Полное подчинение. Часть 2

Стоять становилось все тяжелее. Мочевой пузырь и жажда подсказывали, что ожидание затягивалось. Чтобы немного изменить положение тела, женщина слегка подтягивалась на руках. На обеих. На правой. На левой. Порой впадая в транс от этих монотонных повторений, которые помогали переносить тишину и ожидание.

Мысли медленно плыли в затуманенной голове: правая, левая, следи за дисплеем, будь готова, накажут, правая, левая, не задремывай, правая, как же хочется в туалет, правая, левая.

После пирсинга женщина отключилась. Ее ожидало еще много таких пробуждений, потому что похититель был на короткой ноге с фармацевтикой и регулярно подмешивал ей что-то в еду и питье. Пришла она в себя в помещении, которое станет ее домом на долгое время. Она лежала на постели с чистой простыней и под одеялом, под головой была удобная подушка, отчего все произошедшее казалось смутным кошмаром, пока раскрыв глаза она не поняла, что вовсе не дома. При первом же движении она обнаружила на запястьях очень толстые и достаточно тяжелые мягкие манжеты с каким-то сложным внутренним замком. Манжеты не были соединены между собой и оставляли руки почти свободными, но при попытке опустить руки вниз цепочки натянулись и выяснилось, что они присоединены к более толстой цепи, выходящей из прорези в стене за головой пленницы.

Дерганье цепи, повисание на ей всем телом, крики – все было безуспешно. Результатом стала только боль в языке и в сорванном еще накануне горле. Она вспомнила о пирсинге, об ужасающем хрусте и блеске иглы, но стоило протянуть руки ко рту, как раздался оглушительный рев сирены, резонирующий от стен темницы, и все озарилось яркими красными вспышками, выбивающими зрение как стробоскоп.

Из-за рева она не услышала, как включилась какая-то машина, и когда что-то потянуло ее руки вверх, завизжала от испуга и рванулась. Рев сирены стих и стало слышно, что в стене что-то движется, принуждая ее поднять руки и слезть с постели. То, что она была обнажена, ее ничуть не удивило, странно было бы ожидать, чтобы ее одели после происходящего, но то, что цепь не просто приковывала ее к стене, обескураживало.

Вскоре, устройство с цепью, по-прежнему спрятанное за панелями серебристого утеплителя, оказалось на потолке, выпустив порядка 2 метров цепи, таким образом, чтобы женщина могла немного согнуть поднятые над головой руки. Движение продолжилось, принуждая ее идти как.. как на цепи, подумала она с ужасом. Ее вели на цепи!

Вскоре она оказалась у умывальника, цепь натянулась еще больше, принуждая ее встать на пальцы. Перед глазами загорелся дисплей, вмурованный в стену и скрытый за листом стекла. Надпись на дисплее гласила:

«Ты должна заботиться о своем теле как о собственности Повелителя»

Марина ответила на эту надпись матерной тирадой, которую заглушил короткий рев сирены и длинный вопль, вырвавшийся из ее горла. Ток пронзил ее от запястий до пальцев ног, мерзнущих на стальном листе, заменявшем пол рядом с раковиной. Сорвав в очередной раз горло, чуть не оторвав себе руки и набрав полный рот крови от проколов в языке женщина, обессиленно повисла, как только воздействие электричества прекратилось.

Коротко рыкнула сирена. Женщина подпрыгнула и затравленно заозиралась и обнаружила на дисплее новую надпись:

«На включенный дисплей всегда смотреть внимательно»

Против воли она закивала.

Надпись сменилась:

«Ты должна заботиться о своем теле как о собственности Повелителя»

Снова испуганные кивки.

«Произнеси: Я должна заботиться о своем теле как о собственности Повелителя»

Это далось Марине несколько сложнее, замешкавшись и невольно бросив взгляд наверх, на цепь, уходящую в потолок, она прошептала, что ей велели.

Снова вспышки, только желтые, другой звук сирены и боль, которая по сравнению с прежней была не такой страшной, но все равно заставила женщину выть и рыдать и крутиться не менее полуминуты.

Откричав свое, она тут же посмотрела на дисплей:

«На включенный дисплей всегда смотреть внимательно»

Она сглотнула, горло было словно кожа, содранная об асфальт при падении.

«Произнеси: Я должна заботиться о своем теле как о собственности Повелителя»

— Я, грх, Я должна заботься! О своем теле! Как о собственности… Повелителя!!!»

Это карканье подошло бы прокурившей все легкие алкоголичке, но Марине было наплевать на то, как звучит ее голос. Важнее было, будет или нет наказание за паузы. Она не собиралась показывать норов – это просто горло!

— Простите, я, – начала она, но желтые вспышки и боль прервали.

«Не говори без приказа», – значилось на дисплее.

Женщина закивала, показывая, что она будет слушаться. Потолочная цепь поползла вниз.

На дисплее загорелась надпись: «1 литр воды для питья»

Из излива без признаков вентиля побежала вода, и женщина принялась набирать воду, в ладони и жадно глотать.

В первый день, она уверилась, что если похититель за ней и следил, то никак себя не проявлял. Движущая вне видимого пространства под потолком машина таскала ее по помещению с мучительной медлительностью, хотя в какие-то моменты, начинала двигаться так быстро, что почти опрокидывала женщину. Эти рывки и общее ощущение беспомощности перед стальными цепями, сильным механизмом сводили с ума. При своем росте и весе, она никогда не была в таком положении. Ее в жизни не толкали, не тянули, мужчин крупнее себя, она, конечно, встречала, но они ей не интересовались, предпочитая худеньких девочек, да и ей эти бруталы были неинтересны.

Дисплей вспыхнул, и Марину с испугом вынырнула из мыслей

«Мое имя –»

— Мое имя – Тряпка! – тут же выпалила она.

«Я здесь, чтобы »

— Я здесь чтобы угождать людям и страдать!

«Страдание это »

— Страдание это то, чего я заслуживаю!

Таких фраз было много и (будь прокляты системы распознавания голоса!) машина прекрасно понимала, если она ошибалась в заученных фразах. Наказание следовало незамедлительно. Женщина четко понимала, что наказания становятся более жестокими. Была уверена, что ей не казалось, что за один и тот же проступок неделей раньше она получала менее длительный и сильный разряд, чем неделей позже.

Во время выкриков полагалось вытягиваться в струнку, втягивать живот и сжимать мышцы влагалища. Видимо благодаря камерам, расставленным по всей темнице система, а может иногда и хозяин, знали, когда она не напрягала интимные мышцы. Не всегда, порой она могла не сжать и проскочить без наказания, порой наоборот – получить разряд, все сделав правильно. Она объяснила это себе тем, что или плохо видно или пот залил камеру, но вывод был один – проще сжимать так, чтобы было видно и не надеяться проскочить. Она слишком устала от постоянной боли, чтобы рисковать.

К тому же за ошибки Повелитель снижал уровень «комфорта». Когда во вторую неделю она проснулась на голом тонком ватном матрасе вместо простыней покрывавших прежний, пружинный, и без подушки, боль в спине и шее оказались не слабее боли в выпоротых накануне бедрах. Таких моментов было много, каждый из них показывал, насколько ее жизнь в руках Повелителя. Насколько она теперь беспомощна.

«Фригидные самки заслуживают»

— Фригидные самки заслуживают в десять раз больше страданий! – продолжался урок. На этих словах она особенно сильно напрягла влагалище. Повелитель был внимателен к ее чувственности, имитация оргазмов не наказывалась, но настоящие оргазмы щедро вознаграждались. К тому же это была чуть ли не единственная радость в мире пресной еды, тренировок, боли и заданий.

«Я принимаю »

— Я принимаю все что, мне дают с благодарностью! Спасибо, Повелитель, за все, что Вы делаете со мной!

Финальная фраза не была искренней, но радость в голосе была неподдельной. Эта фраза заканчивала урок.