“Процедура” от депрессии

Бывают же такие дни! В конце четверти по важным самостоятельным он получил сразу три двойки. К тому же девушка, которая ему нравилась и принимала соответствующие знаки внимания, отказалась встречаться, а друг, который всегда поддерживал и был на его стороне, как-то заметно поскучнел и даже от совместного подхода домой отмахнулся, прикрывшись какими-то "делами". Конечно! Кто захочет быть другом неудачника?!

Домой идти тоже не хотелось, ведь там обязательно спросят, "как дела". Так и брёл он, сам не зная куда, пока не был выведен из забытья "больничным" запахом. Оглядевшись, Валера увидел выстроившиеся в линию металлические ларьки. "Паровозик", －называли их дети и подростки, жившие в окрестных дворах. Значит, он, сам не замечая, дошёл до самого фонтана, куда они летом бегали купаться! И, точно, за спиной у него невесело журчали последние струи －сливали воду перед обещанными ночью заморозками.

Но придаваться воспоминаниям о тёплых днях, о весёлых друзьях и о загорелых подругах, не все из которых даже брали с собой купальники, не было времени. Во-первых, мать с обеда ходила именно этой дорогой и, если до вечера, когда усталая о его "успехах" та будет слушать вполуха, парень, и правда, не хотел её встречать, лучше было не ошиваться поблизости. Во-вторых, он почти налетел на последний "вагон" －ларёк без вывески, запах которого и пробудил его. Почти всегда плотно закрытый, летом часто －с какой-то вознёй внутри его старались обходить стороной. "Там Щупалка, －тихо, разве только не прислонив пальцев к губам, говорили друг другу, －не ходи, во всяком случае, один. А то зажмёт － не выберешься". И, точно, иногда оттуда выходила высокая блондинка лет тридцати с огромными грудями, реже － красивая, но уж чересчур бледная девушка ростом поменьше с опущенными уголками рта, или другая －весёлая и бойкая смуглянка с вьющимися волосами, похожая на школьницу. Высмотрев мальчика или девочку, пришедших сюда без родственников, друзей и, желательно, "тёршихся" поблизости от их ларька, они затаскивали свою жертву внутрь, после чего дверь вновь наглухо закрывалась. Многие считали, что юные пленники больше никогда не выходили оттуда. Валера, наверное, верил бы этому, если бы сам не убедился в обратном. Однажды, когда он с двоюродной сестрой и её подругами пришли сюда ближе к вечеру, дверь "вагончика" приоткрылась и оттуда вытолкнули двойняшек － мальчика и девочку лет двенадцати. С огненно-красными лицами и телами, бледными, как сама смерть, они, даже не одеваясь, быстро собрали свои вещи и почти бегом, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, покинули популярное у юных горожан место отдыха.

－ Меня ждёшь? －На его плечо опустилась холодная, даже через ветровку рука.

－А?

Обернувшись, он увидел её. Вблизи －настоящую великаншу с весёлым, покровительственным, но каким-то глуповатым выражением круглого загорелого лица, обрамлённого спелыми колосьями золотых волос. Если бы на затылке те не были собраны в хвост, к тому же, заколотый чёрным "крабом", то, наверное, дошли бы до обтянутых короткой серой юбкой ягодиц, будто стремившихся преодолеть эти оковы. Вырваться стремилась и гигантская, украшенная хорошо заметным под белой блузкой бюстгальтером грудь.

－Я говорю, ты меня ждёшь? －развернув лицом к себе, женщина оглядела его так, как смотрят врачи, －с девчонками моими с кем-то договорился?

То, что она говорила и (пока?) делала, было обычным. Но почему-то под голубыми джинсами юноши начала всё сильнее расти пустота. Через пару секунд он понял: не то, что убежать, даже уйти отсюда ему помешает разбухшее до непомерных размеров мужское естество. Да и так ли он это хотел.

－Эм… нет! Я… тут гуляю, просто.

－Один?

－Да, －механически выдал он, лишь после сообразив, что в подобной ситуации это было самым опасным.

－Ноги пошире.

Он повиновался. Да и как можно было ослушаться этого прекрасного голоса? Тотчас же прекрасная ножка, обтянутая тёмным капроном, упёрлась ему в яйца и медленно задвигалась, постепенно наращивая темп.

－Ах! Что же вы де… －он сделал слабую попытку сопротивляться.

－Тихо!－"Щупалка" наотмашь ударила его по руке, －ещё сопротивляться он мне тут будет!

Ещё немного помучив, она взяла свою жертву чуть выше локтя. И без лишних слов подвела её к двери. Ловко открыв замок, женщина толкнула Валеру в освещённую слабым, молочно-белым из-за закрашенных до половины окон, светом комнатку, перегороженную прилавком, как в настоящем магазине. За ним была стена с ещё одной дверью. Перед самым входом стояли металлическая вешалка и ширма из белой ткани.

－Надо раздеться до трусов, －столь же прекрасным, но уже более строгим голосом произнесла "Щупалка", － обувь оставляешь на коврике у входа, － говоря это, она сама сняла туфли, немного продемонстрировав собственные чёрные трусики, в сочетании с тёмными колготками прекрасно смотревшиеся на смуглой коже, － одежду на вешалку. Если стесняешься, － можешь взять её за ширму. Будешь готов －подойдёшь к стоечке, －и стала за неё.

"Зачем?", －хотел возмутиться парень. Но понял, что это бесполезно. Во-первых, его не послушают. А не драться же, в самом деле, с тёткой (да это, судя по её габаритам и физической силе, которую он успел почувствовать, и не поможет)! Во-вторых, для чего? Вновь молча бродить по городу? Пусть уж лучше он это время поучаствует в этом неведомом, возможно, очень унизительном, но, кажется, и очень приятном деле. Оставшись в одних светлых "семейниках", теперь буквально болтавшихся на давно уже ставшем торчком члене, он подошёл к стойке.

－Умница, что слушаешься, －улыбнулась хозяйка кабинета, －кому-то ведь надо и в опытах участие принимать, верно?

Он молча кивнул.

－Хорошо. Теперь… －её прервал негромкий, но какой-то весёлый стук, －о, вот и моя помощница! Теперь мы с ней тебя посмотрим. В зависимости от результатов ты можешь либо пойти домой, либо будешь дальше обследоваться. Тем более, тебя, я вижу, не особенно где-то и ждут, верно.

－Верно. －Почти механически выдал он.

－Тогда погоди, я её впущу.

В комнате появилась небольшого роста смуглая девушка с чёрными глазками-пуговками на, казалось, вечно улыбающемся лице. Её кудрявая голова едва доходила юному пациенту до плеч. Обтянутые чёрными джинсами ножки нельзя было назвать длинными, но вместе с тем они обладали приятной полнотой. Их логическим продолжением выглядела демонстрировавшая часть белых, в мелкий горошек, трусиков попка. Грудь тоже была небольшой, но приятно округлой, будто так и просившейся за неё взяться.

－Хорошо, что пришла. Давай запиши и подготовь молодого человека. Потом ко мне, － и скрылась за второй дверью.

－Да, конечно, －новая знакомая стала за барьер, положив перед собой какую-то книгу, － имя.

－Валерий.

－Фамилия.

－Иванов.

－Полных лет.

－Пятнадцать.

－А выглядишь старше. Кстати, у нас до шестнадцати в трусиках нельзя.

－Что? －он прекрасно слышал и в первый раз, но как, как он мог снять последнюю деталь одежды перед этой девчонкой?! Ведь одно дело раздеться до нижнего белья перед взрослой тёткой, а совсем другой －почти перед ровесницей!

－А вот, что! －из-под конторки появился искрящий приборчик, －или ты снимаешь трусики сам, или я бью тебя, а потом снимаю с овоща. Решай.

Медленно он спустил семейники на железный пол, впервые в жизни продемонстрировав свои гениталии человеку противоположного пола.

－О-го! －почти искренним тоном восхитилась девушка, откровенно пялясь на его достоинство, －что же это у меня: в жизни смотреть не на что, а тут!… Кхм! В общем ладно. Ближе подходим.

Стоило ему повиноваться, как две тёплых, маленьких, но для такой девчонки довольно крепких ручки быстро повязали на ствол его члена какую-то нитку. От этого он надулся ещё больше. Казалось, ещё чуть-чуть, и его мужское достоинство треснет по швам. Но часть его, которая была выше узла, теперь, будто жила своей жизнью.

－Это чтобы ты не порадовал нас раньше времени. Теперь скажи, братья-сёстры есть?

－Есть. Одна двоюродная.

－И сколько ей?

－Шестнадцать.

－Где живёт? Учится?

Валерий молчал. Только теперь он понял, что подставляет и сестру.

－Где живёт?!

Словно миллионы раскалённых игл пронзили его тело, свет перед глазами начал меркнуть. Пошатнувшись, он судорожно ухватился за барьер, получив ещё один удар －почувствовал холод железного листа.

－Встать! Быстрее!

Он подчинился.

－Я тебя спрашиваю ещё раз: где живёт и учится твоя сестра? Мы с Еленой Петровной её, всё равно найдём. Другой вопрос: будешь ли ты к тому времени дееспособен. И так, я жду, －шокер угрожающе треснул.

－В сороковой. Шестой "Г" класс. Занятия во вторую. Жив－ёт… Липовая – 7… квартира…

－Ладно, неважно. В шестом почему такая большая?

－С девяти пошла. Болела.

－Не женскими болезнями?

－Не знаю.

－Ладно, разберёмся. Звать её как?

－Петрова Елена.

－Хорошо… Проходим сюда, становимся к правой стенке.

Миновав дверцу в барьере, Валерий стал к той стене, на которую ему было указано. Только теперь он заметил, что на неё приклеены какие-то белые обои, разграфлённые чёрными линиями с цифрами.

－Плотнее стань. Прям пяточками прижмись, － в руках у девушки появился фотоаппарат, －на меня смотрим, с таким писюном тебе стесняться нечего, －его ослепила синеватая вспышка, －боком. Другим. Спиной. Теперь пару шажочков назад, наклоняешься и раздвигаешь ягодицы, －аппарат вновь щёлкнул, －Хорошо. Подходим ко мне, ручки сгибаем в локтях, －его запястья сковали наручники, －ножки вместе, －на щиколотках тоже что-то щёлкнуло, －теперь идём со мной.

Взяв за середину наручников, его затащили за дверь в противоположной стене. Там оказался узенький полутёмный тамбур. К его левой и правой стенам на высоте чуть большей, чем был бы Валерий с поднятыми руками, были приделаны металлические крючки. У каждого из них стояло по небольшой скамеечке.

－Становишься на лавочку. Цепочку на крючок.

Стоило парню сделать это, как привычным движением полненькая ножка мучительницы выбила из под него скамейку. Теперь он буквально висел на всё сильнее выворачивающихся руках.

－Побудь так, －девушка собиралось, было, уйти, но, остановившись, будто борясь с искушением, всё-таки повернулась к нему, погладила тёплой ладошкой по не собиравшемуся успокаиваться члену, －буду просить, чтобы с тобой работать… по крайней мере, пока здесь нет твоей сестрёнки. Всё, не скучай, － и скрылась за дверью.

Минут через десять в тамбуре появилась её начальница и, подставив скамейку, помогла пленнику освободиться, после чего повела его за перегородку. Здесь оказался светлый кабинет. Его убранство состояло из гинекологического кресла, кушетки, такой же белой ширмы, как у входа, и хирургического стола. На нём, раздвинув согнутые в коленах ноги, навзничь лежала полностью обнажённая мучительница Валерия.

－Что делать, знаешь?

－Д… да.

－Тогда вот тебе ручка, расскажи и покажи.

Жутко краснея, он принялся неумело водить ручкой по бритой письке девушки и своей собственной, кажется. пытаясь что-то объяснять.

－Молодец, －наконец, остановила его женщина, －тогда вперёд, время пошло, －сняла с его члена, казалось, навеки впившуюся нитку.

Прежде он никогда не видел голых женщин и не раздевался перед ними сам. Теперь же старшая тётка и девчонка заставляли Валерку делать то самое, о чём прежде он боялся и подумать, то, на что лет так до двадцати при своей "популярности" не смел и надеяться… Наконец всё разрешилось настоящим фонтаном в обрамлённом смуглой кожей саду вечного блаженства.

－Хорошо. Тогда ты встаёшь и готовишь камеру, а ты идёшь со мной. Сейчас я тебя посмотрю. Будет больно － терпеть.

Сев на стул и велев пошире расставить ноги, женщина принялась деловито щупать его член и мошонку. Здесь, действительно, было, что терпеть. Но, во-первых, боль эта была особой, сладкой, заставлявшей почти просить сдавить ещё сильнее, потянуть ещё чуть дольше. А во-вторых, она разгоняла последние следы, последние тучи на его сердце. В самом деле, кого теперь могут интересовать какие-то оценки, друзья и девчонки (которые, всё равно, скорее всего, "не дали" бы) в этом царстве греха и блаженства?!

－Так, ну, теперь, кажется, у нас всё в порядке. Тань, что с камерой?

－Готова, － ответил из-за ширмы знакомый голос.

－Тогда прими молодого человека и начинай работать. Я пошла за сестрёнкой.

Выйдя в наброшенном на голое тело разовом халатике, Таня повела его за белую перегородку. Здесь оказался сделанный из прозрачной пластмассы куб, разделённый непрозрачной перегородкой на две половины, в каждой из которых могло стать, сесть или лечь по одному стоячему человеку. В их передних гранях были прорезаны отверстия со вставленными туда перчатками из плотной резины, чуть ниже, － что-то вроде ящиков или поддонов, очевидно, для перемещения внутрь неких инструментов или лекарств. Верх куба занимала вытяжка, тоже разделённая надвое. К каждой из половин подходили какие-то шланги. Левые стены камеры могли раздвигаться, вроде шкафа-купе и теперь были открыты.

－Стой спокойно, －приказала Таня и, взяв с бывшего тут же небольшого столика белое полотенце повязала его на бёдра Валерия, －теперь иди в ту половинку, которая на тебя смотрит.

Он вошёл в левую секцию. Тотчас же, повинуясь прикосновению пальчика девушки к кнопке на небольшом пульте, его "дверь" закрылась.

－Ничего не боимся, －прозвучал откуда-то искажённый динамиками голос, －сейчас ты немного подышишь лекарством.

В следующую секунду сверху, казалось, заработал мощный вентилятор. Стало трудно дышать. Но в то же время кто-то мягкий, но сильный, окутывающий приятным мягким облаком, но холодный и неумолимый, начал заполнять всё его существо. где он был, что с ним происходило, валерий уже не помнил. Только всё сильнее поднимался его член, всё больше и крепче он становился.

－Так, стоп! － Разрезал эту сизую тьму чей-то голос, после чего на его член надели тугое кольцо.

Но, казалось, и оно не могло его долго удерживать. Через несколько минут, а может, и часов, а может и дней, за стеклом появилась белокурая женщина державшая за плечи небольшого роста девушку-подростка. На этой, последней, почти ничего не было, если не считать высоко обрезанных по бёдрам кружевных трусиков, сверкавших угольной чернотой на ослепительно-белой коже. Чёрные глаза девушки, и без того большие, выросли чуть не на пол лица маленькие, украшенные розовыми сосочками, грудки со следами от чашечек бюстгальтера, лихорадочно вздымались.

－Валерочка, кто это?

Кажется, он знал ответ на этот вопрос. Кажется, эта девочка даже была кем-то ему близким. Но вместо ответа он кинулся на лист оргстекла, едва не разбив его.

－Дайте! Дайте мне её! －Вырвался из его рта какой-то нечеловеческий рёв.

－Потерпи.

Подхватив за руки и ноги, несмотря на укусы и царапины, пленницу закинули в новую половину. Теперь удар того жуткого существа, в которое превратился Валерий, выдержала уже чёрная перегородка. По другую её сторону тоже заработал вентилятор. И вновь томительные часы, а, может, минуты, а, может, секунды ожидания. Но вот, пала последняя преграда. такое же тупое и похотливое существо, как и он, рывком избавившись от последней детали одежды, кинулось на него. Не один и не два раза кончал он внутрь тела этой дикой зверюшки. Когда же они оба начинали уставать, когда, казалось, вовсе не могут больше, вновь объятия жестокого и сладострастного невидимки толкали их навстречу друг другу…

Очнулся Валерий от того, что всю его спину, даже не так, всё его тело пронизывал металлический холод. Парень попытался встать, но что-то крепко держало его. Подняв глаза, он увидел Таньку, старшую "Щупалку" и ещё какую-то тётку, стоящих над ним.

－… вивисекция, －продолжала блондинка давно начатый разговор, －девочка, к сожалению, погибла, но и её вскрытие много, о чём нам сказало. Теперь посмотрим in vivo на мальчика, а там и до серии недалеко…

Так вот, как заканчивается его жизнь. Ну, что же, по крайней мере, на фоне всего того унизительного, страшного, странного и дьявольски приятного, что за все эти дни произошло с парнем и его сестрой, какие-то мелочи вроде проблем с учёбой и личной жизнью не значат вовсе ничего…