Просмотр домашнего порно – 2. Возмущение жены

— Коля, Коооль! – Любаха задала вопрос.- У нас теперь что, везде эти сраные камеры стоять будут? Вроде как в магазинах: Внимание! Ведётся видеосъёмка. И в сральнике тоже? Это что, теперь и посрать нормально нельзя? Я там тужусь, глаза выпучила, морда перекошена, а меня снимают. Нахуя такой гемор?

Любаня матами крыть начала, знать возбудилась. Не в том смысле возбудилась, что мужика ей надо, а в том смысле, что сейчас начнутся природно-рукотворные катаклизмы. Цунами там всякие, летающие тарелки, ураганы местного значения. И попасть под горячую руку никому бы не советовал. Пора успокоить эту закипающую кастрюлю. Тем более, что права моя красавишна на все сто процентов. Туалет – это то самое место, куда человек уединяется с целью посидеть, подумать. И это интимное дело не терпит суеты и свидетелей.

— Ты что, Любань? Кто же в сортире камеры ставит. Нет их там и не будет.

— Успокоил. Я этим засранцам, – Любаня гремит посудой, – эти камеры в задницы затолкаю. Это что же получается: я дома не могу ходить как хочу? Мне что, с утра в упряжь засупониваться и весь день так ходить?

Вопрос, конечно, интересный. А вообще дерьмо вопрос. Сейчас разрулим.

— Люб, а кого ты стесняешься? Дочь? Сына? А может меня? То тебя никто не видел. Ты давно ли перестала из ванны телешом бегать, не обращая внимания на сына?

— Я и сейчас могу. – До жены дошло. – А что, правильно. Насрать мне на эту шелупонь мелкую. Пусть смотрят. Не такое уж у меня тело страшное. Коль, скажи.

— И скажу. Фигурка у тебя для твоего возраста просто блеск. Титечки торчком. Попа круглая, не висит. И вообще ты у меня, мама, природный возбудитель. У меня на тебя всегда стоит.

Люба засмущалась, порозовела. Ласковое слово и кошке приятно, тем более, что от правды недалеко ушёл.

— Прям уж так и всегда?

— Не веришь? А в спальню слабо пойти?

— Коль, там же камеры. Ты бы их отключил.

— Люб, не стану я их отключать. Пусть молокососы смотрят и завидуют. Они же нас с тобой ни на что не способными считают. Вот и пусть убедятся, что это не так. А давай, мамуля, устроим негласное соревнование.

— Какое?

— А кто чаще и качественнее ебётся.

— Дурак! – Люба шутливо шлёпнула по шаловливым рукам, влезшим под кофточку. – Смотри какой ебака грозный.

Потянул Любу в спальню

— Пошли, пошли. Сейчас валетиком ляжем и…

Легли. Полежали. Полизали. Пососали.

— Колька, скотина любимая! Знаешь, что не смогу отказаться от такого и пользуешься. – Люба вытянулась на постели, тяжело дышит. Ещё не отошла после оргазма. – Ты мне лучше скажи, как теперь жить будем под постоянным контролем?

— Как жили, так и будем жить.

— Коль, я серьёзно.

— И я серьёзно. Раз уж наши детки устроили тотальную слежку за нами, мы устроим за ними. А сами не будем показывать, что в курсе про их шалости.

— Хреновые шалости. Взять бы ремень, да разрисовать им задницы, шалунам.

— Успокойся, Люб. Я вижу такой вариант: ты вытаскиваешь из загашников самое красивое и эротическое бельё, которое на корпоративы лишь и надеваешь…

— Коооль! – Люба подскочила на кровати, села. – Ты же простил. Сказал, что…

— Успокойся. Что было, то быльём поросло. Ты слушай дальше. Так вот, достаёшь это бельё и дефилируешь в нём по дому. Причём, к примеру, с утра верх одет, а попа голая. А к вечеру наоборот – попа в трусах или шортах, а титьки дышат кислородом. Только учти, что приставать к тебе буду везде, где можно, и тем более там, где нельзя.

Люба наморщила лоб, думает. Что-то решила.

— Коль, а это не будет вызывающе?

— Не думаю. Рассчитываю, что и наши оболтусы решатся на неглиже.

— Коль, а насчёт приставать. Силов-то хватит?

— Хватит. А не хватит, так будем химию применять.

— Виагру, что ли?

— Зачем виагру. Есть более безопасные и более сильные средства.

— И где ты их брать будешь?

— Зачем я? Сестра твоя на что? Надюха, если мне память не изменяет, медик или кто? Вот и будет снабжать.

— А не боишься, что свою долю потребует? Баба одинокая, манда чешется.

— Я-то не боюсь. Лишь бы ты не была против.

— Коль, а разве я тебе хоть слово сказала, когда ты первый раз с ней переспал? И потом? Помнишь, как нас на пару драл?

Ещё бы не помнить. Это мы тогда жили вместе с тёщей. Там же проживала и Любина старшая сестра, та самая Надежда. Молодые, горячие, кровь бурлит, гормоны бушуют. Тем более, что мы с Любой не особо сдерживали свои порывы страсти. А уж всякие там стоны и крики разносились по всей хате. Надежда уже работала по профилю, медик. А медики все немного циничны и к жизни относятся иначе, чем простые смертные. Надо для здоровья дать мужику – дала. Даже не так. Не дала, а взяла своё, не обращая внимания на мои хочу-не хочу, буду-не буду. Обыденно, будто так и надо, пришла в комнату, когда дома не было ни жены, ни тёщи, стянула с меня, слегка охреневшего, штаны и возбудила. Орально. Проще говоря, начала сосать.

А когда добилась положительного результата, подставила свою мохнашку. Ну и не сдержался, засадил. И потом засаживал.

Про верёвочку, которой будет конец, сколько не вейся, не зря говорят. Люба, скорее всего, догадывалась, а, может быть, и точно знала. Не сомневаюсь, что и сама Надюха не стала прятаться, открылась сестре. Короче, тот случай, когда я впервые выебал двух сестёр, произошёл, когда мы уже жили отдельно. Надя в гости прикатила. Вечером я валялся на кровати, собираясь спать. Люба в душ пошла. Не знаю, зачем Надюха к нам в комнату зашла. Главное не то, что зашла, а то, что потом было.

Сбросив с плеч халатик, мигом скользнула под одеяло, прижалась.

— Надь, ты что? Люба сейчас придёт, а тут мы…

— Коль, так не теряй время. Давай быстренько, пока сестра моется.

Были сомнения, были. Но вот оно, горячее, голое женское тело. Знакомое и желанное. Не сдержался, завалил Надюху, поставил раком.

А дальше уж дело техники.

Собирались сделать всё быстренько, да хренка с бугорка. Это завсегда так: ты своё планируешь, а оно по-своему получается. Ебу, стараюсь, а вот и нежданчик в виде жены. Явилась, милая, завёрнута в полотенце. И чего бы ей подольше не помыться? Побрить там чего, помыть старательно, намыливая раз несколько. Чай не стёрлось бы ничего от лишнего намыливания. Нет же, выскочила ранью рань. Явилась и стоит, смотрит, как её сестра на её муже скачки устраивает.

И выдаёт фразу, сразу поставившую всё на свои места

— Надь, ты же сказала, что быстро.

За моей спиной произошёл сговор. Две сестры создали коалицию, антанту, ещё чёрт знает чего, и просто использовали меня, как обычного осеменителя. Хотя нет, семя им ни к чему. Ни та, ни другая пока не собирались рожать. Скорее просто живой вибратор. Мне бы возмутиться, сделать оскорблённый вид, встать в позу: Ах, вы так! Да только как встанешь в позу, когда у тебя стоит? Тем более, что Надежда в этот момент сидела сверху.

— Надь, ты кончила?

— Всего разик.

— Хватит пока. Я тоже хочу. К тому же это мой муж.

Люба столкнула сестру, легла на бок, задрала ногу. Сзади у нас лучше всего получается. Ахнула от вторжения. Мунька после душа влажная, но влажная от воды. А смазки пока маловато. Вот и получилось несколько болезненно. А Надюха-то никуда не делась, рядом лежит. Вот и драл я сестричек по очереди. Драл и диву дивился, что стоит у меня, как часовой у Мавзолея Ильича, не шелохнётся и не делает попыток упасть. Сучки, накормли в тихушку чем-то, вот и стоял у меня что-то около пары часов.

Досталось им тогда и в рот, и в другое место, в пирожки их замусоленные, до красноты натёртые. В конце у самого головка болит, и у девок всё болит. Так в рот им кончил. Двум сразу. Сумел поделить почти поровну.

Пока вспоминал былое, вновь захотел Любу свою. Полез. Она отбрыкивается.

— Коль, Коль! Ну успокойся! Ну что ты? Дети посмотрят ( значит со съёмкой смирилась ) и подумают: старичьё с ума соскочили. Раз за разом.

— Пусть сдохнут от зависти. Люб, на живот ложись. И попу повыше. Ага, вот так.

— Коль, Коль, Коляяя!

— Терпи, Любаня, теперь ты кинозвезда.

— Выебанная пизда, а не звезда. Учти, что вставать и кормить тебя не буду. Ты меня задолбал, сам себе и готовь. Охххх! Мамочкааа! Давай, Коленька, давай, милый!