Привязка брата и сестры. Часть 5

Я не видел Брук с тех пор, как она выбежала из моей комнаты в тот день. Она была занята в цветочном магазине и оставалась на ночь у друзей. Хотя я почувствовал своего рода облегчение, я не мог притворяться, что не скучал по ней безумно. Я был так сбит с толку… что со мной происходило? Для нас?

Третье свидание было самым очаровательным. Мы с Терри закончили нашу ночь в ее постели, и лучше и быть не могло, за исключением той части, где мы оба были полностью обнажены и неловко пялились на мой спящий член, который просто не играл в мяч. Все могло бы пройти лучше. Может быть. Очевидно, это был последний раз, когда я ее видел. Такая горячая девушка, как Терри, ожидала полноценного стояка от своего чувственного тела и раздутых сисек, и она не получила этого от меня.

*****************

Была среда, и мне не терпелось увидеть Брук, хотя я не звонил ей и не писал смс, как и она сама в течение этих трех дней. В 19:45 вечера она написала мне, что плохо себя чувствует и остановилась у подруги, так что на этой неделе мы не сможем провести наш вечер покера.

Я был более чем разочарован, и не потому, что хотел эрекции. Мне тоже, как ни странно, было больно. Мне было по-настоящему больно, когда она отменила встречу, потому что я знал, что она лжет. Я знал, что ей было больно и что она не хотела меня видеть. Я знал, что с нами что-то не так – больше, чем обычно, я имею в виду.

Я полностью отказался от попыток добиться эрекции. Это было бессмысленно. В этом мире был только один человек, который одним щелчком своих прелестных пальчиков мог заставить его затвердеть – моя сестра. Она имела полную власть над моим пенисом и служила его единственной любовницей. Он не привязался бы ни к кому, кроме нее, даже к своему собственному хозяину.

Прошла неделя, и снова была среда. Брук все это время ночевала у друзей, и мы не разговаривали и не видели друг друга уже больше десяти дней. Поскольку мне было так больно от того, как она себя вела, и поскольку я ненавидел себя за то, что испортил наши жизни обоим, я в полдень уехал к другу и остался там на ночь. Я переслал ей сообщение с прошлой недели и отправил его ей слово в слово; таким образом, пролетела еще одна неделя, и теперь я гостил у друзей.

**************

Была среда, семнадцать дней с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я планировал оставаться у друзей так долго, как только смогу, но Брук, похоже, почувствовала это и в полдень написала мне, что наше соглашение является обязательным для брата и сестры; следовательно, если я планирую повторить свой трюк Гудини с прошлой недели, мне не стоит утруждать себя разговором с ней снова.

Я не хотел ее видеть. Я хотел увидеть ее так сильно, что готов был умереть. Я не собирался здесь появляться. Я должен был появиться. Я не мог рисковать, что она больше не заговорит со мной. Ровно в 8 часов вечера, всего через десять минут после того, как я вернулся домой, она написала мне, что мне лучше быть дома, и я направляюсь в ее комнату. Наши родители ушли ужинать с друзьями, и в доме было так пусто и грустно, прямо как у меня на сердце.

Я вошел в ее комнату после пары стуков. Я так нервничал, что не мог в это поверить. Она сидела на своей кровати в боксерских шортах и укороченном топе. Ее волосы были собраны в конский хвост, а вместо макияжа на лице застыло отстраненное выражение, которого я никогда раньше не видел. Фишки и карты лежали на кровати, как и ее кока-кола на прикроватном столике. Мне пива не было.

Стоя у открытой двери, я уставился на нее, не зная, что сказать. Она сердито посмотрела в ответ, и, казалось, ее не волновало, что я внутренне корчусь от неуверенности. Я занял свое место рядом с ней, она перетасовала карты, и мы приступили к нашей часовой игре в покер.

Она проиграла еще до того, как истек наш час, пойдя ва-банк с мусорными картами. Старшая шестерка карт была ее выбором для блефа. После напряженного разглядывания, которое, казалось, никогда не закончится, я встал и был готов вернуться в свою комнату. Я был возбужден и сильно взвинчен, но настроение было хуже некуда, чтобы просить о своей с таким трудом заработанной эрекции.

Когда я был у двери, она приказала мне вернуться для второй игры, в конце которой разорвала меня на куски. Раньше между нами никогда не было так плохо, даже когда мы были совершенно незнакомы, как она однажды сказала. Никогда еще не было такой обиды или вражды, разрывающих нас, как пропасть, разделяющая страны на части.

Эта пропасть была той же самой, которая обычно разделяла влюбленных и семейные пары. Мы каким-то образом попали в эту категорию, даже если я понятия не имел, где и когда это произошло. Отношения между нами перестали быть братскими и теперь носили – более заметный, чем когда-либо, – романтический характер.

«Эм… напиши мне, как обычно. Спокойной ночи.»

«Разве ты не хочешь получить свою награду?»

Я продолжал идти к двери. «Я возьму в другой раз».

«Нет, ты этого не сделаешь. Ты возьмешь это сейчас, или оно пропадет.»

Я резко обернулся, озадаченно нахмурившись. «Что значит "оно пропадет"? Я это заслужил.»

«Согласно нашему соглашению, ты получишь свою награду в ту ночь, когда выиграешь ее. То, что я однажды побаловал тебя, не значит, что я сделаю это снова.»

«Действительно? Ты собираешься пасть так низко?»

«Возьми это или забудь об этом».

«Прекрасно! Приготовься сделать меня… твердым, как скала! Чудовищно жестким! Так сильно, что мой член прорвет штаны! Ты знаешь это, согласно нашему соглашению.»

Она отодвинулась в сторону, и я лег на ее кровать, прислонившись верхней частью спины к ее подушкам.

«Может быть, я просто буду сидеть здесь и ничего не делать, и позволю этому мягкому члену делать всю работу самому! Согласно нашему соглашению!»

«Это не проблема! Потому что ты будешь сидеть здесь всю ночь напролет, пока я не стану твердым, как гребаный камень, согласно нашему соглашению!»

«Я, черт возьми, ненавижу тебя, Джош! И этот твой жалкий крошечный член!»

«О, ты уже говоришь непристойности? Тогда засунь свой грязный рот мне в ухо и начинай делать какую-нибудь гребаную работу!»

«Так теперь ты хочешь, чтобы я говорила непристойности? У тебя, блядь, получилось!» Она сорвала резинку и засунула свои длинные, густые волосы прямо мне в глаза, нависнув надо мной, как голодный питбуль, и прижалась ртом к моему уху. «Итак, что ты хочешь услышать?! Какие развратные штучки тебе нравятся?!»

«Убери свои гребаные волосы с моего лица и начинай зарабатывать себе на хлеб».

«О, Джош, отдай это мне! Засунь этот мягкий член в мою киску! Разорви мою гребаную матку этим жалким подобием члена!»

«Продолжай в том же духе, и это будет чертовски долгая ночь для тебя!»

«Разорви меня, блядь, на части своим маленьким мягким членом! О, спасибо тебе за то, что позволил мне трахнуть твой ГРУСТНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ЧЛЕН!»

Внезапно я оказался неспособен защищаться. Она, блядь, сходила с ума, и это была совсем не ее вина. Я стал причиной этого, именно так, как я это предвидел. Я переспал с ней и разрушил ее жизнь. Я молчал и молился, чтобы она немного успокоилась.

«О боже, твой член такой чертовски крошечный и мягкий, что я больше не могу ЕГО ВЫНОСИТЬ! Ты, должно быть, гребаный Божий дар для всех женщин! Я хочу твоего… Я хочу… я…»

Она рыдала мне в ухо. Плохо.

«Черт… Брук, мне очень жаль. Пожалуйста, не плачь.»

«Пошел ты…»

Она продолжала плакать целую минуту, прежде чем я понял, что она не собирается останавливаться в ближайшее время и не уберет свои дрожащие губы от моего уха.

«Милая, пожалуйста, мне так жаль. Я никогда не хотел, чтобы это стало таким…»

«Что случилось? Что с нами происходит?»

«Я, черт возьми, не знаю», – вздохнул я. «Я действительно не знаю».

Она рыдала мне в ухо еще десять секунд. «Почему… ты не звонил?»

«Я так сильно этого хотел», – вздохнул я, пронизанный чувством вины. «Я просто не знал, что сказать. Я не знаю, как с этим справиться.»

Она уткнулась своим слезящимся глазом мне в ухо. «Ты даже… даже скучаешь по мне?»

«Брук, детка, я так сильно скучал по тебе, что думал, схожу с ума».

«Я так сильно скучала по тебе, Джош… Я не могла перестать думать о тебе… Ты был всем, о чем я думала…»

«Так не должно быть, не так ли? Это неправильно.»

«Это то, что есть… Я не могу остановить это сейчас. Я не могу остановиться…»

Ее рыдания усилились.

«Я, блядь, буду гореть в аду за это, Иисус гребаный Христос… Брук, детка, пожалуйста, перестань плакать.»

«Я не могу…»

«Скажи мне, как это исправить».

«Ты хочешь… ты хочешь это исправить?»

«Так плохо. Скажи мне, что делать.»

«Ты веришь в меня, Джош?»

«Не ходи туда, красавица, ты делаешь только хуже».

«Ответь мне, Джош. Ты… веришь в меня так же сильно, как я в тебя?»

«Я не должен был этого делать», – вздохнул я. «Бог свидетель, я не должен был этого делать».

«Значит ли это… что ты такой и есть?»

«О чем ты, блядь, думаешь, Брук?»

Она продолжала рыдать мне в ухо еще с полминуты. «Я хочу услышать, как ты это говоришь».

«Господи… как это произошло?»

«Скажи это, Джош!»

Я испустил долгий вздох, чувствуя себя побежденным. «Брук, я… так чертовски влюблен в тебя, что буду гореть вечно».

Она оторвалась от моего уха, шмыгая носом. Пристально глядя мне в глаза, она взобралась на меня верхом, совместив свой бюст с моей грудью, а свою промежность с моим пахом. Она положила правую руку мне на щеку, лаская меня.

«Это не значит, что я согласен с этим», – сказал я.

Я не мог поверить, что мы вот-вот поцелуемся.

Она кивнула. «Я тоже не в порядке с этим».

Она прижалась своими пухлыми губками к моим, и мы начали нежно посасывать друг друга, меняя контроль взад и вперед. Я провел языком по ее губам, прежде чем слизнуть с них свою слюну. Взяв инициативу в свои руки. Она прикусила мою нижнюю губу и потянула за верхнюю, прежде чем пососать обе своими восхитительными подушечками.

В конце концов ее язык проник мне в рот, и мы целовались так, как никогда не должны целоваться братья и сестры. Языки кружатся во рту друг у друга, как торнадо, у которого нет четкого пути или цели, облизывая десны, зубы и миндалины, извиваясь и облизывая все на своем пути, обмениваясь слюной и одновременно эротично массируя друг друга. Это был самый лучший поцелуй, который у меня когда-либо был во многих отношениях… слишком много.

Она отстранилась, затаив дыхание, ее большие карие глаза наполнились удивлением. «Джош, ты мог бы в это поверить?»

«Никогда», – прошептал я. «Это потрясающе».

«Это невероятно…» Она снова скользнула языком мне в рот, отчаянно желая моего поцелуя.

Я запустил пальцы в ее волосы, пока не добрался до головы. Я сильнее притянул ее к себе, целуя с большей интенсивностью. Мое движение побудило ее раскрепоститься, и ее язык проделал именно это у меня во рту. Ее гибкие губы сильнее прижимались к моим с каждым посасыванием, пока она собирала достаточную порцию слюны для нашего следующего обмена. Мы пили друг друга так, как никогда не пили ни с кем другим.

Через несколько секунд после того, как наши языки объявили войну друг другу, моя сестра выполнила свое обязательство в соответствии с нашим соглашением. Я был тверд, как скала. У меня не было эрекции с той ночи, когда она обнажила свою великолепную грудь, делая мне двойной минет ногами. Почему это происходило? Я не мог понять, почему только моя сестра могла привлечь внимание моего члена, но отрицать это было невозможно. У нее была абсолютная и исключительная власть над ним, и она прекрасно осознавала это, когда он начинал жать на ее прикрытую киску, стремясь доставить удовольствие моей сестре.

Она прервала наш поцелуй, и на ее губах появилась эмоциональная улыбка. «Я жестко трахнула тебя, детка, согласно нашему соглашению».

«Да, ты это сделала. Я не сомневался, что ты это сделаешь». Я погладил ее по волосам. «Такое великолепное создание, как ты?» Я покачал головой. «Мой член не может оставаться равнодушным».

Она скользнула рукой вниз по моему животу и расстегнула мой ремень. Она расстегнула мои джинсы, сняла их и оставила меня в белых боксерских трусах, пока я лежал на ее кровати, желая ее глазами, сердцем и пенисом. Она вернулась к моим губам коротким, но жадным поцелуем, прежде чем пристально посмотреть мне в глаза. «Я беру тебя в рот».

Я приподнял ее подбородок, когда она помогла мне подняться на колени. «Это шаг в неправильном направлении».

Она кивнула. «Я знаю.»

Она стянула с меня трусы и нырнула вниз, в область моего лобка, разминая мои яйца и одновременно покрывая нежными поцелуями мой набухший член, который пульсировал от возбуждения, понимая, что это его хозяйка пришла вознаградить его за послушание. Она провела по нему языком, лаская от основания до вершины, проводя своей скользкой плотью вверх и вниз, не торопясь смазывать меня своей восхитительной ротовой жидкостью, которую я только что попробовал. Ее язык скользил по нижней стороне моего кончика с каждым восходящим облизыванием, посылая во мне невероятный прилив энергии и вырывая слабый стон из моих дрожащих губ.

Она сжала мой член в кулаке и провела языком по головке, облизывая мою щель, пристально глядя мне в глаза. Затем она сдержала свое слово и взяла меня в рот, и она не стеснялась этого. Не было ни нежного сосания, ни взятия только за головку, ни милой игривости… с первого раза она сделала все, что могла, и я набил ей рот на три четверти.

Она держала меня глубоко в своем влажном рту довольно долго, работая своей миниатюрной ручкой над тем, что осталось от моего сухого члена. Она медленно вывела меня наружу, закончив гулким хлопком по головке. Она вернулась к облизыванию моего члена долгими, заботливыми движениями, особенно уделяя внимание основанию моего стержня, чтобы он не чувствовал себя заброшенным из-за того, что не сделал последний надрез в ее умелом ротике.

«Ты готов?» – прошептала она.

«Готов к ч…»

Прежде чем я успел осмыслить ее эксцентричный вопрос, она проглотила мой член целиком, пропустив треть меня в свое горло, даже не моргнув. Никакого рвотного рефлекса; сенсационно. Мое сердце почти забыло, что оно должно биться от возбуждения, так как оно предупреждало меня о том, что мы стали свидетелями того, как толпа хуесосов присосалась к нашему члену.

Через несколько секунд, когда ее брат засел в ее пищеводе, она медленно вытащила меня и облизала мой ствол долгими, медленными ласками своего языка.

«Черт возьми, Брук», – я уставился на нее с благоговением, изо всех сил пытаясь понять механику этого. «Как, черт возьми, ты это сделала?»

«Ты везучий сукин сын, брат». Она довольно улыбнулась, ее рука потянула меня за кончик. «Я надеюсь, ты это знаешь».

«Ты что, издеваешься надо мной? Никто никогда не брал меня даже наполовину глубоко, не говоря уже о том, чтобы полностью».

Она ухмыльнулась, облизывая мою щель. «Разве ты не рад, что теперь доверяешь мне, милый?»

«Детка, если бы я знал, что ты способна на это, я бы купил твои акции много лет назад».

Она от всего сердца рассмеялась, продолжая облизывать кончик. Ее открытая ладонь поглаживала мой ствол по всей длине, поддерживая тот прогресс, которого она достигла в моем оргазме. «Почему бы тебе не сказать мне, что делать?»

«Действительно?» – удивленно спросил я.

Она лукаво кивнула. «Ты готов снова отправиться в путь?»

Она начала сосать меня, удерживая всего в трех дюймах от меня в своем влажном рту, пока я не произнес это слово.

«Пока нет, красавица. Поработай языком.»

Она подчинилась, в экстазе вращая языком, в то же время вталкивая в себя еще четверть моего члена, сжимая свои милые, сочные губки для максимального трения и удовольствия.

«Иди до конца, детка».

Казалось, ее возбуждало, что я держу себя в руках. Она издала сдавленный стон, когда ее лицо наклонилось вперед, пока ее рот не поглотил мой член целиком. Она пристально посмотрела на меня, показывая, что может удержать меня всего, пока я не произнесу это слово.

«О боже, Брук, я так в тебя влюблен… Отпусти, детка, сделай передышку».

Она выскользнула из меня, и ее мясистые губы поглаживали меня всю дорогу. – «Милый, можно я тебя ненадолго оставлю? Просто чтобы моя челюсть немного расслабилась?»

«Конечно, детка, я не хочу, чтобы ты причинила себе боль. Но пока, не могла бы ты погладить меня? И, может быть, облизать кончик?»

«Джош, не спрашивай. Скажи мне, чего ты хочешь, и я сделаю так, чтобы это произошло, детка.» Она водила своей мягкой рукой вверх и вниз по моему твердому, влажному стволу, старательно облизывая головку в течение нескольких мгновений. «Я готова, Джош. Если ты хочешь…»

«Прими меня наполовину, но крепче сожми свои пухлые, милые губки, насколько я знаю, это возможно».

Она широко раскрылась и наполовину втянула меня, сжимая губы так сильно, как только могла.

«Хватай меня за яйца».

Она схватила мои яички своей миниатюрной ручкой и начала разминать, пристально глядя мне в глаза в ожидании дальнейших инструкций.

«Теперь послушай меня внимательно, сестренка: когда я произношу это слово, я хочу, чтобы мой член полностью проник в твое горло, пока ты слегка сжимаешь мои яйца. Просто небольшая боль, не очень сильная. Ты поняла это? Засунь свой язык в мою щель дважды в знак "да" и один раз в знак "нет".»

Она дважды втянула и выпустила меня из моей щели, ее язык кружил на кончике моего члена.

«Боже, милая, ты чертовски фантастична», – выдохнул я. «По моей команде, приготовься… дуй!»

Она широко открыла рот и проглотила меня целиком, сжимая мои яйца.

«Брук, я сказал "легонько"! Черт, как больно», – простонал я. «Детка, отпусти, черт возьми!»

Она отпустила мои яички, все еще держа набухшую змею своего брата по всей длине у себя во рту и в горле. Мгновение спустя она издала сдавленный стон.

«Да, да, ты можешь сделать передышку… черт, это больно.»

Она выводила меня аккуратно и медленно, протягивая свои толстые губы до самой моей щели, и тяжело дышала, когда я полностью вышел. «Джош, мне так жаль… Я не знаю, о чем я думала. Я просто подумала, что ты мог бы вынести еще немного.»

«Ты гребаная садистка! Ты знала об этом?»

«Малыш, я просто пытаюсь доставить тебе удовольствие», – виновато выдохнула она. «Не сердись… могу я теперь прикончить тебя?»

«Разве я это сказал?»

«Нет, но я действительно хочу. Я не могу дождаться, когда ты кончишь.»

«Во-первых, я буду более склонен кончить, если ты начнешь лизать мой член и потирать кончик».

Она немедленно повиновалась.

«Во-вторых, что за чертова спешка с моим оргазмом? Ты делаешь мне лучший минет в моей жизни. Я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось, боже… Ты такая чертовски эффектная».

Она облизывала мой член медленно и туго, в то время как ее кулак продолжал неистово дергать головку моего члена. «Эм… теперь я могу говорить, милый?»

«Да, конечно, милая».

«Теперь, когда ты вложился в меня, мой рот в твоем распоряжении на все случаи жизни, детка. Так что не волнуйся, ты будешь часто видеть свой член у меня в глотке».

Я тяжело дышал от невообразимого удовольствия. «Господи, Брук… как, черт возьми, бог создал тебя такой чертовски совершенной?»

Она гордо улыбнулась, сжимая упругую головку в кулаке. «Джош, я хочу, чтобы ты кончил. Ты близко, я это чувствую. Если хочешь, я буду сосать тебе всю ночь напролет, но давай сначала трахнем тебя, хорошо?»

Она заставила меня задыхаться так сильно, что я едва мог дышать. «О, черт… Я так влюблен в твой грязный рот… черт! Прими меня целиком. Сейчас! И закрой эти губы!»

Она толкнула меня всего, быстро и сильно, надвигаясь на меня, как крокодил, удерживая треть меня у себя в горле изо всех сил.

«А теперь поработай над этим, милая… Я действительно близок к этому.»

Она начала покачивать головой, наполовину выводя меня наружу, прежде чем втянуть внутрь, пока ее губы почти не поцеловали мой пах.

Я посмотрел вниз, наблюдая, как мой член сосут так умело, и я не мог поверить, что рот, который плотно обхватывал его, принадлежал моей младшей сестре. Это было немыслимо.

«Я бы никогда не поверил, что увижу это, как ты сосешь мой член».

Она встретилась со мной взглядом, продолжая засовывать мою толстую колбасу в рот и вынимать ее оттуда, пытаясь улыбнуться.

«С тебя опять капает, не так ли, милая?»

Она дважды втянула и выдохнула меня с искоркой в глазах и снова принялась заглатывать меня целиком. Вскоре после этого ее пухлые губки начали сосать мой член в среднем темпе.

«Господи, ты потрясающая. Я чувствую твой запах. Я умираю от желания съесть тебя… быстрее, детка.»

Она набрала скорость и сосала мой член так, как будто это было всерьез: гортанные звуки вырывались из ее горла, слюна стекала с ее губ на мой член и ее простыни… она действительно хотела, чтобы я кончил.

«О Боже… Брук, когда я произношу это слово- о Боже… Я хочу, чтобы ты пригласила меня куда-нибудь… Господи, блядь… и позволь мне кончить на твое милое личико, ладно?»

Она издала сдавленный стон, когда провела мной глубоко по своему пищеводу. Мой член заставил ее горло слегка расшириться. Этот трюк никогда не должен был устареть.

«Детка, мне это нравится, но мне нужно, чтобы ты отсосала у меня… Разве ты не хочешь, чтобы я кончил?»

Ее рот дважды поднялся по моему члену, прежде чем она вернула мой кончик обратно в свое теплое горло, но она не стала сосать.

«В чем проблема, сестренка?»

Она начала имитировать свои намерения…

«Ни за что на свете, Брук! Ты не проглотишь мою сперму. Ты моя сестра, я этого не потерплю. Я кончу тебе на лицо, и это беспроигрышный вариант. Теперь работай, и работай крепко и быстро.»

Она вернулась к своей эскападе с сосанием, заглатывая мой раздутый член, как будто это был всего лишь крошечный укол, каждый раз проталкивая его себе в горло, как будто было очевидно, что ее никогда не стошнит.

«Ты только что добавила себе еще минуту, боже… Потому что я был очень близок к этому, черт возьми… да, я начинаю понимать… там.»

Я задыхался, как маньяк, когда лучшая в мире сосательная машина безжалостно обрабатывала мой член.

«О боже, я не могу поверить, что ты это делаешь… Я только что купил твои десятилетние облигации, сестренка.»

Что меня так возбудило, так это наблюдать за ней, когда она протянула руку к своей киске и сделала ее насквозь влажной. Она мгновенно отполировала мое крепкое мужское достоинство, прежде чем снова засунуть меня в свою пищевую трубку, пока я был покрыт ее собственными жидкостями.

«Хорошо, я… Я трахаю… Брук, когда почувствуешь, что я пульсирую, вытащи меня, хорошо, милая?»

Она дважды заглотила меня внутрь и выпустила наружу и продолжила сосать с наслаждением.

«О, вот так… Ты чувствуешь меня через… Брук, нет! Забери меня отсюда сейчас же! Я о… БЛЯДЬ! дерьмо!!! ЧЕРТОВ ИИСУС… МАТЬ МАРИЯ… черт возьми… святое дерьмо… о БОЖЕ мой!!!»

Я испытывал лучший оргазм в своей жизни, когда моя младшая сестра сосала и проглатывала меня прямо в ее глотку без рвотных позывов, пока мой член не закончил кормить ее своей спермой. Она восприняла это как Рэмбо, не желая уступать даже десятой доли дюйма члена, с такой преданностью заглатывая своего брата, счастливая от того, что его член полностью забивает ей горло.

Я, наконец, перестал ругаться, сбитый с толку выступлением моей сестры. «Брук, отпусти… Я действительно чувствителен, так что пригласи меня куда-нибудь… отпусти, Брук! Я чертовски опустошен! Я обещаю тебе… Блядь. Ладно, еще два, и все… и еще два. А теперь выведи меня отсюда… Брук!»

В конце концов она согласилась перестать сосать мой теперь уже пустой, увядающий член. Она высасывала меня медленно и туго, вытягивая излишки моей спермы своими растирающимися губами, чтобы она могла высосать ее из моей щели.

«Как… я себя вела, Джош?» – спросила она между затрудненными вдохами.

«Ты что, блядь, не слышала секунду назад? Ты была невероятна… но почему, черт возьми, ты не…»

«Потому что это то, чего я хотела. Ты можешь кончить мне на лицо позже, но я умирала от желания проглотить тебя… Я не могла дождаться.»

Я усмехнулся про себя. «Ты действительно самая большая гребаная шлюха, которую я когда-либо видел в постели… и я без ума от тебя. Подними сюда свой язык.»

******************

«С днем рождения, красавица».

«Боже мой, Джош, это так красиво».

«Позволь мне надеть это на тебя».

Я купил ей золотое ожерелье с маленьким сердечком-гербом. Это обошлось мне совсем недешево, но у меня был хороший месяц с моей торговлей, и я хотел, чтобы она знала, как много она для меня значит.

«Джош, я…»

«Почему ты плачешь, детка? Тебе это не нравится? Потому что я могу забрать свои слова обратно и вернуть тебе…»

Она притянула меня к своим губам и зацеловала до чертиков. «Мне это нравится, Джош, но что более важно, мне нравится, что ты дал мне что-то настолько значимое».

«Потому что ты так много значишь для меня. Ты ведь знаешь это, верно? Что бы ни случилось в будущем.»

«Не говори этого, все будет хорошо».

«Брук, милая, это… все будет не в порядке. Это никогда не будет хорошо, ты это знаешь».

«Джош, что ты делаешь?! Сегодня мой день рождения, а ты начинаешь нагонять на меня депрессию?!»

«Прости. Эм… ты готова?»

«Куда ты меня ведешь?» – спросила она.

«Вот почему они называют это сюрпризами, детка».

В тот вечер я пригласил ее в модный ресторан в качестве части моего долга перед ней с тех пор, как я проиграл нашу последнюю партию в покер. Мы решили сохранить наше соглашение как есть. Каждый раз, когда она выигрывала, мы встречались, и когда выигрывал я… что ж, теперь я получал гораздо больше, чем мои жалкие, печальные эрекции. Дрочка ногами, ручками, минетом… любая работа, о которой только можно было подумать, моя сестра поручала ее мне.

Ресторан, в котором мы сидели, был маленьким итальянским заведением в центре города, и атмосфера там была довольно романтичной: приглушенный свет, мерцающий от настольных свечей; красивые карты пейзажей; тихие старинные итальянские мелодии… После того, как я так сильно испортил ей жизнь, я многим ей обязан. Она сидела передо мной, более красивая, чем когда-либо, с золотисто-каштановыми волосами, ниспадающими на правое плечо и грудь. Ее пухлые губы были выкрашены в нежно-розовый цвет, а дымчатый оттенок зеленого оттенял ее карие глаза.

«Джош, большое тебе спасибо. Ты даже не представляешь, как много для меня значит, что ты так хорошо ко мне относишься.»

«Милая, ты серьезно? Ты для меня самое важное в мире».

«Так ли это? Это правда я, милый?»

«Конечно. Разве ты этого не знаешь?»

«Тогда почему ты сказал все это перед тем, как мы ушли?»

«Прости, мне не следовало поднимать эту тему сегодня вечером».

«Ты не должен поднимать эту тему ни в один вечер».

«Брук, я знаю, это не то, о чем тебе нравится думать. Поверь, мне это нравится не больше, чем тебе, но ты…»

«Мы разберемся с этим, Джош, не волнуйся. Там, где есть воля, есть и способ. У тебя ведь есть воля, не так ли, милый?»

«Брук, милая, тот, кто написал эту строчку, вероятно, был под кайфом, как гребаный воздушный змей, потому что мы неразрешимы. Никакое усилие воли…»

«Ты веришь в меня, Джош?»

«Ты уже знаешь, что это так».

«Тогда имей веру».

Я вздохнул. «Милая, ты очень молода, а когда ты так молода…»

«Это не значит, что я недостаточно зрелая. Это не значит, что я не знаю, чего хочу».

«Нет, это не так, но это означает, что ты не знаешь, что для тебя хорошо. И я не подхожу тебе, детка.»

«Вот тут ты ошибаешься; ты слишком хорош для меня. Имей веру».

«Хорошо. Вопрос: Разве ты не хочешь иметь возможность публично демонстрировать свою привязанность? Разве ты не хочешь иметь возможность делать снимки и публиковать их на Facebook? Чтобы завести семью? Детей? Ты вообще думала обо всем этом?»

«К черту Facebook. Я ненавижу детей, и у меня есть моя семья – ты».

Мои брови сошлись на переносице. «Ты действительно ненавидишь детей?»

«Нет, но я пыталась донести свою мысль».

Я усмехнулся. «Ты совсем другая, милая; ты действительно такая».

Она усмехнулась. «Я рада, что ты так думаешь. Ты бы не позволил такой, как я, уйти, не так ли, Джош?»

Я не ответил, и мы игнорировали эту тему до конца нашего вечера.

Продолжение следует…….

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376