Проклятье фараона. Часть 12

За три дня до торжественного открытия…

В течение четырех дней Алекс была как в тумане, из которого она не могла выбраться. Четыре дня голоса были приглушены, зрение затуманено, тело очень уставшее даже после хорошего ночного отдыха. Однако это было не самое странное, нет. Это было платье, сшитое в древнеегипетском стиле, стиле, тесно связанном с Четвертой династией Древнего царства. Что было странно для нее, почему она заказала что-то настолько откровенное. Хотя, как бы сильно ни смущало ее платье, именно сапфировое ожерелье, которое лежало у нее на шее, заставило ее застыть от страха. Ее тело двигалось само по себе, чувствуя, что кто-то другой управляет ее телом, а она была рядом только для развлечения.

Она наблюдала, как тянется за телефоном, чувствуя, как странно это было, когда ее тело двигалось само по себе. Заметив, как ее большой палец нажал на быстрый набор, она точно знала, кому он принадлежал – ее сыну! Мысленно молясь, чтобы Эндрю мог каким-то образом помочь ей, разорвать то, что связывало ее.

— Мама?

— Привет, детка. Почему бы тебе не заехать ко мне в отель? – Алекс не могла бы начать описывать, как странно было чувствовать, как двигаются ее губы, и как вибрирует ее голос, когда говорит не она.

— Мам, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Никогда не было лучше, но мне очень приятно знать, что ты заботишься о моем благополучии. Так почему бы тебе не подойти и не позволить мне показать тебе, насколько я забочусь.

— О-хорошо… – Эндрю уже несколько дней знал, что с его матерью что-то не так. Что это было, он не мог сказать, но он просто надеялся, что это не было чем-то таким, что сделало бы его жизнь еще более странной, чем она уже была: – Я буду через несколько минут.

— Хорошо. Тогда увидимся. – Отключив звонок, она бросила телефон на кровать. Чувственная улыбка появилась на ее губах, когда тот, кто контролировал ее тело, уставился на платье. Чувствуя, как ее голова поворачивается влево, видя, как ее обнаженное изображение смотрит на нее в отражении зеркала. Чувствуя, как тот, кто контролировал ситуацию, хмурится при виде ее тела. – Эй! Мне нравится мое тело таким, какое оно есть. Если тебе это не нравится, убирайся к черту! – Алекс мысленно прокричала ей, но тот, кто сидел за рулем, не слушал. Мысленно постукивая воображаемым пальцем по своей воображаемой левой руке, которая лежала крест-накрест вдоль ее столь же воображаемой груди, она кипела от злости, в то время как то, что владело ею, двигалось в сторону ванной комнаты. Сделав сухой глоток от того, какой египтянкой она выглядела, когда смотрела на свое накрашенное лицо после того, как кто-то закончил с ее макияжем. Обратив внимание на странный набор золотых браслетов, которые были аккуратно надеты на ее запястье, и на то, как двигалось ее тело, когда она облачалась в египетское голубое полупрозрачное платье. Ее сердце бешено заколотилось, зная, что ее никогда не застанут мертвой на публике в таком платье, когда она увидит, какого цвета ее соски, кровоточащие сквозь ткань, и какими розовыми были ее половые губы. Нет. Она никогда бы не надела такое платье, даже если бы от этого зависела ее жизнь. На ее вкус, это было слишком откровенно.

— Войди! – Раздался ее голос, когда она услышала, как Эндрю говорит через дверь ее гостиничного номера. – Приветствую, мой фараон, подойди и поприветствуй свою…

— Мать?! – Онуфриос заговорил в сознании Эндрю.

*****************************

— Мама?! – Подумал Эндрю про себя, когда его сине-зеленые глаза пробежались по телу матери, зная, что это была не его мать в том синем прозрачном льняном платье в египетском стиле. Учитывая, что он знал свою мать достаточно хорошо, чтобы понимать, что ее не застукали бы мертвой в чем-то подобном, учитывая, как легко он мог видеть грудь своей матери и ее женственный холмик. Это определенно было не то, что его мать надела бы, никогда! Не то чтобы ему не нравился открывшийся перед ним вид.

— Неужели прошло так много времени, что ты не узнаешь голос своей царицы, мой фараон?

— Кто ты такая и что ты сделала с моей матерью?! – Спросил Эндрю. Сила фараона горела ярким синим светом в его зрачках, и фиолетовый свет вспыхнул на поверхности его золотого кольца-анкха.

— Мне больно, Онуфриос, что ты не помнишь свою собственную мать, Хетеферес, – сказала она с оттенком грусти в голосе. Именно тогда Эндрю, наконец, заметил ожерелье. То самое ожерелье, которое они нашли в запертой шкатулке с драгоценностями. – Я вложила частичку своей души в этот драгоценный камень, – ее пальцы слегка коснулись сапфира, – чтобы мы снова могли быть вместе на одну ночь. Это все, что позволило бы нам заклинание, чтобы мы с тобой наконец-то могли быть вместе, как мы всегда хотели, – сказала Хетеферес, с любовью глядя на призрачный дух Онуфриоса, а не на физическое тело Эндрю. – Пойдем, заклинание не будет длиться вечно, и я хочу заняться любовью с мужчиной, в которого влюбилась много лет назад, прежде чем мы вернемся в подземный мир, чтобы предстать перед судом Осириса, – сказала она, протягивая руки к Эндрю.

Эндрю пробежался глазами по телу своей матери, задаваясь вопросом, сможет ли он просто изгнать дух из тела своей матери. И все же, как он должен был это сделать? Он едва ли понимал силу фараона. Он был не в том положении, чтобы изгнать дух Хетепхерес из тела своей матери. Молясь, чтобы его мать пришла в норму, когда его руки скользнули в ее. Ее дыхание громко отдавалось у него в ушах, когда она целовала его так, словно не видела тысячу лет. С другой стороны, это было правдой, если не считать их пребывания в Подземном мире. Небесно-голубые глаза его матери заблестели от голода, когда их губы оторвались друг от друга, почувствовав, как она слегка потянула его за нижнюю губу.

— Ты помнишь, как мы были на "барраж"? – Спросила Хетепхерес, подводя сына к кровати.

— Да… – Это было нечетко, но изображения были достаточно четкими, чтобы он понял, что происходит.

— Хорошо, значит, ты не забыл, чему я научила тебя в тот день, – сказала Хетепхерес. Ее руки легко пробежали по телу, в котором находился ее сын. Сосуд мог показаться ей другим, но она чувствовала своего сына внутри него. – Я вижу, ты вновь обрел благословение богов, которым жрецы храмов наделили тебя, когда ты был ребенком, – заявила она, вдыхая исходящий от Эндрю аромат гранатов, когда раздевала своего сына. – Этому твоему новому телу может показаться, что тебе не хватает того, чем ты был когда-то, просто это не имеет значения, – промурлыкала Хетепхерес, заставив Эндрю слегка подпрыгнуть, когда она обхватила его мужское достоинство.

— Почему мое имя было стерто? – Спросил Эндрю. Его беспокоило, что имя Онуфриоса было бы стерто из истории.

— Это было из-за жадности и жажды власти твоего брата, – сказала Хетепхерес, расстегивая его ремень, затем джинсы. Все это стало возможным благодаря воспоминаниям о женщине, которой она обладала в данный момент. Хотя ей хотелось бы исследовать этот новый мир, в котором она пробудилась, все же заклинание продлится всего одну ночь. Ночь, которую она собиралась обеспечить, запомнится навсегда, когда они вернутся в Дуат. – Вот почему я поместила твой саркофаг рядом с твоим отцом вместе с этим ожерельем, чтобы показать миру, что мой сын не забыт! – Эндрю заметил огонь в ее глазах. Это отчасти напомнило ему о собственном огне его матери. Размышляя, не поэтому ли Хетепхерес смогла завладеть телом его матери, учитывая их происхождение. Протягивая руку, наблюдая за ее дрожащими глазами, задаваясь вопросом, делали ли они это раньше, когда Хетепхерес и Онуфриос были живы, а не духи, населяющие их тела, когда он осторожно стянул платье с ее плеч. Наблюдая, как это голубое белье каскадом ниспадает по загорелому телу его матери, приобретенному за годы, проведенные под египетским солнцем. – Да, Онуфриос, – простонала Хетеферес, откидывая голову назад, когда Эндрю прижал к груди свою мать. – Тебе всегда нравилось играть с моей грудью, – сказала она, мило улыбаясь ему, когда ее рука ласкала его левую щеку. – Теперь действительно покажи своей матери, как сильно ты по ним скучал, – сказала Хетепхерес, прижимая лицо Эндрю к впадине своих сисек.

Все то время, пока Хетепхерес соблазняла своего сына, Алекс, пробиралась сквозь воспоминания Хетепхерес, которые мелькали у нее перед глазами. Она знала, что любой египтолог отдал бы все, чтобы увидеть, какой на самом деле была жизнь в 3500 году до нашей эры, как это было у нее, хотя она бы не советовала становиться одержимой для этого. Возможно, Алекс в тот момент и не контролировала свое тело, но это не означало, что она не чувствовала всего, что Эндрю делал с ней. – Да, детка, прямо здесь! – Мысленно простонала Алекс, когда увидела, как ее тело извивается на гостиничной кровати, когда язык Эндрю так хорошо пробует ее на вкус, как он всегда делал с тех пор, как она стала любовницей своего сына. Она почувствовала, как ее пальцы сжали простыни, когда этот твердый, толстый член проник в ее лоно, услышав в ушах свой собственный вопль блаженства, когда его член длиной в 26 сантиметров и шириной в три с половиной пальца проник глубоко в ее жаркую пизду.

Алекс полностью потеряла счет времени и количеству оргазмов, которые у нее были до сих пор, а также количеству раз, когда Хетепхерес заставляла своего сына кончать в нее и на ее тело. Ее киска чертовски болела, а ее тело было измучено, но ей казалось, что Хетепхерес все это безразлично. Нет. Ей казалось, что Хетепхерес хотела получить все, что она и ее сын могли ей дать, прежде чем все, что с ней происходило, закончится, и она вернется в Страну мертвых. Затем, когда она подумала, что это никогда не закончится, она почувствовала, как ожерелье расстегнулось и упало на кровать.

— Боже, Эндрю, выходи! – Прошипела Алекс, чувствуя, как пульсирует ее влагалище из-за принятых ударов. Не то чтобы ее тело не было полностью удовлетворено, каковым оно и было. Дело было в том факте, что они трахались без остановки до трех утра. Швырнув ожерелье через всю комнату, она больше не хотела иметь с ним ничего общего. Ей не следовало позволять своему любопытству взять верх. Чувствуя, как кончик его члена покидает ее воспаленное влагалище, она в изнеможении упала. Она оглянулась, когда Эндрю падает на спину, а его грудь бешено вздымается. Чувствуя, как его сперма рекой вытекает из ее киски, и всю его засохшую сперму на ее теле. Ни один из них не сказал ни слова. Как они могли? Как кто-нибудь мог объяснить, что в нее вселился призрак и она трахала своего сына почти восемь часов? Медленно придвигаясь к нему, обхватывая его своим больным и усталым телом, крепко прижимая к себе сына, как она делала это в своей каирской квартире перед тем, как он вернулся в Нью-Йорк и погрузилась в сон.

Их обоих грубо разбудили, когда телефон Эндрю зазвонил в восемь утра следующего дня. – Черт! – Эндрю зашипел, увидев, что звонит его отец. – Привет, папа. Я знаю. Я знаю, мне жаль, – быстро сказал он, когда Хулиан начал свою тираду о том, что он не позвонил и не написал смс о том, что не вернется домой. – Просто мы так увлеклись тем, что должно было произойти в ночь премьеры, что потеряли счет времени, и не успел я опомниться, как был уже час ночи, так что я просто рухнул на диван в ее гостиничном номере, – солгал Эндрю, он не думал, что его отец это сделает. отнесись слишком снисходительно к тому факту, что он на самом деле трахал ее большую часть ночи. – Это больше не повторится. Я обещаю. Да, я буду дома сегодня вечером, – кивнул он. – Хорошо, увидимся, когда ты вернешься домой. – С этими словами он закончил разговор и снова упал на кровать.

— Ты не хочешь рассказать мне, почему в тебя вселилась Хетепхерес? – Спросил Эндрю, глядя на свою мать, которая не сводила с него глаз.

— Я не знаю. Последнее, что я отчетливо помню, была телефонная конференция по Скайпу с Высшим советом по древностям… у меня в голове был туман, пока я не сняла это ожерелье, – сказала Алекс, слегка проводя рукой по его груди, задаваясь вопросом, не столкнулась ли она с еще одной сверхъестественной странностью, которую она находила глупой. Тем не менее, после прошлой ночи она не могла сомневаться, что этой стороны реальности больше не существует. Наблюдать, как ее сын ущипнул себя за переносицу, как будто это не было для него чем-то новым. – Энди, как долго это продолжается?

— Я же говорил тебе. С тех пор как провалился сквозь пол, – честно сказал Эндрю, глядя на свою мать.

— А ты не можешь… Я не знаю, скажи им, что ты не хочешь быть фараоном или что-то в этом роде?

— Да, не думаю, что Боги примут "нет" за ответ, мам, – заявил Эндрю, скатываясь с кровати и направляясь в ванную.

— Куда ты идешь? – Спросила Алекс, быстро переворачиваясь.

— В душ, потом в Метрополитен.

— В Метрополитен? Почему? Зачем? – Спросила Алекс, быстро вставая с кровати, затем замедляясь. Все ее тело болело… Она, однако, не собиралась пропускать душ со своим любовником. Это не означало, что они собирались трахнуться снова; просто ее киска сейчас была слишком воспалена для этого.

— Посетить храм Дендура. Попросить Осириса убедиться, что Хетепхерес не вернется, – сказал Эндрю, глядя на свою мать, когда она скользнула в ванную.

— Ой? Ты не будешь возражать, если я пойду с тобой? – Спросил Алекс, заинтригованная возможностью узнать, что значит быть фараоном из первых рук.

— Ты хочешь пойти и посмотреть, как я разговариваю с Богом? – Произнес Эндрю, качая головой, когда его мать энергично кивнула с таким блеском в глазах, как будто она делала какое-то новообретенное открытие. Точно такой же взгляд был у нее, когда он показал им, где Эхнатон и Нефертити были похоронены в потайной комнате, которую сделал Тутанхамон, чтобы скрыть их позор за то, что они повернулись спиной к Богам. – Твои похороны, – сказал Эндрю, заходя в душ, за ним быстро последовала его мать.

***********************************

Музей искусств Метрополитен…

Пальцы Алекс переплелись с пальцами Эндрю, когда он платил за их вход в Метрополитен, видя, что Эндрю не был халявщиком, и, ну, честно говоря, он мог позволить себе сорок баксов в кассе. Ветер разметал ее темно-рыжие волосы по плечам, когда они поднимались по лестнице к парадному входу в этот прекрасный музей.

— Я помню, как мы обычно приходили сюда по выходным и в те дни, когда у тебя не было занятий в школе, – лукаво сказала Алекс, убирая прядь волос за ухо, заметив, как ее сын прикусил язык, чтобы сдержать ответ, который, как она знала, вертелся у него на кончике языка, когда он взглянул на нее уголком левого глаза. Она вспоминала две недели жарких споров, которые они вели под солнцем. Она знала, что ее сын все еще не простил ее за то, что она бросила его или его отца, чтобы преследовать своего носителя. Эндрю, вероятно, никогда бы этого не сделал, но ей казалось, что он понимал, почему ей нужно было уехать. Не то чтобы он считал это мудрым выбором. В конце концов, это стоило ей восьми лет отсутствия сына в ее жизни. Дом, по которому она все еще тосковала иногда, когда было темно и тихо, когда она была на раскопках. Воспоминания о ее прежней жизни всегда возвращались на передний план ее сознания. Наблюдая, как мужчина у двери разорвал их билеты и вернул половинки Эндрю, а оторванные корешки положил в коробку рядом с собой. – Мы так и сделаем, – сказала Алекс, одарив мужчину улыбкой, когда тот пожелал им приятного пребывания.

Поворачивая направо… только для того, чтобы потянуть Эндрю за руку, когда казалось, что ему просто не терпится попасть в храм. – У нас есть время, Эндрю, – безумно покраснев, она опустила глаза на свои ступни, – почему бы нам не прогуляться по музею, как мы привыкли? – Алекс говорила застенчивым тоном, зная, что для них это было почти как первое свидание. Как это заставило ее сердце затрепетать, когда они стояли в Большом зале, у входа в это прекрасное заведение. – Пожалуйста?

Алекс с улыбкой осматривала греческое и римское искусство, искусство Африки, Океании и Обеих Америк, современное искусство, европейскую скульптуру, коллекцию Роберта Лемана, средневековое искусство, оружие и оружейную палату, американское искусство и, наконец, египетское художественное крыло. Там, где храм Дендура занимал все пространство крыла, в то время как в этих стенах хранились бесценные произведения египетской истории на протяжении всей ее долгой истории.

— Это возвращает меня в прошлое, – тихо сказала Алекс. Вспышки воспоминаний вспыхнули в ее голове, когда Эндрю было семь лет, и она рассказывала ему обо всем, что там было. – Ты всегда был так рад приехать сюда.

— Это было не то место, Александрия, – используя имя своей матери, чтобы она знала, что его слова серьезны, – это было потому, что я был с тобой, а не из-за этого, – сказал Эндрю, указывая на вид перед ними.

— О, – тихо пробормотала Алекс, чувствуя, как ее лицо заливается краской. – Может быть, мы сможем делать это еще немного. Я имею в виду, проводить время только вдвоем, посещать музеи и художественные галереи, когда мы будем в Лондоне, Париже, Риме, – сказала она, чувствуя, как ее тело разгорается, думая больше не об Эндрю как о своем сыне, а о мужчине, за которого она выйдет замуж. В конце концов, для Эндрю было бы неприлично, если бы его королевой была кто-то другая. – Мы будем близки долгое время, Энди, я собираюсь быть твоей королевой.

— Ты действительно не собираешься это так оставить, не так ли?

— Не-а, – заявила Алекс, качая головой. – Я принцесса, и ты не можешь этого у меня отнять, – сказала она, вздернув носик с улыбкой на губах.

— Тоже могу. В конце концов, я фараон, – поддразнил Эндрю.

— Ты бы не стал?! – Алекс ахнула в притворном шоке.

— Я бы сделал, если бы…

— Если бы? – Проворковала Алекс, тыча сына в ребра.

— Прекрати делать то, что ты делаешь языком, – сказал Эндрю с коварной ухмылкой.

— Эндрю?! Мы на публике?! – Алекс тихо зашипела, но в то же время возбудилась. – Д-ду… тебе действительно нравится, когда я это делаю? – Как потеплело у нее на сердце от осознания того, что она принесла блаженство своему возлюбленному, когда Эндрю кивнул. – Не пойти ли нам в храм? – Спросила Алекс, бросив на сына довольно страстный взгляд.

— Да, тогда тебе нужно вернуть это ожерелье, – сказал Эндрю, и его взгляд упал на каменное сооружение.

Прогуливаясь между двумя каменными статуями, изображающими римского правителя в образе фараона. Эндрю не знал, почему это зрелище вызвало у него отвращение, и все же неприятное ощущение в животе никуда не делось. Чувствуя, как сгущается воздух, когда он и его мать приближались к пропилону, который когда-то привел верующего к этим некогда святым стенам. Иероглифы мало что значили для него. Эндрю был там не просто так. Чтобы призрак Хетепхерес никогда больше не смог вселиться в его мать. Она уже обошла смерть, когда никто не мог сказать, что еще она запланировала.

— Что?! – Спросил Эндрю, когда рука его матери взлетела ко рту.

— -т-ты носишь Немес?! Ты действительно фараон, – пробормотала Алекс. Ее взгляд скользнул по ткани в золотисто-голубую полоску. Покрывая всю макушку, затылок и затылочную часть шеи, ее взгляд пробежал по отворотам, двум большим складкам, которые свисали за ушами и перед обоими плечами.

— Ладно, такого раньше никогда не случалось, – сказал Эндрю, немного нервничая. – Но, да, я же сказал тебе, что я фараон. Когда ты начнешь верить мне, когда я расскажу тебе все это? – спросил он с многозначительным взглядом.

— У тебя тоже есть крюк и цеп? – Ее глаза расширились, когда они появились в его руке из воздуха. Она понятия не имела, почему поверхность этих двух предметов выглядела расплавленной. – Можно мне их потрогать?

— Я не знаю, мам. Они вроде как горячие. В конце концов, они принадлежат Ра.

— Подожди, подожди, Ра. Ра, Атум, или как ты там хочешь называть Царя Богов, это его? – Алекс озадаченно спросила.

— Да, в конце концов, я фараон, – сказал Эндрю, отправляя посох и цеп обратно их владельцу.

— Но как?

— Долгая история. Расскажу тебе позже, – сказал Эндрю с ухмылкой, направляясь к алтарю, пока мать не взяла его за руку.

— Нет, ты расскажешь мне сейчас, – твердо сказала Алекс.

— Ты уверена, что хочешь знать?

— Я хочу знать все, – заявила Алекс, сурово кивнув.

— Тебе может не понравиться то, что ты услышишь, – предупредил Эндрю.

— Я рискну.

— Можем мы сначала закончить с этим, а потом я раскрою все эти маленькие секреты за чашечкой кофе? – Сказал Эндрю, указывая на алтарь.

— Ты обещаешь?

— Честное скаутовское.

— Я собираюсь убедить тебя в этом, – сказала Алекс строгим материнским голосом.

Подойдя к алтарю, теперь, когда он был здесь, он понятия не имел, как он собирается общаться с Осирисом. Его голова дернулась вправо, когда в его сознании вспыхнуло воспоминание о каком-то фараоне, которого он не мог вспомнить. Прежде чем он успел даже обдумать, что все это значит, его рот открылся сам по себе.

Возвышен ты на своем троне,

О Осирис! Ты слышал прекрасные вещи,

О Осирис! Твоя сила велика,

О Осирис! Твоя голова прикреплена к твоему телу,

О Осирис! Твоя шея стала твердой,

О Осирис! Твое сердце радуется,

О Осирис! Твоя речь стала действенной,

О Осирис! Твоя принцесса радуется

Ты утвердил Быка в Аментете.

Твой сын Гор взошел

на твой трон, и вся жизнь с ним.

Миллионы лет служи ему,

и миллионы лет держи его в страхе.

Сонм Богов – его слуги,

и они держат его в страхе.

Бог Тем, Правитель,

единственный среди Богов,

сказал, и его слово не отменяется.

— Эндрю? Где ты выучил эту молитву? – Спросила Алекс, зная, что она никогда не вникала в молитвы, которые читали жрецы Древнего Египта.

— Хм? Это была молитва? – Растерянно спросил Эндрю, когда Алекс кивнула. – Я не знаю. Это просто пришло мне в голову.

— Это часто случается?

— В основном, это просто сны. Как ты думаешь, откуда я узнал о Каттарской депрессии, – заявил Эндрю с застенчивой ухмылкой. Обернувшись, он почувствовал что-то, что показалось ему знакомым. Он поймал свою мать, когда из ниоткуда появился мужчина два с половиной метра ростом с бледно-голубой кожей, заметив шрамы там, где Изида сшила его конечности, когда Сет разрубил его тело на куски.

— Приветствую, фараон. Прошло некоторое время с тех пор, как меня вызывали в мир смертных. Итак, что я могу сделать для тебя, юный фараон? – Спросил Осирис. Его золотистые глаза смотрели на Эндрю сверху вниз с его роста.

— Ты можешь удержать Хетеферес в Дуате?

— Хетеферес?! Это имя, которое я давно не слышал, – задумчиво произнес Осирис, поглаживая свой божественный подбородок. – Почему ты спрашиваешь? Понятно, – задумчиво произнес он после того, как Эндрю рассказал о событиях прошлой ночи. – Я могу понять твое беспокойство, но я не чувствую, что на Земле остались другие частички ее души, так что тебе не о чем беспокоиться.

— Значит, мне не придется иметь дело с очередным визитом матери Онуфриоса? – Спросил Эндрю, взглянув вниз и увидев, что дыхание его матери было поверхностным, но ровным.

— Нет, я прослежу, чтобы она оставалась там, где она есть, и восстановлю ту часть ее души, которая осталась позади. Я молюсь, чтобы мы не виделись в ближайшее время, – сказал Осирис, прежде чем исчезнуть обратно в Дуат.

— Ты и я оба, – пробормотал Эндрю, легонько встряхивая мать, чтобы вывести ее из обморока.

— Что?!

— Ты упала в обморок. Какая-то профессор, падающая в обморок при виде своего первого Бога, – сказал Эндрю с мягким смешком.

— Заткнись, – легонько хлопнув сына по груди, – в конце концов, это был мой первый Бог, – сказала Алекс, слегка надув губы. – Итак… ты вызвал Осириса. Это был Осирис, верно? – Увидев кивок Эндрю, – Он будет держать ее в Дуате?

— Да.

— Хорошо, тогда ты покупаешь кофе, – строго сказала Алекс, беря сына за руку и выводя его из храма.

*************************************

— Хорошо, начнем с самого начала, – заявила Алекс после того, как включила диктофон, чтобы воспроизвести запись и повторить все заново, пока они сидели в той полупустой кофейне в квартале от Метрополитен-музея. – Когда ты начал видеть "Египетских богов"?

— Я сказал тебе в первый раз, после того, как выбрался из той дыры.

— И ты сказал, что видел Бааст и что там внизу тоже была маленькая статуя, – сказала Алекс, когда Эндрю кивнул. – Что это была за статуя?

— Понятия не имею, – произнес Эндрю, пожимая плечами. – В то время я как бы растворялся в себе.

— И ты утверждал, что там внизу был бассейн с водой, – сказала Алекс, поблагодарив молодого человека, когда он поставил перед ней чашку кофе.

— На самом деле, это был нектар Богов, по крайней мере, так мне сказала Бааст.

— Подожди, как нектар богов? Вещество, которое делает тебя бессмертным? – Взволнованно спросила Алекс, приподняв бровь, когда Эндрю усмехнулся. – Что такого смешного?

— Это, по сути, то же самое, о чем я спрашивал Бааст, и нет, я не бессмертен.

— Хорошо, тогда что это был за "нектар" и почему он там был?

— Ты знаешь этот запах, который вы все продолжаете ощущать на мне? – Спросил Эндрю, увидев, что его мать кивнула в знак согласия. – Ты помнишь ту стену, на которой в основном было порно?

— Да. Что насчет этого?

— Это в основном говорит тебе, в чем суть благословения, – сказал Эндрю с понимающей ухмылкой.

— И ты сказал, что получил благословение Ра. Что это значит?

— Ра завещал мне, что "ни жара, ни холод не коснутся твоего тела, земля одарит тебя своими богатствами. Мужчины будут прислушиваться к тебе, когда ты будешь демонстрировать свое господство над миром", – сказал Эндрю слово в слово.

— Так вот почему ты знаешь, где что находится?

— Нет… – Качая головой, – я не знаю, как это описать, кроме как сказать, что Египет и я – одно целое. К тому же, я уже говорил тебе. То, что они знали, знаю и я, – сказал Эндрю, делая глоток своего кофе.

— Значит ли это, что у тебя есть воспоминания всех фараонов? – Спросила Алекс. Ее мысли метались. Уверена, все это было запутанно, если бы она рассказала об этом кому-нибудь. Тем не менее, она только что увидела Бога. Физическое существо, которое она действительно могла видеть своими собственными глазами. Затем был голубой свет в его глазах, фиолетовый свет, вспыхнувший на его кольце. Она могла бы добавить кольцо египетского происхождения, которое, как она думала, Эндрю никогда не наденет. Все то, о чем он говорил, что, согласно ее собственным учениям, невозможно, и все остальное, что произошло до сих пор.

— В основном, важные вещи. Несколько лакомых кусочков тут и там, когда им захочется поделиться, – небрежно сказал Эндрю.

— Можешь ли ты рассказать мне с точки зрения Менеса, на что это было похоже до того, как он объединил Египет? – Спросила Алекс, наблюдая за голубым огоньком, играющим в его глазах, пока она наслаждалась своим кофе. Она действительно пропустила хорошую чашку, когда они были на раскопках.

— Как и следовало ожидать, когда новообразованное королевство начинает оправляться от разрушительных последствий войны, старую ненависть трудно забыть. – Алекс заметила, что Эндрю уставился в свой кофе, как человек, который слишком много повидал. – Вначале было тяжело, очень тяжело. Королевство голодало, засуха царила годами, и поля не могли прокормить всех жителей Королевства. Потом…

— Что потом, Энди?! – Спросила Алекс приглушенным шепотом.

— Я… нет, я тебе этого не скажу, – сказал Эндрю, качая головой, заметив Бааст в ее кошачьем обличье под столом по диагонали от него.

— Почему нет? – Она опустила глаза, когда ее сын накрыл ее руку своей.

— Я не думаю, что ты готова это услышать, – сказал Эндрю, и он сам был не готов произнести это вслух. Стреляя кинжалами, когда Бааст облизывала лапу с таким озорством в глазах.

— Энди, на что ты смотришь? – Алекс заговорила, оглядываясь по сторонам и позади себя, и ничего не увидела.

— Не волнуйся об этом, – сказал Эндрю, возвращая ее внимание к себе.

— Итак, скажи мне, Эндрю, в чем дело? – Алекс подскочила на своем месте, когда Бааст запрыгнула на стол из ниоткуда. Наблюдая за тем, что казалось молчаливым спором между ними, когда они смотрели друг на друга, она задавалась вопросом, знала ли Бааст об упрямстве ее сына. Опустив взгляд, она почувствовала, как ее хвост забился о ладонь. Затем, увидев, что никто, кроме нее и Эндрю, не мог ее видеть, учитывая неизменные выражения лиц людей в магазине. – Не психуй, и не падай в обморок, – прошептала Алекс самой себе.

— Хорошо, я сделаю это, – проворчал Эндрю, чувствуя, как она трется о его щеку, когда он опустил голову, прежде чем она вернулась туда, где когда-то была. – Это о том, как Египет процветал после тех мрачных лет…

— Что это была за последняя часть? – Спросила Алекс, когда Эндрю бессвязно пробормотал последнюю часть. – Я знаю, что ты не мямля, так что говори громче.

— Мы с Бааст… женаты, во всех смыслах и целях, – сказал Эндрю, глядя в сторону, когда, наконец, произнес это, заметив, как его мать смотрела на него, разинув рот, затем с ее губ сорвался взрыв смеха, от которого ломило ребра. Она успокоилась, как только заметила, что привлекает слишком много внимания для такого разговора.

— Ты же не издеваешься надо мной, не так ли? – Спросила Алекс вполголоса.

— Да, это то, что символизирует бренд. Соглашение первого фараона, а теперь и меня, чтобы Египет мог процветать благодаря нашему союзу. Ты знаешь миф о том, что Ра был первым фараоном?

— Да?

— Ну, это вроде как реально, – сказал Эндрю, потирая затылок. Подняв взгляд, он увидел, как в глазах его матери вспыхивает рациональный ум.

— Это значит… Нет, этого не может быть, это…

— Безумие? Да, я знаю, "продвигаясь вперед", ты видишь, с чем я имею дело? – Прошептал Эндрю, энергично кивая, все еще видя сомнение в ее глазах.

— Сколько богов ты уже встретил? – Спросила Алекс, пытаясь осмыслить все это.

— Изида, Бааст, Ра, Тот и Себек, если считать, что ты видела его в воспоминаниях, в общем, – правдиво сказал Эндрю. – Мама… что ты знаешь о Маат?

— Хорошо… Египетская мифология – не моя область изучения. Почему ты спрашиваешь? – Спросила Алекс, довольная тем, что он открылся ей.

— Изида сказала мне, что я нужен для восстановления Маат, – сказал Эндрю как ни в чем не бывало.

Она потянулась через стол, сжала его руку, с любовью посмотрела на своего сына, зная, что она будет рядом с ним во время всего этого. Она не собиралась терять его снова. – Не волнуйся, я разберусь с этим. Ты предоставь расследование мне. У меня это хорошо получается, – сказала Алекс с теплой улыбкой. – Итак, у тебя есть какие-нибудь идеи, что имела в виду Изида?

— Понятия не имею, – ответил Эндрю, пожав плечами.

— Хм… – Откинувшись на спинку сиденья, она глубоко задумалась. – Мы разберемся с этим, так что… поженимся, да? – Поддразнила Алекс с застенчивой ухмылкой, когда Эндрю закатил глаза. – Это делает меня другой женщиной?

— Нет.

— Итак, тогда… – Наклонившись над столом, позволяя рубашке продемонстрировать ее декольте взгляду сына, – Бааст не будет возражать, если я стану твоей королевой? – Алекс говорила страстным тоном, в то время как кончики ее пальцев легко танцевали по тыльной стороне ладони Эндрю. Она восприняла его вздох и то, как он опустил голову, как "нет". Что только заставило ее довольно соблазнительную улыбку стать шире, когда она это услышала. – Итак, Энди, могу я спросить; что было в храме Амхакха?

— Черт возьми, если я знаю. Твоя догадка так же хороша, как и моя.

— Почему на тебя это не подействовало, как на других? – И снова он пожал плечами.

— Как я уже сказал, я сталкиваюсь со всеми этими странностями чуть больше трех месяцев. Так что у меня нет даже половины ответов на мои собственные вопросы.

— Итак… ты с Бааст заключили свой брак? – Спросила Алекс, поддразнивая, с ухмылкой, когда ее сын просто покачал головой.

— Ты получаешь от этого слишком много удовольствия.

— Эй, я справляюсь, как могу, – сказала Алекс, поводя носом.

— Угу.

— Итак, Эндрю, каково это – трахать богиню? – Спросила Алекс, допивая остатки кофе из своей чашки.

— Трудно описать, – почесывая подбородок, – подумай о лучшем сексе, который у тебя когда-либо был, и умножь это в тысячу раз, – правдиво сказал Эндрю.

— Правда?! Это было так хорошо?! – Потрясенно спросила Алекс.

— Да, но ты ничего из этого не запомнишь. Я не запомнил в первый раз, – признался Эндрю.

— Черт, меня никогда не трахали до такой степени, что я не могу вспомнить, ошеломленная, – стрельнув в Эндрю понимающей ухмылкой, – никогда так, – проворковала Алекс, в то время как кончики ее пальцев не переставали ласкать тыльную сторону ладони Эндрю.

Алекс легонько поцеловала Эндрю в губы, когда они стояли на обочине, пока ее такси работало на холостом ходу. – Я позвоню тебе позже. Завтра мы проведем пошаговое руководство, чтобы подготовить тебя к торжественному открытию через два дня, – сказала она, проводя рукой по левой руке сына, прежде чем взять его за руку. – Будь осторожен по дороге домой, – сказала Алекс, глядя на него снизу вверх, когда она сидела на заднем сиденье такси и видела, как Эндрю кивнул, прежде чем закрыть дверь. Она помахала ему, когда такси отъехало, очень счастливая, что ей удалось побыть наедине со своим сыном. Ей не терпелось помочь ему разгадать все эти скрытые секреты, которые были утрачены во времени.

**********************************

— Я очень разочарована в тебе, молодой человек?! – Неодобрительно сказала Вильма, когда Эндрю вошел в их дом без четверти два пополудни. – Ты не звонишь, не пишешь смс, не появляешься дома всю ночь. Я беспокоилась о тебе, – сказала она любящим материнским тоном.

— Извини, время просто ускользнуло от меня, – сказал Эндрю, покраснев.

— Никогда больше так не делай?! Ты слышишь меня? – Произнесла Вильма, крепко обнимая его. Ее светло-каштановые волосы рассыпались по спине, а розовые губы прижались к его коже, когда она уткнулась носом в его шею, прижимаясь своей грудью к его груди, зная, что он уедет чуть больше чем через неделю. Только на Рождество у нее будет еще один шанс почувствовать его член в своей пизде, прежде чем он уедет в Рим, а затем в Каир, где он снова будет в том десерте с той женщиной. – Я знаю, что ты трахнул ее прошлой ночью. Я знаю, именно поэтому ты не звонил. Я не сказала твоему отцу, так что он до сих пор не знает, что ты сделал ее своей женщиной. Ты будешь трахать меня всю неделю. Я буду так сильно скучать по тебе, когда ты уйдешь, – сказала Вильма, и ее горячее дыхание коснулось его уха. – Моя киска должна узнать этот член, – наклонившись и обхватив ладонью мужское достоинство Эндрю, – ты доставишь удовольствие своей матери, не так ли? – прошептала она, прежде чем погрузить свой язык ему в рот. – Мммммм, – промурлыкала Вильма ему в рот, когда руки Эндрю сжали ее попку, прижимая к его твердеющей выпуклости. Что-то, что ей нравилось ощущать на своем теле. – Возьми меня, Энди. Перегни меня через диван и введи этот твердый член в нетерпеливую киску своей матери, – потребовала она с распутным мурлыканьем.

Он выглядывал из-за ее левого плеча, когда ее руки уперлись в спинку дивана. Юбка задралась на попку, а трусики были спущены до лодыжек. Запах ее секса наполнял воздух, показывая, как сильно она нуждалась, хотела этот его член. Чувствовать, как он колотит ее, растягивает, как это было всегда с тех пор, как он впервые оказался глубоко внутри нее. Ее рука скользнула между ног, когда она почувствовала его ладони на своих бедрах.

— Теперь смотри, как этот член волшебным образом исчезает в киске твоей матери, – сказала Вильма с соблазнительной улыбкой, насаживаясь задом на член своего пасынка. – О да! Как же мне это нравится?! – простонала она, когда Эндрю начал жестко трахать ее.

— Да, Эндрю, просто так. Трахни меня вот так, – приказала Вильма, когда Эндрю поднял ее правую ногу и положил ее на спинку дивана, погружая этот толстый, твердый член в ее мокрое влагалище. Ее стоны удовольствия наполнили их дом, когда Эндрю схватил ее за волосы и трахнул так, словно она принадлежала ему. Как же ей нравилось кончать на член Эндрю. Она так будет скучать по этому.

Руки Вильмы были у него на груди, а ее похотливые глаза смотрели на него снизу вверх, когда она лежала на спине на диване, пока он трахал ее. Чувствуя, как ее соки стекают по коже, когда его член делает ее киску более влажной, чем все, что она когда-либо испытывала. Ее руки пробежали по его груди, прежде чем обхватить его сзади за шею и притянуть к себе. Ее губы впились в его губы, целуя мужчину, который занимался с ней любовью. Чтобы сформировать ту связь, которая, как она надеялась, поможет им пережить предстоящее долгое отсутствие Эндрю в их жизни. Обхватив его ногами за талию, она почувствовала, как набухает его член. Она трахалась с ним достаточно долго и часто, чтобы знать, что это значит.

— Кончи в меня, Эндрю, – прошептала Вильма в нужде. Она знала, что это был рискованный день для нее. Ей было все равно. Тем лучше, если у нее будет его ребенок. Она знала, что Хулиан воспитает его. В конце концов, они пытались забеременеть с самого медового месяца, но до сих пор его маленькие сперматозоиды не принимались. – Подари нам с папой ребенка, которого мы хотим, – умоляла она. – Все в порядке, – заметив его озадаченный взгляд, – он знает. Я сказала ему, что от одного из вас я забеременею. Я надеялась, что это будет Хулиан, но у нас просто ничего не получается. Пожалуйста, разве ты не сделаешь нас счастливыми, подарив нам ребенка? – Спросила Вильма с умоляющими глазами, страстно желая создать семью с двумя мужчинами, которых она любила. – Твой папа будет любить нашего ребенка так же, как он любит тебя, – сказала она, кончиками пальцев слегка погладив его по правой щеке. Громко застонав, она выгнула спину, а ее груди затряслись, когда Эндрю вонзил в нее свой член, чувствуя, как его горячая сперма заполняет ее лоно до краев.

Продолжение следует…….

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да – пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.