Пустоши: Эхо войны. Глава 4

ХАННА

Утром приводим себя в порядок и завтракаем. Ненадолго заглядываю в лазарет, где сегодня дежурит Клэр. Про наш вчерашний разговор она помнит. Про то, что последовало за ним – вроде бы нет. Говорю, что боли как-то сами собой прошли, и извиняюсь за то, что понапрасну потратила её время. Едва возвращаюсь в каюту, Эшли вновь возвращается к вопросу, кому из нас ублажать блондина. Подруга по-прежнему пытается соскочить, ссылаясь на то, что недавно общалась по рации с Куртом, и он поручил ей какое-то ответственное и важное задание. Какое именно, она рассказывать не хочет. Наверное, потому что никакого задание нет, и Эшли просто нужен предлог, чтобы перекинуть эту гадость на меня. Вот только и я не горю желанием ложиться под этого козла. Так в итоге и не придя к согласию, решаем просто испытать удачу, и играем в “камень-ножницы-бумага”. Соревнуемся три раунда, в двух из которых победу одерживает моя лже-сестра. Начинаю было отнекиваться, но Эшли напоминает, что уговор есть уговор, и что я сама согласилась сыграть в “камень-ножницы-бумага”.

Вместе с тем подруга говорит, что есть и более надёжная альтернатива. Можно дать шантажисту то, чего он хочет, а затем убить, порвать на себе одежду, и начать громко звать на помощь. Прибежавшему или прибежавшим объяснить, что просто защищалась от насильника, и случайно прикончила негодяя. На мой вопрос, почему бы не сделать всё-то же самое, не доводя до секса, Эшли возражает, говоря, что это нужно для большей убедительности, ведь Марк или Клэр наверняка захотят проверить, как далеко успел зайти покойник, прежде чем отправиться на тот свет. Объяснив свой план, подружка прячет под подушку небольшой нож, и советует бить точно в шею.

Только она это говорит, раздаётся стук в дверь. Ожидаемо, это оказывается блондин.

— Ну что, определились? – спрашивает он с ходу, не став ходить вокруг да около.

— Определились, – отвечаю упавшим голосом.

— И?

— Развлекайтесь, голубки.

Сказав это, Эшли хлопает парня по плечу, и выходит из каюты, оставляя нас одних. Хотя меня ещё не трахнули, я уже чувствовала себя шлюхой. Буквально всё во мне протестует против того, чтобы раздвинуть ноги перед этим козлом. Хотя дело тут, скорее, во мне, а не в нём.

В своё время на нашу группу, состоящая всего из пяти человек, напала банда жестоких отморозков. Я тогда была ещё совсем ребёнком. Старшего брата убили, а чуть позже прикончили и мать. Но сначала её пустили по кругу. Та же участь постигла бы и меня. Мне тогда было всего десять лет, но подонков это точно бы не остановило. Пока самого близкого мне человека жестоко насиловали, я лежала между двумя мёртвыми парнями из нашей группы, измазав лицо и одежду их кровью. Притворившись мёртвой, я боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не выдать себя. Но я всё видела и слышала. Настолько это было ужасно и отвратительно, что трудно передать словами. Та ужасная сцена надолго запечатлелась в моей памяти. При мысли о том, что что-то подобное когда-нибудь случится и со мной, мне становилось хреново. Подозреваю, что именно тот инцидент и сказался на моей ориентации, ведь до этого я на девчонок не заглядывалась. В моём понимании любой мужик ассоциировался с болью и жестокостью. Умом я понимала, что нормальные парни существуют, но поделать с собой ничего не могла.

— Меня, кстати, зовут Дэвид, – представляется блондин.

Плевать мне, как тебя зовут. Какого хрена ты припёрся на тот же корабль, что и мы? Получше места не нашёл?

— Кстати, как вы договорились? Жребий бросили? – интересуется Дэвид.

— Тебе-то какое дело? – огрызаюсь в ответ.

— Никакого. Просто любопытно.

— Раз такой любопытный, то тебе следует кое-что знать. Мне нравятся исключительно девчонки, – сообщаю о своих предпочтениях, и надеюсь, что это хоть немного охладит его пыл.

— Мне тоже, – спокойно отвечает Дэвид.

— А парней у меня никогда не было.

— Да у нас с тобой много общего, малышка. Потому что у меня их тоже не было. И, надеюсь, не будет. Если кому-то вдруг придёт в голову покуситься на мой зад, я ему член оторву, и в глотку засуну.

Оторви лучше себе, козёл! Но вместо этого блондин говорит мне поднять руки, и как только я это делаю, начинает торопливо меня ощупывать. Видимо, проверяет на наличие посторонних предметов. Ничего не найдя, Дэвид принимается осматривать кровать, и сразу находит под подушкой нож.

— Вообще не удивлён, – говорит он, прежде чем отойти в сторону, и вонзить нож в стену.

— Это не то, что ты подумал! – начинаю оправдываться. – Я всегда держу его под рукой, чтобы…

— Потом придумаешь, зачем прячешь ножик под подушкой. А сейчас, оголяйся, детка! – требует Дэвид.

Качаю головой. Блондин недовольно хмурится.

— Малышка, похоже, ты плохо соображаешь. Если не хочешь, чтобы я раскрыл Эмме ваш грязный секретик, лучше меня не зли. Характер будешь другим показывать. А мне лучше ляжки свои покажи, – требует Дэвид.

Хочу было возразить, но под сердитым взглядом быстро сдуваюсь, и снимаю штаны. Блондин придирчиво оглядывает мои ноги. Жду, что он потребует оголить и верх, но вместо этого Дэвид приказывает, чтобы я опустилась перед ним на колени, после чего сам снимает штаны. В спокойном состояние его хозяйство не кажется мне большим, хотя и маленьким его тоже назвать нельзя. Растительность тоже присутствует.

— Сосала когда-нибудь? – интересуется Дэвид будничным тоном.

— Я же сказала, что люблю девчонок! – напоминаю этому маразматику.

— И что с того? Рот и язык у тебя ведь есть. А лижешь ты или сосёшь…

— Нет, не приходилось! – перебиваю наглого козла.

Тот какое-то время молчит, что-то обдумывая, а затем требует, чтобы я поработала рукой. Касаюсь вялого члена своей ладошкой, и начинаю в быстром темпе его накачивать.

— Не так быстро! Помедленнее! – тут же осаживает меня Дэвид.

После его замечания резко останавливаюсь, и принимаюсь натирать ствол более медленно и плавно, ощущая, как он постепенно становится крепче и больше.

— Про свою дырку тоже не забудь. Там ведь сейчас, наверняка, сухо, как в пустыне, – подмечает Дэвид.

Продолжая накачивать член, запускаю вторую руку в трусики, и принимаюсь поглаживать промежность.

— Медленно или быстро? – зачем-то уточняю.

— Как хочешь. Тут уж тебе виднее.

Коротко кивнув, выбираю средний темп, и постепенно ускоряюсь. Но это никак не помогает. Очень сложно возбудиться в таких условиях и при таких обстоятельствах. Зато член Дэвида благодаря моим стараниям окончательно крепнет и увеличивается в размерах. В то время как у меня между ног как было сухо, так и сухо осталось.

— Ложись на кровать, – приказывает Дэвид.

Поднимаюсь, и отхожу назад. Сняв трусики и обувь, ложусь на спину, и замираю. Подошедший блондин касается моей промежности, и недовольно хмурится. А чего ты ждал, придурок? Я ведь тебя предупреждала. Парень начинает смотреть по сторонам, и замечает рядом с умывальником небольшой кусок мыла. Взяв его, и намочив, Дэвид слегка намыливает мою дырочку и её окрестности, а затем подводит к ней своей член.

— Постарайся расслабиться, – советует он, прежде чем начать запихивать в меня свою палку.

Спокойнее от этих слов не становится. Скорее даже наоборот. Вместо того чтобы расслабиться, ещё больше напрягаюсь, сильно вцепившись руками в покрывало за спиной. Знаю, что в самый первый раз больно бывает при любом раскладе, но когда Дэвид одним резком толчком рвёт хрупкую преграду, не удерживаюсь, и вскрикиваю от боли. Вот только оказывается, что это ещё цветочки. Как только парень принимается трахать меня, становится совсем хреново. Такое ощущение, будто меня подвесили на раскалённый металлический крюк, который проникает в меня всё глубже и глубже, разрывая хрупкую плоть. И если поначалу ещё удаётся как-то терпеть эту пытку, то как только блондин ускоряется, боль становится невыносимой. Сама не знаю, как умудряюсь лежать тихо, и не издавать ни звука. Грудь сдавливает, дыхание перехватывает, голова кружится, а по щекам того глядя потекут слёзы. Думаю, что вот-вот отрублюсь от боли, как вдруг Дэвид замирает.

— Дыши, – советует он мне.

Только после его слов понимаю, что задержала дыхание, перестав дышать не только носом, но и ртом. Тут же делаю пару глубоких вдохов и выдохов, от чего чувствую себя немного лучше.

— Да, вот так, детка. И всё же постарайся хоть немного расслабиться, – продолжает блондин давать советы.

Легко сказать, расслабься! Посмотрела бы я, как ты расслабишься, если тебе в зад засунут что-нибудь острое или горячее. Тем не менее, каким-то чудом мне удаётся немного сбросить напряжение, и не думать о боли. Лишь когда восстанавливаю дыхание, и дышу уже полной грудью, Дэвид возобновляет долбёжку, существенно снизив темп. Толчки становятся более глубокими, но уже не такими резкими. Жжение и боль никуда не исчезают, но заметно ослабевают.

— Твою мать, до чего же ты узкая! – бормочет блондин сквозь зубы, продолжая разрабатывать мою теперь уже не девственную дырочку.

В какой-то момент он хватает меня за ладонь, и кладёт её на мой же лобок. Поняв всё без слов, принимаюсь его поглаживать. Благодаря этому боль уходит ещё быстрее. Удовольствие не получаю, но в какой-то момент ловлю себя на мысли, что не так уж это ужасно, как я думала. Чтобы происходящее не воспринималось как наказание или болезненная пытка, достаточно было просто расслабиться и начать дышать. В какой-то момент ускорившийся Дэвид резко замирает, а его член внутри меня начинает пульсировать. Блондин едва успевает его вытащить, как мне на живот и ноги тут же летит внушительная порция спермы. Смахнув последние капли, довольный Дэвид отходит к умывальнику, и принимается отмывать своё хозяйство от крови и выделений. Я же просто лежу на кровати, и пытаюсь восстановить дыхание.

— Ну что, понравилось? – интересуется блондин насмешливым тоном.

Не считаю нужным отвечать на его вопрос. Было не слишком приятно, особенно поначалу. Но если не брать это в расчёт, всё прошло лучше, чем я ожидала.

— Ничего страшного, впервые всегда бывает больно. В следующий раз будет гораздо лучше, – обещает Дэвид.

Резко вскакиваю с кровати.

— В смысле, в следующий раз? Мы так не договаривались! – тут же начинаю протестовать.

— Помнишь, что я сказал? Я сказал, что мне нужно немного женской ласки. А не чтобы девчонка боялась пискнуть, и ждала, чтобы всё поскорее закончилось. Чуешь разницу?

— Я же тебя предупреждала…

— Вот и я тебя предупреждаю, что всерьёз рассчитываю на продолжение. Именно с тобой, а не с твоей якобы сестрой.

— Да пошёл ты, козёл! – повышаю голос.

Дэвид нахально ухмыляется, и достаёт из стены нож, которым я должна была его прикончить.

— Пойду. Прямо к Эмме. Ты этого хочешь?

Сжимаю руки в кулаки. Этот урод поимел меня не только в буквальном, но и в переносном смысле.

— Вижу, что не хочешь. Отдыхай пока. Ещё увидимся, – говорит блондин на прощание, прежде чем свалить.

ДЖЕЙК

Прошлую ночь я снова провёл в каюте Эммы. Повторить прошлый марафон не удалось. Кончили мы всего лишь дважды, зато практически одновременно. По крайней мере, во второй раз. И опять я проснулся поздно, совершенно один, обнаружив на столике рядом с кроватью зелёное яблоко и остывший чай. Позавтракав и умывшись, отправляюсь на поиски своей подруги, и нахожу её на мостике, разговаривающей с каким-то лохматым блондином, которого я раньше здесь не видел.

— Вот и ты. Хорошо. Я как раз хотела отправить кого-нибудь за тобой, – обращается ко мне Эмма.

— Зачем?

— Дэвид, подожди за дверью, – обращается она к блондину.

Тот кивает, вешает на плечи какой-то рюкзак, и выходит за дверь.

— Помнишь небольшую ферму, куда вы заскочили на обратном пути, и оставили там лошадей? – уточняет Эмма.

— Помню.

— Благодаря этим ребятам у нас нет проблем со свежими овощами и хлебом. Мы всячески помогаем им, они помогают нам, и все довольны. Недавно они вышли на связь, и попросили кое-что им принести. Всё необходимое я собрала в рюкзак, и передала его Дэвиду. Он тут совсем недавно, и надолго вряд ли задержится. А как-то оплачивать проживание надо. Вот я и решила поручить ему прогуляться до фермы и обратно.

— А я здесь при чём?

— Во-первых, Оуэн и его ребята примерно час назад отправились в Бродяжий Приют. Не хочется разворачивать их ради такой ерунды. Во-вторых, ты уже был там один раз, а значит, дорогу помнишь. Ну и в-третьих, не отдавать же первому встречному рюкзак, содержимое которого предназначено для других людей.

Выслушав доводы Эммы, соглашаюсь с каждым пунктом. Особо впечатлительным себя не считаю, однако вся эта двойственность немного меня напрягает. Прошлой ночью эта женщина громко стонала сначала на мне, потом подо мной. А сейчас разговаривает со мной так, как разговаривала бы с любым другим своим подчинённым. Я не девчонка, и ни в каких громких признаниях не нуждаюсь. Но ты хотя бы намекни, кто я для тебя – кто-то, кем ты по-настоящему дорожишь, или просто полезный трахаль. А ведь раньше я бы над подобной ерундой и заморачиваться не стал. С другой стороны, после смерти отца я бросил все силы на то, чтобы просто выжить. Но тогда мне приходилось заботиться лишь о самом себе, и не было ни одного человека, чья дальнейшая судьба меня особо волновала. Похоже, этот тот случай, когда аппетит приходит во время еды. Чем больше человек получает от жизни, тем сильнее растут его запросы и потребности. Ещё вчера ему всего хватало, а уже сегодня этого мало, и хочется большего. Банальная жадность – вот что это такое.

— Тебе что-то беспокоит? – спрашивает Эмма.

— С чего ты взяла?

— По лицу заметно и по глазам, что ты о чём-то задумался. О чём, если не секрет?

— О парне, с которым пойду, – вру, не моргнув глазом. – Есть что-то, что мне необходимо знать о нём?

— Его зовут Дэвид Гейдж. Он пришёл к нам вчера вместе со своим младшим братом. Мальчик чем-то болен, и за ним присматривал сначала Марк, а теперь Клэр. Вот, собственно, и всё.

Ясно. Пока его брат остаётся на корабле, и получает медицинскую помощь, маловероятно, что Дэвид выкинет какую-нибудь глупость вроде кражи рюкзака с припасами. Но внимательно присматривать за ним всё равно стоит. Мало ли, вдруг он попробует сделать какую-нибудь неочевидную гадость.

— Помимо своего меча прихвати огнестрел и хотя бы парочку зажигательных гранат. Мало ли, вдруг пригодится, – советует Эмма.

— Прихвачу, – отвечаю я, и подаюсь вперёд, чтобы поцеловать свою подругу.

Однако Эмма останавливает меня, выставив перед собой ладонь.

— Полегче, волчонок. Я всё понимаю, но давай пока обойдёмся без этого, – остужает она мой пыл.

— Не нравится, когда я тебя целую?

— Сам знаешь, что нравится. Просто поцелуем всё обычно не ограничивается. Да и Дэвид стоит за дверью. Так что давай с этим повременим до твоего возвращения.

Понимаю, к чему она клонит. Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Просто хотел более тепло попрощаться перед уходом. Не слишком это приятно, когда пытаешься поцеловать свою подругу, а она тебя останавливает. Пусть и небольшой, но осадок остаётся. Я же не какое-то там похотливое животное, не способное удержать член в штанах. Хотя после двух последних ночей у Эммы на этот счёт могло сложиться другое мнение. Что ж, ладно, пока не буду её переубеждать.

Воспользовавшись советом подруги, беру дополнительное оружие, сажусь в лодку, и вместе с Дэвидом плыву на берег. Попутчиком Гейдж оказывается вполне сносным. Потому что постоянно молчит, и на нервы не действует. Лишь после высадки на сушу спрашивает, как далеко нам придётся идти, и получив развёрнутый информативный ответ, болтовнёй меня больше не отвлекает. До нужной точки добираемся молча, стараясь не терять бдительность. Не люблю, когда кто-то плетётся за моей спиной, а потому приказываю Дэвиду идти впереди, в то время как сам приглядываю за тылом.

Продвигаемся без особых проблем и приключения, и вскоре добираемся до фермы. Узнав, кто мы такие, и откуда пришли, нас встречают не как курьеров, а чуть ли не как гостей, и проводят к главе этой общины – высокому мужику в шляпе. Он при мне расстёгивает рюкзак, и достаёт оттуда какие-то лекарства и семена. Сверившись с каким-то списком, мужик подмечает, что всё сходится, благодарит меня за оперативность, и передаёт в ответ овощи: картофелины, морковь и лук. Складываю всё это в рюкзак, интересуюсь, не нужно ли передать Эмме что-то на словах. Мужик просто качает головой, дав понять, что больше ничего не требуется.

Путь к воротам пролегает через небольшой рынок, где какой-то усатый низкорослый тип настойчиво пытается впарить мне детали от плуга, акваланг и ещё кучу всякой ненужной ерунды. Демонстративно игнорирую назойливо торгаша. Плуг на корабле нужен так же, как телеге или машине квадратные колёса. А кислородных баллонов и масок для подводного плавания у нас и так хватает. Поняв, что в случае с нами ему нечего ловить, торгаш затыкается, а мы благополучно добираемся до ворот, покидаем ферму, и идём обратно к берегу.

ЭММА

В отсутствии Дэвида решаю навестить его брата. Сегодня за ним приглядывает Клэр. Прихожу в лазарет, и вижу, как моя дочь бережно меняет мальчику повязку на руке. Сам мальчишка выглядит уже гораздо лучше. Клэр подтверждает, что жизни юного пациента ничего не угрожает. Температуру удалось сбить, жжение в груди прошло. Осталась только повреждённая рука, которая заживёт сама собой. Тем не менее Клэр советует ещё на какое-то время оставить мальчика в лазарете. И я с ней не спорю.

— Нравится тебе этот пацан? – спрашиваю я.

— В каком смысле? – не понимает Клэр.

— Хотела бы, чтобы у тебя был такой же, но только свой?

Клэр теряется. Я же перевожу взгляд на сидящего в уголке Алекса, улыбаюсь, и дружелюбно машу ему рукой. Мальчишка делает то же самое, уплетая сочное яблоко.

— Если честно, я об этом даже не задумывалась, – признаётся Клэр.

— А стоило бы. А то противозачаточные уже заканчиваются.

Моя дочь лукаво улыбается.

— И кто же это в последнее время начал их так активно употреблять? Есть догадки? – интересуется она с неприкрытой иронией.

Дочь явно меня подначивает, но ответить колкостью на колкость не успеваю – рация за поясом начинает трещать. Ответив на вызов, слышу, что со стороны моря к нам движется моторная лодка. Покинув лазарет, быстро заскакиваю к себе, беру бинокль, и поднимаюсь на верхнюю палубу. К незваным гостям, пытающимся приблизиться к нам со стороны моря, мы относимся не слишком дружелюбно, и при малейшем намёке на опасность используем гаубицу. Поднеся к лицу бинокль, замечаю, что управляющий лодкой мужчина снял майку, привязал её к автомату, и принялся размахивать над головой, словно флагом. Увидев это, даю часовым команду быть начеку, но огонь на поражение пока не открывать.

Продолжив наблюдать за лодкой через бинокль, замечаю, что помимо самого лодочника есть ещё и минимум один пассажир. По всей видимости, серьёзно раненый. Как только он слегка приподнимается, появляется возможность рассмотреть его получше. Узнав пассажира, не сразу верю своим глазам. Билли Дойл. Лидер некогда грозной и многочисленной банды, а ныне несменяемый мэр города Фэрил. Опасный и непредсказуемый тип, а по совместительству один из моих бывших любовников. Хотя нет, любовником моим Дойл не был. Я как-то пришла в его город, попросила Билла о помощи, и он согласился. Знакомство и удачное соглашение мы и закрепили сексом. Просто сделали приятно друг другу, и ничего более. Не ожидала, что когда-нибудь снова его увижу, да ещё и при таких обстоятельствах. Жизнь полна сюрпризов.

Когда лодка добирается до корабля, приказываю часовым помочь пассажирам подняться на борт. Замечаю, что у лодочника прострелена и наспех перебинтована рука. Дойл же какой-то бледный.

— Ну что, мисс Хорнер, готовы пустить на борт своего корабля пару незапланированных пассажиров? – интересуется Билл хриплым голосом.

— Не готова. Но впущу.

Дойл буквально выдавливает из себя улыбку. Гостям помогают добраться до лазарета, где Клэр оказывает им первую помощь. У Дойла обнаруживается дырку в левой ноге и боку. Дав пациенту обезболивающее, Клэр оперативно извлекает из его тела застрявшие пули. В случае с лодочником хватает обычной перевязки. За тем, как работает моя дочь, с интересом наблюдает сидящей в уголке Алекс. Заметив его интерес к своей персоне, лодочник ворчит:

— Чего уставился, мелкий?

— Тебя забыл спросить! Куда хочу, туда и смотрю! – огрызается мальчик.

Такой ответ меня забавляет.

— Позвать Марка? – спрашиваю у Клэр.

— Не стоит. Я уже закончила.

— А я ещё даже не начинал. Но начну, когда доберусь до Фэрила. Эти твари у меня кровью умоются! – ворчит Билл.

— Ты о ком? – спрашиваю я.

Дойл косо смотрит на мальчика. Поняв столь очевидный намёк, предлагаю Клэр устроить для Алекса ознакомительную экскурсию по кораблю. Моя дочь соглашается, и вместе с дерзким мальчишкой покидает лазарет.

— Ну так что, кто тебя ранил?

— Не уверен на 100%, но кажется, это были кенгурятники, – отвечает Дойл.

— Кто?

— Австралийцы. Ты что, ничего о них не слышала?

Качаю головой.

— Неудивительно. Эти шавки высадились далеко на юге. Поначалу их было немного, человек 10-12. Попытались ограбить парочку застав, но быстро получили по зубам. Однако потом к ним на помощь пришло несколько групп, и кенгурятники взяли реванш. Одной заставой твари не ограничились, и начали нападать на мелкие поселения. Кого-то обчищали под чистую, кого-то заставляли платить дань. Во втором случае, они иногда берут заложников, чтобы платили вовремя, в полном объёме, и не вздумали огрызаться, – рассказывает Билл.

— Насколько они опасны? – задаю главный вопрос.

— Опаснее, чем я думал. Потому что за первой и второй группой последовали третья, четвёртая, и ещё хрен знает сколько. В итоге этих тварей набралась даже не толпа, а целая армия. Настолько уверенно они себя почувствовали, что начали кошмарить не только маленькие и средние городишки, но и лагеря “Альянса Неволи”. Поговаривают, что они даже на Цитадель собираются замахнуться.

Дойл пытается рассказывать всё это таким тоном, будто речь идёт о монстрах в человеческом обличие. Но в моих глазах это выглядит как борьба жабы с гадюкой. Терпеть не могу работорговцев и их прихвостней. Если австралийцы как следует сцепятся с “Альянсом Неволи”, даже не знаю, за кого из них болеть. Наверное, ни за кого. Пусть сожрут друг друга, и подавятся. Пустоши от такого только чище станут. Но Дойл вряд ли думает так же. Насколько мне известно, у него с работорговцами отношения очень даже неплохие. Ему-то падение Цитадели точно не выгодно.

— Неужели эти ребята уже и до Фэрила добрались? – задаю другой вопрос.

— Нет ещё. Они напали в другом месте. Я был на переговорах с одной из шишек из “Альянса”. Нас атаковали внезапно. Со мной было шестеро парней. В живых остался только он, – говорит Билл, указывая на лодочника.

— От военных что-нибудь слышно? Что они думают по поводу всего этого?

Дойл презрительно хмыкает.

— Армейцы заняты своими делами, и стараются не лезть в чужие. Не знаю этого наверняка, но похоже у них с австралийцами что-то вроде договора о ненападении.

— С чего ты это взял?

— С того, что кенгурятники очень уж аккуратно обходят военные посты и те поселения, что находятся под защитой армейцев. Не верю я в такие совпадения.

Мне в это тоже сложно поверить. С теми, кого считают своими врагами, военные обычно так не церемонятся. Хотели бы, уже скинули бы им на головы несколько мощных бомб. Этого добра у военных хватает. А раз до сих пор не скинули, значит, не очень то и хотят. Если только Дойл ничего не приукрасил. Обо всём произошедшем я пока могу судить только с его слов. Проверить их правдивость можно и нужно, но это займёт какое-то время.

— Ты пока выздоравливай, и набирайся сил. Как только твои раны заживут, я прикажу кому-нибудь из своих ребят проводить тебя до Фэрила, – предлагаю я.

— Не стоит так утруждаться. Лучше я сам свяжусь со своими парнями, и они встретят меня на берегу. Радиостанция ведь всё ещё функционирует?

— Да.

— Вот и хорошо. Как бы то ни было, я уже твой должник. Если что-нибудь понадобится…

— Обсудим это позже. А пока просто отдыхай.

Дойл коротко кивает в ответ, а я направляюсь к двери.

— Кстати, как сильно ты дружишь с военными? – неожиданно интересуется Билл, когда я уже почти вышла из лазарета.

Останавливаюсь, и поворачиваю голову назад.

— Намекаешь на то, что эти любители коал и кенгуру могут заинтересоваться моим кораблём? – спрашиваю открыто.

— Будь я на месте их главаря, точно бы заинтересовался. Придумал бы, как захватить это корыто, и никакие гаубицы меня бы не остановили.

— В таком случае, хорошо, что каждый из нас на своём месте, – отвечаю с улыбкой, прежде чем выйти из лазарета, и закрыть за собой дверь.