Проклятье фараона. Часть 6

Алекс (или Александрия, как ее звали на самом деле) нервно стояла у двери своего бывшего дома. Работа по подготовке выставки ко дню открытия продолжалась до того, как она приехала вчера вечером, чтобы превратить каркас, который закончили мужчины, в нечто похожее на настоящую египетскую гробницу. Где они собирались выставить саркофаг Онуфриоса, а останки Хуфу и Снеферу оставить в Египте на случай, если случится что-то дьявольское, вместе с несколькими предметами в гробнице, которые были связаны с Онуфриосом. Затем выступит ее милый, красивый… ошеломляющий, разрушающий мир, небесный, блаженный сын, найденный на раскопках. Они также собирались показать 3d-изображение стены, на которой Эндрю нашел имя Онуфриоса. Когда она приехала вчера вечером, то смертельно устала из-за спешки, с которой ей и ее команде пришлось работать, чтобы подготовиться в столь сжатые сроки, и смены часовых поясов. Она знала о приглашении на раскопки весной, но ничего не знала о туре.

Когда ее режиссер рассказал ей о новостях и о том, что она, поскольку была ведущей в этом проекте, будет единственной, кто увидит весь тур. Алекс с трудом удержалась, чтобы не вскочить со стула и не завизжать, как маленький ребенок. Она ползала по стенам с тех пор, как уехал ее сын. Она знала, что, хотя это и неправильно в современном смысле, все же во времена четвертой династии Старого царства это было обычным делом. Она знала, что в них было что-то особенное, но не могла этого объяснить. Она чувствовала это своей душой. Алекс было все равно, что это неправильно, она знала, сколько золота они нашли, и нетрудно было прикинуть, сколько он получил. Она знала, что быть его матерью невозможно. Она не могла вернуть это обратно. Если она не могла быть его матерью, то определенно могла стать его любовницей. Тогда, как ее любовник, он мог бы путешествовать с ней по всему Египту. Тогда она последовала бы за ним куда угодно, как бы долго она ни была рядом с ним. Это означало, что она должна была начать этот тур в Нью-Йорке, и это было только справедливо, учитывая те два с половиной месяца, которые они провели в Египте. Она только надеялась, что сможет уговорить своего сына пойти с ней в четыре других музея, которые участвуют в туре. Потом они вернутся на раскопки, и тогда останутся только она и ее сын, одни. Часы и километры вдали от кого бы то ни было, вспоминая выражение лица Уильяма, швейцара, когда она шла по вестибюлю. Она вспомнила, что в последний раз она была там, когда ушла от своей семьи.

Она вздохнула, надеясь, что взять Карлу и Анту с собой было правильным решением, и подняла руку, чтобы постучать. Если бы встреча с бывшим мужем была ценой за то, чтобы увидеть своего сына, она бы с радостью заплатила ее. Она надеялась, что Эндрю пойдет с ней в Американский музей естественной истории, чтобы узнать, какова будет его роль на открытии. Ее сердце бешено заколотилось в груди, когда она услышала приближающиеся шаги. – Угождай кому угодно, только не этой женщине, – мысленно простонала Алекс, делая сухой глоток, когда дверь медленно приоткрылась. Ее сердце мгновенно затрепетало, когда свет заиграл на его волосах цвета амаранта из-за того, что он провел время под летним египетским солнцем. Его загар был еще одним подарком под этими лучами. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не броситься в объятия Эндрю и не впиться в его губы, чтобы показать ему, как сильно она по нему скучала. Тем не менее, она не могла этого сделать.

— Мама? – Эндрю склонил голову набок в замешательстве из-за причины, по которой его мать стояла у его двери. Его взгляд пробежал по телу матери, отметив, что, учитывая жару в Египте, у нее, вероятно, была одежда не намного толще льняной.

— Тебе… тебе не говорили, что для того, чтобы ты… помог собрать средства для проекта, ты должен был знать расположение выставки и то, что мы привезли с собой, ты должен были знать, по крайней мере, достаточно, чтобы ответить на несколько вопросов, если возникнет необходимость? – Спросила Алекс тихим шепотом. Она старалась не отрывать взгляда от лица сына. Однако ее взгляд все же опустился, когда ей показалось, что она заметила движение в его штанах. – Мне сказали, что тебя проинформировали об этом до того, как я прилетела вчера вечером?

— Нет… что… как долго? – Спросил Эндрю, наконец-то придя в себя.

— С этого момента и до последнего дня показа. Итак, чуть больше пяти недель. Четыре недели на подготовку, одна – на торжественное открытие, – заявила Алекс, прикусив внутреннюю сторону щеки, когда его губы насмехались над ней. Интересно, знал ли ее сын, что его ждет, когда она останется с ним наедине.

— Эндрю? Кто там за дверью? – Алекс услышала, как Хулиан зовет их сына где-то в доме, который они когда-то делили.

— Привет, Хулиан, – сказала Алекс неловким нервным голосом, когда он появился в поле зрения. Ее руки сложились в знак мольбы, надеясь, что ее бывший муж этого не увидит, умоляя сына спасти ее от этого… смущения.

— Ты у меня в долгу, – прошептал Эндрю, точно зная, что она сделает, чтобы отплатить ему. – Дай мне минутку, – сказал он с ухмылкой, постепенно закрывая дверь, слыша, как его мать шепчет: – Спасибо тебе!

— Эндрю, что она здесь делает?! – Спросил Хулиан, и поток противоречивых эмоций закружился в его мозгу. Не веря своим глазам, он посмотрел на своего сына в поисках ответов.

— Похоже, кто-то напортачил и забыл сообщить мне, что частью сделки была помощь в сборе средств, и это началось сегодня, – сказал Эндрю, пожимая плечами и направляясь в свою комнату. – Я напишу тебе, что происходит, когда доберусь туда, – сказал он, убирая в карман бумажник, ключи и телефон и выходя из своей комнаты.

— Хорошо, но ты расскажешь мне, что она делает здесь, в Нью-Йорке, когда вернешься, – строго сказал Хулиан.

— Конечно. – Эндрю помахал отцу, когда выскользнул за дверь.

Он ухмыльнулся своей матери, которая опустила голову, когда он проходил мимо. Эндрю чувствовал, как пальцы матери скользят по его плечам, теперь, когда они скрылись из виду, ожидая лифта. Краем глаза он наблюдал, как округляются груди его матери, когда его рука покоилась в долине цариц. Ее небесно-голубые глаза так бессмысленно смотрели на него, когда пальцы ее правой руки пробежали по тыльной стороне левого предплечья Эндрю, крепко прижимая его к себе, пока кончики ее пальцев танцевали по ладони, прежде чем их пальцы переплелись с его.

Алекс не сказала ни слова. Она просто хотела изучить своего сына, своего возлюбленного, после столь долгой разлуки, надеясь, что он сможет почувствовать жар, который он вызвал в ней, когда его рука легла на ее лобок.

— Ты так и будешь пялиться? – Спросил Эндрю, наблюдая за быстро увеличивающимися цифрами по мере того, как кабина лифта поднималась на его этаж.

— Мммммм, – промурлыкала Алекс, положив подбородок на плечо сына.

— Итак… ты собираешься рассказать мне, почему ты здесь?

— Они назначили меня ответственной за тур, так как я была главной на раскопках. Точно так же, как и тебе, им нужен мой опыт на раскопках, так же как им нужен твой и Анты опыт в этой могиле. – Ее глаза изучали его лицо, пока она размышляла о том, следует ли ей спросить его сейчас или позже. – Эндрю, что бы ты подумал о том, чтобы присоединиться ко мне до конца тура? Тебе сказали, что последним музеем будет Каир, где она будет выставлена на всеобщее обозрение в течение целого года? – Видя, как Эндрю качает головой: – Видишь ли… – она опустила взгляд, чувствуя, как горят ее щеки и молясь, чтобы ей удалось повлиять на его мышление в течение следующих пяти недель. – Они сделали это для того, чтобы в Каире привлечь как можно больше прессы к продолжению раскопок. Не то чтобы это уже не было профинансировано, но это никогда не помешает. Итак, ты видишь, что мы покидаем шоу в последний день. Мне бы очень хотелось провести их с тобой, но я пойму, если ты просто захочешь встретиться в Каире. Ты только что вернулся домой. Я не хочу давить на тебя. Просто подумай об этом, хорошо?

— Хорошо, но ничего не обещаю, – сухо ответил Эндрю, когда дверь лифта со звоном открылась.

— До тех пор, пока ты будешь думать об этом…

— А что насчет остальных трех, просто из любопытства.

— Лондон, Париж, Рим, – сказала Алекс с легкой улыбкой, когда двери закрылись.

Эндрю тяжело дышал, когда они наконец добрались до первого этажа. Его мать вышла из кабины с довольной улыбкой на губах, а ее указательный палец левой руки провел по краю нижней губы, убеждаясь, что она проглотила каждую каплю спермы своего сына. Он прислонился к стене в углу под камерой. Его мать нажала кнопку "Стоп" между 91 и 90 этажами. Она отсосала ему дважды, и это было божественно!

— Давай, Эндрю, мы уже опаздываем, – крикнула Алекс. Когда она оглянулась, в ее глазах горел голод. Она сдерживала желание мурлыканья, когда ее сын появился в дверях, наблюдая, как он поправляет свою одежду. Ей не терпелось отвезти его обратно в свой отель. Она знала, что его отец никогда не узнает о них. Хотя он не мог запретить ей встречаться с ним вне его дома, он мог держать ее подальше, пока Эндрю был там; и она не хотела рисковать своим шансом увидеть там своего сына. У Алекс был план покрасить свою комнату в ее соках.

— Ты взяла напрокат машину? – Спросил Эндрю, как только они вышли на улицу, разглядывая мужчину, стоявшего у задней пассажирской двери.

— Ну… это лучше, чем ездить на метро, – сказала Алекс, краснея. Она лукаво поглядывала на здание, когда садилась в машину, молча прощаясь с жизнью, от которой она отказалась. Затем к новому, как она надеялась, взглянув на своего сына, когда их водитель завел машину.

*********************************

Викторианский готический фасад "Входа в замок" Американского музея естественной истории навис над головой, когда Эндрю выскользнул из машины, осматриваясь по сторонам, поскольку здание занимало большую часть площади Манхэттена. Он прислушивался к звукам города, когда его жители занимались своей повседневной жизнью, и увидев развевающиеся на ветру баннеры следующей выставки, которые были поспешно выставлены на всеобщее обозрение. Даты, когда выставка будет открыта для просмотра, были указаны в нижней части баннера. Он мысленно застонал, когда в верхних левых углах баннеров появились его имя и фотография, хотя и маленькие по сравнению с размером остальной рекламы, но все же заметные, что это был он. Взглянув направо, он увидел, как его мать подошла к нему, закончив разговор с водителем.

— Я надеюсь, ты не против провести здесь четыре часа… со мной? – Застенчиво спросила Алекс, изо всех сил стараясь скрыть вожделение и тоску в своих глазах, когда ветерок играл ее темно-рыжими волосами. – Потом… может быть, тогда мы сможем пообедать… и десерт, – прошептала она на ухо сыну.

— Посмотрим, – сказал Эндрю с озорной ухмылкой.

— Эндрю, тебе не следует так беспричинно дразнить свою и без того возбужденную мать. Я не буду отвечать за свои действия, если ты это сделаешь, – промурлыкала Алекс на древнеегипетском. Она практиковалась с тех пор, как услышала, как он произносит это на видео Анты. Она сохранила исходный файл при себе и передала прессе только измененный вариант, чтобы она могла говорить со своим сыном на языке, понятном только им. Она просто надеялась, что бы это ни было, что бы ни овладело им в той могиле, он все еще мог понять ее слова. Ее ногти впились в его кожу. Дыхание участилось, а глаза расширились. Темный, жгучий, ненасытный голод тлел в ее небесно-голубых глазах, когда она почувствовала, как ее лоно затрепетало. Ее влагалище начало увлажняться, когда сын прошептал ей на ухо. – Ты обещаешь? – В ее голосе слышались нотки возбуждения, поскольку беглый ответ сына все еще отдавался эхом в ее голове.

— Мммммм, – тихо промурлыкал Эндрю на ухо матери. Чувствуя, как она дрожит, когда его нос коснулся ее щеки.

— Т-тогда нам лучше всего начать, – решительно сказала Алекс, таща сына к выходу. Ее щеки вспыхнули, когда вслед за ними раздался смешок ее сына. Она не собиралась упускать из виду то, что только что прошептал Эндрю. Она чувствовала, как ее трусики работают сверхурочно, чтобы впитать нектар, который собирался на ее маленьком персике.

Ее темп стал менее бешеным, когда они вошли в двери. Никто не должен знать, как сильно она желала своего сына. Как же ей хотелось присесть на корточки прямо здесь, перед ним, выхватить его член и позволить своим губам доставить удовольствие своему любовнику. Позволить Эндрю почувствовать, как ее язык исследует каждый сантиметр его мужского достоинства. Чтобы стянуть с себя светло-коричневые брюки, а с груди – кремовую блузку. Наклониться и сказать своему сыну, чтобы он трахнул ее. Заставить ее стонами наполнить этот музей своей небесной мелодией. И все же она не могла, если не хотела попасть в тюрьму на очень долгий срок и разрушить будущее своего сына. Алекс просто придется смириться с этим в уединении своего гостиничного номера. Когда эта мысль пришла ей в голову, на ее губах появилась греховная улыбка, когда она повела своего сына на выставку.

— Ну, и что ты об этом думаешь? – Спросила Алекс, когда они стояли перед входом на выставку.

— Это выглядит как… – Глаза Эндрю пробежали по неокрашенным блокам из пенополистирола, которые были прикреплены к деревянной конструкции проволокой толщиной в 20 сантиметров, все пронумерованы и снабжены буквами, так что, когда их отправят в другие музеи, установка займет не так много времени, как в Нью-Йоркском, учитывая, что это была срочная работа. Слегка повернувшись, он заметил, как резчики работали над точной копией передних лап сфинкса. Он задавался вопросом, как это будет выглядеть, когда все будет покрашено, и смогут ли они сделать это вовремя.

— Точно так же, как вход в гробницу, которую ты нашел, – кивнула Алекс. – Хотя пьедестал, открывающий эту дверь, еще не закончен, – подходя к месту, где, по ее мнению, было бы неплохо сидеть. – Я думаю, прямо здесь. Таким образом, гид может подняться точно так же, как это сделали вы. Покрутить глобус, выстроить звезды в линию, как вы, и вуаля! – Она водила руками по воображаемому глобусу, улыбаясь сыну, когда он прикусывал губу, чтобы сдержать смешок. – Двери будут на электронном переключателе, так что, как только они выстроятся в линию, они, хотя и не такие большие, как те, что охраняли первоначальную гробницу, распахнутся, приглашая войти. Итак… что ты думаешь? – Нервно спросила Алекс.

— Итак… если ты придаешь им реалистичности, то разве полуголые служанки не должны стоять по бокам? – Спросил Эндрю с дьявольским огоньком в глазах, заметив, как люди, которые усердно трудились, чтобы вовремя открыть эту выставку, остановились. Их взгляды, устремленные на него, безмолвно говорили ему, что они тоже хотели бы знать ответ на этот вопрос.

— Эндрю! – Алекс ахнула, чувствуя, как ее лицо заливает жар. – Ради бога, это музей, – прошипела она тихим шепотом.

— Итак? Это не значит, что у них где-то здесь нет статуй обнаженных женщин или картин. Таким образом, это придало бы ему более "живой" вид, – заявил Эндрю, без конца поддразнивая свою мать.

— Нет! Ни в коем случае! – Алекс фыркнула, скрестив руки под грудью, отчего они задвигались в лифчике. Все это время она изо всех сил старалась сдержать улыбку в ответ на его подшучивание.

— Я должен был попытаться, – вздохнул Эндрю. Его плечи поникли, заставляя их думать, что он признал свое поражение. – Я попробовал, ребята, – сказал он рабочим, пожимая плечами и видя разочарование в их глазах, но также и осознание того, что это был всего лишь сон. Сладкий, возбуждающий сон, но, тем не менее, это сон. Ухмыляясь своей матери, он заметил, как мужчины быстро вернулись к работе, когда ее взгляд упал на них.

— Пойдем, – кивнула она головой в сторону двери, – Я хочу показать тебе, что еще есть и будет на выставке, – сказала Алекс, подзывая сына.

— Не волнуйся, я с ней поработаю, – прошептал Эндрю одному из мужчин, проходя мимо, увидев, что мужчина улыбается, и слегка кивнув ему, прежде чем он исчез за порогом.

— Правда Эндрю? Служанки? – сказала Алекс с притворным отвращением, закатывая глаза.

— Что? Это будет продаваться, поверь мне, – сказал Эндрю, легонько похлопав мать по руке.

— О, я уверена, что так и было бы, но мы этого не сделаем, – сурово кивнула Алекс, притягивая сына к себе, чтобы обнять, и целуя его в лоб. – Я скучала по тебе, малыш, – прошептала она, поглаживая его по спине, прежде чем повести дальше.

Эндрю поднял глаза и заметил мужчин, работающих на строительных лесах и крепящих к потолку какие-то хитроумные приспособления. Его взгляд скользнул по логотипу Virtual ON на спинах их комбинезонов, глядя вниз, как пальцы его матери играют с его ладонью.

— Ты знаешь, что это было, когда ты вошел во все эти иероглифы, нарисованные на стенах?

— Да? Трудно забыть, это показывают в новостях почти каждый вечер, – заявил Эндрю.

— Хорошо… на следующий день после того, как ты уехал, я отправила свою команду туда и сделала 3D-изображение стен, и они, – его мать указала на мужчин, – устанавливают проекторы, которые будут их отображать. Я хотела, чтобы все почувствовали то же, что и ты, когда впервые войдут в эту гробницу. Гробница, которую никто, кроме тех, кто ее построил и поместил фараонов в эту камеру, никогда раньше не исследовал. Чтобы увидеть богатство этого места, которое время еще не уничтожило. Я хочу, чтобы мир увидел и испытал на себе то, что ты раскопал. Чтобы показать миру, что еще многое предстоит открыть. Чтобы продолжить путь после того, как те из нас перейдут в следующий, – сказала Алекс. Ее волнение и любовь к изучению Древнего Египта были ясны как божий день, когда она смотрела в глаза своему сыну.

Эндрю мог представить себе это так, словно он действительно был там в самом начале. Чувствуя, как его маленькие пальчики бегают по стене, он понял, что эти пальцы отражают его мысли. Он мог разглядеть тень человека. Эндрю знал, что он говорит, но почему ему казалось, что он смотрит вверх? Почему он ничего не слышал?

— Эндрю? – Он слышал ее голос, но он казался таким далеким. – Эндрю?! – На этот раз это было на древнеегипетском.

— Почему?.. Что… происходит…? – мысленно проворчал Эндрю. Было такое чувство, что кто-то пытался… оттолкнуть его. – Мама?! – Сказал Эндрю испуганным голосом, держась руками за голову.

— Я здесь, детка, – сказала Алекс взволнованным голосом. Прижимаясь к нему, она краем глаза заметила фиолетовую вспышку. – Я не оставлю тебя, – шепчет она ему на ухо. – Только не снова, – добавила она, крепко прижимая к себе сына.

— Что, черт возьми, это было?! Что, черт возьми, только что произошло?! – Эндрю мысленно закричал, с опаской глядя на кольцо, когда тепло, согревавшее его кожу, начало исчезать.

— Эндрю, что именно… произошло? – Обеспокоенно спросила Алекс, изучая глаза своего сына

— Мне казалось, что я действительно был там. Я имею в виду, в прошлом. Я все еще чувствую текстуру камня, – он потер пальцы друг о друга, – до того, как они покрасили штукатурку, – сказал Эндрю, удивляясь этому ощущению.

— Хорошо. Ты помнишь что-нибудь еще? – Спросила Алекс, задаваясь вопросом, имеет ли это какое-то отношение к тому, как он вел себя во время исследования.

— Тень… человека. Я обычно могу различить форму его тела, но это все. Он что-то говорил, но я ничего не слышал. И я почувствовал, что смотрю вверх… как тогда… – Его взгляд поднялся и мягко упал на взгляд матери. Его вопрос вертелся у него в голове, когда он прикусил язык, зная, что если он произнесет его, это приведет только к сильному испугу, подобному тому, который они испытали в течение первых двух недель его пребывания с ней на раскопках.

— Я знаю этот взгляд, Эндрю. Я знаю его достаточно хорошо после двух недель наших крикливых поединков. У меня все еще нет для тебя хорошего ответа. Все, что я могу сказать, это то, что я была глупа, неразумна, эгоистична, и упоминала ли я о глупости?! – Глаза Алекс заблестели, а уголки ее губ приподнялись в улыбке.

— Повтори это еще раз?

— Я глупа, ладно.

— Опять, – сказал Эндрю, и на его лице начали появляться признаки ухмылки.

— Мне надеть дурацкую кепку?

— Каково это – быть такой и профессором? – Спросил Эндрю, и его глаза озорно блеснули. – Кажешься такой противоречивой, учитывая твой титул, – заигрывал он. – Ух ты. Давненько не видел такого оттенка, – заявил Эндрю, когда лицо его матери быстро покраснело, продолжая свой дразнящий флирт.

— Двигаемся дальше, – горячо пробормотала Алекс, таща сына с собой на следующий этап выставки. Она не могла поверить, что ее сын только что… сделал это! — и к тому же так откровенно.

********************************

— А вот где будут те несколько предметов, которые мы привезли с собой, – она махнула рукой, чтобы посмотреть на фотографии вместо артефактов, – они в задней части, и мы пойдем туда через несколько минут. Позволь мне сначала показать тебе остальное, – сказала Алекс, указывая на третий этап выставки.

Алекс не понравилось выражение его глаз. В тот момент, когда он вошел, она поняла, что он собирается делать, когда они приедут туда во время торжественного открытия. В конце концов, это был единственный работающий проектор, отображающий стену на месте храма, которое они изучали. Поворачиваясь, чтобы посмотреть на приближающийся звук шагов.

— Я говорю тебе… Это было не так, Карла. То, как были расставлены саркофаги, создавало впечатление, что они пытались скрыть это, не лишая его погребальных принадлежностей. – Голос Анты эхом отражался от стен зала, когда она проходила по выставке, чтобы поприветствовать своего профессора и человека, который поднял ее на новые высоты. – Вот, возьмите этот кусок керамики, который мы раскопали в храме Амхакха. Ты видишь, здесь было нацарапано его имя.

— Ой? Так вот как ты теперь называешь это место? – Эндрю прервал ее, когда Анта и Карла появились на пороге комнаты.

— Эндрю! – Анта и Карла вскрикнули от удивления.

Алекс проигнорировала то, как они засунули свои языки ему в рот, исследуя тело ее сына. Она завидовала им, но Эндрю уезжал вместе с ней, и это было точно.

— Мы не думали, что ты придешь, – радостно сказала Карла, заправляя волосы за левое ухо.

— Завтра. Ты, я, мои ноги, обвивающиеся вокруг тебя. Ты заставляешь меня кричать… Ты хочешь? – Анта прошептала что-то по-арабски на левое ухо Эндрю. Она знала, что он мог это понять. За тот месяц, что она его учила, он довольно хорошо научился вести беседу на нем.

— Ой… Я знаю это место, – ответил Эндрю в том же духе.

— Я надеюсь, ты не исключаешь меня? – Спросила Карла, хлопая ресницами, в то время как ее пальцы слегка танцевали по его груди.

— О?! Я бы и не мечтал об этом, – сказал Эндрю, вводя свой номер в телефоны Анты и Карлы. – Напишите мне. Дайте мне знать заранее, когда захотите приехать. Я пришлю адрес позже. Я скажу Уильяму, он швейцар, чтобы он проводил вас наверх.

— У тебя есть швейцар? – Скептически спросила Анта.

— С тех пор, как я себя помню, – кивнул Эндрю. – Поверь мне, тебе это понравится, – сказал он, отступая в сторону, зная, что им, вероятно, нужно поговорить с его матерью.

Эндрю притворился, что занят и изучает проектор. Но на самом деле он мучил их, порхая вокруг, как мотылек.

— Эндрю? Будь осторожен, это дорогое оборудование. Подойди и встань здесь, – сказала Алекс, указывая на место перед собой. – Так я буду знать, что ты будешь хорошо себя вести, – прошептала она ему на ухо, выражая свой голод. – Итак, вы вдвоем закончили дизайн последней комнаты? – Поинтересовалась Алекс, вспомнив бурную дискуссию во время их полета.

— Вроде как. Мы все еще обсуждаем темы после того, как получили размеры комнаты, – вздохнула Анта, чувствуя, как усталость наваливается на нее свинцовым грузом.

— Потерпите, девочки. Дайте мне еще два с половиной часа, а потом возвращайтесь в свою комнату, – по-матерински сказала Алекс, поглаживая их по спинам.

— Да, профессор Сандерс. – Анта и Карла кивнули головами.

— Почему бы вам двоим не пойти и не разложить предметы так, чтобы Эндрю мог их изучить? Не свитки. Лучше оставить их там, где они есть, – сказала Алекс, направляя своих учеников. С Антой не было проблем. Она была там в качестве очевидца, и она могла заполнить пробелы в том, на что это было похоже до того, как толпы команд устали участвовать. Карла выиграла билет, так как не хотела иметь дело с Абаси и его постоянными заигрываниями. Все началось с малого, пока он не вышел и не сказал этого. Было нетрудно сложить два и два. А Билл? Что ж, из всех своих учеников она доверяла его вниманию к деталям, как и Карле. Поэтому она оставила его составлять каталог произведений, которые они не успели приобрести до того, как были объявлены новости о туре. – Пойдем, Эндрю, нам нужно сделать еще одну остановку, прежде чем… – Алекс застенчиво ухмыльнулась, прежде чем развернуться на каблуках. Ее бедра соблазнительно покачивались, а брюки подчеркивали форму ее задницы, когда она двигалась под тканью.

— Давай. Мы поговорим позже, – сказала Анта, легонько целуя его.

— У меня есть кое-что, что ты, возможно, захочешь увидеть, – промурлыкала Карла ему на ухо, хихикая, когда Эндрю слегка подпрыгнул. Она слегка шлепнула его по заднице, когда проходила мимо него.

— Эндрю?! – Алекс ласково окликнула его.

— Я иду, – парировал Эндрю, ухмыляясь собственному каламбуру, зная, что именно это должно было произойти в ближайшее время.

Эндрю наблюдал, как его мать двигалась по комнате. Показывала, где и как, по ее мнению, это будет выглядеть, когда они смогут договориться о теме. Где саркофаг и тело Онуфриоса были бы выставлены в центре комнаты.

— Забыл. – Слово слетело с его губ без какой-либо осознанной мысли.

— Что это было, Эндрю? – Спросила Алекс, вопросительно глядя на своего сына с другого конца комнаты. Она искренне обеспокоилась тем, что происходит с ее сыном, и в то же время любопытствующая узнать что-нибудь еще, что он мог бы рассказать ей о тех древних временах. Она понятия не имела, что происходит с ее сыном, но тем не менее, она собиралась быть рядом с ним.

— Что?! – Спросил Эндрю, отрывая голову от своих далеких мыслей.

— Ты сказал: забыл. Что ты имел в виду под этим? – Спросила Алекс, подходя к другой стороне приподнятой платформы, на которую собирались установить саркофаг. Именно тогда она заметила выражение в глазах своего сына, которое сказало ей, что это не ее сын смотрит на нее.

— Я… был фараоном, – сказал Онуфриос, беря под контроль тело Эндрю.

— Кто ты? – Спросила Алекс на древнеегипетском. Она быстро достала телефон и открыв камеру, нажала кнопку записи. Она хотела задокументировать это.

— Фараон Онуфриос, сын Снеферу и Хетепхерес, – сказал Онуфриос, слегка кланяясь и прижимая при этом сжатую правую руку к груди. Его глаза лукаво скользили по телу женщины. Хотя она и не обладала красотой его матери, тем не менее, она была потрясающей женщиной. Образы ее тела, извивающегося в блаженстве, промелькнули перед его глазами. – По крайней мере, у нас с ним есть что-то общее, – усмехнулся про себя Онуфриос, все это время внутренне морщась при виде кольца на указательном пальце правой руки. Зная, что ему придется переступить через это, если он хочет забрать у него тело Эндрю. Он был фараоном, а не этот мальчик! Он не собирался подчиняться ему!

— Подожди?! Я думала, Хуфу был их… – Голос Алекс затих, когда она увидела ненависть в его глазах и насмешку на губах.

— Хуфу, – выплюнул Онуфриос. – Не был первенцем, им был я. Я истинный фараон. Только не этот притворщик! Эта дворняжка настроила против меня моего собственного сына. Поднял восстание только для того, чтобы быть убитым руками Хуфу. Хуфу был слишком труслив, чтобы совершить это самому.

— Хорошо… зачем Хуфу это делать? – Спросила Алекс, надеясь, что ее сын все еще там, когда она смотрела на мужчину на экране своего телефона.

— Власть, конечно, – закатил глаза Онуфриос. – Хуфу всегда это нравилось. Просто у него не хватало… – Эндрю поискал в уме подходящее слово, – смелости добиться этого самому. Есть еще моя мать, – сказал он, вспоминая те дни, когда они плыли вниз по Нилу, чтобы осмотреть какой-нибудь храм или еще что-нибудь в царстве его отца. Он все еще чувствовал ее руки на себе, когда она держалась за его руки, когда он засунул свое мужское достоинство глубоко между ее ног.

— А что насчет твоей матери? – Спросила Алекс, гадая, что еще она может узнать.

— Ни для кого не было секретом, что у моего отца были проблемы с рождением наследника. Он был стар, учитывая, что в то время ему было сорок. Как вы знаете, в мое время это было древностью, а моя мать была очень молода.

— Да, ни для кого не секрет, что девушек выдавали замуж молодыми и заставляли рожать детей в столь же раннем возрасте, – кивнула Алекс.

— Поэтому неудивительно, что моя мать искала у своего сына того, чего не мог дать мой отец. Затем появился Хуфу, через три года после моего рождения… и все же Анкхаф, Канефер, Нефермаат, Нетьерапереф – мои дети. Не моего отца, хотя он мог бы это заподозрить… Неужели обо мне действительно забыли? – Алекс старалась не обращать внимания на то, как Онуфриос смотрел на нее. Точно так же Абаси смотрел на нее, как будто она была не более чем куском мяса. Хотя в глазах Эндрю, возможно, и была некоторая злость, когда он смотрел на нее, все же она не чувствовала себя дешевкой, когда знала, что он раздевает ее своими глазами. Затем так же внезапно, как все это началось, Алекс заметила, как изменилось выражение лица Эндрю. Его растерянный взгляд и наклоненная голова, когда он посмотрел в камеру.

— Мама? Что ты делаешь? – Спросил Эндрю, не подозревая, что его прошлая жизнь всплыла на поверхность.

— О, просто снимаю самого интересного и красивого мужчину, которого я знаю, – сказала Алекс, одарив сына ослепительной улыбкой.

— Теперь я интересен, да? Думаю, теперь мне придется мумифицироваться, – пошутил Эндрю, имея в виду тот раз, когда он появился на месте раскопок.

— Тише ты! – Алекс тихо хихикнула. – Пойдем, – протянула она ему руку, – пойдем посмотрим, что мы привезли с собой, – сказала она, убирая телефон в карман.

*****************************

— Привет, Эндрю, – мечтательно сказала Карла, когда ее профессор ввела его в комнату. Ее пальцы нервно теребили перчатки, пока она смотрела на интересное пятно на полу. На ее щеках появился румянец, а глаза вспыхнули, вспоминая те времена, когда она выкрикивала его имя. Как ее ногти рвали простыни, когда его длинный, твердый, толстый член входил в ее влагалище. Когда он трахал ее на кровати, под ее умоляющие стоны, и мольбу никогда не останавливаться. Когда он брал ее снова и снова, прежде чем ему пришлось уйти.

— Привет! – Сказал Эндрю в приподнятом настроении. Его взгляд пробежал по ее каштановым волосам, заметив скрытое желание в ее зеленых глазах. Двигаясь вниз по ее груди, которая виднелась под белой рубашкой на пуговицах. Чувствуя, как начинает пробуждаться его мужское достоинство, когда они задержались на ее стройных бедрах, а юбка ее черного платья скрыла от посторонних глаз то, что он искал.

— Со мной не поздоровался, – надулась Анта, неторопливо подходя к нему. Положив свое тело на его левую руку, позволяя Эндрю почувствовать каждый изгиб ее женственного тела. Ее волосы цвета черного дерева скользнули по его руке. Ее карие глаза горели желанием, когда она подняла на него взгляд. Она знала, что в ее 32-х годах не было ничего особенного, но она знала, что ее киска была такой, по крайней мере, для Эндрю, поскольку никто другой не мог наполнить ее так, как он.

— Привет, тебе, – сказал Эндрю с ухмылкой, глядя на нее сверху вниз.

— Ты знаешь, что я имею в виду, умник! – Анта хихикнула, легонько хлопнув себя по груди.

— Девочки?!

— Иду, профессор! – Анта и Карла сказали в унисон.

— Я знаю, что так и будет, – промурлыкала Анта, подмигивая Эндрю, прежде чем отойти, чтобы помочь Алекс.

Эндрю отошел в сторону, пока Карла осторожно несла золотую шкатулку 30 на 15 сантиметров, усыпанную драгоценными камнями, к столу, в то время как его мать и Анта распаковывали остальные артефакты, которые они привезли с собой. Его глаза не могли отвести от нее взгляда, когда он прислонился к стене, скрестив руки на груди. Что-то внутри него нашептывало ему, что он знает эту шкатулку. Знал эту шкатулку очень хорошо – почему? — он понятия не имел. Взглянув направо, когда Анта поставил на стол статуэтку скарабея среднего размера, затем налево, когда его мать положила то, что, как он мог только предположить, было посохом и цепом Онуфриоса. Нет. Ему не нужно было предполагать, что он знал об этом. И все же оставался вопрос: почему они оказались в той гробнице? Несомненно, они были бы переданы следующему правителю. Другие предметы, которые они распаковали, были не так интересны, как посох, цеп и определенно эта коробка. Эти предметы были декоративными и не служили никакой истинной цели.

— Эндрю? Что ты думаешь о предметах, которые мы привезли с собой? – Спросила Алекс, заметив, как глаза ее сына едва заметно поднялись, а затем снова опустились на коробку. Ее пальцы в белых перчатках легли на стол, когда она изучала своего сына.

— Они… интересные, – заявил Эндрю.

— Просто не идет ни в какое сравнение с этим, на которое ты смотришь с тех пор, как Карла поставила его на стол, – сказала Алекс, указывая на коробку. – Особо нечего сказать об этом, это солидно…

— Нет, это не так, – вмешался Эндрю.

— Откуда ты знаешь? Здесь нет ни петель, ни спускового крючка, чтобы открыть крышку, если она когда-либо была. Просто откуда ты знаешь, что он не цельный? – Спросила Алекс. В ней проснулись инстинкты археолога.

— Точно так же, как я знаю, где похоронена Нефертити, – произнес Эндрю, пожимая плечами. – Я просто знаю.

— Действительно? Ты знаешь, где похоронена Нефертити? – Скептически спросила Анта.

— Да, ты не можешь просто так говорить такие вещи. Это заставляет тебя выглядеть…, – сказала Карла, перегибаясь через стол. – Сумасшедшим.

— Хорошо, я скажу, – пробормотала Алекс, заводя руку за спину и доставая для него еще одну пару перчаток. – Если ты сможешь открыть это, не причинив, – он поднял палец, – вреда, тогда я выслушаю эту историю с Нефертити.

— Конечно, выслушаешь, – пробормотал Эндрю себе под нос. Его сине-зеленые глаза скользнули по коробке, заметив четыре маленькие статуэтки, стоявшие по углам. Он не обратил внимания на то, как они ахнули, когда он поднял предмет. Не то чтобы он собирался его бросить. Он просто хотел получше рассмотреть статуи. Гор был слева от него, затем Изида обошла крышку по часовой стрелке, Бааст создала третью миниатюрную статуэтку, а Анубис закруглил ее. По краям крышки красовались четыре рубина размером в 2 сантиметра, но что-то подсказывало ему, что это не то, чему они принадлежали.

— Для документации, – быстро произнесла Анта из-за своей камеры, когда Эндрю посмотрел на нее. – Если там что-то есть, мы бы не хотели, чтобы кто-то утверждал, что все это было мистификацией. Не так ли, профессор Сандерс? – спросила она, наводя камеру на Алекс.

— Мы бы точно не стали, – Алекс кивнула в знак согласия. – Пожалуйста, продолжай, – жестом попросила она. Ее глаза следили за коробкой, когда ее сын возвращал ее на стол. Она приподняла бровь, когда ее сын взял в руки фигурку Гора.

— Расслабься, все в порядке, – успокаивающе сказал Эндрю, когда мать взяла его за руку.

— Это бесценный фрагмент истории, которому более трех тысяч лет, – с беспокойством сказала Алекс, и ее грудь слегка вздымалась, зная стоимость и негативную реакцию прессы, которую это вызовет, если сломается хотя бы одна деталь.

— Поверь мне, я знаю, что делаю, – сказал Эндрю, глядя в глаза своей матери. – Я знаю, – быстро добавил он про себя, наблюдая, как его мать неохотно убирает свою руку с его. Отметив, как все трое отреагировали, когда в этой тихой комнате раздался тихий щелчок, он повернул Гора, чтобы тот посмотрел в центр коробки. Эндрю повторил то же самое с остальными тремя. Закатив глаза от ухмылки своей матери, когда она попыталась открыть его, как только Анубис посмотрел в центр шкатулки. Он отмахнулся от нее, говоря, что он еще не закончил. Бросив на нее взгляд "Ага!", он медленно и осторожно подтолкнул ближайший к нему круглый рубин к центру, одарив Алекс насмешливой ухмылкой. Его мать закатила глаза. Снова, повторил процесс, на этот раз движением против часовой стрелки.

— Эндрю, я думаю… ты должен позволить мне открыть это, – сказала Алекс нервным и взволнованным голосом.

— Конечно. Я не могу делать здесь все за тебя, – поддразнил Эндрю, отступая назад.

— Подойди ближе, Анта. Я хочу запечатлеть каждое мгновение, – сказала Алекс, подзывая к себе свою студентку, игнорируя заявление сына.

— Да, профессор. – Быстро встав перед Эндрю, она ухмыльнулась, оглядываясь через плечо, слегка покачивая своей попкой, пока синие джинсы подчеркивали ее округлый, упругий зад. Закусив губу, она смотрела, как Эндрю обхватывает ладонями его мужское достоинство, зная, что завтрашний день обещает быть таким блаженным.

— Сейчас я медленно поднимаю крышку, – заявила Алекс, подробно описывая каждое свое движение.

— Переверни крышку, – сказал Эндрю из-за спины Анты.

— Тот, кого благословили боги, – громко произнесла Алекс в камеру, затем показала камере иероглифы, вырезанные на металле. Все трое посмотрели на Эндрю, задаваясь вопросом, откуда он вообще узнал, что это было там, но тот просто пожал плечами. – Двигаемся дальше… о боже! Карла, быстро, нам нужны фотографии этого! – Приказала Алекс, быстро повернув голову к другой своей ассистентке.

— Профессор, разве это не…? – Анта выглянула из-за своей камеры. Ее глаза пробежали по черному, отполированному 25-сантиметровому камню. Для нее это было похоже на камень-печать, на котором они запечатлевали свое имя на влажной глине или воске.

— Я тоже так думаю, – согласилась Алекс, когда щелкнул затвор фотоаппарата, и Карла сделала несколько снимков.

— Похоже, внутри есть что-то еще, – сказала Карла, опуская камеру. И снова все трое посмотрели на Эндрю, который тоже не имел ни малейшего понятия.

— Мы вернемся к этому через минуту, – заявила Алекс, скрывая волнение в голосе и сохраняя профессиональный настрой. Ее небесно-голубые глаза скользнули вниз по статуе Бааст, а ее взгляд метнулся к сыну, поскольку камень был похож на оникс, вспоминая, что та потайная комната, в которую провалился Эндрю, была построена из того же камня. – Печать? Просто посмотрите на это, – сказала Алекс с благоговейным трепетом, – просто посмотрите на эти иероглифы, – протягивая основание к обеим камерам. – Эндрю, подойди сюда, поскольку ты тот, кто нашел это. Может быть, ты сможешь оценить возраст этого предмета.

— Скажите мне, мистер Маккейн, разве это не напоминает что-то вроде статуи Бааст в Амхакхе? – Спросила Алекс, держа его руками в перчатках. Ее взгляд скользил по лицу сына, пока он изучал печать.

— Да, определенно Старое королевство.

— И, пожалуйста, мистер Маккейн, объясните для протокола, почему вы считаете, что это так старо, – сказала Алекс, бросив на своих учениц взгляд, который велел им следить.

— Голова больше похожа на "льва", чем на "домашнюю кошку". В ней такое же ощущение "отправления на войну", как и в "Амхакхе". Это, должно быть, самый странный сексуальный культ в истории, – вслух размышлял Эндрю. – Ты же понимаешь, что Бааст – богиня секса и войны. Только подумай, какими странными должны были быть эти оргии, – сказал он, заметив вопросительные и растерянные взгляды Анты и Карлы, а также ошеломленную улыбку его матери.

— Откуда ты вообще это знаешь? – Настойчиво спросила Анта.

— Вы встречались с моей матерью, верно? – Возразил Эндрю, приподняв бровь. – Я был воспитан на этом… Так что же это? – спросил он, кивнув подбородком в сторону предмета, который был спрятан под печатью.

— Карла, Анта. – Алекс подозвала своих учениц поближе. – Вы только посмотрите на этот сапфир.

Эндрю выгнул бровь, когда свет упал на поверхность. Казалось, что он зовет его. Почему ему казалось, что он знает, каково это – провести пальцами по этим четырем тонким серебряным цепочкам, скрепленным золотой застежкой. Он прекрасно понимал, на что похожи эти иероглифы, когда кончики его пальцев скользили по золотому корпусу сапфира.

— А там написано, кому это принадлежало? – Спросил Эндрю, немного боясь услышать такой ответ.

— Нет, не на первый взгляд, – сказала Алекс, быстро пробежав по нему глазами. Повертев его в руках, она громко ахнула, уставившись на иероглифы имени Хетепхерес. Ее взгляд упал на Эндрю, зная, что теперь у нее есть физическое доказательство того, что то, что он говорил, было правдой, иначе зачем бы Хетепхерес поместила это туда, если бы она не была его матерью?

— Эй! Я помню это имя, разве она не выставлена в Каире? – Взволнованно воскликнула Карла, отрываясь от экрана своей камеры.

— Я тоже, но какое отношение она имеет к Онуфриосу? – Спросила Анта своим очень проницательным голосом.

— Мама… возможно, – размышляла Алекс, изучая своего сына. – Хорошо, Эндрю, продолжай. Расскажи нам, где похоронена Нефертити.

— Тайная комната в гробнице Тутанхамона, – сказал Эндрю как ни в чем не бывало. – В конце концов, она была силой, стоящей за троном.

— Ты предполагаешь, – фыркнула Анта.

— Двадцать баксов и поцелуй на то, что я точно знаю, где она, – сказал Эндрю с дерзкой ухмылкой, протягивая руку.

— Этот поцелуй, он может быть где угодно? – Спросила Анта, щелкая языком по зубам.

— Конечно.

— Договорились, – протягивая руку и беря его за руку, – тебе лучше заплатить. Я хочу очень, очень, очень долгий поцелуй моего маленького персика, – промурлыкала Анта.

— Тебе лучше пригласить меня с собой. Ты определенно не сможешь отправиться в Долину царей без меня, – сказала Алекс, перекидывая волосы через плечо.

— Посмотрим.

**********************************

Эндрю нежно потер висок, осознавая, насколько он устал, когда его мать прижалась к нему, пока они поднимались на лифте в ее гостиничный номер. Он наблюдал, как его мать набросилась на грудинку ребрышек за обедом. Он не смог удержаться от реакции, когда его мать чувственно слизала соус со своих пальцев. Эти голодные небесно-голубые глаза похотливо горели, когда она дразнила косточку языком. Эндрю пришлось быстро оглядеться по сторонам, чтобы убедиться, что они не привлекают никакого внимания.

Его рука скользнула в правый карман. Большой палец провел по материалу лифчика его матери, который она сняла в ресторане. Он чувствовал, как напрягается его член каждый раз, когда она так элегантно ела свой яблочный пирог а-ля мод. То, как ее губы обхватывали ложку, когда металл скользил по ним. И все же эти глаза всегда будут возвращаться к нему, молча рассказывая ему, что должно было произойти. Она трахала его своими глазами.

— Пойдем, Эндрю, – проворковала Алекс, когда ее руки потянули его за собой, выводя из такси к двери в ее комнату.

Алекс склонилась над сыном, который сидел в изножье ее кровати. Ее лоб прижался к его лбу. Ее глаза пристально смотрели на него, а кончики пальцев ласкали щеки сына. Ее губы нежно прикоснулись к его губам. Ее прикрытые трусиками половые губы нежно скользнули по твердой выпуклости ее сына.

— Ты все очень усложнил, Эндрю, – сказала Алекс, сердито надув губы.

— О? – Эндрю ухмыльнулся, держась руками за задницу своей матери.

— Мммммм, – промурлыкала Алекс, чувствуя, как пальцы сына скользят под подол ее рубашки. Мурашки побежали по ее коже, а бедра задрожали, когда ее клитор коснулся его выпуклости. Судорожно вздохнув, она откинула голову назад, когда руки сына обхватили ее соски. – Да, Эндрю, я так сильно по тебе скучала. Ты дразнишь меня весь день. Сводишь с ума до такой степени, что я снимаю штаны, наклоняюсь и говорю: Трахни меня! – Сказала Алекс с сильным, исполненным вожделения мурлыканьем, демонически уставившись на своего сына. Ее язычок высунулся, пробуя на вкус губы мужчины, который занимался с ней любовью. Ее бедра задвигались быстрее, когда она насухо трахнула своего сына. Прямо сейчас ей нужен был его член. Ей нужно было снова ощутить его в глубинах своей женственности. Ее глаза встретились с его, а пламя ее желания плясало в глубине ее зрачков. Злобность этого пламени вспыхнула, когда ее пальцы медленно расстегнули молнию на Эндрю.

— Эндрю, – горячо выдохнула Алекс, когда ее рука прижала его член к своей пизде. Ее рубашка была распахнута, открывая Эндрю доступ к ее груди. Она провела рукой по его члену, покачивая бедрами. Ее рука легла на затылок Эндрю, прижимаясь своим лбом к его лбу, заставляя его увидеть огонь, который он зажигает в ее душе. Ее дыхание дрожащими волнами танцевало на его губах, в то время как ее клитор катался по всей длине члена ее сына.

— Да. Ты нашла то, что хотела?

— Мммммм, – промурлыкала Алекс, поднимаясь на колени. Отведя его взгляд вниз, она пальцами отодвинула атласную ткань в сторону, подводя сына ко входу в свое влагалище. – Смотри, малыш, смотри, как мама трахает тебя, – умоляла она, когда ее бархатный туннель раздвинулся, позволяя его мужскому стержню проникнуть в ее горячую, пышную долину. Алекс нравилось ощущать свое тело под руками сына, когда эти восхитительные волны начали нарастать. Закусив губу, Эндрю начал подстраиваться под ее ритм. Прижимая голову сына к своей левой груди, в то время как его губы мягко и плотно обхватывали ее ареолу. Его язык дразнил ее сосок, когда ее половые губы приняли форму члена ее сына. Громко захныкав, она почувствовала, как сливки стекают по ее каналу. Она не могла закричать, чего ей так хотелось. Она не могла никого предупредить о том, что скачет верхом на члене собственного сына.

Бедра Алекс горели. Ее кожа слегка блестела от пота, покрывавшего ее. Она осторожно перевернула Эндрю на спину. Ее руки легли ему на плечи, когда она покачивала бедрами. Ее складки скользили по его твердому, толстому члену, заставляя ее холмик осознать, чего ему не хватало.

— Давай, детка, отдай мне этот приз, – фыркнула Алекс, засекая время. – Я хочу гулять по музею, зная, что глубоко внутри меня находится сперма моего сына. Моего возлюбленного. Я хочу чувствовать, как она капает мне на трусики, когда я разговариваю с Антой и Карлой. Зная, как они будут завидовать тому, что я заполучила тебя первой. Ты такой плохой мальчик, что позволяешь им лапать себя у меня на глазах, зная, как мне придется держать себя в руках… – Чмоканье их губ наполнило комнату. – Руки, – выдохнула Алекс, – к себе.

— Боже, интересно, что ты собираешься делать, – насмехался Эндрю, держась руками за задницу своей матери, вспоминая все те случаи, когда он заставлял свою мать мурлыкать.

— Ты ведешь грязную игру, – сказала Алекс распутным шепотом, почувствовав, как ее сын медленно раздвигает ее ягодицы. Она намеренно оставила дверцу шкафа открытой, чтобы Эндрю мог наблюдать, как выглядит его член, исчезающий в ее пизде.

— Виновен.

Ее рука взлетела ко рту. Ее глаза расширились. Ее наполненные блаженством веки слегка закрылись, когда она почувствовала, как каждый сантиметр его члена проникает в ее влагалище. – Да, Эндрю! – Ее крик был заглушен рукой. – Ахаха… Да, вот именно, трахни свою женщину. Ей нужен этот твердый член, – горячо прошептала Алекс. Зная, что ее сын рядом, и как бы ей ни хотелось кататься на нем остаток дня и ночь, ей нужно было вернуться к работе. Притязая на его губы, она опустилась на этот твердый член и почувствовала, как сперма Эндрю выстреливает глубоко в ее лоно. Совершая три медленных движения бедрами, ее стенки сжались на его израсходованном стержне, выдаивая каждую каплю его семени из этих теперь пустых яиц.

Продолжение следует…….

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да – пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.