Постскриптум второй: “Я изливаюсь тебе в рот, Олеся!”

Дисклеймер: в повести "Моя одноклассница Олеся" семь глав и три постскриптума. Семь основных историй – это реальные события (конечно, местами преувеличенные ради литературного эффекта). В постскриптумах есть три выдуманных сцены, которые в действительности не происходили. Уважаемые читатели могут попробовать угадать, что это за сцены. Приятного чтения.

Прошел первый учебный год в университете – громко, ярко, красочно и невообразимо быстро. В начале июня я сдал последний экзамен семестра, похвастался результатом перед родителями и уже жил в предвкушении возвращения на родину, как вдруг получил неожиданное задание: необходимо было приехать к родственникам в столицу и пожить в их пустой квартире две недели, пока они будут в отпуске. Они оставляли двух собак, и кто-то должен был ухаживать за ними в отсуствие хозяев. Я редко бывал в столице пока учился в школе, а потому охотно дал свое согласие: это был шанс отличный шанс посмотреть город и повидаться с бывшими одноклассниками, многие из которых там учились. Опубликовав пост с датой приезда на своей странице в социальной сети, я стал понемногу готовиться к отъезду.

А через несколько дней я получил смс-ку от Олеси. За весь учебный год мы списывались раз десять, не больше. Это были либо поздравления на праздники, либо пропитанные печалью сообщения о том, что девушка скучает. Я тоже скучал по Олесе, но с каждым днем мое прошлое все сильнее растворялось в красках новой жизни, и поэтому чувство тоски по нашей школьной страсти было притуплено новыми впечатлениями.

"Здравствуй, милый. Я тоже приезжаю в столицу в это время. Хочешь увидеться?"

"Привет, Олеся. Конечно, я очень хочу тебя увидеть. Ты уже знаешь, где остановишься?"

"Все еще ищу варианты."

"Останавливайся у меня, если хочешь. Мои родственники оставили мне трехкомнатную квартиру в центре на целых две недели."

"Даже не знаю, милый… Ты думаешь, это будет удобно?"

Я понимал, что девушка спрашивает не про бытовые сложности или правила приличия. Ее беспокоило то, как будут жить в одном помещении двое молодых людей, чье прошлое состояло из бешеных оргазмов, диких стонов, животных совокуплений, литров выплеснутой спермы, откровенных сообщений и застилающей сознание похоти. Откровенно говоря, я сам не знал, будет ли нам неловко, или мы уже позволили прошлому быть прошлым. Как бы то ни было, я написал, что переживать не о чем, и Олеся приняла приглашение. Как оказалось в дальнейшем, я фундаментально ошибался.

Через неделю я уже был в столице, и наслаждался погожими летними днями, гуляя по улицам и по утрам бегая в парке с собаками. Олеся приехала через три дня – и вот спустя целый год после того как мы в последний раз неистово совокуплялись в пустой школе за день до моего отъезда, я увидел Олесю снова.

Я и позабыл насколько она красива. Ее юное тело стало еще более тугим и подтянутым. Тонкое белое платье подчеркивало совершенные формы, блестящие волосы падали на изящные ключицы, а глаза были все такими же наивными и голубыми. Олеся достигла зенита своей женской красоты, и выглядела настолько неземной, что мой член напрягся и взмок в то же самое мгновение, как я увидел ее, идущую мне навстречу. Мы улыбнулись друг другу и крепко обнялись. Олеся нарочито неуклюже опустила правую руку вниз, на долю секунды коснулась ширинки моих брюк, словно проверяя, стоит ли мой член ради нее. По тому, как Олеся улыбнулась, я понял, что она осталась довольна реакцией моего тела на нее.

Весь день мы гуляли по городу, непринужденно болтали и постоянно смеялись. Олесю очень позабавил мой приобретенный за год акцент, а я порадовался тому, что она сделала операцию на глазах и более не нуждалась в очках. Я рассказывал ей о своей жизни в другой стране, она – о том, как проходил ее учебный год. Мы тараторили без умолку, но я постоянно ловил себя на том, что рядом с Олесей мой член продолжал стоять и заметно выпирать из брюк, а я постоянно скашиваю глаза на Олесину стоячую грудь. Девушка часто кидала быстрые взгляды на выпуклость у пояса, и в эти моменты выражение ее лица было до крайности счастливым.

К вечеру мы вернулись в квартиру, порядком уставшие после долгой прогулки. Необходимо было быстро сполоснуться и пораньше лечь спать, чтобы утром погулять с собаками – так что я показал Олесе ее комнату с большой мягкой кроватью, а сам разделся и отправился в душ. Наскоро помывшись, я натянул домашние брюки и вышел в коридор, на ходу вытирая полотенцем волосы. Олеся стояла у двери, одетая в одну белую футболку и трусики. При одном только секундном взгляде на ее невероятно красивое тело мой пах приятно потянуло, а яйца заныли. Олеся коротко улыбнулась, прошла мимо меня в ванную комнату, коснувшись грудью руки, и прикрыла за собой дверь.

Я стоял посреди коридора с колотящимся сердцем и пульсирующим членом, и чувствовал как бешено работают яйца, наполняясь закипающим эякулятом. Я плохо соображал в тот момент, но одно мне было совершенно ясно: мне необходимо было увидеть Олесю голой как можно скорее. И решение я нашел за секунды: в туалете, примыкающим к ванной комнате, под самым потолком было сквозное вентиляционное отверствие, закрытое пластиковым переплетом. Так что, встав на крышку унитаза, я смог увидеть всю ванную комнату – и Олесин силуэт за душевой ширмой.

Когда Олеся вымылась и отодвинула ширму, мое безумно колотящее сердце дало перебой. Я больше года не видел обнаженную Олесю, и позабыл насколько прелестно ее тело, когда на нем нет одежды. Ванная комната была довольно просторная, и мокрая после душа Олеся, став голыми ногами на кафель, с удовольствием потянулась, в то время как я дышал так, словно секунду назад сошел с марафонской дистанции. Я видел Олесину голую грудь, по которой стекали капельки воды: казалось, ее идеально правильной формы шары еще больше выросли и надулись, а розовые маленькие соски отвердели и дерзко торчали. Олеся повернулась за полотенцем, и я в подробностях рассмотрел ее упругую подтянутую попу. В мозгу молнией сверкнул секундный флешбек: Олеся испускает громкий стон и вертит попой, накручиваясь на мой член. Мое дыхание сорвалось в хрип, пока я подсматривал за Олесей, и я обязательно бы выдал себя, если бы не громкий шум потолочной вентиляции.

Девушка начала вытираться, но с каждой секундой движения полотенца становились все медленнее. На лице Олеси появилось знакомое выражение: точно также она прикрывала глаза и приоткрывала ротик, когда я ощупывал ее сисечки и попу на уроках в школе. Олесина упругая грудь возбужденно поднялась, а девушка аккуратно, словно с опаской, опустила левую руку к животу, коснулась пальцами половых губ, а уже через мгновение резко бросила полотенце на пол. Правой рукой она схватила себя за грудь и сжала, а левой начала тереть себе между ног. Ее колени подкосились, Олеся ласкала себя в полуприседе, запрокинув голову назад, а с ее губ срывался оглушительный шепот, перекрывавший жужжание вентиляции. Это были просто отрывочные слова, которые даже не складывались в осмысленные предложения: "Его член… Ооооо… Горячая сперма… Он кончает… Милый льет сперму… Горячие струи… Аааааххх… Хочу в рот… Насадиться… Его яйца полны семени… Милый извергается мне на грудь… Влажный член… Он ходит во мне… Хочу его семя…"

Слышать ее неконтролируемый голосовой поток возбуждения оказалось выше моих сил, и я, потеряв всякое ощущение контроля над собой, выбежал из туалета и открыл дверь ванной комнаты. Я вошел в тот самый момент, когда Олеся, схватившись рукой за полотенцесушитель, обильно оросила кафель струйкой своего мощного оргазма. А спустя миг девушка почувствовала мою ладонь на мокрой попе. Не помня себе от похоти, я скользнул по упругим круглым ягодицам Олесе между ног, второй рукой сжал ее грудь, и испустил громкий стон.

"Нет!.. Нет, милый, что ты делаешь… Не надо!" зашептала Олеся, глядя в мои помертвевшие от желания глаза: "Нам нельзя, нет, милый…"

"Я не могу себя контролировать, Олеся…" прохрипел я, входя пальцами в ее истекающее соком лоно: "Я не могу остановиться…"

"Нет, милый, не ласкай меня… Ты так трогаешь мои сисечки! О нет, ведь я же сейчас кончу… Не ласкай… Не надо…"

Моя левая рука сильно мяла ее упругую грудь, а дрожащие пальцы правой перебирали внутри ее горячей щелочки, и Олеся, закрыв глаза и беспрестанно повторяя "не надо" задрожала всем телом. Потом на мгновение замерла и начала бурно кончать, крича от наслаждения и заходясь в судорогах мощнейшего оргазма. Ее щелочка выстрелила еще одной тонкой струйкой выделений, изо рта закапала слюна, а сама девушка билась в бешеной конвульсии несколько секунд, после чего без сил опустилась на пол. Я глядел на нее сверху вниз и тяжело дышал.

"Мы не должны… Я не должна…" прошептала с пола Олеся. Она судорожно вздохнула, убрала со лба мокрые пряди волос и, подняв на меня почти умоляющий взгляд, произнесла: "Любимый, ты себе не представляешь, как сильно я тебя хочу. Я так скучала по твоему великолепному члену, я сходила с ума из-за того, что не могу почувствовать вкус твоего обжигающего семени… Но ты давно покинул меня, и я не могу снова… Не могу, как бы я не хотела."

Олесины глаза наполнились слезами, и я начал понемногу приходить в чувство.

"Ты права, Олеся. Мы не должны этого делать. Я ведь даже не знаю, есть ли у тебя кто-нибудь, ведь тогда это было бы бесчестно, " проговорил я, пытаясь унять бешено стучащее сердце.

"Прости меня, милый, " тихим голосом сказала Олеся: "Наверное твои яйца сейчас переполнены до краев, и ты очень хочешь извергнуть горячую сперму… Если тебе действительно не сдержать свой мощный напор, то ты можешь сам разрядиться рядом со мной."

Я улыбнулся ей, покачал головой, вышел из ванной комнаты и отправился в свою комнату. Олеся последовала моему примеру, уже через пару минут была в постели, и я слышал ее мерное дыхание через приоткрытую дверь. Но прошло минут десять, и я стал сильно сожалеть, что не воспользовался Олесиным предложением – член подергивался и сочился смазкой как протекающий кран, ствол был весь влажный, а побагровевшие яйца разрывались от переполнявшего их семени. Голая Олеся не шла у меня из головы, и я вновь почувствовал, что начинаю терять над собой контроль. В мозгу пронеслась мысль: "Я могу слить сперму глядя на спящую Олесю."

Рывком отбросив одеяло, я сорвал с себя боксеры и, полностью голый, вошел в комнату Олеси. Она спала на спине, прикрывшись тонким одеялом, и глубоко дышала. Ее совершенная круглая грудь мерно вздымалась, и я, вновь обезумевший от похоти, взял член в руку и начал водить по стволу. Член был настолько влажный, что хлюпал при каждой фрикции, и это могло запросто разбудить Олесю. Я стоял над ней, мастурбируя, закусив губу, чтобы не стонать, и рассматривал ее великолепную грудь – и в этот момент Олеся глубоко вздохнула, чуть повернула голову и приоткрыла ротик. Ее глаза были по-прежнему закрыты, но было очевиднее очевидного, что девушка просто делает вид, что глубоко спит.

Секунды спустя напор спермы из раскаленных яиц подошел к критической отметке, я ускорил темп, и увидел, что Олесины губы раскрылись еще шире. Не отдавая себе отчета в дальнейших действиях, я приблизил раздувшуюся головку к Олесином рту и в следующим миг член пролился первыми крупными каплями спермы. Сдерживая рыки, рвущиеся из груди, я эякулировал Олесе в рот, быстро наполняя его густой вязкой жидкостью. Я чудовищными усилиями старался не кончать струями, потому что тогда бы сперма расплескалась по всему лицу девушки, и ей трудно было бы сохранять спящий вид. Но эякулята в яйцах было очень много, и два раза член выстрелил мощными струями, и сперма приземлилась Олесе на шею и грудь. Олесе уже не надо было притворяться, но девушка все еще лежала с закрытыми глазами, пока брызги мелкими капельками орошали ее тело. Ее рот все наполнялся и наполнялся моим семенем, Олеся дышала через нос, чтобы не начать захлебываться эякулятом и не разоблачать свое притворство. "Я изливаюсь тебе в рот, Олеся!" стучало у меня в мозгу, пока я удерживал льющий сперму член у рта девушки. Напор семени иссяк только тогда, когда оно уже заполнило Олесин рот доверху. Еще одна струя – и сперма бы полилась через край, по ее пухлым губам.

Тяжело дыша и пятясь, я ретировался к двери и скоро уже был в своей постели. Из-за приоткрытой двери я услышал глотательные звуки, а потом – старательно сдерживаемые стоны девичьего оргазма. Я улыбнулся, закрыл глаза, и почти мгновенно заснул.

Наутро я не стал будить Олесю. Выгуляв собак, я вернулся в квартиру и начал хозяйничать на кухне. Заспанная Олеся вошла как раз тогда, когда я разливал кофе по чашкам. Девушка чмокнула меня в щеку, и я почувствовал, как у нее изо рта пахнуло моей спермой. Я не был уверен, что Олеся проглотила все, что я опорожнил из своих яиц в ее рот ночью, но аромат семени от нее шел очень сильный и насыщенный.

"Как спалось?" спросил я, подавая Олесе кофе.

"Беспокойно, " лукаво ответила девушка и чуть улыбнулась: "Снились странные сны."

"Что ж, это бывает на новом месте, " закивал я в ответ.

Каждый из нас прекрасно осознавал насколько все это притворство нелепо, но при этом мы оба отлично понимали, что оно необходимо. Олесе нужна была моральная индульгенция для того, чтобы позволить себе принять мою сперму, а мне было важно сохранение ее душевного равновесия. Так каждый из нас сохранил свои позиции непоколебимыми. По крайне мере до того дня, когда Олесе не пришла пора уезжать обратно.

Но это – другое, последнее наше с Олесей послесловие.