Поролоновая девственница. Глава 4

Закатное солнце все делает розовым: и заводские трубы, и гигантские опоры высоковольтных линий, и унылый пейзаж городка. По небу расплываются розовые выбросы дымовых труб и смешиваются с такими же розовыми облаками. Этот пейзаж уже стал таким привычным, что только самые утонченные натуры сохранили способность улавливать проделки матушки-природы.

Катя поправила соскользнувший с ее голых ножек глянцевый журнал и перевернула очередную страницу. Засмотренный до дыр, он уже не вызывал былого интереса, каждое голое мужское или женское тело было знакомо и больше не притягивало взгляда. Чисто механически девчата пробегали глазами от иллюстрации к иллюстрации, пытаясь вызвать хоть часть того трепета, что был им знаком из первого опыта. Неясные мысли пока не способны были сложиться и подсказать несмышленышам, что отныне возбуждение будут дарить новые и только новые впечатления, какими бы сильными они ни казались сначала.

Хоть журнал более не удовлетворял интереса, он с не меньшей силой разжигал возбуждение. В девичьих головках возникали куда более смелые образы, они щекотали любопытство и требовали решительных поступков. Именно под этим влиянием Катя последний раз пристально рассмотрела пышную грудь красотки и внезапно оттянула верх своего платьица. Мимолетное чувственное любопытство толкнуло девчонку на пикантный эксперимент – она сперва сама рассмотрела, а потом, передернув плечами, избавилась от тонких лямок и выставила для сравнения свою формирующуюся грудь. В немом изумлении Лера уставилась на подругу, ее поступок казался не столько смелым, сколько выходящим за границы понимания.

До сих пор каждая могла наслаждаться видом плоских изображений голых людей и о том, чтобы повторить их геройство, обнажить перед кем-то свое реальное тело просто не приходило на ум. Это было настоящее открытие! С выражением естественного любопытства, разочарованная в силе порножурнала, Лера рассматривала теплую, живую плоть – на белом, тщедушном тельце с выпирающими ребрами при каждом глубоком от волнения вздохе вздымались два незначительных белых холмика с нежно-розовыми сосочками. В комнате установилось благоговейное молчание и только неровное дыхание разбавляло тишину и отдаленные гудки заводских тепловозов.

Девчонки обменялись взглядами, две пары глаз лучили неспешную жажду пикантных открытий. Сам диалог глаз подтверждал некую потаенную взаимность. Лера вдруг осознала собственное неизбежное обязательство и заметный румянец вдруг вспыхнул на ее смуглых щеках. Глядя в широко раскрытые глаза подруги, Лера схватила нижний край футболки и медленно стащила ее через голову. Хорошенькая девушка с упругими, молодыми грудями в полуголом виде предстала перед Катей. Преждевременная зрелость уподобила ее роскошной женщине, тяжеловесность вздернутых сисек еще компенсировалась упругостью кожи, отчего те обретали аппетитный вид. Они так и просились в ладонь, внушали желание взвесить их нежную плоть.

— У Тани сиськи побольше, – не без зависти в голосе определила Катя, – а вообще, ничего, красивые.

Казалось, худышка искренне одарила подругу комплиментом, но звучал он скорее как утешение. Катя была непоколебима в собственном безграничном превосходстве, но все ее доводы принадлежали к области чувств, а обыкновенное сравнение геометрических размеров служило далеко не в ее пользу. Лера в состоянии тупого смирения и напускного безразличия сидела на кровати и позволяла себя осматривать. Недостаток самоуверенности ставил ее наравне с плоской и хлипкой подружкой, которая, тем не менее, обладала склонностью к необоснованному нарциссическому самолюбованию.

Интимная обстановка, надежно защищенная от посторонних глаз, быстро сгладила первый трепет открытия. Чувство необоснованного превосходства подтолкнуло последовать смелому примеру подруги и Катя, горделиво вскинув голову, с изящной небрежностью стащила платье вниз, на живот. При этом она постаралась придать своему лицу выражение, присущее взрослым, опытным людям при такой ситуации. Две гологрудые нимфетки сидели друг напротив друга и через сдавленный смешок выражали невинное, детское смущение. Катя с простодушной откровенностью проводила взглядом по сиськам подруги и снова возвращалась к сравнению. Казалось, само сопоставление должно было пошатнуть ее убежденность, но выражение превосходства на лице свидетельствовало, что девчонка не чужда была тщеславия.

Изучение собственных тел постепенно перерастало в немой, необъявленный поединок. Даже меланхоличная Лерочка, не готовая принять несоответствие между реальностью и поведением подружки, невольно втянулась в противостояние. Потрясая обнаженными богатствами, она встала и крадущимся шагом покинула комнату, чтобы заглянуть в родительскую спальню. Отец крепко спал и сон был так крепок, что даже храп и его ощутимое присутствие не нарушало интимности исследования.

Лера вернулась и присела на кровать перед Катей, ее груди заметно колыхались, но и это аппетитное явление не было способно сломить самоуверенной Катиной ухмылки. Все предрасполагало к взаимной откровенности и чем больше удавалось в этом преуспеть, тем большее удовольствие утверждалось в душе. Тихоня поднялась на ноги и повернулась к подруге спиной, она прижала указательные пальцы под мякотью ягодиц, чтобы подчеркнуть их округлую форму через эластичную материю леггинсов. Само это представление своей новизной и неоспоримой успешностью усилило в груди приятный трепет. По примеру танцовщиц Лера даже осмелилась двинуть тазом, чтобы упругие ягодицы заколебались.

— Хм, неплохо, – многозначительно протянула Катя.

Но само ее признание, казалось, не умалило ее превосходства. Сладость запретного плода просто-напросто заставила ее уступить конкурентке и поощрить ее храбрость и откровенность. Вдруг худышка подцепила сзади резинку черных леггинсов и оттянула ее вниз так, что объемистая попка Леры показала всю прелесть своей белизны и невинности. Она сделала это с такой шаловливой грацией и так внезапно, что Лера оцепенела. Девчата, словно мореходы доколумбовских времен каждую минуту открывали все новые и новые неизведанные территории.

— Дура что ли!? – заикаясь, возмутилась Лера.

Но Катя уже приобрела вкус к низменным удовольствиям, она продолжала тянуть и леггинсы постепенно сползали вниз, лишая девушку шанса быстро прикрыть свой красивый тыл. Чтобы справиться с неистово бьющимся сердцем, Лера затаила дыхание, она замерла в оцепенении, сглотнула комок и пассивно ждала своей участи, как загипнотизированный кролик. Она даже бессильно натянула губы, как бы улыбаясь, а на смазливом личике отразилось необычное сомнение и, самое страшное, Лера ощутила чувственное любопытство, оттого, что Катя таким бесцеремонным образом обнажила ее зад.

Сквозь пелену тщеславия Катя позволила себе по-настоящему любоваться, она невольно признала естественную привлекательность подруги и с удивительным простодушием отвесила по ее попке звонкий шлепок. Возникло непреодолимое желание задержать руку на прохладных, упругих девичьих половинках, но шлепок придавал неприглядному поведению оттенок величия. Впервые девчата обнаружили в себе настолько вульгарные склонности – вызревшая не по годам пигалица демонстрировала свою голую, привлекательную попку и первое пугающее ощущение быстро притупилось, на смену его пришло трепетное удовольствие.

— Повернись, – повелительным и в тоже время ласкающим голосом потребовала Катя.

С покорной кротостью Лера повернулась, неловко переступая на одном месте, в ее глазах потемнело, а гул в ушах усилился. Оттянутые сзади трусики еще держались спереди и плотно облегали увлажнившийся раздвоенный персик. Природа не отказала девушке в красоте и противостояние само собой сменилось жаждой исследований. Тело Леры удостоилось самого пристального внимания и на этот раз взгляд Кати не таил даже капли соперничества и зависти – девчушка так прониклась эстетическим наслаждением, что низменные чувства отступили.

С выражением благодарной взаимности Катя встала и сама задрала свою юбочку. Потом отпустила края и решительно стащила трусики, по очереди приподнимая ноги. Она, удерживая скомканную юбку в районе живота, повернулась к подружке задом и продемонстрировала свои достоинства. Худенькая попка с выступающими бугорками тазовой кости не возымела такого эффекта, как аппетитная попочка смуглой девчонки, но сама демонстрация потаенных прелестей невольно сблизила подруг. Хрупкое тело, только еще вступившее в пору созревания, без особенных предрассудков крутилось напоказ, а Лера в ответ только излучала прелестную стыдливость.

— Хочешь письку покажу? – понизив голос почти до шепота, спросила Катя.

Не дождавшись ответа, кроме того, что можно прочитать в изумленных глазах Леры, она развернулась и выгнула спину так, чтобы наивыгоднейшим образом представить свою щелку на обозрение. Не способная больше прислушиваться к голосу разума, она даже пальцами правой руки развела половые губки и взгляду представилась розовая нежная плоть. Сердцебиение Леры достигло таких пределов, что приверженная спокойному течению жизни и не зачерствевшая душой, она перестала отдавать отчет в своих действиях, каждый удар сердца сопровождался гулким эхом и потемнением в глазах. Обнажение Кати произвело на нее такое сильное впечатление, что окончательно лишило воли и рассудка.

— Лер, твоя очередь, – Катя опустила края юбки, обратила умоляющий взгляд и сложила ладони перед собой.

Новые правила требовали все большей раскрепощённости, но каждый следующий решительный шаг ожидал взаимности и отказ Леры мог означать позор для излишне расхрабрившейся худышки. Присущая всем женщинам привычка заставила Леру следовать нечестивому пути, она повторила движения подруги и, приподнимая ноги по очереди, стащила увлажнившиеся трусики. Ее разобрало такое томление, что мозг больше не воспринимал происходящее категориями приличия или не приличия. Даже платоядный взгляд Кати, к удивлению, не поверг ее в смущение. Она всматривалась в глаза подруги, чтобы понять какое она производит впечатление.

Желание бурлило в крови девчат, здесь была гремучая смесь из чувственного любопытства и стыдливости, приправленная доброй порцией навязчивого возбуждения. Повинуясь требовательному взгляду подруги, Лера спустила леггинсы вместе с трусиками до пола, не без труда избавила ноги от вывернутых тесных штанин и застенчиво соединила руки ниже живота. Инстинктивно она захотела выглядеть более сложной натурой, не такой грязной и порочной, что в своей комнате обнажается перед лучшей подругой.

На поводу сиюминутного чувства она подобно Кате расставила ноги, малые половые губки уже успели порядочно набухнуть и расступиться в стороны, под изучающим взглядом ее розовая нежная плоть трепетала. Бессознательно Лера развела пальцами половые губки и содрогнулась от сильнейшего чувства. В ее голове шевелились неясные мысли, которые она не сумела бы выразить словами, они кипели, бурлили и требовали выхода; будто дожидаясь быть совращенной, она жаждала властных команд белокурой худышки. Уступить ей, но не самой навязать свои желания!

— Сядь на кровать, – дрожащим голосом Катя выразила свои похотливые устремления.

Она словно чувствовала потребность подружки, без уговоров та не сумела бы раскрепоститься и уступить возбуждению. Игра заходила слишком далеко, возлагала на девчат огромную ответственность, но плоть была бессильна остановить раскрученный маховик.Теперь, когда преграды здравого смысла были отброшены, Лерочка присела на край кровати и кротко смотрела прямо в глаза подруги. Под напором Катиных рук она опустилась спиной на кровать, а потом с неменьшей уступчивостью шире раздвинула упругие бедра.

— Кать, не надо, – неуверенно возражала девушка.

Это был слишком слабый и неубедительный протест. Прикосновение к внутренним сторонам бедер было нестерпимо сладостным, а осознание, что кто-то сблизи рассматривает ее промежность, вернуло Леру в состояние покорной уступчивости. Она даже чувствовала волнительное Катино дыхание, что горячими потоками обжигало нежные места. Казалось, сам Катин взгляд прикасается и щекочет пизденку, проникает во внутренние области и ласкает кожу вокруг.

Лера изнывала, от глубоких ощущений она испустила тихий стон. Чтобы спастись от охватившего внезапного томления, она даже прикрыла рукой половую щель, но скрытая от взгляда она отреагировала на прикосновение. Девушка бессильно затряслась в конвульсиях, издавая нечленораздельные звуки. На глазах изумленной Кати, девушка извивалась и корчилась, еще сильнее прижимала пальцы к промежности и, наконец, плотно сжала бедра. С этой минуты стыд вернулся, укрепил свои позиции и вынудил девчат разъединить взгляды.