Последствия – Эйприл

Последствия – Эйприл

CONSEQUENCES – APRIL автор thecelt

Подумайте: в большинстве крупных событий именно мелочи могут создать или разрушить их. В 1986 году космический шаттл "Челленджер" был потерян из-за дешевого уплотнительного кольца, которое, вероятно, стоило меньше нескольких долларов. Из-за этого было потеряно семь жизней и сотни миллионов долларов.

Подумайте: часто упоминается, что сгусток крови, иногда такой маленький, что требуется микроскоп, чтобы его увидеть, может кого-то убить. Приток крови к критической части мозга блокируется, и из-за микроскопического кусочка липких клеток погибает жизнь.

Учтите: небольшой участок льда на дороге может привести к тому, что автомобиль выйдет из-под контроля и разобьется. Колесо крутится, контроль теряется на крутом повороте, и это может привести к смерти.

Этот список можно продолжать и продолжать. Какая-то мелочь, часто даже незаметная, может разрушить крупное начинание. Но подумайте: можем ли мы назвать брак важным начинанием?

Я думаю это так. Я считаю свой брак важным начинанием. Я женат чуть больше восьми лет на красивой женщине по имени Эйприл. У нас двое замечательных мальчиков, Крис и Чарльз. Крис мой тёзка. Чарльза назвали в честь моего отца. Мы живем в хорошем доме, в котором достаточно места для растущей семьи. Я не окончил колледж, но у меня хорошая работа мастера-механика. Мои таланты и навыки обеспечили нам хорошую жизнь. Я работаю долгие часы, но за получаемые мной деньги это того стоит. Я всегда считал свой брак высшей точкой своей жизни. Я упорно трудился, чтобы прокормить свою семью. Я считал это важным начинанием и отнесся к нему серьезно.

То, что разрушило мой брак, было мелочью. В моем случае это был маленький кровеносный сосуд в моем мозгу, который находился слишком близко к другому сосуду, и в какой-то момент, сосуд набухал и касался другого. Результатом становилась головная боль от мигрени. У меня был один такой момент в тот роковой день. Симптомы были, как обычно: свет был болезненным, звуки усиливались, а запахи были ужасными. Это обрушилось на меня внезапно и без предупреждения. Просто ослепляющая боль, которая застала меня врасплох. Я сразу понял, что это было. Проблема заключалась в том, что у меня не было с собой ингалятора Имитрекса, поэтому у меня не было возможности остановить или смягчить боль. Таблетки, которые я носил с собой, были не так эффективны, как ингалятор, и потребовалось бы время, чтобы уменьшить боль до приемлемого уровня. С такой болью я не мог работать.

Я, пошатываясь, зашел к своему боссу и сообщил ему плохие новости. Он запаниковал от моего беспокойства, вызвал своего секретаря Пенни и сказал ей: "Отвези его домой. Черт возьми, и не позволяй ему садиться за руль, ради Бога. Идите, сейчас же!"

Пенни помогла мне встать, и они с моим боссом осторожно вывели меня за дверь и повели по коридору к выходу. Пенни вывела меня на улицу, помогла прислониться спиной к стене, пока шла к своей машине. Я не мог выносить свет, поэтому держал глаза закрытыми, а руки прижатыми к вискам, прижимая их так сильно, как только мог, чтобы заглушить боль.

Оказавшись в машине, я откинулся на спинку сиденья и попытался отрешиться от всего. Боль была сильной и становилась все сильнее. Я был почти слеп, свет заставлял меня крепко зажмуривать глаза. Звуки теперь были просто невыносимым гулом в моей голове, а запах был отвратительным, заставляя мой желудок бунтовать. Поскольку Пенни знала, где я живу, мне не нужно было ничего говорить или делать, пока она вела машину. Казалось, это заняло целую вечность, но в конце концов она остановила машину, обошла, открыла мою дверь и вытащила меня. Я пошел, следуя туда, куда она вела. Это было все, что я мог сделать.

Пенни завела меня внутрь, помогла добраться до кухни, где я велел ей открыть холодильник и достать ингалятор. Она нашла его, вложила мне в руку и держала, пока я вставлял его в нос и нажимал на поршень. Я вдохнул одновременно, вбирая аэрозоль в легкие, а оттуда он быстро попадал в кровь. Я попросил ее отвести меня в гостиную рядом с кухней и помочь лечь на диван. Я попросил ее закрыть все жалюзи и выключить весь свет. Она так и сделала, подождала несколько минут, пока я не сказал ей, что уже чувствую начинающееся облегчение, и она ушла. Я поблагодарил ее за то, что она отвезла меня домой, и приветствовал тишину, когда она ушла.

Должно быть, я быстро заснул, как только боль начала утихать, потому что некоторое время спустя проснулся от голосов. В комнате было очень темно, так что я знал, что это было позже в тот же день. Когда я вспомнил, где нахожусь, то сразу заметил, что боль исчезла. Я чувствовал себя так, словно меня избили, но это был всего лишь остаток мигрени. Я медленно сел и подождал пару ударов сердца, чтобы убедиться, что боль не просто притаилась, ожидая, чтобы добраться до меня. Она исчезла. Слава Богу!

Я сидел там в темноте, узнавая голоса моей жены Эйприл и ее подруги Робин из соседнего дома. Я думаю, они не знали, что я был там, так как было темно и свет все еще не горел. Может быть, Эйприл просто дала мне поспать, подозревая, что я мог прийти домой пораньше? Но нет, моей машины не было на подъездной дорожке. Она, наверное, даже не подозревала, что я здесь. Может быть, я просто удивил бы их обоих. Я встал, готовый на цыпочках подойти к двери, а затем выскочить, когда начал обращать внимание на их слова.

— Давай, Эйприл, как это было? Было ли это так же хорошо, как и раньше? Расскажи мне подробности, девочка.

— Это было фантастически. Я чувствовала себя так, словно попала в рай. На этот раз он был даже лучше, чем раньше. Клянусь, я, должно быть, кончила три раза, прежде чем он кончил. Боже, это было почти сногсшибательно. Это был лучший секс, который у меня когда-либо был.

— Даже лучше, чем с Крисом? Лучше, чем с твоим мужем?

— Черт возьми, да! Я люблю Криса до смерти, но он никогда не заставлял меня чувствовать себя так. Никогда! Конечно, я никогда не позволяла ему делать со мной такие вещи. Он бы подумал, что я настоящая шлюха, если бы я это сделала.

— Но тогда Карл, должно быть, думает, что ты шлюха.

— Конечно, но я его шлюха. И мне это нравится. Боже, я не могу дождаться следующего раза.

— А ты не боишься, что Крис узнает? Что бы он сделал? Ты думала об этом? Ты многим рискуешь, ты же знаешь.

— Крис никогда не узнает. И даже если бы он это сделал, ну и что? Он ничего с этим не сделает. Он милый, и он простил бы меня. Он никогда бы не развелся со мной и не рискнул потерять своих детей. Он любит этих детей и знает, что я заберу их у него в мгновение ока. Все, что мне было бы нужно, – это беспощадный адвокат, и он был бы поджарен!

— Это не похоже на тебя, Эйприл. Я никогда не слышала, чтобы ты так говорила о Крисе. Как ты можешь говорить, что любишь его, когда так говоришь? Ты пугаешь меня, девочка. Я думаю, ты совершаешь огромную ошибку. Я действительно хочу тебя предостеречь.

— Я люблю Криса. Я действительно люблю его, но я тоже не хочу прекращать то, что у меня есть с Карлом. Я хочу и того, и другого. Я хочу секса, который я получаю с Карлом, и любви, которую я получаю с Крисом. Мне нужно и то, и другое, и я не откажусь от этого.

Я услышал достаточно. Моя мигрень прошла, но боль в сердце была намного сильнее. Боль была такой сильной, что мой желудок сжался, а дыхание перехватило. Я услышал звон в ушах, и кровь застучала у меня в голове. Я боялся, что у меня случится сердечный приступ, и держался за косяк дверного проема, пока не почувствовал, что мое тело начинает в какой-то степени приходить в норму. Я все еще не давал им знать, что я был там, но, когда мой контроль вернулся, гнев внутри меня усилился, пока я не почувствовал, что готов взорваться. Я выпрямился, поднял голову и вышел на свет кухни.

Когда Робин увидела меня первой, воцарилась внезапная тишина. Она подняла глаза, замолчала, ее глаза расширились, а рот открылся в потрясенном «О». Ее рука взлетела ко рту, и она тихо выдохнула:

— Боже мой!

Эйприл повернулась, чтобы посмотреть, на что она смотрит, и увидела меня, стоящего там. На ее лице удовлетворение сменилось удивлением, страхом, а затем гневом. И все это в мгновение ока. Она отодвинула стул и встала, повернувшись ко мне лицом.

— Как много ты слышал? Какого черта ты прятался там и шпионил за мной?

Я просто молча смотрел на нее. Мой взгляд переместился на Робин, которая немедленно поднялась и сказала:

— Мне нужно идти. Мы с Питом оставим мальчиков у себя, если ты не приедешь за ними. Я позвоню тебе позже.

С этими словами она почти выбежала через боковую дверь. Я смотрел, как она уходит, не говоря ни слова.

Как только она ушла, я оглянулся на Эйприл, думая о том, что это была женщина, которую я безоговорочно любил последние восемь лет своей жизни. Восемь лет, которые были самыми счастливыми в моей жизни. Я ожидал, что мы будем вместе до конца наших дней, но теперь это ожидание рухнуло. Для нас не будет вечности. Мы не будем стареть вместе. Эйприл убила это сегодня вечером.

— Где мальчики? Куда ты их дела, пока трахалась со своим любовником? Ты заботилась о них или тебе было слишком весело трахаться с другим мужчиной, бросив их без присмотра?

Теперь я был спокоен и холоден. Боль все еще была там, глубокая режущая боль. Должно было пройти много времени, прежде чем эта боль уменьшится.

У Эйприл было выражение гнева на лице, которое превратило ее красоту в уродливую маску. Может быть, маска была настоящей Эйприл. Может быть, это была Эйприл, которую я никогда не видел, но которая все это время была внутри. Она хлестанула в ответ.

— Мальчики с Карли. Мы с Робин ходили по магазинам, а Пит присматривал за ними. И я не была ни с кем другим, только с Робин.

Сделав это заявление, она почувствовала, что набрала очко. Выражение гнева сменилось выражением удовлетворения. Наконец она поняла, что я все это время был дома, и спросила:

— Что ты делаешь дома? Где твоя машина и почему ты сидел там в темноте? Ты шпионил за мной? Пытался поймать меня на чем-то?

— Я рано вернулся домой с сильной мигренью. Джордж попросил Пенни отвезти меня домой, так как я не выносил света. Я принял свой Имитрекс и заснул. С тех пор я дома.

Я почувствовал дрожь в животе, и безошибочный позыв к рвоте охватил меня. Я встал и продолжил путь, направляясь в ванную.

— Ваши голоса разбудили меня, и то, что я услышал, вызвало у меня тошноту. Мне нужно в ванную, так что…

С этими словами я побежал в ванную и попытался выплюнуть свой желудок через рот. Это не увенчалось успехом, но мое тело определенно пыталось.

Я сидел на полу в ванной, прижавшись лицом к прохладному фарфору, пока мое тело медленно расслаблялось. Мой желудок наконец прекратил бунтовать, и мое дыхание пришло в норму. Пот высох на моем лице, когда желание вырвать рассеялось. Я посидел там еще несколько минут, прежде чем встать, плеснул немного воды на лицо и прополоскал рот. Как только дрожь прекратилась, и я почувствовал, что немного контролирую себя, я вернулся на кухню, где Эйприл сидела, уставившись в окно.

— Я собираюсь забрать мальчиков. Я уложу их спать сегодня вечером.

Я прошел мимо нее и вышел за дверь, направляясь к соседней двери Андерсонов.

Пит и Робин Андерсон были нашими соседями и лучшими друзьями. Мы провели много вечеров друг у друга, разговаривая и делясь напитками. «Да… лучшие друзья, блядь», с горечью подумал я. Мне было интересно, что знал Пит. Я должен был спросить. Я поднялся по ступенькам к их задней двери, постучал пару раз и вошел. Робин сидела у себя на кухне с чашкой кофе перед собой и разговаривала со своим мужем. Кажется, она ему сказала. Он поднял глаза, когда я вошел, с выражением жалости на лице. Робин просто выглядела испуганной.

— Я пришел забрать мальчиков. Они готовы отправиться домой?

Я уже прошел мимо Пита в гостиную, где, как я предположил, мальчики играли с Карли, их дочерью-подростком. Я видел, как они вместе работали над головоломкой, а Карли наблюдала за ними. Она улыбнулась мне, когда я вошел в комнату и встала.

— Привет, мистер Филлипс. Вы пришли за ними? Когда я кивнул, она сказала: Я принесу их куртки.

Я стоял, наблюдая за ними, и чувство печали переполняло меня. Сцены, подобные этой, были жертвами неверности, как я себе представлял. Все маленькие повседневные радости, которые состояли в семье, были навсегда изменены, разбитые непостижимым эгоизмом взрослых. В большинстве случаев их жизни будут разрушены и не подлежат ремонту. Это казалось одним из таких случаев.

— Спасибо, Карли. Я буду на кухне, когда они будут готовы. Я вернулся на кухню, где Пит и Робин продолжали сидеть. Я посмотрел на Робин, а затем на Пита.

— Вы оба знали? Ты знал, что она мне изменяла, Пит? Было ли это возбуждающе, зная, что ты знал, когда мы были вместе? Доставило ли это тебе какой-то болезненный трепет?

Я был зол, и мои слова были излишне резкими, но я хотел знать. Я хотел знать, что знают мои дорогие друзья. Я должен был знать. Пит посмотрел на Робин, на его лице ясно читался гнев, прежде чем ответить мне.

— Я ни хрена не знал, приятель. Клянусь тебе, если бы я знал, я бы сразу тебе сказал. Я не могу поверить, что моя жена знала и скрыла это от меня. Это было действительно низко. Чертовски низко. Ты этого не заслужил. Я не буду извиняться за свою жену, но, если я тебе понадоблюсь, я здесь.

Пит пристально смотрел на свою жену с выражением гнева на лице. Я поверил ему. Он бы сказал мне, если бы знал. Итак, это был секрет Робин и Эйприл.

— Тогда я должен поблагодарить тебя, Робин. Спасибо, что позволила мне стать посмешищем, рогоносцем, слабаком-мужем, которому не нужно было знать, что его жена трахается с другим парнем. Надеюсь, это заставит тебя чувствовать себя хорошо, зная то, что ты знала, думала обо мне, когда она рассказывала тебе подробности.

Я обернулся, когда краем глаза увидел Карли. Я быстро изобразила улыбку на лице, когда мальчики вышли, каждый с печеньем в руке. Я молился, чтобы она не слышала моих последних комментариев, но, судя по выражению ее лица, это было не так.

Это был бы последний раз, когда Робин была бы с моими мальчиками. Я сделаю это своей целью. Я не знал, как это сделать, но я бы попробовал.

Мы вошли в дом через заднюю дверь, где мальчики побежали наверх в свою комнату, чтобы переодеться к ужину. Я прошел через пустую кухню в гостиную, где сидела Эйприл. Она не включала свет, сидя в темноте, как и я, пока я слушал конец своей жизни. Я вошел, включил свет на столике рядом с диваном и раздвинул шторы, чтобы впустить внутрь угасающий дневной свет. Все, что мне удалось увидеть, – это комната, наполненная тенями, темными углами, символизирующими скрытые секреты, которые хранила моя любящая жена.

Эйприл выглядела ужасно. Ее глаза были красными, все еще блестевшими от слез, лицо было бледным и осунувшимся, плечи ссутулились. Весь гнев и воинственность улетучились, и теперь она была испуганной женщиной, как я и ожидал. Однако для этого было немного поздно, и вместо того, чтобы вселить в меня надежду, я почувствовал отвращение. Теперь она раскаивалась? Теперь она испугалась? Я не мог смириться с такой большой переменой всего за десять минут. Нет, это был первый залп в битве за превосходство. Это была неверная жена, которая хранила секреты и скрывала от меня свою неверность. Это лицо выражало обман и хитрость, а не сожаление.

Я посмотрел на нее и задал первый вопрос, который пришел на ум.

— Кто он такой? Что у него есть такого, чего нет у меня?

Она просто смотрела на меня, не отвечая, пока я не убедился, что она ничего не собирается говорить. Я уже собирался повернуться, чтобы уйти, когда она наконец заговорила.

— Кто он такой, не важно, и это не имеет к тебе никакого отношения. Крис, мне так жаль, что тебе пришлось узнать об этом таким образом. Я никогда не хотела, чтобы ты узнал. Я никогда не хотела причинить тебе такую боль. Мне так жаль, что ты слышал, что я сказала Робин. Ты должен понять. Ты должен.

Забавно. Не было: «Мне жаль, что я это сделала». Не было: «Я бы хотела, чтобы этого никогда не случилось». Не было: «Это больше никогда не повторится». Просто извини, что меня поймали, и тебе пришлось это выяснить. Я покачал головой, опускаясь в мягкое глубокое кресло, которое она купила мне на нашу пятую годовщину. Я все еще любил его, но теперь это был просто стул.

— Пожалуйста, ты должен позволить мне объяснить тебе это. Это не обязательно должен быть наш конец. Мы можем продолжать в том же духе, что и раньше. Мы сможем, если ты просто попытаешься понять. Ты сделаешь это?

Она посмотрела на меня с умоляющим выражением, которое я видел раньше, когда она хотела чего-то, с чем я был не согласен. Лживая сука!

— Ты можешь сказать мне, что все кончено? Можешь ли ты пообещать мне, что никогда больше не увидишь его и не будешь с ним снова? Ты сделаешь это?

Я сохранял свой голос спокойным, мое тело было напряжено, мои руки держались за подлокотники моего кресла, сжимая, удерживая меня под контролем.

Эйприл смотрела на меня широко открытыми глазами, слезы текли по ее щекам. Она мне не ответила. Этого было достаточно для меня. Она не остановится. Я слышал ее слова, обращенные к Робин. Она хотела и того, и другого и не собиралась позволять мне вставать у нее на пути. Она не собиралась отказываться от него. Она хотела, чтобы я согласился.

— Я думаю, это твой ответ. Я уложу мальчиков спать после ужина, а потом мы сможем обсудить наши варианты. Завтра я вывезу свои вещи из дома. Думаю, я останусь с братом у него дома.

Я встал и вышел из комнаты на кухню. Забавно, как кухня становится местом, куда можно пойти, когда все становится действительно плохо. Интересно, почему? Странная мысль приходит в голову, когда твой мир разваливается на части. Еще более странно осознавать, что твой мир разваливается на части.

Эйприл занялась приготовлением ужина для нас, а я отвел мальчиков в игровую комнату и провел с ними час или около того, просто наслаждаясь. Мы играли в одну из их игр, когда Эйприл позвала нас на ужин. Мы двинулись с большим шумом, и я подтолкнул мальчиков к ванной, чтобы вымыть руки. Обычные вещи. Держа себя в руках ради них самих.

Ужин в тот вечер был напряженной трапезой. Мальчики были, как обычно, шумными, наслаждались друг другом, едой на своих тарелках и жизнью в целом. По сравнению с их родителями, которые сидели тихо, каждый в своем личном мире, думая о последствиях и решениях, которые должны были быть приняты. Ах, радость взросления и оставления детства позади. Почему дети всегда хотят вырасти? Они мало что знают. Они видят свободу, которой обладают взрослые, и думают, что она ничем не ограничена. Они видят, что решения должны быть приняты, и не видят никаких последствий для их принятия. Они видят независимость взрослых и связывают это с отсутствием правил. Взрослым виднее. С другой стороны, некоторые этого не делают. Некоторые считают свободу неограниченной, без каких-либо последствий для своих решений и без уважения к правилам. Как Эйприл.

После ужина Эйприл помыла посуду и убрала на кухне, пока я вел мальчиков наверх спать. Мы поговорили, прочитали пару историй в течение часа, пока они, наконец, не прекратили борьбу и не позволили мне их опустить. Я подошел к двери их комнаты, приглушил свет и наблюдал, как они натягивают одеяло до шеи и готовятся войти в страну грез, где возможности безграничны и ждут новые открытия. Мои глаза горели, а горло сжалось от горя, когда я смотрел. Это тоже должно было закончиться.

Внизу я сел в кресло и попытался найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться. Казалось, что мой мир ускользает, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Я любил Эйприл всем сердцем, но не мог забыть слов, которые услышал, стоя там в темноте и прислушиваясь. Эти слова: «Он никогда не заставлял меня чувствовать себя так» и «Я его шлюха». Нет. От этих слов не было пути назад. Я почувствовал, как любовь внутри меня умирает, когда я попытался рассмотреть все возможности. Эйприл вошла и села.

— Нам нужно поговорить. Я знаю, ты расстроен, но ты должен понять. То, что у меня есть с Карлом, – это просто секс и волнение от чего-то нового. Я знаю, что это быстро пройдет, но прямо сейчас я не могу перестать видеть его. Это то, что будоражит меня, и я не могу от этого отказаться. Но это никак не повлияло на мои чувства к тебе. Я люблю тебя, а не его. Он всего лишь отвлекающий маневр, не более того. Это скоро закончится, и мы сможем вернуться к тому, какими мы были. Ты просто должен позволить этому случиться.

Слова лились рекой, но я не мог понять, что она говорила. «Я не могу отказаться от этого? Я не могу перестать с ним встречаться? Я должен позволить этому продолжаться?» Была ли она сумасшедшей или просто заблуждалась? Как бы то ни было, это должно было прекратиться. Сейчас же!

— Я вижу, ты единственная, кто, по-видимому, не понимает. Нет никаких нас. Нет никаких мы. Есть только ты и он. Это все, что сейчас есть. Между нами все кончено! Закончено! Конец! Это не обсуждается, и я никогда этого не приму. Ты должна знать это после того, как была замужем за мной последние восемь лет. Ты не можешь знать меня так мало, чтобы поверить, что я соглашусь на твой роман.

— Но Крис. Я люблю тебя! Ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила. Я не люблю Карла. Пожалуйста, попытайся понять. Дай мне это время. Пожалуйста, детка. Ради нашего брака и нашей семьи, дай мне это время!

— Бери столько времени, сколько захочешь. Завтра я свяжусь с адвокатом, и мы разделим все поровну. У меня нет желания причинять тебе боль, как ты причинила мне. Я просто хочу, чтобы это закончилось.

Сейчас я был эмоционально истощен и просто хотел лечь спать и забыться на некоторое время. Моя головная боль осталась в прошлом, но боль в моем сердце была настоящей, и я просто хотел забыться на несколько часов. Но я не был готов к тому, что последовало дальше.

— Тогда будь ты проклят! Никакого развода! Я буду бороться с тобой на каждом шагу и заберу все, что у тебя есть. Я позабочусь о том, чтобы ты не получил опеку над мальчиками, и я буду ограничивать твои права на посещение всеми возможными способами. Если ты не позволишь мне того, что я хочу, это будет стоить тебе всего, а у меня все равно останется Карл. Ты не сможешь остановить меня. Знай это!!!

Я слушал эту речь, и тогда до меня дошло, что этот брак уже давно закончился. Такая степень гнева и неуважения не была внезапной. Это было спланировано и хорошо продумано. Она никогда не беспокоилась о том, чтобы не причинять мне боль. Если бы это было так, то она никогда бы этого не сделала с самого начала. Она бы покончила с этим еще до того, как все началось. Вместо этого она предвидела, что я узнаю, и вместо того, чтобы прекратить свой роман, решила причинить мне как можно больше боли. Здесь не было любви, только алчность и желание унизить меня.

Я наблюдал за ней, пока во мне нарастал гнев. Я знаю, что мое лицо показало ей, что она зашла слишком далеко. Выражение ее лица, искаженное ядом в ее словах, сменилось с удовлетворенного на испуганное. Тогда мои слова вырвались наружу.

— Я хочу сказать тебе только одно, Эйприл. Когда ты загоняешь крысу в угол, она набрасывается на тебя. Она будет сражаться насмерть, когда ты попытаешься лишить её любого шанса на побег. Ты должна была знать это до того, как толкнула меня. Но теперь ты это сделала, и ты заплатишь за это.

— Пожалуйста, Крис. Я не хочу этого делать, но у меня нет выбора. Я люблю тебя и сделаю все, что в моих силах, чтобы ты не ушёл от нас. Если ты не попытаешься понять и принять это, я буду драться с тобой. У тебя не будет другого выбора, кроме как сдаться и остаться со мной. Я знаю тебя. Ты слишком сильно любишь меня и мальчиков, чтобы уйти. Я знаю тебя, Крис. Ты останешься.

— Прощай, Эйприл. Скажи мальчикам, что я увижусь с ними, когда смогу. Я просто возьму кое-какие вещи, а потом уйду. Я заберу остальные свои вещи позже, когда мы сможем договориться о времени.

Я поднялся наверх и быстро собрал сумку, которой хватило бы на день или около того. Ничего особенного, только мои вещи из ванной, несколько пар нижнего белья, джинсы и носки. Не так уж много после восьми лет брака. Теперь только горькие воспоминания. Но у меня было двое замечательных сыновей, и это было все, что меня сейчас заботило.

Я спустился вниз и увидел Эйприл, сидящую на кухне у двери. Очевидно, она собиралась сделать еще одну попытку.

— Крис. Пожалуйста, не делай этого. Я умоляю тебя. Не надо!

— Скажи мне, что ты порвёшь с ним. Ты никогда его больше не увидишь. Просто скажи мне это, и, может быть, у нас появится шанс.

— Я не могу! Я просто не могу! Пожалуйста!

Я оттолкнул ее в сторону. Я почувствовал желание ударить ее так сильно, как только мог, но я знал, что гнев внутри будет не так легко контролировать, поэтому я сдержался.

— Я буду приходить по вечерам после работы, чтобы мальчики ничего сразу не заметили.

Я открыл дверь и вышел. Дверь захлопнулась за мной, когда я бросил сумку на заднее сиденье и забрался в свой грузовик. Я выехал задним ходом из гаража и уехал.

По дороге я достал свой мобильный и позвонил Клайду, моему брату. Он жил примерно в десяти милях отсюда. Он жил один, так как его жена сбежала с его другом два года назад, и Клайд понятия не имел, где она. Ему было уже все равно, но он был слишком ленив, чтобы что-то с этим делать. Они никогда не разводились, но Клайд не позволил этому остановить его. Теперь он был настоящим пьяницей и обычно пил со своими друзьями почти каждую ночь. Мы с ним говорили об этом, но Клайд не остановился. Я должен был признать, что он редко напивался, просто большую часть времени был под кайфом. Я думаю, он хоронил воспоминания. Но это было всего лишь мое мнение.

Он выслушал меня, и велел мне идти к нему домой. Он вернется позже.

Итак, я поехал к нему домой, взял ключ из-под цветочного горшка на крыльце и вошел внутрь. Как всегда, все выглядело идеально. Клайд был кем угодно, но только не неряхой. На самом деле, он был навязчиво аккуратен. Он всегда был таким. Сейчас это было утешительно видеть. Все было так, как было всегда. Это была просто моя жизнь, которая была испорчена. Я открыл холодильник, нашел несколько бутылок пива и устроился поудобнее, как он и предложил. К тому времени, как он вернулся, я был приятно пьян. Я пошел в магазин за еще одной порцией пива и продолжал пить.

Когда он вернулся домой, я просто сказал Клайду, что мы с Эйприл поссорились, и все, что сказал Клайд, было: «Ну и дерьмо, братан». Я думаю, это в значительной степени подвело итог. Чтобы помочь мне, он сел и начал допивать оставшееся пиво, просто чтобы я не зашел слишком далеко. Он сказал мне, что я его брат, и он всегда будет рядом со мной.

На следующее утро я проснулся с тяжелым похмельем и сильной головной болью. Это была моя собственная вина, что я так пил. Даже при том, что у меня была причина, это не было оправданием. Я, пошатываясь, вошел в ванную и встал под душ, позволяя холодной воде смыть последние остатки алкоголя в моей крови. Нет смысла оставаться пьяным. Я поискал Клайда и нашел записку, в которой говорилось, что он на работе и сообщит обо мне. Неудивительно, так как мы должны были работать в ту субботу. Мы с Клайдом работали в одном и том же месте, в компании, которая сдавала в аренду тяжелую строительную технику для большинства крупных подрядчиков. Клиенты приезжали со всего штата за своим оборудованием, и мы были двумя лучшими механиками. Наша работа заключалась в том, чтобы поддерживать работу буровых установок, невзирая на проблемы. Это были хорошие деньги и долгие часы работы, но они оплачивали то, что я ожидал для обеспечения своей семьи. Это была моя работа: обеспечивать.

Так что мне пришлось поработать. Я знал, что должен продолжать зарабатывать деньги, которые Эйприл использовала для содержания того большого дома, которым она так гордилась. Я верил, что она видела это так же, как и я, – дом для нас и безопасность для нашей семьи. Я гордился этим, мой способ обеспечивать, мой способ чтить и лелеять свою семью. Это было не так, как она сказала мне вчера вечером. Эйприл думала об этом по-другому. Это была ее безопасность, все в порядке, но она также видела в этом преимущество, чтобы держать меня над головой при любом разводе. Она хотела дом и деньги, которые я зарабатывал, но только для того, чтобы купить красивую одежду для своего любовника. Для поездок в Victoria's Secret за нижним бельем для ее любовника.

Я увеличил подачу воды, чтобы заглушить эти мысли. Несмотря на то, что я опаздывал, мне нужно было уйти отсюда и пойти на работу, где я мог думать, планировать, решать. Вещи, которые я не мог сделать сейчас. Вещи, о которых Эйприл уже думала. Из того, что она сказала прошлой ночью, было ясно, что она спланировала это заранее, зная, что я буду в шоке от ее предательства, как только узнаю. Она знала, что тогда я не буду мыслить ясно, поэтому она все спланировала заранее. Поразить меня своей стратегией развода, всё забрав у меня. Сделать так, чтобы причинить боль детям. Сделать так, чтобы это была моя вина, если бы я не одобрил, что моя жена трахается с другим мужчиной. Сделать меня плохим парнем. Она правильно сложила колоду. Ткнула ее мне в лицо, чтобы заставить меня позволить ей трахаться с другим мужчиной. Она считала себя умной. У нее было что-то хорошее, и она не собиралась терять это из-за своего ревнивого мужа.

Я оделся и взял коробку с большими мешками для мусора. Я знал, что сегодня утром она уедет, отвезет мальчиков к своей матери. Я подъехал к дому и вошел внутрь. Я вынул все из своего шкафа и ящиков и бросил в мешки для мусора. Я достал из ванной все вещи, которые мне могли понадобиться, сложил их в небольшую сумку и отнес ее вместе с мешками в свой грузовик. Я закинул все на заднее сиденье и вернулся в дом. Я не собирался уходить прямо сейчас. Я вернусь домой после работы и проведу некоторое время с детьми. Мне нужно было о многом подумать и многое решить. Одно было ясно наверняка: мой брак распался, и я больше никогда не прикоснусь к Эйприл. Никогда больше она не будет моей женой, моей любовницей или моим доверенным лицом. Теперь она была чьей-то любовницей, не моей. Когда я подумал об этом, я не мог остановить навернувшиеся слезы, сел на пол того, что раньше было нашей спальней, и заплакал. Потеря – это тяжело.

На работе я с головой ушел в работу и работал даже во время обеденного перерыва. Я был счастлив похоронить все мысли о доме, жене и детях под давлением топливных форсунок, приводных цепей и топливных насосов. Я занимался сломанными приводными механизмами и гидравлическими подъемниками, всем, что бросало мне вызов. Я работал на самых тяжелых работах без жалоб. Я был как одержимый и все еще занимался этим десять часов спустя, когда Клайд похлопал меня по плечу, чтобы сделать перерыв.

— Чувак. Давай же! Господи! Может ты сделаешь перерыв? Ты выставляешь всех нас ленивыми ублюдками. Он стоял там и ждал, пока я не остановлюсь, с ошеломленным выражением на моем лице.

— Извини, братишка. Просто работаю над тем, чтобы похоронить себя в этом дерьме. Хочу просто забыться. Извини.

Должно быть, у меня был такой вид, будто я вот-вот разрыдаюсь, когда Клайд взял меня за локоть и повел с площадки в зону отдыха. Мы с Клайдом были близки с тех пор, как наши отец и мать погибли в автомобильной аварии десять лет назад. Клайд был шафером на моей свадьбе восемь лет назад. Клайд был крестным отцом моих мальчиков, Криса-младшего и Чарли.

Я сел и уставился на стол, пока Клайд приносил нам обоим по чашке горячего кофе. Кофе был невкусный, но горячий.

— Хорошо, поговори со мной. Расскажи мне всю историю и ничего не упусти. Начинай говорить.

Я начал говорить и не останавливался в течение следующих десяти минут. Я все рассказала Клайду. Весь стыд, унижение, презрение, которые Эйприл проявила ко мне, и я даже рассказал ему об угрозах, которые она высказала. Те, которые она планировала удержать меня от того, чтобы я сделал что-нибудь, что могло бы испортить ее праздник траха. Она пыталась сделать невозможным для меня сделать что-либо, чтобы остановить ее или отомстить ей, не отказываясь от всего. Она сделала это добровольно и теперь хотела, чтобы я принял это. Я рассказал Клайду о выражении ее лица, когда она унижала меня, когда она рассказала Робин о сексе и о том, как это было замечательно. Презрение на ее лице, когда она пригрозила мне, что заберет у меня все. Она ясно дала понять, что ее возлюбленный слишком важен для нее, чтобы отказаться от него.

Клайд был потрясен. Он хорошо знал Эйприл, всегда думал о ней как о хорошей женщине и хорошей матери. Его брат никогда не намекал на какие-либо проблемы между ними, и он предполагал, что их брак был крепким. Теперь произошло это. Клайд посмотрел на своего брата и увидел боль и страдания, которые тот испытывал. Было больно просто видеть это. Крис был хорошим человеком, надежным отцом, отличным кормильцем и, несмотря на все это, кем-то, кому ребята в гараже знали, что они всегда могут доверять, кто будет рядом с ними. За эти годы он помогал больше, чем полагалось на его долю. Клайд начал злиться. Как она могла так поступить с ним? Что, черт возьми, с ней не так? Его гнев начал нарастать, когда он посмотрел на своего брата и лучшего друга, сломленного и избитого.

— Крис, послушай меня. Ты ведь не собираешься принять это, не так ли? Ты должен что-то сделать. Позволь мне и ребятам помочь тебе. Это невыносимо! Он смотрел на меня с беспокойством, написанным на его простом лице. Это была забота обо мне, я это чувствовал.

Я поднял глаза с безнадежным выражением на лице.

— Что я могу сделать? Она заберет у меня все, если я с ней разведусь. Алименты на детей, алименты для неё, дом, машину, все. Ты же знаешь, я бы никогда ничего не отнял у своих детей. Она использует детей как оружие против меня. Она знает, что я не причиню им вреда. И теперь тот придурок, с которым она трахается. Он придурок, который думает, что трахать чужую жену – это нормально. Они держат меня за яйца, а Эйприл их сжимает.

Клайд покачал головой и прорычал:

— Блядь!!! Пошли на хуй они оба. Ты знаешь, я любил Эйприл как родную сестру, но теперь она застелила свою постель, и ей придется лежать в собственном дерьме. Мы должны преследовать их обоих. Первое, что мы должны сделать, это выяснить, кто он такой. Это самая легкая часть. Позволь мне сделать пару звонков. Тогда мы сможем поговорить.

Я просто пожал плечами.

— Хорошо, но я не знаю, что, по-твоему, я могу сделать. Она ничего мне о нем не рассказывает.

— Ну и что? Мы найдем его, и сгноим его, как и любого другого. И ты знаешь, что никогда не сможешь вернуть Эйприл, не так ли? То, что она сделала, делает это невозможным. Она кастрирует тебя, если ты согласишься с тем, что она делает. Она никогда больше не будет тебя уважать. Ни за что, чувак. Теперь она шлюха другого мужчины.

На секунду я удивился, но потом на моем лице появилась легкая улыбка.

— Ты прав. Она больше не моя любящая жена. Прошлой ночью я узнал, как быстро любовь может превратиться в ненависть. И моя ненависть к ней сегодня сильнее, чем моя любовь к ней прошлой ночью. Она взяла это у меня и превратила во что-то, что вернется, чтобы причинить ей боль. Я сказал ей об этом.

Мы поговорили еще немного, потом, закончив работу без всяких сверхурочных, отправились в небольшой бар недалеко от работы. Никто из нас не планировал напиваться. Это был бизнес, и нужно было строить планы. Клайд позвал еще нескольких человек, и мы сели за стол и составили план. Я был поражен поддержкой, которую я получил от моих друзей. Они не задавали никаких вопросов, просто хотели знать, чем они могут помочь. Вместе мы разработали выполнимый план.

В 7:00 того же вечера я заехал на свою подъездную дорожку и вошел в свой дом. Забавно, подумал я, входя. Это больше не было моим домом, это был просто дом. Я прошел на кухню, снял куртку и прошел в гостиную. Там я увидел Эйприл, сидящую в своем кресле и наблюдающую за Крисом и Чарли, нашими пятилетними близнецами, играющими в видеоигру. Я стоял там, навсегда запечатлев эту картину в своем сознании.

Я посмотрел на Эйприл. Она наблюдала за мной, пока я смотрел на детей. На ее лице была легкая улыбка. Улыбка, которую я теперь понял. Это показывало ее презрение ко мне и ее презрение ко всей этой семейной идиллии. Все это было ложью. Огромная ложь, с ней в роли лгуньи. Теперь я мог видеть и понимать. Я ответил ей презрительным взглядом, но не улыбкой. Когда я отвернулся, она посмотрела вниз.

Я вышел на кухню и заглянул в холодильник. Я схватил то, что выглядело как остатки жареной курицы и картофельного пюре, и положил их в микроволновую печь, чтобы разогреть. Я не был голоден, но мне нужно было чем-то заняться. Я планировал поговорить с мальчиками перед тем, как они лягут спать, но Клайд отговорил меня от этого. Мне пришлось отложить это сейчас, но, когда я поговорю с ними, это будет первым шагом в битве, которая начиналась с Эйприл. Я бы проиграл, без сомнения, но я бы погиб, сражаясь.

Я сел со своей тарелкой и начал медленно есть. Ничто не было приятным на вкус, но это было необходимо для поддержания моих сил. Мне нужно было собраться с мыслями. Я съел примерно половину, когда вошла Эйприл и села напротив меня. Я взглянул на нее, но вернулся к своей тарелке и продолжил методично есть, медленно пережевывая. Я ничего не сказал. Мне пока нечего было ей сказать.

— Ты успокоился после вчерашнего вечера? Теперь мы можем поговорить как цивилизованные взрослые люди?

Я удивленно посмотрела на нее. Цивилизованные взрослые? Как насчет изменяющей шлюхи и ее мужа-рогоносца? Это было более реалистично. Вместо этого я решил ничего не говорить.

— Разве ты не собираешься поговорить со мной сейчас? Ты собираешься вести себя по-детски и молчать со мной? Я была о тебе лучшего мнения, Крис. Сейчас мы должны думать о детях, так что ты должен помнить свое место в этом доме как их отец.

— Я действительно их отец? Теперь это заставляет меня задуматься. Может быть, мне следует проверить это с помощью некоторых тестов?

Не более того. Никакого гнева, просто простое утверждение.

Лицо Эйприл омрачилось гневом, и она собиралась что-то сказать, когда я просто продолжил:

— Осторожнее, Эйприл. Дети услышат тебя, если ты начнешь кричать. Ты помнишь детей? Те, о которых ты обвинила меня в том, что я забыл прошлой ночью, когда разозлился? Ну, а теперь ты должна вспомнить. Ты должна подумать о том, что ты сделала с их миром. Ты не только трахнулась с другим парнем, ты трахнула всю нашу семью. Подумай хорошенько, Эйприл.

Эйприл остановилась, понизила голос и прошипела:

— Похоже, ты не очень задумывался над тем, что я сказала прошлой ночью. Я ожидала, что ты преодолеешь это и вернешься к нормальной жизни. Здесь, дома, ничего не изменится. Я все еще люблю тебя, и ты мой муж. Это не изменилось. Ни ты, ни дети не будете лишены ни одной привычной вещи. Я держу свои действия в секрете и занимаюсь своими делами только тогда, когда они в школе, а ты на работе. Тебе не нужно ничего терять, так как я всегда здесь для тебя.

Я не отвечал. Я просто продолжал есть, медленно и методично пережевывая. Я сохранял невозмутимое выражение лица и никак не реагировал. Мои глаза были пустыми, когда я посмотрел на нее. Когда я это сделал, я ничего не почувствовал внутри. Интересно, что мои слова ничего не значили, но мои глаза сказали ей все. Это начало медленно доходить до Эйприл, пока она сидела там. Впервые я увидел, как по ее телу пробежала легкая дрожь страха.

— Что ты собираешься делать? Ты собираешься все усложнить для меня? Я надеялась, что ты любишь меня достаточно сильно, чтобы позволить мне провести это время для себя. Я сказала тебе прошлой ночью, что он ничего у тебя не отнял и что я всегда буду рядом с тобой. Почему ты не можешь этого понять?

Эйприл теперь становилась эмоциональной, в то время как я просто смотрел на нее, медленно пережевывая свою еду.

Наконец я сглотнул и сказал:

— Я думаю, тебе следует подождать с этим обсуждением, пока дети не лягут спать. Я слушал тебя прошлой ночью, когда ты говорила. Мне это не понравилось, но я слушал. Сейчас я не буду вести эту дискуссию, пока дети еще не спят.

Эйприл, казалось, успокоилась от этого и снова начала улыбаться.

— Спасибо тебе за это. Я думаю, что кое в чем из того, что ты сказал, ты был прав, но своими словами ты причинил мне боль. Я скоро заберу мальчиков наверх, и тогда мы сможем поговорить.

Она прошла мимо меня, положив руку мне на плечо. Я вздрогнул от ее прикосновения, и она отдернула руку. Я не мог подавить отвращение, которое почувствовал от этого простого прикосновения.

Я был с детьми, и попытался быть самой собой. Это было тяжело – знать, что все изменится. Но я смирился с тем, что действия Эйприл разрушили все это для меня. Может быть, мне просто следует быть хорошим рогоносцем и принять ее условия. Переждать, пока она закончит с другим мужчиной. В конце концов, разве она не сказала, что все еще любит меня и хочет остаться замужем за мной? Но я знал, что не смогу этого сделать. Ни сейчас, ни когда-либо снова.

Было уже после 9:00, когда Эйприл вошла в комнату, где я сидел. Она тяжело вздохнула, опустилась в кресло и улыбнулась.

— Я уложила их, и они уснули. Сейчас они становятся почти слишком большими, чтобы укладывать их спать. Они говорят, что ложатся спать, но я знаю, что они включают свет после того, как я ухожу и читают. Они хорошие мальчики.

Я посмотрел на нее и кивнул головой в знак согласия.

— Они хорошие дети. Очень жаль, что это будет так тяжело для них. Но я не знаю, как избавить их от боли, через которую им предстоит пройти.

— Что ты имеешь в виду? Я думала, ты понял, что нет необходимости что-либо менять. Просто дай мне то, что я хочу, и тогда мы сможем снова стать такой же семьей, какой были. Просто наберись терпения. Я же сказала тебе, что скоро все закончится. Ты ничего не потеряешь. Я так сильно люблю тебя и хочу остаться твоей женой. Это просто то, что я должна сделать. Ничего больше.

Я посмотрел на эту женщину, которая была моей женой последние восемь лет. Я женился на ней, потому что не мог представить своей жизни без нее. У нас было двое замечательных детей и хороший брак до вчерашнего вечера. Теперь все изменилось, и она не могла понять, почему я чувствовал, что это необходимо. Что ж, сегодня вечером я не собирался вдаваться в подробности, но мне нужно было внести ясность.

— Эйприл, я слушал тебя прошлой ночью. Ты сказала то, что хотела. Ты сказала, что любишь меня и хочешь быть моей женой. Ты говоришь, что он ничего у меня не забирает. Ты не говоришь мне, кто он, потому что говоришь, что это не мое дело. И ты сказала мне, что произойдет, если я попытаюсь развестись с тобой. Ты очень ясно дала понять, что возьмешь у меня все, без всяких угрызений совести, как ты сказала. Ты угрожала забрать у меня все, включая моих мальчиков. Ты очень ясно выразилась в этом.

Эйприл слушала, но на ее лице было выражение гнева. Она не была довольна моим изложением ее слов, какими бы они ни были. В моих устах это звучало по-другому, но она увидела правду в том, что я сказал.

— Я вижу, что ты видишь это не так, как я, Крис. Я говорила тебе, что это совершенно не связано с нашим браком, но ты не слушал. Почему ты не можешь поверить мне, когда я говорю, что все еще люблю тебя и хочу, чтобы наш брак продолжался?

— То, что я услышал от тебя прошлой ночью, Эйприл, было презрением. Презрением ко мне и к нашему браку. Когда я разозлился, ты ответила угрозами: угрозами, которые ты продумала до того, как заговорила со мной. Презрение ко мне, ко всему, что я сделал для нас за эти годы. Ты унижаешь меня, очерняешь, угрожаешь и обвиняешь в непонимании. Ты прекрасно знала, что я отреагирую именно так, как отреагировал. Как ты думаешь, почему ты уже решила, как поступить со мной? Почему ты думала, что у тебя есть готовые ответы на все вопросы?

Теперь я начинал злиться. До сих пор я был спокоен и контролировал себя, но это постепенно ускользало. Сердитое лицо Эйприл, разъярило меня. Я заключил:

— Одна вещь, которую ты забыла прошлой ночью, Эйприл, когда ты угрожала и загоняла меня в угол, из которого, как ты думала, я не смогу найти выход. Я сказал тебе тогда и напомню сейчас: даже крыса будет драться с кошкой, когда ее загнали в угол и ей нечего терять!

С этими словами я встал и направился прочь. Когда я подошел к двери кухни, где сидела Эйприл, я остановился.

— Я собираюсь на некоторое время остановиться в другом месте на ночь. Я приду домой после работы, чтобы дети ничего сразу не заметили.

— Что значит, ты остановишься где-то в другом месте? Почему ты не остаешься здесь? Мы не сможем решить эту проблему, если ты уйдешь. Крис! Не делай этого! Я действительно люблю тебя и не хочу тебя терять. Я не знаю, что я буду делать, если ты бросишь меня. Пожалуйста, Крис, давай попробуем разобраться с этим. Должен быть какой-то способ заставить это работать.

— Мне жаль, Эйприл. Единственное, что я знаю сейчас, это то, что я больше не люблю тебя. Ты преуспела в своей неверности и убила всю мою любовь к тебе прошлой ночью. Это единственное, что я знаю наверняка. Я еще не знаю, что я собираюсь делать, но я знаю точно, теперь пути назад нет!!!

— Крис! А как же твои клятвы любить и лелеять меня? Ты забыл их?

— Я также помню твои клятвы мне. Ты клялась в день нашей свадьбы отказаться от всех остальных, но ты этого не сделала. Ты обещала любить только меня, но ты отдала другому мужчине то, что мы разделили. Я заботился о тебе, любил тебя, соблюдал наши брачные клятвы и отдавал тебе все, что у меня было. Этого было недостаточно. Ты отдала то, что принадлежало мне, кому-то другому. Ты отдала это и разрушила мою любовь в процессе. Так что, да, я могу уйти от этого. Ты уничтожила мою любовь к тебе в клочья. Я могу уйти, и я уйду.

Я вышел и поехал к Клайду домой. Он согласился позволить мне оставаться там столько, сколько я пожелаю. Мне нужно было немного времени, чтобы закончить то, что мы начали. Скоро все закончится, и я начну свою новую жизнь. В течение следующих нескольких дней я работал и проводил время по вечерам со своими детьми, но больше ничего не говорил Эйприл. Она несколько раз пыталась заговорить со мной, но каждый раз я уходил от разговора. Однажды она накричала на меня, но я просто схватил ключи и ушел, не сказав ни слова.

На работе, во время перерыва, один из членов банды зашел сказать Клайду, что все готово, и у них должно быть что-то в течение нескольких дней. Все, что нам теперь нужно было делать, это ждать. Просто набраться терпения.

Ничего не изменилось до следующей недели. Каждый вечер я возвращался домой ко во все более нервной Эйприл. Дети, казалось, не заметили ничего особенного, но Чарли спросил, много ли я работаю. Когда я спросил его, что он имеет в виду, он сказал, что видит своего папу только на короткое время по вечерам. Я заверил его, что мы что-нибудь придумаем в эти выходные. Чарли, казалось, смирился с этим, и небольшой кризис миновал. Эйприл продолжала задавать мне вопросы, но теперь я просто игнорировал ее и уходил, как только она вела детей наверх, чтобы уложить их спать. Когда она спускалась, меня уже не было.

Был конец недели, когда Клайд вошел в комнату отдыха и сел. Он протянул мне папку. Я вопросительно посмотрела на Клайда, но он только покачал головой. Я открыл папку и прочитал краткий отчет. Это были два листа бумаги с одним именем наверху каждой страницы. Карл Каммингс. Так его звали, и он был младшим адвокатом в адвокатской конторе Линкольна, Райса и Холмса. Ему было двадцать четыре, почти на десять лет моложе меня, и он был холост. Его жена развелась с ним более двух лет назад, и у него должно были были деньги. Он жил в кондоминиуме, и Эйприл была там дважды на этой неделе. Она приезжала днем и каждый раз оставалась на час или дольше.

Итак, теперь у меня было имя и адрес. Теперь я знал, кто этот человек, и кое-что о нем знал. Чего я не знал, так это того, что Эйприл нашла в нем такого, чего не видела во мне. Что у него было такого, ради чего стоило отказаться от брака. Но сейчас это была не моя проблема. Так было бы, если бы она пришла ко мне раньше и рассказала об этом деле. Но не как факт, который я должен был принять без вопросов.

— Хорошо, и что теперь? Что мне нужно сделать, чтобы привести это в движение?

Я посмотрел на Клайда в поисках совета. Клайд, казалось, был тем, кто был главным, хотя именно у меня была проблема. Мне повезло, что у меня были друзья и такой брат, как Клайд. Похоже, что быть хорошим парнем и усердно работать на своей работе было достаточно для моих настоящих друзей, и сейчас я нуждался в них больше, чем когда-либо.

— Всё уже в движении. Первый урок должен состояться сегодня вечером. Я позвоню тебе домой, когда все будет готово. Просто убедись, что у тебя есть с собой сотовый. Как только я позвоню, ты можешь дать ей знать и покончить с этим дерьмом.

— Хорошо.

Осознание того, что это будет сделано, не принесло никакого удовлетворения. Это был не тот способ, которым я хотел бы это сделать, но Эйприл и ее любовник загнали меня в угол, и теперь я боролся единственным доступным мне способом. Я не был юристом, или врачом, или кем-то достаточно богатым, чтобы придумать сложный план. Я был механиком. Кем-то, кто усердно работал своими руками, кем-то, кто делал все возможное для своей семьи единственным известным ему способом. Тяжелая, честная работа. Гордость за его способность обеспечивать тех, кого он любил. И я любил Эйприл всем своим сердцем. Но моя жена не была удовлетворена этим. Что ж, пусть будет так. Мой план соответствовал моему миру, и она очень скоро это увидит.

Я пошел домой, как обычно, и сидел со своей семьей за ужином, как ни в чем не бывало. Эйприл болтала с детьми, и я отвечал, когда мне задавали вопросы, и фактически инициировал некоторые дискуссии. Я нервничал, но не подавал виду. После ужина я провел время с детьми, фактически играя с ними в какую-то видеоигру и помогая им с домашним заданием. Типичный муж и отец. Эйприл закончила мыть посуду и вошла посмотреть. Сегодня вечером она казалась более расслабленной, так как я больше походил на себя прежнего. Она начинала думать, что все будет хорошо.

**************************

Пока я играл в видеоигры со своими мальчиками, Карл Каммингс как раз выходил из своего офисного здания, направляясь к своей машине, чтобы ехать в свою квартиру на другом конце города. Он думал про себя, какой дикой была Эйприл, когда они встретились два дня назад в его квартире. Она страстно желала его и хотела выебать ему мозги. Это был первый раз, когда она согласилась отсосать ему потом, просто чтобы снова поднять его. Когда он спросил ее, по какому случаю это было после того, как они приняли душ, она сказала, что ее муж узнал. Он был потрясен, но она сказала, чтобы он не волновался. «Странно», подумал он. Знание того, что ее муж знал, что она делает, превратило ее в настоящую шлюху. Лучший секс для него, так что ему было все равно. Проходя переулок по дороге к стоянке, где он припарковался, он почувствовал толчок и, пошатываясь, начал падать боком в сторону. Когда он балансировал, пытаясь не упасть, кто-то схватил его за руки и потянул за собой. Его тащили по переулку к внутреннему двору в конце. Его прижали к стене здания и держали двое мужчин, по одному с каждой стороны. Он попытался разглядеть их лица, но на них были черные лыжные маски. Однако оба были большими, и он начал бояться. У него не было с собой много денег, и он не носил дорогих часов, так какого черта им было нужно?

Перед ним стоял третий мужчина, тоже одетый в лыжную маску и перчатки. Он положил одну огромную руку Карлу под подбородок и приподнял его лицо. Грубый голос спросил:

— Ты знаешь женщину по имени Эйприл Филлипс, уёбок?

Услышав это имя, Карл внезапно почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. О Черт. Господи Иисусе! Так вот в чем все дело? Ее гребаный муж-слабак? Она никогда не говорила ему, что он такой большой. Дерьмо!

— Нет, я не знаю никого с таким именем.

Его трясло, но он должен был попытаться все отрицать.

Здоровяк ударил его по ребрам, вызвав такую сильную боль, что у него перехватило дыхание. Он видел звезды, кружащиеся перед ним. Боль была сильной и сильно напугала его.

Я спрошу тебя еще раз.

— Ты знаешь женщину по имени Эйприл Филлипс, мудак?

Ложь не сработала, поэтому Карл не стал больше отпираться.

— Да. Я ее знаю.

"Пожалуйста, Боже, позволь мне выбраться отсюда живым", подумал он.

— Ты никогда больше не увидишь ее и не поговоришь с ней. Ты меня понимаешь? Здоровяк ждал его ответа.

— Я тебя понимаю.

Ладно, может быть, это было просто предупреждение. Ладно, он мог бы это принять.

— Я хочу быть уверен, что ты это точно понимаешь. Мы с друзьями не уверены, что такой говнюк, как ты, который трахает чужих жен, очень умен. Итак, мы собираемся убедиться, что ты действительно понимаешь.

С этими словами его бросили прижимать к стене. Когда он попытался восстановить равновесие, первый удар пришелся ему ногой в промежность, и он согнулся пополам. Однако ему не дали упасть, и следующий удар пришелся по ребрам. Он почувствовал щелчок и понял, что ребро сломано. Следующий удар сломал ему челюсть, и боль чуть не свалила его с ног. Он почувствовал следующие несколько ударов между ног, но после этого, к счастью, потерял сознание. Должно быть, они продолжали колотить по нему, пока наконец не остановились. Они снова привели его в сознание и сказали ему, что они хотели, чтобы он запомнил несколько слов. Они повторяли это снова и снова. Он больше ничего не помнил, пока не очнулся в отделении неотложной помощи Мемориальной больницы.

Его травмы не представляли угрозы для жизни, но в больнице он был помещен в отделение общей помощи. Он был сильно накачан болеутоляющими и испытывал сильную боль. Он произнес небольшую молитву за то, что остался жив. Они сказали ему, что она, вероятно, позвонит ему, и точно сказали, что он должен был ей сказать. Он отчетливо помнил слова, которые он должен был сказать ей:

«Мне очень жаль, миссис Филлипс. Это была моя ошибка, и я сожалею об этом. Я никогда больше не увижу тебя и не заговорю с тобой. Я не буду иметь никаких контактов ни с тобой, ни с твоими детьми. Мне жаль, что я вообще встретил тебя. До свидания».

Карл откинулся на кровать и стал ждать ее звонка. Он повторял эти слова снова и снова в своей голове, чтобы не ошибиться. Они сказали ему, что если что-пойдёт не так, как они хотят, то они узнают об этом, и он заплатит вдвойне. Он повторил их про себя еще раз, просто чтобы быть уверенным. Он сказал себе, что никогда больше не будет приставать к замужней женщине, независимо от того, кем бы она ни была.

***************************

Мой мобильный телефон зазвонил сразу после 8:00 вечера, когда я играл с близнецами, и я извинился, чтобы взять его в другой комнате. Я принял звонок, когда увидел на дисплее идентификатор вызывающего абонента Клайда. Я выслушал простое сообщение: «Дело сделано. Урок первый пройден. Его приняли в больнице».

Затем телефон отключился. Я убрал телефон и вернулся в гостиную с улыбкой на лице. Эйприл заметила это, но ничего не сказала. Однако она улыбнулась, полагая, что это хорошая новость.

Наконец Эйприл отвела детей наверх и вопросительно посмотрела на меня. Я сказал:

— Я буду здесь, когда ты спустишься.

Она широко улыбнулась, а затем поднялась, чтобы уложить детей. Я вошел в гостиную, сел в его кресло и стал ждать. Теперь это началось. Расплата!

Вошла Эйприл с кофейником и двумя чашками.

— Я думаю, мы могли бы еще немного поговорить. Ты кажешься более смиренным с тем, как обстоят дела. Я так рада. Я боялась, что потеряю тебя, и это разбило бы мне сердце. Я знаю, ты мне не веришь, но я так сильно тебя люблю. Я не могу потерять тебя, только не из-за чего-то подобного. Это так тривиально по сравнению с тем, что у нас есть. Ты должен это знать.

Я наблюдал за ней, пока она говорила. Она все еще была прекрасна для меня. В конце концов, это была женщина, которую я так долго любил. Я планировал провести с ней остаток своей жизни. Стареть вместе. Планы, мечты, теперь все прахом. Что ж, пусть конец начнется прямо сейчас.

— Эйприл, я должен тебе кое-что сказать, и я хочу, чтобы ты выслушала меня очень внимательно. Я знаю, что твоего любовника зовут Карл Каммингс, и он младший юрист фирмы Линкольн, Райс и Холмс. Я знаю о нем все, и я знаю, что ты видела его дважды на этой неделе.

Эйприл была удивлена и, казалось, хотела что-то сказать, но я махнул ей, чтобы она замолчала.

— Вот в чем дело. Ты угрожал мне разводом. Когда я выразил свой гнев, ты пригрозила отобрать все, что у меня есть. Я точно помню твои слова. Они выжжены в моем мозгу. Ты сказала: «Я заберу все, что у тебя есть». Ты сказал больше, но это были те слова, которые я запомнил. Это были слова презрения, которые разрушили наш брак. Это были слова, которые должны были загнать меня в тот угол, где у меня не оставалось другого выбора, кроме как позволить тебе быть шлюхой и отдаться другому мужчине, пока я стою и наблюдаю. Я сказал тебе на следующую ночь, что загнанные в угол крысы сопротивляются.

Теперь я увидел первые признаки страха и боли на ее лице. Она понятия не имела, что ее ждет, но была достаточно умна, чтобы понять, что это будет не то, что ей понравится. Ее плечи поднялись, а голова пригнулась в инстинктивной защите.

— Я знаю, что ты сказала Робин, что я никогда не заставлял тебя чувствовать то, что ты чувствовала с ним, и что ты его шлюха. Мне не жаль, что это должно закончиться, так, как тебе это это не понравиться, но мистеру Каммингсу недвусмысленно указали, что его время с тобой закончилось. Он никогда больше тебя не увидит и не засунет свой грязный член в твою изменяющую пизду. Никогда! Его также проинструктировали, что он никогда не должен разговаривать с моими мальчиками. Он согласился.

Я наблюдал за шоком и неверием на ее лице, когда продолжил.

— Я подам на развод, но для тебя алиментов не будет. Я подаю заявление на основании неверности. Будут алименты на детей. Мои сыновья ни в чем не будут нуждаться. Пока ты заботишься о них, я позабочусь, чтобы у тебя были средства. Однако тебе придется работать, если ты захочешь чего-то для себя. Я оформлю все документы и тебя обслужат.

Эйприл встала, на ее лице горел гнев.

— Ты сумасшедший, если думаешь, что я соглашусь на это. И я отведу тебя в чистку, как я тебе и говорила. Просто подожди и увидишь…

Эйприл была напугана, но все еще настроена воинственно. Она собиралась блефовать до конца, как и планировала.

— Почему бы тебе не позвонить своему мистеру Каммингсу прямо сейчас. Посмотрим, что он скажет. О, подожди. Я думаю, тебе, возможно, придется позвонить в больницу. Тот звонок, который я получил ранее, сказал мне, что он в отделении неотложной помощи в Мемориале. Я предполагаю, что к настоящему времени он уже принят. Просто позвони ему на мобильный, чтобы узнать. Ты можешь воспользоваться моим. У меня уже есть его номер.

Сьюзен в ужасе посмотрела на меня.

— Что ты наделал? Что ты сделал с Карлом? О, боже мой. Крис! Что ты сделал?

— Почему, Эйприл, ты вообще спрашиваешь меня? Я был здесь, дома, с тобой весь вечер. И я был на работе раньше, так что я ничего не мог никому сделать. Почему ты думаешь, что я что-то сделал? С какой стати мне что-то делать с твоим любовником? Ты ясно дала мне понять, что я должен держаться от этого подальше. Меня это не касается.

У меня было такое выражение лица, которое, несомненно, должно было напугать Эйприл. Она никогда не видела меня таким. Я был спокойным, кротким человеком, который никогда никому не причинял вреда. Я никогда даже не мог физически дисциплинировать детей, оставляя это ей. Теперь она видела меня по-другому. Мое лицо было холодным и жестким, а глаза – мертвыми.

Эйприл вошла в соседнюю комнату, и я услышал, как она разговаривает по телефону. Должно быть, она была в шоке, потому что вернулась со слезами на глазах. Она упала в кресло и уставилась в пространство. Я спокойно сел и взял газету. Я знал, что она слышала по телефону. Ее любовник был в процессе того, чтобы бросить ее. Оставалось либо так, либо терпеть побои каждый раз, когда он ее видел. Это было обещание, данное ему тремя очень крупными мужчинами, которые подобрали его сегодня, когда он выходил с работы. Они точно объяснили ему, почему к нему пристают, и чего ему следует ожидать, если он когда-нибудь снова увидит или поговорит с Эйприл. Они хотели быть уверены, что он понял.

Эйприл вытерла слезы, глубоко вздохнула, посмотрела на меня и сказала:

— Что ж, похоже, ты победил. Карл сказал мне, что никогда больше не хочет меня видеть. Он сказал, что все мои вещи будут отправлены мне обратно. Он больше никогда не хочет со мной разговаривать.

— Ну, тогда, я думаю, тебе не о чем беспокоиться. У меня есть адвокат, так что он со всем разберётся. Все должно закончиться очень быстро. Я отложил газету и встал, чтобы уйти. Я поговорю с мальчиками в эти выходные и дам им знать, почему мы разводимся. Может быть, они достаточно взрослые, чтобы понять. Если нет, они вырастут и вспомнят.

Уходя, я оглянулся и увидел рыдающую Эйприл.

— Если я правильно помню твои слова, Эйприл, ты сказала, что твой роман – это то, что быстро пройдет, а потом все может вернуться на круги своя.

Я рассмеялся горьким, злым смехом.

— Ты все еще молода и прекрасна, Эйприл. Может быть, ты сможешь найти кого-то, кто будет мириться с твоими больными фантазиями. Кого-то, кто хочет открытого брака. Кого-то, кто позволит тебе трахаться со столькими мужчинами, сколькими ты захочешь. Я не смог быть таким, но это был всего лишь я. Удачи.

**********************

Дети этого не понимают, но мы понимаем. Взрослым приходится жить с последствиями своих поступков.

Последствия – отстой!