Последний из ночных людей

Last One of the Night People © eidetic

***

Сказка о раннем утре

***

Примечание автора:

Вдохновленный одноименной песней Алиотты Хейнс Джеремайя, начала 70-х, и некоторыми людьми, которых я знал в то время… Я помещаю его в Romance, хотя у него нет очевидно обязательного HEA*. Надеюсь, вам понравится, несмотря ни на что.

Аплодисменты!

Примечание:

HEA – аббревиатура от слов “долго и счастливо”. В большинстве случаев книги с HEA повествуют о том, что происходит в любовных романах: парень и девушка переживают трудные времена, но к концу чтения всё складывается очень хорошо.

***

Было 4 часа утра, и я шёл по пустой улице, направляясь домой из клуба. Патрульная машина и я были единственными, кто двигался, и они просто кивнули мне, когда мы обгоняли друг друга, как они делали это сотни раз до этого. Я оставил свою гитару в клубе, но это не имело значения. Они узнали, кто я такой, просто взглянув на меня.

Я надеялся, что буду гулять в компании. Симпатичная брюнетка спереди флиртовала со мной всю ночь. Думаю, ей пришлось уехать, когда это сделали её подруги, чтобы вернуться в свои пригороды. Эти симпатичные девчонки, которые действительно знали, как позаботиться о себе, приходили в Сити на вечеринку, но всегда расходились прежде чем мы закрывались.

Впрочем, это не имело значения. Ещё одна ночь в одиночестве, проведённая на улице. Если повезёт, я буду дома и засну до рассвета. Я в последний раз хорошенько пнул банку, повернулся, чтобы присесть на половине пролёта лестницы, ведущей к моей квартире, и замедлил ход до полной остановки.

Она сидела там, на верхней ступеньке, и ждала.

— Привет, — поприветствовала она меня мягко, с легкой улыбкой.

— Привет, вернулась, — улыбнулся я. — Хм… Э-э-э, что ты здесь делаешь?

— Жду тебя, — сказала она мне, опять же очень нежно.

— Я, э-э-э, понимаю это, — сказал я ей. — Я имею в виду, как ты узнала, где меня надо ждать?

— О! — и на этот раз она широко улыбнулась. — Я спросила парня на клавишных, Яна. Он сказал мне, где ты живёшь, но сказал, что это только потому, что он уступает лучшему человеку.

— О-о. — Настала моя очередь. — Иногда Йен говорит слишком много, — пробормотал я, а затем посмотрел на девушку на ступеньках. — Ты хочешь, типа, войти, или что-то в этом роде?

— Я бы с удовольствием, — сказала она и встала.

В этой девушке было что-то слишком здоровое. Наивность, чистота, невинность… они просто долго не задерживаются в Городе.

— Ты откуда? — спросил я, отпирая дверь и впуская нас в фойе.

Затем я указал на лестницу.

— Моя квартира наверху, — добавил я.

— Первоначально или недавно? — спросила она, когда мы поднялись наверх.

— И то, и другое, — ответил я ей, а потом подумал спросить: — Кстати, как тебя зовут?

— Дороти, — сказала она, — но мои друзья зовут меня Дотти или Дот. Я родом из Топики, но ходила в школу в Сиэтле. Я здесь в гостях у тёти.

— Итак, Дороти из Канзаса в Изумрудном городе, — улыбнулся я. — Твою тётю случайно не Эмили зовут? — спросил я, открывая дверь наверху лестницы и проходя в гостиную.

— Очень мило, — сказала она мне, оглядываясь по сторонам.

Девушка улыбалась и не выглядела рассерженной, так что, возможно, она не слышала этого миллион раз раньше.

— У тебя хорошая квартира. Она портит твой имидж неряшливого ночного человека.

— Это то, что ты ищешь? Неряшливый ночной человек?

— На самом деле, я искала блестящие зеленые глаза, которые сочетались бы с рубиновыми туфельками, — поддразнила она. — Но вместо этого я нашла бурные серые.

Она говорила обо мне, потому что я был единственным человеком с серыми глазами в группе, которая слонялась по клубам. По крайней мере, насколько я знал…

— Хочешь кофе, пива или чего-нибудь ещё? – предложил я, вешая пальто на вешалку.

— У тебя есть вино? — спросила она, снимая плащ, и я вдруг вспомнил, почему флиртовал с ней в клубе.

Она была сногсшибательна, хотя и старалась приглушить этот эффект. Лёгкое платье-футляр цвета слоновой кости, скромное, но облегающее, и замечательная фигура, на которой оно сидело. Такое сильно отличается от привычной толпы джинсов и футболок.

— Гм… — я споткнулся, засунул глаза в глазницы и пошевелил языком. — Кажется, у меня тут есть бутылка какого-то вина. Надо пойти посмотреть.

— Это было бы неплохо, — сказала она мне, повесив плащ и усаживаясь на диван, а я направился на кухню, чтобы посмотреть, что я могу раздобыть.

Я вернулся триумфатором с бутылкой дешёвого Шабли и двумя чистыми бокалами.

— Прости, что не охлаждённое, — извинился я, разливая его по бокалам для каждого из нас. — Я должен был помнить, куда я его положил.

— Я уверена, что всё будет хорошо, — и снова появилась мягкая улыбка.

Она подняла бокал в притворном приветствии, прежде чем сделать глоток. Я сделал то же самое. Каким-то образом Дороти вела этот танец, и я охотно подчинился ей.

— Итак… — протянула она, оглядывая комнату. — Где инструменты твоего ремесла, волшебник?

— С Железным Дровосеком, — улыбнулся я. Мне понравилась эта игра. — Ты можешь столкнуться с Трусливым Львом, если он не прячется. Пугало съехало пару месяцев назад.

У меня был сосед по комнате, который съехал. И у меня была Киска, моя Салонная Пантера, которая была то общительной, то застенчивой. Поскольку в данный момент не наблюдалось домашних животных, я подумал, что она, должно быть, прячется.

— Я не слишком уверен насчёт волшебника.., — продолжил я.

— Ну, твоя музыка для меня волшебна, — сказала она мне тем же мягким голосом.

Он не был робким. Просто нежный. И он проник мне прямо в душу. И в другие части тела. Это только добавило девушке привлекательности.

— Можно посмотреть? — спросила она. — Если Железный Дровосек не будет возражать.

— Не думаю, что он будет возражать, — поддразнил я, и в свою очередь улыбнулся. — Он всё ещё пытается справиться со сменой пола. Давай…

Я протянул руку, и она взяла её, чтобы опереться поднимаясь. Дрожь возбуждения, пронзившая меня от её прикосновения, чертовски удивила меня.

Реальность была такова, что это была трёхкомнатная квартира, которую я сначала делил с другом-музыкантом, пока тот не получил предложение, которое означало переезд в Лос-Анджелес. Мы оба использовали третью спальню для хранения вещей, и туда перекочевало много странных вещей, в том числе манекен из универмага. Не спрашивайте… Понятия не имею.

Там же мы хранили наши инструменты, играли большую часть времени и возились с написанием песен. Когда Алекс съехал, я просто позволил своим вещам расползаться по комнате. У меня там был старый Болдуин*, а также старые акустические и электрические гитары, флейта, куча другого хлама, разбросанные повсюду блокноты и так далее. Не совсем соответствует организованному разуму.

Примечание:

Baldwin Piano Company – американский фортепианный бренд. Когда-то фирма была крупнейшим в США производителем клавишных инструментов и была известна под слоганом "Любимое пианино Америки". С 2001 года является дочерней компанией Gibson Brands, Inc. В декабре 2008 года Baldwin прекратила внутреннее производство, перенеся производство пианино в Китай

Дот выглядела довольной. Особенно, когда она увидела манекен и поняла, что я имел в виду говоря о смене пола.

— Тебе нужна консультация, — она наклонилась и сказала это шёпотом, но достаточно громко, чтобы я мог услышать. — Повидайся с моей тетей Эм…

Я рассмеялся.

— Нет, правда, — Дот повернулась ко мне и улыбнулась. — Мою тётю зовут Мэри, так что это «тетя М», и если кто-то может помочь этой бедной, несчастной жертве кризиса гендерной идентичности, то она может. Или довести грустный, конфликтный манекен до самоубийства… либо одно, либо другое.

Я не мог перестать смеяться.

— Кто она? — Мне удалось заговорить. — Сексопатолог?

— Нет, — ответила мне Дот. — Гроза бутча*. Эксперт по сапфическому** БДСМ***. Мне действительно нужно было уйти от неё на некоторое время. И знаешь? Я нашла тебя!

Примечание:

* Butch (лесбийский слэнг) – лесбиянка, демонстрирующая мужскую идентичность или гендерное представление. Со времен лесбийской субкультуры Америки 1940-х годов "бутч" присутствовал как способ для лесбиянок обойти традиционное гендерное разделение женщин в обществе и отличать их мужские атрибуты и характеристики от женственных женщин.

** Сапфо́ (известно также Сафо; др.-греч. Σαπφώ, Ψάπφω; лат. Sapphō; около 630 года до н. э., Лесбос — 572 или 570 год до н. э., Лефкас, Ионические острова) — древнегреческая поэтесса и музыкант. Современное понятие «лесбийская любовь» и само слово «лесбиянка», означающее гомосексуальную женщину, по происхождению связано с Сапфо.

*** БДСМ (англ. BDSM) — психосексуальная субкультура, основанная на эротическом обмене властью и иных формах сексуальных отношений, затрагивающих ролевые игры в господство и подчинение.

— Неужели? — я усмехнулся. — Не уверен, что я лучше твоей тёти.

— О, ты должен быть лучше, — заверила она меня. — Ты ведь парень, верно? А у парней есть пенис… Тётя и её подруги сводят меня с ума!

— Летающие обезьяны, — сказал я ей. — Не летучие мыши. Я знаю, что крылья могут немного сбивать с толку.

Она покровительственно улыбнулась мне и подошла к пианино.

— Мне очень нравятся эти потрепанные старые стойки, — сказала она мне, проведя по ним рукой. — Я представляю себе старый французский бордель в Новом Орлеане…

И она начала играть Скотта Джоплина*… немного из «Утешения», а затем плавно перешла к «Конферансье». Я стоял там с открытым ртом, когда она перешла на Maple Leaf Rag.

Примечание:

Скотт Джоплин (Scott Joplin, 24.11.1868-01.04.1917)) – афроамериканский композитор и пианист. Считается крупнейшим автором рэгтаймов, однако признание получил лишь после смерти. При жизни его музыка воспринималась афроамериканской общиной как «слишком белая», а белыми — напротив, как «слишком чёрная», не отвечавшая классическим канонам.

— Вау… — Это было всё, что я смог вытащить из себя…

— Извини… — сказала она, когда перестала играть и повернулась ко мне. — Иногда я увлекаюсь.

— Думаешь о французских борделях? — я запнулся.

— Ну да… И это тоже, — она улыбнулась, и на этот раз это было совсем не невинно. — А у тебя бывают такие мысли?

— Иногда, — пришёл я в себя. — Но обычно не с аккомпанементом рэгтайма.

— Ну, по крайней мере, ты тоже думаешь о французских борделях…

Продолжая улыбаться, она подошла и прижалась ко мне, обхватывая моё лицо руками.

— Я тебе нравлюсь?» — спросила она, посмотрев на меня.

— О, Лоуди, мама*… — я вздохнул, глядя на её прекрасное лицо.

Примечание:

Oh Lordy Mama – это ритмичный блюз, песня, записанная Бадди Моссом в 1934 году. Песня стала популярной среди джазовых музыкантов благодаря ранним записям Каунта Бейси и Луи Армстронга.

Я бы сказал, что милая, и такая близкая и такая яркая, она была прекрасна. У неё были самые яркие фиолетовые глаза. Что-то вроде Элизабет Тейлор. И проценты моего спокойствия были совершенно неадекватные. Она определённо зацепила меня.

Я наклонился, и она привстала, чтобы встретиться со мной. Наши губы нашли друг друга, и каждая клеточка моего тела начала покалывать, как кусок перуанского камня*, на который кто-то наступил с метамфетамином**. Её запах был тонким и дразнящим, её кожа была гладкой… совершенной… Я почувствовал вкус вина на ей мягких губах, и я мгновенно затвердел.

Примечание:

* Перуанские камни (камни Ики) – валуны, камни из андезита, обкатанные речной водой, на поверхности которых выгравированы древние обитатели Анд в сюжетах, противоречащих современной хронологии.

** Метамфетамин – синтетический наркотик. Психоактивное вещество, стимулирующее работу головного мозга и всей нервной системы. На сленговом языке его также называют мет, стекло, розовая пантера или лёд.

— Мммм… — прошептала она, когда мы прервали поцелуй, заставив меня затаить дыхание. — Ты красиво целуешься…

«И ты целуешься потрясающе», — подумал я, но не сказал этого, наблюдая, как она возвращается к пианино. Дот выбрала песню, которую мы играли сегодня вечером, о нашем друге-бармене. Она не была опубликована и даже не была записана, так что девушка играла её на слух, услышав лишь однажды, и она чертовски хорошо справлялась со своей работой.

— Ты действительно хороша, — сказал я ей серьёзно, а затем улыбнулся и спросил:

— Хочешь присоединиться к группе?

— Только к одному из неё, — поддразнила она. — Я лучше останусь поклонницей. Спасибо за комплимент. Мне говорили, что я хороша во многих вещах. Я просто знаю, что мне нравится веселиться.

Эта девушка быстро становилась женщиной моей мечты.

— Так почему я? — спросил я, когда она перестала играть, чтобы выпить вина.

— Мне нравится твоя работа пальцами, — пожала она плечами. — Они плавны, быстры и точны. Меня это заводит. И теперь, когда я знаю, что ты хорошо целуешься, мне любопытно, что будет дальше.

Она поставила вино и взяла мой Gibson J-50*.

Примечание:

Gibson J-45 – гитара производства Gibson Guitar Corporation. Обычно считается самой известной и широко используемой моделью акустической гитары Gibson, она считается рабочей лошадкой среди гитар. Гитары J-50 по сути представляют собой J-45 с натуральной отделкой, с тройным, а не одинарным верхом и другими незначительными отличиями в отделке.

— Не возражаешь? — спросила она, проверяя настройку.

— Вовсе нет! — сказал я ей.

Это был первый раз, когда я кому-то разрешил это. Я довольно собственнически отношусь к своим инструментам, и к этой гитаре в частности. Она была сделана в 50-х годах и перешла ко мне от моего отца. У неё был самый сладкий звук Гибсона, который я когда-либо знал, и Дот доказала это, ворвавшись в середину «Чаконы»* Баха… чертовски, почти невозможно, если только вас не зовут Сеговия**.

Примечание:

* Чакона (испан. chacona, итал. ciaccona) — инструментальная пьеса, популярная в эпоху Барокко. Представляет собой полифонические вариации на тему, которая в неизменном виде повторяется в басу (basso ostinato); верхние голоса при этом разнообразно варьируются.

** Андрес Сеговия Торрес (исп. Andrés Segovia Torres, c 1981 г. с добавлением титула маркиз де Салобренья; 21.02.1893 — 03.06.1987) — испанский гитарист, считающийся отцом современной академической гитары.

— Черт возьми! — было мое менее чем элегантное восхищение. — Ты профессионал? Концертирующий музыкант с классическим образованием? Вау…

— Нет, — ответила она мне как-то небрежно. — Я просто люблю музыку.

Я просто люблю музыку. Никто просто так не любит музыку и просто так не играет.

— Это действительно прекрасный инструмент, — прокомментировала она, оценивающе глядя на него. — Но я всё равно с нетерпением жду твоего исполнения.

Она сказала, что у неё хорошо получается несколько вещей. Что ж, поддразнивание определенно было одним из них.

— Ты не возражаешь, если я сниму платье? — спросила гостья, откладывая гитару.

Что я хотел сказать? Что я возражаю? Вряд ли…

— Я не возражаю, — сказал я ей, намереваясь показать ей спальню.

Она не стала ждать, а протянула руку назад и расстегнула молнию на платье, позволив ему упасть к ногам. Заием вышла из него и скинула туфли, пока я пытался дышать. Она была невероятной.

Бледно-белые, практически прозрачные трусики были единственным, что омрачало совершенство этой дочери Мнемосины, когда она стояла там и улыбалась.

Примечание:

Мнемосина (др.-греч. Μνημοσύνη) — богиня в древнегреческой мифологии, олицетворявшая память, титанида, дочь Урана и Геи (либо Зевса и Климены). Мать Муз, рождённых ею от Зевса (Эвтерпа, Клио, Талия, Мельпомена, Терпсихора, Эрато, Полигимния, Урания, Каллиопа).

Средний рост, пропорциональные изгибы, идеально округлая грудь с темными ареолами, сидящими высоко и гордо, кремовая, идеальная кожа, фиалковые глаза…

Мне было так тяжело, мне было больно.

На её лице всё ещё играла загадочная улыбка, когда она взяла футляр для флейты и осмотрела его. Затем она поставила его на табуретку и открыла, вынимая секции и собирая их. Все, что я мог сделать, это стоять в благоговейном трепете, гадая, что она собирается делать дальше.

Что она сделала, так это взорвала мой мозг, заиграв на флейте. Больше похоже на ласкание её дыханием. Она легко перешла на флейтовый бридж из «Ночей в белом атласе»*, затем остановилась, чтобы посмотреть на меня с чистым восторгом, сказав мне: «У этой флейты такой красивый тон», прежде чем ненадолго перескочить в Бурре**, а затем в флейтовую концовку из «I Talk To The Wind».

Примечание:

* "Ночи в Белом атласе" – песня группы the Moody Blues, написанная Джастином Хейвордом.

** Бурре (от фр. bourrée, от глагола фр. bourrer — делать неожиданные или резкие прыжки) — старинный французский народный танец.

*** «I Talk To The Wind» ("Я разговариваю с ветром") – второй трек с дебютного альбома британской прогрессив-рок группы King Crimson, In the Court of the Crimson King (1969).

Эта девушка соблазняла меня своим талантом. Я взял Gibson и начал простой 12-тактовый ритм, и она сразу же подхватила его. Импровизационная флейта на задворках блюза… Чертовски идеально. Я не знаю, как долго мы так джемовали*, но я ухмылялся, как дурак, и мне было всё равно.

Примечание:

Джемовать – это импровизировать музыку без тщательной подготовки или заранее определенных аранжировок.

Я даже забыл о её полуобнажённости. Почти.

— Ты уверена, что у тебя нет классического образования? — спросил я, когда мы сделали перерыв. — Ты чертовски хороша.

— Я не говорила, что у меня нет классического образования, — сказала она, допивая вино. — Я сказала, что не являюсь концертирующим музыкантом с классическим образованием. Мои родители оба профессиональные музыканты. Взросление вместе с ними было классическим обучением. Я думаю, что они были разочарованы, когда я решила получить степень бакалавра в области лесных ресурсов.

— Лесные ресурсы?

Это было очень неожиданно.

— М-м-м, — подтвердила она. — Мне нравится быть в контакте со своим животным началом.

В тот момент я был чертовски рад, что и я тоже. Она взяла платье и туфли и спросила:

— Где спальня?

Я осушил свой бокал, взял другой и бутылку и указал направление:

— Вот там…

По дороге я показал ванную комнату, и когда мы добрались до моей спальни, я поставил бутылку и бокалы на комод и повернулся к девушке лицом. Она даже не остановилась, бросила платье и туфли у двери и подошла ко мне, прожалась телом, как и раньше, только на этот раз платья не было.

— На тебе слишком много одежды, — сообщила она мне, начиная расстегивать пуговицы на моей рубашке.

Я не мог не согласиться. Я скинул туфли и начал возиться с ремнем, пока она пробиралась вниз по моей рубашке. К тому времени, как она добралась до моих штанов, они были расстегнуты, расстегнуты и расстегнуты.

Она улыбнулась, присела на корточки, взяв с собой мои штаны, и помогла мне выйти из них. Затем помогла снять носки, оставив меня стоять там в одних трусах с большим шестом для палатки.

— Красиво… — пробормотала она, протягивая руку и гладя меня через трусы.

Мне казалось, что я вот-вот взорвусь. Затем она отступила немного назад и вытянула руки по бокам.

— Твоя очередь, — сказала она мне.

Я глубоко вздохнул и выдохнул. Боже, я не хотел быть неумелым. Только не с этим. Она звонила во все мои колокольчики. Я протянул руки с обеих сторон, нежно обхватив её ребра, но не касаясь сисек, и скользнул ими вниз, встав на одно колено, зацепив большими пальцами талию трусиков. Затем я медленно ослабил их, пока они не упали на её лодыжки. И они собирались остаться там на несколько минут, потому что я был моментально загипнотизирован.

Её киска была без единого волоска. Прямо перед моим лицом и абсолютно голая, как младенец. Это было необычно в моем мире. Большинство женщин не брились, если только они не вели определённый образ жизни. А на Дороти? Она просто завершила образ греческой статуи, гладкой, совершенной богини. Я поднял глаза и увидел, что она улыбается мне. Или, может быть, ухмыляется. Я вдруг почувствовал себя ребёнком, застрявшим рукой в банке из-под печенья.

— Я так понимаю, что тебе нравится? — спросила она, и в её голосе тоже прозвучала улыбка.

— О, Господи, нравится ли мне?.. — пробормотал я, потом решил не быть полным хамом.

Я протянул руку и помог ей снять трусики, затем бросил их на платье, прежде чем встать. Когда я это сделал, её руки обхватили мою шею, а мои — её спину, и мы прижались друг к другу, переходя в поцелуй. Она раскачивала моё тело так же, как и в первый раз, за исключением того, что на этот раз кожа к коже сделала процесс намного более интенсивным. Я был не единственным, кто тяжело дышал, когда мы прекратили поцелуй.

— Одну секунду, — сказала она, высвобождаясь из моих объятий.

Я отпустил её и наблюдал, как она делает почти то же самое, что и я. Почти. Она провела руками по моим бокам, пока не добралась до резинки, зацепила её пальцами изнутри, сняла трусы с моего напрягшегося члена и сдвинула их к моим ногам, встав на колени. Я вышел из них, и она отбросила их в сторону, затем повернулась и заглотила меня.

Клянусь, у меня чуть не случился сердечный приступ. Мне пришлось схватить её за плечи, чтобы не рухнуть. Она взяла меня – всего меня – до самого горла одним плавным движением, и мне показалось, что её миндалины делают мне массаж. Это был самый лучший оральный секс, который у меня когда-либо был… и я не был уверен, что смогу долго продержаться. Я думаю, что мой стон передал это ей.

Какое-то время она покачивалась на мне вверх и вниз, прежде чем успокоиться. Она была чертовски близка к тому, чтобы вырвать из меня сперму. Тем не менее, она успокоилась и встала передо мной, снова обхватив руками мою шею, и я снова обнял её. Она держала меня так и смотрела мне в лицо с какой-то чудесной, блаженной улыбкой.

— Я знала, что мне понравится играть на твоем инструменте, — сказала она мне тем нежным голосом, который захватывал каждую клеточку моего тела. — И, чёрт возьми, ты для меня вызов…

Я воспринял это как комплимент, наклонился, чтобы снова поцеловать её, и на этот раз не было абсолютно ничего, что могло бы разделить наши тела. Ей нравилось играть языками, и её французский язык был потрясающим. Я вспомнил, что она говорила о том, что находится в контакте со своей животной природой. Что ж, она, чёрт возьми, была и в контакте с моей!

Я не заметил, когда мы решили лечь в постель. Я знаю, что Дот должна была чувствовать, как мой член прижимается к её животу. Она крепче обхватила мою шею и приподнялась так, что её ноги обхватили мои бёдра. Клянусь Богом, она не прыгала. Девушка просто оказалась на мне. Мне нужна была полная уверенность, поэтому я опустил руки под неё и приподнял вверх.

И мы ни разу не прервали поцелуй. Я помню, как пронёс нас к кровати, а затем забрался на неё, прижимая гостью к себе, пока мы не приблизились к центру. Именно тогда мы прервали поцелуй, и я положил её рядом с собой.

— Это было здорово, — сказала она мне, когда я лёг рядом.

Это не было одним из тех слэм-бам-бах-спасибо-мэм, которые я получал от других «поклонниц». Она была вся в утончённом огне, и я хотел насладиться каждой его частичкой.

— Я рад, что ты одобряешь, — улыбнулся я. — Что ты об этом думаешь?

Я начал целовать её в горло, в плечи, а затем ниже — медленно спускаясь к груди. Её нежные вздохи давали мне понять, что я на правильном пути, в то время как я отчаянно пытался вспомнить всё, что я когда-либо знал о том, что нравится женщине.

Я провёл некоторое время, нежно лаская эти потрясающие шары, прежде чем позволить себе лизнуть её соски. Затем я добавил мягкое сосание на одном, а другой покатал между большим и указательным пальцами. Стоны стали ещё громче. Соски очень сильно упирались в мой язык, и я чувствовал, как она слегка трётся бёдрами друг о друга. Именно тогда я решил, что необходимо провести дополнительные исследования.

Я продолжал сосать, но позволил своей руке скользнуть вниз по её животу к её клитору. Это очень странно, голое женское лоно. Когда я провёл рукой по гладкой коже и между её бедер, я обнаружил, что Дот промокла насквозь. Со стоном: «О, Боже…» она ещё шире раздвинула ноги, облегчая мне задачу. Это было всё, в чем я нуждался.

Я огляделся вокруг и обнаружил, что её клитор гордо стоит. Я знал, что с этим делать. Знал, как погрузить пару пальцев в её мокрую щель. Одна из моих приятельниц рассказала мне о чувствительном месте на брюшной стороне киски, на пару дюймов вглубь. Она сказала, что это место дарит самое сильное чувство в жизни. Я пошёл его искать.

Стон Дот звучал почти болезненно. Она изо всех сил старалась подавить его, не шуметь, но я не видел причин для того, чтобы она так мучила себя.

— Знаешь, — сказал я ей, отпуская с её сиськи, — тебе позволено шуметь. Ты не обязаны молчать. Давай, выпускай из себя… Я хочу слышать. Дай мне знать, все ли я делаю правильно.

— О, Боже, Джин… — она застонала, перестав сдерживаться. — Ты чертовски хорош!

Это было то, что я хотел услышать. Вместо того, чтобы вернуться к сосанию, я продолжал ласкать её пальцами, прижимаясь к ней, когда она отстранялась, в то время как я целовал её живот, пока не соскользнул с края кровати и не оказался между её бёдер. Должно быть, она попала в какую-то страну снов, потому что, как только я прикоснулся ртом к её низам, она взорвалась.

— О, Боже мой!! — воскликнула она, когда я лизнул её клитор. — О, чёрт! Ой чёрт! Ох…

Она, казалось, затаила дыхание, поэтому я просто всосал её клитор в рот и начал ласкать его языком, одновременно трахая пальцами её киску.

— О-БОЖЕ-БОЖЕ!!

Судя по напряжению живота и быстрому сжатию моей руки, я предположил, что она пришла.

— О, блядь, о, блядь, о, блядь, — повторяла она, надавливая на мою руку. — О…

Она снова затаила дыхание. Эй, я быстро учусь. Я подумал, что это означает, что она вот-вот снова кончит. Так что я снова проделал эту штуку с бабочкой, и она снова поплыла. Сильно.

Я чувствовал себя чертовски довольным собой. Я получил от неё ещё два оргазма, прежде чем она оттолкнула мою голову.

— Джин, тебе нужно немного успокоиться, — простонала она. — Я сейчас потеряю сознание…

Я решил, что давить на неё было бы плохой идеей, поэтому я подполз повыше и обнял Дот, пока её пульсация, дрожь и дыхание не ослабли. Она повернулась ко мне и тоже обняла меня, уткнувшись носом в моё плечо, и это было божественно. Несмотря на то, что я не кончил, я мог бы заснуть с ней прямо сейчас и вообще не чувствовать себя обманутым. Но она не позволила этому остаться именно так. Её рука опустилась, чтобы поиграть с моим членом, который всё ещё был горячим и твёрдым.

— Ты чертовски хороший любовник, — пробормотала она мне в грудь. — Теперь моя очередь…

И Дороти начала целовать мне грудь и живот, приближаясь к моему паху, где она некоторое время старательно избегала касаться члена, продолжая целовать мои бёдра, прежде чем, наконец, вернуться и взять меня в рот. Она нежно играла со мной, попеременно то посасывая головку, то скользя вверх и вниз по члену. Она делала всё прекрасно. Затем она снова исполнила Глубокую Глотку, взяв меня целиком, до корня, пока её губы не начали давить на мои яйца.

— О, фууукккк… — застонал я, когда она достигла дна. — Как, чёрт возьми, ты это делаешь?

Несколько мгновений она держала меня целиком, прежде чем отпустила, чтобы ответить.

— Несколько гобоев, кларнетов, английских рожков и фагота отдали свои жизни за это дело, — сказала она мне с невозмутимым лицом.

Когда я начал смеяться, она тоже рассмеялась. Картина из воображения была абсурдной. Затем она снова опустилась на меня, и я снова врезался в подушку. Она могла делать ртом то, чего никто не делал со мной раньше. В моей голове пронеслась мысль: «Выходи за меня замуж!», за которой последовало: «Откуда, черт возьми, это взялось?».

Дороти расслабилась перед тем, как я кончил, и подняла своё лицо, чтобы посмотреть на моё, медленно поглаживая меня. Черт возьми, она действительно была красива, и не только потому, что её секс был лучшим из всех, что у меня когда-либо был.

— Чёрт возьми, женщина! Ты потрясающая!» — И я готов был подписаться под каждым слогом. — Ты богиня! О тебе должны сочинять эпические баллады…

Эта чудесная улыбка вернулась, и я подумал, что, возможно, я немного покраснел.

— Может быть, я услышу их по радио, — улыбнулась она, вставая на колени. — А пока я предпочитаю, чтобы ты поклонялся немного по-другому…

Она перекинула ногу и оседлала меня.

— Полагаю, это было бы клише, — продолжала она, направляя мой член к своей киске, — сказать, что твои стоны…

Она просунула меня внутрь и села, до упора. Я был погружён в её горячую, влажную, бархатную пизду и был ошеломлён.

— Но это музыка для моих ушей, — закончила она, начиная раскачиваться вверх и вниз.

— Гм… — удалось мне выдавить из себя.

Признаюсь, мысль о том, что у этой девушки есть какое-то венерическое заболевание, была мне совершенно чужда. Мысль о том, что она может забеременеть, пришла в мою голову:

— Подожди, мне нужно надеть резинку? Я не думаю, что делать ребенка прямо сейчас — это такая уж хорошая идея…

Она улыбнулась и продолжала раскачиваться.

— Исключено, — заверила она меня. — Мои родители, прогрессивные люди, настаивали на том, чтобы я использовала какую-то форму противозачаточных средств до того, как я поступила в колледж. Они считали, что таблетки были самым лучшим вариантом. Но я решилась на медную ВМС*. У моего гинеколога, черт возьми, чуть не случился инсульт, когда моя мама пошла со мной и настояла на том, чтобы он сделал это. Да, и никакого ВД** у меня нет. Хотелось бы верить, что и у тебя тоже.

Примечание:

* Внутриматочная спираль (ВМС) — внутриматочный контрацептив, представляющий собой небольшое приспособление из пластика с медью, которое тормозит продвижение сперматозоидов в полость матки, а также повреждает их, уменьшает срок жизни яйцеклетки.

** ВД (Venereal Disease – английский) – венерическая болезнь.

— Не думаю, — выдохнул я, сильно отвлёкшись от того, насколько невероятно она чувствовалась, вставив меня в ножны.

— Хорошо…

Она улыбнулась ещё шире и начала усиливать движения. Наблюдение за этими красивыми сиськами, качающимися передо мной, пока она трахала меня, сводило меня с ума. В конце концов я притянул её к себе настолько, что смог дотянуться ртом до одного из них.

— О, да… — простонала она, продолжая насаживаться до дна. — Чёрт возьми, Джин, ты заставишь меня кончить…

— Я зна.., — попытался сказать я, не отпуская её грудь.

Я сосал достаточно сильно и дразнил её сосок языком. Внезапно Дот ускорилась. Я имею в виду, что действительно начала долбить меня.

— Ооооооооо! — она почти взвыла, начиная низко, и поднялась очень высоко, пока просто не замерла, насаженная на меня на всю длину, а потом как-то смогла опуститься ещё немного.

Мне показалось, что она попыталась засунуть мои яйца внутрь себя. И я почувствовал её пик, когда она замерла неподвижно на моём члене, а её киска была сжата и доила меня, как будто завтра никогда не наступит. Её дыхание замерло, остановившись, и через секунду она взорвалась и снова начала трахать меня.

— О, чёрт возьми, да! О, чёрт, да! О, чёрт возьми, да!.

Я думаю, что это была её мантра оргазма. Она продолжала трахать меня, пока не подошла снова, и как только я ощутил, что у неё, похоже, снова начинался припадок, я начал пытаться кончить вместе с ней. К третьему или четвёртому разу, когда она перешла на другую сторону, и я собирался её потерять, я наконец почувствовал своё приближение:

— О, чёрт, Дот! Я собираюсь… Я собираюсь…

— Да, сделай это! – почти прорычала она голосом, потерявшим всякую мягкость. — Давай, Джин… кончи в меня… Наполни меня ууу-оооххх-ЕБАААААААТЬ!!

Она снова подходила, и я был так чертовски близок…

Должно быть, у меня было много адреналина, потому что я поднял и перевернул её подо мной, не пропустив ни одного удара. Я засунул руки Дот под колени и раскачивал её, стараясь въехать в неё ещё дальше, а она обхватила руками мою шею, простонав:

— О, чёрт возьми, ДА!!

Вот и всё, что она смогла.

Она доила меня своей пиздой, и я вдувал свою сперму в неё так глубоко, что казалось, что она вот-вот выйдет из её прелестного носа. Я знаю, что биология так не работает, но это было похоже на то, на что это было похоже… Как вулкан, извергающий свою лаву, спрятанную глубоко-глубоко внутри него.

Я попытался удержаться на четвереньках, продолжая накачивать девушку, но она завела ноги мне за спину и притянула меня к себе, раскачиваясь на мне. Наши звуки быстро превратились в звериное хрюканье и стоны, когда мы врезались друг в друга, так сильно и так надолго, что мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание.

Я этого избежал, и она тоже, но мы оставались сплетённые воедино, пока блаженство обрушивалось на нас, и остались в таком состоянии, пока удары волн не отступили, и мы смогли отдышаться.

— Боже мой! Ты…

— Да, ты тоже… — она прервала меня и притянула к себе в поцелуе, в котором всё ещё была вся страсть, и я просто растворился в ней.

Она выглядела, чувствовалась, ощущалась на вкус, пахла и звучала фантастически, и я хотел, чтобы всё это продолжалось вечность. Другие люди смогли бы найти нас месяцами позже, сморщенными в объятиях друг друга…

— Спасибо, — тихо сказала она. — Я надеялась, что ты будешь Великим и Могущественным… И ты именно такой.

— Спасибо? — мне удалось вернуться к реальности. — Дороти, я не думаю, что мы сейчас в Канзасе. Спасибо тебе! Теперь я знаю, каково это — ездить верхом на торнадо.

Она улыбнулась и потянула меня к себе.

— Иди сюда, — попросила она, и я устремился к ней, крепко прижавшись.

Она поцеловала меня снова, на этот раз нежно, тем поцелуем, которые врезаются в память. Утреннее солнце уже просачивалось сквозь шторы, и я держал в своих объятиях самую невероятную женщину, которую я когда-либо встречал.

Мы занимались любовью ещё три раза, прежде чем, наконец, успокоились. И это действительно было занятие любовью, а не просто трах. Она отдавалась без меры.

Черт возьми, Грэм Эдж*…

Примечание:

Грэм Эдж (Graeme Edge) – английский музыкант, наиболее известный как один из основателей и ударник рок-группы The Moody Blues. В период 1974 – 1977 играл в своей собственной группе The Graeme Edge Band. В 2018 был включен в Зал славы рок-н-ролла как член The Moody Blues.

***

Я проснулся где-то ближе к вечеру.

Минус одна девушка и плюс одна киска.

Киска толкал меня головой, требуя внимания. Я машинально протянул руку и начал гладить его, тем самым начав процесс появления шерсти по всей квартире, но когда я понял, что Дот нет в моей постели, меня охватило чувство паники.

«Пожалуйста, пусть она просто будет в ванной, — подумал я, — или где-то в квартире…»

Я понял, что у меня нет ни номера телефона, ни адреса… я даже не узнал её фамилию. Я с трудом вырвался из-под лап Киски и побрёл в ванную, отчасти для того, чтобы посмотреть, там ли она, а отчасти для того, чтобы справить нужду. Её там не было.

Когда я закончил, я забрёл на кухню и увидел записку, прикреплённую к дверце шкафа. Предчувствие было хорошим способом выразить то, что я чувствовал. Я подошёл и снял листок, чтобы прочитать.

Дорогой Великий и Могущественный Волшебник.

Спасибо за чудесную ночь и утро. Я встретила Трусливого Льва, и он настоял на том, чтобы я погладила его: «Привет». Он прекрасен. Глинда* говорит, что может позволить мне навестить тебя ещё раз. Если она это сделает, я обязательно найду тебя. Пожалуйста, продолжай нести волшебство твоей музыки окружающим тебя людям. Ты намного лучше, чем думаешь, и ты далеко не такой циничный неряшливый ночной человек, каким притворяешься. Я очень надеюсь увидеть тебя снова.

С любовью, Дороти из Канзаса.

Примечание:

Глинда или Добрая Волшебница Юга (англ. Glinda the Good Witch of the South) — персонаж фильма 2013 года «Оз: Великий и Ужасный». Глинда – дочь покойного короля Оз, и правит мирным королевством Квадлингов в южной части страны Оз. Глинда – не только сострадательная и доброжелательная ведьма, но и яростный защитник своего народа.

Я прислонился к столу, чувствуя, что кто-то ударил меня ногой под дых. Она исчезла, и у меня не было никакой возможности разыскать её… Если только кто-то в клубе знал, кто она такая. Я ломал голову, пытаясь вспомнить, с кем она сидела. Я знал, что она сидела за первым столом, но я был так сосредоточен на ней, что не могла вспомнить, кто ещё там был! Проклятье!

Мне нужно было что-нибудь поесть, и как только я это сделал, я оделся, натянул пальто и направился обратно в клуб. Я надеялся, что кто-нибудь, кто там работал, вспомнит эту девушку.

Никто её не помнил. Даже Йен, который обычно обращал пристальное внимание на такие вещи, как номера телефонов девушек. Я думаю, что в ту ночь я просто пробирался между людей, постоянно сканируя толпу в надежде увидеть её. Не повезло.

Мы закрыли заведение, и снова было 4 утра, и я шёл домой один. У меня было такое чувство, как будто я прошёл через эмоциональный кризис. Это не имело смысла. Никто никогда раньше не добирался до меня так. И какая-то часть меня верила, что никто никогда этого не сделает впредь. Я увидел своё отражение в витрине магазина и подумал, кто, чёрт возьми, этот парень, что пялится на меня? Он выглядел совершенно опустошённым.

Осознание медленно приходило ко мне, и я вернулся к продвижению домой, ко всем тем воспоминаниям, которые будут преследовать меня. И я знал песню, которую мы будем играть на следующем концерте, и на каждом концерте, пока я не увижу её снова. Речь шла о взлётах и падениях и на самом деле не имела к Дороти никакого отношения, за исключением того, как я себя чувствовал…

With a snow white smile, and kiss that froze my lips,

the Snow Queen made her way up from the south.

She glittered and she shone, she crystallized my bones,

then she turned and froze my heart and she was gone.

С белоснежной улыбкой и поцелуем, застывшим на губах,

Снежная королева поднялась с юга.

Она блестела и сияла, она кристаллизовала мои кости,

Потом она повернулась и заморозила мое сердце, и её не стало.

Skip Haynes/Eugene von Heitlinger,

«Snow Queen» («Снежная королева»)

***

На заметку от автора…

Спасибо Митчу Алиотте, Скипу Хейнсу и Джону Джеремайе за прекрасный кусочек жизни.

Покойтесь с миром, ребята…

Вы это заслужили.