Привязка брата и сестры. Часть 18

Я посмотрел в ее глаза, переполненный моей безграничной любовью, которую я испытывал к ней, и прошептал слова, которые она жаждала услышать почти год: – Я готов.

Она кивнула, медленно подходя ко мне с важным видом. – Пути назад от этого нет. Это родственно связывает. Как только ты возьмешь меня… ты мой навсегда. Несмотря ни на что.

— Это относится и к тебе.

— Поверь мне, я не та, о ком нам следует беспокоиться.

— Черт возьми, это точно не я.

Улыбка расплылась по ее лицу. – А как же мама с папой, Джош? Готов ли ты столкнуться с ними лбом? Имей в виду, здесь есть только один правильный ответ.

— Мне никогда особо не нравилась эта парочка старых родственников.

Она хихикнула. – Хороший ответ… правильный ответ.

Ее правая рука нашла мою шею, когда она остановилась рядом со мной, нежно лаская меня своими длинными ногтями.

Моя кожа вся покрылась гусиной кожей, а сердце бешено колотилось. – Брук, детка…

— Ты действительно готов к этому, Джош? Ради этой жизни, которую мы собираемся начать? Вместе?

— Я так долго мечтал об этом моменте… Я так чертовски готов.

Ее карие глаза не отрывались от моих, пока она расстегивала переднюю застежку своего лифчика. Расстегивание лифчика было столь же непринужденным, сколь и эротичным. Несмотря на это, она продолжала прижимать чашечки к груди, изучая мои глаза в поисках очевидного. Мое мужское достоинство еще больше увеличивалось с каждым прикосновением к ее кружевным черным чашечкам. Она немного поиграла со мной, потому что видела, какой эффект это произвело на меня. Она сделала вид, что собирается снять лифчик, но секундой позже поправила его. Она продолжала двигать чашечками вверх-вниз, вбок, приоткрывая немного кожи и прикрывая спину, сводя свои сиськи вместе, чтобы они лопались.

Все время, пока она дразнила меня сиськами, она оставалась сосредоточенной на своей груди, время от времени поглядывая на меня, оценивая степень боли, которую я испытывал, и наблюдая, как она дразнит меня. Она опустила правую чашечку только для того, чтобы обнажить край своей ареолы, подняла взгляд, увидела, что у меня текут слюни, и прикрылась обратно только для того, чтобы повторить то же самое со своей левой грудью. Она сводила меня с ума, и ее самодовольная ухмылка выдавала, что она и об этом знает. Хотя мне явно было больно, я не прерывал ее поддразнивания. Просто она была такой, какая есть, и это никогда не изменится. Моя сестра была сексуальной девушкой, которая знала, как использовать свою женскую силу, чтобы поставить мужчину на колени. Она определенно знала, как заставить этого мужчину опуститься на колени.

Она снова опустила чашечки, пока обе ее ареолы не стали хорошо видны. Затем она посмотрела мне в глаза и, наконец, ослабила хватку. Черный кружевной лифчик упал на пол, обнажив бледные пухлые холмики моей младшей сестры, которые могли бы заставить парня заплакать. Ее худые руки обвились вокруг моей шеи, когда она посмотрела мне в глаза. Ее глаза больше не были игривыми, только полными слез. – Я так сильно скучала по тебе, милый.

Мои глаза медленно поднимались по ее совершенной груди к пухлым губам. – Ты даже не представляешь…

Как только наши губы соприкоснулись, мой язык проник в ее рот, точно так, как мне хотелось сделать в течение нескольких месяцев. Моя сестра была достаточно любезна, чтобы широко разинуть рот, чтобы я мог полакомиться вкусной жидкостью, которую она называла своей слюной. Я вышел из-под контроля. Я не занимался любовью с ее ртом. Я пожирал ее, не обращая внимания на то, как моя сестра хотела, чтобы ее поцеловали. Я был слишком измучен жаждой. Слишком расстроен и у меня слишком болел рот, чтобы беспокоиться о том, одобряет ли она мой подход к изнасилованию.

К счастью, Брук скучала по мне так же, как я скучал по ней. Ее язык вдавил мой в гравий, прежде чем она щелкнула по моим миндалинам, заявляя права собственности на мою полость рта. Я крепче прижал ее к себе, и в ответ она крепче обхватила меня за шею. Месяцы тоски сильно измотали нас обоих, и теперь пришло время дать волю чувствам и доказать, что наша любовь друг к другу не только не угасла, но и усилилась.

Наш поцелуй стремился именно к этому, и после первых нескольких минут тяжелой артиллерии темп постепенно ослабел до такой степени, что мы только ласкали друг друга, медленно притираясь и влажно переплетаясь, хотя наша смертельная хватка друг на друге ни на йоту не ослабла. Я мог бы продолжать целовать ее так вечно, если бы не чувствовал, как ее соленые слезы стекают по щекам и попадают мне в рот.

— Что случилось, любовь моя? Почему ты плачешь?

Она провела пальцами по моим волосам. – Я просто так сильно люблю тебя. Я просто так сильно скучала по тебе… Я просто не могу поверить, что пытка теперь закончилась, что мы наконец-то будем вместе, как я… как я всегда знала, что мы будем.

Я целовал ее слезы. – Я так сильно скучал по тебе, что думал, что умираю, детка. Я не могу пройти через это снова.

— Ты этого не сделаешь, любовь моя. Я никогда больше не позволю тебе так страдать.

Она просунула свой язык мне в рот, и через несколько секунд я весь пропитался ее слюной.

Чем больше мы целовались, тем больше теряли ощущение времени. Однако моя сестра все еще прекрасно осознавала, что, хотя она была для меня топлесс, я – нет. Она потянулась к моей рубашке и потянула ее вверх, а я поднял руки, чтобы она могла избавиться от этого прекрасного образца китайского хлопка, который мешал нам чувствовать кожу друг друга.

Как только моя грудь тоже обнажилась, ее руки обхватили мою шею, а ноги оторвались от земли, чтобы обвиться вокруг моей талии. Моя сестра обнимала меня, в то время как наш поцелуй становился все более страстным. Ее упругие холмики прижимались к моей коже, и ее соски твердели тем сильнее, чем сильнее они касались моих. Я чувствовал, как быстро бьется ее сердце рядом со мной, и, конечно же, она чувствовала меня в ответ.

Наши рты все еще занимались любовью, когда ее пальцы спустились вниз по моей спине и нежно поцарапали поверхность моего тела. От этого у меня по спине побежали мурашки, и мои руки перестали поддерживать ее стройные бедра, чтобы обхватить ее стройную попку поверх платья. Я разминал и расправлял ее горячие булочки, напоминая себе о том, какой на самом деле упругой и в то же время мягкой была ее попка.

Я оторвался от ее рта и покрыл чувственными поцелуями ее нежную шею, от кисло-сладкого аромата которой я никогда не мог насытиться. Чувственно наклонив голову влево, моя сестра отбросила свои длинные волосы в сторону, чтобы расчистить мне путь, и я методично продвигался к ее уху, поцелуй за поцелуем. Ритм дыхания Брук не мог оставаться равнодушным к моим похотливым ласкам, и вскоре ее стоны удовольствия довели акустику комнаты до предела.

Ее ухо, проколотое серьгой в виде рыболовного крючка, было так же прекрасно, как и любая другая часть ее тела, и я заставлял ее чувствовать, как сильно я желал ее, каждым движением ее нежной мочки уха. Я нежно провел языком по ее ушному каналу, наслаждаясь ее слышимым дыханием, прежде чем моя сестра схватила меня за голову, чтобы мы встретились взглядами, дыша так, словно она только что закончила бежать Нью-Йоркский марафон.

— Джош, это происходит на самом деле, не так ли?

Я убрал волосы с ее левого глаза и запечатлел нежный поцелуй на ее сочных губах. – Только если ты сама этого захочешь.

Она погладила меня по щеке. – Я никогда ничего так сильно не хотела.

— Тогда да, – кивнул я, – это действительно происходит.

Я проник в ее рот и сообщил об этом ее языку. Затем ее язык передал эту информацию в ее мозг для дальнейшей обработки, и как только данные были полностью отсортированы и проанализированы и отправлены обратно в ее ротовую полость, мой язык начал получать биение своей жизни. Моя сестра сошла по мне с ума, и я едва мог защитить свой бедный рот от ее безжалостности. Она откинула мои волосы назад и припала губами к моей шее, чтобы меньше чем за семь секунд полностью покрыть ее слюной, облизывая и посасывая, как будто в нее вселился сексуальный дух. Это было действительно страшно… и невероятно.

Я пятился назад, пока не упал на кровать, а Брук оседлала меня. Я обхватил ладонями ее правую грудь, пока она все еще ласкала мою шею. Полнота ее груди, когда она переполняла мою хватку, почти заставила меня кончить на месте. Она переместилась, чтобы оседлать мой живот, и скормила мне обе свои порции. Я провел пальцами по ее соскам. Они не собирались становиться еще жестче, чем то, к чему привела их моя дерзкая выходка. Они были такими возбужденными и торчащими, что она, вероятно, могла бы проникнуть ими в киску, если бы захотела.

Она коснулась моих губ своим левым соском. – Детка, сделай так, чтобы мои сиськи посинели.

Пока я покусывал твердую плоть ее чувствительного соска, ее губы снова прильнули к моей шее и начали усердно посасывать. Я знал, что она тоже хотела пометить меня, и я позволил ей делать там все, что она хотела, пока я развлекался с ее пышными грудями и розовыми бутонами.

— Брук, милая, – простонал я, – ты сосешь слишком сильно.

Каждый засос, который она мне делала, она сосала так сильно, как только могла, намного дольше и усерднее, чем требовалось для образования ее любовных пятен.

— Я хочу, чтобы мои метки оставались на тебе по крайней мере месяц, детка. Я хочу видеть их каждый раз, когда смотрю на тебя, и знать, что теперь ты мой.

— Поверь мне, я полностью твой, Брук.

Она усмехнулась. – О, да, это так.

Она продолжила с того места, на котором остановилась, лихорадочно посасывая мою шею, и я удостоил ее бюста такого же обращения, ущипнув за один сосок и одновременно сильно посасывая другой.

— Ой! Малыш, – захныкала она.

— Прости, любовь моя, я увлекся.

Она притянула мою голову обратно к своему правому соску. – Все в порядке, милый; мне нравится, когда ты увлекаешься. Не останавливайся.

Я продолжал работать над ее прекрасными сиськами, в то время как она продолжала крепко сжимать мою шею. Некоторое время спустя мы поменялись ролями, так что теперь она приставала к моим соскам, а я мстил за ее шею. Я пососал нижнюю часть ее нежной плоти, полностью намереваясь оставить на ней солидный засос. Она даже не пыталась остановить меня, да ей и было все равно. К тому времени, как я закончил, ее шею украшали три больших ярких засоса глубокого синего оттенка, которые она ни за что не смогла бы скрыть. Хотя она заставила меня заплатить за это: посасывала мои соски, водила языком по одному, одновременно пощипывая и покручивая другой, и она тоже не была застенчивой. Она сильно прикусила мои соски и почти отсосала их.

— Черт! Брук, милая… ты делаешь мне больно.

— Прости, милый. Подожди, я почти закончила.

Она сосала мой сосок, как пылесос. Она не была довольна, пока не сделала его розовым и не покрыла шрамами от своих зубов.

Мне нужно было привыкнуть к этому – к боли. Мне было более чем ясно, что моя сестра в некотором роде помешана на боли. Ее возбуждала боль, и всякий раз, когда я переусердствовал и причинял ей небольшую боль, это делало ее еще более дикой. И она отдавала так же хорошо, как и получала. Она была грубой, брутальной и беспощадной и всегда проверяла мои пределы, добиваясь большего. Я уже знал, что наша сексуальная жизнь будет гораздо более бурной, чем все, что я когда-либо испытывал. Хотя мне тоже нравилось испытывать легкую боль в постели, я и близко не был таким мазохистом, как Брук. Она могла вынести гораздо больше, чем я. Она хотела большего, и это заводило ее гораздо больше, чем меня.

— Боже, Брук, твой запах убивает меня.

Она точно знала, о чем я говорю, и лукаво улыбалась. – Ты даже не представляешь, как сильно я скучала по твоим словам… Я промокла насквозь, детка.

Ее мускусные выделения сводили меня с ума.

— Господи, – вздохнул я, разочарованно качая головой, – после этого я пью тебя как сумасшедший.

Она быстро потерла мой язык. – Тебе лучше сделать это.

К тому времени, как она закончила с моими сосками, мы оба были раскрашены, как далматинцы в голубых пятнах. Я снова встал, обхватил свою сестру и еще раз завладел ее сладким ротиком. Она изо всех сил пыталась высвободить свои драгоценные ступни из туфель на высоких каблуках, пока они были скрещены вокруг моей задницы. Выполнив эту трудную задачу, я опустил ее на землю и потянулся за ее платьем, чтобы освободить сестру от одежды.

Ну, почти. Как только ее платье растеклось по полу, на ней остались только черные кружевные трусики с завышенной талией. Брук расстегнула мои брюки цвета хаки, сняла их и начала ласкать мой набухший член поверх зеленых боксерских трусов, в то время как я раздвинул ее ягодицы, разминая их не очень деликатным массажем.

Она хихикала, поглаживая мое мужское достоинство через трусы, пока я снова и снова раздвигал ее упругую попку. – Как моя задница, детка? Ты одобряешь это?

— Иногда ты задаешь самые нелепые вопросы. Ты уже знаешь, что я думаю о твоей заднице. А теперь повернись.

Она повернулась, чтобы дать мне лучший обзор, выгнув спину и выпятив попку в идеальной позе. Я опустился на колени и стянул с нее трусики, в то время как она покачивала своими стройными бедрами из стороны в сторону. Я открыл ее, схватив за каждую из ее мускулистых щек и сильно потянув в стороны, благодаря кого угодно за мою удачу. Зачарованный, я уставился на ее гладкую голую попку, ощупывая ее со всех сторон, восхищаясь идеальной высотой, на которой она висела.

— Видя твою задницу каждый день, я стану самым счастливым и возбужденным парнем на планете… Боже, это совершенство.

— Спасибо, Джош, – хихикнула она, взъерошивая мои волосы. – Это так романтично.

— Как, черт возьми, ты могла родиться такой сексуальной? – искренне задумался я.

— И только ты когда-нибудь будешь наслаждаться мной. Разве это не приятно, детка? Зная это?

— Это приятно, милая, – вздохнул я в блаженстве. – Это действительно приятное ощущение.

Я начал лизать ее попку, держа ее щеки сильно раздвинутыми, а моя сестра прижала мою голову к своим тугим булочкам и тихо поскуливала всякий раз, когда я приближался к ее щелочке в заднице, хотя я не ласкал ее там языком. У меня было много поводов сделать это, но этот был не из их числа.

Я поднялся на ноги и развернул ее лицом к себе. Она обхватила меня ногами, когда я поднял ее, и мы страстно целовались в течение нескольких минут. Она поглаживала мой член, а я мял ее сиськи. Я усадил ее в свое офисное кресло и опустился перед ней на колени. Моя сестра сидела полностью обнаженная в моем кресле, с нетерпением ожидая того, что я для нее приготовил. Я взял ее правую ступню в свою руку. Прошло слишком много времени с тех пор, как я любовался ее ухоженными ногами. Сегодня вечером ее ногти на ногах были выкрашены в ярко-розовый цвет. Это была такая тонкая покраска, что она была почти незаметна.

— Я знаю, к чему это ведет, – хихикнула она.

— Брук, я раб твоих ног, – ответил я, пораженный тем, какими аппетитными и сексуальными были ее ступни. – В буквальном смысле.

Моя сестра еще немного похихикала и взяла мою трубку. Она набила ее свежей порцией табака и раскурила, одновременно вытягивая пальцы ног, чтобы я мог их пососать. – Мне нравится, как ты боготворишь меня, Джош. Я должна сказать… Мне это очень нравится.

— Я буду поклоняться тебе вечно. – Я пососал ее большой палец на ноге. – Ты само совершенство.

Она затянулась и выпустила дым себе под ноги. – Так ли это, детка? Это правда я?

— Так чертовски идеальна, – чуть не заплакал я, смакуя остальные четыре пальца на ее ноге.

Брук очень нравилось, когда я сосал ее ступни, и она убедилась, что я это осознаю, когда схватила меня за волосы, чтобы засунуть свою ступню поглубже мне в рот. – Пососи хорошенько, Джош. Покажи мне, что ты любишь меня. Всю меня.

Я издал сдавленный стон и выложился по полной, проводя языком по ее пальцам, облизывая щелочки между ними, посасывая все, до чего могли дотянуться мои губы, щекоча ее, когда я водил языком по ее изгибу.

— Джош! – рассмеялась она. – Детка, ты щекочешь меня. Плохо, брат… очень плохо.

Я уделил ее левой ноге столько же внимания, украдкой поглядывая на ее киску, которая была в нескольких минутах от того, чтобы принять в нее мой твердый член. К этому времени я был настолько возбужден, что хотел кончить еще до того, как войти в нее, особенно, когда ее возбуждение продолжало просачиваться в мое кресло, что затрудняло концентрацию на ее великолепных ногах.

— Джош, оближи мою ногу до самой киски. Ты можешь сделать это для меня, милый?

Я кивнул и начал подниматься по ее ноге, остановившись только для того, чтобы снова намочить свой язык. Я остановился на внутренней стороне ее бедра и запечатлел там несколько поцелуев, которые заставили Брук задрожать от вожделения. По мере того как я продолжал подниматься вверх по ее бледному, стройному бедру, моя сестра стала чаще дышать, и ее дрожь усилилась. Секундой позже я добрался до маленькой сочащейся ранки в месте слияния ее бедер и наслаждался запахом и зрелищем. К холмику моей сестры был пришит массивный треугольник, который был окрашен в тот же цвет, что и ее волосы. Он был еще толще и распространеннее, чем я помнил, поскольку теперь покрывал весь ее жировой бугорок и был в дюйме от того, чтобы коснуться ее губ.

— Милая, твой куст выглядит больше, чем я видел его в последний раз.

— Это потому, что так оно и есть. Мне нравятся заросли. – Она закурила еще раз и казалась немного обеспокоенной. – Почему ты спросил? Тебе это не нравится? Не заставляй меня подстригать их, Джош.

— Нравится? Я обожаю это. Чем больше, тем лучше, а твоя киска такая чертовски сексуальная, что я готов расплакаться. Никогда не подстригай его. – Я лизнул ее куст и слегка прикоснулся к нему.

— Я говорила тебе, что мы идеально подходим друг другу, – проворковала она, и ее карие глаза были лукавыми.

Я поймал ее похотливый взгляд и выстрелил в ответ. – Брук, я хочу тебя. Сильно.

Она ухмыльнулась, кладя мою трубку обратно на стол. – Даже если я больше не девственница?

Мне показалось, что кто-то хлопнул меня ладонями по сердцу. Это было, мягко говоря, болезненно. Я поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и не мог сказать, что они скрывали.

— Ты… больше нет?

— Это что-нибудь меняет? – прошептала она, лаская мою щеку. – Если ты действительно любишь меня, этого не должно быть.

Она была права, как бы мне ни было больно от этого.

— Кто это был?

Она погладила меня по волосам. – Это не имеет значения. Мне нужно, чтобы ты смирился с этим, Джош. Это единственное, что имеет значение.

Я не был таким.

— Джош?.. Милый?

— Эм… черт, – вздохнул я. – У меня ведь нет особого выбора, не так ли? Я люблю тебя, и я хочу тебя. Это никогда не изменится. Мне больно? Да, но я переживу это. Когда-нибудь. Надеюсь.

Чем больше я думал об этом, тем более опустошенным я становился.

— Я действительно ценю, что ты стараешься, но… – ее ноги обхватили мою шею – Не похоже, что ты хорошо к этому относишься, Джош.

— Эм… это потому, что я, вероятно, нет. Черт, – вздохнул я. – Я не могу поверить… черт.

— Тогда я тебе вот что скажу, – она широко раздвинула ноги, положив их на подлокотники моего кресла, как будто была на приеме у своего гинеколога, – Почему бы тебе не заглянуть внутрь и не посмотреть, там ли еще твоя подруга.

Я поднял глаза и увидел, как ее рот растянулся в широкой улыбке.

— Ты что, играешь со мной, сестренка? Потому что это не повод для шуток.

— Есть только один способ узнать. Давай, взгляни.

Она хихикнула, когда я сосредоточил все свое внимание на ее надушенной киске. Я положил большой палец на каждую из ее влажных половых губ и раздвинул их настолько широко, насколько позволяла мне ее узкая щель. Я заглянула внутрь своей сестры, прежде чем хмуро посмотреть на нее, наблюдая, как она смеется от души.

— Почему ты смеешься? Какого хрена ты решила, что это хорошая идея – сделать это?

Она все еще смеялась, и ей было трудно успокоиться.

— Брук! Это не смешно!

Казалось, ей это казалось забавным, поскольку она никак не могла успокоиться.

Я хорошенько лизнул ее киску вдоль ее отверстия и задержал ее вкус у себя во рту. Я приложил его к своему опытному вкусу, как это делают знатоки вина, чтобы оценить качество урожая, прежде чем проглотить или выплюнуть его. Я, конечно, никогда бы не выплюнул бесценные соки похоти моей младшей сестры.

Мой пристальный взгляд на ее жидкости привел ее в такое возбуждение, что она не смогла удержаться от смеха. – Детка, я уже говорила тебе. Я никогда не смогу быть ни с кем, кроме тебя. Это твоя киска. Твоя.

— Верно, и ты, блядь, это помнишь.

— О, я верю, милый, я верю… Ты попрощался с этим? Ты поприветствовал девственность на прощание?

Я усмехнулся. – Ты такая дьявольская манипуляторша.

— Значит ли это, что ты меня больше не любишь?

— Это значит, что я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить.

Ее игривая улыбка внезапно погасла, и ее лицо стало почти серьезным. – Подними меня.

Я наклонился и поднял ее, и она обвила меня своими конечностями. Наши рты возобновили атаку на слабые места друг друга, ища рычаги воздействия в этой языковой войне. Мгновение спустя мы приземлились в сидячем положении на кровати, и почти телепатически мы оба вернулись к более расслабленному, романтичному ритму, нежно целуясь и поглаживая друг друга.

Брук слезла с меня и стянула мои боксерские трусы, обнажив мое напряженное мужское достоинство, которое не твердело уже несколько месяцев. Однако у меня не было никаких сомнений в том, что моя сестра могла заставить его делать все, что она хотела, и когда она хотела, потому что он задыхался от желания войти в нее.

Она опустилась на колени между моих ног и бросила на меня грешный взгляд. – Я скучала по этому.

Она несколько раз погладила его, прежде чем засунуть мой возбужденный член себе в рот, полностью, скользя им по своему горлу и сильно посасывая. Она вынула его, плюнула на него и вернулась к глубокому всасыванию, при этом ее слюна стекала по моему члену с каждым разом, когда она принимала меня глубже в себя. Я был на грани взрыва после того, как пробыл в ее великолепном рту меньше тридцати секунд.

— Не делай этого, – выдохнул я, вытаскивая ее за волосы. – Я весь на взводе, а ты собираешься запустить фейерверк раньше времени.

Она легла на меня и поцеловала в шею, одновременно поглаживая менее чувствительное основание моего члена. – Ты скучал по моему горлу?

— А ты как думаешь? Мне хотелось плакать каждый раз, когда я думал о твоей прелестной шейке.

Она покрутила большим пальцем у моей щели. – Я скучала по тому, чтобы проглотить тебя.

— И ты сможешь проглотить меня вволю, даю тебе слово, но сегодня вечером меня проглотит что-то другое.

Она нервно рассмеялась, и мы несколько минут целовались. Честно говоря, мы могли бы целоваться всю ночь напролет. Этого никогда не было достаточно.

— Ладно, пора, – объявила она, похлопав меня по груди. – Нам нужно прекратить тянуть время. Я больше не хочу быть девственницей. – Я лег на кровать, а она села на меня верхом и устроилась соответствующим образом. Она держала мой твердый член в своей теплой руке и прислонила его к своему густому кусту. – Я хочу быть на вершине. Я хочу посмотреть. Ты ведь не возражаешь, милый, правда?

— Нет, любовь моя. Я просто хочу, чтобы это причинило тебе как можно меньше боли.

— Я не возражаю против боли, но я возражаю против удовольствия видеть, как ты входишь в меня в мой первый раз, – она взволнованно улыбнулась, – В наш первый раз вместе.

Я погладил ее сексуальные бедра. – Все, что ты захочешь, красавица. Я собираюсь попасть на небеса, несмотря ни на что.

Она наклонилась вперед и прижалась своими сочными губами к моим, когда мы жадно переплелись, прежде чем она выпрямилась и сделала моему члену несколько долгих поглаживаний. – Запихивать эту штуку внутрь будет больно, независимо от того, в каком положении я нахожусь. Конечно, это не специально приготовленный вишневый поппер.

Мы рассмеялись.

— Ты просто делай это медленно. Определенно первые несколько поглаживаний, и диктуй, какой темп тебе удобен и насколько глубоко ты готова принять меня в себя.

Она удивленно нахмурила брови. – Что ты имеешь в виду? Я хочу, чтобы ты весь был здесь. Я принимаю тебя всего или умру, пытаясь это сделать, хотя я действительно надеюсь, что это будет первое.

Мы снова рассмеялись.

— Посмотрим, детка. – Я погладил ее длинные золотисто-каштановые волосы. – Сначала давай раскусим твою вишенку.

Она встревоженно кивнула, прилаживая увеличившийся член своего старшего брата к своему мокрому маленькому входу.

— Брук, подожди. Разве нам не нужен презерватив?

Она покачала головой. – Завтра мы выпьем таблетку "на следующее утро". Я не готова к тому, чтобы что-то встало между нами.

Я поднялся, чтобы поцеловать ее как можно нежнее. – У меня есть немного смазки, если ты чувствуешь…

Она, смеясь, толкнула меня на кровать. – Это был хороший вопрос… Я такая мокрая, что ты кончишь через несколько секунд. С меня капает, детка.

— Да? – Я ухмыльнулся. – С нетерпением жду этого.

Она пристально посмотрела мне в глаза. – Джош, скажи мне, что ты любишь меня.

— Я люблю тебя, детка. Я люблю всем своим сердцем.

— Я так сильно люблю тебя, Джош.

Я кивнул.

— Хорошо, – вздохнула она. – Начнем.

Моя головка члена раздвинула ее складочки, когда она начала насаживаться на меня. Она была права. Она была мокрой, и хотя она была очень тугой, у меня не возникло проблем со скольжением в нее от всех ее теплых скользких соков, что, казалось, не облегчило ей задачу, поскольку она сосредоточилась на проникновении, а ее великолепное лицо отчетливо исказилось от боли. После недолгой адаптации ее влагалище поглотило меня еще больше, пока я отчетливо не почувствовал, как прижимаюсь к ее девственной плеве.

Она нервно улыбнулась. – Ты чувствуешь это, Джош?

Я улыбнулся в ответ. – Я знаю, милая. Когда будешь готова.

— Детка?

— Да?

— Это оно. Как только ты ее порвешь… мы связаны. Этого уже не исправить.

— Ты пытаешься отпугнуть меня, красавица?

Она покачала головой. – Я просто хочу убедиться, что ты понимаешь, что это значит для нас… для меня.

— Я знаю. А ты?

— О, я тоже знаю, милый, – хихикнула она. – Я определенно понимаю.

— Тогда давай, свяжи нас вместе… навсегда.

Она улыбнулась. – Навсегда.

Она взяла мой член и начала опускаться, прижимаясь своей девственной плевой все сильнее и сильнее к самому подлому члену в мире, но затем остановилась и немного вынула меня. – Прости, Джош, мне больно. Дашь мне минутку?

Я мог видеть, что она все больше нервничала от боли, и она становилась все напряженнее, что начинало причинять боль моему члену, поскольку он уже был втиснут в самую тугую киску, которую он когда-либо пронзал насквозь.

— Иди сюда, – сказал я.

Она наклонилась вперед, и мы сомкнули губы на несколько минут после того, как она полностью вынула мой член. Я вливал в ее рот всю любовь, которую испытывал к ней, а это было совсем немного. Она жадно проглотила меня, но от этого не почувствовала себя более непринужденно.

— Послушай, – прошептал я, заправляя ее волосы за ухо. – Ты знаешь, какая ты красивая?

Она покачала головой, все еще нервничая.

— Ты самое прекрасное создание на свете. Ты останавливаешь сердце, Брук, как внутри, так и снаружи.

Она погладила меня по щеке. – Мне страшно, Джош. Это глупо, но мне вдруг стало немного страшно.

— От чего? О том, что мы вместе?

Она покачала головой.

— Тогда в чем дело, Брук? Ты передумала насчет того, чтобы я лишил тебя девственности?

— Нет, ничего подобного. Это то, чего я ждала, и ты это знаешь. Если бы это зависело от меня, мы бы занялись любовью несколько месяцев назад.

Я улыбнулся и нежно поцеловал ее. – Хорошо… тогда я не уверен, что понимаю.

Она посмотрела мне в глаза, и я понял, что она действительно чего-то испугалась.

— Брук?

— Я боюсь, что после того, как я отдамся тебе, ты… – Она сглотнула.

— Да?

Она тяжело вздохнула. -. ..ты изменишь свое мнение и бросишь меня, и тогда я бы потеряла девственность со своим братом, который даже не хочет меня. Я не смогу справиться с чем-то подобным, Джош. Я действительно не смогу.

Я вздохнул в ответ. – Я не оставлю тебя, Брук, потому что у меня не будет жизни, если ты не будешь моей. Если что, я боюсь, что ты меня бросишь.

— Я никогда не покину тебя, Джош. Я тебя так люблю… ты даже не представляешь.

Я поцеловал ее в шею. – Тогда что тебе нужно, чтобы чувствовать себя увереннее? Чем я могу помочь? Расскажи мне.

— Я не знаю… Я не уверена, что ты можешь что-то сделать. Сейчас это моя собственная неуверенность… Я не знаю. Вероятно, это из-за всех тех взлетов и падений, которые у нас были. У меня просто никогда не было шанса насладиться безопасностью нашей любви, нас самих… – Она рисовала круги у меня на груди, глубоко задумавшись. – Наверное, это меня подкосило.

— Я не могу дождаться, когда проведу остаток своей жизни с тобой, Брук. Я так влюблен в тебя, по уши. Я влюблен в тебя так, как никогда не был влюблен. То, что ты заставляешь меня чувствовать каждый раз, когда я вижу тебя, неописуемо. Я гарантирую тебе, что ты любовь всей моей жизни. Тем не менее, я признаю, что, возможно, в прошлом я давал тебе не самые веские причины чувствовать уверенность в нас, но это просто… это в прошлом.

Она размышляла над моими словами, все еще рисуя круги у меня на груди и избегая зрительного контакта. – Я дарю тебе бабочек? Я заставляю тебя слабеть в коленях? Потому что это то, что ты делаешь со мной.

— Ты делаешь все это и многое другое. У тебя так много власти надо мной, что ты просто не можешь этого понять.

Она подняла на меня свои большие карие глаза. – Ты бы не стал мне лгать, Джош, не так ли?

— Я никогда не лгал тебе, даже когда неохотно принимал нас. Но знаешь что, я думаю, будет лучше, если мы подождем. Я не хочу, чтобы над твоей головой висел вопросительный знак, когда ты должна быть уверена в себе и ни о чем не беспокоиться. Давай подождем, пока ты не почувствуешь себя более уверенно. Я никуда не тороплюсь. Мы так долго ждали. Что значит еще несколько времени?

Она улыбнулась, а затем поцеловала меня так страстно, как никогда раньше. – Я готова, любовь моя. Давай повторим еще раз.

— Что? – спросил я, сбитый с толку.

— Ты такой потрясающий, детка. Я знаю, ты никогда не оставишь меня. Теперь я уверена в себе.

— Брук, я могу подождать. Все в порядке.

— Но я не могу. Ты любишь меня?

— Больше всего на свете.

— Тогда займись со мной любовью, Джош. Сделай меня своей.

— Ты уверена?

— Положительно.

Я кивнул. – Мы можем попробовать столько раз, сколько ты захочешь. Не чувствуй себя обязанной форсировать это.

— Спасибо тебе, милый. Для меня так много значит, что ты так потрясающе относишься к этому.

— Я люблю тебя, Брук. Тебе не нужно меня благодарить. Я благодарю тебя.

Она крепко поцеловала меня и мгновенно схватила мой член, чтобы ввести его обратно в свой теплый, влажный проход. Мне нужно было растянуть ее снова, так как ее уютная киска уменьшилась до своих первоначальных размеров. Чрезвычайно тугая. Теперь мой член снова упирался в крепкую девственную плеву моей младшей сестры, и Брук снова становилась все напряженнее, хотя и нервничала меньше, чем раньше.

Я должен был дать этому впитаться. Моя сестра засунула в себя мой член. Ее половые губки так туго обхватили меня. Ее золотисто-коричневый треугольник женских волос был как раз на вершине ее пухлого холмика, наблюдая за лишением девственности. Розовые бутоны моей сестры были напряжены и возбуждены, а ее клитор, испачканный моими любовными знаками, висел высоко, так красиво, что я мог любоваться им.

Она взволнованно улыбнулась мне сверху вниз. – Я люблю тебя.

Я уверенно улыбнулся в ответ. – Я люблю тебя.

Она сделала несколько глубоких вдохов. – Брат?

— Да?

Она пристально посмотрела мне в глаза. Из ее глаз потекли слезы, когда она тихо выдохнула: – Я твоя…

Она позволила гравитации сделать свое дело и насаживалась на меня до тех пор, пока я не почувствовал, как мой член разрывает ее невольную девственную плеву, и теперь я был в ней так глубоко, как никогда, почти наполовину. Она испустила стон, откидывая назад свои густые длинные волосы, чтобы посмотреть вниз на последствия своих действий. Ее киска истекала кровью на моем члене. Алые ручейки стекали по моему стволу и яйцам, пока я не пропитался кровью ее девственности.

Она хихикнула от облегчения и волнения: – Мы сделали это, детка…

Я смотрел на нее снизу-вверх со всей любовью, которую испытывал к ней. – Мы сделали это, милая. Теперь ты принадлежишь мне.

Она кивнула. – И ты принадлежишь мне.

Зачарованный, я смотрел на свое окровавленное мужское достоинство, забитое в подростковую пизду моей младшей сестры. – Я не могу поверить, что я внутри тебя.

Она тоже опустила взгляд, чтобы осмыслить этот момент, прежде чем снова посмотреть мне в глаза. – Каково это? Чтобы сорвать вишенку твоей сестры?

— Ни на что другое не похоже. Давай, детка, прими меня в себя. Я умираю от желания заполнить тебя полностью.

Она начала подпрыгивать на половине меня, все это время из нее сочилась кровь. Мой член теперь был выкрашен в красный цвет, как и ее половые губы. Я ахнул, проникая в нее еще немного за раз, пропитываясь ее теплыми маслами и кровью.

— Боже, милая, я чувствую себя так потрясающе, – выдохнул я.

— Я чувствую себя такой… большой и болезненной. – Она громко застонала. – Это действительно больно.

— Я знаю, но это не будет долго болеть. Худшее уже позади.

— Я очень на это надеюсь… Теперь я приму от тебя больше внимания.

Она позволила мне заполнить себя еще на четверть, и теперь я был почти на три четверти глубоко внутри нее. Мы смотрели друг другу в глаза, пока она осторожно трахала мой член, и вскоре я понял, что она была права. Она была слишком тугой и слишком влажной, чтобы я мог продержаться дольше. Тот факт, что у меня не вставало уже несколько месяцев, жаркая прелюдия, которой мы занимались раньше, и огромная любовь, которую я испытывал к ней, нисколько не способствовали моей выносливости.

— Брук, я скоро кончу, – выдохнул я, обнимая ее за талию. – Мне нужно, чтобы ты приняла меня целиком.

— Я постараюсь, милый. Но ничего не обещаю. – Она приложила к этому немалые усилия, но у нее ничего не получилось. – Джош, это так больно… Мне очень жаль.

— Мне тоже.

Она продолжала нежно покачивать своей киской на половине моего раздутого члена. – О чем ты должен сожалеть?

— За это.

Я агрессивно перевернул нас, оставаясь внутри нее, так что теперь мы были в миссионерской позе, и прежде чем она успела осознать, что происходит, я проник в нее полностью, войдя по самые яйца, в то время как она, резко вдохнув, начала кричать.

— О БОЖЕ МОЙ! Вынь его! Это больно!

— Брук, детка, я должен чувствовать тебя всю целиком. Я должен, – задыхался я от блаженства, чувствуя, как ее упругая внутренняя часть алого цвета гладит весь мой член.

Она не могла сдержать слез. – Но ты делаешь мне больно! Боже, это так больно…

— Посмотри на меня. У тебя все отлично получается, милая. Расслабься, или тебе станет еще больнее.

— Зачем тебе нужно было… Детка, ты делаешь мне больно сейчас…

— Потому что я люблю тебя так сильно, что не могу остановиться. – Я полностью погрузился в нее и остановился, чтобы насладиться ее влажностью. – Мне нужно почувствовать тебя. Всю тебя.

— Я тоже люблю тебя, – плакала она. – О боже мой, это так больно… Я чувствую тебя в своих легких… просто кончай уже.

Ее плач заставил мой оргазм довольно существенно отступить, хотя я не осмелился сказать ей, что, пока она молилась, я был в нескольких секундах от оргазма. Ее киска была непокорной пиздой. Неподатливой, ласкающей меня влажно и сердито. Некоторое время я продолжал бороться с ее неопытными вагинальными мышцами, поскольку они не помнили и не осознавали, что должны растягиваться, когда член входит в нее.

Я продолжал заниматься с ней любовью, рассказывая ей, как сильно я ее люблю, какая она красивая и что ее киска была самой феноменальной киской в мире, какой она была на самом деле. Вскоре после этого она перестала плакать и умолять меня кончить, и я мог сказать, что ей стало меньше больно, так как она редко вздрагивала.

— Становится лучше, Джош, – выдохнула она. – Это начинает ощущаться… хорошо.

— Я говорил тебе, любовь моя. Мне просто нужно было размять тебя. – Я скользнул языком ей в рот и поцеловал ее.

Ее язык ласкал мой с такой нежностью, что полностью застал меня врасплох. Несмотря на то, что я только что пронзил ее киску, как дикарь, она не ответила мне тем же. Она поцеловала меня в ответ так нежно, как только могла. Без обид и негодования. Она, должно быть, знала, что я не смог устоять перед искушением почувствовать, как все ее мокрое подростковое влагалище обхватывает мой член.

Мы продолжали заниматься любовью, нежно целуясь. Я нежно покусывал ее шею и ухо, что вызвало у нее несколько судорожных вздохов. Моя ноющая эрекция все еще боролась за то, чтобы растянуть ее, хотя она сделала свое дело и была настолько влажной, насколько это возможно. Стенки внутри нее просто душили меня, не давая мне вообще никакого пространства. Напряжение на моем члене было настолько сильным, что я начал бояться, что, возможно, не смогу даже пульсировать внутри нее до того, как мне понадобится выйти. Мои вены были совершенно плоскими от давления.

— Джош, теперь мне действительно лучше, – выдохнула она. – Это потрясающее ощущение.

Я улыбнулся ей от уха до уха. – Я так сильно люблю тебя, красавица.

— Боже, я люблю тебя, малыш, – застонала она.

Некоторые девушки стонут в постели, другие просто тяжело дышат; некоторые кричат, некоторые пищат, а некоторые ничего не делают. Моя сестра была плаксой. Она издавала пронзительные, с короткими импульсами, сдавленные стоны, которые без какой-либо коннотации могли бы быть восприняты как плач; однако, приложив ее лицо к этим всхлипам, нельзя было ошибиться относительно преобладающей эмоции, стоящей за этими криками.

Я обожал ее хныканье. Никогда ни одна девушка не возбуждала меня больше, чем моя сестра. Я даже не мог понять, какое сильное возбуждение она вызывала внутри меня, издавая эти напряженные, плаксивые крики удовольствия. Она говорила так, как будто действительно боролась за то, чтобы вымогать их, и мне это нравилось.

Я смотрел вниз на ее окровавленную пизду, нанося ей удары снова и снова. Что это было за зрелище. Ее длинные, стройные ноги были раздвинуты для меня. Ее жирный холмик с густым золотисто-коричневым кустиком ласкал меня. Ее половые губки так туго обхватывали мой толстый член, пока я входил и выходил из нее, покрытый ее кровью и желанием… Я мысленно представил себе это, поскольку сомневался, что когда-нибудь снова буду так взволнован.

Теперь мы занимались любовью так, как это изображалось в самой романтичной литературе и поэзии. У моей сестры была склонность становиться несколько распутной в постели, но не сегодня вечером. Не было ни ругани, ни грязных разговоров, ни непристойного шепота… были только близость, властные взгляды и любовь.

— Это так потрясающе, любовь моя, – выдохнула она. Ее маленькая киска влажно засасывала меня до самых яиц. – Я не могу поверить, насколько это приятно. – Она трижды всхлипнула.

— Это мы занимаемся любовью, – выдохнул я. – Ты никогда не испытаешь лучшего чувства, чем это, милая. Я обещаю тебе.

Она кивнула. – Навались на меня всем своим весом и поцелуй меня от всего сердца. Я хочу больше чувствовать тебя.

— Хорошо, милая, – выдохнул я, входя в этот горячий, влажный канал, сжимая ее упругую грудь. – Потому что я не могу насытиться тобой.

Я прижался нашими губами друг к другу, лежа плашмя на своей сестре, сминая ее пышные груди и подтянутый живот. Наш поцелуй был таким эротичным, когда каждый из нас выдыхал желание в полости рта друг друга, обмениваясь слюной взад и вперед, в то время как наши язычки часто выглядывали из наших ртов.

Извиваясь на ней, я смотрел вниз, в ее любящие карие глаза, и я не мог поверить, что только что лишил девственности свою младшую сестру и трахал ее изо всех сил, причем с самого первого раза.

— Джош, малыш, я собираюсь кончить, – промяукала она, прижимаясь ко мне, когда я достиг дна. – Я хочу, чтобы ты кончил со мной.

— Ты кончишь первой, и я кончу на твой клитор и губки.

— Джош, нет! Ты кончаешь в меня.

— Брук, это опасно. Мы должны…

— Если ты любишь меня так, как утверждаешь, что любишь, ты кончишь в меня.

Я слишком хорошо знал свою сестру, чтобы понимать, что она не собирается отступать, поэтому я уступил, кивнув. Я едва смог подавить свой оргазм, когда Брук объявила, что ее кульминация неизбежна. Я отпустил ее и отдался самой тугой киске моей младшей сестры, которая теперь истекала ее кровью и любовными соками.

— О боже, о боже, – выдохнула она, прежде чем заиграть серию громких, напряженных всхлипов. – Не торопись, детка, я рядом.

Я сбавил скорость и сосредоточился на своей волнообразной технике. Я плавал внутри нее идеальными волнами, стремясь подарить ей самый лучший оргазм, который она когда-либо испытывала. Мой член поглаживал каждый дюйм ее бархатистых стенок, так как она не могла растянуться даже после нескольких минут интенсивного траха.

— Кончи для меня, красавица, – выдохнул я, прежде чем втянул в рот ее твердый сосок, наслаждаясь этим резиновым ощущением между зубами. – Покажи мне, как сильно ты меня любишь.

— Я так сильно люблю тебя, – захныкала она.

— Тогда покажи мне.

Когда ее киска начала сокращаться, моя сестра напряглась, и ее руки взялись за волосы, откидывая их назад, как будто она не была уверена в том, что происходит. – Я кончаю с тобой, детка!

Поток теплой спермы захлестнул меня, когда я медленно, но настойчиво двигался внутри моей горячей младшей сестры, преодолевая мощный поток. Мой член блаженно купался в ее любовных соках, прежде чем вторая, более мощная волна ударила меня прямо в щель. Брук страстно поцеловала меня, вызвав оргазмический стон, который эхом отозвался у меня во рту.

— Джош, чего ты ждешь?! Кончай со мной!"

Ее тело содрогалось в абсолютном безумии, когда ее маленькая девственная киска изливалась и сокращалась вокруг мускулистого члена ее брата.

Как только на меня обрушилась третья волна ее шелковистой спермы, я сжал ее левую грудь и вонзил свое пульсирующее мужское достоинство так сильно, как только мог, по самые яйца глубоко в мою сестру. Я взорвался в глубине ее влаги, выпуская на волю бесчисленные струи свежеприготовленной спермы. Удивительно, но мой член все еще боролся с ее влагалищем за право растянуть ее, чтобы я мог влить больше своей спермы в ее подростковую пизду.

Когда Брук почувствовала, как мой груз погружается глубоко в нее, она обхватила ногами мою задницу, чтобы вогнать меня еще глубже, в то время как ее сладкий язычок проникал в мой рот. Я все еще изливался в нее, когда ее коварная киска крепко прижалась к моему члену. Прежде чем я смог разгадать его коварный замысел, было уже слишком поздно.

Ее влагалище начало жадно высасывать из меня сперму, выдаивая из меня каждую каплю, пока я не стал пересохшим и бесплодным. Это закачивало экстракты моей спермы глубже в нежное лоно моей сестры, насыщая ее готовые к оплодотворению яйцеклетки семенем ее брата. Ее проницательная пизда усердно трудилась над тем, чтобы моя только что лишенная девственности младшая сестренка забеременела моим внебрачным ребенком с первыми лучами рассвета. Вряд ли ее неземная киска знала, что утренняя таблетка сведет на нет все усилия, которые она только что приложила. Такая глупая киска… они никогда не учатся.

Мы не прекращали целоваться во время нашего оргазма, и мы не прекращали целоваться, когда буря утихала. Мы продолжали целоваться еще долго после того, как достигли вершины, а величественные ноги Брук сомкнулись вокруг меня, не давая мне выйти из нее.

— Боже мой, Джош, это была самая удивительная вещь в мире, – взволнованно выдохнула она, и теперь по ее щекам текли слезы радости.

Я целовал ее слезы. – Ты можешь сказать это еще раз.

— Это стоило ожидания, – она поцеловала меня в губы, – и боли. – Она хихикнула.

Я с благоговением уставился на нее. – Я не могу поверить, что мне придется заниматься этим всю оставшуюся жизнь.

— Поверь в это, любовь моя… поверь в это.

Продолжение следует……

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376