошечное прикосновение вызывало волну эротических ощущений, исходящих от этого места.

Коул встал рядом с Дженнифер и медленно провел руками по ее торсу, как если бы она была любимым домашним животным. Она находила это очень успокаивающим, что было большой удачей, учитывая, что будет дальше.

Моника достала большую блестящую опасную бритву, которая напугала бы сильного мужчину, и приступила к тщательному удалению всех волос на лобке Дженнифер, даже нескольких, которые росли возле ее маленького коричневого ануса. Каждое крошечное касание бритвы ощущалось так, словно оно направлялось прямо к центрам удовольствия в ее мозгу. Двойственное ощущение страха и сексуального возбуждения заставило Дженнифер начать задыхаться, и она уставилась прямо в потолок. Ей потребовались все ее силы, чтобы удержаться на месте, но это было необходимо, чтобы избежать неприятного пореза. Она сосредоточилась на приятном чувстве принадлежности, которое создавали талантливые руки Коула, нежно поглаживающие ее грудь и живот.

Когда Моника закончила, она объявила:

—Вот и все, сэр, теперь она полностью обнажена.

Коул объяснил Дженнифер, что произойдет дальше.

—Ты отлично справилась, маленькая рабыня, сейчас мы проверим твои сексуальные реакции. Я их отмечу для окончательного отчета, который готовлю для мистера Ториучи. Просто расслабься и позволь себе реагировать как можно естественнее.

Он приказал Монике сделать куннилингус теперь уже полностью открытой пизде Дженнифер. Моника придвинула стул к концу стола, чтобы она могла сесть лицом в идеальном положении между беспомощно раздвинутыми ногами Дженнифер, которые все еще были прочно прикреплены к потолку. Коул уточнил, что вся стимуляция должна быть внешней, ничего внутри влагалища без его одобрения.

Коул делал пометки в блокноте и время от времени проверял ступни Дженнифер, чтобы убедиться в правильности кровообращения. Трудно было не заметить, как красиво выглядела ее выбритая пизда, но он сыграл роль совершенно отстраненного наблюдателя.

Дженнифер испытала странное эротическое ощущение, как будто она превратилась в простой сексуальный объект и больше не была свободной девушкой, ответственной за свои чувства и поступки. В то же время она почувствовала, что ее запреты улетучиваются. Поскольку она передала контроль кому-то другому, теперь она была свободна в полной мере испытать сексуальную стимуляцию и возбуждение.

После нескольких минут чувственных исследований талантливый язычок Моники нашел клитор Дженнифер и начал очень нежно поглаживать его. Она через некоторое время остановилась и принялась массировать и пощипывать пальцами пухлые наружные половые губы Дженнифер. Вернувшись к твердому клитору, Моника снова начала нежно облизывать его, что приблизило ее жертву к оргазму.

Коул заметил учащенное дыхание Дженнифер и расширенные зрачки.

—Прекрати! — приказал он. — Теперь используй полотенце, Моника.

Моника внезапно положила очень холодное влажное полотенце на разгоряченное влагалище Дженнифер. Внезапный крик шока и разочарования пронесся по комнате, затем затих, поскольку оргазм Дженнифер закончился, не успев начаться. Коул сделал еще несколько пометок в своем блокноте, затем приказал Монике начать сначала.

Настойчивый язычок начал с внутренних половых губ и очень, очень медленно продвигался обратно к несправедливо обработанному клитору Дженнифер. Моника отлично проводила время, мучая свою подругу. Красивая пизда Дженнифер, предоставленная самой себе, была похожа на сбывшуюся мечту, но ее собственный оргазм скоро должен был усилиться, и она не была уверена, насколько сильно дольше она не могла продолжать.

Коул погладил грудь Дженнифер и нежно потянул и ущипнул ее за соски, что вызвало приятную реакцию у возбужденной девушки. Он убедился, что она смотрит в его сторону, прежде чем написать еще несколько заметок. Он говорил как бы сам с собой:

— Реакция сосков третьей степени, очень приятная.

Примерно через десять минут она снова приближалась к оргазму. Коул позволил ей подойти чуть ближе, чем в прошлый раз, прежде чем приказать Монике приложить холодное полотенце и остановить процесс. Дженнифер снова закричала, на этот раз больше от разочарования, чем от шока.

Весь процесс повторился в третий раз, и Дженнифер умоляла позволить ей кончить. Она была полностью погружена в свою роль обучающейся рабыни.

— Пожалуйста, сэр, я должна кончить! — закричала она.

Коул ответил твердым голосом:

— Ты наглая шлюха! До сих пор у тебя все было хорошо. Помни, ты не должна была говорить. Ты должна быть наказана, прежде чем мы сможем продолжить.

Он взял легкую ротанговую трость, затем опустил стройные маленькие бедра Дженнифер еще на пару сантиметров вниз, так что ее задница полностью свисала со стола.

— Ты получишь шесть ударов за непослушание. Не позволяй этому повториться.

Первый удар по ее упругим ягодицам обжег, словно раскаленная кочерга, приложенная к ее чувственной светло-коричневой коже. Когда он наносил каждый удар с одинаковой силой, она почувствовала, как боль распространилась по всей области таза, затем она медленно исчезла, сменившись теплым успокаивающим ощущением. Она была немного удивлена, увидев, что тепло вновь разжигает ее возбуждение.

Коул заметил, что на ее красивых половых губках образовалась повышенная влажность. Ее ноги были так широко раздвинуты, что она никак не могла это скрыть.

— Теперь, когда мы разобрались с этим маленьким делом, ты будешь рада узнать, что твой следующий тест предполагает проникновение в тебя мужчины.

Дженнифер сразу же начала дышать глубже, представив, на что это будет похоже. Моника сказала ей, что Говард крупный, но она вспомнила, что ей не обещали секса. Возможно, это был еще один из их разочаровывающих трюков, чтобы проверить ее реакцию.

Коул снял штаны и приказал:

— Возбуди меня, Моника.

Он старался думать о ней не как о своей любовнице и друге, а как о рабыне и помощнице тренера. Много времени не потребовалось, чтобы вызвать сильную эрекцию. Оральные таланты Моники были значительными, а ее крайнее состояние возбуждения придавало дополнительную остроту ее усилиям.

Дженнифер могла наблюдать за процессом, повернув голову, и она была определенно впечатлена. Орган тренера был средней длины, но значительно толще, чем у любого из мужчин, с которыми она была раньше. Она подумала, будет ли это больно. Эта мысль заставила ее задрожать и возбудиться еще сильнее. Ее влагалище, казалось, пульсировало в предвкушении.

Моника разорвала упаковку из фольги и натянула презерватив на мужское достоинство своего Хозяина. Из ее собственного влагалища теперь свободно текло, когда она подумала о том, что, очевидно, чувствовала Дженнифер. Участвовать в такого рода эротической игре с третьим лицом оказалось очень увлекательно, и Моника надеялась, что это продлится долго.

Коул стоял в конце стола между широко разведенных ног Дженнифер. Он позволил своему одетому в латекс члену слегка коснуться ее половых губ, затем медленно ввел его в ее узкий проход. Трудно было сказать, хватит ли ее естественной смазки. Она была очень тугой, и Коул заподозрил, что у нее очень давно не было секса. В конце концов, он достиг полного проникновения и начал медленно двигаться внутрь и наружу. Ее набухшие губы влагалища, казалось, обхватили его член в самой дальней точке выхода и втянули его обратно внутрь. Он был осторожен не прикасаться к ее клитору. Он пока не хотел, чтобы она кончала. Его собственный оргазм был не за горами, поэтому после минуты или двух наслаждения тугим давлением он вышел из ее жадного маленького влагалища.

Дженнифер закричала от несправедливости всего этого. Коул приказал Монике встать между ног Дженнифер и наклониться вперед, чтобы он мог войти в нее сзади. Сняв презерватив, он погрузился в хорошо смазанную киску Моники. Стимуляция его обнаженного члена была настолько приятной, когда он входил и выходил своими мускулистыми бедрами, что он знал, что не сможет продержаться долго. Моника наклонилась вперед, приблизив рот к грудям Дженнифер, поэтому она начала облизывать и посасывать уже сильно возбужденные соски, которые были так удобно представлены ей. Коул потянулся, чтобы сжать прелестные сиськи Моники, что в сочетании с ее и без того высоким уровнем возбуждения вызвало у нее оргазм, заставив ее дышать короткими, резкими вдохами и прижаться к нему задницей. Она даже не осознавала, что кусает и сосет левую грудь Дженнифер.

Когда Дженнифер застонала от мучительного разочарования, Коул почувствовал, как его горячая сперма глубоко проникла в его любимую Монику. Он застонал и напрягся в ней, казалось, целую вечность. Когда ошеломляющее ощущение исчезло, он рухнул вперед и придавил Монику своим твердым членом, все еще находящимся внутри нее. На мгновение они проигнорировали Дженнифер, приходя в себя после сильных оргазмов.

Медленно выпрямившись, они отодвинулись и опустились на пол в объятиях друг друга. Лежа на черном стеганом одеяле и груде подушек, они долго обнимали друг друга, прежде чем были готовы разобраться с Дженнифер. Это был один из самых горячих сексуальных опытов за все время их отношений.

Через некоторое время они освободили Дженнифер от рабства на столе и напомнили ей, что она все еще находится на обучении до завтрашнего полудня.

— Возможно, если ты будешь действительно хорошей рабыней, мы позволим тебе кончить утром, — поддразнила Моника.

Хотя было всего девять часов, они решили отправиться в хозяйскую спальню и лечь спать пораньше. Все они были совершенно обнажены, за исключением того, что на Коуле все еще была его черная футболка. Улегшись в постель, Коул и Моника надели на Дженнифер еще один комплект наручников на запястья и лодыжки и приказали ей лечь на пол в изножье их кровати. Они соединили два наручника на лодыжках друг с другом, затем прикрепили два наручника на запястьях к длинной цепи, которая была прочно прикреплена к нижнему углу кровати.

Дженнифер оставили скованной и обнаженной на покрытом ковром полу, испытывая некоторую жалость к себе. Они укрыли ее толстым мягким одеялом и забрались в большую кровать. Обнимания продолжались некоторое время, перемежаемое хихиканьем и борьбой. В какой-то момент Моника сказала:

— Может, нам стоит назвать ее Котенком. Она такая милая маленькая зверушка.

Коул ответил:

— Котенок, да. Может быть, таинственный мистер Ториучи позволит нам оставить ее у себя. Давайте заставим ее кончить утром. Если, конечно, она будет хорошо себя вести.

Дженнифер испытала странное ощущение. Вместо того, чтобы злиться или расстраиваться, она почувствовала, что принадлежит этому месту. Под одеялом было приятно тепло, и она погрузилась в сон, чувствуя, что кто-то по-настоящему заботится о ней и понимает ее потребность служить. Было невозможно эффективно мастурбировать без помощи рук, поэтому она решила просто лечь спать. Возможность получить оргазм утром возбуждала ее, и она неоднократно мечтала о том, чтобы ее взяли несколько сильных, доминирующих мужчин.

Коул проснулся первым и сразу же встал с постели, чтобы направиться в ванную и заняться утренними приготовлениями. Горячий душ сотворил чудеса. Когда он был полностью одет, он разбудил Монику и подождал, пока не убедился, что она полностью проснулась, прежде чем отправиться готовить завтрак.

Моника подождала минуту, чтобы собраться с мыслями, затем встала с кровати и направился прямо к спящей Дженнифер.

— Просыпайся, Котенок. Ты маленькая сексуальная рабыня. Ты все еще принадлежишь нам еще четыре часа. Вставай и пойдем со мной в душ.

Моника отстегнула ремни, и Дженнифер потянулась, чтобы обнять ее. Они с минуту обнимали друг друга, затем Моника потянула ее в ванную. Обе девушки забрались в большую душевую кабинку, и Моника настроила воду на приятную температуру. Она приказала Дженнифер выполнить работу служанки по мытью хозяйки. Дженнифер больше всего нравилось намыливать и ласкать грудь Моники. Они казались такими большими и сексуальными по сравнению с ее собственными. Когда Моника была чистой, она делала то же самое для Дженнифер, приказывая ей принимать различные унизительные позы и не позволяя ей двигаться, когда ее чувствительные части щипали и шлепали.

Они обе были ужасно возбуждены к тому времени, когда вошли на кухню, где Коул приготовил идеальные блинчики с черникой. На Монике был красный бархатный халат, а Дженнифер разрешили надеть только пару узких черных трусиков, чтобы скрыть ее выбритый лобок. Все заметили, что соски Дженнифер были твердыми, несмотря на теплый воздух в доме.

Дженнифер было приказано сесть за стол, а ее руки были привязаны сзади к стулу. Коул и Моника по очереди кормили ее из своих тарелок, как будто она была их любимым домашним животным. Иногда, когда возникало желание, они гладили ее по волосам или груди.

После сытного завтрака Моника и Коул удалились в гостиную, пока Дженнифер молча убирала посуду. Она ни капельки не возражала. На самом деле, она наслаждалась возможностью играть с пользой, а не просто впитывать эротическую энергию от своего доминирующие товарищи по играм. Закончив, она присоединилась к ним в гостиной, усевшись на пол, как хорошо воспитанный щенок.

Коул велел Дженнифер опуститься перед ним на колени, правой рукой довольно сильно помассировал ей затылок, а левой потянулся к ее груди. Это усилило ее чувство покорности, и через несколько минут она была готова сделать все, о чем бы он ее ни попросил. Краем глаза он заметил, что Моника сунула руку под халат и, по-видимому, тайком поглаживала себя.

—Пора отвести нашу маленькую питомицу в подземелье. Кажется, я знаю, что она хочет, —сказал он с понимающей улыбкой.

Это не было слишком поспешным моментом ни для одной из девушек, которые обе чувствовали себя почти раздражительными из-за своей сильной сексуальной потребности.

Коул надел узкий кожаный ошейник на маленькую чувственную шею Дженнифер, затем прикрепил кожаный поводок и повел ее вниз, в подземелье. Моника последовала за ним. Он включил прожекторы, которые освещали центральную часть комнаты, и провел Дженнифер под свет. Отстегнув поводок от ее ошейника, он отступил назад, чтобы посмотреть на нее и спланировать свой следующий шаг.

—Положи руки на затылок, держи подбородок поднятым, а глаза опущенными, — приказал он.

Он изучал ее фигуру, отмечая красивые длинные волосы и изящную линию подбородка, которая красиво оттенялась черным ошейником. Яркий свет подчеркивал ее экзотические черты лица и миниатюрную, но приятно округлившуюся фигуру. Моника прижалась к нему, и он услышал, что она уже дышит немного тяжелее, чем следовало бы, поскольку она также изучала их сексуальную подругу.

Дженнифер чувствовала себя так, словно находилась во сне. С тех пор она не произнесла ни слова прошлой ночью. Восхитительная пытка от того, что ее стимулировали, а затем запретили кончать, погрузила ее в почти непроницаемый ментальный туман. Все ее покорные фантазии, казалось, вели к этому моменту. Стоять перед своими доминирующими друзьями в ошейнике и черных трусиках казалось самой естественной вещью в мире. Ее поза приглашала их использовать ее любым способом, каким они пожелают.

—Моника, встань на колени перед нашей маленькой питомицей и очень медленно стяни с нее трусики.

Дженнифер вздрогнула, услышав приказ. Она уже смотрела вниз, мимо ее собственных набухших сосков. Она увидела, как Моника заняла отведенное ей место и протянула руку, чтобы погладить прекрасную смуглую кожу над черными трусиками. Дженнифер изо всех сил старалась удержать руки на шее, когда почувствовала, как нежные пальчики зацепились за пояс и начали неумолимо спускать трусики. Она закрыла глаза, когда трусики опустились ниже ее обнаженного лобка и маленькой, стройной попки.

Коул заметил, что у обеих девушек были открыты рты и закрыты глаза. Он просто ждал и наслаждался зрелищем, пока Моника двигала трусики спускались очень медленно. Когда трусики достигли пола. Моника сказала:

—Снимай их, Котенок.

Затем она нежно поцеловала Дженнифер чуть выше пульсирующего клитора.

Он заговорил глубоким, официально звучащим голосом:

—Итак, дамы, пришло время нашей маленькой обучающейся рабыне пройти последнее испытание. Нам нужно определить, на сколько оргазмов она способна. Пожалуйста, Моника, ей нужно завязать глаза. Затем подведи ее к перевязи.

Дженнифер могла видеть черную кожаную перевязь, прикрепленную к потолку в одном углу комнаты. Мысль о том, чтобы быть подвешенной там, беспомощность, с которой ее использовали, привела к тому, что скользкая влага собралась на ее нежных половых губках, которые настойчиво покалывало в течение нескольких часов. Когда черная кожаная повязка на глазах удерживалась на месте эластичной лентой, она больше не была уверена, кто к ней прикасается. Кто-то помог ей надеть кожаную перевязь и приподнял ее ноги так, чтобы кожаные манжеты можно было надеть на лодыжки, чтобы ноги оставались неизменно поднятыми и разведенными как можно шире.

Коул надел ей на запястья пару кожаных наручников, затем осторожно завел ее руки за спину под повязку. Когда наручники были сняты были скреплены вместе и прикреплены к нижней стороне повязки для поддержки, Дженнифер потеряла всякую свободу движений. Ее выбритая киска была выставлена непристойно открытой. Любой мог видеть, что ее влажное, дрожащее влагалище молило о проникновении и оргазме.

За соседним столиком Моника готовила орудия пыток или, возможно, наслаждения. Ее собственные руки в латексных перчатках слегка дрожали от возбуждения, но она быстро справилась со своей задачей. Она придвинула стул к стропе, села и поцеловала влагалище Дженнифер, как бы говоря «—Здравствуйте». Затем, взяв небольшое количество желеобразной смазки, она осторожно начала круговой массаж тугого коричневого ануса Дженнифер.

Коул массировал груди Дженнифер и поглаживал кончиками пальцев ее упругий живот, наблюдая за происходящим внизу. Дженнифер дрожала и слегка подергивалась от стимуляции. Если бы она была способна к рациональному мышлению в этот момент, она бы почувствовала, как смазанный палец входит в ее девственную попку, чтобы подготовить ее к дальнейшему вторжению.

После долгого смазывания Моника провела тонким белый вибратор с маленькой Т-образной ручкой медленно входил в нижнюю дырочку Дженнифер. Провод вел к батарейному отсеку на полу. Затем она встала и пристегнула двойной фаллоимитатор, который недавно купила. Два одинаковых розовых члена были сделаны из реалистично жесткого силикона. С одним толстым пластиковым членом, застрявшим внутри нее, и трясущимися от беспричинной похоти руками, все, что она могла сделать, это натянуть презерватив на искусственный фаллос, который теперь торчал из ее промежности под реалистичным мужским углом. Моника почувствовала, как мышцы ее влагалища начинают сокращаться, чтобы ритмично сжимать фаллоимитатор. Ей пришлось сделать глубокий вдох и успокоиться, прежде чем переключить свое внимание на Дженнифер.

Присев на корточки перед беспомощной жертвой, Моника начала лизать и покусывать чрезвычайно чувствительные половые губы Дженнифер. Недостатка в естественной смазке не было. Фактически, она начала течь повсюду. Коул переместился, чтобы избежать потенциальной угрозы безопасности, постелив толстое полотенце на деревянный пол под ними.

Через несколько минут обычно застенчивая и сдержанная Дженнифер кричала, требуя, чтобы ее трахнули. Вот и все для ее рабской подготовки, подумал Коул с широкой улыбкой. Он заметил, что Моника не вступала в контакт с клитором Дженнифер, и Дженнифер отчаянно пыталась податься бедрами вперед, чтобы получить желанную стимуляцию. В конце концов, Моника сдалась и медленно засунула большой фаллоимитатор в широко раскрытую пизду Дженнифер. Вытянув ногу, Моника нажала на переключатель, который активировал анальный вибратор.

Дженнифер начала кончать немедленно, с громкими стонами и сильными мышечными сокращениями, охватившими все ее тело. Коул попытался сосчитать оргазмы, но это было безнадежное дело. Моника смогла и дальше вводить фаллоимитатор в свою маленькую подругу, пока она сама не начала кончать в длинной серии удовлетворяющих оргазмов. Когда она больше не могла самостоятельно стоять, она потянулась, чтобы ухватиться за две цепочки, которые поддерживали конец стропы, и повисла там, полностью обессиленная. Без энергичных толчков толстого фаллоимитатора потрясающие конвульсивные движения Дженнифер начали ослабевать.

В этот момент Коул достал из кармана большой вибратор в форме пули, включил его и приложил прямо к набухшему, но до сих пор игнорируемому клитору Дженнифер. Задыхаясь, она начала, снова достигнув кульминации, почти стряхнув Монику с того места, где она висела на цепях. Двойной фаллоимитатор, которым она делилась с Дженнифер, поддерживал ее за влагалище. Теперь Моника получала мощные фаллические толчки, и она сама была вынуждена испытать еще один оргазм.

В конце концов, им удалось разделиться, и Коул расстегнул Дженнифер, в то время как Моника лежала лицом вниз на полу, едва дыша. Он поднял легкое тело Дженнифер и отнес ее на кровать-футон, где укрыл одеялом. Ему удалось подсунуть подушку Монике под голову и накройте ее одеялом, прежде чем выскользнуть из комнаты.

Прошло больше двух часов, прежде чем девушки, закутанные в халаты, поднялись наверх и увидели, что Коул сосредоточенно печатает на своем компьютере. Он поднял голову, улыбаясь от уха до уха:

—Сцена окончена, дамы. Надеюсь, все вернулись в нормальное состояние. Есть какие-нибудь побочные эффекты?

Они, очевидно, были в хорошем состоянии, потому что продолжали безжалостно обнимать и целовать его.

—Говард! Как тебе удается так поступать с нами? — воскликнула Моника.

—Я не думаю, что мне понадобится секс в течение месяца, — заметила Дженнифер.

Затем она добавила с застенчивой улыбкой:

—Мы можем сделать это снова?

—Конечно, котенок, — сказал Коул. —Теперь ты наш маленький питомец. Я уверен, мы сможем что-нибудь устроить, когда у всех снова будет настроение.

Две девушки удалились в гостиную, чтобы поболтать о своем опыте и о том, что они хотели бы сделать в следующий раз. Дженнифер призналась, что испытывает чувство зависти к тому, что Моника нашла для себя идеального доминирующего мужчину. Она знала, что ей никогда так не повезет. В полдень они все сели в «Мерседес» и отвезли Дженнифер домой. Она долго стояла на на тротуаре, махая рукой, пока они не скрылись в сердце Сиэтла.