Проклятие Пустошей. Глава 8

КАРЛОС

Сходив в душевую, и немного поплескавшись, возвращаюсь обратно в свою берлогу, где меня уже дожидается Диана. Моя новая игрушка провела ночь в отдельной запертой камере, ключ к которой есть только у меня. Это на тот случай, чтобы кто-нибудь из моих гамадрил не вздумал объездить новую лошадку раньше меня. Они это могут. За ними нужен глаз да глаз.

— Ну что, как спала? – интересуюсь я, присаживаясь на диван.

— А тебе не насрать? – отвечает Диана вопросом на вопрос.

Я ухмыляюсь, затем громко кричу, чтобы мне принесли что-нибудь пожрать. С утра я всегда такой голодный, что готов сожрать здорового быка вместе с рогами и копытами. Сам порой удивляюсь, откуда у меня такой аппетит. Зато после такого плотного завтрака жрать не хочется аж до самого вечера. Зная, какой у меня аппетит, гориллы приносят широкую тарелку, в которой куски овощей и мяса плещутся в ароматном соусе. Под присмотром моих обезьян не предназначенные для продажи рабы разводят куриц и прочую живность, а также работают в поле, выращивая кукурузу и пшеницу. Когда это требуется, закупаем у военных удобрение. Поэтому проблем с нормальной жратвой никогда не возникает. Вдобавок к основному блюду всегда прилагается чашка горячего кофе и булка мягкого белого хлеба.

— Не желаешь заключить пари? – интересуюсь я.

— Зачем спрашиваешь? Тебе ведь плевать чего я хочу, – ворчит Диана.

— Так-то оно так. Но когда заключаешь пари, у тебя появляется шанс что-нибудь выиграть. – С задумчивым видом почёсываю подбородок. – К примеру, возможность свободно передвигаться по тюрьме.

— По всей? – уточняет лошадка.

— Почти. Внутри – везде, а на улице лишь до третьего фонаря. Зайдёшь дальше – не обижайся, когда парни на вышках прострелят тебе черепушку.

Диана не сразу находит что ответить, но по её лицу вижу, что моё предложение её заинтересовало, и она всерьёз его обдумывает.

— Если я выиграю, где гарантии, что ты сдержишь слово? – резонно интересуется лошадка, заглотив наживку.

— Гарантий нет, но если выиграешь, обещание своё я сдержу. Потому что так интереснее.

— А если проиграю?

Широко улыбаюсь.

— То с тобой сделают то же самое, что и с твоей подружкой вчера. Только парней будет больше. И собак.

— Собак?

— Да. Парни хернёй страдали, и от делать нечего натаскали парочку псов. Если остальные по команде “фас” начинают рвать человека на куски, то эти два кобеля делают кое-что другое. Догадываешься, что, или подсказать?

Страх, брезгливость, отвращение. Всё это попеременно с небольшим интервалом замечаю во взгляде Дианы. Обожаю сбивать спесь с непокорных лошадок. Упомянув мающихся от скуки парней, ловлю себя на мысли, что ничем не лучше их, а возможно в разы хуже. Хотя раньше, когда я был рядовым головорезом “Альянса”, а не главой целого аванпоста, то подобной херни за собой не замечал. Правы были те, кто говорили, что власть портит людей. Меня она тоже испортила, но по этому поводу я особо не рефлексирую. Пусть рефлексируют другие. А я буду кайфовать.

— Что нужно делать? – спрашивает Диана после внушительной паузы, по всей видимости, успев взвесить все “за” и “против”.

Мысленно хвалю её за смелость. Сомневаюсь, что Ди горит желанием пропустить через себя пару десятков членов, два из которых – собачьи. Я сразу понял, что с ней будет интересно, поэтому отправил в душевую ни её, а ту рыжую суку, которая была готова мне задницу вылизывать, и приговаривать при этом, что ничего вкуснее никогда не пробовала. С ней было бы скучно. А с Дианой будет весело. Я это задницей чую.

— Всё очень просто – нужно лишь качественно поработать ртом и сиськами. Ты это умеешь, – наконец-то подхожу к главному.

— Качественно? – уточняет Диана будничным тоном.

— Заставь меня кончить раньше, чем я управлюсь с завтраком. И прежде чем ты приступишь к делу, учти – в этот раз я действительно разрядил обрез.

Спустив штаны с трусами до колен, роняю свою задницу на диван.

— Можешь уже приступать, – небрежно бросаю я, беря со стола тарелку с основным блюдом.

И Ди незамедлительно приступила к делу. Только цепляю вилкой первый мясной кусок, и закидываю его в рот, опустившаяся на колени девка приникла губами к моим шарам, а дружка взяла в руку. Ладошка и язык пришли в действии практически одновременно. Колдуя рукой над стволом, Диана словно голодный котёнок водитязыком по моим яйцам, прежде чем взять их разом в рот, и начать посасывать. Только я успеваю привыкнуть к приятным ощущениям, как рука и рот Дианы меняются местами: ладошка начинает поглаживать шары, а головка исчезает во рту.

Чувствуя, как нарастает возбуждение, решаю не поддаваться, и закидываю в рот куски мяса и овощей чуть быстрее. Диана это замечает, и тоже ускоряется. Теперь она заглатывает моего дружка почти на всю длину, щекоча мохнатые шарики чуть яростнее. Член стремительно крепнет и набирает силу, но этого оказывается недостаточно. Вдоволь обработав ствол, девка торопливо скидывает майку, хватается ртом за головку, и поплотнее сжимает член между сиськами. Накачка существенно ускоряется. В тарелке остаётся несколько маленьких кусочков, а я уже чувствую, как в моих яйцах рождается заряд густого молочка, но решаю так быстро не сдаваться. В несколько укусов разделавшись с булкой, делаю большой глоток из чашки.

Вулкан готов извергнуться в любой момент, и сучка определённо это чувствует. Вдоволь облобызав головку и переднюю часть ствола, Ди отпускает моего дружка из плена своих доек, но лишь затем, чтобы заглотить его целиком. Затем вдруг резко отстраняется, а я хватаюсь за член свободной рукой, сдавливаю ствол, и “перекрываю кран”, не давая сперме выплеснуться. Да, это наглый мухлёж. Но я же не обещал, что буду играть честно!

— Пожалуйста, Карлос, сделай это, – стонет Диана томным голосом.

— Сделать что? – уточняю я.

— Умоляю, дай мне своего молочка! Пожалуйста!

А вот это уже совсем грязный приём! Правда, понимаю я это уже после того как убираю руку с члена, а тот в следующую секунду дёргается, и выстреливает спермой. Только на этот раз Диана не торопится её глотать, а смещается в сторону, правда недостаточно быстро, и часть моих выделений всё же попадает ей на лицо.

Быстро допиваю кофе, откидываюсь назад, и довольно похлопываю себя по пузу.

— Ух, хорошо позавтракал. – Замечаю на щеке и губах Дианы пару капель спермы, и улыбаюсь. – Ты, я вижу, тоже.

Ди молча стирает белые капли со щеки указательным пальцем, и вытирает его об пол. Поначалу хочу было пожурить соску за то, что она испачкала пол, но потом вспоминаю, что сам же недостаточно чётко обозначил условия. Речь шла о том, чтобы заставить меня кончить. О том, чтобы Ди всё это проглотила, речи не шло. Так что пусть и с натяжкой, но этот раунд всё же за ней.

— Я выиграла, – говорит она без особой радости в голосе.

— Да-да, молодец. Можешь взять сухарик с полки, – небрежно бросаю я.

Тут бы даже распоследняя дура поняла намёк, и сразу бы свалила. Однако надевшая майку Диана уходить не торопилась. Вместо этого она стоит, и как-то странно на меня смотрит, будто хочет о чём-то узнать.

— Твои головорезы напали на караван, с которым я путешествовала. Кого-то убили, а кого-то захватили живьём, – бормочет она после минутной паузы.

— И? – уточняю я, не понимая, к чему клонит моя новая лошадка.

— Твои люди рассказали, что детей повезли на “Эгиду”. Зачем?

— А тебе какое дело?

— Просто любопытно.

Диана говорит это максимально беспечно, но я отчётливо вижу, что она врёт, и что дело тут отнюдь не в любопытстве.

— Чудикам из Братства понадобились детишки. Они и раньше собирали их на своём ржавом корыте, – объясняю я.

— Зачем этим фанатикам нужны дети?

— Сначала думал, что для траха. Потом решил, что эти фанатики решили промыть им мозги. Правда, промывкой заниматься уже поздновато.

— Почему? – насторожилась Диана.

— Потому что военные решили наконец-то добить эту гниль. Я как-то общался по рации с одной шишкой в погонах, и узнал, что армейцы решились-таки потопить это ржавое корыто, и добить тех, кто попробует выбраться на берег.

Диана вздрагивает, подтверждая мои первоначальные подозрения. Я же продолжаю:

— Думаю, детишки нужны этим придуркам в качестве страховки. Эдакий живой щит. Они либо знают, либо догадываются, что задумали уродцы в погонах, но надеются, что наличие на “Эгиде” мелких спиногрызов удержит военных от обстрела.

— Не удержит, – говорит Диана упавшим голосом.

— Не удержит. Кретины в балахонах всё ещё дышат только потому что военные до сих пор не утвердили дату атаки. По крайней мере, так было позавчера. За эти два дня многое могло поменяться.

Лежавшая на столе рация начинает подавать признаки жизни. Прежде чем отослать Ди, показываю на свой стол, и приказываю взять из верхнего ящика красную бандану, и подвязать её к руке чуть выше правого локтя. На вполне закономерный вопрос, зачем это нужно, коротко объясняю, что это своего рода метка, которая должна защитить её от посягательств со стороны моих горилл, и дать им понять, что она может свободно разгуливать по тюрьме. Когда эта лошадка мне надоест, я с радостью дам своим ребятам на ней покататься. А пока этого не случилось, пусть держит свои дырки в чистоте, и никого туда не пускает. Я хоть и не жадный, но не горю желанием подцепить какую-нибудь заразу, после которой Карлоса-младшего придётся ампутировать. Лучше уж сразу пустить себе пулю в голову, чем жить дальше, лишившись столь дорогого дружка.

— Всё, вали отсюда, – ворчу я, после того как лошадка привязывает бандану к руке.

Только Диана выходит, и закрывает за собой дверь, подбираю рацию, и отвечаю на вызов. Один из часовых сообщает, что вернулась отправленная в рейд группа, и доставила новую партию рабов. Заинтригованный этим известием, заряжаю обрез, и иду знакомиться с новым пополнением.

Выйдя во двор, встречаю своих горилл, и придирчиво осматриваю новых рабов. Три невзрачных мужика, две бабищи, страшные как ядерная война, и один темноволосый пацан со связанными за спиной руками. Так себе улов. Я бы даже сказал паршивый. Начинаю интересоваться из какой помойки мои обезьяны достали всё это барахло, и случайно замечаю у одного из ребят ножны за спиной. Подхожу ближе, и извлекаю из ножен меч. Придирчиво осматриваю оружие, и про себя отмечаю, что вещица стоящая. Удобная ручка, острый как новая бритва клинок, начищенное чуть ли не до зеркального блеска лезвие. Смотрится эффектно, особенно на фоне всего прочего хлама.

— Чья это зубочистка? – интересуюсь я, не сводя глаз с клинка.

— Его, – отвечает кто-то, чьего имени я не помню, и указывает на пацана сбоку.

Вернув клинок в ножны, вешаю их за спину и подхожу к пареньку. Хозяин меча дерзко пялится на меня, что в данной ситуации не слишком разумно. Нельзя так смотреть на того, от кого зависит твоя дальнейшая жизнь и её продолжительность.

— Малыш, зачем тебе такая классная штука? Ты ей яйца бреешь? – интересуюсь я.

Парочка моих шестёрок начинает хохотать. Их примеру следуют и остальные. А вот пленникам явно не до смеха. Они нерешительно переглядываются, явно не понимая, как им следует вести себя в данной ситуации. И лишь молокосос со связанными руками продолжает дерзко на меня пялиться.

— Нет, ну серьёзно, зачем тебе этот меч? Даже если дать тебе в каждую руку по базуке, круче от этого ты выглядеть не станешь. Хотя нет, какие нахрен базуки? Я бы тебе и швабру не доверил. По тебе же видно, что тяжелее члена ты в руках ничего не держал. Да и во рту, скорее всего, тоже, – продолжаю глумиться над пацаном.

И вновь одобрительный задорный смех не заставляет себя долго ждать.

— По себе судишь, тварь жирная? – вдруг спрашивает пацан сквозь зубы.

Смех тут же стихает, и во дворе становится тихо как на кладбище. Признаться честно, я и сам немного охренел.

— Что ты сейчас сказал? – интересуюсь тихим вкрадчивым голосом.

— У тебя проблемы со слухом? Или с мозгами? А может и с тем и с другим? – подливает пацан масла в огонь.

Стоящий за спиной наглеца прихвостень предусмотрительно отходит в сторону. Я же с дружелюбной улыбкой похлопываю молокососа по плечу, затем бью коленом в живот. Парнишка сгибается в три погибели, и получив локтем по башке, падает к моим ногам. Начинаю с остервенением пинать его по корпусу. Молокосос дёргается от ударов, но держится стойко, не просит остановиться, и вообще не издаёт ни звука. Удара после девятого немного устаю, прекращаю избиение, и отхожу в сторону. Пацан начинает хрипеть, и тихо кашлять.

— Чего встали? Отведите этот мусор по камерам! – приказываю я своим дуболомам.

— А ты крутой, – неожиданно подаёт голос избитый молокосос.

Я неторопливо оборачиваюсь, и бросаю на наглеца вопросительный взгляд.

— Поколотил того, кто меньше тебя, и у кого связаны руки. Долго смелости набирался? – презрительно бормочет он, испепеляя меня ненавидящим взглядом.

И вновь я охренел. Твою мать, молокосос, что с тобой не так? Ты себя бессмертным возомнил? Я докажу, что это не так. Но не сразу, а постепенно. Пусть этот щенок, возомнивший себя волком, на собственной шкуре прочувствует всю прелесть своего нового положения. Как следует выдрессировать можно любого, и этот молокосос – не исключение. Правда дрессировать ту же самую Диану намного интереснее, и главное, приятнее. Вспомнив про мою лошадку, решаю немного пообщаться с кем-то из её подружек. Только не с рыжей. Та после вчерашнего совсем тронулась, и ни на что не реагирует. Ничего страшного, бывает. Со временем пройдёт. Поболтаю с кем-нибудь другим и узнаю, с чего вдруг Ди так заинтересовалась “Эгидой”.

ЙЕН

После неприятного общения с Карлосом меня заперли в камере и ушли. Пошмыгав носом, и уловив неприятный запах, понимаю, что исходит он от моей койки. Подхожу ближе, и замечаю, что над драным покрывалом, выполняющим функцию одеяла, вовсю кружатся мухи. Догадываюсь, к чему это, но всё же решаю удостовериться. Откидываю покрывало в сторону, о чём тут же желаю. В нос ударяет такой мерзкий запах, что меня начинает тошнить. Мой предшественник успел обделаться, и, судя по всему, не раз, а менять постельное бельё, видимо, никто не посчитал нужным. В итоге скидываю воняющее мочой тряпьё на пол, и оттаскиваю в угол. Взглянув на выпирающие ржавые пружины, решаю держаться подальше от кровати. Взяв подушку, отхожу к стенке и ложусь на пол.

Несмотря на усталость и полную опустошённость, сон приходит практически сразу. И вновь я вижу родной город, ворчащего отца, и даже девчонку, с которой у меня был первый секс. Первый для меня, но не для неё. Уж больно развязно она себя вела, и всячески пыталась мне угодить. Когда всё закончилось, заверила, что всё было супер, и даже лучше. Подозреваю, что дело было не в моём природном обаянии, а в том, что мой отец – глава нашего города. Дружба со мной сулила неплохие бонусы. Не знаю, насколько искренна была со мной та девчонка, но я влюбился в неё по уши. Увы, счастье было недолгим. Вскоре моя подруга подхватила какую-то непонятную заразу, от которой умерла спустя пару часов. В тот злополучный день по той же причине простилось с жизнью ещё десятка три горожан. Вместо достойных похорон все они получили лишь общий погребальный костёр. Это было несправедливо по отношению к родным умерших, но, по крайней мере, после “похорон” больше никто не заболел, и жизнь в скором времени вернулась в привычное русло.

Услышав грохот, резко открываю глаза, и вскакиваю. Сонно смотрю по сторонам, и замечаю какого-то толстяка с дубинкой. Проходя мимо моей камеры, толстяк пару раз врезал ей по прутьям. Прежде чем я успеваю уточнить, что ему от меня нужно, толстяк уходит, оставив перед дверью грязную одноразовую тарелку, на которой лежит дохлая крыса. Понимаю, что это мой завтрак. Ковыляю к двери, просовываю руку между прутьями, и беру крысу за хвост. Грызун внезапно оживает, и чуть не кусает меня за большой палец. От неожиданности выпускаю крысу из рук, и та, упав на пол, сразу же убегает. С грустной улыбкой провожаю грызуна взглядом, возвращаюсь обратно, сажусь у стены и просто наблюдаю. После ухода толстяка, забравшего все тарелки, приходят вооружённые головорезы, и начинают выборочно выводить пленников из их камер. Я в число этих счастливчиков по каким-то причинам не попадаю. Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. Судя по кислым физиономиям выбранных ребят, знающих больше, чем я, стоит всё же порадоваться. Знать бы ещё, чему.

После того как их уводят, долгое время ничего не происходит. Вынужденное затворничество внушает определённый оптимизм, но насладиться им не позволяет урчание в животе. Проходит час, за ним ещё один, и я ловлю себя на мысли, что дохлая крыса – это не такой уж плохой вариант. И стоит мне только так подумать, как рядом с моей камерой внезапно появляется Диана с тарелкой какой-то каши. Сама каша выглядит не слишком аппетитно, но запах от неё исходит просто божественный.

— Привет. Я подумала, что ты немного проголодался, и решила сбегать на кухню, – говорит она с улыбкой, ставя тарелку перед решёткой.

— Немного – это ещё мягко сказано, – отвечаю я.

Не имея возможности просунуть тарелку между прутьями, беру ложку, и начинаю поглощать кашу. Только-только вхожу на вкус, а тарелка уже пустая.

— Ну как? – интересуется Диана.

— Отлично. Спасибо тебе.

— Не за что. Это было не трудно. На кухне этого добра навалом, и конкретно в данный момент за ним никто не присматривает. Если хочешь, могу принести ещё.

— Не стоит, как-нибудь потом. Как ты?

Диана перестаёт улыбаться, а у меня появляется желание как следует приложиться головой об стену, чтобы впредь не задавать идиотских вопросов. Нашёл о чём спрашивать, придурок! Карлос приказал привести к нему Диану и ту другую девушку явно не для того, чтобы в шахматы с ними поиграть. И судя по тому, что Диана не сидела в клетке, как я и остальные, а свободно разгуливала по тюрьме, Мальвадо остался доволен. Где-то в глубине души мелькает злая мысль: “Хорошо, наверное, постаралась, потаскуха!”, но я тут же её отгоняю. Чья бы корова мычала! Ни тебе читать кому-либо проповеди о морали, грёбаный трусливый лицемер! После того как Джаред и Ханна сделали жаркое из Маркуса, ты и сам был готов в ногах у них ползать, лишь бы тебе дали пожить ещё какое-то время. Кто я такой, чтобы осуждать Диану? Когда хочешь остаться в живых, и не на такое пойдёшь.

— Нормально. Жить буду, – отвечает она максимально беспечно.

— Хотел бы я сказать то же самое и о себе, да только… – специально не договариваю фразу до конца, и с грустным видом развожу руки в стороны.

Диана с грустной улыбкой просовывает руку между прутьев, и хлопает меня по плечу.

— Не кисни раньше времени. Возможно, ситуация поменяется, – пытается она обнадёжить меня.

— Не сомневаюсь. Вопрос в том, в какую сторону.

Ответа на этот вопрос у Дианы нет.

— Один человек как-то сказал, что жизнь похожа на зебру и состоит из белых и чёрных полос. И они меняют друг друга с разной периодичностью, – говорю я после затянувшейся паузы, в основном для того, чтобы просто прервать тишину.

— Серьёзно? А я слышала другое. Жизнь – это один огромный котёл с дерьмом. И всё, что ты можешь сделать – так это выбрать ложку, которой тебе предстоит всё это жрать. Пит хоть и был ещё той мразью, но говоря про котёл, этот ублюдок оказался абсолютно прав, – парирует Диана.

По злому огоньку в глазах замечаю, что это только начало, и ей есть, что ещё мне сказать.

— Свой котёл я увидела в тот день, когда погиб мой брат, – начинает Диана издалека.

— Брат? Разве Дилан и Фэйт…

— Другой брат. Старший. Однажды вечером Марк возвращался домой, и столкнулся с сынком нашего градоначальника. Стэн тогда был то ли сильно пьян, то ли чем-то накурен. Начал задирать Марка, грубо высказывался о нём, говорил, что таким как мы не место в его городе. А когда поток слов иссяк, просто взял нож, и несколько раз ударил моего брата в живот. Он умер у меня на руках, и умер глупо, ни за что. Просто потому что у одного зажравшегося ублюдка испортилось настроение.

На мгновение перестаю дышать, не зная, что сказать. Принести соболезнования и сказать, что мне очень жаль? А смысл? Когда умирает близкий человек, никакие слова не смогут облегчить боль потери. Диана же тяжело вздыхает, и садится на пол, прислонившись спиной к решётке.

— Когда я поняла, что мой брат не дышит, в меня будто дьявол вселился. Я схватила камень, догнала Стэна, благо этот шатающийся ублюдок ушёл не так далеко, и долбанула его по затылку. А когда он рухнул, ударила снова, и била до тех пор, пока башка этой мрази не превратилась в кашу. И знаешь, я почувствовала себя намного лучше! Правда, ненадолго. Когда поняла что натворила, и что с нами сделает отец Стэна, схватила Лукаса и сбежала из города.

— Как давно это было? – осторожно уточняю я.

— Чуть больше месяца назад, хотя порой кажется, что с тех пор прошла целая жизнь. Какое-то время мы бродили по Пустошам, стараясь держаться как можно дальше от поселений, ведь отец Стэна объявил вознаграждение за наши головы. После того как у нас закончились припасы, и мы чуть не умерли с голоду, нам удалось прибиться к каравану Пита. Он знал, что нас разыскивают, но решил не выдавать. Не потому что был хорошим человеком. Скорее даже наоборот.

В этом месте Диана делает многозначительную паузу, давая мне возможность додумать остальное до конца. Я же просто прогоняю все дурные мысли, просовываю руку между прутьями, и ласково глажу сидящую передо мной девушку по спине, ни говоря ни слова. Явно не ожидавшая подобных действий с моей стороны Диана вздрагивает, неторопливо поворачивает голову назад, и выдавливает из себя вымученную улыбку.

— Ладно, я, пожалуй, пойду. Приятно было снова тебя увидеть, – говорит она на прощание, поднимаясь с пола.

— Взаимно. Если будет возможность, приходи ещё.

— Обязательно, – заверяет меня Диана, и уходит, забрав пустую тарелку.

ДИАНА

Разговор с Йеном определённо пошёл мне на пользу. Стоило выговориться, и на душе стало значительно легче. Будто и не было этих последних паршивых недель в моей жизни. Славный он всё-таки парень. Возможно, лучший из тех, кого я видела после смерти Марка. Как знать, наверное, всё повернулось бы иначе, встреться мы в другое время и при других обстоятельствах. Теперь об этом можно лишь фантазировать, потому что время вспять повернуть никому не под силу. Хотя порой очень хочется.

Ловлю себя на мысли, что как-то слишком уж сильно начинаю витать в облаках, и напоминаю самой себе, что пора бы спуститься с небес на грешную землю, и снова взяться за ложку. В конце концов, в моём котле осталось ещё много дерьма, и кроме меня жрать его некому. Карлос хоть и самодовольная мразь, но что-то человеческое в нём всё-таки осталось. Пока я ходила по зданию тюрьмы, и внимательно его изучала, ни одна сволочь ко мне не прицепилась. Пару раз подвернулись уроды, бросавшие в мою стороны всякие похабные замечания, и предлагавшие уединиться, но стоило им увидеть повязку на моей руке, как они дружно отводили взгляд, и засовывали языки в задницы.

Осматривая здание, я пыталась понять, как здесь всё устроено, и узнала для себя много нового. Рабов в тюрьме накопилось немало, почти полторы сотни, и все они делились на три категории. Первая, и самая многочисленная, была предназначена для работ во дворе и на ферме за стеной. Эта ферма располагалась рядом с небольшим озером, и обеспечивала провизией всю тюрьму. Как правило, работали там мужчины и крепкие парни. Естественно, под присмотром вооружённых работорговцев. Сама я эту ферму видела лишь мельком с одной из вышек, так как приближаться к воротам было запрещено, о чем мне не слишком тактично напомнили двое головорезов во дворе.

Вторая группа состояла преимущественно из женщин и девушек, предназначалась исключительно для последующей продажи, и содержалась в чуть более хороших условиях, чем батраки. Оно и понятно – товар не должен портиться, и терять товарный вид, а то ведь покупатель может потребовать скинуть цену, а то и вовсе отказаться от покупки. К слову о покупателях. Для их поисков работорговцы использовали радиорубку на одном из верхних этажей. Помимо непосредственно радиста за ней приглядывало ещё двое вооруженных головорезов, один из которых захлопнул дверь прямо у меня перед носом. По куску услышанного разговора радиста с очередным покупателем я выяснила, что рабов продают как поштучно, так и группами.

И наконец, третья, самая малочисленная группа, куда успели угодить Тина и Йен. Эта группа состояла исключительно из изгоев, и тех, чей статус ещё не был определён. Бракованный товар. На работы их не выгоняли, но и продавать вроде бы не собирались. С Тиной, которую после вчерашнего всё же удосужились привести в порядок, и насильно покормить, всё было предельно ясно. Ей была уготована участь секс-игрушки, о чём довольно красноречиво свидетельствовал серебристый ошейник с выгравированной на нём надписью “Шлюха”. И вновь посочувствовать этой дряни у меня не получилось. Поделом тебе, сука!

С Йеном всё обстояло несколько иначе. Хромота поставила крест на карьере батрака, но и продавать его пока никто не собирался. Я боялась, что Карлос держит Йена исключительно для того, чтобы со временем устроить показательную казнь, и уповала на то, что у Мальвадо полно и других дел, и в суматохе он попросту забудет о пленнике. Рассчитывать на то, что Карлос проявит милосердие, было бессмысленно. Таким людям как он жалость чужда. Да, Карлос предоставил мне определённые привилегии, но жалость тут была не при чём. Мальвадо просто играет со мной, и эта игра в конечном итоге не закончится для меня ничем хорошим при любом раскладе. Поэтому кроме его забывчивости рассчитывать я могла только на удачу.

Продолжив изучать тюрьму, поднимаюсь на крышу, где нахожу посадочную площадку и работоспособный вертолёт, за которым приглядывают трое вооружённых головорезов. Поймав на себе откровенно враждебные взгляды, решаю здесь не задерживаться. Внезапно чья-то потная вонючая рука затыкает мне рот, а к горлу оказывается приставлен острый нож. Не говоря ни слова, неизвестный тащит меня на лестничную клетку, где нас уже дожидается какой-то амбал. Прижав меня лицом к стене, нападавший грозно шепчет:

— Сейчас я уберу руку, и мы спокойно пообщаемся. Будешь кричать – перережу горло. Кивни, если всё поняла.

Коротко киваю, и головорез убирает руку с моего лица, а вслед за ним и нож. Медленно оборачиваюсь, и рассматриваю нападавшего повнимательнее. Ничего примечательного в его внешности я не замечаю. Обычный невзрачный мужик со злым взглядом, которого запросто можно перепутать с любым другим прихвостнем Мальвадо.

— Твою мать, ну и корова! И что жирный придурок в ней нашёл? – ворчит амбал, презрительно поглядывая на красную повязку на моей руке.

— Да какая, в жопу, разница? Главное что нашёл, и это нам на руку! – поспешил осадить его невзрачный.

После этих слов у меня появляется очень нехорошее предчувствие. Впервые увидев амбала, я решила, что эта парочка собирается меня изнасиловать прямо на лестничной клетке, вопреки заверениям Карлоса о том, что никто не посмеет притронуться ко мне, пока он со мной не наиграется. Однако сейчас, вглядываясь в недобрые физиономии этой парочки, не замечаю ни малейшего намёка на похоть. От меня им нужно что-то другое.

— Короче так, корова. Слушай внимательно и запоминай, – вновь заговорил амбал. – Мальвадо скоро отправится на корм червям, и эта тряпка (он указал на бандану) ничем тебе больше не поможет. Запоминаешь?

— Запоминаю, – спокойно отвечаю я.

— Но если ты нам поможешь, мы в долгу не останемся. Поможем выбраться за стену, и даже жратвы немного подкинем.

Делаю глубокий вдох, и массирую виски. Догадываюсь, к чему клонит эта парочка, но всё же решаю уточнить.

— Всё это, конечно, охренеть как замечательно, но от меня-то вам что нужно?

— Завали борова, – выкладывает всё открытым текстом невзрачный.

— Серьёзно? Как вы себе это представляете?

Амбал достаёт пакетик с каким-то серым порошком, и протягивает его мне.

— Подсыпь это ему в жратву. А лучше во флягу. Она у него обычно в столе валяется, – инструктирует меня невзрачный.

— Погодите. Если всё так просто, что мешает вас самим это сделать? – резонно интересуюсь я.

Парочка недоверчиво переглядывается.

— Карлоса прислали сюда из Цитадели. Если там пронюхают, что мы его завалили, то нам не поздоровится. Да и здесь далеко не все обрадуются, если узнают правду.

— Ага. А если узнают, что его убила я, то мне, значит, поздоровится? – интересуюсь я с иронией.

Амбалу не нравится мой тон, и он тут же хватает меня за шею.

— Не умничай, девка. Мы дали тебе возможность выбраться из-под этого борова. Не упусти её, – бормочет невзрачный угрожающим тоном.

С опаской вглядываюсь в лица этой парочки, и понимаю, что если откажусь, то живой мне отсюда не уйти. Поэтому заверяю, что всё сделаю в лучшем виде. Амбал убирает руку с моей шеи, кладет порошок мне в карман, и отходит. Прежде чем они удаляются, невзрачный даёт понять, что у меня есть один час и ни минутой больше. Амбал же добавляет, чтобы я держала язык за зубами, иначе он собственноручно мне его вырвет.

После ухода заговорщиков пытаюсь собраться с мыслями, понять, что к чему, и прихожу к выводу, что либо эти двое – идиоты, либо идиоткой считают меня. Задумали устроить переворот, и привлекли к этому делу чуть ли не первую встречную. Не слишком ли это самонадеянно с их стороны? Они знали, чего я хочу, и пообещали мне это предоставить в случае успеха, да только поверить заговорщикам никак не получалось. Когда тебе что-то очень нужно, можно пообещать луну с неба достать, а когда придёт время расплачиваться, плюнуть на все обещания, и оставить доверчивого дурачка, а в моём случае дурочку, ни с чем. Что-то мне подсказывало, что именно так эта парочка и поступит. А то и вовсе избавится от меня, чтобы я не проболталась, чья это была идея.

С другой стороны, смерть Карлоса вызвала бы нешуточный переполох, во время которого у меня появится шанс сбежать. Не сказать, чтобы большой, но он будет. Главное не прозевать момент, и всё сделать быстро. Так и не приняв окончательное решение, иду в кабинет Карлоса. Стучу в дверь, но мне никто не отвечает. Захожу, и вижу, что в кабинете никого нет. Недолго думая, подхожу к столу, и открываю верхний ящик. Нахожу там фляжку с ядрёным пойлом, какое-то время пялюсь на неё, затем достаю пакетик с порошком. Внезапно слышу голос Карлоса за дверью, вздрагиваю, и роняю порошок. Едва успеваю затолкать пакетик ногой под стол, и захлопнуть ящик, как Мальвадо заходит в кабинет. Увидев меня, мужчина подозрительно щурится.

— Ну и что ты тут забыла? – интересуется он грозным тоном.

Начинаю лихорадочно соображать, как бы выпутаться из неприятной ситуации. В голову лезут различные варианты, но каждый последующий глупее и неправдоподобнее предыдущего. Внезапно Карлос перестаёт хмуриться, и на его губах начинает играть озорная улыбка.

— А, понял. Соскучилась по моему дружку и пришла на внеплановый отсос? – поинтересовался он с гаденькой ухмылкой.

Решаю не опровергать этот бред, коротко киваю, и начинаю раздеваться.

— Понимаю. Мой член оказывает на сучек магическое воздействие. Один раз в рот возьмёшь – жить потом без него не сможешь. Втроём придётся оттаскивать! – Мальвадо вновь выдаёт очередную идиотскую шутку, и сам же над ней смеётся.

“Так изловчись, и достань до него ртом, придурок!” – думаю я, скидывая майку.

Подойдя к севшему на диван Карлосу, снимаю с него штаны вместе с трусами, разворачиваюсь на 180 градусов, и начинаюсь тереться промежностью о его пах. В отличие от прошлого раза, теперь мне не надо никуда спешить, и сам процесс можно максимально растянуть. Чем лучше всё пройдёт, тем больше вероятность, что Мальвадо не станет допытываться, что же я здесь на самом деле забыла. От этой мысли меня отвлекает звонкий шлепок по заднице, и настойчивое предложение перейти к активным действиям, что я незамедлительно и делаю.

Повернувшись к Карлосу лицом, наклоняюсь, беру в рот его дружка, и принимаюсь сосать. Делаю это неторопливо, постепенно наращивая темп, и продвигаясь дальше. Только было собираюсь начать массировать его шары, как Мальвадо резко хватает меня за голову, и начинает насаживать на свой агрегат. Делает он это жёстко и быстро, пытаясь пробиться до самого горло, и не позволяя мне перевести дух. Загнав член на всю длину, Мальвадо фиксирует его в таком положении.

— Ну что, сучка, нравится? По глазам вижу, что нравится, – бормочет мой мучитель с каким-то злорадством, точно зная, что я ничего не смогу ему ответить.

Чувствую, что меня начинает мутить. Продержи Мальвадо свой член чуть дольше, меня бы непременно стошнило. Но мужчина всё же соизволил вытащить своё хозяйство, и пока я кашляла и восстанавливала дыхание, попытался поводить им мне по щекам, но я прикрыла лицо ладонью. Только я откашлялась, Карлос грубо схватил меня за руку, и потащил к своему столу. Нагнув меня над ним, мужчина пару раз шлёпнул меня по мягкому месту, затем вдруг достал из ящика стола флягу с пойлом, и плеснул немного на мою попу. Только начинаю догадываться к чему всё идёт, как Карлос поднёс свой стоящий колом член к моей заднице.

— Ну давай, скажи честно – ты ведь этого хочешь? – спрашивает он.

Ничего не отвечаю, лишь пошире развожу ноги.

— Не слышу! – повышает голос Карлос, и сильно шлёпает меня по левой ягодице.

— Да, – незамедлительно отвечаю я.

— Что, да? Говори точнее, – вновь ворчит Мальвадо, повторно выливая мне на задницу немного пойла из фляги.

— Засади мне в зад! Я только об этом и мечтаю! – подыгрываю я, зная, как подобное заводит мужиков.

Помня о размерах члена Карлоса, готовлюсь к резкой боли. Это не один из сыновей Пита со своим жалким огрызком. После такого толстяка, да ещё и без смазки, я потом долго ровно сидеть не смогу. Но едва начав вводить головку члена в мой задний проход, Мальвадо вдруг отстраняется.

— Хотя стой, погоди. Есть у меня другая идея, – бормочет Карлос.

Повернув голову назад, замечаю, как Мальвадо начинает копаться в мусорной корзине, и молюсь, чтобы он не заметил пакетик с порошком.

— Булки пока не расслабляй! – советует Карлос, доставая из корзины пустую бутылку.

Глядя на альтернативу толстому члену, даже не знаю, радоваться ли такой замене. Подведя бутылку к моему заднему проходу, Мальвадо сначала вводит горлышко, а затем проталкивает бутылку дальше. Терпя боль, стискиваю зубы. Внезапно Карлос останавливается, и разворачивает меня на 180 градусов.

— Бутылку не вытаскивай, и продолжай сосать! – командует он, вновь подведя свой агрегат к моему лицу.

Едва успеваю вздохнуть с облегчением, Карлос тут же загоняет член мне в рот, но теперь уже не пытается достать им до самой глотки, а даёт мне возможность всё сделать самой. Принимаюсь сосать, полностью сосредоточившись на стволе, и не отвлекаясь на шары. Но Карлосу этого недостаточно, и он требует, что я как следует трахнула себя в зад. Нехотя подчиняюсь. Продолжая накачивать растущий член, неторопливо вожу бутылкой вперёд-назад, испытывая странные ощущения. Вроде не так уж и ужасно, но приятного тоже мало.

— Чего ты как муха сонная? Давай быстрее! – командует Карлос.

Не понимаю, что конкретно он имеет в виду, но на всякий случай начинаю быстрее работать и ртом и рукой. Делать это синхронно получается не сразу, но поймать нужный ритм всё же удаётся. Пятая точка начинает неприятно покалывать, но при попытке сделать паузу Мальвадо требует, чтобы я не останавливалась, иначе вместо бутылки в моей заднице окажется дуло обреза. Вздрогнув, не решаюсь остановиться, и продолжаю разрабатывать задний проход ещё быстрее. Член во рту пульсирует, и я понимаю, что пытка вот-вот закончится. Едва успеваю отстраниться, как мне в лицо летит густая липкая струя, а следом за ней ещё одна. Сперма попадает в глаза, временно лишая зрения. Чуть не падаю на пятую точку, в которой по-прежнему торчит бутылка, едва успев подставить руку. Только протираю глаза, довольный Карлос тут же тычет мне в лицо своим агрегатом. Поняв всё без лишних слов, принимаюсь очищать член от выделений, параллельно стирая пальцами сперму с лица. Едва заканчиваю с чисткой, Карлос надевает штаны, подходит к столу, берёт фляжку, затем бросает её мне. Открутив крышку, делаю пару больших глотков, и морщусь. Горло обжигает огнём, а из глаз того глядя потекут слёзы. Глядя на меня, Карлос довольно лыбится, затем забирает флягу. Решив, что всё закончилось, поднимаюсь, надеваю штаны, и молча иду к двери.

— В следующий раз будь аккуратнее, и не разбрасывайся отравой, – бросает Карлос мне вслед.

Не сразу понимаю, что Мальвадо имеет в виду. А когда смысл сказанных слов всё же до меня доходит, вздрагиваю, резко оборачиваюсь, и замечаю в руке Карлоса пакетик с порошком, который я обронила. По спине пробегает неприятный холодок.

— Как я понимаю, долбёжка бутылкой в задницу не очень тебя вдохновила, но явно не до такой степени, чтобы ты решила свести счёты с жизнью. А значит, подсыпать мне яд в выпивку ты всё-таки не решилась, – продолжил Карлос.

— Никакой это не яд, – не слишком уверенно парирую.

— А что тогда?

— Какая-то безобидная хрень, которую ты дал своим шестёркам, чтобы проверить меня, – добавляю более уверенно.

Карлос недобро смотрит на меня, затем самодовольно ухмыляется, и саркастично похлопывает в ладоши.

— Молодец, Ди. Сразу видно, что голова на плечах нужна тебе не только для того, чтобы жрать и сосать, но и чтобы время от времени пользоваться серым веществом в черепной коробке, – хвалит меня Мальвадо, дав понять, что это действительно была проверка на вшивость, которую я прошла.

Вяло киваю в ответ. Хочется поскорее убраться отсюда, а не общаться с этим подонком.

— Мне известно о твоём брате.

Услышав это, вздрагиваю.

— Откуда? – спрашиваю упавшим голосом.

— Поболтал с другими сучками.

— И что дальше?

— А вот это уже зависит от тебя. Будь и дальше хорошей девочкой, не обманывай мои ожидания, внимательно следи за чистотой всех своих дырок, потому что я в любой момент могу их проинспектировать, и тогда сможешь поболтать, а быть может даже и встретиться со своим братцем. Я об этом позабочусь.

Кожа покрывается мурашками. Язык так и чешется спросить: “Тебе действительно это под силу”? Хочется пообещать Карлосу всё что угодно, лишь бы он освободил Лукаса, но вместо этого просто пожимаю плечами, не став показывать этому выродку, как сильно его слова меня заинтересовали.

— Ладно, – говорю на прощание, прежде чем выйти из кабинета.