ПРИВЕДЕНИЕ К ПОКОРНОСТИ

— Он совершенно отбился от рук, – жаловалась Беверли подружке Белле на своего парня и раба Дэвида.

— Приходит с опозданиями, оправдывается, пытается дерзить, дескать у него были причины и дела поважнее. Представляешь дела поважнее меня?! Стал невнимательно убираться у меня в доме, я сколько раз уже замечала пыль в углах после его уборки, а ещё плохо стирает и гладит моё бельё, да и готовит без души! Как по обязанности. Типа на отвали! Это что вообще такое?! Я ему говорю: «На колени!» Встаёт нехотя. Ноги мне целует не почтительно! Уже вообще без всякого трепета. Так, чмок, и всё!

— А ты когда в последний раз его порола, дорогая? – поинтересовалась, проникшаяся проблемами подруги, Белла.

— Не помню? Кажется месяца три назад. Он подарил мне золотой браслетик, и я решила его отблагодарить. Немного посекла плёткой, а потом разрешила мне полизать.

— Плётка, конечно, была из секс шопа? Из мягкой кожи?

— Ну, не знаю, обычная плётка… Да, заказала в интернете из секс шопа, наверное… Ну, я сама себя стеганула, вроде было больно.

— В том то и дело, что вроде бы! Нет! Надо не так! Для наказания девайсы для ролевых игр не годятся. Для порки нужны другие инструменты. Ротанговая трость подойдёт. Или мне вот прислали из России настоящую казацкую нагайку. Вот это вещь! Мой от одного её вида становится как шелковый. Сразу падает ниц. Хочешь дам попользоваться?

— Ну, не знаю? Не слишком ли это жестоко? Русские, говорят, такие звери… – задумалась Беверли.

— Казаки точно звери. Тут ты права. Я три раза стеганула своего Дика. Знаешь, как он орал! И шрамы остались. Так что с нагайкой, решай сама. Но всё равно выпори своего обязательно. Розгами, тростью, падлом, чем хочешь. Парней надо иногда приводить в чувство. Забываются. Начинают вести себя не как положено, не как раб с Госпожой, а запросто. Фамильярно. Нельзя этого допускать, – продолжила наставлять Белла подружку.

— Да, я согласна. В эту же субботу накажу его. Поможешь? – попросила Беверли.

— Ну, конечно, дорогая, мы же подружки. Разве я могу оставить тебя один на один с твоими проблемами. Решим вместе. И Дэвида твоего посечём. А насчет нагайки ты всё же подумай. Сразу подействует. Я уверена.

— Хорошо, я подумаю. Я тогда тебе позвоню, – улыбнулась Беверли.

— Звони, буду ждать, – Белла в ответ улыбнулась подруге.

Скорее всего Беверли не стала бы просить Беллу приносить её страшную нагайку, но в четверг случилось невероятное. Дэвид заявился домой к Беверли с претензиями. У парня случился приступ ревности. Каким-то образом он узнал, что на прошлой неделе у Беверли был секс красивым мулатом из клуба на побережье. Девушка даже не спросила, как зовут этого случайного любовника. Она просто потрахалась в удовольствие, без продолжения. Затащила мулата к себе домой. Отсосала ему и дважды дала поиметь себя. Насладившись коричневым мускулистым телом, она вытолкала мулата за дверь.

И вот кто-то донес об этом Дэвиду. Парень заревновал и пришёл выяснять отношения. При этом он даже не опустился перед девушкой на колени. Жестикулировал стоя.

— Беверли, если я поклялся быть верным твоим рабом, то хотел бы подобного и от тебя. А ты меня обманула… Мне сказали, что ты переспала с каким-то мулатом! Как ты могла?

— А чего ты хотел от меня, Дэвид? Верности? Но в том, что я согласилась быть тебе Госпожой, я пока не изменяла. У меня нет других рабов. А то, что я потрахалась с тем, с кем захотела, так это моё право свободной женщины. Это ты, раб, не смеешь мне изменять. Даже со своей правой рукой!

— Беверли, я тебе верен. Я ведь так тебя люблю. Я целую твоё влагалище как нечто сакральное. А теперь я буду думать, что это место осквернено каким-то черным членом…

Это было явное оскорбление. Беверли едва не задохнулась от негодования.

— Да как ты посмел такой сказать! – выкрикнула девушка.

Следом Беверли влепила Дэвиду звонкую пощечину.

— На, колени, мразь! – вскрикнула девушка.

И Дэвид, прижимая ладонь к пунцовой щеке, рухнул перед Беверли на колени.

— Я позволила тебе быть рядом со мной. Смотреть на мою красоту. Целовать мои ноги. Даже иногда отлизывать мне. Взамен ты должен был быть мне покорным, во всём мне угождать. Быть моим слугой. Работать на меня. Убираться по дому. Стирать мои вещи и прочее. А в последнее время ты делал это из рук вон плохо. Но я не прогоняла тебя. Не секла тебя розгами. И вот благодарность! Ты пришел ко мне с претензиями. Оскорбил меня! Самым грязным образом высказался обо мне и том, что у меня между ног!

— Прости Беверли, сказал, что думал… я не знаю как мне теперь с этим справится. Как мне снова с благоговением припадать к твоей милой писечке…

— Не знаешь? Так я знаю, как вернуть тебе почтение ко мне. И к моему влагалищу. Тебя надо как следует избить! Хотя может быть лучше прогнать тебя? А Дэвид? Иди как ты на хрен, ублюдок!

— Нет, нет, Беверли. Я этого не хотел! Прости меня, Беверли. Не надо! Не прогоняй, пожалуйста. Скажи, как мне заслужить прощение?

Девид вдруг стал умолять, склонившись у ног девушки. В этот момент он внезапно понял, что его бунт может так закончится. Его выгонят вон! А он до какого-то помешательства был влюблен в эту своенравную красавицу. Поэтому, чтобы быть с ней рядом, он и согласился быть её рабом. Нет, он не хочет так освободится от своего рабства! Он хочет оставаться верным рабом Беверли. Надо умолять чтобы она его простила! И слёзы полились у него из глаз.

— Беверли, прости, умоляю, – плакал парень.

Это подействовало. Слезы растопили лёд в сердце злой красавицы.

— Ладно, не рыдай. Прощу. Но прощение возможно только после наказания.

— Хорошо, Беверли. Я согласен. Накажи меня как следует, – блеял сломленный, заплаканный раб.

— Ладно, если хочешь и в дальнейшем оставаться рядом со мной, под моим каблуком, в субботу придёшь получить наказание. Если не явишься или опоздаешь к 14 часам, можешь считать себя выброшенным вон. А теперь убирайся! – девушка пнула склонённого перед ней парня ногой.

— Пошёл отсюда!

И Дэвид поспешил удалиться, дабы больше не злить своим видом свою прекрасную Хозяйку. Уходил настолько второпях, что даже забыл, прощаясь, поцеловать Беверли её туфельку. Едва за Дэвидом закрылась дверь девушка позвонила подруге.

— Белла, привет. Приноси в субботу свою казацкую плётку.

Белла приехала к Беверли на час раньше назначенного рабу срока. Привезла не только нагайку, но и свежие розги. О розгах позаботился по приказу Беллы её раб Дик. Он заблаговременно срезал длинные ровные прутья в лесочке за городом, потом он вымочил из в подсоленной воде, всё для того, чтобы его собрату рабу Дэвиду было больнее.

— Хотела взять с собой Дика, ему было бы полезно посмотреть на строгую порку. Но потом подумала и решила, что достаточно будет записать экзекуцию на видеокамеру, а потом ему продемонстрировать полученный ролик. Ты, Беверли, не против видеозаписи?

— Не против. Запишем и будем шантажировать Дэвида тем, что, если он будет плохо себя вести, выложим запись в интернет, – Беверли творчески развила идею Беллы.

Девушки всё приготовили для экзекуции. Кляп, наручники, установили камеру.

Дэвид явился за пять минут до назначенного срока. Но войти в дом ему до 14 часов не позволили. Пять оставшихся минут он простоял на коленях перед входной дверью. Так чтобы его можно было видеть с улицы случайным прохожим. Дэвиду было стыдно стоять на коленях у всех на виду. Но он смирился и решил, что своим унижением заслужит снисхождение Госпожи.

Но Беверли и не думала о том, чтобы смилостивится над провинившимся рабом. Наоборот её хотелось быть с ним максимально жестокой. Так уж он её раздосадовал своим демаршем. Девушке хотелось преподать ему такой урок, чтобы он раз и навсегда забыл о непокорстве.

И вот Дэвид вошел в дом. Девушки встретили его в холле. Они обе были очаровательны. В легких платьицах, в туфельках на высоких каблуках. Белья под платьицами не было. Дэвид возбудился, когда увидел Хозяек. Он упал перед ними на колени и по очереди склонился к их ногам. Сначала поцеловал туфельки Беверли, а затем её подруги.

— Проходи в гостиную и раздевайся полностью, – велела ему Беверли.

Дэвид подчинился. Он прошел в гостиную, снял с себя одежду и аккуратно сложил её на полу. Беверли подошла к нему и сковала руки, она застегнула ему ошейник с цепочкой и велела взять в рот резиновый шарик кляпа. Ремешки от кляпа она застегнула ему на затылке.

— Ложись на лавку для порки, – приказала Госпожа.

Специальную лавку для порки Беверли доставили за день до экзекуции. Это была обтянутая черной искусственной кожей скамья, с приделанными к ней ремешками для фиксации наказуемого. Очень удобная для проведения порки вещь. И цены не малой. Но Беверли сняла ему сумму с особой карты Дэвида, которая уже давно была у неё и находилась в полном её распоряжении. Ежемесячно Дэвид перечислял на неё крупную дать. До 80 процентов всех заработанных им денег. И вот большая сумма была потрачена для его же Дэвида пользы. То, что порка пойдет ему на пользу Беверли не сомневалась.

И вот парень лег на лавку. Девушки пристегнули ему скованные руки, ноги, и прихватили к скамье ремнём поперек поясницы. У зафиксированного раба слегка подрагивали ягодицы предчувствуя неминуемую боль, которую им придётся ощутить. Сначала Беверли решила прочитать рабу небольшую нотацию, чтобы он понял, в чем же он виноват и за что его будут сечь.

— Дэвид, ты очень меня рассердил, – начала Беверли. – Рассердил и огорчил.

Ты сам отдал себя мне в рабство, ты на коленях клялся быть мне покорным и верным рабом, ты обещал во всем мне угождать, слушаться меня и никогда не перечить. И что же я увидела и услышала, ты посмел предъявить мне претензии. Мне! Своей Госпоже и Хозяйке твоей никчёмной жизни! Взбунтоваться. За такое в прежние века рабов казнили. Сейчас такое невозможно. Я, конечно, могла бы потребовать от тебя, чтобы ты сам свел счеты с жизнью. Но я даю тебе последний шанс. Я щажу твою жизнь, но наказан ты будешь очень строго. Проси меня о наказании!

Дэвид, что-то замычал. Беверли забыла, что сама заткнула ему рот кляпом и когда она это поняла то звонко засмеялась.

— Да, да мычи раб! Теперь ты бессловесное животное, которое стоит как следует стегать. Приступим. Подруги взяли в руки розги и встав по обе стороны от скамейки с пристёгнутым рабом, приступили к экзекуции.

Розги впивались в беззащитный зад Дэвида, оставляя на белых ягодицах красивые розовые полоски. Девушки смеялись, восхищаясь своей работой. Наказуемый беспомощно мычал от боли.

— Давай снимем ему кляп, пусть произносит, что ни будь членораздельное, – хоть о пощаде просит, – предложила Белла.

— Хорошо, пусть умоляет, а мы всё равно не поддадимся на его мольбы, – согласилась с подругой Беверли и отстегнула у Дэвида кляп.

— Благодарю, мои Госпожи! Спасибо за порку. Продолжайте, прошу, Вас… – первое что произнес Девид освобождённый от кляпа.

— Смотри-ка, действует. Порка работает. Ещё просит, – удивилась Беверли.

И дамы продолжили сечь раба. Беверли секла и приговаривала.

— Будешь лучше убираться у меня. Лучше бельё стирать. Лучше готовить. Только попробуй снова лениться. Сечь буду каждый день!

— Нет. Нет… Я буду стараться, – отвечал Дэвид, сдерживая стоны.

— Давай ка я его посеку, а он пусть в этот момент ногу тебе целует, – предложила Белла.

— Хорошо, – приняла предложение Беверли.

Она скинула туфельку с левой ноги и подставила свою стопу прямо под нос Дэвиду. А тот принялся касаться её губами, в те моменты, когда розга касалась, а точнее жалила его ягодицы. Потом Беверли переменила ногу, и Дэвид стал также трепетно её целовать, сдерживаясь от того, чтобы не дернуться во время очередного стежка розгой.

Потом девушки поменялись местами. Секла Беверли, а ноги под поцелуи Дэвида подставляла Белла. Наконец девушки утомились. А у Дэвида вся спина была блестела от пота, выступившего во время экзекуции. Раб подумал, что вот-вот всё закончится. Зад горел огнем, но Дэвиду это даже нравилось. Он претерпел унижение, получил по заслугам и теперь надеялся, что Беверли его простит, и может быть даже допустит его язык к своей киске. Но раб рано радовался. Когда девушки отложили розги.

— А теперь главная часть нашего мероприятия. – заявила Беверли. – После того, как ты узнал о том, что я потрахалась с другим мужчиной. Ты посмел меня ревновать. Сказал о том, что моё влагалище осквернено. Сейчас я сделаю так что ты молится на неё будешь. Белла, давай нагайку.

Подруга передала Беверли казацкий девайс, и та занесла орудие над исхлестанным розгами задом виновника.

— Запомни раз и навсегда Дэвид, я буду трахаться с кем хочу, а ты не только не будешь ревновать, ты будешь благодарить меня за это!

Плеть описала дугу и впилась в ягодицы раба. От нестерпимой боли у Дэвида перехватило дыхание. Он даже не смог сразу закричать. А когда смог то завопил, что есть мочи. Плеть сразу же рассекла на попе кожу и по всей широкой полосе удара выступила кровь. Однако это не испугало девушку, а наоборот возбудило, у неё зло сверкнули глаза, и она хищно оскалилась.

— А после того, как меня потрахают. Ты будешь целовать мою драгоценную пизду и вылизывать её!

Произнесла Беверли прежде, чем обрушить на раба второй удар плети. И снова Девид зашёлся в истошном крике.

— Прости…. Буду. Буду вылизывать. Только больше не бей. Умоляю…

— Не сомневаюсь. Будешь оплачивать мне услуги мальчиков по вызову.

В третий раз взлетела нагайка и в третий раз завопил Дэвид. Да, только после применения нагайки раб понял, что такое настоящее наказание, и как он был неправ, когда посмел дерзить своей Госпоже. В момент, когда плеть в четвертый раз коснулась его задницы. Он, сходя с ума от боли мысленно поклялся. Никогда больше, до конца своих дней не огорчать свою Хозяйку.

Но плеть огнём прикоснулась к нему и в пятый раз.

— Довольно с тебя, – сказала Беверли.

Она поняла, что если продолжит сечь, то превратит зад Дэвида в кровавое месиво. Он и так был залит кровью. Белла помогла подруге и обработала попу её раба обеззараживающими средствами, а потом смазала заживляющей мазью.

Девушка знала, чем закончится применение нагайки и принесла медицинские средства с собой. Дэвид был благодарен её за это. Отстёгнутый, он склонился к ногам девушки и с чувством поцеловал их. Потом он целовал подошвы Беверли благодаря её за преподнесённый ему урок. И он был искренен в своей благодарности. А потом Госпожа сделала своему прощённому рабу подарок. Преподнесла металлический пояс верности. Который Дэвид тут же надел. Застегнул замочек, а ключик вернул Беверли. Теперь всё было в порядке, всё стало так как должно было бы быть в отношениях пары раба и Госпожи.

Запись проведённой экзекуции потом смотрели все вместе. Женщины сидели на диване, а Дэвид рядом стоял на коленях. Ролик понравился. И Дэвиду тоже.

Он даже не возражал, если Беверли захочет выложить его у себя на страничке в соцсети. Он теперь ничему не возражал и не противился. Как и положено рабу.

Зад Дэвида окончательно зажил только через пару месяцев. Но шрамы остались. Теперь если ему приходилось раздеваться в сауне при посторонних или на нудистском пляже. Все видели, что у него поротый зад. И если с ним была Беверли, то все понимали кем этот зад был порот. Отношения у них с этого момента стали идеальными. Дэвид обожал Беверли, старался быть ей самым лучшим рабом. По дому делал всё без замечаний, старался предугадывать малейшие желания госпожи, и конечно же стал её преданным куколдом. Стоя на коленях в соседней комнате, ждал пока её потрахает очередной любовник, а потом вылизывал её разгорячённое сексом влагалище.

И оба и Беверли, и Дэвид млели в этот момент от удовольствия. Госпожа больше никогда не применяла к своему рабу казацкую нагайку своей подруги, одного раза было достаточно. А розгами да, розгами секла чисто для профилактики, или даже это была острая возбуждающая ласка, доставлявшая рабу больше удовольствия чем боли. Но ведь он её заслужил и боль, и ласку.

Однажды приведённый к покорности он больше из покорности не выходил.