Пустоши: Эхо войны. Глава 1

ДЖЕЙК

Закончив заточку, осторожно провожу пальцем по лезвию меча. Клинок вновь такой же острый, как и в тот день, когда я только его нашёл. Положив оружие на кровать, выхожу прогуляться и подышать свежим воздухом. Раньше я был бродягой, подолгу не задерживающимся на одном месте. Теперь же у меня есть не только мягкая кровать, но и целая каюта на большом корабле. Мне даже не приходится добывать припасы, ведь теперь этим занимаются другие люди. За время, проведённое на “Королеве Морей” я лишь трижды высаживался на берег, причём в последний раз в этом не было особой необходимости, и вместо меня сбегать до Сарда мог кто-нибудь другой. Умом понимаю, что следует воспринимать этот корабль как новый дом, но принять этого не могу. Я привык к тому, что ничего в этом мире не даётся даром, и даже за кусок хлеба и жёсткую подстилку вместо кровати порой приходится бороться. Комфорт и уют слишком расслабляют, и заставляют терять бдительность. Начинаешь забывать, насколько негостеприимным может быть окружающий мир. Но я всё помню, и расслабляться не тороплюсь.

Пройдясь по палубе, замечаю пару лодок, плывущих к кораблю. Это рыбаки возвращаются с уловом. Услышав позади шаги, оборачиваюсь, и вижу рыжеволосую женщину в чёрных штанах и клетчатой рубашке. Эмма Хорнер. Глава этой общины, а заодно и моя подружка.

— Идём ко мне. Есть разговор, – небрежно бросает она.

Коротко киваю, и вместе мы направляемся в её каюту. Зайдя внутрь и поплотнее прикрыв за собой дверь, Эмма подходит к столу, на котором лежит какая-то карта.

— Снарядов к гаубицам осталось совсем мало, и с этим надо что-то делать, – начинает она издалека.

Киваю. Сразу вспоминается случай недельной давности, когда к “Королеве Морей” посреди ночи попыталась подобраться пара катеров. К счастью, дежурившие часовые заметили чужаков. Незваные гости первыми открыли огонь, но после пары залпов из гаубицы один катер быстро пошёл ко дну, а второй предпочёл свалить. Вернее попытался, но быстро отправился вслед за первым.

— Несколько зарядов можно позаимствовать с одного армейского схрона. Его местоположение отмечено на карте.

Услышав слово “позаимствовать”, сразу догадываюсь, что речь идёт не о бартере. Если бы Эмма хотела заключить сделку с армейцами, то отправила бы кого-нибудь другого. Но раз она поручает это дело мне, значит, боеприпасы нужно незаметно выкрасть.

— Что с охраной? – начинаю уточнять детали.

— Сам схрон не охраняется, но находится слишком близко к одному из аванпостов “Альянса Неволи”. Крайне не советую попадаться этим ребятам на глаза.

Киваю, приняв информацию к сведению, и обещаю, что не попадусь. Как-то раз мне уже пришлось узнать на своей шкуре, что такое гостеприимство работорговцев. Больше не хочется.

Оперевшись на край стола, Эмма просит меня подойти. По игривой улыбке сразу понимаю, к чему она клонит. Вместо ответа быстро подхожу к ней, и впиваюсь в аппетитные губы. Эмма незамедлительно отвечает на требовательный поцелуй. Чувствую, как мягкая рука начинает поглаживать мой пах. Когда Эмма сжимает моего дружка в кулак, и принимается щекотать головку большим пальцем, отстраняюсь, и так резко и торопливо расстёгиваю на ней рубашку, что случайно отрываю одну пуговицу. Едва поднимаю руки вверх, Эмма стаскивает с меня футболку и отшвыривает в сторону. Поплотнее приживавшись к податливому телу, усаживаю Эмму на край стола. Приспустив лифчик, и оголив одну грудь, целую её. Параллельно засовываю руку в штаны Эммы, и принимаюсь разрабатывать пальцами пока ещё сухую щель. Очень уже мне хочется оказаться внутри, и как можно скорее!

Эмма в долгу не остаётся, и приспустив мои штаны вместе с трусами, принимается в быстром темпе водить ладонью по моему стволу. Не удержавшись, случайно прикусываю твердеющий сосок, но не слишком сильно. Дырочка Эммы слегка увлажняется, в то время как мой член уже готов к бою. Оторвавшись от сочной груди, развожу ноги Эммы в разные стороны и пристраиваю между ними своего дружка. Резко ввожу его в просторную дырочку, и принимаюсь поглубже проталкивать. Лишь загнав член на всю длину, начинаю двигаться.

— Только не внутрь! Я не приняла таблетки! – предупреждает Эмма, обняв меня ногами за талию.

Энергично киваю, хотя смысл сказанного быстро улетучивается из моего сознания. Чувствую себя страдающим от жажды диким зверем, с трудом добравшимся до водопоя. Видя перед собой довольное лицо моей женщины, слышу её стоны, и ничего не могу с собой поделать. Не могу ни о чём думать. Не могу остановиться. Лишь когда Эмма убирает ноги и чуток отодвигается, вспоминаю её слова. Стиснув зубы и сделав резкий толчок, едва нахожу в себе силы вытащить член, и выпускаю длинную струю Эмме на живот. Тяжело дыша, смотрю на свою подругу, и пытаюсь понять, успела ли она кончить хотя бы раз, или же я слишком поторопился. Эмма никак не комментирует результат – лишь кивком указывает на кровать. Отхожу, сажусь, и полностью снимаю штаны. Эмма тоже избавляется от оставшейся одежды. Вижу её голой уже не в первый раз, и всё равно не могу отвести взгляд. Сочная грудь, упругий живот, хорошая фигура, лобок без единого волоска. Всё без исключения кажется мне идеальным.

— Жаловаться не буду, потому что не на что. Но совет дам, – говорит Эмма, подойдя ко мне.

— Постараться не торопиться? – догадываюсь я, поняв свою главную ошибку.

— Да. У нас достаточно времени. Никто за тобой не гонится, волчонок.

Волчонок. Не знаю почему, но мне нравится, когда она меня так называет. Не кто-то другой, а именно она. Когда Эмма подходит и опускается на колени, раздвигаю ноги, ожидая минета. Но вместо того, чтобы взять мой член в рот, моя подружка пристраивает его между своих дынек, и сжимает, затем принимается накачивать. Всё это она делает с улыбкой, что-то тихо напевая себе под нос. Не знаю почему, но меня это возбуждает. Благодаря её стараниям, мой член вскоре снова крепнет.

— Спереди или сзади? – интересуется Эмма, поднимаясь на ноги.

— Сзади, – отвечаю без раздумья.

Меняемся местами. Эмма встаёт на четвереньки, аппетитно выпятив пятую точку. Помня о том, что торопиться не стоит, уже хочу ввести головку, но Эмма вдруг хватается за мой член, и подводит к своей заднице. Таким способом я трахал её всего один раз, и не имею ничего против, чтобы сделать это снова. Она, судя по всему, тоже. Зад у Эммы значительно уже влагалища, поэтому ввожу член медленно, предварительно смазав оставшейся спермой. Оказавшись внутри, начинаю двигаться, с каждым толчком загоняя как можно глубже. Стараюсь сильно не разгоняться, и это даётся мне с трудом. С каждым толчком возникает ощущение, будто эта аппетитная задница затягивает мой член в себя. Чтобы не сорваться, наклоняюсь и сжимаю ладонями аппетитные мягкие дыньки. Стонущая Эмма прижимает мои руки к своей груди, и принимается активнее двигать тазом. Пытаюсь взять себя в руки и начинаю мысленно считать до десяти, но на середине срываюсь, и ускоряюсь, и под одобрительные стоны кончивший Эммы заливаю её зад спермой. Моя женщина падает на живот, а я падаю вслед за ней, продолжая оставаться внутри, и не выпуская груди из рук. Какое-то время просто лежим молча, и восстанавливаем дыхание. Убрав руки, и вытащив отстрелявшийся по второму разу член, перекатываюсь на бок.

— Знаешь, что мне в тебе особенно нравится? – интересуется Эмма, глядя в потолок.

— Надеюсь то же, что и мне в тебе.

— И что же это?

Поворачиваюсь к ней лицом.

— Всё.

Эмма улыбается, касается моей головы, и взъерошивает волосы, словно ребёнку. В моменты, подобные этому, хочется позабыть обо всём на свете, и ни о чём не думать. Но боеприпасы сами себя не доставят. Поэтому восстановив дыхание, одеваюсь, забираю карту со стола и иду к себе. Ожидаю, что на прощание услышу что-то вроде “желаю удачи” или “будь осторожен”, но Эмма молчит, и, судя по лицу, думает о чём-то своём. Выйдя из каюты, иду к себе.

— Как покувыркался?

Услышав знакомый голос, оборачиваюсь, и замечаю Эшли. Миловидная блондинка, чем-то отдалённо похожая на Клэр, смотрит на меня как шлюха на клиента, отказавшегося платить после секса.

— Ублажаешь старуху, годящуюся тебе в матери. Самому-то не противно? – интересуется Эшли.

— Нет, не противно, – спокойно отвечаю.

— Я бы поняла, если бы на этом корыте она была единственной бабой. Но нет, есть и другие, причём гораздо свежее и симпатичнее.

— Намекаешь на себя?

Недавно она пыталась подбивать ко мне клинья, но была грубо послана. Так уж я устроен – не могу и не хочу любезничать с теми, кто мне неприятен. Мой отказ удивил Эшли. Она явно не ожидала, что я её пошлю. И наверняка затаила обиду.

— Ты просто идиот – вот на что я намекаю! Ты для неё просто полезный трахаль, готовый не только ублажать её, но и выполнять все её капризы. Вот что она поручила тебе на этот раз?

— Тебе-то какое дело?

— Никакого. Просто…

— Ну раз никакого, то и отвали. Если так хочется найти затычку для своей дырки, то поищи в другом месте. На корабле полно мужиков. Хоть кто-нибудь, да засадит тебе. А если желающих не найдётся, можешь воспользоваться ножкой от стула или скалкой с кухни.

Как же стерву перекосило после моих слов. На мгновение даже показалось, что она на меня накинется, и попытается расцарапать лицо. Но о сказанном не жалею. Пусть знает, что я о ней думаю. Не дождавшись какого-либо ответа, разворачиваюсь и быстрым шагом иду к себе. Изучив карту, прикидываю, сколько времени уйдёт на дорогу. Помимо меча и рюкзака беру пистолет-пулемёт и пару магазинов. На кухне набираю необходимое количество припасов, после чего сажусь в лодку вместе с Джимом. Пока плывём к берегу, здоровяк не говорит ни слова, да и я не пытаюсь начать разговор. Лишь после того, как я схожу на берег, Прайд скупо и лаконично желает мне удачи, и плывёт обратно.

ЭММА

(Этим же вечером)

Выхожу на палубу подышать прохладным вечерним воздухом, и сразу замечаю сигнальный огонёк на берегу. Рация в кармане начинает верещать, и я тут же отвечаю на вызов.

— Это Хэнк. Нам срочно нужна лодка и пара доз антидота! – слышу встревоженный голос одного из разведчиков.

— Что случилось? – с ходу уточняю, пытаясь понять масштаб бедствия.

— Нарвались на берегу на троглодита. Этот урод выскочил не пойми откуда. Никто и понять ничего не успел.

— Кого он успел покусать?

— Двоих. Рамону он лишь слегка руку надкусил, а у Мигеля чуть кусок мяса из бока не вырвал. Мы перевязали его, как смогли, но будет лучше, если Клэр или Марк на него взглянут.

— Поняла. Ждите.

Связываюсь с Марком – нашим вторым доктором, и приказываю бегом мчаться на палубу, прихватив две дозы с антидотом и всё необходимое для первой помощи. Пока он занят сбором медикаментов, приказываю одному из новеньких переселенцев спустить лодку на воду. Пока он это делает, пытаюсь вспомнить его имя, но не могу. Не потому что начала впадать в маразм, а потому что новые люди на корабле появляются чаще, чем дырки на носках. Кто-то не задерживается, и быстро уходит, но на его место в скором времени приходит кто-то другой. При такой текучке всех и не запомнишь.

Примчавшемуся с саквояжем Марку в двух словах обрисовываю ситуацию. Парень кивает, садится в лодку, и вместе с гребцом плывёт к берегу, откуда вскоре возвращается с группой, ранее отправленной в сторону Грида. Пока Хэнк передаёт мне рюкзаки с припасами и медикаментами, не спускаю глаз с раненых. Рамон держится бодро, а вот бледный Мигель с трудом стоит на ногах. Не дожидаясь моего приказа, Марк ведёт его в лазарет. Провожая взглядом покусанного парня, думаю о Джейке, но тут же отгоняю тревожные мысли. Волчонок способен за себя постоять, этого у него не отнять.

Внимательно осматриваю принесённое добро, приказываю отнести припасы на кухню, медикаменты – в лазарет, а сама иду к себе. Скинув обувь, не раздеваясь падаю на кровать и пытаюсь заснуть. Мне это почти удаётся, пока не начинает неприятно покалывать в левом боку. Ворочаясь, пытаюсь не обращать внимания на неприятные ощущения, но они все никак не пропадают. Решаю не терпеть, а посоветоваться с Клэр, вдруг она что подскажет. Поднимаюсь, и иду к дочери. На подходе к каюте замечаю слегка приоткрытую дверь, и слышу характерные звуки, которые сложно перепутать с чем-либо другим. Подхожу ближе, заглядываю в проём, и вижу, как моя дочь, оседлав своего темнокожего приятеля, самозабвенно скачет на его члене. Меня они не замечают. По-хорошему, стоит уйти, но я задерживаюсь у двери и наблюдаю за происходящим.

Сидя сверху, Клэр задаёт неторопливый темп, тихо постанывая. Постепенно ускоряясь, моя дочь замирает. Стараясь не потерять равновесие, Клэр упирается руками в матрас. Наклонившись, моя малышка что-то шепчет своему приятелю, но я не слышу, что именно. Только Клэр выпрямляется, Джим принимается долбить её дырочку, с каждым толчком касаясь её попки своими яйцами. Наблюдая за происходящим, напрочь забываю о покалывание в боку. Толчки становятся всё более резкими, а стоны переходят в крики. Не сбавляя темпа, Джим прикрывает рот Клэр своей ладонью. Она же слегка наклоняется, переместив руки с матраса на грудь своего здоровяка. Джим слегка замедляется, но надолго его всё равно не хватает. Сделав последний толчок, здоровяк вздрагивает, а Клэр откидывает голову назад. Не будь её глаза в тот момент закрыты, дочь застукала бы меня за подглядыванием. Подержав отстрелявшийся член Джима внутри себя, Клэр ласково погладила пальцами его шары, слегка приподняла корпус, наклонилась, и принялась покрывать поцелуями тело своего жеребца, начав с его лица, затем опускаясь всё ниже и ниже, и постепенно сползая с кровати. И тут я понимаю, что моей малышке этого мало, и она хочет продолжения.

Чтобы не слезать на пол, Клэр перемещается в сторону, благо размеры кровати это позволяют, и принимается водить ладонью по дружку своего здоровяка. Даже в вялом состоянии член Джима впечатляет своими габаритами. И как только после этого моя малышка ещё умудряется нормально ходить и сидеть? Немного поласкав член Джима, Клэр выпячивает попку, касается промежности и извлекает из своей дырочки сперму прежде, чем та вытечет. Неторопливо облизав пальцы, а затем и влажную головку члена, Клэр принимается очищать ствол от выделений.

С опозданием напоминаю себе, что подглядываю за собственной дочерью и её парнем, и нахожу в себе силы оторваться. Тихонько закрыв дверь, чтобы ещё какой-нибудь страдающий бессонницей пассажир не разглядел лишнего, иду за советом к Марку. Поднявшись на верхнюю палубу, добираюсь до лазарета. Внезапно оттуда вылетает испуганный Марк, и тут же подпирает спиной дверь.

— Что случи… – спрашиваю было я.

— Мигель превратился в троглодита! – резко перебивает меня испуганный Марк.

Идя в лазарет, я не прихватила с собой пушку, о чём сейчас очень жалею. Без огнестрела тварь, в которую превратился Мигель, не остановишь. Стараясь не паниковать, приказываю Марку и дальше держать дверь и не выпускать троглодита, а сама бегу к себе в каюту. Прихватив револьвер, быстро возвращаюсь обратно, и очень вовремя. Несмотря на старания Марка, троглодит вырывается из лазарета, и валит доктора на пол. Быстро прицелившись, всаживаю бледному уродцу пулю в голову прежде, чем тот успевает перегрызть Марку горло. Подбежав к перепуганному доктору, помогаю ему выбраться из-под тушки мутировавшего Мигеля. Обменявшись взглядами, понимаем друг друга без слов. Схватив троглодита за ноги, тащим его обратно в лазарет. Марк тут же бросается к шкафчику и хватает несколько склянок со спиртом. Пока он поливает мутанта, роюсь в ящике стола, и нахожу спички. Зажигая огонь, бросаю спичку на залитую спиртом тушку, и торопливо отхожу. Тело троглодита охватывает пламя.

— Спасибо, – благодарит меня Марк. – Если бы не вы…

— Какого хрена он обратился? Ты что, не вколол ему антидот? – резко перебиваю доктора.

— Вколол ещё на берегу. И Рамону тоже! – заверят меня док.

Поняв, что только что сказал, Марк бледнеет и меняется в лице. Я же выбегаю из лазарета и мчусь на нижнюю палубу. Спускаясь по лестнице, слышу крики и выстрелы, и понимаю, что опоздала. Внизу натыкаюсь на вооружённого обрезом Хэнка, придерживающегося рукой за окровавленный бок, и ещё двух парней с пистолетами, стоящих над расстрелянным троглодитам, который ещё совсем недавно был живым человеком.

— Чего стоите? Сожгите эту тварь, пока она не ожила и бошки вам не пооткусывала! – кричу на тормознутых стрелков.

Парни уходят за огнём, а я приближаюсь к Хэнку, и интересуюсь:

— Ты как, сильно досталось?

— Нормально. Жить буду, – оптимистично бормочет он.

У меня на этот счёт есть появляются определённые сомнения, но озвучивать их я не тороплюсь. Коротко рассказав о Мигеле, начинаю задавать уточняющие вопросы. Хэнк подтверждает, что Марк вколол антидоты Рамону и Мигелю, и что произошло это примерно спустя полчаса после укусов. Скептически отношусь к его словам, но во вранье не обвиняю, а отправляю в лазарет к Марку. Едва Хэнк уходит, прибегает полностью одетый Джим, вооружённый дробовиком. Увидев меня, здоровяк интересуется, что произошло. Коротко ввожу его в курс дела. После того как возвращаются отправленные за огоньком парни, удостоверяюсь, что их троглодит покусать не успел, и вместе с Джимом иду в каюту Рамона, где нахожу растерзанный труп его соседа. Зрелище не самое приятное, но я уже давно не маленькая впечатлительная девочка, чтобы падать в обморок от вида крови и внутренностей. Бедолаг, не переживших стычку с мутантами, я повидала с лихвой. К тому же всё могло закончиться гораздо хуже. Обратись Мигель и Рамон в троглодитов чуть позже, когда все бы уснули, жертв было бы гораздо больше.

— Найди Клэр, и приходите на мостик, – приказываю Джиму.

— Зачем? Что происходит?

— Как раз это я и хочу обсудить.

Здоровяк коротко кивает, и быстро уходит. Я же приказываю парням поскорее спалить покойника, и иду в лазарет. Когда я захожу, Марк уже заканчивает перевязывать рану Хэнка. Внимательно осмотревшись, замечая на столе пустую ампулу антидота. Отвожу дока в сторону, чтобы Хэнк нас не слышал, и расспрашиваю о состоянии нового пациента. Марк бодро рапортует, что жизни Хэнка ничего не угрожает, и сильно удивляется, когда я приказываю оставить раненного на ночь в лазарете.

— За подробностями приходи на мостик, и поскорее, – бросаю на прощание, прежде чем покинуть лазарет.

На мостике меня уже ожидают Джим и Клэр.

— Что происходит? Как троглодиты проникли на корабль? – спрашивает дочь.

— Приплыли вместе с Марком.

— Как это?

— Пару парней, отправленных в Грид, на берегу покусал троглодит.

— Им не успели вколоть антидот? – интересуется Джим.

— В том то и дело, что успели. Если верить Хэнку, времени в запасе было полно.

— Может, он соврал, – предположил здоровяк.

— Какой в этом смысл? Он же не идиот и самоубийца, чтобы тащить на корабль заражённых, точно зная, что скоро они обратятся, – возражаю я.

Джим лишь пожимает плечами. Тут-то приходит и Марк, у которого я сразу спрашиваю, бывали ли случаи, когда укушенный троглодитом человек вовремя вводил антидот, но всё равно обращался. Док уверенно качает головой. Перевожу взгляд на Клэр.

— Никогда о таком даже не слышала, – признаётся моя девочка.

Такой ответ меня совсем не радует. Каждому ребёнку известно, что вовремя вколотый антидот спасает от превращения. Почему же в этот раз он не подействовал? Хороший вопрос.

— Что теперь делать с Хэнком? – прерывает затянувшуюся паузу Марк.

— При чём здесь Хэнк? – не понимает Клэр.

— Его укусил обратившийся Рамон. Я вколол ему антидот, но…

Марк растерянно замолк, не желая проговаривать вслух страшную догадку. Но я и так понимаю, что это значит. Мне всё стало понятно уже тогда, когда Клэр сказала, что ни с чем подобным раньше не сталкивалась. Раз после укуса троглодита обратились получившие антидот Рамон и Мигель, нет никаких гарантий, что та же участь не постигнет и Хэнка.

— Вариантов всего два. Либо мы ждём, пока Хэнк обратится. Либо не ждём, и решаем проблему прямо сейчас, – озвучиваю очевидное.

— В смысле, решаем проблему? А что если антидот подействовал? – напоминает Клэр.

— Потому я и сказала, что вариантов два. Если он заразился, скоро мы об этом узнаем. Нужно лишь держать его на виду, и принять меры, если станет очевидно, что превращения не избежать.

— Хорошо. Я присмотрю за ним, – обречённо говорит Марк.

— Так же, как присматривал за Мигелем? Превращение не происходит моментально. Как так вышло, что ты не заметил, как твой пациент мутирует?

Марк виновато опускает голову, и признаётся, что задремал. Тогда присмотреть за Хэнком вызывается Клэр. Мне эта идея не нравится. Моя дочь – это последний человек, чьей жизнью я хотела бы рисковать. Перевожу взгляд на Джима. Здоровяк всё понимает без слов, и кивает, дав понять, что будет рядом с Клэр, и обязательно защитит её, если что-то пойдёт не так.

Закончив совещание, возвращаюсь к себе в каюту, и жду. Ждать долго не приходится. Вскоре приходит Джим, и по его кислой физиономии сразу становится понятно, что новости неутешительные.

— Всё-таки превратился, – не спрашиваю, а уверенно заявляю.

— Не успел. Я снёс ему башку раньше, чем трансформация завершилась. Труп мы сожгли.

Начинаю массировать виски. Пришла беда оттуда, откуда её никто не ждал. И что теперь с этим делать? Ясное дело, что – попытаться выяснить, насколько всё хреново. И помочь мне в этом может лишь один тип – отец моего сына. Бен Дженер – далеко не самый лучший представитель рода человеческого, но и в худшие из худших записать его я тоже не могу. Он просто редкостный козёл и циник, чья помощь мне бы сейчас очень пригодилась.

— О том, что случилось в лазарете, никому ни слова. Клэр и Марк тоже пусть молчат, – инструктирую Джима.

Здоровяк кивает, и уходит. Я же покидаю свою каюту, и иду на капитанский мостик. Там находится старенькая, но всё ещё исправно работающая радиостанция, благодаря которой наша община поддерживает связь с другими поселениями и группами. Связавшись с тюрьмой, представляюсь, и прошу позвать Бена. Тот отвечает минут через восемь.

— Привет, рыжуха! Как настроение? – интересуется он бодрым голосом.

— А сам как думаешь?

— Думаю, не очень, раз ты снизошла до разговора со мной.

— Ты один в комнате?

— Да. Парнишка пошёл отложить личинку. Так что можешь говорить открыто, и называть вещи своими именами.

Максимально лаконично рассказываю Бену о том, что нескольких моих ребят покусали троглодиты, и позже они мутировали, несмотря на вколотый антидот.

— Охрененно поучительная история. От меня-то ты чего хочешь? Сочувствия? – интересуется Дженер насмешливым тоном.

— От тебя я хочу узнать две вещи: как у вас дела с антидотом и лишними людьми?

— Первого у нас выше крыши. А со вторым я пока недопонял, что ты имеешь в виду?

— Чего тут непонятного? У тебя и твоих друзей есть под рукой кто-нибудь, кто никому не нравится, и кого будет не жалко пустить в расход?

Лишь когда произнесла всё это вслух, поняла, насколько подло и цинично всё это звучит. Мои люди превратились в троглодитов, и произойти это могло лишь по двум причинам. Либо что-то не так с антидотом, либо с троглодитами. Теории можно строить разные, но для большей конкретики нужен подопытный, а лучше сразу несколько. Экспериментировать на своих людях я была не готова. Потому и решила обратиться к Бену. Вот уж кто, а он читать мне мораль точно не будет.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, рыжуха, – бормочет Дженер после небольшой паузы. – И знаешь, что?

— Что? Не тяни кота за яйца, и говори прямо.

— Ты обратилась по адресу. Не так давно какие-то козлы с пушками решили посмотреть, как у нас обстоят дела с обороной. Посмотрели, обосрались, дали дёру. Нескольких ребят мы схватили. Что с ними делать, пока не решили. Есть по этому вопросу разногласия. А пока идут обсуждения, засранцы отрабатывают жратву и ночлежку, работая в поле и на озере. Я могу устроить так, чтобы к кому-нибудь из них во время работы подкрался бледный зубастик, и цапнул за задницу. Ты знаешь, я это умею.

— Знаю. Потому к тебе и обратилась. Недавно мои ребята рыбачили, и случайно выловили из воды ящик с бухлом. Не какой-то там самогон непонятный, а самый настоящий коньяк. Когда в следующий раз мои ребята придут к вам в гости для обмена, передам тебе одну бутылку.

— Маловато. Давай две, – ставит свои условия Бен.

— А жирно не будет? Сопьёшься на радостях, и печень откажет.

— За меня не волнуйся. Я ещё тебя переживу.

Без проблем могу отдать этому козлу хоть весь ящик. Не особо мне этот коньяк и нужен. Но не отдам. Обойдётся.

— Одна бутылка и не каплей больше. Как-нибудь потом может ещё пришлю, – начинаю торговаться.

— Ладно, хрен с тобой. Но только в память о твоей аппетитной заднице, которая с годами стала только сочнее. Проверю я, как работает наш антидот, и расскажу тебе о результатах.

— С проверкой не затягивай. Результат нужен мне уже завтра. Максимум – послезавтра.

На этой оптимистической ноте заканчиваю разговор, и с чувством выполненного долга возвращаюсь к себе в каюту.