Расклад

 

Прошлой ночью я обращался со своей женой как с королевой. В последнее время у нас были трудные времена, и мне показалось, что сейчас самое время всё исправить. Я взял выходной, якобы для того, чтобы отвезти наших двоих детей (Джеку четырнадцать, Чайне двенадцать) в недельный футбольный лагерь, но в основном для того, чтобы убедиться, что всё в порядке. Я начал с того, что послал Мелинде на работу две дюжины красных роз на длинных стеблях. Я сам написал записку:

Розы красные

Моя любовь к тебе настоящая

Мои планы на сегодняшний вечер

Тебе это продемонстрируют

Ужин за мой счет

Десерт-это только ты

Время быть вместе

Я тебе гарантирую

Да, я знаю, не совсем Шекспир, но я решил, что это сработает. Я получил очень страстный поцелуй у входной двери плюс отчёт о том, как ревновали её коллеги. Мелинда впилась в меня похотливым взглядом: — Впереди у тебя ночь счастья.

Я сразу же поправил её: — Вся эта ночь — это ты.

Шаг второй состоял в том, чтобы подготовить моей любви горячую ванну с пеной, дополненную бокалом идеально охлажденного Шардоне. Я попросил её не торопиться, пока я приготовлю ужин. Не то чтобы я готовил, я просто поехал и купил ужин на двоих. Вернувшись, я сунул его в духовку. Я как раз закончил накрывать на стол, когда услышал за спиной голос Мелинды.

— Ты непослушный, непослушный мальчик. — Я обернулся и увидел видение в красном. Мелинда была одета во всё, что я купил сегодня: пеньюар, бюстгальтер и трусики, подвязки / чулки и туфли — всё кричало”трахни меня!»

Она понятия не имела, каким непослушным я буду. После ужина и вина я повёл её в спальню. Она охотно последовала за мной, пока я медленно раздевал её. Уложив на кровать, я осыпал поцелуями всё тело. Я сосал соски, пока они не набухли, покраснели и не встали. Я покусывал то место у основания шеи, которое заставляло её извиваться подо мной. Я мучал её прелюдией, постоянно двигаясь вокруг её тела, как только она действительно заводилась.

Она начала толкать мою голову к своей пизде. С нарочитой медлительностью я лизнул свой путь вниз. Я сосал и дергал половые губы. Я даже поддразнивал её, не столько облизывая задницу, сколько просто приближаясь к ней. Она мяукала, когда я делал это.

— Тебе нравится, когда я целую твою задницу?

— Ты даже не представляешь. — Это было скорее рычание.

Она вскрикнула, когда я наконец коснулся клитора. Я очень мягко лизал клитор, медленно — медленно только для того, чтобы Мелинда умоляла меня заставить её кончить. Я подчинился, посасывая клитор между моими облизываниями и быстро проводя по нему языком. Она кончила с визгливым воплем восторга.

Я отпустил клитор как раз в тот момент, когда её рука двигалась внутрь, чтобы оттолкнуть меня (она становится очень чувствительной там, внизу, когда я дразню её, прежде чем доставить ей удовольствие). Я забрался между бёдер и прижал свой член к щели влагалища — и не двигался. В этот момент Мелинда чуть не сошла с ума. — Внутрь! Ты нужен мне внутри. Трахни меня, вставь в менясейчас же!

Я вложил его в неё, я толкнул бёдра вперед так сильно и так быстро, как только мог. Она хмыкнула, когда я ударился о дно. Затем я вышел из неё так медленно, как только мог. Быстрый удар, жёсткий и глубокий, за которым следует медленное, медленное отступление. Каждый раз, когда я начинал выходить, она поднимала свои бёдра к моим как только могла, пытаясь контролировать темп и контакт, пока не истощала свои усилия. Я трахнул её второй, а затем и третийраз, прежде чем мы закричали от одновременного оргазма.

Мы отдохнули несколько минут, влюбленно воркуя. Я снова и снова говорил ей, как сильно люблю её.

Затем я снова опустился на неё — на этот раз добавив палец, потом два. Я начал лизать её задницу языком, оказывая все большее и большее давление. Мелинда стонала, вертела головой, умоляя меня ещё раз трахнуть её, когда я трахал задницу своим языком. Я встал между бёдер, зацепил её пятки за свои плечи и толкнул член вниз, пока он не сосредоточился на маленьком бутоне коричневой розы. Я сказал ей, что собираюсь трахнуть её в задницу.

Её лицо было маской противоречивых эмоций. Она хотела, чтобы я снова вошёл в неё — просто не совсем туда, куда я собирался. Пару раз мы занимались аналом, обычно когда она падала пьяная. Мы оба знали, что я не собираюсь принуждать её, но было ясно, что я намереваюсь уговорить.

Она прижалась задницей к члену, и вот так — я был внутри. Сначала она всхлипнула. Как только она привыкла к этому, он вошёл вглубь. Я держал ровный темп, и поигрывал с клитором. Она, казалось, наслаждалась траханьем в задницу; делая сосущий вдох, открытый рот выдох. Я позволил своему собственному оргазму нарастать, не давая ей знать. Наверное, ей было любопытно, когда мои толчки превратились в аритмичное брыканье. Мой сдавленный крик, безусловно, дал ей почувствовать моё возбуждение. Я испытал очень приятный оргазм.

Она увеличила свои собственные толчки, чтобы перейти через верх. Я позволил её движению вытолкнуть меня из неё. Я отшатнулся и сел на пол. Я не мог сдержать улыбки, когда увидел, как её рука нырнула между бёдер, когда она мастурбировала, доводя себя до своего последнего оргазма.

Я забрался в постель рядом с ней и тут же заснул. Спал я очень крепко. Проснувшись рано утром, я принял душ и выскочил за дверь прежде, чем она успела это заметить. Я оставил ей записку, в которой напоминал, что мне придётся работать допоздна, чтобы компенсировать свой предыдущий выходной.

О, сегодня у меня определённо была работа.

Сегодняя, Тимоти Аллан Пик, сижу в засаде, наблюдая за шлюхой. Я посмотрел на часы — с минуты на минуту.

Этой шлюхой будет моя жена Мелинда, после шестнадцати лет брака, вышеупомянутая королева любовных похождений последних ночей.

Мелинда изменяла мне, насколько я могу судить, почти год. Я был уверен в этом весь последний месяц, а подозревал — два. Мои подозрения основывались на мелочах, которые текут туда-сюда в общении между парами: поведение, привычки и, самое главное, легкая уклончивость, которая намекает на то, что здесь что-то не так.

Например, было много мелочей, которые сами по себе могли быть невинно объяснены. Наша сексуальная жизнь былазаторможена, в то время как Мелинда одевалась очень сексуально. Это чувствовалось — а я, чёрт возьми, не понимал. Я знаю, я знаю, что это не так уж много.

Одним из первых случаев, который привлек мое внимание и объединил мои наблюдения в подозрения, была ночь без детей. Мелинда встретила меня в ресторане, приехав прямо с работы. «Кончить» оказалось самым подходящим словом, потому что Мелинда безошибочно излучала сияние человека, который только что имел действительно хороший секс. Это было видно по её глазам, лицу и особенно по тому, как она двигалась. В ту ночь, когда мне должно было повезти, она отпросилась от секса, сославшись на лёгкую дрожжевую инфекцию. Я ограничился минетом и решил выяснить правду.

Я начал следить за ней, следить за её временем, проверять бельё и очень, очень внимательно слушать всё, что она говорила. Удивительно, какие вещи вы улавливаете в обычных разговорах, когда действительно обращаете на них внимание. Я всегда исходил из того, что женщина сделает всё возможное, чтобы избежать откровенной лжи. Это не означает, что вы получите истину, это означает, что вы должны действительно слушать и рассматривать все возможные значения произносимых слов. Почти как если бы вы играли в словесные шахматы — так много возможностей и перестановок.

Я был удивлен тонким намёком на неуважение, который пронизывал наше общение. Была несомненная снисходительность — я, казалось, утратил свое прежнее положение в иерархии и равноправии наших отношений. К тому же было трудно застать её на работе по вторникам и четвергам. Несмотря на то, что мои подозрения превратились в уверенность, не было ничего, ради чего стоило бы идти к адвокату.

Потом я нашёл то, что мне было нужно, настоящие вещественные доказательства: пару чёрных прозрачных трусиков, покрытых коркой спермы. Я вспомнил, когда в последний раз видел её в этих трусиках. Я знал точно, когда у нас был секс. Расхождения между этими двумя датами складывались в неверность. Насколько я мог судить в тот момент, она скорее была виновна, чем невиновна.

Она лгала мне Бог знает сколько. Я предположил, что её обман был оправдан какой-то извращенной рационализацией. Я остановился на простом, прямолинейном подходе. Я предложил ещё одну ночь семейного секса, напомнив ей, что она «должна мне. « Я специально попросил её надеть чёрные прозрачные трусики. В тот вечер, когда мы одевались, я напомнил ей о трусиках, и она сказала, что я не буду разочарован. Ужин был прекрасен, так как я щедро разливал внимание и вино. К тому времени, как мы вернулись домой, Мелинда была такой возбуждённой, какой я не видел её уже много лет.

— Разденься для меня. — Я откинулся на спинку кровати, заложив руки за голову. — Давай, сексуальная штучка, покажи, что у тебя есть. — Мелинда начала пьяно раскачиваться, но покачала головой. — Ну же, Мелинда, ты у меня в долгу. У нас не было секса почти месяц — (на самом деле это было всего две с половиной недели, но я хотел, чтобы она сама сказала это). Я погрозил ей пальцем.

— У нас был секс в тот день, когда ты отправился в ту поездку… прошло всего две недели, ну две с половиной.

— Прекрасно. Две с половиной недели. — Давай, сексуальная штучка, снимай.

— Ладно. Но не жди этого каждый раз. — Я кивнул головой, пока Мелинда медленно раздевалась. Сначала туфли, потом чулки (она показала мне ноги, но трусиков не было видно), её блузка медленно расстегивалась, пока она трудилась над каждой пуговицей. Под ней оказался прозрачный чёрный бюстгальтер, который шел к трусикам. Она действительно дразнилась, снимая бюстгальтер-лямка сдвинулась вниз, а затем снова поднялась.

Она сделала медленный поворот и, когда она стояла ко мне спиной, она потянулась назад и расстегнула бюстгальтер. Чёрт возьми, она была хороша. Она медленно повернулась ко мне. Расстегнув бюстгальтер, она прижала груди к чашечкам. Затем она наклонилась вперед, опуская чашки, когда я крикнул «соски», прежде чем поднять его и бросить в меня.

— Не могу дождаться, когда увижу эти трусики, детка, — я потёр промежность. Ха! Я увидел волну беспокойства на её лице. Это только усилило мою готовность. Я был готов к какой-нибудь выходке с её стороны. Она меня не разочаровала. Она расстегнула молнию на юбке, наклонилась и запустила большие пальцы.

— Стой! Выпрямись, Мелинда, я хочу видеть твою киску сквозь прозрачную ткань.

— Эй, а кто из нас устраивает стриптиз? — Она пыталась пошутить, но я услышал в её голосе резкость.

— Эй, а я-то думал, что это для того, чтобы доставить мне удовольствие. Я хочу увидеть эти трусики.

— Что такого особенного в этих трусиках, Тим? — Да ладно. Я возбуждён, ты возбуждена… — Я подарил тебе их на годовщину в прошлом году, помнишь? Они символизируют наш брак, нашу интимную связь. Ну же, ублажай меня-сбрось юбку и покажи мне эти трусики.

Мелинда позволила юбке упасть, не открывая трусиков. На ней не только не было трусиков, но и она была гладко выбрита. Она положила руки на бёдра, «та-да.»

Я был временно ошеломлён. Такого я не ожидал. К счастью, моё тело не предало меня. Эрекция прямо сейчас была бы для неё точкой отсчёта. Я был удивлён тем, как быстро перехватил инициативу. — Где чёрные трусики? Надень черные трусики и начни сначала.

— А, Тим, посмотри поближе. Я побрилась для тебя, я там голая.

— Да, как скажешь. — Я поздравил себя с тем, что жёстко придерживаюсь этого вопроса. — Я попросил показать мою жену в чёрных трусиках… а не мою жену, похожую на порнозвезду.

— Порнозвезда? — На мгновение она потеряла равновесие, а затем её неуважение ко мне вырвалось на первый план. — Я сделала это для тебя…

— Кто сказал? Я никогда не просил тебя бриться, я просил черные трусики. — Теперь я был готов и гнулгенеральную линию. — Лично я думаю, что это делает тебя похожей на распутницу.

— Распутная? — Её глаза сузились, когда она покраснела от гнева.

— Просто надень трусики… пожалуйста. — Я сменил тон на более любезный.

— Что с тобой и этими чёртовыми трусиками? Она теряла самообладание, а я чувствовал себя более уверенно.

— Они мне нравятся! Мне нравится, как ты в них выглядишь. Почему тебе так трудно сделать для меня одну простую вещь? Пожалуйста, надень трусики.

— Я не смогла найти их, Тим, ясно? — Она была в ярости. — Они, наверное, в стирке.

— Ты всегда стираешь белье вместе, у тебя есть лифчик, а где трусики? — Я не собирался отпускать это.

— Я же сказала, что не могу их найти, — она начинала злиться, а я становился всё спокойнее и спокойнее.

— Эй, не сердись на меня. Я просто парень, кто тебе их подарил и просил, чтобы ты надела их для него. — Я пожал плечами. — Всё, что тебе нужно было сделать, это сказать раньше. Я бы не настаивал, если бы ты сказала мне правду. Всё, что нужно было сделать, это быть правдивой, что в этом такого сложного? В последний раз ты надевала их прямо перед моей поездкой. Я помню, потому что ты выглядела в них так сексуально, когда мы готовились ко сну. Ты их сняла — эй, может, их пнула под кровать?

— Послушай, Тим, давай сейчас же забудем про эти чёртовы трусики. — Похотливость исчезла с её лица. Я мог видеть проблеск сомнения в глазах. — А ты не можешь просто заняться со мной любовью?

— Конечно, без проблем. — Мелинда вздохнула с облегчением. Но я ещё не закончил с ней. — Кажется, я вспомнил, где их купил. Боже, они действительно много значили для меня.

— Да, Тим, — в её голосе прозвучала настороженность. — Я вижу это, — она отступила от кровати, её желание явно угасало.

— Хм, в последний раз я видел тебя в них прямо здесь, в этой комнате. — Я скатился с кровати и встал на колени рядом с ней, поднимая покрывало. — Ты сняла их перед тем, как мы занялись сексом, верно? По — моему, ты стояла как раз здесь — помнишь?

— Я помню, Тим. Я стояла здесь, сняла их, и мы занялись сексом. Но сейчас, когда я стою здесь, я не ношу их, и у меня, кажется, начинает болеть голова. Я думаю, что дам тебе возможность провести остаток вечера в другой раз. — Мелинда начала собирать свою одежду.

— Эй, в чем проблема? Это просто трусики-ничего страшного, — Мелинда выглядела несчастной. — Мы в порядке, Мелинда? Ты что-то хочешь мне сказать? Я имею в виду, что прошло две с половиной недели с тех пор, как мы занимались сексом, и я просто прошу, и вот теперь я в собачьей будке. Почему ты просто не сказала мне, что не знаешь, где трусики? Что такого сложного в том, чтобы быть честной со мной? Почему ты пытаешься скрыть что-то?

— Я не знаю. Я не хотела тебя разочаровывать. Я знаю, что мы давно не были вместе. Мы оба так заняты карьерой и семьёй. Я думаю, что ты превратил ерунду в большое дело. Извини.

— Я тоже. Ну а как насчет того, чтобы изменить расписание — ну, смотри сюда. — Я улыбнулся, вытаскивая покрытое коркой белье и протягивая ей. Она взяла их, выглядя озадаченной, на мгновение испуганной, а затем (на удивление) уверенной.

— Так вот где они были? Я думала, что заглядывала туда. — Надо отдать ей должное, она очень быстро поправлялась. — Давай, надень их. — Они грязные, Тим. Я позабочусь о том, чтобы ты увидел их первым после того, как я их выстираю.

— И это всё? — Я не мог не восхититься её наглостью.

— А есть что-то ещё?

— У нас не было секса две с половиной недели. Мы говорили, что в последний раз, когда ты их надевала, ты сняла их перед тем, как мы занимались сексом. Объясни мне, чем они покрыты? — Я мысленно поздравил себя с тем, что это не прозвучало обвинительно. — Это выглядит как сперма.

То, что произошло дальше, было бравурным представлением лжи и уверток. Мы «ошибались» в датах и времени, когда у нас был секс. Она даже подняла шумиху из-за того, что «поняла», что я подозреваю её в том, что она «встречается с кем-то другим». «Главное» — она думала, что это было «мило», что я подозревал её в том, что она была «сексуально помешанной лисицей».

Я рассыпался в извинениях за свою ревность и плохую память. Я наблюдалеё победный взгляд. Я уверен, она думала, что всё в порядке. Всё было не в порядке. Она была «не права», это не было «ничего», и нет ничего милого в том, чтобы быть «шлюхой».

Мои извинения растворились в раскаленном добела тихом гневе. Мой гнев возвестил о смене точки зрения. Я больше не сомневался, что она трахается с кем-то другим. Что касается меня, то наш брак закончился. Я знал, и скоро она узнает, что я знаю.

Мне нужны были неопровержимые доказательства-в основном я хотел поймать её на месте преступления, и я был готов сделать всё, что потребуется. Удивительно, что можно сделать с современным GPS-оборудованием, прослушиванием телефонов, небольшим компьютерным слежением и парой цифровых диктофонов. Скоро у меня сложилась довольно четкая картина: кто он, чем они занимаются, как часто — и самое главное — когда планируют встретиться в следующий раз.

Её любовником был какой-то парень по имени Эрни. Они встречались два-три раза в неделю (вторник, четверг и часто суббота), обычно в мотеле на другом конце города. Когда слушаешь записи, всё кажется таким обыденным. Самым большим сюрпризом для меня было полное отсутствие чувства вины со стороны Мелинды. В записанных на пленку разговорах меня обычно характеризовали просто как человека, с которым можно общаться по расписанию. Вот и всё — я был помехой их встречам.

Тогда я понял, что Мелинда совершенно безразлична ко мне, и всю глубину её неуважения ко мне. Я перешёл от некоторых неопределённых мыслей о возможном примирении — с тем, что ей действительно придётся загладить свою вину передо мной — к абсолютному возмездию, которое ей придётся заплатить.

Я не собирался сражаться за неё — теперь она была моим врагом. Я собирался бороться против неё. Удивительно, что может сделать для вас такая ясность.

Я даже могу сказать вам точный переломныймомент. Это произошло во время её единственного разговора вскоре после инцидента с трусами. Диктофон в её машине записал часть телефонного разговора между Мелиндой и любовником.

Мелинда: — Подозрительно? — уже нет. Тим полностью доверяет мне. Это действительно очень мило. Я просто объяснила, что он нашёл их с коркой своей спермы в грязном белье. Я сказала, что уже несколько недель ищу эти трусики. Я поблагодарила его за то, что он нашёл их под стиральной машиной. Он купился на этообъяснение, не задумываясь.

Мелинда (смеется): — Да, но он моя тупая задница. Да, я его обожаю. Потерпи, я уже почти на месте.

Мелинда: — Нет, Эрни, я тебе уже говорила. Я люблю Тима, он мой муж.

Мелинда: — Да, я тебя тоже люблю. Но по-другому… слава богу, мне не надо выбирать. У меня есть лучшее из обоих миров. Муж, который занимается со мной любовью, и любовник, который полностью трахает меня.

Забавно, о чём можно подумать, когда тебе уже нет дела до неё. Эта сука заплатит-и по-крупному.

…

Играйсвоими картами.

…

Моя расплата была многоплановой; я хотел, чтобы Мелинда страдала в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Если всё пойдет по плану, Мелинда никогда не забудет своего предательства. Не могу сказать, что я хотел обидеть Эрни, для меня он был просто придурком. Если беда настигнет его, так тому и быть.

Наши дети были другой историей; я хотел защитить их от первоначального взрыва от распада нашей семьи. К тому же я хотел, чтобы всё это свалилось на Мелинду. Я хотел, чтобы она посмотрела в их печальные лица и поняла, что она ОДНА виновата. Таким образом, они фактически определили моё время. Я дождался окончания учебного года и устроил им недельный футбольный лагерь в университете в паре часов езды. Лагерь работал с понедельника по пятницу.

Я высадил детей в понедельник утром и нашёл время поговорить с директором лагеря. Я объяснил, что у меня серьёзные проблемы с их матерью, связанные с неверностью и возможным употреблением наркотиков (я бросил это для эффекта, это определённо привлекло внимание). Я сказал, что подам на развод сегодня или завтра, в зависимости от того, когда она вернётся домой. Я хотел защитить детей в первые дни мучений. bеstwеаpоn Директор отнёсся к этому с большим сочувствием.

Вторник был днём расплаты. Мелинда должна была встретиться с Эрни в четыре часа дня. Весь этот день я потратил на то, чтобы привести в порядок все свои дела: подготовить документы на развод, сменить замки, позаботиться о банковских счетах и кредитных картах. Этот день Мелинда никогда не забудет.

Я снова взглянул на часы-время было очень важно.

Я улыбнулся, увидев, как её машина въезжает на стоянку — операция «Пощёчина шлюхе» теперь была в действии. Я позвонил Мелинде на работу, как только увидел, что её машина сворачивает на стоянку. Я оставил ей короткое сообщение на автоответчике, в котором сообщил, что у неё чрезвычайная ситуация и чтобы она позвонила мне как можно скорее. Эрни появился через несколько минут; чёрт возьми, он был молод — лет двадцати пяти, по моим прикидкам.

Все оставшиеся сомнения по поводу моих намерений исчезли, когда я увидел, как Мелинда с энтузиазмом целует Эрни. Я позвонил ей на мобильный, когда она ещё целовала его. Она посмотрела на свой телефон и сделала то, что я и ожидал: позволила ему звонить. Я повесил трубку в начале её голосовой почты и позвонил снова. Я решил, что она либо выключит свой телефон, либо запрёт его в машине (таким образом, у неё будет правдоподобное отрицание, если я позже спрошу почему она не отвечает), она выбрала вариант номер два и заперла телефон в своей машине. Тогда-то я и оставил ей сообщение, в котором говорилось, что у неё срочное семейное дело и что она должна позвонить мне как можно скорее. Я смотрел, как они входят в комнату, и начал звонить и вешать трубку каждые пару минут. Я планировал оставить на её телефоне десятки пропущенных звонков.

Я подождал минут двадцать, прикидывая, что они по крайней мере голые, если не трахаются, а потом поехал к машине Мелинды. Я открыл багажник (лучше всего выглядеть естественно на случай, если кто — нибудь посмотрит в мою сторону-всё, что они увидят, это какой-то парень с открытым багажником своей машины). Знаете ли вы, что можно отвинтить внутреннюю часть штока клапана шины, и воздух вылетит в мгновение ока? Не прошло и трёх минут, как я спустил обе шины с водительской стороны машины Мелинды и привинтил внутренние клапаны на место. Я взял полдюжины кровельных гвоздей, укороченных примерно до четверти дюйма в длину, и воткнул их в толстую часть протектора шины. Она выглядела так, словно наткнулась на кучу гвоздей — не повезло.

Я позаимствовал маленький домкрат, поэтому я смог поднять переднюю часть грузовика Эрни и ослабить болт масляного поддона, пока он не стал еле держаться. Через пятнадцать минут я со всем покончил. Я отъехал и подождал, пока они закончат.

Через два часа они вышли из комнаты, снова целуясь и обнимаясь. Единственное заметное отличие состояло в том, что движения Мелинды были более томными и ласковыми — она становится такой после секса. Её движения были какими угодно, но не вялыми, когда она увидела две спущенные шины — она жестикулировала и размахивала руками, когда бегала вперёд и назад вдоль своей машины. Эрни, должно быть, сказал что — то глупое, потому что она повернулась и сказала что-то такое, что заставило его поднять руки перед собой, покачать головой и отступить-идиот.

Я позвонил ей на телефон. Она заглянула в машину и порылась в сумочке в поисках ключа. Как она вздрогнула, когда увидела количество пропущенных звонков. Настало время шоу.

— Привет, Тим? Есть ли у тебя… — Её голос звучал дрожащим и нервным.

— Боже мой, Мелинда. Где ты была? — Кричал я в трубку. Я сделал паузу, чтобы перевести дух.

— Ты не должен кричать, Тим. Я прекрасно тебя слышу.

— Я уже несколько часов пытаюсь до тебя дозвониться! Где ты? Почему ты не на работе? — Мой голос на грани паники. Мелинда начала заикаться о каком-то неубедительном оправдании.

— Молчи и слушай. В футбольном лагере произошел серьёзный инцидент. Оба ребёнка были доставлены в больницу. Ожидается экстренная операция. Поторопись, чёрт возьми, у меня батарейка садится. Встретимся в медицинском центре. Поторопись, Мелин… — Я повесил трубку и выключил телефон.

Я видел, как она кричит в трубку. Затем она начала действовать. Мелинда подтолкнула Эрни к машине, и вскоре они выехали на шоссе. Я подождал, пока они скроются из виду, и поехал к машине Мелинды. Я вытащил фальшивые гвозди из её шин и снова накачал их. Ей понадобится машина. Мне нужно было сделать ещё два звонка, прежде чем я поеду домой.

Я направился к автостраде, по которой они должны были добраться до университета. Я остановился у первой же будки экстренного вызова и вытащил два своих диктофона. Вскоре я уже разговаривал с дорожным патрулём штата. Я понизил голос и добавил протяжный южный акцент. — Привет, офицер, ах, хочу сообщить о случае… ах, дорожной ярости, ах, думаю, вы бы это назвали. Я ехал на предельной скорости (я сказал это с ударением), и эта синяя игрушка-пикап yоtа просто подлетел ко мне сзади-прямо на мою задницу, извините за мой язык. Наверное, мне следовало бы съехать на обочину, но… как бы то ни было, этот псих начинает давить на клаксон. Потом он обошёл меня-удивительно, что он никого не сбил-и свернул прямо ко мне. Чуть не сбил меня, как бы плохо это ни было, Ах, значит, ах, у меня есть жена и дети со мной, потом он ускорился и врезался прямо передо мной… ах, у меня есть частичныйномер только с последними тремя цифрами: 3—9-2. Меня зовут… — я нажал кнопку диктофона.

Раздался из динамика сердитый женский голос. — Расскажи им про пистолет, Гарольд. Я видела пистолет. Этот сумасшедший мудак направил на тебя пистолет.

Я отвернулся от телефона. — Милая, я этого не видел. Слушай, я просто называю им свое имя…

Я нажал на второй диктофон. — Значит, эти сумасшедшие могут выследить нас и убить? Повесь трубку, Гарольд. Немедленно повесь трубку! Как этот Гарольд… — я отключил связь. Я записал эти фразы с женщиной, у которой был гулкий южный акцент. Я сказал ей, что это была шутка над моим беспутным шурином. Она дала мне полдюжины дублей, не моргнув глазом.

Я сел в машину и поехал домой. По дороге я позвонил в лагерь и усталым голосом сказал, что сообщение моей жене о том, что я с ней развожусь, не прошло гладко. Я сказал им, что она «взбесилась» и угрожала моей жизни. Я предупредил их, что она и её любовник могут быть на пути туда, чтобы попытаться забрать детей.

Я сказал им, что звоню только для того, чтобы убедиться, что они не отдадут детей, так как любовник моей жены был известным наркоманом, и это небезопасная ситуация для детей. Операторы лагеря были очень понятливы. Я попросил их ничего не говорить детям без крайней необходимости.

Примерно через час я был дома, ел пиццу и пил пиво. Я прикинул, что у меня есть ещё по крайней мере час до того, как может появиться Мелинда. Это если бы она смогла связаться с футбольным лагерем и определить, что с детьми все в порядке. Я не думал, что это возможно, так как я сделал все приготовления, и у неё даже не было правильного названия лагеря, не говоря уже о телефонном номере. Если бы она попала в университет, то обнаружила бы, что там нет университетского медицинского центра или больницы. Если она туда доберётся, — мне пришлось улыбнуться. Если пробка слива масла выпала, они с Эрни сидят на обочине.

Через пару часов позвонили из лагеря и сообщили, что Мелинда и её спутник действительно появились. Они прибыли в сопровождении полиции штата. Полиция остановила их за превышение скорости и чуть не обыскала на предмет оружия — что-то вроде сообщения о дорожном бешенстве. Начальство лагеря заверило, что с детьми всё в порядке, но они не разрешили Мелинде видеться с ними — разве что в присутствии отца. Она спросила их: — что, чёрт возьми, это должно означать?

Именно тогда один из работников лагеря упомянул о предстоящем разводе и спросил, с кем она-с мужем или с любовником. Говорят, Мелинда побледнела как полотно — а потом впала в истерику. Полиции штата пришлось сопровождать Мелинду и Эрни с территории кампуса.

Потом ребята из футбольного лагеря устроили мне праздник. Я не мог спланировать эту часть. Пока Мелинда и Эрни разговаривали, один из сотрудников упомянул в разговоре с полицией о наркомане. Они остановили Эрни сразу после того, как покинули кампус, и снова обыскали его. Очевидно, Эрни разозлился и ввязался в драку с одним из полицейских. Они арестовали его за вождение в состоянии наркотического опьянения. Мелинда была признана негодной к вождению из-за её истерического эмоционального состояния и также была взята под временную опеку.

Вскоре мне позвонили из полиции штата. У меня был очень приятный разговор с сержантом Уотерстоном. Я объяснил, что жена мне изменяла и что с меня наконец-то хватит. Сегодня днем Мелинде сообщили, что я встречался с адвокатом и подал на развод. Я дал сержанту номер телефона моего адвоката. Сержант спросил, может ли он поговорить с моей женой. Я сказал, конечно, но не удивляйся, если она все отрицает. Я даже предложил им взять вагинальный мазок. Он отказался.

Через полчаса он перезвонил. Они отпустили Мелинду и сказали, что моя жена хочет поговорить со мной. Я сказал сержанту, что она может позвонить моему адвокату по указанному мной номеру. Он слегка рассмеялся, когда спросил, приеду ли я за Мелиндой. Я сообщил им, что её машина стоит на стоянке мотеля, где она трахалась со своим любовником. Он слегка усмехнулся.

Через десять минут зазвонил телефон, и я увидел номер Мелинды на определителе. Я взял трубку и ничего не сказал. Наконец после долгой паузы я услышал вздох и дрожащий голос Мелинды.

— Тим, я не знаю, что, по-твоему, происходит, но…

— Пожалуйста, не делай всё ещё хуже. Твоя измена разрушила нашу семью, глупая шлюха. — Я повесил трубку и выключил звонок. Мне бы очень хотелось увидеть её лицо, когда она услышит новое сообщение на автоответчике. — Привет, это Тим. Мелинда здесь больше не живет. Номер её мобильного…

Было два часа ночи, когда я услышал, как кто-то (угадайте, кто) стучит в парадную дверь. Я подошёл к двери и крикнул через неё: — Твои вещи стоят на подъездной дорожке. — (Я упаковал, хорошо набил, её одежду в кучу мусорных мешков). — Забирай свою изменяющую задницу и уходи.

— Тим, пожалуйста, впусти меня, — голос Мелинды звучал совершенно измученно. — Произошло ужасное недоразумение. Нам нужно поговорить. Я люблю тебя, Тим. Пожалуйста.

Я не шевелился. Потом я прокрутил часть телефонного разговора, который записал на пленку, когда она ехала в своей машине. Она разговаривала с Эрни и говорила, как ей нравится сосать и трахать его. Я прибавил громкость, когда дело дошло до той части, где она сказала, что его сперма была такой сладкой и вкусной. Мелинда заплакала. Я сказал ей, чтобы она собирала свои вещи и оставалась со своим любовником или кем-то ещё, кого она трахала. В конце концов она ушла, сказав мне, что едет к родителям и вернется завтра, чтобы всё уладить.

Следующий день прошёл не совсем так, как она хотела. На самом деле, ни один из последующих дней ей не удался. Я был столь же безжалостен, сколь и беспощаден.

В четверг я официально обслужил её на работе. Этот маленький трюк заставил её ждать у моей машины в конце рабочего дня. Она была в ярости.

— Мне нечего тебе сказать, шлюха. — Я был вполне доволен своей способностью сохранять спокойствие.

— Не смей так со мной разговаривать! Не могу поверить, что ты обслужил меня на работе! Ты хоть понимаешь, что натворил? — Она была так зла, как я никогда не видел.

— Что не так? Я буду говорить с тобой, как захочу. Ты бы предпочла”глупая шлюха»?

— Тим, я признаю, что, возможно, совершила ошибку. Мы можем справиться с этим. Я люблю тебя, Тим. Давай прекратим эту глупость…

— Глупость? Ты изменщица, глупая шлюха. Если я дам тебе двадцать баксов, ты уйдёшь?

— Как ты смеешь!… Я твоя жена, Тим. Я мать наших детей. Они вернутся домой завтра и они найдут…

— Меня. Они найдут только меня. Я представляю, как ты, глупая шлюха, будешь лежать где-нибудь на спине с любовником.

— Тим, пожалуйста, перестань меня обзывать. Это нам не поможет. Нам нужно поговорить об этом. Я понимаю, что ты зол и расстроен, но мы можем справиться с этим, Тим. Благодаря этому наш брак может стать крепче.

— Ты бы сама себя послушала, глупая шлюха?

— Перестань обзывать меня, Тим.

— Ладно. Ответь мне вот на что, — я посмотрел на неё с такой силой ненависти, что даже сам удивился. Она поникла передо мной. — Ты решила «быть» с другим мужчиной. Ты разделась донага перед ним, ты сосала его член, ты глотала его сперму и позволяла ему трахать тебя. Поступая так, ты рисковала всем: нашим браком, нашей семьёй, моей любовью и уважением к тебе, моим здоровьем — кстати, «дорогая», я прошёл проверку и до сих пор чист. Тестирование на ВИЧ-это шестимесячное ожидание. — (Она побледнела от этого замечания). — Ты рисковала всем — чем рисковал любовник?

— Но… но — всё совсем не так… — Мелинду трясло.

— Ты рисковала всем, а он ничем. Что ты получила? Скажи мне, что у тебя есть. Ты вот-вот потеряешь всё, Мелинда, что ты имела. Что ты получилаза то, что выбросила всё это?

Она только покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Совершенно верно — у тебя ничего нет. Ни драгоценностей, ни поездок в романтические места, ни машин — ничего — ни секретного банковского счёта, ни чемодана с деньгами — ни одной чёртовой вещи, не так ли? У тебя ничего нет. Что ж, в одном ты права. Я не имею никакого права называть тебя глупой шлюхой. Шлюха достаточно умна, чтобы получить что-то за трах. Ты трахнулась с другим мужчиной, от которого ничего не получила, а теперь потеряешь всё. Ты даже не настолько умна, чтобы быть приличной шлюхой. Называть тебя шлюхой — значит давать шлюхам дурную славу. Я думаю, что это просто делает тебя действительно тупой блядью.

Я уехал, а она сидела на земле и безудержно рыдала. Трахни её.

Я приехал в адвокатскую контору как раз вовремя. Я даже заскочил домой, чтобы принять душ и переодеться в костюм. Я хотел, чтобы она увидела меня в лучшем виде. Я сидел напротив неё в адвокатской конторе. Если бы я хоть как-то заботился о ней, взгляд Мелинды, брошенный на меня, должен был бы сжать моё сердце; её боль была ощутима. Выражение моего лица оставалось спокойным и бесстрастным; моя решимость была непоколебима. Она сделала последнюю попытку отодвинуть неизбежное, я просто взглянул на часы, потом снова на Мелинду. Её плечи поникли. Она взяла ручку и спросила моего адвоката, где подписать.

Победа была за мной! Я чувствовал, что хочу сделать какой-нибудь глупый танец. Первым документом, который она подписала, было соглашение о разводе — со ссылкой на непримиримые разногласия. Одно время я очень заботился о том, чтобы причина была указана как прелюбодеяние. Мне повезло, что у меня был адвокат, который действительно знал, как вызвать боль. Ключ, повторял он мне снова и снова, кроется в условиях развода. Успех определялся знанием того, чего хочет другая сторона и от чего вы можете заставить её отказаться.

Весь процесс подписания был в буквальном смысле спектаклем, который мы с адвокатом ставили. Там были реквизит и персонажи; это было действительно довольно впечатляюще.

Следующим документом был запрос на изменение имени. От Мелинды требовали вернуть ей девичью фамилию. Если вы не думаете, что это большое дело — угадайте еще раз — у неё больше не будет такой же фамилии, как у её детей. Один этот пункт едва не потопил соглашение. О да, это было очень больно. Я смотрел, как Мелинда отказалась от моей фамилии, слезы текли по её щекам.

Перед ней стоял маленький чёрный поднос. На этот раз, когда Мелинда посмотрела на меня, выражение её лица казалось опустошённым — затем меня осенило, и я действительно почувствовал укол сочувствия к ней. Дело было не только в том, что всякая надежда избежать этого провалилась, но и в чём-то большем. Осознание потери было подавлено действительной реальностью капитуляции. Её потери внезапно стали реальными — это были уже не пункты переговоров. Она посмотрела на поднос и вздрогнула, снимая свадебное кольцо. Как только она поставила его на поднос, он тут же исчез из комнаты.

Она покрутила на пальце обручальное кольцо. Я позволил ей сохранить его, но даже эта маленькая победа вот-вот превратится в пепел.

— Знаешь, почему я разрешаю тебе оставить кольцо Мелинда? Я подарил тебе это кольцо, когда просил стать моей женой. Я хочу, чтобы ты сохранила это кольцо, чтобы помнить всё, что мы обещали, и всё, что ты выбросила. Я снял с пальца свадебное кольцо и подтолкнул к ней.

— Ты можешь получить это обратно, оно все еще целое, я сдержал свои обещания…

Один из помощников моего адвоката вернулся с подносом. Кольцо Мелинды было разрезано надвое. Я собрал осколки и, держа их в открытой ладони, бросил в мусорную корзину. — Никчемное дерьмо.

Мелинда, казалось, покачнулась на стуле и протянула руку, чтобы ухватиться за стол. Её голова слегка покачивалась. Мой восторг победы начал угасать. Мне даже стало её жалко, когда перед ней поставили следующий документ. Исковое заявление на её долю в доме. Ключевым моментом здесь было то, что денежная стоимость её доли была передана в попечительский фонд колледжа для детей с ней в качестве опекуна, пока они не достигнут совершеннолетия.

Наконец мы добрались до документа, который позволил ей принять всё, что предшествовало, — соглашение об опеке. Мой адвокат говорил чётко.

— Вы полностью понимаете условия этого соглашения об опеке? Дети остаются в доме. Родители поочередно проживают в доме на еженедельной основе, переход опеки должен происходить каждое воскресенье между 6 и 7 часами вечера. Все расходы должны покрываться поровну до тех пор, пока ребенок не закончит колледж или не достигнет зрелого возраста. Если вы согласны с этими условиями и договоренностями, просто подпишите внизу. — Я смотрел, как моя будущая бывшая жена подписывает. Ручка вяло выпала из её руки, и она заплакала всерьёз.

Поражение-зрелище не из приятных. И это длится долго, очень долго. Я был на шаг впереди Мелинды с того момента, как она вышла из номера мотеля с Эрни. Моя позиция оставалась неизменной: развод и контроль над детьми. Я думаю, она думала, что сможет найти способ обойти всё это. Дети, конечно, были ключом. Я отступил назад, чтобы защитить их и убедиться, что Мелинда и её родители имеют к ним доступ. Я также пообещал не рассказывать детям о том, что сделала их мать, что привело к нашему разводу. Это было сформулировано как”ваши мама и папа расстаются как партнёры, но не как родители».

Другим ключом была угроза разоблачения и обнародования видеодоказательств Мелинды и Эрни — хотя, по правде говоря, в действительностиу меня их не было. Много лет назад один мой друг рассказывал мне, что видел порно с актрисой, поразительно похожей на Мелинду. Я проверил его и вынужден был признать, что сходство действительно есть. На этапе планирования своего возмездия я обратил это сходство в свою пользу, купив несколько таких фильмов. Я нашел пару видео с актёрами, которые соответствовали словесному описанию Эрни: средний возраст, средний рост и вес, темные волосы и т. д. Записывая части видео с телевизора с помощью видеокамеры, я смог создать довольно терпимый сеанс в номере мотеля, который выглядел как видео, снятое при плохом освещении. Это выглядело так, будто Мелинду трахал Эрни.

Мелинда сразу бы поняла, что это подделка, но не её отец. У нас была встреча, на которой он пытался убедить меня дать Мелинде ещё один шанс. Он сказал, что готов заплатить адвокату, чтобы не допустить развода. Поэтому я показал видео её отцу. Я сказал ему, что это один из самых лёгких для просмотра и что у меня есть часы этого материала.

Очевидно, ему удалось убедить Мелинду отказаться от возражений. Наверное, я бы тоже испугался, если бы разгневанный зять угрожал отправить видео по электронной почте всем и каждому, кого он знал-семье, друзьям, коллегам и т. д…

Решающим моментом, когда всё было сказано и подписано, была совместная опека. Чередуя недели, я убедился, что в соглашении есть конкретные и ясные формулировки о том, что Мелинде запрещено приводить своих любовников (я настоял на том, чтобы использовать множественное число) в дом.

…

Разгар игры

…

Знаете, что забавно — последнее, чего я ожидал, когда разводился, — это того эффекта, который он оказывал на женщин. Я бы солгал, если бы не сказал, что моя собственная самооценка сильно пострадала после того, как Мелинда наставила мне рога. Ты не можешь не чувствовать, что ты не лучший мужчина, по крайней мере, ты должен быть паршивым любовником. Я был потрясён, узнав, что мое новое семейное положение, или его отсутствие, было для женщин как кошачья мята.

Во время развода я старательно мстил, трахаясь или даже встречаясь, если на то пошло. Как официально неженатый человек с хорошим кредитом и большим располагаемым доходом-внезапно я стал уловом. И было много женщин, решивших помочь мне пережить это трудное время. Я был приятно удивлен количеством женщин, готовых, так сказать, помочь мне снова сесть в седло.

Они были настолько настойчивы, что я стала с нетерпением ждать своей недели дома с детьми — мне нужен был отдых. У меня были предложения от женщин на работе, от знакомых (в том числе и от тех, кто дружил с Мелиндой) и даже от соседей-жильцов моего нового жилого дома, где я останавливался на «выходной».

Это случилось в первый раз, когда я ещё переезжал на новое место. Я заказал пиццу, так что тихий стук в дверь не был неожиданным. Женщина, которая привезла пиццу, была смутно знакома, яеё видел в здании, но не знал имени.

— Привет, меня зовут Дарлинн и я просто хотела бы поприветствовать вас в здании. Дарлинн была среднего возраста, и в ней было что-то такое, что легко нравилось. Я пригласил её войти, и мы разделили пиццу и пару кружек пива.

Дарлинн была разведена, «он пытался трахать всех женщин старше восемнадцати и некоторых моложе, я подозреваю», представительной, пухлой и освежающе прямолинейной.

— Тим, ты мне нравишься. Ты кажешься очень хорошим парнем. Так что в любое время, когда тебе нужна компания женщины, ты просто позвони Дарлинн. — Я невольно кивнул. Я чуть было не начал говорить, что прекрасно справляюсь с готовкой и уборкой — как свежеиспеченный холостяк я был действительно невежествен.

— Я люблю оральный секс-и отдавать, и получать, а трахаться только после первогосвидания. Я не занимаюсь аналом, и если ты попытаешься, то это будет последний раз, когда ты меня видишь. — Дарлинн говорила так ясно и буднично, что я даже не был возбуждён.

Дарлинн в мгновение ока расстегнула мою молнию и вытащила член. Она окинула его критическим взглядом. — Ну ладно, Тим, у тебя тут хороший парень — мне повезло.

Это было, без сомнения, самое странное предложение, которое я когда-либо получал. За этим последовал по-настоящему превосходный минет. Бывают женщины, которые действительно наслаждаются членом во рту. Я понял, что Дарлин была такой женщиной-мне повезло. Дело было не только в её энтузиазме, но и в технике. Она использовала губы, язык и зубы с максимальным эффектом. Она также была”ручной» феллатрикс. Под этим я подразумеваю, что она использовала руки, чтобы увеличить моё удовольствие. Многие женщины используютруки, взяв член, чтобы сдержать рвотные позывы или поторопить тебя, но не Дарлинн.

Я не могу описать, что она делала, в основном потому, что моя голова была запрокинута назад в безудержном экстазе. Она тянула, извивалась, щекотала и ласкала. И когда я приблизился, она попросила меня довериться ей. По моему кивку её палец скользнул вверх по моим ягодицам и проник внутрь. Прикосновение к моей простате на пике оргазма увеличило его до невероятности.

Потом минет повторился, после чего я опустился на неё. Вскоре мы уже трахались. Мне удалось убедить её, что ужин с пиццей, который мы разделили, можно считатьпервым свиданием.

Мы стали часто трахаться.

Не то чтобы мы были исключительными-отнюдь. Через пару недель после того, как мы встретились, Дарлинн пришлось уехать из города по делам. Поэтому она прислала подругу. Ронда не так увлекалась оральным сексом, как Дарлинн, но — о боже-эта женщина могла трахаться. Ронда делала с бёдрами невероятные вещи. Это было почти страшно, как эта женщина смогла полностью выдаивать мои яйца.

Должен признаться, что поначалу я был немного гулякой. Я спал, ну, наверное, правильнее будет сказать, что я трахался и был трахнут семнадцатью разными женщинами в течение первого года после развода. Секс был великолепен-хотя и немного пустоват. Я откровенно признаю, что скучал по той близости, которая когда-то была между мной и Мелиндой. С другой стороны, это только подпитывало мой продолжающийся гнев по отношению к ней. Я даже не пытался скрыть от неё свои любовные похождения. Мне нравилось видеть «эту» боль в её глазах каждое воскресенье.

Постепенно всё вошло в привычку, даже дети, казалось, чувствовали себя хорошо. Каникулы были болезненными, особенно в первый раз, но мы справились.

Месяцы превратились в годы, и все мы стали старше, если не мудрее. Через четыре года после развода случилось неожиданное.

Я влюбился.

…

Выкладывайте свои карты

…

Дети были вовлечены в молодежную группу в церкви. Группа ездила на всевозможные прогулки, включая пару снежных уик-эндов каждую зиму. Меня иногда просили сопровождать, и я был более чем счастлив помочь.

Именно во время лыжной прогулки Джиллиан, одна из сопровождающих, сломала руку. После оказания первой помощи лыжным патрулём, меня попросили спуститься с холма помочь сделать рентген и наложить гипс. Больница, как только мы туда добрались, была завалена из-за дорожно-транспортного происшествия, и мы в конечном итоге пошли через улицу, чтобы поесть и убить пару часов. Джиллиан была скорее симпатичной, чем красивой, и ей было всего двадцать пять. Пока мы разговаривали и ели, я понял, что между нами существует настоящая химия. Я обнаружил, что меня сильно влечет к Джиллиан. Она не сделала ничего, чтобы разубедить меня.

Мне потребовался месяц, чтобы набраться смелости и пригласить её на официальное свидание. В конце концов, я был на двадцать один год старше ее. Она согласилась, и мы начали встречаться. В течение следующих нескольких недель я медленно отпускал свой гарем, и мы с Джиллиан постепенно стали серьёзной парой.

Через пару месяцев Мелинда спросила, не влюблен ли я в Джиллиан. Я был готов всё отрицать, когда понял, что не могу лгать — я тихоответил «да». Мелинда кивнула, а потом обняла меня: «Ты заслуживаешь быть счастливым».

Я был ошеломлён. Во-первых, я понял, что действительно люблю Джиллиан. Во-вторых, Мелинда это почувствовала и приняла. И в-третьих, когда я рассказал об этом Джиллиан, она просто улыбнулась и сказала, что это заняло у меня немало времени.

Впервые за много лет я понял, что по-настоящему счастлив. Именно тогда я понял, что пришла пора. Я принял извинения Мелинды за её неверность много лет назад, но тогда я отказался простить её. Пришло время, чтобы официально простить Мелинду.

По дороге я вспоминал, как Мелинда пыталась извиниться и объяснить. Первый раз едва ли считался. Это было как раз перед тем, как мы подписали соглашение о разводе и опеке. Мелинда попросила о получасовой встречевдвоёмперед подписанием. Я знал, что она попытается отговорить меня от развода, и приготовился. По дороге на встречу я прослушал записи Мелинды, превозносящей член и сперму Эрни. Я провел полчаса, глядя на неё так, словно она была хуже собачьего дерьма. Когда полчаса истекли, я посмотрел на часы и взял ручку. Она знала, что потерпела неудачу.

Её вторая попытка была после празднования Дня Благодарения и Рождества. Это было тягостно, и в начале января Мелинда попросила разрешения поговорить со мной.

— Послушай, Тим, я знаю, что всё испортила. Я причинила много боли нашей семье, Тим. Каникулы были ужасными-для меня, для тебя, для детей — мы все страдали. Я знаю, что у тебя было много разных женщин, и это просто разрывает меня на части. Нам суждено быть вместе, Тим, всем нам. Я назначила нам встречу с консультантом по семейным парам. Пора нам снова быть вместе — я усвоила урок.

Я был ошеломлён. Я был так удивлён, так ошеломлён тем, что только что сказала Мелинда, что сначала не мог ответить. Затем гнев ослаб, и мой разум кристаллизовался в холодный фокус. — Выучила свой урок?

— Да, Тим. Я никогда больше не буду лгать тебе. Я буду абсолютно честна. Мелинда посмотрела на меня с выражением полной серьёзности. Я догадался, что она сама верит в свою чушь.

— Понимаю. А как же твои любовники? Значит ли это, что ты собираешься отказаться от них?

— Единственный любовник. Я не разговаривала с Эрни и не видела его с того ужасного дня. В отличии от тебя, я ни с кем не встречалась.

— Да, конечно. — Я посмотрел на нее и медленно кивнул. — Можно подумать, я поверил.

— Как ты смеешь! Я не была ни с каким другим мужчиной — и точка. В отличии от тебя и твоих кисок на парадном образе жизни. Ты хоть представляешь, как это больно — знать, что ты бросаешь детей и тратишь неделю на то, чтобы трахать кого хочешь?

— Во-первых, мы не женаты, Мелинда. Во-вторых, я теперь холост. И в третьих…

— Как будто это что-то значит. Мы с тобой принадлежим друг другу. Неважно, что ты одинок — это всё равно измена мне. Ты должен перестать дурачиться и дать нам шанс снова быть вместе.

С меня было достаточно. — Послушай, Мелинда, если ты возбуждена, приходи как-нибудь вечером, и мы сможем повеселиться. У меня всегда была фантазия о тройничке с двумя женщинами с твоим участием.

На этом разговор и закончился. Мелинда повторяла попытку примерно раз в полгода. Только около года назад она смогла искренне извиниться. Она была после терапии, и я думаю, что это помогло. Я понял это, как только она заговорила, даже тон её голоса стал мягче, чем раньше.

— Тим, возможно, я никогда не смогу осознать, как глубоко я ранила тебя своим предательством нашего брака и своей бессовестной ложью, чтобы скрыть это. Не могу выразить, как я сожалею о той боли, которую причинила тебе и детям из-за своего эгоизма. Только благодаря терапии я поняла, насколько отвратительным и гнусным было моё поведение. Я искренне сожалею.

— Извинения приняты.

Мелинда продолжала рассказывать мне, что её неверность (после этого она никогда не называла её иначе) была результатом недиагностированной депрессии, кризиса среднего возраста и полного разрушения ценностей, морали и этики. Она сделала это — изменила-просто потому, что могла.

Эрни не был каким — то потрясающим любовником-просто он был другим. Его член и сперма не были чем — то особенным-измена завораживала. В том, как она познакомилась с Эрни, не было ничего романтического или соблазнительного. Это было связано с работой, она познакомилась с ним, когда я был в командировке, и они танцевали и флиртовали в пятницу вечером после работы. Эрни поддерживал связь с Мелиндой и после моего возвращения. Вот тогда-то и начались обманы. Вот тогда-то Мелинда и поняла, как волнующе было подкрадываться ко мне сзади. Это стало игрой между ней и Эрни.

В следующий раз, когда я уехал из города на пару дней, он уговорил её взять отгул на полдня. Он повел её в ресторан в вестибюле отеля в центре города. За ужином они откровенно флиртовали и выпили изрядное количество вина.

Он спросил, не хочет ли она десерта, и предложил свой вариант — фирменное блюдо заведения. Он положил на стол ключ от номера. Мелинда сказала, что польщена, и отклонила предложение Эрни. Он уговорил её хотя бы полюбоваться видом из окна.

Оказавшись в комнате, она поняла, что из окна ничего не видно. Эрни сказал, что самый красивый вид в мире стоит прямо перед ней. Мелинда просто стояла и смотрела на него, не в силах прийти в себя.

Эрни прижал её к стене, сунул руку под платье, отодвинул в сторону и засунул в неё свой член. Она сказала, что до сих пор не помнит, чтобы он расстегивал молнию или хотя бы вставал. Он яростно трахал её, прижимая к стене, входя в неё безжалостными толчками, пока не кончил. Это была самая порочная, самая отвратительная вещь, которую она когда-либо делала.

Эрни вытащил и разгладил её платье. Мелинда сказала, что просто стояла там, а его сперма стекала по ногам. Он разделся и сел на кровать. Они трахались до конца дня.

Когда я вернулся, она позаботилась о том, чтобы уделить мне особое внимание. Но она теперь уже ждала моего следующего отъезда. В конце концов она настолько привыкла изменять мне, что не стала ждать, пока я уеду из города. Так продолжалось до тех пор, пока я не поймал её.

Когда она закончила, я повторил, что принял её извинения. Я тогда намеренно не сказал, что прощаю её.

Вот почему теперь мне нужно было сделать это, прежде чем серьёзно относиться к Джиллиан. Мне нужно было простить Мелинду, чтобы двигаться дальше.

Видели бы вы, как плакали в тот воскресный вечер Мелинда, я и дети. Некоторые слёзы были слезами печали и сожаления, большинство-слезами счастья. Я сказал Мелинде, что, несмотря на всё это, какая-то часть меня всегда будет любить её. Она сказала, что никогда не переставала любить меня. Я понимающе кивнул.

Ничто не вечно. К этому всегда трудно привыкнуть. Я любил Джиллиан, и она любила меня, мы были счастливы в наших отношениях. Но мы оба признавали, что брак-это не наше будущее. Джиллиан хотела детей, а мне сделали вазэктомию сразу после рождения Чайны. Излишне говорить, что наше совместное время было ограничено; просто ни один из нас не знал, насколько. Но всё быстро определилось.

В субботу днем Джиллиан лежала на мне после особенно энергичного занятия любовью, когда позвонила её мама. Отец Джиллиан лежал в больнице с инсультом. Его перспективы не были оптимистичными.

Мы уложили вещи Джиллиан и как можно скорее отправились в аэропорт. Мы обнялись, поцеловались и в этот момент поняли, что прощаемся навсегда. Джиллиан заплакала. Я просто попытался крепче прижать её к себе. Её прощальные слова были: — Я никогда не забуду тебя и никогда не перестану любить тебя.

Я сохранял самообладание, пока не сел в машину, и только потом заплакал. Я был один, и мне было ужасно больно. Я сидел там и понимал, что мой гнев на Мелинду во время нашего развода скрывал много боли — боли, с которой я никогда по-настоящему не имел дела. Тогда ситуация отвлекла меня от любого серьёзного самоанализа. Время, проведённое с Джиллиан, всё изменило. Это излечило меня от гнева на Мелинду и вновь открыло моё сердце для любви.

…

Выигрыш или проигрыш?

…

Мелинда и дети сразу поняли, что что-то не так. Когда я рассказал им о случившемся, они отнеслись ко мне с большим сочувствием. Мелинда просто взяла всё на себя; она приготовила мне завтрак, потом обед и, наконец, ужин. Мы проговорили вдвоём до часу ночи, а потом она ушла домой. В ту ночь я вообще плохо спал.

В течение недели я пару раз разговаривал с Джиллиан. Наши разговоры только завершили то, что мы оба почувствовали в аэропорту. Отец Джиллиан собирался долго восстанавливаться, и Джиллиан собиралась остаться и помочь маме. Я был очень подавлен. Дети были в курсе происходящего и оказывали невероятную поддержку.

Тем не менее в ту пятницу я был очень одинок. Дети гуляли с друзьями, а я уже давно выбросил свою книжечку с телефонами приятельниц. Джиллиан излечила меня от моих похотливых похождений, и у меня не было никакого желания возвращаться к ним. Я размышлял об ужине, когда раздался звонок в дверь.

Мелинда стояла с пиццей, упаковкой из шести банок пива и успокаивающей улыбкой. Я улыбнулся ей в ответ, взял у неё из рук упаковку и последовал за ароматом пиццы, когда она прошла мимо меня внутрь.

Мы провели восхитительный вечер, снова болтая до рассвета. Мне было искренне жаль, что она ушла домой. Удивительно, но в ту ночь я спал довольно хорошо. На следующий день у детей снова были свои планы. Я позвонил Мелинде в три часа дня и спросил, не могу ли я угостить её ужином. Сначала она возражала, но сдалась, когда я пригрозил появиться у её двери с кучей китайской еды на вынос. Мелинда сразу перешла к делу.

— Ты приглашаешь меня на свидание, Тим? — Именно так.

— Какое именно? — Вы когда-нибудь слышали улыбку? Я услышал.

— То, что ты только что сказала. — Я не собирался так легко попадаться.

— Значит, так оно и есть. — В голосе слышался легкий намёк на настороженность.

— Ты пригласил меня… на свидание.

— Да. — я был спокоен и уверен в себе и позволил лёгкой паузе завершить эту мысль. Затем я быстро заговорил: — Если у тебя нет других планов, я, конечно, не хочу навязываться. Или в другой раз будет лучше?

— Нет! — Она говорила слишком громко и нетерпеливо. — У меня нет никаких важных планов.

— Ну, если это не проблема, я заеду за тобой около семи.

— Ровно в семь-это хорошо. — Её голос звучал спокойно. Я ждал неизбежного. — А, Тим — так куда же мы пойдём?

Это был вопрос не о том, что будем есть, а о том, что надеть. Если одежда делает мужчину, то одежда женщины говорит тебе о её планах. Я разыграл свой козырь.

— Я не знаю ни одной женщины, которая могла бы выглядеть лучше, чем ты — я заеду за тобой в семь. Пока, — я тут же повесил трубку. В следующее мгновениена меня обрушилась настоящая паническая атака. Я только что пригласил свою бывшую жену на свидание-свидание!

Что, чёрт возьми, я делаю? Неужели я говорю серьёзно? И если я говорю серьезно, то о чём именно? Мне казалось, что я тщательно всё обдумал, но теперь не было уверенности. Было ли это чем-то вроде отскока из-за Джиллиан? Что, я просто вспомнил, как трахался с Мелиндой, или я трахнусь с Мелиндой, или я думал, что хочу трахнуть Мелинду? Я был попеременно возбуждён и напуган.

У меня была дюжина различных внутренних разговоров о том, что происходит — я не был согласен ни с одним из них. Наконец я решил принять душ. Всё закончилось долгим душем и бритвой. Незапланированная эрекция должна быть надлежащим образом обработана.

Приняв душ, вымыв голову и побрившись, я не приблизился к решению. Я понятия не имел, зачем приглашаю Мелинду на свидание или что надену. Я вышел из ванной в неизвестность.

Я был не один. Мелинда стояла перед зеркальными дверцами гардеробной. На кровати лежали красный бюстгальтер и трусики. В одной руке она держала короткое красное платье, в другой-джинсы и майку. — Я просто не уверена, Тим — а ты как думаешь?

Я не мог думать. Я стоял голый перед своей такой же голой бывшей женой. Как я вообще могу думать? — кровь наполняла мой член. Этот факт не ускользнул от внимания Мелинды.

Она пристально посмотрела на меня, нет, это был не взгляд. Это было больше похоже на то, что она прицелилась в меня. — Может быть, если ты скажешь мне, что тебе нужно, Тим, я получу лучшее представление о том, куда мы направляемся.

Я был парализован, не мог ни говорить, ни двигаться. Ужин и «наше свидание» больше не были проблемой. Куда мы направляемся? Ну, одна часть меня вызывающе знала, куда она хочет пойти. Мое сердце действительно сильно колотилось.

— Сердечный ритм немного повысился, Тим? Кровяное давление выглядит высоким. — Она кивала в такт биению моего члена. — Это заслуга Джиллиан? Ты ей так нравился? Я должна сказать, Тим, это очень поразительно, очень убедительно и очень, очень привлекательно.

Мелинда имела в виду мои выбритые гениталии. И да, Джиллиан сделала это со мной, и ей это очень понравилось. Я собирался сказатьэто Мелинде, и тут она каким-то образом сократила расстояние между нами.

— Ты согласен, Тим?

Мелинда указала вниз между бедер-она тоже была гладкой. — Так вот что тебя так взволновало в душе, Тим? Зачем ты брился, Тим? У тебя там, внизу, что-то чесалось?

Я был не в своей тарелке. Я потерял дар речи. Я кивнул.

— У меня там тоже чешется, очень чешется. Ты, наверное, не поверишь, как у меня зудит.

Мелинда обвила руками мою шею, одновременно потянув и прыгнув на меня — она обвила ногами мою талию. — Держу пари, я побриласьглаже, чем ты… хочешь почувствовать?

Я был близок к оргазму. — Мелинда, я не думаю, что мы должны это делать…

Мелинда расслабилась и соскользнула вниз. Я почувствовал, как её свободная рука схватила мой член, и прежде чем я успел схватить её за задницу, она насадилась на член. Это было больше, чем я мог вынести.

Я развернулся и прижал её к стене, инстинктивно прижимаясь к ней бёдрами. Несколько сильных толчков спустя я кончил с рёвом. Это был один из тех оргазмов, уничтожающих эго, когда теряешь ощущение себя. Член и пизда были единственной реальностью, когда я спазмировал снова, и снова, и снова. Я просто продолжал брыкаться в ней, пока не услышал, как Мелинда выкрикнула моё имя. Мы медленно опустились на пол, всё ещё соединённые вместе.

Вот так дети нас и нашли. Я совершенно забыл о них. Они вернулись домой, чтобы подготовиться к свиданиям, когда услышали крик Мелинды. Они, вероятно, будут покрыты шрамами на всю жизнь.

В тот вечер дети отправились на свидания. Мы с Мелиндой отправились на нашу-вроде как встречу. В середине ужина ни один из нас не мог справиться с сексуальным напряжением. Мы пошли домой и трахались, как кролики.

На следующее утро нас разбудил детский стук в дверь спальни. Надёжно укрывшись, мы пригласили их войти. Выражение их лиц было непроницаемо-что-то похожее на настороженность, усталость и ожидание.

— Вы, ребята, снова вместе? — Ничто не сравнится с прямотой юности.

— Вчера вечером я воспользоваласьвашим отцом. — Голос Мелинды был твёрдым, с оттенком грусти. Она уже собиралась сказать что-то ещё, когда я прервал её.

— Да, она воспользовалась возможностьюприблизиться к примирению. Если и она и вы оба не против, я думаю, нам следует вернуться сюда — вместе — как можно скорее. Даже сегодня.

— Что? — Кровать сотрясалась от дрожи Мелинды.

— Я думаю, нам обоим нужно много времени и терпения. Но я действительно не вижу других альтернатив. А ты?

Ответ Мелинды был очень физическим. Она бросилась ко мне и начала бурно целовать. Дверь спальни захлопнулась.

— Ты даже не представляешь, как тщательно я позабочусь о том, чтобы ты никогда не пожалел об этом, даже если это займет у меня всю оставшуюся жизнь…

Она была дотошной, очень, очень дотошной и старательной. Я решил, что это можно растянуть на весьостаток нашей жизни.