Просмотр домашнего порно – 3. Съёмки родительского секса.

Любаня, жена моя, просто золото. И за что мне такое счастье досталось? Умница-разумница, красавица, рукодельница и отменная хозяюшка. И это ещё не всё. Ласковая и нежная. Ага. Отоварит по башке сковородой ласково и нежно. Правда потом пожалеет. Жалостливая она у меня. А уж скромница – не описать словами.

— Коль, ну мне как-то не по себе. Как Ветров Гена в телевизоре говорит: Подстисниваюсь. Перед детишками будем таким делом заниматься. Коль, может ну её, съёмку эту.

— Люб, не бузи. У нас в спальне три камеры. Ты же там всяко и во всех позах давала.

— Ну, там же мы не специально.

— Что? – От удивления рот сам по себе раскрылся и челюсть со звоном брякнулась едва ли не на пол. – Мы, значит, еблись на камеру не специально. Вроде как и не знали, что эти паразиты про нас кино снимают. Кстати, тебе понравилось?

— Ага, Коль. Особенно задница твоя волосатая.

— А сама себе глянулась?

— Ой, Коль, срамота голимая.

— Почему?

— Растелешилась, как корова. А уж как орала – не приведи Господи. Особенно когда ты меня в это…Ну…

— В попу, что ли?

— Ну да.

— Больно было? А что молчала?

— Да не молчала я, орала. Больно немного, а так даже ничего. Тюбик крема опустошил. Два дня смыть не могла, всё задница жиром блестела.

— Ну тогда чего делать будем? Кина не будет? Кинщик пьян, что ли?

— Уговорил. Ладно. Коль, а с детишками новое кино есть?

— Есть. Они время зазря не теряют. Ебутся, поросята, по несколько раз в день.

— Коль, а мы правда потом попробуем их уломать…Ну, с нами…

— А чего нет-то?

— Паразит! На дочку, поди, день и ночь стоит? Гад ты, Коля.

— А у тебя не мокнет, как про сына думаешь?

— Мокнет, Коль. Как представлю, так вся и взмокну. Только стыдобушка-то какая!

— Насрать! Наша семья. Как хотим, так и живём. И никого не колышет, кто кого ебать будет.

— Матерщинник ты, Коля. Ладно, пошли готовиться.

— Пошли.

— Давай ещё раз. Вроде мы ничего не подозреваем. На кухню пришли и ты ко мне пристаёшь.

— Ага, а ты даёшь.

— Коль, только давай в зад не будем.

— Да на что нам твоя попа. Разве что поцеловать.

— Скотина! Не нужна, значит?

— Ещё как нужна, Любань. Ну всё, пошли. А то сейчас безо всякого сценария завалю.

Отстань, паразит. Будь серьёзнее.

Любаша приоделась в хрень, какой я даже имя не знаю. Но красиво. Кружавчики, гипюр и всё такое прочее. Я изо всех просвечивающихся одежд лишь гипюр и знаю, потому что в своё время была эта хрень на слуху. Шибко модная, как и джерси. А кто сейчас припомнит. Разве что по песне вспомнишь: В джерси одеты, не в шивьёт…Серьги нацепила, намюлевала мордашку. Она и без краски красавишна, а с макияжем так ваще отпад. На ногах туфельки на каблучке. И когда это она последний раз по дому на каблуках шастала. Едва домой приходит, враз туфли полетели в один угол, лифчик в другой, трусы в третий. А в четвёртом у нас кресло стоит. Так она на него упадёт, ножки вытянет и сидит, тащится, освободившись от сбруи. Всё остальное потом.

Хозяюшка на кухне вроде как что-то готовит. Ну да, все так и поверили. Ни кастрюли на плите, ни доски разделочной на столе, ничего. Зовёт

— Коль, иди помоги мне.

Кино-то со звуком. Это вам не чёрно-белая допотопщина, когда титры писали вместо речи. А тут прям 3D. Раз зовут, пришёл. Любаня глянула и оху…Ох, как удивилась!

— Коль, ну ты совсем уж. Ты чего разнагишался? А придёт кто?

— Двери на замке.

— А дети?

— А то они нас не видели. Что нового Нинка узнает, когда брата каждый день разглядывает. Всю анатомию изучила. О, надо проверить какая у неё отметка по анатомии.

— Коль, ты псих! Какая отметка. Они уж давно школу закончили. Запарил?

— Точно.

Осмотрелся. Стоит у плиты моя принцесса, попку слегка выставила, играет ягодицами, мужу аппетит нагоняет. Подошёл, погладил, титечки потискал. И, главное, попку помял. Красивая, сочная, заманивает.

Присел, трусики стягиваю. А Любаня моя, ну ни азу не актриса. Так и не сводит глаз с камеры. В другой раз монитор подключу, чтобы смотрела на себя и любовалась. Авось какую позу вычурную примет. Мы вон в пособии по сексуальной гимнастике, кажись Камасутрой зовётся, каких тока поз не насмотрелись. В узел завязываются что мужики, что бабы. Не всё попробовали, но понравились картинки.

— Коль, Коля! Ты что делаешь? Я же обед готовлю. – Ну да, кто поверит. Для приличия хотя бы кастрюлю на плиту поставила. Поцеловал Любахину жопу.

— Вот мой обед! – Она присела, ноги раздвинула для моего, значит, удобства. – Вкусно!

— Коль, Коля! А там складочки…

Могла бы не намекать. Уж как мы любим, когда нам Коленька пизду лижет. Страсть! Протолкнул язык меж складок. Кисловато. Чуток, но чувствуется. Любка застонала.

— Уммм! Вкуснятина! Век бы такое ел!

Люба смеётся

— Коль, а если я тебя такой едой буду кормить на завтрак, на обед и на ужин? Ноги ведь протянешь.

— Не протяну. Наклонись, Любань. Дай почмокать в удовольствие.

— Коль, а если детишки бы увидели, что бы сказали?

Ну да, не увидят они. А Любашка будто не знает, что камера работает, пишет. Ещё и сомневался, что не артистка. Да в каждой женщине страсть к артистизму с рождения заложена. Иногда такие сцены разыгрывает – профессионалы курят в сторонке.

— Люб, они бы от зависти слюной изошли. Родители, кого считали хрен знает какими окаменелостями, оказывается ещё ого-го что могут. Ты вон двух родила, а всё как девочка – стройняшка. И титечки не висят, и попа упругая. И животик не висит. А уж про писечку втвою и речь не веду. Она меня просто с ума своидит.

Люба снова смеётся.

— Коль, не сходи с ума. Мне ещё с тобой жить да жить. И как я с дурачком век куковать буду?

— Радостно.

— Коль, у меня коленки кисельные, ноги не держат.

Это нам помочь – раз плюнуть. Подсадил милую на стол. Она ножки расставила и полный доступ к обеду. Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! Правда тут не садитесь, тут на колени встать надо. Ну да перед женщиной не грех. Любаня млеет

— Коль, я так кончу!

— Ну и кончай.

— А ты?

— А ятебя ещё полижу, ты и снова захочешь.

— Хитренький ты. Я два раза, а ты один.

— Это плохо?

— Ой, Коль, хорошо! Ещё так! Мммм! Коленькаааа!

Люба, расслабив бёдра, оттолкнула мою голову.

— Свинья ты, Коля! Я хотела с тобой. А если я тебе так?

— Отсосёшь, что ли?

Люба спрыгнула со стола, на стул села.

— Ноги будто не мои. Довёл женщину, паразит! Иди сюда. И не суй, я сама сделаю, как хочу. Колька! Руки убрал! Просто стой!

— Люб, мне вот интересно, а наши детки с каких пор ебутся?

— Коль, как грубо. Ну сказал бы как-нибудь иначе. А с каких? Да кто их знает. Всё не насмелюсь с ними поговорить. Как ты думаешь, они на контакт пойдут?

— С тобой? С тобой да. Только по отдельности надо разговор вести.

— Коль, даже не представляю, как я сыну дам.

— А хочешь?

— Хочу. Мы вон уже какую серию смотрим, а мне всё не надоедает.

— Значит просто дашь. Для храбрости стопочку тяпнешь и ножки раздвинешь. А у него инстинкт сработает, как тебя в такой позе увидит.

— А если не сработает? Или заскромничает?

— Люб, мне ли тебя учить?

— Коль, а ты, когда с Нинушкой станешь это… Ну ты понял. Ты поласковее, понежнее. Девочка же – существо нежное, ранимое.

Судя по тому, как это ранимое существо на хую у брата скачет, про нежность можно и не вспоминать. Ай, соточку-другую пропустит, куда что денется. Если ещё жена подготовит морально.

Ну, вроде как программу исполнили. И минет тут вам показали, и куни.

— Люб, что ты ещё хочешь?

— В меня кончи. И меня не жди, я уже не хочу, я три раза кончила.

— Когда успела?

— Два раза пока ты куни делал, и раз, когда сосала. – Засмеялась. – Сама сосала, сама кончила. Прямо мастер на все руки.

— Тогда попку подставляй.

— Коль, туда не надо!

— Я имел в виду чтобы встала раком.

— Аааа…

— Ну всё. Наспускал-то, будто год постился.

— Люб, странно. Как стали смотреть на еблю детишек, да сами сниматься на камеру, будто что перевернулось: хочу, хочу и снова хочу.

— И у меня так же. Иной раз, как тебя дома нет, так сама себя приласкаю. Включаю запись и играюсь с писькой. – Хихикнула. – Коль, как представлю, что сын мне лижет, так сразу и кончаю. Я дура, да? Извращенка?

Поцеловал жену.

— Ты не дура. Ты мечтательница. Пошли, посмотрим, что получилось. Может что придётся подправить. Что-то вырежем, на музыку положим. Вот из "Греческой смоковницы" мне очень нравится музыка. Ещё "Эммануэль".

— Ага, музыка красивая. И природа. – Люба вдруг встрепенулась. – Коль, так они сразу догадаются, что мы это…

— Люб, да они давно уже догадались. Даже не догадались, а точно знают. Ты заметила, что они тоже стали постановочные кадры снимать. Артисты.

— Это что, соревнование?

— Точно. Люб, в следующий раз будем говорить, так поговорим, что вот, де, с детишками бы заняться. А уж потом ты с ними поговори.

— Коль, а может ты?

— Нет, Люб, мать всегда ближе. Ну всё, включай монитор, я флешку вставил. Гасите свет, киносеанс начинается.

Люба вошла на кухню. Наклонилась, опёршись о стол, задумалась. Повернулась к двери

— Коль, иди помоги мне.